Текст книги "Бумеранги (СИ)"

Автор книги: Ольга Вечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 8

В «Q7» мы забираемся с правой стороны. Элен залазит первая и двигается, освобождая мне место, затем снова тут как тут, рядышком. Ну, все, успокойся уже, никто больше не станет посягать на твою честь и здоровье. Пожалуйста.

– Доброй ночи, Константин Игоревич. Здравствуйте, – поворачивается к нам Трофимов. – Куда поедем?

Спрашиваю у Элен кивком.

– В общежитие, – она охотно диктует адрес, запинаясь. В дороге молчим, музыки нет, наши равномерные дыхания в тишине салона звучат невыносимо громко. Мы вздыхаем по очереди, в каком-то нескладном, импровизированном ритме, разрушив зоны комфорта друг друга, ворвавшись в них без разрешения. Да отлипни ты от меня. Не хочу твоей благодарности.

Сжимаю тонкую ладонь, пока ее вымотавшаяся, обессиленная хозяйка дремлет на моем плече. Я даю ей передышку.

– Девушка, а вас в общежитие точно пустят? – Трофимов, как обычно, сначала разворачивается, потом только говорит. Никогда не забывает обо мне и моей особенности. Умный мужик, мне бы и в голову не пришло, что у них там комендантский час может оказаться. – Двери вроде бы заперты. В мою молодость, помню, мы с друзьями к девчонкам по балконам лазили. Опасно было, но весело! Но вы ведь не полезете, правда? – он паркует «Ауди» напротив подъезда старой потрепанной девятиэтажки.

– Спасибо. Ничего страшного, я подожду. Сторож откроет в шесть, – встрепенувшись, отвечает Элен.

Жалко ее, молоденькая дуреха. С какой стати мне показалось, что она взрослая и расчетливая? Совсем спятил со своими подозрениями, скоро на прохожих кидаться начну. Она смотрит на меня так, будто ей не хочется уходить. А повода остаться найти не получается. Во все глаза смотрит.

На часах – половина пятого. Как насчет оставить бледную, как мои представления о будущем, девицу в гостиничном халате поверх порванного платья на улице холодной ночью одну-одинешеньку? Вот черт.

– Спасибо тебе еще раз, – между тем говорит она. – Если я могу что-то для тебя сделать… хоть что, клянусь, все, что угодно. Ты только скажи. Ой. Прости. Я опять тебя обижаю. Напиши или… Дай знать любым удобным способом. Костя, все, что захочешь, – моргает, пытаясь скрыть подступившие слезы, после чего тянется к ручке двери.

Ладно, пока эта ночь не закончилась, продолжим творить глупости. Притягиваю ее обратно на сиденье и показываю сотовый Трофимову, он кивает, ничем не выдавая отношение к шальной идее вместе позавтракать. «Ауди» плавно стартует с места, крошечный дворик с полностью свободной парковкой остается позади. Жар печки, наконец, становится нестерпимым, и я стягиваю куртку, помогаю Элен справиться со своей.

– Куда мы едем? – ее голос звучит взволнованно, но не возмущенно. Сопротивляться и спорить она явно не собирается.

Касаюсь пальцами влажной от ее слез рубашке, и Элен охотно принимает приглашение, послушно утыкается в мое плечо, пока движемся к ближайшему круглосуточному кафе вредного питания.

Мне удается ее рассмешить, когда на выдаче нам протягивают огромный пакет с кучей всего вкусного, но малосъедобного: молочные коктейли, гамбургеры, картошка фри, маффины, мороженое, литр кофе…

А потом, шурша обертками, мы едим прямо в машине, облизывая грязные пальцы, делая вид, что Трофимова не существует. Его и правда будто не существует, он умеет притворяться пустым местом, неодушевленным предметом. Машину ведет не человек, а автоматическая система из будущего. Спорю, если бы мы с Элен накинулись друг на друга и занялись страстным громким сексом, он бы сделал вид, что ничего не заметил.

Элен ничего не говорит, и не ждет от меня инициативы. Мы лишь пересекаемся взглядами, каждый раз вкладывая в них новые эмоции, и этого достаточно. Она отчаянно пытается улыбаться, а я запоминаю узоры ее изнанки, которая сегодня любезно открылась. Если бы Элен пришла в клинику вот с такими, как сейчас, ошарашенными глазищами, в которых бушуют моря печали и океаны сожаления, я бы первый ей посочувствовал.

