Текст книги "Фаворитка месяца"
Автор книги: Оливия Голдсмит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 63 страниц)
18
– Куда мы едем? – спросил Дин, возбужденный обещанием Доуба кое-что им показать.
– Увидишь, парень. Еще несколько миль.
Шарлин удобно устроилась, облокотившись на спинку сиденья Дина.
– Ну, что ты и Опрах приготовили на сегодня, Доуб? – поинтересовалась она с улыбкой. Ей было грустно от того, что им с Дином придется завтра расстаться со своим спутником. Завтра они прибудут в Бекерсфилд. Доуб был настоящим джентльменом в течение всего путешествия, ни разу не просил ее лгать и вел себя по отношению к ней вполне пристойно. Но Шарлин знала, что Доуб ошибался, и наступит время, когда они с Дином уже прочно встанут на ноги. Она не знала, как именно им удастся осуществить это, но Господь должен им помочь. Разве не позволил он им добраться до Калифорнии? Конечно, они были грешниками. Они нарушили две заповеди, о которых Шарлин очень хорошо знала и теперь каждый вечер молила Иисуса о прощении. И еще она помнила последние слова мамы… Ей нужно было заботиться о Дине. Шарлин не знала, как будет управляться со всем без Доуба. Девушка чувствовала, что он тоже нарушил несколько заповедей. Ей вспомнилась притча о путнике, подвергшемся нападению воров и спасенном Добрым Самаритянином. Но что говорилось в Библии, когда Самаритянин и вор были одним и тем же лицом?
– Приготовил? – переспросил Доуб с преувеличенным удивлением. – Почему, леди, вы решили, будто я что-то приготовил?
Он посмотрел на отражение Шарлин в зеркале заднего обзора.
– Шарлин, это нехорошо. Извинись перед Доубом. Он так много для нас сделал, – сказал Дин, обернувшись к сестре. – Опрах ведь ничего не задумал, правда, Доуб?
– Мне жаль, если я задела тебя, Доуб, – лукаво вздохнула Шарлин, прикоснулась к плечу Дина и улыбнулась.
Доуб снова стал следить за дорогой и наконец затормозил. – Мы на месте.
– Посмотрите на их машины! – воскликнул Дин. Поблескивающая на здании вывеска гласила: «Честный Эйб! Десять акров подержанных автомобилей».
Дин выскочил из машины следом за Доубом. Шарлин последовала за ними. Доуб помахал мужчине за раскрашенным окном и двинулся вдоль длинного ряда автомобилей. Разноцветные флажки хлопали над головами на теплом калифорнийском ветру. Доуб остановился перед машиной, на левой стороне ветрового стекла которой было написано: «1999 долларов».
– Похоже, пора покупать, – сказал Доуб. – Похоже на калифорнийскую модель.
Это был спортивный серебристый «датсун 2802».
Шарлин стояла рядом, пока Доуб с Дином разглядывали автомобиль. Дин обошел вокруг, постучал по крыше и пнул ногой каждую шину.
– Чудесно, Доуб, – сказал он. – Серебристый. Как твоя машина. Как лошадь одинокого Рейнджера.
– Конечно, она чудесна, – согласилась Шарлин. – Это зарубежная модель, да?
– А зачем тебе еще одна машина, Доуб? – спросил Дин. – Твоя еще очень хорошая. Тебе и Опраху ведь не нужен более просторный салон.
– Это не для меня. Я подумал, может, автомобиль понравится тебе.
– Мне? – вытаращил глаза Дин.
– Конечно. Почему бы нет? Мы с Опрахом хотели бы перед расставанием купить тебе и Шарлин какой-нибудь подарок. Ведь вы так мило поддержали компанию старику. – Доуб повернулся к Шарлин. – И в Калифорнии вам обязательно потребуется машина. Я слышал, они там арестовывают и высылают людей, которые не имеют собственных колес.
Перед тем как Шарлин смогла заговорить, перед тем как она смогла отказаться, они услышали сзади чей-то голос, обернулись и увидели невысокого, толстенького человечка с большим животом и в напоминавшей печную трубу шляпе. Он направлялся к ним.
