Текст книги "Отринуть любовь (СИ)"
Автор книги: Ольга Гордеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)
Глава 5. Ответы на вопросы
Приземлиться на крыше Нуэйна оказалось неимоверно сложным делом. Ветер сбивал ее к краю площадки, темные очертания поверхности казались сверху обманчиво гладкими. В этом странном, хмуром мире без солнца обманывало все, даже тени. Темно-серый, почти черный кусок скалы в виде крепости без окон и дверей словно бы рос из земли, а простиравшееся на несколько хааров вдаль сумрачное однообразие казалось неестественным и гнетущим.
К счастью, как только Юлька сложила крылья, на площадке появилась высокая приветливая айора.
– Ничему не удивляйся, – предупредила она. – Двери и лестницы здесь появляются, открываются и исчезают сами.
Юлька шла за ней, поражаясь необычности Нуэйна. Это уже четвертый домен Вечного, с которым она сталкивается. И опять – ни на что не похожий. Первозданная архаичность башни Ворона, приспособленный к современному образу жизни старинный Рамьен Эрлен, строгая функциональность древнего Наган-Карха, и вот теперь – нечто совершенно далекое от человеческих представлений о жилище. Пространства, существующие словно бы сами по себе, перемещения через которые происходят строго по необходимости. Окна есть, вот они, в стенах, с видом на окрестности, но их словно бы нет снаружи. Везде камень множества незнакомых пород, искусно обработанный в разных стилях. Холода не ощущаешь, но и тепла тоже.
Ширин ждала ее в небольшом кабинете с окном на горный пейзаж, мрачный и тусклый с Юлькиной точки зрения. Она удивлялась, вспоминая, как защищал когда-то эту странную землю Рессер, предлагая ей учиться в Шеннон-Аре. Может быть, тут действительно нужно побыть подольше, побродить по местным долинам, проникнуться нездешней атмосферой и найти, за что ее полюбить.
– Ну что, будем пробовать? – предложила ей хозяйка Некроса после того, как Юлька отказалась от кофе.
Они, по совету Кольера, собирались попробовать разговорить в Мааре Наджара-Филина.
– Давайте, – ответила Юлька, нащупав под рубашкой ставшее уже таким привычным ожерелье-щит.
– Сначала войду я и найду его, – сказала Ширин. – Потом позову тебя. Входишь и идешь на мой зов. Пробовала так делать?
– Нет.
– Заодно и поучишься.
Через пару минут Ширин кивнула ей. Юлька сосредоточилась и, держась за красный камень ожерелья, почти сразу же оказалась под уже привычным черно-алым небом.
«Иди ко мне, – услышала она эхо. Покрутив головой, она поначалу не обнаружила источник звука и растерялась. – Иди ко мне, – снова зазвучал призыв, при этом ей казалось, что звук несется откуда-то с неба. Закрыв глаза, она попыталась представить Ширин и мысленно потянулась к ней. – Иди ко мне, – снова прозвучал голос, и тут ее отчетливо потянуло вперед и вправо. Не открывая глаз и старательно следуя ощущению, Юлька двинулась в нужном направлении и через какое-то время натолкнулась на Ширин.
– Так близко? – удивилась она.
– Нет, – рассмеялась Хозяйка Некроса. – Но умеющие ходить в Маар перемещаются в нем не совсем по земле. Ты скорее преодолеваешь пространство, чем идешь по прямой. Это сложно объяснить, – увидев Юлькино недоумение, пояснила она. – Я бы прочла тебе теорию, да там такая зубодробильная терминология, что ты утонешь. Подожди до старших курсов.
– Если я доучусь, – прошептала девушка, вспомнив слова Рейнарда. Ширин глянула на нее с тревогой, но ничего не сказала.
– Вот он, – кивнула хозяйка Некроса на существо, устроившееся на плоском ярко-алом камне. – Надо сказать, я уже пыталась с ним поговорить, но он все время отворачивается. Попробуй ты. У тебя должно получиться гораздо лучше.
– Почему? – удивилась Юлька.
– Ты же не воплощенная Смерть, – хмыкнула та.