Неожиданно часы начинают показывают восемь. Потом восемь ноль одну. Восемь ноль две… Причем и на моем телефоне, и на ее, а также на панели автомобиля. Ошибки быть не может: время пролетело стремительно, а мы так и сидим на кожаных сиденьях, молчим, пока Трофимов словно по команде: «отомри!» – не начинает копошиться:

– Константин Игоревич, бензин на исходе. Тут недалеко есть заправка, съездим быстрехонько?

– Нет-нет, мне уже пора, – тут же суетится Элен. – Прости, уже сколько времени! Через полчаса занятия начинаются, а нужно помыться и привести себя в порядок. – Кажется, она только сейчас осознала, что за окном кипит жизнь, ходят люди, солнце высоко, снежком пробрасывает.

И перед тем, как отпустить ее, отправляю сообщение на сотовый, мельком глянув на визитку:

«Ну что, сегодня ты тоже предусмотрительно не глядела на нападающих, чтобы не запомнить их на будущее?» Она вспыхивает румянцем, поджимает губы.

«А знаешь, почему ты на них пялилась во все глаза?»

Она качает головой и впивается в меня взглядом, ожидая ответа. Смотрит на телефон, на меня, снова на мобильный.

«Думай», – произношу одними губами по слогам, ударяя пальцем по виску, после чего дверь закрывается, машина уезжает, оставляя позади девушку вместе с больной бесконечной ночью. Я смотрю в свое окно. Не хочу в сторону, где сидела Элен. Незачем.

Глава 9

Элен

Неловко-то как. Раннее утро, я семеню по нашему оживленному «муравейнику», здороваясь с каждым вторым, в том числе и с комендантом, после ночевки вне дома. Да еще и в том виде, в котором меня высадил Костя у подъезда: куртка поверх белого халата едва застегивается, голые ноги (в ноябре-то месяце!) сверкают пошлыми синяками на коленях, волосы в беспорядке, слипшимися сосульками свисают на лицо. Но пусть так, хоть прикрывают ссадину на распухшей губе и зареванные глаза.

Лучше бы я настояла на своем, вышла из огромной черной машины на рассвете, пока студенты спят, и в момент, когда сторож отопрет замки, шустрой змейкой просочилась бы сквозь приоткрытую дверь, пробежала галопом на восьмой этаж, и лишь там расслабилась, радуясь, что никого не встретила. Почему я так не сделала? Зачем до последнего сидела с Костей рядом, позабыв о времени?

До чего стыдно-то, Боже.

– Это ты откуда, красавица такая, пожаловала? – чуть громче, чем следовало, командует в спину комендант, когда моя нога уже касается первой ступеньки. Замираю, стиснув руки на груди. Попалась. – Где это ты ночевала? В кабинет, быстро, – ее низковатый голос привлекает внимание всех тех, кто по какой-то причине вдруг не успел зацепиться взглядом за мою ссутуленную спину.

Этого еще не хватало, но деваться некуда. Общага – это ее территория, слушаюсь. Едва за мной закрывается дверь, Катерина Дмитриевна падает в кресло, скрещивает ноги, втянув их в проход, и, устало потерев переносицу, спрашивает:

– Что случилось? Не прячь лицо. Покажи… Вот это да-а. Кто это сделал? Тот мужчина на дорогой тачке?

От неожиданности даже вздрагиваю, поднимаю глаза на коменданта. Она достает сотовый, но звонить сейчас точно никому не нужно, поэтому торопливо успокаиваю ее:

– Нет, нет же! Он, наоборот, помог. Сейчас уже все хорошо, пожалуйста, никому не сообщайте. На меня напали, но этот парень заступился.

– Кто напал? В полицию обращались?

– Все случилось очень быстро, я практически не пострадала, только испугалась. Да и сама виновата. Выпила лишнего, согласилась прогуляться с незнакомыми мужчинами. Мне повезло, что легко отделалась и помощь подоспела вовремя. Костя…

– Какой еще Костя? У него есть фамилия?

– Пока просто Костя.

Он ведь говорил, что хочет замять дело, не так ли? Решаю, что не стоит называть его полное имя.

– Погоди. С этого момента поподробнее. Этот едва знакомый Костя вдруг, ни с того ни с сего, проследил за тобой и, убедившись, что дама в беде, кинулся на выручку?

Скептицизм в голосе Катерины Дмитриевны начинает волновать меня.

