Текст книги "Бумеранги (СИ)"
Автор книги: Ольга Вечная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Глава 29
Костя
Сложно привыкнуть к тому, что зоны твоего комфорта больше не существует. Как бы она есть, и ты нуждаешься в ней по-прежнему остро, но… Всем плевать. Для них главное – защитить; дышал бы, по их мнению, и ладно. Вьются, кружатся вокруг, через плечо заглядывают, не скрывая личного отношения к моему образу жизни. Я вставляю затычки в уши, чтобы не слышать их обсуждения за спиной.
Рок разошелся не на шутку, пытаясь спровоцировать меня на ответную реакцию. То с бодигардами, то с водителями или прочим персоналом заводит провокационные беседы. Те, конечно, не ведутся, не доверяют ему настолько, чтобы обсуждать босса, но кое-чего отвечают. И посмеиваются. Рок говорит, что я богатенький неспособный ни на что мальчишка. Что я не более чем жертва обстоятельств, эдакий маменькин сынок. Только без маменьки. Что я сам организовал травлю, чтобы привлечь к себе внимание. Что я трус. Что я моральный урод, которого гнобят заслуженно.
– Это родня тех, кто ушел в «Данте». В прошлый раз так и было, его машину сожгли, словили вечером возле магазина и сломали руку в трех местах, – говорит Рок.
– Это те двое, кто выжил. Сто пудово. Вы не прорабатывали эту версию? Они ж чокнутые, тоже хотят уйти в «Данте», но куда без командира. Вот и подталкивают его к верному решению. Кстати, никто с ними не связывался?
У Рока каждые полчаса новая блестящая версия, можно подумать, хоть одна из них не приходила мне в голову ранее. Он просто жужжит и действует на нервы, он хочет вывести меня из себя. Его бесит, что у меня есть Элен, ему было бы приятнее вернуться в свою никчемную библиотеку, оставив меня в привычном одиночестве. Ревнует, как чертов педик.
Прошла неделя относительной тишины и спокойствия. Алексей выполняет работу идеально, незнакомцы ко мне и на пару метров не могут приблизиться. И не пытаются. Дача оцеплена, Акцио спокойно бегает по всей территории, не реагируя больше ни на охрану, ни на Рока или Элен. Споследней, кстати, мы с удовольствием посещаем спортзал, иногда подолгу бегаем на соседних дорожках. Потом она много времени проводит у меня, по часу отмокает в горячей ванне или греется в сауне, а в общежитии такой возможности нет.
Кстати, пока оформлял ее абонемент в фитнес-центр, успел повертеть в руках паспорт. Скрываю теперь, что знаю настоящее имя своего переводчика. Пусть сама мне его назовет. В подходящий момент.
Мы сидим в гостиной на полу перед камином, закутавшись в пледы, пьем испанское вино, смотрим французскую комедию с английскими субтитрами – после беседы с Антохой Элен всерьез взялась за мое обучение, поэтому русский язык на даче в последнее время звучит редко. Если я не успеваю за ее речью, Рок тут же выдает по слогам: «London is the Capital of Great Britain», «its political, economic and cultural centre, Raza», или прочую хрень, после чего заходится хохотом. Элен ему грозит пальцем, требует прекратить издеваться, он предлагает ей заняться делом и протягивает сосательные леденцы, она топает ногами и заявляет, что он ее бесит, и так по кругу, без перерыва. В этом идиотизме я пытаюсь работать.
Комедия неглупая, второй час удерживает у экрана.
– Да сам он на грани уже, ты посмотри, Элен, – говорит Рок полушепотом ей на ухо, прекрасно зная, что я слышу каждое слово. Она ощутимо вздрагивает. – Антоха за этим тебе звонит постоянно? Боится, что Raza свихнется и бай-бай на тот свет?
– С чего ты взял, что Антон мне звонит?
– Потому что иначе он бы сам толкался здесь где-нибудь поблизости. Прятался бы… в шкафу или за шторой. Но мы-то втроем. Эй, Антон Игоревич, вы тут? Нет? Нету его, когда Razу хотят загнать в могилу. Мистика! Даже охрана ночует не каждый день на даче.
– Он просто знает, что Костя не поведется.
– Да неужели? Поэтому так сильно торопит с диздоком? Боится он, что братец откинется, и «RazaWorld» вместе со всеми проектами окажется в глубокой опе!