– Если бы я не мог вам помочь, то очень бы вас обидел. О, это опять вы, мистер Самуэлс. А это ваш сынок, о котором вы мне рассказывали? – спросил Честный Эйб Доуба, отводя взгляд от Шарлин.
Девушка подошла к Доубу, тронула его за плечи и мягко произнесла:
– Ты уже так много сделал для нас, Дуоб. С тех пор, как встретились с тобой, мы живем, как богачи, и питаемся лучше, чем на деревенских похоронах. Ты настоящий джентльмен. Не нужно делать нам подарки. Ты уже достаточно одарил нас.
Доуб посмотрел на свои ботинки.
– Я был по-настоящему счастлив, Шарлин, – сказал он. – Это было прекрасное время для меня. Вы словно мои родные дети. И вы оказали мне огромную помощь. Вы заработали деньги.
– Шарлин, – вмешался Дин, – эта машина просто прелесть. Ты же знаешь, я все налажу, если что-нибудь в ней сломается.
Девушка услышала в его голосе мольбу.
– Но если я переступаю границу, так сказать, – продолжал Доуб, – и никаких чувств…
В глазах Шарлин показались слезы. Со времени смерти мамы, уже очень давно к ней никто так не относился, никто не заботился о ней. Спустя мгновение Шарлин произнесла:
– Спасибо тебе, Доуб. Мы очень благодарны. И когда-нибудь вернем тебе все сполна.
Доуб повернулся к Эйбу:
– Вот эту, – сказал он, взяв торговца за руку, отвел его в сторону и что-то прошептал на ухо.
Когда мужчины вернулись, Доуб протянул ключи Дину.
– Ну, сынок, заводи ее, – воскликнул он, открыл дверцу для Шарлин, забрался на крошечное заднее сиденье вместе с Опрахом и наклонился вперед. – Как она?
Дин включил зажигание, нажал на акселератор, затем слегка отпустил педаль.
– Отлично, Доуб. Великолепная машина.
– Теперь она ваша, дети. Это делает наше прощание намного более приятным.
Шарлин подумала, нужен ли какой-нибудь документ для полиции, когда покупаешь автомобиль. И еще она подумала, что шериф Лэмсона наверняка занес их имена в компьютеры, чтобы выследить их.
Когда Эйб с Дином отвели машину в сторону, Доуб сказал:
– Мне кажется, Шарлин, с тех самых пор, как я вас увидел, что вы в бегах. – Он поднял руку. – Я ничего не знаю и не хочу ничего знать. Но я знаю, что при этом испытываешь. Честное слово. Я зарегистрировал автомобиль на свое имя. Ну… на имя Доуба Самуэлса. Здесь все чисто. Считай это долгом. Когда-нибудь я попрошу возмещения. И не запачкай свой нос, ладно?
Шарлин сглотнула и молча кивнула. Затем она наклонилась и поцеловала Доуба в его загорелую щеку.
Вернувшись в мотель, Шарлин и Дин забросили свой чемодан на заднее сиденье «датсуна». Доуб стоял, засунув руки в задние карманы брюк, пока Дин возился с машиной, гордый, как енот, поймавший рыбу.
– Шарлин, могу я дать тебе один маленький совет? – очень тихо спросил Доуб.
– Конечно. Ты умный человек. И хороший.
– Ну, а ты не просто симпатичная, Шарлин. Ты прекрасна. А жизнь для красивой девушки может оказаться либо очень легкой, либо очень трудной. Тебе уже не удастся сделать ее очень легкой. Смотри, не сделай ее очень трудной. – Доуб заглянул ей в глаза. – Если ты когда-нибудь должна будешь сказать кому-то «да», убедись сначала, что не совершаешь ошибку.
Шарлин кивнула, не вполне уверенная, что поняла, о чем говорит Доуб. Она решила, что, так же как некоторые места из Библии, смысл сказанного станет ей ясен позже. Девушка встала на цыпочки, снова поцеловала Доуба и крепко обняла его.
– Спасибо тебе за все, Доуб. Подошел Дин и тоже обнял Доуба.
