Текст книги "Бумеранги (СИ)"
Автор книги: Ольга Вечная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Глава 11
Костя
Дружить с временем у меня не получается. Слишком легко увлекаюсь, потом удивленно гляжу в окно, осознавая, что не заметил, как рассвело или стемнело. Обычно я живу по собственному графику, сплю, когда хочу, когда получается, благо, работа позволяет. Единственное, что дисциплинирует – это регулярные поездки в клинику «Без имени» или обеды-завтраки в семье Антона. Брат, кстати, периодически пытается обязать меня посещать планерки, но ничего хорошего и нужного для меня там не происходит. Удаленного общения достаточно.
«Еду к тебе, собаку закрой», – падает на телефон сообщение от Антона. Первым делом выключаю музыку, только потом отрываю сухие глаза от монитора и направляюсь на кухню, чтобы выпить воды. Раз он написал про собаку, значит, не один едет. Этого еще не хватало. А между тем часы показывают восемь тридцать, давно пора заняться завтраком. Это ж сколько часов назад я сел за компьютер? Кто бы засек.
Ударяю ладонью по бедру несколько раз, пока Акцио, привет от Гарри Поттера, не подбегает, виляя хвостом и звонко гавкая, упирается носом в ладонь. Знаю, знаю, ты тоже не любишь чужаков, но придется посидеть в кабинете. Пошли! Авось, быстро отделаемся.
Не успеваю разложить яичницу по тарелкам, как улавливаю шум за окном, в тени ворот останавливаются две машины: моя «Инфинити» и «Q7».
Если «Ауди» послушно замирает с приглушенным двигателем, из «Инфинити» выходят, хлопая дверями, Антон и… девушка? Несколько секунд с непривычки не получается сфокусировать взгляд на дальнем объекте, и рассмотреть хорошенько. А потом я узнаю гостью. Твою ж мать!
Совесть, как по команде, врубает дрель, выбирая сверла пообъемнее, опять эти дыры образуются, жалко девчонку. Зачем, брат, ты привез ее? Меньше всего на свете я хочу видеть перед собой напоминание о недавнем импульсивном поступке. Мало ведь времени прошло совсем, не успело притупиться. Вчера приехал домой и завалился спать, проснулся в глубоких сумерках, кое-как расходился и сел тестировать модуль. Должность, к которой удалось притянуть меня за уши, называется QAI, специалист по контролю качества. День за днем я занимаюсь тем, что пытаюсь найти ошибки в компьютерных играх на разных этапах создания, которые пишет и продает наша семейная компания. Эдакий свечной заводик с мировым именем и сумасшедшими прибылями. Брат с целой командой, занимающей несколько этажей бизнес-центра, разрабатывают, я пытаюсь испортить. Прежде, чем версия уйдет пользователю, я отымею ее всевозможными способами, найду ляпы, список которых отправлю в отдел тестирования, затем перепроверю, все ли поправили, не испортили ли чего нового. Разумеется, у нас есть особый отдел, отвечающий за качество, но последнее слово именно за мной. Считается, что я нутром чувствую, где могут притаиться баги. Талант. Хотя мы-то с Антоном знаем, что все это многолетний чертов опыт.
Круглосуточно рубиться в компьютерные игры и получать за это миллионы – я осуществил мечту тысяч подростков. Иногда я занимаюсь продуктами конкурентов, но это уже совсем другая история, не совсем легальная.
– Привет, – бойко говорит Элен и улыбается мне, замерев на пороге. Она оглядывает прихожую, плавно перетекающую в просторную кухню-гостиную с выходом на террасу. Улыбка медленно сползает с ее лица, когда девушка понимает, что ей здесь не рады. Да не в тебе дело, серьезно, просто исчезни и не дави на больное.
– Привет, – радостно бросает брат, проходя в дом, протягивает ладонь для рукопожатия. Сжимаю ее чуть сильнее, чем обычно, привлекая внимание.
– Антон Игоревич, а Костя знал, что я буду заниматься с ним? – сводит Элен брови.