Юлька подошла поближе к этому красивому и пугающему существу – птице с человеческими глазами. Нахохлившееся и неподвижное, оно казалось неживым, словно чучело самого себя. И все же в его глазах Юлька уловила некую странную искру – то ли разума, то ли жизни, то ли обычного человеческого любопытства.
Неожиданно для себя она села рядом с ним на камень и протянула руку к крыльям, осторожно погладив пестрое и жесткое оперение. Ширин наблюдала за ними со стороны, сделав пару шагов навстречу, но по-прежнему сохраняя расстояние.
– Кто вы? – спросила она вместо приветствия.
– Когда-то меня называли Эйбом, – прозвучал мягкий и словно рассеянный голос. – Когда я был человеком.
– Вы выглядите как филин. Как Наджар Филин из наших храмов, – уточнила Юлька.
– Я был им, – согласилось существо, встрепенувшись. – Когда-то.
– Вы знаете, что вас давно нет в мирах Ар Соль? Вы не приходите туда.
– Нет, не знаю, – откликнулась птица. – Хорошо, если это так.
– Почему? – удивилась Юлька. – Я вот, например, чайник во всех этих ваших тонкостях существования Вечных, и то понимаю, что это плохо – когда место Вечного пустует.
– Почему чайник? – удивилась птица, повернув голову к Юльке. – Ты выглядишь как девушка.
– Я невежда, – рассмеялась та. – Чужая, родом с Основы. У нас так говорят.
– Забавно, – филин снова встрепенулся и переместился чуть назад, развернулся к ней и принялся разглядывать ее с истинно человеческим любопытством.
– Почему вы рады, что не приходите? – повторила Юлька свой вопрос.
– Потому что я сделал это сознательно. Я убил свое тело и остался здесь.
– Почему? – потрясенно спросила Ширин, первый раз за все время подав голос.
– Разве так можно? – изумилась Юлька
– Можно, – ответил он, покосившись на Ширин. – Я-человек покончил жизнь самоубийством. Разбился на вимме так, чтоб с концами, а незадолго до окончательного падения в пропасть сознательно выскочил в Маар. В момент смерти физической оболочки не дал ей выдернуть себя отсюда, удержался в Некросе, разорвав контакт с телом.
– Допустим, я хорошо представляю, как такое возможно, – пробормотала Ширин. – Но зачем?
Существо внимательно посмотрело на вторую собеседницу
– Кто она? – спросил Филин, обратившись к Юльке. – Ей можно доверять?
– Она Ширин, – ответила Юлька. – Можно.
– Кто-то взял меня под контроль, – сообщил Филин. – Мою физическую оболочку и психику. Предполагаю, конечно, что Охранители… Никто, кроме них, и не смог бы…
– Кто такие Охранители? – спросила Юлька
– Было такое движение лет 500–600 назад, – ответила вместо него Ширин. – Недолго и просуществовало, само сошло на нет.
– Далеко же вы от меня ушли, – усмехнулась птица с человеческим лицом. – Здесь нет времени, – пояснил он, увидев удивление Юльки. – Для меня прошло совсем немного.
– А что они хотели?
– Вообще? Или от меня лично? – уточнил он.
– Защиты людей от нелюдей, – снова ответила Ширин. – Свободу Двуликим, долой хозяев. Вечные не должны охотиться, если им нужны живые кровь и плоть, пусть разводят стада баранов и горных коз. Хорошая идея, кстати, только не работает, к сожалению, – фыркнула она.
– Энергетический и психический потенциал животного-жертвы ничтожен и не может поддерживать существование божественной сущности, – пояснил Наджар. – Такой корм постепенно превращает могущественное и проницательное божество в обычную хищную тварь с зачатками разума.
– А что они хотели именно от вас? – спросила Юлька
– Покорности, – ответил он. – Пытались управлять поступками. Пытались заставить прорицать будущее, плохо понимая, что такое сила Наджара-Филина.
– Это не говорящая голова, – хмыкнула Ширин. – Это знания. Все знания мира, прошлые и будущие. Надо только уметь их из него достать.
