Текст книги "Бумеранги (СИ)"
Автор книги: Ольга Вечная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
– Ты считаешь… травля – может быть его рук дело?
«Я не исключаю этой возможности. В любом случае, что бы ни случилось, он должен понимать: если возьмет без спроса что-то важное для меня, мало ему не покажется. И мне не нравится, как он на тебя смотрит. Будь осторожна».
– Он решил, что я для тебя важна?
«Пусть только притронется».
Глава 26
Элен
И я понимаю по взгляду, что он не шутит. Когда мы подъезжаем к больнице, Костя спрашивает:
«Тебя подождать?» – зажимает губами очередную сигарету, роясь в карманах в поисках зажигалки.
Нечего удивляться. Нельзя показывать, что я по-прежнему под впечатлением от истории. Что парализована услышанным. Надо улыбаться как ни в чем не бывало, наивно, подражая Миланке. Сама виновата, влезла в его жизнь, покажу, что шокирована – вылечу из нее мгновенно. Это его проблемы, его образ жизни. Он в этом варится едва ли не с рождения.
***
Стандартная процедура длится довольно долго: в глаза закапывают особые капли, после чего врачи смотрят сетчатку через разные ультрасовременные приборы, подключают к лицу проводки, просят вращать зрачками. Доктора с серьезными, но не взволнованными лицами обсуждают ситуацию, совещаются и, наконец, выносят вердикт: на сегодняшний день мое глазное дно остается без изменений и, какое счастье, хирургическое вмешательство не требуется. Свободна на следующие полгода. А там новая проверка и еще одна отсрочка. В таком режиме я планирую дожить до глубокой старости.
Из-за капель мир перед глазами расплывается, свет воспринимается острее, чем обычно, поэтому, как только разрешают, мигом натягиваю на мокрые глаза специально припасенную плотную повязку, размазываю по щекам соленую влагу. Обострение скоро пройдет, нужно потерпеть каких-то пару часов, которые мы с Ирой обычно коротаем в ее машине, а затем у нее дома. Коллега, ставшая за последние годы хорошей приятельницей, обычно забирает меня после больницы, поит теплым чаем и водит в туалет за руку. Не скажу, что мы близкие люди, но по возможности помогаем друг другу. С тех пор, как умерла бабушка, а отношения с Кристиной оборвались, Ира стала практически единственным человеком в городе, которого я могла бы попросить о помощи.
Ира должна была отпроситься с работы и ждать меня в коридоре.
Продолжая давать наставления, врач помогает найти выход из кабинета и со словами: «Ну что, кому девушку-красавицу?» – передает меня из рук в руки. Я чувствую, как меня подхватывают под плечи и ведут, вот только совершенно точно понимаю, что это не Ира.
Я паникую. Стягиваю повязку, но предатели-слезы – тут же градом по лицу, и увиденное – лишь белый свет и ползущие по нему черные пятна. И будто песка насыпали, вот бы потереть, промыть. Повязку вернуть на место мне помогают, а следом губ касаются другие. Знакомые.
– Я же сказала тебе уезжать, как только появится Ира, – говорю, как только понимаю, кто передо мной. – У нас девичник, Костя, что ты тут делаешь? Где моя подруга? Она пятнадцать минут назад прислала смс, что подъезжает.
Он не больно сжимает мою руку.
– Мы с тобой отличная компания: я слепая, ты немой. Класс. Весело же будет. Отведи меня к Ире немедленно.
Костя
Временно слепая Элен сидит рядом в «Ровере», ее коллега так и не явилась. Никакой улыбчивой блондиночки, как мне ее описали, в коридоре не было, я честно ждал до последнего у кабинета. Слиняла подружка-то. Кинула.
В этот момент звонит ее сотовый.
– Наверное, Ира меня ищет, – сообщает Элен, на ощупь принимает вызов, включает громкую связь, но из трубки вырывается голос брата.
– Вы где, Элен?! – кричит он. – Умоляю, скажите, что Raza с вами!