– Да, так и было. Один из подонков сбежал сразу, а со вторым они подрались.

– Влюбился в золушку с первого взгляда, кинулся мстить обидчикам?

– Вы сейчас на что намекаете?

– Это подружки тебе намекают, а я сейчас прямым текстом скажу. В сказки про принцев я давно не верю, а тебя вижу – насквозь. Знаю, что не хватает денег. Нужны они как воздух. И одеваться хочется, и кушать вкусно. И внешние данные позволяют. Но стоит один раз вкусить легкой наживы, дальше покатишься по наклонной. Себя сначала потеряешь, потом возненавидишь. Не позволяй мужчинам так с собой обращаться, даже если они обещают золотые горы!

– Честное слово, я вам правду рассказала, – не понимаю оправдываться или обижаться на такие предположения. Начинаю паниковать, отчего мои слова звучат робко, что только подкрепляет уверенность коменданта.

– Ой, ладно, – махнула она рукой в мою сторону. – Чтобы каждый вечер в восемь была в комнате, лично проверю. Сама все поняла, вижу по лицу.

Горячую воду как назло отключили, за отсутствием альтернативы наскоро обмываюсь под напором холодной. Толстый слой одолженного у соседки тонального крема делает синяк практически незаметными, одна проблема – теперь уши на три тона светлее лица. С досадой отмечаю, что похожа на манекен, который здорово потрясли при перевозке, да к тому же неудачно собрали из двух разных.

Рассматриваю себя в зеркало то с одной стороны, то с другой, после чего распускаю волосы. Сойдет.

Брючный костюм, ботинки на плоской подошве, белоснежная блузка – и я готова выйти из комнаты.

***

За день в универе только ленивый не спросил, кто же этот загадочный мужчина, крутая машина которого все утро простояла у общежития. Сколько ему лет? Женат ли?

– Вижу, что ночь не прошла даром! – вспыхивает восторгом однокурсница, сидящая позади, и, о Боже, как же она оказывается права. – Расскажешь, как вы познакомились? Обменялись телефонами?

Обменялись, а толку? Первой написать все равно не осмелюсь. А мои «спасибо» Костю, кажется, порядком раздражали. Представляю, что он обо мне думает. Что думают остальные ребята из группы поддержки. Дура, полная дура. Умудрилась же опозориться на весь белый свет. Выпила совсем немного, а разум туманом заволокло. Видимо сыграло роль, что весь день ничего не ела.

– Он просто подвез меня, – говорю вслух, понимая, что не отстанут. – Обычный парень, познакомились в клубе, – кратко парирую, догадываясь, что в правду, как и комендант, она не поверит.

– Да-да, конечно, парень с густыми седыми усами. Рассмотрели его хорошенько, так что не сочиняй.

Сдержаться не получается, и я начинаю истерично хихикать. Оказывается, все, во главе с Катериной Дмитриевной, думают, что я провела ночь с пятидесятилетним Трофимовым. Так вот откуда такая странная реакция коменданта! Костя сидел на заднем сидении тонированной машины, его попросту не заметили. Теперь понятен повышенный интерес к этой истории.

Сплетни полетели, а прыгать и ловить их ускользающие из рук хвосты – лишь разгонять быстрее. Ладно, не имеет значения, скоро все забудут обо мне иэтой ночи.

Единственный человек, с кем бы мне действительно хотелось обсудить случившееся, а так же последующие смехотворные выводы окружающих – это Кристина, но она не захочет слушать. Мы в ссоре, и я не стану звонить первой. Но как бы мне хотелось, чтобы позвонила она! Хотя бы раз!

Сижу на лекции, пытаюсь слушать, но в одно ухо влетает, в другое – вылетает. Ощущения беспомощности и одиночества вновь со мной, а затем волнами накатывает страх, будто после стресса я получила успокоительное, и сейчас его действие закончилось. Постепенно становится хуже, мой вымышленный анестетик отпускает, уступая место вначале пульсации, а позже и боли. Дрожат руки, я вроде и в безопасности – тут светло, спокойно, много людей вокруг – а кажется, что снова там, в гостинице, один на один со страшнейшим кошмаром. Еще немного, и моя голова лопнет.

– Можно выйти? – поднимаю руку.

И только я успеваю вернуться в кабинет, сесть за парту и сделать пару глотков купленной на первом этаже минералки, дверь в аудиторию снова открывается. На этот раз резко и настежь, с грохотом бьется об стену, привлекая внимание.