Заниматься со мной чем? Это еще что за новости такие?
Минутой позже мы ругаемся с Антоном в пух и прах в соседней комнате. Я пишу ему короткие емкие сообщения на планшете, он повышает голос, не сдерживая эмоции:
«Не нужны мне репетиторы!»
– Это не тебе решать! Если мы действительно уедем из России…
«Никуда я отсюда не поеду».
– Глупо сидеть на месте и ждать, что на этот раз на уме у чертовых фанатиков!
«Разберусь сам».
– Ну уж нет. Ты поедешь с нами в Штаты, где, наконец, начнешь вникать в дела компании и помогать мне. А для этого, сделай усилие, и займись подготовкой.
«Я лучше по миру пойду, чем займусь управлением».
У Антона сейчас пар из ушей пойдет от ярости, едва ногами не топает.
– Raza, я сейчас придушу тебя, – шипит сквозь зубы.
«Валяй. Я и так погряз по уши в разработке. Доверишь мне управление, я обанкрочу нас в первую же неделю, клянусь тебе».
– Сукин ты сын, Raza. Прекрасно понимаешь, что ничего после этого не изменится! Ролевки как выпускали, так и продолжат выпускать. И если мы уйдем с рынка, то лишь сделаем услугу конкурентам. Ты о деде подумал?
Отворачиваюсь, скрещивая руки на груди. Некоторое время брат молчит, потом подходит ко мне, кладет ладонь на плечо, заставляя обернуться.
– Пожалуйста, просто попытайся. Ты мне очень нужен.
«Не обещаю».
– Я найду тебе вменяемого переводчика, но с дактильной азбукой разберись. Или… – он наклоняется и говорит тише: – или заканчивай ломать комедию. Все, что я прошу – попробуй. Я хочу видеть от тебя хоть какую-то отдачу.
«Чем обоснован выбор учительницы?»
– Интуицией. Не подставляй меня, Raza. Ты прекрасно знаешь, что в Штатах мне понадобится твое прикрытие. Человек, на которого можно положиться. Сделай над собой гребаное усилие. Что было, то прошло. Не вернуть, да и незачем.
Он разворачивается и уходит на кухню.
– Элен, желаете чай, кофе? Не стесняйтесь, здесь есть все, что только может понадобиться. Чувствуйте себя как дома, – тон Антона в момент меняется, превращая брата в саму доброту и радушие. – А мне пора. Дела-дела. Не ждут, увы.
– Точно все в порядке? Мне показалось, что Костя не рад меня видеть. Мягко говоря.
– Вы удивительно проницательны. Ничего, смирится. Хватит с ним нянчиться. Я оставляю Трофимова в ваше полное распоряжение. Если этот… – Антон обрывает себя на полуслове, а мне становится смешно, – избалованный болван вас как-то обидит или испугает, езжайте домой. Но я надеюсь на вашу изобретательность и оптимизм.
После чего Антон добавляет металлическим голосом у порога: Пока, Raza! – и хлопает дверью. Тебе тоже хорошего дня.
Глава 12
Элен
Ноябрь в этом году удивительно теплый. Двадцатые числа на календаре, а я по-прежнему ношу осеннее пальто и демисезонную обувь. Впрочем, замерзнуть, гуляя и наслаждаясь свежим воздухом, в любом случае не получается, потому что на улицу удается вырваться нечасто. Уже неделю я работаю на Антона Игоревича, сгорая от стыда каждое утро, когда на сотовый поступает сообщение об очередной сумме, переведенной на банковский счет. Мне платят ни за что, и это нервирует.
Пол-общежития уверены, что я встречаюсь с Трофимовым. Каждый день он заезжает за мной после пар и увозит в огромный, потрясающе красивый загородный дом, в котором я до вечера сижу на диване и пялюсь на Костин затылок. Мой ученик сутками напролет рубится в компьютерные игры (ну что за дежавю!), изредка прерываясь, чтобы написать на планшете короткое: «свари кофе» или «принеси чай, пожалуйста». Делает это, словно в насмешку, на английском. Как бы намекая, что не зря я получаю деньги. И от этого становится еще хуже. Намного хуже.
