Текст книги "Фаворитка месяца"
Автор книги: Оливия Голдсмит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 63 страниц)
21
С дикой головной болью Лайла вернулась в дом Робби после тяжелого дня. Она залезла в кровать и взмолилась, чтобы сегодня он оставил ее в покое. Она потерла себе подбородок и попыталась уложить подушку так, чтобы она поддерживала голову в почти вертикальном положении. Закат резал глаза и усиливал боль в висках. Но она знала, что наконец-то вскоре уедет отсюда. Ей представился случай сбежать от Робби, от его бесконечных назойливых приставаний. Она арендует дом Нади Негрон – дом звезды немого кино, которая снималась в главной роли в фильме «Рождение звезды». Это было не просто совпадение – ей предназначено было там жить.
Потому что она хотела иметь свое жилье. Марти Ди Геннаро и его «Три четверти» – лишь первая ступенька головокружительной карьеры, о которой она мечтала. Ее выводило из себя полное неведение в отношении того, хорошо или плохо шла постановка. Если окажется, что она провалила свою роль, щенячья хозяйка спляшет от победной радости. Ара выбросит ее на мусорную свалку. Даже Робби будет разочарован в ней.
Но если у нее появится собственное жилье, она будет более независимой, в большей безопасности. И может быть, именно – может быть, позволит Марти Ди Геннаро переспать с ней. Если это то, чего ему хочется. Но сперва она должна удостовериться, что он страстно, безумно желает ее. По-настоящему страстно. Она знала, как добиться этого.
В дверь постучали – тот стук, который использовал Робби в случаях, когда он не собирался приставать к ней.
– Что еще? – сердито спросила Лайла.
Робби вкатился в комнату, держа в руке беспроводный телефон. На лице он пытался изобразить преувеличенное благоговение.
– Это твой постановщик, – прошептал он.
В другой раз Лайла бы улыбнулась, но теперь она лишь шикнула на Робби:
– О Боже! Только не это! Неужели ты не мог ответить, что меня нет?
– Но ведь это Марти Ди Геннаро, величайший постановщик в Голливуде и твой босс. Ради всего святого, сделай усилие над собой!
Она злобно выхватила у него трубку. Интересно, какой предлог он нашел теперь? Отдельная съемка? Срочная доработка? С тех пор, как начались съемки, Лайла почувствовала, что Марти становится все настойчивее и настойчивее в своем желании видеть ее за пределами съемочной площадки. Но она хотела убедиться, что он хочет только ее. Ее, а не просто кого-нибудь из них троих.
– Что случилось? – спросила она в телефонную трубку.
– Что с тобой, Лайла? У тебя больной голос.
– Голова разламывается.
– Извини, я не стал бы тебя беспокоить, если б знал.
– Ничего страшного. Что-нибудь случилось? – повторила она вопрос, чувствуя, как ей становится лучше.
– Я просто хотел узнать, не хочешь ли ты поужинать со мной. Но если ты себя плохо чувствуешь…
– Пригласи Джан или эту тупицу. Не все ли равно, с кем есть!
– Ну, перестань. Тебе что, действительно так плохо? Может, я приеду и привезу тебе чего-нибудь? Хочешь суп из цыпленка?
– Нет, Марти, спасибо. Не надо. Увидимся завтра.
– О'кей. Но, может быть, тебе все же сделается получше?
– Сомневаюсь.
Но едва она повесила трубку и Робби вышел из комнаты, Лайла обнаружила, что головная боль полностью исчезла.
22
Злые языки в Голливуде с удовольствием называли Майкла Маклейна старым бабником, но если и делали это, то с большой осторожность. Он был слишком могуществен и обладал слишком широкими связями, чтобы его можно было оскорблять в лицо (стареющее, но все еще по-юношески смазливое). Если вам интересно знать мнение Лауры Ричи, – а вам это должно быть интересно, – то я, пожалуй, соглашусь с этим определением. Да, он старый сводник, но при этом имеет успех по крайней мере на двух направлениях. Что ему присуще? Так же как и Сай Ортис, Маклейн решил попробовать держать у себя винный погребок. Как и молодой актер, он оказался способным предвидеть, что карьера кинозвезды – это такая вещь, которая в любой момент может обернуться к тебе самой неожиданной стороной. Он знал, что, если бы ему удалось занять такую позицию, при которой его имя оставалось бы популярным даже в те времена, когда теряли популярность его фильмы, ему гораздо легче было бы противостоять житейским бурям и штормам.