– Потом меня стали сталкивать с моим постоянным оппонентом – Гевором, провоцируя открытый конфликт. Именно на этой стадии я заметил, что все мои мысли и эмоции – не мои собственные. Понаблюдав, я сообразил, что они наведенные. Искусственно вызванные. Стал раскручивать… Увидел нити, которые идут от моего облика в Некросе не только ко мне-человеку, а к кому-то еще. Даже нашел источник, но его слепок в Мааре оказался нечеловеческим. Вообще подозреваю, что это был не он, а она…Теперь уже не скажешь.
– А почему Гевор был вашим оппонентом? – полюбопытствовала Юлька.
– Знание, полученное рационалистическим и эмпирическим путями, всегда противостояло знанию, полученному мистическим или эзотерическим путем, путем озарения, а не познания, – ответил он. – Плюс личное – Гевор того времени был молод, а я – стар. Старший круг Вечных всегда конфликтует с молодыми.
– Кстати, одна из версий, почему не воплощается Филин, как раз и базируется на предположении, что исследование мира давно движется исключительно путем научного познания, а не божественного озарения, поэтому Наджар как Вечный и невостребован, – добавила Ширин. – Мудрость подменяется набором фактов, никто не стремится понять суть процессов и вещей, никто не ищет ответа на вопрос «зачем», только на вопрос «как». Практики и прагматики захватили лидерство.
– Вам надо вернуться, – твердо заявила Юлька. – А то они тут без вас совсем одичают.
– Ты видишь нити? – грустно спросила птица
– Да, – кивнула Юлька, присмотревшись и вновь увидев уже известные ей тоненькие ниточки, тянущиеся сквозь пространство куда-то в сторону и вниз.
– Там, на другом конце, должен быть медальон-образ с моим изображением.
– Я его даже держала в руках, – сообщила она.
– Вот видишь. Значит, кто-то по-прежнему будет иметь возможность манипулировать тем молодым Филином, что родится и воплотится, если я уйду туда, – он кивнул, указав на прозрачно-ледяную землю. – А это еще опаснее, потому что, будучи молодым и неопытным, он не распознает чужие приказы, приняв их за странности ипостаси, и попадет под внешнее управление.
– Значит надо отобрать медальон-образ и уничтожить его, – заявила Юлька. – Только как?
– Как отобрать? – переспросил Филин со странным напряжением в голосе, и Ширин приложила палец к губам, велев Юльке не отвечать. Птица закрыла свои человеческие глаза и замолчала, замерев в полной неподвижности. – Его украдет женщина-рысь, обольстив рыжего элеза. Эрлен, – в бесплотном голосе послышался смех.
– А как уничтожить этот артефакт, не повредив тому, кто заперт внутри образа?
Наджар снова замер, обращаясь к своей бесконечной кладовке знаний.
– Погасив силу концентратора, – ответил он после паузы и странно посмотрел на Юльку. – Я вижу несколько… не один и не два, больше… Ты погасишь один из них, но остальные будут гасить другие.
– Если вынуть камень из специальной оправы, он постепенно разрядится. Перестанет быть концентратором, – объяснила Ширин. – Останется красивая стекляшка с картинкой внутри.
– Образ рассеется, – добавил Филин. – Еще можно поместить камень в среду, антагонистичную наэру. Джив подойдет лучше всего.
– Но там же настоящий ариад, – сказала Юлька. – Мне объясняли, что он чуть ли не вечный.
– Точно, – вздохнула Ширин. – Это мы с тобой образ Ильнары быстро уничтожим. А этот, настоящий…
– А вы, всезнающий Филин, не скажете нам, как уничтожить натуральный ариад? – Юлька с любопытством уставилась на птицу рядом с ней. Тот опять закрыл свои странные глаза и напрягся.
– Плазмой, – ответил он неожиданно. – Наги закаляют ею нигийские сабли. – Камень надо бросить прямо в печь.
– А что будет тому, с кем камень связан? – с беспокойством спросила Юлька.
– Мертвым – ничего, – ответил Филин. – Живым будет больно. Огонь будет гореть в их жилах до тех пор, пока камень не расплавится окончательно.