– Антон Игоревич… Со мной Костя. Тут сидит. Он возил меня в больницу, сейчас рядом.
– Это точно? Вы уверены?
– Абсолютно точно. Я могу его потрогать. – И она на всякий случай, робея перед Антоном, проводит ладонью по моему плечу. – Трогаю прямо сейчас. Сидит здесь, молчит, как обычно, но дышит, и улыбается, – она легонько касается пальцами моих губ. До этого момента я не улыбался, это абсолютно точно.
– Улыбается? Он еще и улыбается?! Почему вы уехали без Алексея?! Почему Raza не отвечает на мои сообщения? Что вообще у вас происходит?
– Я не могу сейчас перевести, что он говорит, временно не вижу. Но с ним все в порядке.
– Боже, Элен, всегда предупреждайте о подобных выходках. Алексей прибыл на дачу, а там только невменяемый Рок, раскуроченная кровать, собака, бегающая по саду, и ни следа от вас.
– Извините, пожалуйста, – оправдывается Элен. Кажется, она в ужасе, что провинилась перед братом. – Я не подумала, что вы можете так сильно испугаться.
– Завтра утром за вами заедет Трофимов и привезет ко мне в офис, не удивляйтесь, нужно переговорить. Все в порядке, просто… Raza рядом?
– Да. Что-то передать?
– Завтра. А сейчас скажите, где вы находитесь, я немедленно вышлю к вам Алексея. Надеюсь, это людное место?
– Я не знаю. Понимаете, я не вижу. Мы прямо сейчас отъезжаем от больницы «Новое зрение», но куда – понятия не имею. И спросить не могу.
Брат тяжело вздыхает.
– Ладно, скажите Косте, пусть едет на дачу. И больше без Алексея чтобы ни шагу! И… пусть предложит своему «другу» поискать отель. Рок плохо на него влияет.
– Хорошо, я передам.
Она кратко пересказывает мне разговор, думая, что я не слышал. Интересно, долго ей в этой повязке ходить? Можно посидеть, помолчать, но я вообще-то голодный. А дома Рок и Алексей, видеть не хочу ни первого, ни второго. Опять «МакАвто»?
Не представляю, куда можно отвезти девушку, чтобы побаловать. Я знаю все виртуальные миры, которые когда-либо придумывали для игр, регулярно смотрю и пишу обзоры, рецензии и прохождения к ним. Черт, я сам их разрабатываю. У меня море денег и возможностей, но кто бы подсказал, как их использовать. Я живу для того, чтобы регулярно сдавать кровь. Минизавод по производству донорской крови для тех, у кого действительно есть цели. Мою квартиру разгромили, на даче полно неприятных мне людей, каждый мой шаг отслеживают. Я не принадлежу самому себе. Никому не принадлежу.
Мы наматываем круги по городу, пока не останавливаемся на парковке очередного торгового центра, накупив гамбургеров. Мы с Элен – истинные покупатели и потребители, дрейфующие между торговых лавок. Это так очевидно, что даже смешно. У нас нет ничего своего собственного. У нас нет дома в понимании «крепость».
– Костя, я надеюсь, что Рок не причастен к травле, – говорит она. – Мне он понравился, несмотря на дурное поведение. Ты здесь? – Я сжимаю ее ладонь. Элен смешная в этом дурацком прикиде и повязке на пол-лица. Еще она часто улыбается, даже когда ей грустно. Она светлый человек, что бы там о себе ни думала. И целуется замечательно, хотя не стоит сейчас думать об этом.
Кладу голову ей на плечо, чувствую ладонь Элен на моем лице. Прикрываю глаза. Я думаю о секте, об отравившихся ребятах, про которых сегодня рассказывал Эльке. Мои губы немного дрожат, и я благодарен этой девушке за то, что она так вовремя ослепла. Это тяжелые воспоминания. События случились много лет назад, но никогда не отойдут в прошлое. Я буду вечно вариться в этом всем, меня будут преследовать, ломать кости, оскорблять, я буду прятаться за высокими заборами, за спинами купленных за бешеные деньги телохранителей. И сдавать кровь, пока способен на это.