А разве какая-нибудь позиция может быть лучше «лежачей»? Политика Майкла была гениально проста – укладывать в постель одну за другой всех новеньких звезд, восходивших на голливудском небосклоне. Если он добился огромного успеха в качестве кинозвезды, то не меньший успех сопутствовал ему в жарких делах любовных: он ухитрялся спать и попадать в газетные заголовки с самыми ослепительными и желанными женщинами на планете. Неплохая работенка, если вам повезло получить ее, согласитесь… Но зато и нелегкая!.. Майкл развил в себе не только голую технику секса – это было не трудно, – но и целый набор всевозможных приемов ухаживания, обольщения и соблазнения, благодаря которым он считался самым неотразимым и незаменимым мужчиной в среде девчонок, которые по очереди становились «лучшими звездами месяца» в Голливуде.
А когда лучшая звезда месяца уступала свое почетное место и титул другой… Майкл делал ей ручкой. Но разве повернется у кого-нибудь язык упрекать его? Всякий другой поступал точно так же. Это была оборотная сторона той золотой медали, которая называлась «лучшей звездой месяца». В самом деле, кому охота всю жизнь просидеть на диете из пекановой ореховой помадки?! Во всяком случае, для американцев это не подходит. Им подавай вишни «Гарсия», за ними орешки-кешью «Рокки Роуд», вдобавок еще хрустящие «Рэйн Форест» и наконец пралине из французских кофе и мокко. И для них это не просто приятно, но жизненно необходимо! В конце концов Майкл никогда и ничего им не обещал. Нет, правда: Майкл Маклейн был чрезвычайно осторожен – он никогда и ничего им не обещал.
Майкл лежал на раздвижном массажном столе, а рядом суетилась врачиха. Майкл лежал на этом столе еженедельно. Около него поблескивали на солнце прозрачные пластиковые трубки.
– Повернитесь, – сказала ему Марсия.
Каждую неделю она исправно промывала кишечник Майклу, равно как и еще двум десяткам кинозвезд вместе с их супругами. Майкл всегда настаивал на том, чтобы во время сеанса с ним использовались только прозрачные трубки – чтобы быть уверенным в том, что высосано достаточно дерьма из его внутренностей.
– Использование прозрачных трубок полезно для здоровья, – говаривал он.
К Марсии ему посоветовала обратиться его сумасбродная сестра, но, как оказалось, в этих сеансах все-таки имелся определенный смысл. Время, которое он вынужден был проводить, распластавшись на столе, он выгодно употреблял на размышления. Кроме того, несмотря на неприятные ощущения того, как шланг, направляемый Марсией, все глубже лезет в его задницу, он сознавал полезность этих процедур. А глядя на токсины, заполняющие прозрачные трубки, он испытывал большое удовлетворение и успокаивался.
Итак, он размышлял на массажном столе, лежа кверху задницей… В ту конкретную минуту он думал о том, как действовать. С одной стороны, в его голове не было и тени сомнения в том, что он выиграет пари у Сая и захомутает всех трех девах из нового шоу. С другой стороны, он понимал, что добиться этой цели будет трудновато. Все же Майкл был настоящим ветераном побед в разных непростых предприятиях, и для него не существовало слово «невозможно». Наконец, приз был так заманчив!.. Нет, речь не шла о девочках. Уже давно он перестал рассматривать секс, как удовольствие. Для него это было работой. Он имел в виду сделку относительно этого смазливого проказника Рикки Данна. Парнишка был так же горяч, как и сам Майкл двадцатью годами раньше. Все, до чего ни дотрагивался Рикки, превращалось в дикие деньги. Если Майклу удалось бы провернуть дельце с Рикки и также по возможности свежо показаться этой ораве от шестнадцати до двадцати одного года, в этом случае он выиграл бы.
Но для начала ему надо было решить, каким образом завлечь этих трех телекошечек?..