– Мне будет не хватать тебя. Кроме Шарлин, мне теперь будет не с кем поболтать о лицензионных табличках. Спасибо за машину, Доуб. И за жратву. И за постель. – Дин покраснел, опустился на колени перед Опрахом и обнял собаку. – Позаботься о нем, слышишь? – сказал он псу, и тот лизнул мальчика в лицо.
Затем Доуб позвал Опраха, и пес впрыгнул в машину. Дин захлопнул дверцу, а Доуб развернул свой серебристый «понтиак» и выехал со стоянки мотеля. Шарлин послала ему вслед воздушный поцелуй.
Дин шмыгнул носом.
– Доуб так по-доброму отнесся к нам, Шарлин, – сказал он. – Я хотел попросить у него немного бензина для запасного бака, но раз он не предложил, то посчитал, что это будет бестактно. Правильно, Шарлин?
– Правильно, дорогой, – ответила девушка положила руку на плечо брата.
19
Мери Джейн сидела на столе у окна и глядела на улицу. С тех нор, как она два дня назад встретила доктора Мура, ей едва удалось заснуть хотя бы на пять часов. Она подключила к телефону автоответчик и проводила время, шагая или лежа на старой двухспальной кровати, старательно рассматривая потрескавшуюся штукатурку на потолке.
Как, спрашивала себя Мери Джейн, она могла сделать это? Она знала, что сделает это или умрет во время попытки. Но как выжить после такой трансформации?! И не только физически. Обыкновенная, практически невзрачная в течение всей своей жизни, как она сможет сыграть роль прекрасной женщины? Ведь без действия, как ей было известно, ни одна роль не имеет успеха. Как много видела Мери Джейн симпатичных девушек, неуверенных в своей красоте и не умевших убедить в ней других? И как много ей попадалось совершенно обыкновенных женщин, способных создать вокруг себя ореол очарования? Тут одних правильных имиджа, одежды, макияжа и манер недостаточно. Необходимо иметь характер прекрасной женщины. Как же Мери Джейн, с точки зрения женского обаяния представляющей собой абсолютный нуль, удастся роль красавицы? Не будет ли она выглядеть нелепой? Не провалится ли? Мери Джейн снова встала и прошлась по маленькой комнате. Сколько дурных предчувствий возникает у старой толстой гусеницы, когда она начинает заматываться в кокон? Известен ли ей генетический сценарий роли бабочки, или это происходит спонтанно? Мери Джейн такого сценария не имела. А поскольку она никогда не имела успеха в импровизации, теперь ей придется написать сценарий самой.
Мери Джейн подошла к столу и посмотрела на скрепленный проволочной спиралью блокнот. На первой странице она написала четыре заголовка: «Финансовый план», «Социальный План», «План карьеры» и «Физический план». Прежде всего Мери Джейн определила, что не должна покидать свою квартиру, пока не рассмотрит все категории проблем и не придет к четким решениям. Ей всегда хорошо удавались наблюдения и имитация – азы актерской профессии. И теперь Мери Джейн использовала свою способность создавать осязаемые образы, чтобы найти свой путь к новой роли. Но как стать обновленной, благополучной, красивой дамой, когда твой возраст попадает в категорию среднего?
Мери Джейн знала одно: она не может пройти процесс преобразования на глазах своих друзей или врагов. Если весь мир был готов стать для нее сценой, она не могла подвергать опасности свою новую роль, позволив посторонним заглядывать в костюмерную. Молли, например, сказала бы, что она красива и так. Окажись рядом Бетани, она, несомненно, отнеслась бы ко всему с пониманием и оказала бы поддержку. От этих мыслей по коже Мери Джейн побежали мурашки. Отец Дамиан предложил бы ей в качестве помощи молитву или какое-нибудь лекарство, выводящее его обычно из депрессии. Чак Дэрроу посоветовал бы примитивную терапию. Нейл, если бы он простил ее и если бы она могла оказаться рядом с ним, лишь с мудрым видом кашлянул бы и поднял ее на смех. Но Мери Джейн знала, что любовь друзей и примитивные крики мира не изменят ее внешности и не дадут ей того, чего она хотела. Если она не предпримет этот решительный шаг и не добьется успеха, ей никогда не занять ведущую роль. Ни Сэм, ни кто-нибудь другой никогда не полюбит ее такой, какая она есть. Друзья Мери Джейн ошибались, когда говорили ей обратное. Их забота и ложь были бесполезными. Та Мери Джейн, которую знали ее друзья, умерла в одиночестве в этом милом доме в северной части Нью-Йорка.