Через некоторое время Элен отодвигается, берет в ладони мои лицо и говорит:
– Хочешь, я тебе сейчас все расскажу о себе? Делать-то все равно больше нечего. Только ты читай по губам. Больше, наверное, не решусь. Момент удачный. Мне очень хорошо сейчас, комфортно. Я никому еще не рассказывала этого.
Глава 27
Костя
– Страшно ослепнуть, – говорит мне Элен, отпивая сладкий кофе из пластикового стаканчика. Ощупывает свою маску на лице. – Даже ненадолго. Ты об этом размышлял когда-нибудь? У меня врожденные проблемы с сетчаткой. Дела наследственные, редкая штука, но довольно опасная. Когда моим родителям объявили, что с этой патологией в московскую больницу обращаются не чаще, чем раз в несколько лет, они тут же заволновались. Дескать, откуда? Никто из родственников таким недугом не страдал. Подключилась бабушка по отцу, настояла на полном обследовании. Она меня с рождения невзлюбила, утверждала, что я ей неродная. Не чует якобы свою кровь, хоть расшибись. Можно подумать, кровь душистая, пахнет особенно.
Но там тяжелый случай, она хоть и не признается, но капитальная расистка, светловолосых терпеть не может. – Элен накручивает прядь волос на палец, распускает. – Так вот: бабуля эта сразу сказала, что я простовата – черты лица, характер. Не похожа на их породу. Дескать, ЭКО испортило ребенка, обожгло душу. Мои родители ЭКО делали, не знаю, почему не сохранили это в секрете от таких, как она.
Мне только исполнилось одиннадцать, когда начались проблемы с глазами. Отец меня обожал, но даже он засомневался, и согласился провести тесты. Ну, и выяснилось, что я им обоим неродная. Прикинь, какой шок! А потом нашлась родная. Ну, и ясно стало сразу, почему дочка таких талантливых, состоятельных людей – полная бездарность. Это я про себя сейчас. И вовсе не из-за того, что ЭКО рушит ауру. Вон Кристине ничего не разрушило. Она все умеет и может. За что ни возьмется, клянусь, все получается! Костя, а ты меня слушаешь?
Сжимаю ее вспотевшие пальцы, она чуть улыбается. И продолжает:
– Представь, что было бы, если бы я еще и ослепла. Только не подумай, что я сейчас на жалость давлю или на похвалу напрашиваюсь. Ситуация с глазами стабильная. Дай Бог, до старости глубокой доживу зрячей. Главное, следить за состоянием сетчатки, – она тычет пальцем в повязку, из-под которой скатывается слеза. Я кладу ладонь на ее колено, но не с целью домогаться, и она это понимает, накрывает мою руку своей. Я здесь, я слушаю. Мне интересны твои проблемы. Элен продолжает: – Ничего критичного нет, но вот в такие моменты, после обследований, жизнь переоценивается. Ладно, это я уже в дебри полезла. Просто переволновалась. Каждый раз же внутренне готовишься к тому, что ситуация ухудшилась.
Я раньше думала, что для меня самое страшное – ослепнуть. А после того, как познакомилась с тобой, поняла, как, наверное, это страшно для тебя. Твой бы мир стал лишь осязаемым и обоняемым! – Элен поразительно эмоциональна. Она плачет потому, что вообразила ситуацию, в которой меня было бы жалко. – Я много говорю, да? Просто в тишине и в темноте страшно становится. Будто в космосе одна болтаюсь. Ты читал Краусса? Элементы, из которых мы состоим: кальций, магний, железо и так далее – все они раньше принадлежали нескольким звездам. И после огромных взрывов рассыпались по Вселенной, как тысячи бусин, разлетелись во все стороны, перемешались. Только представь себе это, Костя! Возможно, в моей левой руке большинство атомов одной звезды, а в другой – той самой, что от первой за миллионы километров находилась. Может, поэтому иногда одних людей так тянет к другим: у них больше одинаковой звездной пыли. Фантастика.