Вдруг Марсия запустила воду, он почувствовал легкий спазм в своих внутренностях.
– Эй, поосторожнее! – крикнул он раздраженно.
– Прошу прощения, Майкл.
Он подогнул под себя колени, но так, чтобы задница по-прежнему продолжала считать в небе звезды. Вода хлынула ему в кишечник, и стало как-то не по себе.
– Ох! – вскрикнул он непроизвольно и покосился на прозрачный пластик: неужели на этот раз из него выкачали больше экскрементов, чем обычно?
– Простите, Майкл. Вы ели кровавый бифштекс?
– Нет, черт возьми!
Он был возмущен ее неосведомленностью, которую можно было смело назвать некомпетентностью. Он не ел – за ради Господа Бога! – кровавый бифштекс с самого 1981 года! Эта Марсия!.. Десятки врачей жизнь бы отдали за счастливую возможность хоть раз провести промывание кишечника у Майкла!
– Я же сказал: потише! – проворчал он и еще глубже подтянул под себя колени.
Он размышлял о девчонках. Ему казалось, что с той блондинкой по имени Шарлин особых проблем не будет. Он не поленился навести о ней кое-какие справки и выяснил, что будто бы она живет с каким-то пареньком. Но это его практически не волновало. В конце концов он ведь и не собирался заводить с ней отношения. При умелом подходе достаточно будет уже пары-тройки свиданий для того, чтобы щелкнуться с ней. Дура, наверняка она захочет сделать это в автомобиле. Ну что ж… По крайней мере будут свидетели для Сая Ортиса. Если они вообще ему понадобятся…
Джан Мур… Брюнетка… Тут, пожалуй, будет немного посложнее. Поговаривают, будто она не в ладах с Лайлой Кайл. Может, стоит дать понять и Джан, и Лайле, что он ухлестывает за ними обоими?.. Пусть они погоняются наперегонки с его ширинкой. Если уж они и так друг дружку не выносят, может, они еще будут ревновать друг к дружке? Кого? Его, Майкла, кого же еще? Пусть-ка они посоревнуются между собой в жизни так же, как соревнуются на экране.
Внутри что-то вдруг сильно и громко засосало, и он недовольно замычал…
А впрочем, этот подход вряд ли сработает. Джан из Нью-Йорка и играет серьезные роли. Может, тут можно что-нибудь придумать? В конце концов ему тоже вначале приходилось в Голливуде делать фильмы, в которых была претензия на высокую художественность. Но разве эта малышка Джан что-нибудь слышала об этих фильмах? Им уже не меньше двадцати пяти лет. Тогда она еще даже не родилась.
И теперь третья… Лайла Кайл. Она беспокоила Майкла больше остальных. Он сомневался, что ее можно будет легко завлечь в сети всем киноблеском, который имеется в его распоряжении. Конечно, с тем, что она имеет пока на своем счету – одно малозаметное телешоу, – она еще не звезда. Но с другой стороны, она с детства знает всю подноготную про те ухаживания, которые хотел применить к ней Майкл. Он был наслышан не только о ее характере и манере поведения, но и о том, что Марти Ди Геннаро уже начал поощрять ее. Если так, то несколькими крупными планами в своем телешоу ему не отделаться. Да, трудная задача. Майкл улыбнулся. Может, Лайле приглянется главная женская роль в картине с Рикки Данном?.. Из всех троих Майкл считал только одну Лайлу достойной того, чтобы заводить с ней отношения. Да. Если бы он сделал фильм, в котором Рикки получает эту девочку… Впрочем, как насчет того, чтобы получить ее в жизни?.. На фотообложках она будет замечательно смотреться! Но важнее всего то, что даже если телешоу накроется медным тазом, все равно Лайла – это новое поколение голливудских королев, и этого у нее не отнять. Картины его с Лайлой помогут ему навсегда остаться молодым. Майкл улыбнулся снова. Ему вспомнились давние времена, уж двадцать лет прошло с тех пор, когда он имел коротенькую любовь с Терезой О'Доннел… Тогда у него был вкус на женщин старше его по возрасту. О, в постели она была настоящей маньячкой! Что мать, что дочка – одно и то же, подумал Майкл.