Она вскочила со стола и опять принялась ходить по комнате. Если бы в старом ковре уже не было дыр, они протерлись бы сейчас. Мери Джейн обхватила себя руками и продолжала ходить из угла в угол. Она решила, что должна исчезнуть. Это не очень трудно: нужно просто уехать и не оставлять адреса. Нью-Йорк большой город. Кроме того, у нее нет семьи, которая начала бы розыски. Ссора с Нейлом будет отличным объяснением ее молчания. Кто знает, может, он никогда ей больше и не позвонит. Сэм, очевидно, не планирует назначить ей свидание. Значит, Мери Джейн нужен всего-навсего относительно правдоподобный предлог для отъезда. Она могла просто сказать Молли, Чаку и другим друзьям, что нашла работу, потом уехать и не вернуться. Возможно, позже, когда Мери Джейн выберется из своего кокона и убедится, что может летать, ей захочется позвонить им, все объяснить и увидеться снова. Но не сейчас. Если они осудят ее или начнут разубеждать, у Мери Джейн не хватит смелости продолжить задуманное. А если она ничего не изменит, то не захочет больше жить.
Господи, как мелодраматично звучит все это! Мери Джейн улыбнулась сама себе, но получилась мрачная ухмылка призрака. Она приблизилась к маленькому поцарапанному зеркальцу, висевшему над книжной полкой, посмотрела в собственные темные глаза, на свое бледное, бесформенное лицо и поежилась. Ей показалось, будто она смотрит на голову трупа.
Мери Джейн отвернулась, подошла к окну, открыла верхний ящик стола и стала искать там чековую книжку. Если уж решаться, то лучше рассмотреть все пути достижения цели. На порванной пластиковой обложке потускневшей позолотой было нанесено ее имя. За это Мери Джейн заплатила лишних четыре доллара. Ну, теперь у нее долго не будет лишних четырех долларов, и ей нужно новое имя. Мери Джейн бросила обложку в корзину для мусора, стала листать книжку дальше. У нее на счету оказалось сорок семь долларов. Еще у нее была банковская расчетная книжка со сбережениями. Мери Джейн открыла страницу с последним вкладом. Три тысячи пятьдесят четыре доллара. Не очень большое состояние.
Конечно, рассчитывать на деньги бабки не стоило. Она положила их на депозит в Боувери-Банк. Они понадобятся ей для операций, и Мери Джейн решила не трогать их для другого. Но поскольку она не собиралась работать в течение следующего года или около того (и, возможно, не сможет работать во время процесса восстановления), ей потребуется гораздо большая сумма, как ни экономь.
Начать Мери Джейн могла бы со свободной торговли. Конечно, раз она почти никогда не имела денег, ей можно украсить помещение атрибутами Армии Спасения и обшарпанной мебелью с улицы. Это большой прибыли не принесет, но вполне реально продать книги и пластинки. Затем стоило бы избавиться от стереопроигрывателя и телевизора. Это должно принести несколько сотен. И одежда тоже должна уйти.
На какое-то мгновение Мери Джейн вдруг ощутила острую боль. В течение многих лет она собирала шелковые платья, сумочки из крокодиловой кожи, юбки, в поисках шмотья без устали рыскала в магазинах, на распродажах, на аукционах и в дешевых лавках. Мери Джейн сама с любовью стирала их, гладила, обметывала швы, штопала дырки. Но собирала и носила она все это не для того, чтобы отвлечься от своего существования. Разве это не жалкая работа? Смотрите на мою одежду, но не смотрите на меня. Кое-что из гардероба Мери Джейн стоило хороших денег. Ладно, сейчас ей не нужна одежда! Она отдаст Молли кашемировый жакет, который та обожает, а остальное отнесет в Сохо знакомому торговцу. Это даст ей по крайней мере еще несколько тысяч.