Мы обычно в таких ситуациях с Ирой о всякой ерунде болтаем без остановки. Не молчать ведь. О черных дырах, звездах и других галактиках. Я обожаю астрономию. Если хочешь, давай сходим в планетарий как-нибудь, я тебе все-все расскажу.
Костя, в последние месяцы Крис живет… – она делает паузу, колеблется. И я уже понимаю, что хочет сказать: – «Данте». Я залезла в ее телефон, прочитала переписки. Они называют вас «первым потоком». Считают себя – «вторым». Костя, они пытаются выяснить, какими таблетками те ребята потравились! Что, дескать, идеальный состав, легкая смерть без боли, переход в лучший мир.
Я не могу ее отпустить! Когда от меня, полуслепой бездарной одиннадцатилетней девочки, пытались отказаться, спихнуть, как бракованный товар, друг другу сразу две семьи, которые одновременно передрались из-за Кристины, она – единственная, кто заботился обо мне. Странно, да? Я должна была бы ее ненавидеть за успешность и уникальность, за любовь к ней обеих моих мам, но волей судьбы именно Крис помогла мне пережить то странное время. Мы даже спали вместе, обнявшись, потому что моя болезнь прогрессировала, я почти ослепла. Потом я пыталась из дома убежать, но она нашла меня на вокзале. Представь. Никому не сказала, что заметила мое исчезновение, – а никто и не хватился, всем плевать было. Крис собрала свои вещички и притащилась ко мне. Дескать, ты уедешь – и я уеду с тобой. К черту обе наши семьи.
Мы с ней оказались в эпицентре всех этих экошных разборок с подменой эмбрионов, объединились и только так смогли переварить происходящее. Я не могу ее бросить, Костя. Мы как близнецы, связаны на всю жизнь. Ты вернешь мне ее?
***
Я пишу Антону: «Расскажи мне сейчас все, что нарыл про Элен. Ее настоящие ФИО, паспортные данные. Любую информацию». Он отвечает: «Нет».
Я пишу ему: «Мне тебя шантажировать? Если ты этого не сделаешь, я отказываюсь расписывать седьмой этап. Я не шучу. Нахрен уничтожу наработки».
«С ней все нормально, с «Данте» она не связана», – отвечает Антон.
«Напиши ФИО. Ты ведь знаешь, что она не просто девочка из общаги. Ты должен был все о ней выяснить».
«Зачем? Все, что тебе о ней нужно знать, – она хороший переводчик и хочет тебе помочь. Она неопасна».
«Мать твою, Антон, мне нужно знать о ней все».
«Так спроси сам. Личная информация на то и личная, что никому о ней знать не следует».
«Кроме тебя, да?».
«Raza, я тебе ни слова не скажу. Разбирайся сам. И проблемами с диздоками седьмого этапа меня не пугай, сам на эти деньги живешь».
Что и требовалось доказать. Воплощение честности и невинности – Антон Игоревич свято хранит неприкосновенность личности, о которой сам вызнал все от и до. Когда он просит меня пробовать игры конкурентов, писать на них разгромные анонимные рецензии, выкидывать в сеть коды прохождения, – это нормально в его понимании. Бизнесмен хренов.
– Из мальчишки, оставившем письмо с фотографией на лобовом «Ровера», ничего толком вытянуть не удалось. Какая-то женщина в платке попросила это сделать, дала денег. На камеры она не попала, – говорит Алексей, что-то напряженно читая в телефоне.
Пожимаю плечами. Так и знал, что тухло в этой ветке.
– Расскажи лучше, тебе вчера перепало с Элен? – с энтузиазмом интересуется Рок.