О том, чтобы завести разговор о Кристине или «попаданцах», речь даже и не заходит. В комнате царит настолько неуютная атмосфера, что хочется бежать без оглядки. Да и как вообще можно привлечь Костино внимание? Окликнуть – не услышит. Сам в мою сторону не смотрит. Подойти и встать перед монитором, загородив собой экран? Когда я однажды рискнула сделать нечто подобное с Кристи, она плеснула в меня горячим чаем. Ожоги пошли волдырями по руке и плечу, они долго заживали, болели.
Так и сижу, выжидаю. Вспоминаю нападение в гостинице, иногда немножко поплачу. Пытаюсь разобраться в своих чувствах, понять, изменила ли меня та ночь. Нет, наверное, не успела. Проучила – это да, преподала урок.
Снова смотрю на светлый затылок, Костя читает какие-то документы на ноутбуке, оперся на локоть, брови удивленно приподняты. Глаза быстро бегают по строчкам, выражение лица – недовольное. Что я вообще здесь делаю? Только мешаю ему.
Этим же вечером, не сдержавшись, я звоню Антону и честно прошу уволить меня. Ничего не получается! Костя не воспринимает меня как учителя. Даже не смотрит в мою сторону! Может, я как человек ему неприятна? О том, чтобы по-дружески обнять его или хотя бы подойти близко, я даже не мечтаю. Словно несколько дней назад я не прикусывала его рубашку, выплакивая отчаяние и страх, а он не держал меня за руку и не поглаживал по затылку, успокаивая. Господи, скорее всего, я – недожертва – была ему просто противна за ложь и непристойное поведение, и он слишком хорошо воспитан, чтобы отпихнуть. Еле вытерпел мою истерику, радуясь, что больше никогда не увидит. Но не прошло и суток, а Элен тут как тут. Встречайте!
Накрутила я себя, конечно, знатно, но отставки не получила. Напротив, со словами: «Элен, дорогая, пытайтесь еще. Вы же говорили, что чувствуете себя обязанной. Вы нужны ему. Ему нужна помощь», – мне на пятнадцать процентов увеличили зарплату «для поднятия боевого духа».
Да и глупо было отказываться от предоставленной возможности: мне позарез нужны деньги, чтобы отдать пресловутый долг Вадиму. Деньги, благодаря которым я и познакомилась с Мистером молчаливое высокомерие. Ну что за замкнутый круг, как мне разорвать его?
***
«Вот ненормальная. Делать ничего не нужно, находишься в тепле, отдыхаешь, еще и деньги получаешь отличные. Не вздумай увольняться!», – пишет мне Ира, подруга и коллега по работе в языковой школе «Дружба».
Но наслаждаться не получается. Я забросила переводы, посвящая каждую минуту изучению дактильной азбуки, смотрела видео-уроки на ютубе, читала соответствующую литературу. Сломала голову, придумывая, как вытянуть Костю на диалог, показать, что я не пустышка, как он, видимо, подумал обо мне изначально. Но каждый вечер неизменно возвращаюсь домой ни с чем, а утром получаю зарплату.
Пару раз я сопровождала его в неуютно дорогие рестораны, где скромно обедала, сидя напротив, тщетно пытаясь поймать блуждающий невнимательный взгляд. Теперь я отлично понимаю Трофимова, напоминающего тень. Может, поначалу он и пытался что-то говорить, общаться, задавать вопросы, но потом понял – бесполезно. Вернулся Мистер молчаливое высокомерие, которому ни до кого нет дела. Неужели это тот самый парень, который ринулся в драку, помогая мне? Да быть не может!
Я говорила на английском. Вернее, болтала без остановки, надеясь, что если он зацепится взглядом за мой рот, хотя бы попытается понять, о чем речь. Заинтересуется.