Внезапно аппарат промывания перестал жужжать.
– Все что ли? – спросил он.
– Чисто, как в музее, – сказала ему Марсия.
Шарлин почудилось, как бейсбольная бита с глухим стуком обрушивается на голову ее отца… Стук! Стук! Она зажмурилась и, отвернувшись в другую сторону, вдруг услышала сирену. Нет, это был телефон. Ей снится, что звонит телефон. Звонки с каждым разом все глубже пронзали окутавшую ее сонную пелену. Наконец она поняла, что проснулась и что телефон звонит по-настоящему. Аппарат стоял прямо на полу возле их кровати. Она повернулась навстречу звуку, и тут ей бросились в глаза фосфоресцирующие часы. На них было без семи минут девять вечера. Она ложилась с Дином в восемь часов почти всегда. В конце концов, ей ведь вставать к пяти. В ногах кровати шевелились под одеялом три крохотных щенка. Она взяла руку Дина, всю испачканную в краске, и мягко переложила ее со своей талии на свободное место, затем перегнулась через край кровати и сняла телефонную трубку, прервав на середине очередной звук звонка.
– Але? – проговорила она, зевая.
– Привет, это Шарлин?
– Да, – сонным голосом ответила она.
Кто это мог быть? Ее новый номер телефона был только у Сая Ортиса, господина Ди Геннаро и Ленни, ее менеджера. Постой-ка… Еще у Доуба, ведь он заезжает за своей почтой. Но этот голос не принадлежал никому из них, и Шарлин ума не могла приложить, кто еще может ей звонить. С другой стороны, голос был чем-то знаком… Она зажмурилась, пытаясь окончательно проснуться и найти ответ на этот вопрос.
– Это беспокоит Майкл Маклейн. Я поднял вас с постели?
– Иди ты! – Неужели ее телефон раздобыл кто-то из ребят со съемочной площадки? Например, Барри Тилден, ассистент режиссера, любил подразнить ее иной раз. – Нет, в самом деле, заканчивай… – прибавила она, саркастически усмехнувшись. Нет, дуру им из нее не сделать.
Затем вдруг она услышала, как человек на том конце провода засмеялся… О Боже, этот смех!.. Он очень похож на смех настоящего Майкла Маклейна!.. Она хорошо запомнила одну сцену в его фильме «Последний незнакомец». Тогда ему бросил вызов какой-то дрянной фараон, а Майкл, заранее зная, что тот проиграет, вот точно так же смеялся…
– Если я поднял вас с постели, то тогда, конечно… – вновь заговорил он, но не окончил фразы.
– Как вы узнали мой номер телефона? – спросила она, а сама подумала: с какой это стати сам Майкл Маклейн будет звонить ей?.. Конечно, если это действительно был Майкл Маклейн.
– Мне дал его Сай. Кстати, он является и моим агентом тоже. Насколько я понял, мой звонок не ко времени… – сказал звонивший, но по его тону было ясно, что на самом деле он так не думает. Наступила недолгая пауза, после которой он тихо спросил: – Вы не будете со мной разговаривать?
– Вы на самом деле Майкл Маклейн? – спросила растерянная Шарлин. Он снова рассмеялся.
Нет, ошибки быть не могло! Шарлин села на кровати, облокотившись спиной о голую стену в спальне. Дин продолжал спать, ни о чем не подозревая.
– Господин Маклейн, я… То есть… нет, я буду разговаривать… Но… Вы уверены, что звоните тому, кому хотели звонить?
– Если вы не Шарлин Смит, главная звезда в новом телешоу Марти Ди Геннаро, то я ошибся номером, – сказали на том конце провода и снова рассмеялись.
– Просто актриса, – поправила она. Она во всем хотела быть честной. Тем более с таким человеком. – Вовсе не главная звезда…
Дин во сне заворочался и пододвинулся ближе к ней. Весь день он как проклятый красил их новый дом и так намахался кистью, что свалился в постель еще до восьми вечера. Он даже не был в состоянии, так устал, помыться и съесть что-нибудь, кроме одного бигмака, который она принесла домой специально для него. Шарлин легла почти что вместе с ним. Она тоже сильно устала за день. Да, в последнее время она каждый вечер готова была с ног валиться от усталости. Шесть дней подряд у нее была непрерывная съемка. Слава Богу, наконец-то пришло воскресенье.