Я сижу на крыльце дачи, кидаю Акцио палку, которую он тут же приносит. Элен где-то в общежитии планирует мою встречу со своей подружкой-геймером, грезящей о «Данте». Я жду новой атаки, которая не следует, если не считать регулярного спама на телефон и почту. На дачу не суются. Боятся. Ожидание настолько нервирует, что хочется сбежать от опеки и нарваться самому.
– Прочешем, мейби, пейнтбольные клубы? – задумчиво тянет Рок. – Делать-то все равно нечего. Может, кто-то тебя узнает и выдаст это.
Глава 28
Элен
Целая ночь прошла после процедуры, а я все не могу перестать радоваться возвращению зрения. Кажется, что картинка перед глазами стала четче, а окружающий мир – ярче, оттого притягательнее.
Я разглядываю из окна коменданта припорошенный снегом мусор в выцветших бледно-зеленых контейнерах; подхваченные ветром, несущиеся к верхушкам деревьев прозрачные пакеты. И силюсь задавить приподнимающую уголки губ навязчивую улыбку. Совершенно несвоевременную.
Последние сутки только и делаю, что обнимаюсь. С ним. Господи, просто так обнимаюсь. Вида, что это приятно, не подаю, подумаешь, ерунда какая. Но он тянется, и я замираю. Просто моменты, просто ловлю их, чтобы вспоминать потом, когда наедине с собой останусь. Выделю особые минутки. Рядом с ним всегда тепло, и пахнет он замечательно. А когда касается меня, внутри что-то сжимается, аж кончики пальцев покалывает от эмоций, так много их в эти секундочки.
– Лика, ты вообще меня слушаешь? Лика! Не заставляй меня звонить твоей маме, она только рада будет, если я тебя вышвырну. Девочка моя, что с тобой происходит? Каким ветром тебя несет в неправильном направлении? – Катерина Дмитриевна смотрит на припаркованный напротив окна Q7, в котором коротает время, спорю, за очередным остросюжетным детективом Трофимов. Он всегда держит под рукой пару книг, с его работой это необходимо.
Черты лица у Катерины Дмитриевны мягкие, приятные, но вот взгляд колючий и настороженный. Я всматриваюсь во множественные морщинки у ее глаз, между бровей, гадая, в какой последовательности они появились. После того, как даже на несколько часов обирают зрение, начинаешь замечать множество деталей, оттенков и узоров, на которые раньше не обращала внимания.
Киваю коменданту, и она тут же продолжает:
– Лика, староста сказала, ты не появляешься на учебе. Также я совершенно точно знаю, что ты не ночуешь в своей комнате. Лика, если тебя выгонят из ВУЗа, я при всем желании не смогу тебе помочь, – она говорит это, указывая на паркующийся у крыльца «Ровер», из окна которого тут же высовывается рука с сигаретой. Костя слишком много курит, уверена, прикончив одну сигарету, он тут же потянется за второй.
И мне хочется поспешить, чтобы он не успел это сделать.
– Значит, РазовскийКонстантин Игоревич, – приковывает к себе внимание комендант, читая в телефоне. – Двадцать два года. На фото пятилетней давности, конечно, совсем молодо-зелено. Мажорчик. Кудрявый он, что ли? – усмехается.
– Чуть-чуть, его это не портит, – заверяю я, прикусывая следом язык. Значит, успели сфотографировать водительское удостоверение Кости, пока тот провожал меня до двери в комнату вчера вечером.
В кабинете коменданта жарко, особенно если учесть, что я в пуховике и зимних сапогах. Поскорее бы на улицу, где меня ждут. Не сигналят, а терпеливо. Сразу две машины.
– Лика, я пошла против твоей семьи, убедила их дать тебе больше свободы, а теперь начинаю сомневаться, правильно ли поступила.
– Стажировка в «РазаВорлд» – это успех, – оправдываюсь я, но комендант все равно выглядит недовольной. Она права, если Антон Игоревич обманет, я действительно окажусь на улице без диплома.