Боже, в последний раз, когда мы сидели в дальней беседке, и никто не мог нас подслушать, я окончательно сбрендила! Устала биться головой об стену и словно с катушек слетела. Повторяла такие словечки, как: оргазм, половой член, предложила посмотреть на мои сиськи.
Заговорщическим тоном сообщила, что у меня есть кокаин в сумочке. Предложила пойти в туалет и заняться сексом, не хочешь сексом – как насчет минета? Сначала на английском, потом на русском. Как-то же он должен был отреагировать! Результат – ноль.
В тот же день, по пути домой, понимая, что он относится ко мне пренебрежительно, демонстративно игнорируя, я не то впала в отчаяние, не то разозлилась. Трудно подобрать точное определение. Эмоции кипели и требовали выхода. Я не пустое место! Я готова работать, хочу помочь ему, жажду этого всей душой.
Ладно, дело уже даже не в Крис, проснулся и принялся подстегивать азарт. Словно я сама себе бросила вызов: смогу или нет? Позарез захотелось добиться его реакции. Любой. Хоть улыбки, хоть злого взгляда. Пусть уволит, но только признает, что я существую! Дай же мне понять, что я не идиотка, которая битый день разговаривает сама с собой!
Радио в Q7 было включено на минимум, но я все равно услышала знакомую мелодию и попросила водителя сделать погромче, тот с радостью отреагировал на просьбу. Рианна со своим "грубым мальчишкой" заголосила на весь салон, и я принялась пританцовывать. Разовский покосился в мою сторону, гадая, чего мне опять не имется. Голос у меня неплох, со слухом похуже, но Трофимов потерпит, а попаданцу так и вовсе все равно:
Иди сюда негодник
Ты способен на это
Подойди ко мне грубиян
Запели мы с певицей на английском. Ни дать, ни взять – про нашего парня песня. Трофимов сделал еще громче, поощряя.
Ты уже достаточно взрослый?
Возьми меня, возьми меня
Малыш, малыш!
Пела я, развлекая больше себя, чем надеясь на ответ. Антон Игоревич велел проявить смекалку. Ну что ж, он видел, кого нанимал. От Кости по-прежнему ноль реакции, но заметив, что в лобовое он на меня все же поглядывает, я продолжила:
Эта ночь будет пламенной
Ночью мы взлетим ввысь
Ночью, мы займёмся этим
Да, мы займемся!
В танце я коснулась Костю кончиком указательного пальца, тут же отдернула руку, дескать случайно. На мгновение мне показалось, что еще секунда, и он улыбнется, и я продолжила с выражением и удвоенным энтузиазмом, эмоционально жестикулируя, но тут песня закончилась. Трофимов захлопал:
– У вас приятный голос, Элен, – похвалил он, не оборачиваясь.
– Когда-то давно я обожала читать стихи перед школой, да что там, перед целым городом.
Трофимов попросил прочитать что-нибудь. Ну а почему бы и нет, все равно до одури скучно круглосуточно молчать. Я зачитала ему несколько любимых произведений Лермонтова, и заметив, что Разовский снова украдкой наблюдает за мной через лобовое, внезапно перешла на матерного Маяковского. Как-то с Кристиной в качестве развлечения мы перерыли всю библиотеку в поисках пошлых стихов наших классиков, заучили наизусть несколько и шокировали родителей.
Ну же, выдай, что не ожидал такого поворота!
Я в Париже живу как денди.
Женщин имею до ста.
Мой член, как сюжет в легенде,
Переходит из уст в уста.
Едва я закончила, Трофимов захохотал неожиданно громко. И пока мы тридцать минут ехали на дачу, водитель смеялся, хрюкая и подкашливая, даже плечи тряслись. Костя же не отреагировал ровным счетом никак, отвернулся, чтобы я не видела его лицо, смотрел в окно, скрестив руки на груди. Что ж, счет снова не в мою пользу.
Глава 13
Прошло десять дней, я потратила на Костю уйму времени и сил, не получив ни малейшего результата. Бездействие раздражало, я пришла к выводу, что такими темпами не смогу помочь ни Кристине, ни Антону.