– Искусственный ариад или рассеется сам по себе, или сгорит мгновенно, – успокоила ее Ширин. – Медальон Ильнары мы разберем, и я оставлю его здесь, у себя, пока картинка не исчезнет. Если сможешь найти и отобрать у оператора образ твоего друга Румянцева, думаю, его можно будет бросить в печь. Потерпит, – усмехнулась хозяйка Некроса.
– А вы сами? – обратилась Юлька к Наджару. – Вы бы хотели возродиться? Вернуться в наш мир живым?
Филин долго молчал, закрыв глаза, словно и на этот вопрос он искал ответ в своей бесконечной памяти.
– Нет, – неожиданно ответил он. – Я не вижу в жизни Вечного ничего привлекательного. – Здесь так спокойно… и интересно.
– Некрос на самом деле – очень необычное и густо населенное пространство, – рассмеялась Ширин. – Но живым тут не место. Тебе, девочка моя, пора, а то ты сейчас упадешь в обморок – там, у меня в кабинете.
Они вышли одновременно и Юлька почувствовала, что Вечная была права – ее тело онемело, затекло, голова кружилась, в ушах стоял неприятный тихий звон, похожий на комариный писк. Ширин нажала одну из кнопок на панели гвора и срочно потребовала кофе со свежей выпечкой. Глотнув живительного напитка, Юлька почувствовала себя немного легче.
– Значит, образ Филина утащит для нас Эрлен, – задумчиво сказала Вечная. – Соблазнив Джилейра. Вообще не проблема, если бы не беда с Эрлен.
– Она стала рысью и теперь не может обернуться? – предположила Юлька.
– Ты в курсе, я смотрю, – кивнула Ширин. – Да. И мы пока не знаем, как ей помочь.
– Может, для начала поймать как – нибудь? В капкан, например. И в клетку посадить, в подвале, вместе с остальным зверьем. Это ж какое будет для нее унижение… Со злости она может быть даже человеком обернется, – предположила Юлька. – Она ведь вроде некрупная. И не летает.
– Может быть, – кивнула та. – Может, стоит и капкан попробовать, и клетку. Лишь бы вернулась.
Они доели булочки и допили кофе, и под конец Юлька решилась задать Ширин мучивший ее вопрос.
– Рейнард сказал мне… – начала она со смущением. – Что у меня профиль силы, как у Элианны. И что я – это будущая она. И что люди уже сейчас видят во мне Элианну. Это правда? Это возможно?
Ширин вздохнула.
– Не знаю, – покачала головой хозяйка Некроса. – Может быть. А может быть – и нет, тут только догадки можно строить. Важно не то, что именно сказал тебе Рейнард, а зачем он это сделал. Какой реакции он от тебя ждал. Что касается профиля силы, тут все … хм, неоднозначно. Твой родной профиль – джив/джив, развитая устойчивость к наэру. Почему-то считается, что у Элианны тоже был джив/джив, но это не так. У нее был джив/наэр, она убивать наэром могла. Твоя странность в том, что ты удивительно легко с наэром работаешь, так, словно это твоя вторая – ударная, т. е. активная – стихия. В твоем профиле силы, если смотреть внимательно, ударный джив и пассивный наэр накладываются друг на друга. Возможно, потому что ты активно осваиваешь эту стихию, а может быть, потому что ты пришлая с Основы, ты у нас единственная такая, Нигейр Алекс не в счет, он воплотившийся Вечный.
– Зачем же Рейнард тогда мне это сказал? – жалобно спросила девушка.
– А что ты подумала после этого разговора? – поинтересовалась Ширин. – Какие мысли пришли тебе в голову?
– Что люди, ставшие мне друзьями, на самом деле ценят не меня саму, а притягиваются силой ипостаси Элианны, – прошептала Юлька.
– Вот видишь. Он посеял в тебе сомнение в твоей собственной ценности и значимости. Ослабил тебя. Обесценил. Зачем ему это нужно? Какую цель он преследует в отношении тебя? Рискну предположить, что ты им зачем-то нужна, но не сильная и свободная, а неуверенная в себе, ищущая поддержки.
– Фантомы делать, – фыркнула она, неожиданно развеселившись. – А совет Рейнарда? Ну, попробовать шеадари?