– Лика, пока не поздно, я очень тебя прошу, постарайся отыскать золотую середину. Не нравится мне эта семья, – а затем вдруг меняет тон и восклицает: – Ох, елки-палки! Щас подерутся твои, гляди-ка. Оба ждут. Интересно, кто первый не выдержит?
– Простите, можно я уже пойду? Все будет хорошо, честно слово. И… не говорите пока ничего родным. Я впервые за много много месяцев чувствую себя счастливой. Поверьте мне, я успею все!
Антон Игоревич назначил встречу у себя в офисе. Да я и сама горю желанием выяснить, о чем он хотел переговорить со мной, но «Ровер» стоит ближе к крыльцу. Чтобы добраться до Q7, нужно тщательно обойти большую машину Кости. Сделать вид, что не заметила, не получится.
Водительское стекло «Ровера» опускается, Костя подмигивает и кивком приглашает сесть рядом.
– Трофимов ждет. – Ну не мог же он не обратить внимания на машину брата, стоящую в паре метров!
«Пусть ждет – это его работа. Не пыльная! Мы быстро».
– Мы быстро… что?
«Увидишь. Я тебе малинки купил, хочешь?» – и он показывает небольшое берестовое лукошко с горкой летней ягоды.
– А она съедобна в ноябре?
Он запихивает несколько штук в рот, жует-глотает, разводит руками, дескать, живой.
– Костя, я не хочу ссориться с твоим братом.
«Мы на пару часов. То, что подождало до утра, потерпит и до обеда. Прыгай, Элен. Мне жизненно необходим переводчик».
И что мне делать? Интуиция подсказывает, что комендант сверлит спину взглядом.
Удобно устроившийся на заднем сиденье Алексей вежливо здоровается, после чего протягивает два пакета.
– Это вам, – говорит он.
Опять подарки? Разворачиваю один пакет – там спортивный костюм красного цвета, кроссовки. Странно. Заглядываю во второй – точно такой же костюм. Зачем же мне два одинаковых? Уже собираюсь озвучить вопрос вслух, как понимаю, что костюмы все-таки разные. Один из них – подойдет мне идеально, второй – на размер больше.
– Ха-ха, Костя, – закатываю глаза, – мне теперь всю одежду покупать в двух экземплярах?
Он пожимает плечами и улыбается.
«В моей голове ты отреагировала с большим энтузиазмом».
– Мы едем в спортзал что ли?
И получасом позднее мы действительно припарковались возле огромного фитнес клуба в четыре этажа. Я спокойно выхожу из машины, готовая помочь своему ученику купить абонемент, пройти мед обследование или что там нужно в таких случаях, вот только оказывается, что заниматься физическими нагрузками сегодня планируется не ему. Вернее, не ему одному.
На стойке регистрации выясняется, что он здесь частый гость, и сегодня абонемент покупаем именно мне.
– Костя, я не хочу заниматься спортом. Не сейчас. И не с тобой. И вообще так не делается! Тебе следовало предупредить заранее.
Он берет меня за плечи и улыбается. А потом произносит:
«Посмотри на Алексея, на Рока, на меня в конце концов. Элен, ты сильна духом, но иногда этого мало. Без физики – никуда. Уверенность в себе. Выносливость. Ну же, но отворачивайся. Здесь работает очень хороший врач, ты сейчас поговоришь с ним, он поможет составить программу тренировок, совместимую с твоей проблемой с глазами».
Представляя, как через несколько минут буду позориться, неспособная пробежать и километр на дорожке перед Разовским, я вспыхиваю. Паникую, глаза наполняются слезами. Я не хочу этого делать, я не обязана. Кроме того, у меня нет денег на такой абонемент. Делаю шаг назад.
«Ты должна быть сильной ради своей подруги геймерши. Начинать всегда сложно. Соглашайся, Элен. Тебе понравится. Пусти немного адреналина в свою жизнь. Я буду рядом».
Он будет рядом. Почему-то в последнее время этого достаточно для того, чтобы саботировать меня на любой идиотизм. Я струсила и не смогла отказать ему.