За последние дни мы объездили все пейнтбольные клубы в городе, хотя сразу было понятно, что занятие бесполезное.
Каждое утро теперь начинается с планерки в офисе. Шестой эпизод вот-вот выйдет в продажу. Для того чтобы оправдать вложения, необходимо продать два миллиона копий, и лучше, если половину мы сбудем с рук в первый месяц. Рекламная компания вовсю марширует по соцсетям, виртуальный мир затаился и ждет. Ждет наш ответ конкурентам.
На форумах обсуждают наши демки и заставки-тизеры, тематические журналы пророчат огромный успех или колоссальный провал. Это будет даже не ожидание года, прорыв последней пятилетки. Вот только в какую сторону – хороший вопрос.
Когда сегодня утром на планерке я представил очередной список косяков, Антон пришел в ярость, потому что они все еще обнаруживаются, и смахнул со стола свой «Мак», который едва не врезался в стоящего рядом менеджера, с грохотом разбился о стену. При этом реакцию Элен нужно было видеть. Она, кажется, не подозревала, что мы с братом оба – психи, правда, взрываемся по разным поводам.
– Элен, ты ни капельки не боишься сидеть рядом с двумя бывшими сектантами? Бу! Неужели тебе настолько хорошо платит Антон? Скажи, сколько? Ну же, давай, – он чокается своим бокалом с ее, Элен не отрывается от экрана, выглядит напряженной. – Шепни мне на ухо, сколько сейчас стоит дружба с Разой? За сколько тебя купили?
– Вы ведь этого не сделали, – говорит она медленно, задумчиво, перекатывая остатки красного вина в бокале. – Не отравились. Значит, с головой у вас все в порядке, несмотря на чудовищные манипуляции тех, кто организовал «Данте». Так ведь, Рок?
Элен по-прежнему ходит в своих чудовищных джинсах с мотней у колен, словно ей больше нечего надеть. Утром, конечно, она в строгом костюме, чтобы держать лицо перед Антоном, а потом переодевается в это. С той минуты откровения, когда она, будучи слепой, рассказала мне о своем прошлом, мы больше не касались сложной темы. Я только спросил, скоро ли познакомлюсь с Кристиной, получил ответ: очень. После этого прошло восемь дней, ударили морозы за минус десять, воздух потяжелел – вдыхаешь его, а он колется, тогда как шестой эпизод «RazaPlanets», напротив, «обжигает» своей готовностью. Мы с Роком тестируем мир на пригодность для жизни, «примеряем» на себя среду обитания для тех, кто хочет сбежать из реала. Как раньше. И вдвоем с ним мне жутковато играть, моментами чувствую дежавю. Наверное, он тоже.
Хорошо, что Элен все время где-то рядом. Наша ниточка, связывающая с настоящим. Как она умудряется выдерживать царящее вокруг моей семьи напряжение? Не может быть, чтобы дело было только в деньгах. Рок несет чушь. И не в Кристине оно, сто процентов. Вернее, не только в ней. Элен не уходит, потому что сама не хочет уходить. Снова долго смотрю на нее, не могу оторваться.
Сегодня кое-кто во второй раз останется у меня на ночь, потому что кое у кого в общаге отключили воду, причем и холодную и горячую – одновременно, и на целые сутки.
Придет ли онав мою кровать? И да, чтобы узнать ответ на этот вопрос, я действительно заплатил за организацию этого самого внепланового отключения, что было непросто. Главный коррупционер нашей семьи, Антон, быстро бы нашел, кому и сколько сунуть денег, какими тоном и с каким выражением лица преподнести свою просьбу. Мне же пришлось попотеть. Учитывая, что подобрать идеальный тон и интонации в моем случае невозможно в принципе – я потратился основательно.
Кстати, Рок не был мной выпнут обратно в Европу по той же причине: узнать ответ на вопрос. Рок нужен мне, чтобы сделать нахождение на даче небезопасным.
Так придет она или нет? Стоит ли звать самому?
Элен сидит рядом, касаясь своим бедром моего, крошечными глоточками пьет вино, слушает бессмысленные изречения бухого Рока. Замолчать его не просит. Что мне сделать, чтобы ты назвала мне свое настоящее имя?Бардак в ее голове нас роднит, а секреты захватили все мои мысли. Будоражит то, как она старается. Я хочу ее вот такую – странную, непредсказуемую. Она ведь очень интересная, она удивляет. Я хочу удивиться еще больше. Хочу узнать, как именно она удивит меня под простынями. Сейчас.