Сегодняшний день будет последним. Больше я никогда не увижу ни братьев Разовских, ни ребят из клиники. Возможно, мне следовало уйти по-английски, но я не смогла. Нужно попрощаться. Я не хочу и для них тоже навсегда остаться девочкой без настоящего имени, которая внезапно появилась и следом пропала, едва зацепившись в памяти. Хоть крошечный след, но я оставлю.
Очередной понедельник, первое собрание группы поддержки в клинике «Без имени» после роковой вечеринки в баре «Веретено».
Выхожу в середину зала, как только Татьяна Петровна заканчивает приветственную речь, нахожу глазами самого высокомерного человека на свете, который сидит на привычном месте и смотрит на окружающих исподлобья, как и всегда слегка ошарашенно. Наверное, из-за потери слуха ему сложно держать ситуацию под контролем, отсюда и берется этот маньячий взгляд. Знал бы он, как выглядит со стороны. И как сильно я ценю его помощь.
– Я бы хотела попрощаться, – говорю, улыбаясь. – Среди вас я пробыла недолго, но к каждому прониклась симпатией. – Вытираю слезы, которые так некстати напрашиваются. – Простите. Если что-то было не так. И спасибо за все.
– Элен… – начинает говорить Татьяна Петровна, но я ее перебиваю:
– Все хорошо. Перед тем, как уйти, я бы хотела ответить на один вопрос. Новый для меня, и важный для одного человека. И ответ будет адресован только ему. – Бросаю взгляд на Костю, убеждаюсь, что он на меня смотрит.
Руки трясутся, я поднимаю их на уровень груди, а ладони влажные, скользкие. Да, я репетировала много раз, но сейчас кажется, что напрасно. Пустая голова. Никогда в жизни так не волновалась. Глубокий вдох-выдох. И начинаю жестикулировать:
«Правильный ответ: надежда. Да? Что бы ни случилось, как бы страшно не было, мы во все глаза пялимся на источник страха, потому что до последнего верим, что ничего плохого не случится. Если надежда не оправдывается, то приходит отчаяние. А отчаявшиеся люди не ходят по группам поддержки, верно?» – я зазубривала и репетировала перед зеркалом этот монолог ежедневно часами напролет. Кажется, пару раз ошиблась в буквах. Может быть, я переврала все от начала и до конца. Смотрю на Костю и говорю ему уже вслух: – Спасибо, что не дал мне потерять надежду и впасть в отчаяние, – а затем, не надеясь на успех, зачем-то добавляю: – И позволь мне помочь тебе. Это абсолютно искренне.
В зале полная тишина, все смотрят то на меня, то на него. Едва не опрокинув стол, Костя поднимается с места и выходит, хлопнув дверью, а я, не зная, что делать, прикрываю глаза. Ничего не вышло.
Кто-то обнимает – это Татьяна Петровна. Добрая женщина провожает меня до последней парты и помогает усесться, чтобы опустить голову на ладони.
Вылетаю из кабинета первой. Татьяна Петровна просила дождаться, пока она ответит на важный звонок, но я не стану. Все кончено. Сегодня же созвонюсь с Антоном Игоревичем, пусть найдет специалиста более квалифицированного.
Солнце слегка дезориентирует, заставляя сбавить шаг, чтобы дать глазам привыкнуть. Даже уйти не получается так быстро, как хотелось бы. Расстроившись, я в который раз проклинаю свое невезение. Бегом отсюда.
Но не успеваю сделать и шага с каменного крылечка, как меня решительно хватают за руку и останавливают. От неожиданности вздрагиваю и поднимаю глаза – передо мной никто иной, как Мистер молчаливое высокомерие. Сюрприз. Я думала, он давно в «Q7», держит путь в свой уютный особняк, радуясь, что избавился от надоедливой мухи.
Костя кивает в сторону соседнего здания, и настойчиво тянет, принуждая следовать за ним. Подчиняюсь, ощущая частоту пульса. Раз ощущаю, значит, он зашкаливает. В голове кружат сотни вопросов, от волнения спотыкаюсь, крепче сжимая его ладонь, но Костя будто не замечает моей неуклюжести.