И вот, на ночь глядя, звонок…
– Господин Маклейн, не могли бы вы подождать минутку у телефона?
– Разумеется, – ответил он.
Шарлин положила трубку на пол и спрыгнула с кровати. Теперь они были с Дином такие богатые, что могли себе позволить иметь телефон в спальне, гостиной, кухне и даже в ванной. Повернувшись, она накинула простыню Дину на плечи и на цыпочках пробежала расстояние от кровати до двери по разбросанной по полу одежде. Каждое мгновение она боялась, что его разбудит звук ее передвижения. Но он продолжал спать. Она вышла в совершенно голую, мебель еще не успели приобрести, гостиную, закрыла за собой дверь в спальню, потянулась рукой к стене, где был выключатель. Включила его и тут же комнату залил яркий свет шести голых лампочек, болтавшихся под потолком. Она нашла телефон, стоящий в углу комнаты на полу, села перед ним, скрестив ноги – пижама была коротенькая, поэтому она вынуждена была опуститься голым телом на прохладный пол, – и сняла трубку.
Неужели это действительно Майкл Маклейн?! А может, все-таки шутка или даже сон?.. Она стукнула по телефонному аппарату костяшками пальцев… Больно… Значит, не сон.
– Спасибо, что не повесили трубку, господин Маклейн. Мне просто надо было поудобнее устроиться, – сказала она, сунув в рот саднивший сустав среднего пальца.
– Зовите меня просто Майклом. Вы одна?
Шарлин оглянулась вокруг себя. Ее взгляд скользнул по голым стенам пустой комнаты.
– Если честно, то одна, – ответила она.
Дин спит сейчас в спальне, а она здесь в пустой гостиной. Раз его здесь нет, значит она в самом деле одна. Во всяком случае можно так считать. Да какая разница…
– Хорошо. Как насчет того, чтобы поужинать со мной?
– Поужинать?! Вы хотите поужинать со мной?! – Если это все же Барри Тилден с очередной своей шуточкой, то он добился своего: она выглядит полной дурой. – Конечно, конечно, я согласна. Когда?
– Как насчет того, чтобы сегодня вечером?
Шарлин невольно бросила взгляд на свою коротенькую пижаму.
– Но я уже поела, – Это было все, что она нашлась сказать на высказанное ей предложение.
На часах было уже девять вечера. Все нормальные люди едят в пять-шесть часов… Нет, она вовсе не хотела давать господину Маклейну от ворот поворот и не хотела – упаси Господи – быть с ним невежливой. Но разве может она вот так просто уйти сейчас из дома? Оставить спящего и ни о чем не догадывающегося Дина в спальне? Но, с другой стороны, разве могла она отказать Майклу Маклейну?! Если только это он…
Другого выхода, увы, она не видела. Придется отказываться, Шарлин печально вздохнула в трубку.
– Боюсь…
– Хорошо, тогда, может, чего-нибудь быстренько выпьем?
– Я не пью, – ответила она окончательно упавшим голосом. – Но, может быть, если вы хотите… Посидим, нет… Выпьем по чашечке кофе?
– Великолепно! – отозвался Майкл. – Я заеду за вами через двадцать минут. Вы живете в Долине, да?
– Да. Но, может быть, вы заедете через полчаса?.. Если не возражаете, – сказала несмело Шарлин. – Мне нужно переодеться.