Рок говорил сегодня утром: «У нее безупречный английский, отличные манеры, чувство вкуса и цепкий ум. Значит, в общежитии она живет? Нищая студентка родом из провинции? Ты, правда, веришь в то, что она случайно появилась в твоей жизни? Раскопай о ней все, Raza».
Рок – мятежный дух, витающий на нашей с Антоном даче. Изгнать его нельзя, ведь он говорит вслух то, что у всех на уме.
«Мятежный дух», спотыкаясь и пошатываясь, удаляется на кухню за очередной бутылкой, а на экране телевизора целуются парень с девушкой. Долго целуются, со вкусом. Им это явно нравится. Мы с Элен сидим вплотную друг к другу, слегка хмельные, смотрим фильм. Наши пальцы переплетаются. Я сжимаю ее ладонь, поглаживаю, поворачиваюсь и смотрю на ее профиль. Серьезная, внимательная Элен. Оцепеневшая. Касаюсь губами ее щеки. Легкие поцелуи – один, второй. Возле уха, сразу под мочкой, в саму мочку, затем ближе к щеке. Трусь губами о ее кожу. Двигаюсь ко рту. Ответь мне, пожалуйста. Хоть что-нибудь.
Она отдает мне бокал и поворачивается.
Когда Рок возвращается в гостиную, застает нас полулежащими на ковре. Я обнимаю Элен, нависаю сверху. Целую в губы медленно, лишь бы не спугнуть. Малинка. Удачно я угадал с покупкой ягоды, а ведь не знал тогда настоящего имени Элен.
– Эй, ребят, прекращайте. Нам еще работать вместе. Вы утром смотреть друг на друга не сможете. Raza, Эл, вы меня вообще слушаете?
Я глухой, я не слышу ни звука. Элен, кажется, тоже.
– Презервативы-то есть или одолжить? Черт, может, хоть фильм досмотрим? Интересно же. Валите, блин, в комнату! Задолбали! Игнорируете? Ах, так? Да и похрен! Как хотите, я с удовольствием посмотрю, как вы трахаетесь, – и этот мудак садится на ковер в метре от нас, удобно устраивается, пялится. Еще ширинку расстегни, блин.
Элен сжимает мои плечи, целует еще раз и подставляет вместо губ щеку. Утыкается мне в шею, прижимается, прячет глаза. Обнимаю ее, поглаживаю. Рок, конечно, прав, завтра мы, вероятно, не сможем смотреть друг другу в глаза. Но кого обманывать, с самого начала все шло именно к этому. Она мне интересна, и, судя по поцелуям, я ей тоже не противен. Я ведь не успокоюсь, пока не возьму ее. Рано или поздно это случится. Почему не сегодня?
Помогаю Элен подняться и веду к себе.
– Давайте! Валите! Потом только не плачьтесь мне, что сами все разрушили! – кричит Рок с такой обидой, что если бы не перспектива грядущего, обязательно вернулся бы и выяснил, что именно его возмущает.
Мы в комнате, и я, неуклюже сдернув покрывало с кровати, укладываю Элен на простыни. Стягиваю с себя свитер и тянусь к девушке, нахожу ее губы. А она выгибается, реагирует на каждое прикосновение, она стонет, обнимает меня ногами, поощряет на большее. У меня сердце колотится, я так сильно хочу, что задыхаюсь. Горячая. Раскованная. Кайф, когда женщина открыто наслаждается ласками. Не то, что в прошлый раз. И близко не стояло.
Это возбуждает больше, чем любая идеальная красота и изгибы. Я трепло: не имеет значения, какого размера у нее белье и спортивный костюм, когда она ахает и прижимает меня к себе сильнее, поощряя действовать активнее. Я ласкаю ее соски ртом и пальцами и схожу с ума от того, как она дышит при этом: быстро, рвано. Податливая под моими ладонями, безумно сексуальная.
Стягиваю с нее штаны. И с себя тоже.