И лишь оказавшись за торцом трехэтажки, где нас никто не видит, он прижимает меня к фасаду здания, заставляя ахнуть. Смотрю на него, не понимая, чего ожидать. А он шарит глазами по моему лицу, будто пытается на нем прочесть ответы на вопросы, о которых я даже не подозреваю.
Он одет в толстовку и жилет, поэтому определенно чувствует, как я сжимаю его плечи. Твердые, жилистые, крепкие руки. И стоя вот так близко, вплотную с ним, я неожиданно ощущаю прилив радости от того, что он обратил на меня внимание. Заметил! Столько попыток заговорить, вызвать реакцию – впустую, а сейчас он близко, как тогда, после нападения. И мне становится спокойно и хорошо. Боже, он выколол человеку глаз из-за меня. Господи.
– Спасибо, – случайно произношу вслух. Очень тихо, но для него это, разумеется, неважно.
Костя трясет кистями рук с растопыренными пальцами, показывая, как сильно злится. Потом вздыхает, кивает, дескать, ладно.
«Перестань повторять это слово. Невыносимо», – показывает жестами, которые я понимаю. Не зря тренировалась последнее время.
– Но ты ни разу не дал понять, что принимаешь мою благодарность. Я хочу об этом поговорить. О той ночи. Хоть с кем-то, но лучше с тобой. Ты ведь был там, все видел.
Он трет лицо. Начинает жестикулировать.
– Медленнее, я не успеваю.
«Почему ты постоянно вьешься рядом? Что тебе нужно?»
От его гневных гримас сердце сжимается. Я бы хотела сказать, что именно мне от него нужно, но не могу решиться в таких условиях.
«Это я виноват. Мне хотелось, чтобы ты плакала по-настоящему, и я это устроил. Потому что мог».
– Устроил что?
«Натравил Кнута и Седого на тебя. Да, я хотел только лишь напугать тебя, все вышло из-под контроля, но это неважно. Я заплатил им за это, понимаешь? Вся твоя боль из-за меня, – он кладет ладонь мне на грудь, надавив ощутимо сильно, потом себе, и этот простой жест вкупе с отчаянием на лице, пробирает до дрожи. Ему не нужно говорить, чтобы доносить свои мысли. Все и так понятно. Какие могут быть сомнения. – Тот кошмар в гостинице из-за меня. Я понял, что ты врешь, и решил проучить. Я не помогал, просто исправлял собственные ошибки».
Смотрю на него во все глаза, не знаю, как реагировать. Костя прижимает палец к моим губам, призывая молчать. Движения резкие, точные, ни одного лишнего. Его мимика поражает, я никогда не встречала подобных людей.
«Не ищи причин в себе. Не стыдись, – он жестикулирует, шевеля губами, и я не знаю, что больше помогает понимать его. – Просто забудь. У тебя все сложится, если уйдешь прямо сейчас. Антону скажи правду, он уже ничему не удивляется в отношении меня».
Но уходить не хочется. Ненавидеть его не получается. Его раскаяние практически осязаемое. В этот момент я понимаю, что он не может даже смотреть на меня не потому, что я его раздражаю. Ему ужасно стыдно.
Он делает шаг назад, чтобы я могла пройти мимо, но в этот момент в пустынном дворике появляется кто-то еще. Топот, крики: «вон они!», после чего несколько человек подбегают совсем близко. Я не успеваю пикнуть, как Костя снова прижимает меня к кирпичной стене, закрывая собой. Я цепляюсь за его грудь, пока он нависает сверху, напрягается, периодически вздрагивая. Пахнет краской, и эти удары… по его спине. Через полминуты нападение заканчивается, люди удаляются так же внезапно, как и появились, мы снова остаемся вдвоем. Костя отлепляется от меня, отходит на пару метров, пошатываясь, опирается рукой о стену. Я бросаюсь смотреть, что с ним.