Глава 10

Элен

В аудиторию влетает высокий мужчина около тридцати пяти лет в черном безупречном костюме, с длинными по плечи светлыми волосами и ослепительно всем улыбается. Он очень привлекателен, в момент становится тихо, и даже наша невозмутимая строгая преподавательница лишь часто моргает, вместо того, чтобы выставить непрошеного гостя вон.

– Извините, пожалуйста, отвлекаю вас самым бессовестным образом. Но я катастрофически опаздываю, нет времени ждать завершения пары. Я с разрешения декана, – у мужчины низкий приятный голос, чувствуется легкий акцент, будто русский ему не родной, вот только чей – не разобрать с лету. Зато можно отлично представить, как он ведет презентации перед аудиторией, переходя с одного языка на другой, даже не замечая этого. С той же самой улыбкой, с теми же легкими интонациями.

– Разумеется, – тушуется и рдеет Маргарита Егоровна. – Что же вы хотели?

Он кое-что объясняет ей вполголоса, протягивает бумаги, которые та внимательно изучает и понимающе кивает. После чего она обводит аудиторию рукой:

– Антон Игоревич – представитель крупной компании, и им нужны студенты для выполнения важной срочной работы. Подробнее он расскажет сам. Итак, кто хочет поучаствовать в этом, несомненно, стоящем и интересном проекте?

Практически все вскидывают вверх руки. Еще бы, восемьдесят процентов нашей группы – девчонки, и даже просто пообщаться с этим невероятным мужчиной – огромное удовольствие. Я бы первая подскочила с места в любой другой день, но только не сегодня. Все, чего сейчас хочется – это вернуться в общежитие, забиться в угол и оплакивать себя, краснея от стыда, мечтая забыть. Сколько до конца занятия? Целых тридцать минут!

– А вы не хотите попробовать?

Я поднимаю глаза от стола и понимаю, что теперь с Антоном Игоревичем мы смотрим друг на друга. Причем в упор. Оказывается, он подошел к моему столу, не поленился забраться вверх на несколько пролетов.

– Я? Нет, спасибо. Я очень занята.

– Вы с ума сошли! Такая возможность! – кудахчет преподавательница. – Если мне не изменяет память, вы же не так давно подходили, спрашивали, есть ли варианты приработка?

– Вы меня не помните? – спрашивает мужчина. – Антон, – напоминает свое имя почему-то без отчества. – Мы встречались… не так давно.

Вспыхиваю. А ведь он прав! Передо мной Костин брат собственной персоной, который прибыл в гостиницу ранним утром и улаживал вопросы с полицией и администрацией. Вот так совпадение! Или нет?

– Идемте, – говорит он серьезно, без тени улыбки. Тут же вскакиваю с места, торопливо собираю вещи в сумку и следую за Антоном вон из аудитории, чувствуя, как подгоняют в спину завистливые взгляды одногруппниц.

Пока иду позади Антона, быстро рассматриваю его. И правда хорош, есть между братьями что-то общее, и десять лет разницы в возрасте выражаются прежде всего в десяти килограммах мышечной массы, которые младшему еще предстоит набрать.

На лестнице почему-то он поворачивает не вниз, а вверх, и, добравшись до пятого этажа, услужливо открывает дверь в кабинет замдекана. Девушки в деканате лишь улыбаются, ничего не имея против.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Может, чай, кофе?

Это он меня спрашивает? Конечно меня, в кабинете никого больше нет. Большое искушение, но все же я отказываюсь.

– Как хотите. Мой брат называет вас Элен, я, пожалуй, буду так же. Вы не против?

– Разумеется, как будет удобнее. Приятно с вами познакомиться, простите, что не узнала сразу. Все еще не могу прийти в себя после… случившегося ночью.

– Понимаю. И немало удивлен, что вы решились пойти на занятия. Сначала я заехал в общежитие, но, оказалось, вы не из тех, кого шок может выбить из привычного ритма жизни. Это похвально, – задумчиво говорит он, присаживаясь напротив. Смотрит в глаза. Они у него светло-голубые, как у Кости.

– Извините, можно бестактный вопрос? Я изучала в школе языки, поэтому мне безумно интересно, кто вы по национальности? Никак не могу разгадать акцент, – и закрываю рот, понимая, что сболтнула лишнее. Слишком много кофе и впечатлений за утро.

– Что, простите? – он немного удивлен.