Ощупываю белье, хочу избавиться от него, но мне не разрешают. Элен сжимает ноги, не пуская мои пальцы. Почему, хорошая моя, что случилось? Ты ведь горишь, ты хочешь. Дело в Роке за стенкой? Он не посмеет, знает, что череп проломлю, если помешает. Я позабочусь о твоей безопасности. Просто расслабься и продолжай кайфовать в моих руках.
При попытке зайти дальше она меня останавливает. И словно обухом по голове – воспоминания о нашем знакомстве.
Зажмуриваюсь.
Слушаюсь ее, что еще делать? С моей подачи однажды ее уже принуждали. Я бы мог попробовать настоять сейчас, но ни за что не стану.
На пару секунд замираю, пытаясь погасить эмоции, хоть чуть успокоиться. Она дрожит, а я тянусь за телефоном. Пишу: в чем дело? – но Элен тут же отворачивается и прячет глаза за ладонями. Конечно, мы в полумраке, я сам щурюсь на свет мобильного, отвык, а у нее же особая чувствительность. Что же делать? Пойти варить кофе?
Черт. Не представляю, как от нее оторваться сейчас. Я так сильно хочу, что вариант «прерваться» даже не рассматриваю. Переношу вес на локти. Целую ее в щеку, но вовсе не по-братски. Веду языком до уха, посасываю мочку, играя языком с сережкой. А потом вновь губы: глубоко, с наслаждением. Сжимаю ее грудь, глажу ладонями живот так низко, насколько позволено, пока ее лодыжки вновь не скрещиваются на моей спине. Как дети тремся друг о друга. Я не в состоянии оторваться от нее, но не в праве заставить дать больше.
Целую ее бесконечное число раз, хочу облизать всю – так вкусно, сердце сейчас разорвется, кровь закипает в жилах. И шепчу: расслабься.
Она сильнее сжимает меня ногами.
Я схожу с ума и шепчу ей на ухо: Я хочу тебя, проблемная Элен. Очень хочу тебя.
Она дрожит подо мной. Цепляется за плечи, прижимается сильнее.
Я шепчу: знаю, что просто секс не для тебя. И не для меня тоже, поверь. Я… давай встречаться. Если хочешь. У меня ни разу не было отношений. Но если хочешь… со мной… – В последний раз я что-то говорил вслух, пусть даже шепотом, много лет назад. Даже не вспомню, когда именно. – Элен, я дурею от тебя.
Целую ее в губы, но теперь – осторожно. Только бы не спугнуть. Она ведь… мечется. Обвешенная комплексами и навязанным чувством вины, спасибо четырем родителям, разрывающаяся между обязанностями и желаниями, страхом и интересом.
Она ведь… тоже хочет. И будто пугается собственных ощущений. Наверное, ей нужны какие-то гарантии. Женщинам же, получив их, легче расслабиться.
– Ты и я, – очень тихо, на ухо, – предлагаю попробовать. Я не буду давить. Я ничего не забыл. Ты тоже сейчас вспоминаешь, да? «Веретено» и порванное платье. Я… не услышу твое «нет», поэтому, когда «стоп», просто подними руки. Я почувствую, что больше не обнимаешь. Я остановлюсь. Клянусь тебе, что остановлюсь. В любой момент.
Если она доверится мне сейчас, это будет многое значить. Для меня так вообще – все. Может, после этого я впервые нащупаю с совестью потерянный компромисс.
Мы катаемся по кровати, обнимаясь, прижимаясь друг к другу. Это безумие. Я – на лопатках, и она садится сверху. Красивая, с распущенными волосами, по лицу видно, как ей хорошо, отчего меня едва не уносит.
Она приоткрывает рот и тягуче стонет.
Она двигается быстрее, и пусть мы все еще в белье, это мучительно приятно.
Наши пальцы переплетаются, и она, держась за мои руки, выгибается.
– Давай сама, – шепчу ей. – Сделай это сама, сидя на мне. Ты ведь умеешь, сама себя. Нормально. Не стесняйся.
Она на грани, я чувствую это, когда снимаю с нее белье одной рукой и кусаю свою вторую, чтобы отвлечься. Элен ничего не шепчет в ответ, но почему-то я знаю, что если надавлю и возьму ее сейчас со всей своей страстью и нетерпением, второго раза не будет. Даже если ей понравится. Особенно, если понравится. Элен по-прежнему в рабстве у собственных страхов.