Шарлин повесила трубку и с минуту сидела на полу, не шевелясь, ее рука все еще лежала на телефонном аппарате. «Со мной этого быть не может, это невозможно, немыслимо, – лихорадочно думала она. – Нельзя поверить в то, что Майкл Маклейн звонит незнакомым девушкам просто ради потехи и вытаскивает их по вечерам из дома. Зачем они ему? Это странно. Но, с другой стороны, ведь это Голливуд, а она станет настоящей звездой, как только выйдут на экране отснятые серии… И все же этот звонок очень странен. Ничего более странного и необъяснимого и представить себе невозможно». Она наконец опомнилась, вскочила на ноги и бросилась по блестящему деревянному полу обратно в спальню. Теперь она уже не осторожничала: ей поскорее надо было найти во что одеться для свидания с Маклейном. Она стащила с лампы чехол и зажгла свет. Быстро оглядев комнату с раскиданными повсюду сумками, коробками и чемоданами в чехлах и упаковках, она решила начать с большого коричневого чемодана, который приобрела со всем его теперешним содержимым в магазине, когда ходила туда с Дином. Она раскрыла его и стала раскидывать в стороны пакеты с новой одеждой, под конец выбрав дымчато-голубую шелковую рубашку и белые джинсы.
Шарлин быстро оделась, затем прошла в ванную и вымыла лицо. Она вспомнила рецепты Марселы из гримерной и наскоро наложила на лицо жидкий макияж, затем добавила немного румян – чуть выше скул и расчесала волосы. Она решила для такого случая сделать хвост и заколоть его синей заколкой.
Когда она вернулась в спальню, то увидела, что Дин с полуоткрытыми глазами приподнимает с подушек голову.
– Что происходит, Шарлин? Ты куда-то собираешься? – Его голос был невнятным и заспанным.
– Спи, спи, милый. Мне нужно на некоторое время уйти. По делу.
– Слушай, нельзя же так работать! И днем и ночью, – пробормотал Дин и его голова вновь упала на подушки.
Она некоторое время неподвижно постояла за его спиной, а когда поняла, что он снова заснул, тихо ступая по полу, вышла из комнаты. Она выключила свет и плотно притворила за собой дверь. В гостиной она надела сандалии на ремешках, которые до этого несла в руках. Затем вышла из дома на воздух. Она немного беспокоилась за то, что Дин проснется от шума подъезжающей машины, но с этим все равно ничего нельзя было поделать. Стоя под ночным калифорнийским небом и ощущая на шее мягкое дуновение свежего ветерка, Шарлин вдруг почувствовала легкую и приятную дрожь во всем теле. Теперь это их собственность. Маленький, но милый домик с садом и бассейном. И, мама, думала она, мне даже назначил свидание твой любимый киноактер!
Шарлин села на плетеный стул около железных ворот и стала смотреть на отходящую от них изогнутую подъездную дорожку. Дом им нашел Ленни. Он им сразу понравился, а от дворика Дин был просто без ума.
Шарлин увидела Берта, охранника, и помахала ему рукой, хваля себя за то, что удержалась от упоминания о том, что она сидит и ждет здесь самого Майкла Маклейна. Уличные фонари били ярким светом ей в глаза, поэтому она их на несколько минут прикрыла. А когда открыла вновь, увидела, как около ворот их дома притормаживает блестевший серебряной краской роскошный лимузин. Нет, это был не обычный лимузин… То ли английский, то ли еще что-нибудь в этом роде. Может, это не краска, а настоящее серебро!.. На какую-то секунду она пожалела, что рядом нет Дина, который мог бы полюбоваться на всю эту красоту. Но потом она опомнилась и упрекнула себя: если бы Дин проснулся и вышел из дома к воротам… могли бы получиться неприятности.
Она заметила, как к еще не остановившейся машине подбегает Берт, склоняясь перед окошком водителя и заранее сдергивая фуражку. Однако человек появился с заднего сиденья. Он вышел из машины и направился к дому. Шарлин почувствовала, как у нее холодеют руки. Майкл Маклейн!.. Это действительно был Майкл Маклейн. Вот он остановился перед ней… Эта улыбка… Шарлин долго не могла справиться со своими голосовыми связками, потом еле слышно проговорила:
– Вы… Майкл Маклейн.
Майкл взял ее руки в свои, как будто хотел обогреть их, засмеялся и весело произнес:
– А вы Шарлин Смит.
Шарлин тоже засмеялась и, выдернув одну руку, прикрыла ею рот.
– Ну конечно, это вы. Это мы. То есть… – Она поднялась со стула, все еще не отрывая взгляда (завороженного, разумеется) от его голубых глаз. – Они и вправду голубые… – тихо произнесла она.