– Это вы меня простите, пожалуйста. Не мое дело. Просто у вас с братом необычная внешность. Вроде бы славянская, но что-то такое есть…

– Наша мать была норвежкой, – улыбается он, откинувшись в кресле замдекана, как в своем собственном. Осматривает содержание стола, даже позволяет себеполистатьнекоторые папки, переложить с одного места на другое, сделав так, как ему больше нравится.

– Я не стал приглашать вас к себе в офис, на это ушло бы много времени, и существовал риск, что вы попросту не придете. И обедать у меня сегодня нет возможности.

Решаю помочь ему перейти сразу к делу:

– Вы здесь из-за Кости, верно? У него проблемы? Этот… мужчина… Седой. Он подал на Костю в суд? Надеюсь, у вашего брата нет сотрясения после драки? Мне так неловко, что из-за меня он пострадал. Если я могу хоть что-то сделать, чтобы оправдаться в ваших глазах, только скажите.

– Можете, Элен, – снова улыбается он мягко. Немного расслабляюсь, чувствуя, как ноют мышцы спины, которую держу излишне прямо. И колени, которые сжимаю чересчур сильно.

– Не буду ходить вокруг да около. Я действительно хочу предложить вам работу. И документы перед вами на столе – настоящие. Уверяю, запись в трудовой о стажировке в «RAZA.Planets» не оставит ваших будущих работодателей равнодушными. Рекомендации напишем вам идеальные, комар носа не подточит. – Он бросает взгляд на сотовый, мотает несколько сообщений, читая и хмурясь. – К делу. Вы же свободно говорите по-английски?

– У меня высокая квалификация. Могу показать…

– Не нужно ничего показывать. Не беспокойтесь так сильно, пожалуйста. Все в порядке, не паникуйте. Мой брат сделал то, что посчитал единственно правильным: помог попавшему в беду беззащитному человеку. На его месте я бы поступил точно так же, ни секунды не колеблясь. Мне очень жаль, что такое случилось с вами, и, уверяю, Седой уже ослеп на один глаз, и на этом его беды не закончатся. Но здесь я по другому вопросу.

Он наливает воды в стакан, выпивает. Я сижу, затаив дыхание, ловя каждое слово, каждое движение.

– Не уверен, в курсе ли вы… Но у нас с Костей уже давно нет поддержки родителей. Только дедушка, который он живет в Норвегии, и видимся мы нечасто. Семейным бизнесом руковожу фактически я один, впрочем, это неважно. Хочу сказать, что последние годы за Костю отвечаю только я, он мне больше, чем брат. Как сын. И поверьте, я знаю, о чем говорю, собственные дети у меня тоже имеются.

Он снова улыбается, достает из портмоне фотографию двух светловолосых, как снег в горах, деток, около пяти лет. Затем тяжело вздыхает, между бровей появляется глубокая морщинка, носогубные складки обозначаются резче.

– Татьяна Петровна из клиники сообщила мне о той записке, обидевшей вас. С ним сложно. Пытаюсь подобрать правильные слова, но не получается.

– Говорите, как есть. Я все понимаю.

– Вы ведь слышали, что Костя один из выживших «попаданцев»?

– Да, конечно, – я снова вспыхиваю. Именно поэтому я и пришла в клинику – из-за «попаданца», но сказать об этом не решаюсь, понимая, как признание будет выглядеть со стороны.

– Слишком популярная секта, больше шести лет я пытаюсь замять тот грандиозный скандал, но раз в год-полтора обязательно находится умник-умелец, который раскапывает информацию и начинает нападать. Издеваться. А Костя воспринимает подобные… случаи близко к сердцу. Вот и сейчас опять… тварь завелась. Уничтожила его квартиру, всколыхнула в душе страшное. Я хочу увезти Костю из страны, пока эту сволочь ищут.

– Правильное решение.

– Да, но все не так просто. Основной филиал компании у нас в Москве, я не могу собрать сумки, сгрести в кучу семью, и на следующий день отбыть, все здесь бросив. И одного его не отпущу.

– В Европу?

– В Штаты поедем. И сейчас мы подходим вплотную к тому, ради чего я сорвал вас с занятий. Костя – инвалид.

– Глухонемой.

– Точно. На новом месте он окажется без возможности общения, а переводчиков он не терпит. Научите его дактильной английской азбуке, потренируйте чтению по губам хотя бы основных слов и фраз. Магазин, аптека, такси, парикмахерская. Что может понадобиться в первую очередь?