Она опускает вниз руку и наклоняется снова ко мне. Мы так часто дышим, будто соревнуемся, кто потратит больше кислорода. Мне так его давно не хватает. А потом по ее движениям понимаю, что пора. Она больше не сопротивляется и я резко меняю позу, подминаю девушку под себя и проникаю в нее.
Когда чувствую, какая она, когда кончает, думаю, что отгрызу себе нафиг руку. Сложная девочка. Очень сложная девочка. Очень сладкая.
Она кончает подо мной, я чувствую каждый ее спазм. Я слышу каждый ее стон. Она царапает мою спину. Она двигается со мной, сильно сжимает ногами, все очень сильно.
Я больше не могу терпеть. Коря себя, что забыл надеть презерватив, обламывая себе весь кайф, освобождаюсь из объятия ее ног и рук, отстраняюсь. Отворачиваюсь и, черт, прямо на простынь. Просто не могу терпеть. Она прижимается к моей спине, обнимает. Целует в затылок. Прилипает к моему телу.
– Я тебя люблю, – шепчет мне. Это неправда. Ею руководят эмоции. В любом случае, я нихрена не слышу. – У меня ни разу такого не было. Даже близко не было. Только с тобой. – Она шепчет и дрожит, но я будто не слышу. Не должен слышать. Эти слова не предназначаются моим ушам. – Люблю. – Зажмуриваюсь.
Глава 30
Элен
Телефон глухо вибрирует где-то в кресле или под кроватью, не могу разобраться спросонья. Костя тут же поднимает руку и касанием пальца отключает свой сенсорный браслет-будильник, который уже значительно надулся, сдавив запястье.
Снимает браслет и отшвыривает на тумбочку. Я замираю, задерживаю дыхание, ощущая так много всего одновременно. Разве могут нежные поцелуи оставлять следы на теле? Способны ли пальцы нарисовать отметины, когда их обладатель был самым осторожным на свете? И самым страстным. А ещё до слез желанным. Боже, я будто все еще чувствую вес его тела на себе. Его самого, напряженного, остро нуждающегося внутри меня.
Костя обнимает меня, притягивает ближе и щекотно целует в шею один раз, второй, третий. В последний – особенно долго, тягуче, как бы засос не остался. Хотя, пусть останется, подумаешь проблема. Есть и посерьезней сейчас. Например, согретая теплом его тела, чувствующая жар частого дыхания на коже, я, не сдержавшись, громко и жалобно всхлипываю от наслаждения. Какое счастье, что Костя не слышит мою грандиозную капитуляцию. Он проводит руками по моему телу, словно проверяя, все ли на месте, в порядке. Удовлетворенно вздыхает. Сам он тоже голый, как и я, это определенно чувствуется.
О нет.
Я это сделала, переспала с ним. Еще как переспала. С огромным удовольствием, царапаясь и наслаждаясь каждым прикосновением, каждой щедрой лаской.
Глупости, конечно, но я ощущаю себя иначе. Та же самая, ничего не болит, не ноет, но будто и другая одновременно. Дышу глубже, чувствую ярче. Живу.
Когда он сильнее вжимает меня в себя, я невольно вздрагиваю, а мой любовник, сделав собственные выводы, укутывает нас одеялом по шеи. Сотовый продолжает вибрировать, падает с кресла и пляшет в углу комнаты, в плафоне на потолке мы с Костей отражаемся комично маленькими и угловатыми. Лежим под темно-синим одеялом, обнимаемся.
Ночью он принадлежал только мне. И будет моим до момента, как мы встанем с этой кровати. Дребезжание мобильного он не услышит, а я буду терпеть противный звук, сколько потребуется. Терпеть я смогу долго, хоть сутки, хоть неделю.
Что же я натворила? Мамочки…
В одном я уверена – он никогда не узнает, что этой ночью я дважды побывала на пике и срывалась вниз, растворяясь в эмоциях и чувствах, обнимая его изо всех сил, цепляясь, как за единственную возможность выжить. Руками и ногами цепляясь, Господи… И первый из них – когда Костя начал шептать, лаская меня. Шептать с придыханием. Чувственно. Я не ожидала! Мечтала об этом, конечно, но и подумать не смела, что он вдруг рискнет и вспомнит именно со мной, как это – разговаривать. Всего-то прозвучало: я хочу тебя, – а мне большего и не нужно. Его дыхание на моей коже, его потребность в моем теле, его слова только для меня одной в целом мире.