– А что, отличный совет, – кивнула Ширин. – В Саманданге, в башне Канела, есть шеадр, ведущий на Далирию, столичный остров Ар Иллима. Выйдешь в центре, дойдешь до старого парка, там на окраине стоит шеадр старой кладки, ступенчатый такой, низкий. Он ведет на Иллирию, в замок Филина (но туда не попадешь, шеадари не работает), на Кейдрию (это остров-домен Альсара, туда тоже стоит наведаться в один прекрасный день), и в Далерну к Даллаху. Можешь попробовать, если духу хватит.
Юлька кивнула. Хватит ли у нее духу? Она сомневалась.
– А в чем была ее сила?
– Сейчас уже мало кто помнит об этом, – медленно начала Ширин, а затем замолчала. – Считается, что она была покровительницей любви, красоты и хранительницей Райских островов. Но на самом деле… Элианна была хозяйкой людей. Меня назвают Хозяйкой Некроса, – пояснила она, глядя на недоуменное Юлькино лицо. – В моих архивах Элианну называют Хозяйкой Людей. Все эти разговоры о создании людей-зависимых, наши с тобой эксперименты с образами – ничто перед ее былым могуществом. Она могла повелевать людьми, даже Вечными, так же легко, как хозяин повелевает своими зависимыми. Она делала это силой любви. Или ненависти.
На обратном пути ноги сами принесли Юльку к храму Элианны в Саманданге. Небольшое, очень древнее, но аккуратное и ухоженное круглое здание с куполом находилось недалеко от старых садов эмира, и было окружено своим собственным маленьким садом, в котором даже сейчас, в середине осени, ковырялись две старушки. Нырнув внутрь, она удивилась, что храм не пустует. Посетителей, пожалуй, было даже побольше, чем у того же Оленя, например, или Даллаха. Огромные окна делали храм очень светлым, а купол поддерживали колонны, в средней части которых были высечены образы Двуликих и людей. Ликов Элианны оказалось всего несколько, и около каждой статуи стояли в вазах свежие цветы.
Юлька с любопытством наблюдала за посетителями. Вон юная парочка, держась за руки, что-то горячечно просит, глядя на лик богини с отчаянной надеждой. Вот старушка гладит складки ее каменного платья с блаженной улыбкой на лице. Усталая женщина, прислонившись к колонне, глядит на нее с немым укором. Немолодой мужчина, замерший в углу, что-то шепчет, устремив взгляд на самую дальнюю и самую красивую из статуй. Она вдруг подумала, что хотела бы знать, зачем они пришли сюда, какое горе – или радость – привело их в храм, услышать их истории. А вдруг она смогла бы чем-нибудь помочь? Иногда даже простые слова утешения могут вернуть человеку надежду и силы. Особенно, если тебе некуда больше идти…
Постояв еще немного, она тихо вышла из храма и направилась домой в полном смятении чувств.
Глава 6. У Альсара
Начинать я решил с Альсара. Во-первых, он – единственный айор-Вечный среди нас на сегодня. Кинэн похож, но он не айор – он элез с некрасивым носом. Во-вторых, единственный, кто пока оказался совершенно непричастен к происходящему. Заговор виделся мне обширным и сложным, и Альсар – покровитель искусства и всего, что связано с творчеством, в него не вписывался. Хотя… цель тех сил, что стояли за происходящим, приблизительно уже прочитывалась. Нами, Вечными, хотели управлять, уменьшив свободу, непредсказуемость, сделав нас ручными и покорными. Возможно, превратив в безмозглых демонов, лишенных человеческого облика, что-то вроде карательного отряда при одном – Едином – правителе. Опасных, непокорных – устранить. Сомневающихся – припугнуть. Не получилось – пробуем что-нибудь еще, удалось – берем на вооружение, вытащим из кладовки старые средства, на ходу изобретем новые. Поистине, за всей этой историей крылась чья-то изобретательная, хитроумная голова, и иногда у меня появлялись сомнения, что это Вечный. Вечные самоуверенны, располагая временем и средствами, которых нет у смертных, полагаются на личную силу и на веру окружающих. Наш противник не боялся провальных экспериментов и ошибок, а значит, привык падать, подниматься и идти дальше.