– Все, что приписывается мне хорошего, – истинная правда, – серьезно сказал Майкл, обнял ее за плечи и повел к машине.
Берт открыл заднюю дверцу, и Майкл помог Шарлин сесть в автомобиль. Сам он зашел с противоположной стороны и сел рядом с шофером. Тот тронул машину с места, и они поехали по бульвару.
– Куда едем? – спросила она.
Конечно, ее это не волновало: она готова была ехать в машине с Майклом Маклейном хоть на край света.
– Куда вам будет угодно, – ответил он. – Все еще хотите кофе?
– Да, конечно. А вы знаете подходящее место?
– Только одно. В Западном Голливуде. На Ла Бриа.
– Никогда не была там.
Майкл внимательно посмотрел на нее.
– Вы ведь недавно в городе, да? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Лавки на Меллроуз-авеню совсем не похожи на лавки в других концах Лос-Анджелеса. Большинство из них, конечно, будут закрыты, но мы можем просто гулять и заглядывать во все подряд окна. Все так и делают.
– Как это? – спросила она.
О Боже, неужели она вот так запросто будет гулять на виду у всех с самим Майклом Маклейном?! Она почувствовала необычайное волнение.
– Это самые лучше магазины. Вы увидите, что значит – великолепный и самый современный дизайн. А какие там очаровательные лавочки, Бог ты мой… Впрочем, вы им под стать.
Она даже зажмурилась при таком комплименте. Затем он стал ее расспрашивать. О телешоу, о тех, с кем она вместе работает, о жизни вообще. Это было замечательно, если не считать того, что ей было как-то очень неловко рассказывать о Дине, об отце или Лэмсоне. Но он так непринужденно поддерживал разговор, казался таким заинтересованным…
После того как они завернули на Ла Бриа, машина стала тормозить. Майкл сказал:
– Вот мы и приехали. Давайте парковаться и выходить на воздух. Шарлин никогда не приходилось видеть что-либо подобное. Даже на Родео Драйв. Витрина одного магазина была завалена кожаной одеждой. Здесь были даже кожаные бикини. У Максвелла была одежда от японских дизайнеров. Шарлин никогда раньше не видела такой одежды, даже в Лос-Анджелесе.
– Я привезу вас сюда тогда, когда они будут открыты, – сказал Майкл, когда они проходили мимо окон магазина, название которого было «Твист».
Шарлин глядела на витрины и про себя соглашалась с предложением своего кавалера. Одежда была узкая, плотно облегающая и одновременно вся в оборках.
– Никто в двадцать первом веке не будет носить подобные вещи. Они будут наводить ужас на наших потомков. Но у вас совершенная фигура и как раз для такой одежды, – прибавил он.
Шарлин почувствовала, как заливается краской, и заговорила прежде, чем Майкл заметит ее проступивший румянец:
– Посмотрите на название этого магазина, – быстро сказала она. – «Чокнутость»! Мне это нравится.
Майкл замедлил шаг, посмотрел, куда она ему показывала, и тоже рассмеялся.
– Пойдемте в Джексон Плэйс, пропустим по чашечке капуччино, – предложил он и обнял ее за плечо раскрытой ладонью. В этом его прикосновении было что-то необычное, что-то тяжелое…
На какую-то секунду девушку охватила тревога. Та тревога, которая в течение столетий охватывала девушек в подобных ситуациях. Но потом она напомнила себе, что все-таки это сам Майкл Маклейн, а вовсе не какой-нибудь подвыпивший водитель грузовика с одной из малоезженных дорог Техаса.
– Джексон? Уж не Майкл ли Джексон? Мы идем к нему в гости на чашку кофе?
Майкл засмеялся. Это был добрый, как ей показалось, смех.
– Нет, к сожалению, это обычное кафе. Но очень симпатичное. Кроме того, меня там знают.
Шарлин громко прыснула.
– А где вас не знают?! – весело воскликнула она.
Когда они вошли через парадное крыльцо кафе в зал и направились к угловому столику в затененной его части, Майкл заметил спешащую им навстречу хозяйку заведения и громко приветствовал ее по имени. Сев за стол, Майкл тут же заказал им обоим капуччино и стал внимательно и как-то странно смотреть на Шарлин. Она тоже глянула на него, но смутилась и вынуждена была быстро отвести взгляд. Вместо этого она оглядела искрящийся огнями и бликами зал.