***
Бизнес центр встречает теплом радиаторов и приветливыми взглядами девушек с ресепшена. Здесь так чисто и светло, что несколько мгновений щурюсь, пытаясь привыкнуть к блеску напольной плитки и зеркальных потолков. После легкой тренировки, сауны и массажа я чувствую необычайный приток сил. Бодро шагаю по коридору на встречу с Разовским старшим.
– Как у вас дела? – спрашивает Антон после долгих вежливых приветствий. – Вчера вы меня не на шутку встревожили, я беспокоился о вашем здоровье. Если нужна какая-то помощь материальная или в отношении поиска врача, только скажите.
– Все в порядке, благодарю. Ничего страшного, стандартные процедура. Еще раз извините, что невольно втянула Костю в свои проблемы, он должен был быстро отвезти меня в больницу и вернуться на дачу. Под защиту Алексея.
– Должен был вернуться на дачу, но остался с вами, – задумчиво говорит Антон Игоревич. Я поднимаю на него глаза. – Хорошо, я понял, – он улыбается. – Чудеса. Но в следующий раз, очень прошу, дождитесь охраны. Рядом с ним вы и себя подвергаете опасности. Так сказать, может прилететь случайно. Вы знаете, что однажды… это было дома, во Фьелле, его на улице, зимой, окатили ледяной водой. Я боюсь, что может повториться что-то подобное. И на вас попадут брызги, – вглядывается в мои глаза, очень хочется уставить в пол, но и отвести взгляд невозможно. Смотрю, как завороженная. Киваю. – Спасибо. Над ним издеваются, и одному Богу известно, как далеко они готовы зайти.
– Я все поняла. Обещаю, что в следующий раз буду настаивать на своем до последнего.
– Спасибо, Элен. Вы настоящее сокровище! Очень скоро я найду тех, кто нападает на Разу, и можно будет выдохнуть. Кстати, мы плавно подошли к теме сегодняшней встречи. Ну, – Антон Игоревич улыбается искренне и добродушно, – рассказывайте все. Как успехи?
Второй раз за день вспыхиваю, потому что первое, о чем думаю: «Костя потрясающе целуется». Но мне ведь не за это платят деньги, прости Господи!
Антон Игоревич, впрочем, будто не замечает моей реакции. Начинает допытываться, как продвигаются тренировки чтения по губам, и прочее, прочее. Похвастаться особо нечем, все эти дни мы занимались чем угодно, но только не тем, чем требуется. Отвечаю честно, что мы в процессе составления программы.
– Нет-нет, я не собираюсь вмешиваться. У вас свои темпы, да и я вполне представляю, что за ученик мой брат. Хочу только убедиться, что он вас не обижает.
– На самом деле мы неплохо ладим.
– Прекрасно. У меня к вам маленькая просьба. Между нами, о'кей?
– Разумеется.
– Raza должен вот-вот приступить к написанию дизайн-документа по седьмому этапу «RazaPlanets». Финальному эпизоду. Вы, наверное, слышали. В следующем году стартанут продажи шестого.
– Немного слышала. Я не фанат. Извините.
– Так вот, это крайне важный документ, на его основе мы будем разворачивать самый крупный из этапов игры. В компании все с ума от любопытства сходят, – разводит руками. – Столько лет работы, представьте, и развязка. Что же преподнесут игрокам миры «RazaPlanets»? – постукивает пальцами по столу и лукаво улыбается. – Восемь миров движутся, сталкиваются, с каждой версией открываются новые неожиданные подробности. Мы вот-вот закончим шестой эпизод, но, – поднимает палец и продолжает чуть строже: – но прежде, чем это случится, я должен видеть дизайн седьмого.
– Им Костя занимается?
– Он автор. Ленивый, зазнавшийся, тяжело идущий на контакт автор. Но гениальный. «РазаPlanets» – это целый мир бесчисленного множества планет, и без седьмой части он не целен. Я подумал… вы с Костей проводите столько времени вместе, может, вы замечали, как он работает над какими-то документами?