А мой «попаданец», кажется, настроен на дубль два. Водит губами по моим плечам, терпеливо дожидаясь поощрения. Губы сухие, жесткие. Облизни их, пожалуйста. Словно читая мысли, он слушается, заодно касается языком моего позвоночника между лопаток, ведет влажный след к затылку. Дрожу. Сжимаюсь в комок и дрожу.
Одна его рука на моей груди, вторая на животе. Все что угодно, только скажи мне еще что-нибудь на ухо. Снова всхлипываю от ощущений. Скажи мне, умоляю, всем сердцем прошу, ответь: шептав, ты сделал исключение только для меня? Или это обычная практика со всеми любовницами?
Клянусь, я искала бывшего сектанта не для того, чтобы трахаться с ним. Я не планировала такого заранее!
***
«Ровер» плавно движется по знакомому маршруту, в салоне играет громкая музыка, Алексей напряжен и сосредоточен, сидит позади, скрестив на груди руки, а Костя ведет себя как обычно. Хотя, вообще-то, нет. Смотрит на меня по-другому. Я бы сказала – поглядывает. Он и раньше не выпускал мою персону из поля зрения надолго, а сегодня я снова и снова замечаю его украдкой брошенные взгляды, которые он не позволяет поймать, сразу отводит глаза. И улыбается. Рассматривает меня постоянно. И если еще вчера я бы не придала этому значение, сейчас краснею от удовольствия и трепета. Его внимание приятно.
Утром за завтраком Костя и Алексей долго обсуждали расследование травли, я переводила. Оказалось, что охранное агентство Алексея пытались подкупить и приставить к Косте «своего» бодигарда, причем ниточки неожиданно вывели в сторону родственников одного из выживших «попаданцев».
«Все хорошо?» – спрашивает.
– Переживаю за тебя. Страшно подумать, что было бы, если бы им удалось купить охрану.
Он жестикулирует:
«Антон бы жестоко покарал взяточников», – на мгновенье отрывает руки от руля и делает недвусмысленный жест, как именно бы покарал, и улыбается.
Но получасом позже я замечаю в отражении металлической стены лифта потерянный Костин взгляд, понимаю, что ему тоже страшно. А дурачится он для вида. Держит меня за руку, слегка сжимая, а я вдруг осознаю, насколько глубоко успела увянуть в его проблемах, имея за плечами звездное небо своих собственных.
– Все нормально? – это уже я спрашиваю, когда мы рассаживаемся за столом в конференц зале.
«Ночью я спросил, а ты не ответила».
В этот момент в помещение залетает Антон Игоревич, останавливается около нас, уперев руки в бока, здоровается. Отвечая на стандартные фразы я пытаюсь выкинуть из голову прошлую ночь и настроиться на работу. Костя сто процентов, думает о нас вместе, глядит на меня в упор, игнорируя брата.
Потом он кивает своим мыслям, достает из сумки папку бумаг с пометками, встает и направляется к доске, обрывая тем самым Антона на полуслове. Я семеню следом.
Перевожу много подряд, не замолкая ни на минут. Мой ученик, кажется, вошел во вкус, глаза горят, пальцы двигаются без остановки. Судя по выражению лиц Антона и других менеджеров, они уже не рады, что заставили его посещать планерки.
Некоторое время братья спорят. Антон рявкает на меня. Вернее, на Костю, но так как говорю я, то получается, что обрывает он меня, причем безжалостно и откровенно грубо. Костя делает шаг вперед, оставляя меня позади, и эмоционально всплескивает руками. За его спиной хорошо, но, увы, переводить в таком состоянии невозможно. Приходится снова поравняться. Мои щеки горят, пульс учащается; Разовские ссорятся, я между ними. Стараюсь говорить бесстрастно, но не всегда получается, машинально улавливаю и передаю Костины интонации. И выходит, что повышаю голос на владельца «РазаВорлд»!
Когда после планерки мы с Костей движемся к выходу, Антон вдруг окликает меня по имени и произносит сухо:
– Элен, мне же не нужно напоминать о том, что всё услышанное вами является коммерческой тайной, за разглашение которой вас ждет уголовная ответственность? Эти моменты прописаны в вашем трудовом договоре.
Никогда еще он не говорил со мной таким тоном.