– Все присутствующие не спускают с вас глаз, – сказала она.
– Нет, Шарлин. Я уже для них не новость. Они не спускают восторженных взглядов с вас, – мягко ответил Майкл.
Шарлин уже потихоньку заерзала на своем стуле, не зная, как реагировать на сыплющийся в каждой фразе Майкла поток комплиментов. Она была благодарна официантке, которая вскоре появилась возле их столика с подносом.
– Прошу простить. Мне необходимо покинуть вас на минутку, – вдруг сказал Майкл и, когда кончили сервировать их столик, встал и вышел из зала.
О Боже, неужели она так не понравилась ему, – дура! – что он счел необходимым уйти от нее?!.. Что ей теперь делать? Ну… Она, конечно, может вызвать по телефону такси. А если надо, то и Дина.
Она находилась в смятенном состоянии несколько минут, но пока размышляла над происшедшим, Майкл уже успел вернуться.
– Еще раз прошу извинить, мне нужно было кое о чем позаботиться.
– Я все-таки до сих пор не могу ничем объяснить ваш звонок, – проговорила более или менее успокоенная Шарлин, когда он вновь сел за столик напротив нее. – Может, вас попросил господин Ортис? Он беспокоится за то, что я мало выхожу на свежий воздух. Но сейчас я совсем закрутилась между съемочной площадкой, новым домом и заучиванием сценария, так что… – Она вдруг поняла, что говорит слишком много, поэтому замолчала и сделал глоток капуччино. – О, я люблю этот кофе! Никогда не думала, что от кофе может исходить такой аромат! – не удержалась она от реплики, видя, что он продолжает молчать и внимательно разглядывать ее.
Вот он улыбнулся, полез рукой в свой нагрудный карман и достал оттуда небольшую коробочку, которая была завернута в красивую голубую бумагу, повязанную белой лентой. Он протянул ей коробочку, держа ее за бантик из ленточки.
Шарлин прочувствовала сильное смущение.
– Что это? – спросила она, прежде чем взять у него из рук презент.
– Это маленький подарок вам от меня. В связи с тем, что вы приехали жить в наш город. Не бойтесь, берите и открывайте.
Шарлин взяла подарок, развязала бант и вытащила коробочку из оберточной бумаги. Она открыла небольшую крышечку и ахнула:
– О, Майкл!
Это было ожерелье. Она взялась за его концы и подняла вверх, чтобы рассмотреть получше. С него свисали три звездочки и, похоже, в центральной был бриллиант. У Шарлин никогда не было бриллиантов. Она поднесла ожерелье ближе к лицу, рассматривая камень.
– Какая красота, – прошептала она и взглянула на Майкла. – Но я не могу принять такой подарок! – воскликнула она, терзаясь душевными противоречиями.
– Вы очень обидите меня, если не возьмете это себе, – последовал ответ. – Я не могу брать обратно свой подарок. Это ведь вам. Возьмите же.
– Спасибо… О, спасибо, – проговорила Шарлин. Ее глаза даже повлажнели. – У меня никогда не было ничего подобного.
Майкл широко улыбался.
– Конечно, не было. А теперь есть, потому что я вам это подарил.
– Вы подарили… Но почему? – спросила Шарлин, лаская ожерелье рукой.
– Потому что вы, звезда. Одна из трех. Но, насколько я понимаю, только в вас есть бриллиант.
– Правда? – спросила простодушно Шарлин. – О, нет!
И она густо залилась краской от удовольствия. Шарлин уже привыкла думать, что из трех звезд нового шоу она стоит на последнем месте. Но ведь Майкл Маклейн пригласил только ее. Это что-то да значило.
– Носите на счастье, – сказал он. – Я думаю, что вы очень счастливая девушка. И везучая. – Он еще раз улыбнулся и помог надеть ей ожерелье. – А теперь, как насчет того, чтобы поскорее покончить с вашим кофе? Я хочу вам кое-что показать.