– Нет… То есть, я не обращала внимания. Он в основном в игры играет.
– Да, тестирует. С этим сейчас тоже завал. Если что-то узнаете – сообщите. И… если будет удачный момент, подбодрите его, – говорит таким тоном и с такими интонациями, будто вдохновляет идти на бой и умереть за Родину. И, понимая все это, я ведусь, смотрю преданно, киваю. Антон Игоревич – прирожденный лидер, его слова заряжают, хочется быть на его стороне или играть в его команде. – Костя каждый раз тянет до последнего, не понимая, как сложно двигать всю эта махину – нашу компанию. Каждый день стоит бешеных денег, любая заминка влечет колоссальные потери. Весь игровой мир смотрит на нас. Я… признаюсь, практически не сплю последние полгода. Еще эти фанатики отвлекают его. Своими руками передушил бы! – эмоционально сжимает кулаки. – Простите, увлекся. Уверен, имея на руках этот диздок, думаю, я бы дышал свободнее, – он слегка ослабляет галстук. Запонки на манжетах белоснежной рубашки сверкнули в дневном свете, уколов мои глаза, на пару секунд зрение затуманивается слезами. Моргаю.
– Я сделаю все, что в моих силах, но все еще с трудом представляю, что от меня требуется, Антон Игоревич.
– Нет-нет, это не требование. Просьба, – он смягчается. – Я бы не хотел вдаваться в подробности, но, скажем, у меня небольшие проблемы со здоровьем.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Это все Оля. Тащит на очередной курорт, подсовывает статейки про инфаркты и прочие бичи бизнеса, – потирает лицо. – Но, не заполучив диздок, я не могу уехать. А времени все меньше, как только откроются продажи, точно не вырваться. Если бы, конечно, Raza уделял чуть больше времени компании, мне было бы намного легче. – Он смеется. – Рухни наша фирма, кому он будет нужен?
Пока еду в Q7 к зданию языковой школы «Дружба», я вновь и вновь прокручиваю в голове разговор с Антоном Игоревичем. Одно я поняла четко: огромная фирма, заключающая многомиллионные контракты, зависит, по сути, от настроения одного нестабильного геймера, на которого вновь объявили охоту демоны прошлого. Вывод напрашивается сам собой, думаю, не зря Антон Игоревич подкинул мне эту идейку. Что если за Костей охотятся их конкуренты?
В нашей привычной кафешке пахнет ванилью и венскими вафлями, а кофе на вкус до того сладкий, что я отодвигаю от себя чашку, едва пригубив его. Ира рассказывает, что буквально возле клиники попала в аварию, ей ужасно стыдно, что подставила меня таким образом:
– Уже подъезжала к «Новому зрению», и вдруг бабах! Толчок, аж развернуло.
– Ничего страшного, я была с Костей, он составил компанию, – успокаиваю ее. – С попаданцем, – поспешно добавляю, замечая, что она не понимает о ком речь. – Мы, кажется, подружились.
Некоторое время Ира внимательно смотрит на меня:
– Сектант оттаивает? Неужели? Так он знает что-то про «братство», в которое вляпалась Кристина? Мы были правы?
– Я еще не знакомила их.
– А когда хочешь? Почему ты тянешь? – она меняется в лице: – Элен, ты что-то не договариваешь. Ты же не влюбилась в него? – пораженно приподнимает брови и отшатывается.
– Нет, конечно! С ума сошла? Мы много времени проводим вместе, наверное, я просто привыкла. Понимаешь… он ведь глухонемой. Чтобы его понимать, приходится смотреть на него. На глаза, губы, считывать мимику. Все время смотреть. Мне кажется, я только и делаю, что пялюсь на него чуть ли не круглосуточно. Это… не может не сказаться на наших отно… на нашем общении.
– Умоляю, будь осторожна. И поторопись, я была у Крис на днях, сейчас расскажу подробнее. Но… милая, теперь я волнуюсь за вас обеих.