И еще можно сдать квартиру. Несколько сотен человек из театральной среды легко согласятся. Мери Джейн даст им гарантию на два года, зато жильцы получат свободное и чистое помещение. Мери Джейн взяла ручку и под заголовком «Финансовый план» написала:
1. Свободная торговля.
2. Продать книги (пластинки), одежду торговцам.
3. Поместить объявление о сдаче в аренду.
Мери Джейн произвела быстрые вычисления. Вероятно, в сумме получится около одиннадцати тысяч долларов. Но ведь она еще немного должна. Мери продлила список:
4. Заплатить за квартиру.
5. Внести деньги в Союз медсестер.
У нее оставался еще один ценный вклад. Мери Джейн заглянула на дно ящика стола в поисках бюллетеня Меррилл Динч. У Мери Джейн там хранилось около восьми тысяч долларов, но если их обналичить, то придется платить налог. И тогда у нее не будет ни гроша на время ее уединения. Ах, ладно. На кой черт будут нужны восемь тысяч долларов, когда ей стукнет шестьдесят пять? Наверняка не удастся оплатить месячное пребывание в доме для престарелых. И кто захочет жить такой жизнью в уединении? Мери Джейн играла с высокими ставками, поэтому лучше закладываться на все или вообще спасовать. Она снова взяла ручку.
6. Сумма по бюллетеню.
7. Закрыть все банковские счета. Открыть новые. Поскольку кассиры хорошо знали ее, Мери Джейн не хотела давать им повода обсуждать изменившийся облик клиентки, синяки вокруг глаз или бинтовые повязки.
8. Установить бюджет на еду, такси и прочее.
9. Не выходить за рамки этого бюджета.
10. Ничего не покупать.
11. Найти отель с небольшой недельной платой.
Мери Джейн обдумала написанное. Квартира в наем где-нибудь в районе Колумбии обошлась бы еще дешевле, и там уж точно нельзя было встретить никого из друзей, но Мери Джейн не хотела связываться с хозяевами домов с их бесконечными вопросами и любопытством. Окружение людей было необходимо ей, как медицинская помощь. Однокомнатный номер в отеле подходил как нельзя лучше. Случайные постояльцы ее не заметят, а дежурные не задают вопросов, пока им платят за проживание. Можно подыскать что-нибудь в Бруклине, и до дорогого отеля будет всего несколько шагов. Если все-таки придется немного поработать, она попытается найти что-нибудь связанное с ночной деятельностью и будет всегда ходить через мост.
Под заголовком «Физический план» Мери Джейн написала:
1. Сбросить вес.
2. Тренировка.
Она перестала писать и улыбнулась. Да. Легче сказать, чем сделать. Но Мери Джейн поселится в номере без кухни. И не будет соблазна стряпать целые кастрюли. И никаких вылазок в бары. Отныне следование инструкциям доктора Мура – ее единственная работа. После разрыва всех отношений она должна сфокусировать свою волю на самой себе. Мери Джейн всегда имела лишние пятнадцать фунтов и всю жизнь боролась с ними, теряла их и набирала снова. У нее был десятый размер, а требовался восьмой. Потом около года назад фунты вдруг стали стремительно нарастать. Сорок фунтов. Сколько же времени уйдет на избавление от них? На запасных листочках блокнота Мери Джейн делала математические вычисления, которым научилась в школе медсестер. В одном фунте заключалось около тридцати пяти сотен калорий. Если терять по два фунта в неделю, принимая на семь тысяч калорий меньше, чем она тратит, пройдет двадцать недель до того, как она опять встретится с доктором Муром. Но если сбрасывать чуть побольше калорий, появится постоянное чувство голода, возможно, даже слабость.
Она должна сбросить лишний вес движением. Но Мери Джейн ненавидела залы для физических упражнений, теперь еще и не могла себе позволить посещение клубов здоровья. Чтобы сбросить вес, нужно просто побольше ходить. Прогулки пешком – это аэробика. Мери Джейн любила их, и они ничего не стоили. Вдобавок, если много ходить, можно беззаботно есть эклеры. Она вычеркнула второй пункт «Тренировка» из своего списка и заменила его.
2. Прогулки минимум по 10 миль в день.