Любимый домен Альсара располагался в Ар Иллимской Кейдрии, но большую часть времени ему приходилось проводить в Рузанне и в Ледере, где находилась самая прославленная школа искусств. Я долго обзванивал по гвору все места его обитания и все время опаздывал – наш пылкий и пламенный Феникс успевал куда-то исчезнуть, пока секретари пытались отловить его для меня. Уже поздно вечером я дозвонился до него в Кейдрии, явно оторвав от любимого занятия – любви. Он сразу же пришел в восторг: мы пересекались с ним исключительно редко. Он был готов сам навестить меня в Северной башне, но мне хотелось побывать в его резиденции в Ледере. Мы договорились встретиться на следующий день, ровно в полдень.
Утром я успел повидаться с Ширин и обменяться с ней результатами наших изысканий. Рассказав мне про эксперименты с фантомами-слепками и о разговоре с Филином, она попросила меня помочь с возвращением Эрлен.
– Я помню, за что ты ее ненавидишь, – опередила она меня, когда я собрался отказаться. – И для меня всегда было загадкой, за что она ненавидит тебя.
– Я подозреваю, что дело не во мне, а в Анте, – проворчал я. – Но для нее это не имеет значения.
– Как бы то ни было, надо вернуть ей человеческий облик, – вздохнула Ширин. – Знаешь, как ее скорее всего выманили?
– Ну, – буркнул я.
– На дочку.
– На кого?
– У нее есть дочь. Не знал? Я тоже, – Ширин печально вздохнула. – Грейг, глава Двуликих Лессена, рассказал. – Девочка куда-то исчезла с территории Рамьена, Эрлен пошла ее искать… и не вернулась. Девочка через сутки нашлась сама, рассказав, что слышала голос мамы, которая звала ее из чащи, что лежит севернее замка. Ребенок пошел на зов и заблудился. Хорошо еще, ее на опушке местные кицу подобрали да быстренько отвели домой.
– Кто-то знал, что у нее есть дочь, – проворчал я. – И воспользовался.
– Рес, этот кто-то – такая сволочь… Пора бы уж нам начать забывать старые обиды.
– Чего же ты от меня ждешь? – спросил я с усталой покорностью.
– Попытки. Хоть какой-нибудь. Гевор озадачен, он решил поохотиться за ней в облике леопарда, загнать в Рамьен, но она или пряталась где-то в лесу, или нападала на него, словно больная бешенством кошка. Даллаху с ней не справиться, он не настолько подвижен, чтобы тягаться с рысью. Я бы поговорила с Алексом, будь у него за плечами хотя бы лет пятьдесят в шкуре Вечного. А так…
– Ты ему совсем не доверяешь?
– Там творится что-то очень странное, – Ширин коротко пересказала мне все, что знала от Юльки. – Сам Нигейр пока затаился. Было несколько ожидаемых столкновений между маркграфами на юге Ирнана, но наги, несмотря на призыв обеих сторон, их проигнорировали.
– Да, знаю, – сказал я. – Он занялся школами в Реаре и в Ашре. Тем, что, в общем-то, от него и хотели поначалу.
– Так что насчет Эрлен? – Ширин настойчиво вернула меня к исходной теме. – Поможешь?
– Не знаю, – поморщился я. – Посмотрим.
Ледера, один из округов Ар Лессена, находилась на юго-востоке этой земли и сильно напоминала мне Аскарем – тот же климат, та же природа, та же архитектура городов, те же основные расы – элезы, ирнанцы и Двуликие. Существовало много подтверждений, что до раскола земель Аскарем и Ледера были одним целым, но катаклизм, разделивший все наши территории на множество отдельных пространств, разорвал и эту единую когда-то землю. Столица округа, город Леда, очаровывал небольшими старинными зданиями, узенькими запутанными улочками, зеленью садов и парков. Школа искусств Феникса находилась в центре города, а его личная резиденция – на восточной окраине, сплошь окруженная цветущими садами, которые сами по себе были произведением искусства.