– Но у меня совсем нет опыта.

– У вас превосходный английский.

– Да, но я не знаю язык жестов!

– Выучите вместе, не проблема. Спокойно, Элен, – он касается моей руки своей. – Сегодня утром в холле гостиницы вы выглядели менее испуганной, чем сейчас. Простите за неумную шутку, она была лишней.

– Вы переоцениваете мои возможности, – а сердце колотится. Мне предлагают шанс познакомиться с «попаданцем» поближе, случись это прошлым утром, я бы прыгала до потолка от радости. Но сегодня все изменилось, я обязана Косте жизнью и боюсь подвести Антона Игоревича.

– Самое главное, разговаривайте с ним на английском, пусть учится понимать.

– Может, кто-то и способен совершить чудо, но только не я. Уже три года я обучаю здоровых, слышащий людей, и то идет тяжело. У меня не получится.

– Повремените опускать руки. На английском Костя раньше разговаривал. По крайней мере, в школе болтал прекрасно, без акцента. Мы билингвы с рождения, я даже не уверен, какой язык ему ближе, и на каком снятся сны. Потом добавился еще норвежский, когда мать увезла нас в Европу.

– Получается, он не всегда был глухонемым?

И лишь заметив смущенную улыбку собеседника, я обрываю себя:

– Простите, я ужасно бестактная сегодня.

– Перестаньте извиняться. Ваши вопросы разумны. Нет, родился Костя здоровым, глухота развилась много позже. Английский он знает превосходно, читает на нем и пишет. Вы просто потренируете его, освежите память. Почитайте что-нибудь на эту тему, я не знаю, проявите фантазию, смекалку. Деньги… Оплата вас порадует, уверяю. Договоримся.

– Но почему я?

– Понимаете, Элен, – он придвигается ближе, понижает голос: – для меня важно, чтобы Костя не послал нахрен или еще куда подальше нового человека, увидев в нем врага. Он привык жить, как волк-одиночка. На брата постоянно набрасываются, пытаясь урвать кусок посочнее, и со временем он начал атаковать первым. Пройдут месяцы, прежде, чем он подпустит к себе близко кого-то чужого. А вы… Сегодня утром я решил, что у меня галлюцинации. Он обнимал вас, успокаивал. И смотрел без раздражения. Такого не было уже давно. Лгу. Никогда такого не было, чтобы он заинтересовался новым человеком. Наверное, вы ему понравились.

– Это очень вряд ли.

– И тем не менее. Попробуйте. Не получится – ничего страшного. Напишите номер своей карты, я немедленно переведу вам аванс. Трудовой договор заключим в любое удобное для вас время, мои юристы учтут каждое требование.

– Я не знаю, что вам сказать.

– Скажите: да, – он снова мягко улыбается той самой улыбкой, после которой, уверена, получает все, что захочет. – Костя ведь помог вам. И вы обещали ответить тем же.

– Все, что в моих силах я, конечно, сделаю. Просто беспокоюсь, чтобы вы не потратили зря деньги.

– Возьмите отпуск на работе. Если будут проблемы с сессией – звоните, уладим. Не хочу, чтобы что-либо или кто-либо отвлекал вас от моего брата. Обещаю, что в деньгах вы не потеряете. А если будет хотя бы крошечный прогресс – премии и приятные подарки гарантированы.

– Если вы считаете это хорошей идеей, то мне ничего не остается, кроме как согласиться.

– Чудесно. Очень меня обяжете, если начнете завтра. Я заеду за вами в… – он листает ежедневник в телефоне, – скажем, в семь сорок. Пропущу планерку, ничего страшного. Лично отвезу к нему, представлю в новой должности. Не переживайте, все получится. Это с виду он странный, на самом деле – хороший парень. Мои дети, верните, пожалуйста, фотографию, спасибо, его обожают. А детей ведь не обманешь, они тянутся к добрым людям, – в этот момент он снова мрачнеет, лицо вытягивается, Антон будто становится сильно старше. Мгновением позже берет себя в руки, стирает печаль, проведя по лицу ладонью, и снова улыбается. – Идемте. И рад, что мы договорились.

– Вы не оставили мне ни единого шанса.

– Вы не пожалеете. Возьмите визитку, я обвел домашний телефон, который никогда не выключаю. Звоните по любым вопросам днем и ночью. Все, что касается Кости – имеет первостепенное значение.