Двадцать кварталов в миле. Значит, двести кварталов. Это почти от моста Джорджа Вашингтона до Гринвич Виллидж. Ну, она могла бы привыкнуть к этому. И еще можно каждый день менять маршрут. Определенно, за четыре месяца вес удастся сбросить. Как медсестра, Мери Джейн знала, что более быстрые темпы были бы опасны. Она также знала, что должна составлять свои планы предельно точно и конкретно. Ведь можно было просто записать: «Стать знаменитой великой актрисой и завоевать любовь красивого мужчины» – и на этом успокоиться. Мери Джейн опять взяла ручку и добавила к списку:
3. Планировать еду на каждый день.
4. Записывать все, что съедено.
5. Не держать еду дома.
Над заголовком «План карьеры» она задумалась, но потом записала то, что придумала раньше.
1. Подвести новый итог.
2. Написать в театры Вест-Коаст.
3. После операции сделать новые фотографии.
4. Выбрать новое имя.
Если Мери Джейн изменит имя и получит новое удостоверение личности, ей придется потерять свои акции. Она так много работала, чтобы получить их, и акции, казалось, каким-то образом утверждали ее в жизни. Отказаться от них было сейчас, пожалуй, самым тяжелым. Мери Джейн пожала плечами. Обладание акциями не сделало ее той, кем она хотела быть. Подводить ложный итог было ни к чему. Она знала множество покойных театральных деятелей, могла обронить вскользь упоминания о нескольких именах, чтобы заставить любого поверить, что ей давали роль Элизы Дулиттл в новой постановке «Пигмалиона» в театре в Оак-Злафф, штат Миссури. Или Эмили в «Нашем городке». Или Лауры в «Стеклянном зверинце». Конечно, у нее никогда не было ни одного шанса сыграть эти роли. «Вечно характерная актриса и никогда инженю», – злобно напомнила себе Мери Джейн. Но теперь все должно измениться!
Конечно, отныне она должна отказаться от своего триумфа в создании образа Джилл. И пора прекратить упоминать о своей любимой Олбани. Мери Джейн может использовать свой талант. Хорошей внешности должно оказаться достаточно, чтобы предпринять еще один штурм горы. Но теперь Мери Джейн необходимо здорово поработать над собственным обновлением. Она обязана научиться играть роль прекрасной, полной надежд, преуспевающей женщины. Да, она читала интервью с подобными дамами, смотрела фильмы с такими персонажами. Мери Джейн знала, как изучить эту роль. Это будет ее величайшее достижение, гораздо более сложное, чем создание на сцене образа толстой, неряшливой Джилл.
Мери Джейн оперлась о дубовую спинку стула и поднялась. На улице сгущались сумерки. Количество прохожих увеличилось. Люди приезжали с востока, выходили из станции и направлялись на запад по своим домам. Их ждали семьи? Их ждали горячий ужин и, возможно, даже несколько шуток после тяжелого рабочего дня? Мери Джейн на мгновение почувствовала, как жалость к себе начинает охватывать ее, словно влажная, холодная накидка. А что, если она не сможет избавиться от веса, который поймал ее в ловушку и держит крепче савана? Что, если доктор Мур не станет ею заниматься? Что, если у него ничего не получится? Мери Джейн сбросит вес, доктор Мур займется ею, а если нет, то это сделает какой-нибудь другой врач. «А что, если ты опять потерпишь поражение, и на этот раз не из-за своей внешности? В конце концов, кем ты себя считаешь? Сколько симпатичных девушек пытались добиться успеха и обивали пороги приемных в Сан-Диего? И много ли находилось работы для новых звезд? Кем ты себя считаешь?»
И вдруг в сгустившихся сумерках Мери Джейн услышала голос своей бабки: «Хочешь роль в серьезной пьесе? А кто ты такая? Слушательница драматической школы? Или ты считаешь себя Сарой Бернар? Кто ты? Кем ты себя возомнила?» Мери Джейн закрыла уши руками, но голос бабки звучал очень громко.
– Я не знаю, кто я или кем я стану. Но я не та, кем была, – в отчаянии выкрикнула она. – Я не та, кем была!