Замок Феникса поразил меня в самое сердце. Изящный белокаменный красавец располагался на реке, отражаясь в ее спокойных прозрачных водах. Круглые башни с островерхими голубыми крышами венчали каждый угол донжона-дворца, очаровывая изяществом пропорций. Множество ажурных винтовых лестниц разрезали внутреннее пространство, не пересекаясь между собой, многочисленные башенки верхней части фасада, легкие и ажурные, были украшены каменными цветами и изображениями мифологических животных. Каменная резьба внутри и снаружи дворца напоминала сплетенное умелой рукодельницей кружево.
Альсар ждал меня в роскошных покоях, стены которых были обиты золотым шелком, а каждый квадрат высокого кессонного потолка изобиловал фривольными картинами в исполнении знаменитых художников. Окна выходили на реку. У каждого окна стояла огромная ваза с искусно составленным букетом поздних осенних цветов, которые благоухали так, что у меня начинала кружиться голова.
Поначалу мы пили кофе и обсуждали последние новости. Я разглядывал его, мысленно сравнивая со словесным портретом нашего осведомителя в Анг Мирте и понимал, что сходство, конечно, присутствует, но… Так можно описать любого айора. Высокий, тонкокостный и узкоплечий, с привлекательным белокожим лицом, яркими синими глазами, густыми черными кудрями и бровями, тонким с горбинкой, чуть тяжеловатым носом. Внешне он выглядел лет на тридцать пять плюс минус пару лет, не более, а по факту ему было 492 года. Один из старейших Вечных, вместе с Даллахом и Ревалем. Глазок визора был встроен у меня в пуговицу на куртке, и я машинально поправил его, убеждаясь, что он на месте.
– Скажи, не приходилось ли тебе рисовать кого-нибудь из нас в последнее время? – спросил я, когда мы наконец закончили традиционный диалог вежливости людей, встретившихся после долгого перерыва. – Точнее, в последние год-два?
– Да почти всех, – признался он не без удивления, задумавшись буквально на несколько секунд. – И как ты верно заметил – именно в последние, хм, года полтора ко мне обратились разные люди с просьбой изобразить кого-нибудь из нас. Тебя вот, например, по памяти пришлось рисовать, заказчик убедил меня, что ты наотрез откажешься позировать.
– Откажусь, – хмыкнул я. – Мне не усидеть столько, сколько вам, художникам, нужно. Скучно очень. А кто, кстати, заказчик?
– Лануэль, – ответил он с улыбкой. – Она, кстати, и второй портрет просила совсем недавно – Нигейра Алекса. Тот тоже неохотно позировал, но мне хватило, чтобы уловить суть.
Я остолбенел. Лани? Лани к этому причастна? Я, конечно, уже знаю, что она шустренько запрыгнула в постель к нашему юному Змею, но портрет предполагал установку Зеркала, а ей при должном умении не потребовалось бы никаких усилий, чтобы вытянуть из него все, что ей нужно, без всяких зеркал. И зачем она позволила организовать слежку за мной? Я всегда считал, что мы друзья. Когда-то очень давно, когда она только-только приняла ипостась, мы были любовниками, и я приложил немало усилий, чтобы облегчить юной Кошке первые, самые трудные шаги на пути к обретению себя. Мы долго были вместе… потом постепенно расстались, когда она перестала так остро нуждаться в поддержке, но мы до сих пор симпатизировали друг другу и поддерживали теплые отношения.
– А кто еще? Кто кого заказывал?
– Почему тебя это интересует? – удивился Альсар.
– У меня сложилось впечатление, что кто-то собирает коллекцию наших портретов, преследуя не совсем… прозрачные цели, – выкрутился я.
– Заказчики были разные, – возразил он. – А твой «кто-то» может преследовать вполне благородную цель. Например, воссоздать коллекцию живых фигур, наподобие той, что уже есть.
– Той, где статуэтки светятся, если Вечный жив? – уточнил я, и Альсар кивнул. – Для них тоже нужен портрет? Зачем, если там нет никакого сходства с живым человеком?
– А как ты представляешь создание прочной связи между каменной статуей и живым существом? – усмехнулся Альсар. – Светящиеся фигуры реагируют на нас, Вечных, так, словно это любовные медальоны-образы прошлого – они ярко пытают, если мы в силе, и чуть тлеют, когда с нами что-то случается. И вовсе гаснут, если мы умираем. А когда божественная сила избирает себе нового носителя, мы узнаем об этом задолго до рождения полноценного Вечного.
– Что за любовные образы? – переспросил я, почуяв нечто важное. – Никогда о них не слышал… Да, и кстати, ответь на свой вопрос сам – как создается связь между неживым предметом и живым существом?
– Чтобы создать связь между живым и неживым, нужно увидеть душу – уловить суть живого, собрать и сконцентрировать резонансную этому живому силу или стихию, чтобы удержать от распада образ, и взять каплю плоти изображаемого, чтобы их накрепко соединить. Делается это в три шага. Создание образа, помещение образа в энергоемкую среду и одновременно добавление в образ частички плоти. Технология старая, как Основа, но опасная своими последствиями, поэтому давно запрещенная и забытая. Когда-то еще при моем пра-предшественнике талантливые дети Феникса рисовали картинки влюбленных пар, а не менее талантливые элементалы Эгроха помещали их в ариады и в прочие энергетически высоконасыщенные драгоценные камни – в алмазы, изумруды, сапфиры. Получался артефакт, с помощью которого влюбленные чувствовали состояние друг друга, настроение, а некоторые, носившие изображения друг друга при себе, могли даже общаться мысленно. Потом выяснилось, что односторонние образы подобного плана позволяют одному управлять другим, подчинять и подавлять его волю… Односторонние приворотные образы стоили очень дорого и пользовались бешеной популярностью. Участились самоубийства и сумасшествия… Когда все раскрылось, тот из Альсаров, что принимал участие в расследовании, со своей стороны строжайшим образом запретил Детям Феникса участвовать в создании любовных образов, а Эгрох под страхом отлучения от школы запретил любопытным молодым людям экспериментировать с живыми слепками личности, которые получались в результате попыток создать на основе художественного образа мини-копию живого существа. Постепенно все забылось, но в ту эпоху, когда эта технология была придумана, за подобный образ сажали в тюрьму, а по выходу – лишали права продавать художественные работы или, если дело касалось элементалов, заниматься профильной деятельностью.
Ничто не ново под луной, подумал я с печальной усмешкой.
– А как об этом могли узнать современники?
– А ты уверен, что они узнали?
– Абсолютно. К сожалению, у нас есть доказательства.
– Архивы, – фыркнул Альсар. – У нас огромные архивы. У всех. Мы выстраиваем гигантские подземные хранилища, загоняя наше прошлое под землю, но при должном рвении и любопытстве оттуда можно выкопать любое чудо прошлого.
– А коллекция?
– Ее сделали в конце прошлого тысячелетия, – улыбнулся Альсар. – Сохранился подробный рассказ мастера. Чтобы собрать плоть, ему пришлось изрядно помучиться. Он рисовал эскизы-наброски с натуры, как в человеческом облике, так и в облике Вечного. Особенно сложно было с плотью, – на его подвижном лице появилось забавное выражение, – Ширин получилось уговорить на кровь, у Лануэль и Эрлен он попросил прядь волос, а мужчины… их по одному соблазняли специально отобранные им женщины.
– Сколько экземпляров существует?
– Было пять. Сейчас осталось всего три полных – у Кольера, Реваля и у меня. Остальные две – неполные, разбрелись по рукам.
– Значит – слепок личности, энергоемкая среда и плоть, – повторил я. – Что ты подразумеваешь под плотью?
– Все, что содержит генетический материал и что можно легко взять у объекта. Лучше – жидкое, фантом-слепок его быстро впитывает. Кровь лучше и проще всего, достаточно нескольких капель. Слюна чуть слабее – связи хуже, но тоже работает. Сперма работает как кровь, иногда даже лучше, если она совсем свежая, с активным семенем. Волосы – не самый лучший вариант, их надо измельчать в пыль, но при необходимости – сойдут и они.
