Текст книги "Бабочка (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Я чувствовала себя оглушенной, опустошенной, какой-то маленькой-маленькой. И в то же время – переполненной всем этим: событиями, чувствами, эмоциями. Мне ни на что не хватало сил. Буквально опав на Сергея, я позволила себе ни о чем не думать, только впитывать все это: как выравнивается мое дыхание, как его приходит в норму. Как нежно Сергей гладит мою кожу. И как уверенно, сильно стучит его сердце под моей щекой, пока он обнимает меня, удерживая.
– Знаешь, у меня были совсем другие планы на этот вечер, Бабочка, – с тихим смешком он поцеловал мои веки, все еще закрытые от накатившей усталости. – Шампанское, икра. Пицца, фрукты, украшение елки, может, даже, послушали бы речь Президента…
Я слабо улыбнулась.
– Мне и сейчас все нравится, – еле слышно протянула я, так и не открыв глаза.
– Это меня немного успокаивает, – Сергей рассмеялся громче, видимо, из-за моей реакции. А потом его голос стал очень нежным и серьезным. – Ты как, Света? Очень больно?
– По сравнению с татушкой – чепуха, – попыталась пошутить я. – Это, по крайней мере, не заняло три часа. – Я приоткрыла один глаз и потянулась к Сергею, поцеловав его губы. – Нормально. Даже классно практически все время было, – немного смутившись, все же честно призналась ему во всех своих эмоциях. – А с остальным – думаю, практика, поможет, – даже набралась наглости ему подмигнуть.
И снова закрыла глаза. Зевнула.
Сергей оценил жалкие попытки моего усталого юмора. Усмехнулся. Но вот моя сонливость его удивила, кажется.
– Бабочка, ты же не собираешься спать? У нас еще елка не украшена, – он погладил мою щеку, пытаясь меня растормошить. – Ты не спала в новогоднюю ночь с трех лет, а тут – четыре часа осталось. Света? – настойчиво позвал Сергей, мешая мне погрузиться в сон.
– Отлично, – еще раз зевнув, прошептала я, – разбудишь меня через два часа. Все успеем, – с уверенностью в наших силах «распорядилась» я и все-таки уснула под веселый смех Сергея, от которого тряслось его тело, используемое мной в качестве постели.
Глава 15
Сергей
Если вы думаете, что я разбудил ее через два часа, то крупно ошибаетесь. Сам вырубился разморенный и разомлевший после такого «подарка». Тем более, что последние дни тоже не в баньке парился, пока все проблемы с Малым порешал, а потом с этой дачей. А тут еще и Бабочка: такая теплая, мягкая, сладко сопящая мне в шею, целиком и полностью устроившаяся на мне. В общем, я натянул на нас плед, до этого переброшенный через спинку дивана (аккуратно, чтоб не задеть свежую татуировку), в полной уверенности, что сейчас поваляюсь десять минут, а потом выберусь и со столом разберусь. Подготовлю все. И тут же отключился. Причем, капитально.
Так, что проснулся только тогда, когда Света заворочалась у меня на груди и приподняла голову.
– Сколько уже? – сонно поинтересовалась Бабочка, зевнув.
Ее волосы упали мне на щеку, дразня и щекоча, мешая спать дальше.
Я же попытался разлепить глаза, поняв, что не имею о времени ни малейшего представления. И вовсе не против никуда не двигаться, а проспать вот так же, держа ее, совсем обнаженную и полностью мою, в объятиях до самого утра.
– Уже половина двенадцатого, Сережа!
Заехав коленом мне в бедро, что было довольно больно, она с суматошным криком попыталась вскочить. Я только сдавленно ухнул и покрепче ухватил свою красавицу, не позволяя ей скатиться с себя.
– Мы проспали! Ты проспал! – протянула Света.
Похоже, ее удивило такое событие.
– Вот, и никакого трепета уже. Никакого почтения. И я тоже простой человек, оказывается, – хмыкнул с легкой иронией, подтягивая одеяло повыше. – И тоже хочу спать.
Света улыбнулась, прижавшись губами к моему рту:
– Тебе мое почтение нужно? Любви мало? – прошептала эта девчонка, крепко обняв меня за шею. – А трепета – этого с избытком…
– Эх, разве ты что-то в трепете понимаешь, солнце мое. Мала еще, чтоб «трепетать» с толком, чтоб уместно дрожи в голос пустить, и согласия с каждым моим действием: «да, Сережа, конечно, как скажешь. Хочешь спать? Пожалуйста!», – с нарастающим весельем, перекривил я голос своей Бабочки. – Где все это? Где, я спрашиваю? – шутливо нахмурил брови. – Нет же, коленом в бедро и на ухо орешь.
Света рассмеялась. Звонко, весело, открыто. Я всем телом этот ее смех ощущал.
Хорошо. Не хотел, чтобы она вдруг смущаться начала или сильно раздумывать над тем, как теперь поменялись наши отношения. Девочка моя, конечно, сообразительная, не поспоришь. Но от глупых мыслей в таком возрасте никто не застрахован. Так что, пусть лучше посмеется, чем загрузится, как и что теперь делать обязана. Или не обязана.
– Так елка же, и стол, Президент… – сквозь смех пыталась она объяснить свои маневры.
– Ну да, Президента мы пропустить никак не можем, – и сам широко улыбнулся. Одним движением поднялся, сев на диване вместе с Бабочкой. – Пошли, драгоценная моя, налепим гирлянду на елку, пусть светится. Да шампанское с пиццей сообразим. А остальное, потом, в следующем году нагоним, – предложил я свой «план действий».
– Пошли, – все еще смеясь, согласилась Бабочка, так и обнимая меня за шею.
Еще раз прижалась к губам. Может быстро соскочить хотела. Но я не дал, сам в ответ припал ртом, завладел ее губами, лаская и слизывая этот ее смех. А когда все-таки отпустил, она уже не смеялась, а блаженно улыбалась, глядя на меня так, что в голове мигом эхом отозвались все ее вздохи и стоны подо мной, и то выражение, что застыло на лице Бабочки, когда она испытала оргазм.
Так, и правда, надо вставать. А то ведет меня не в те дебри. А Свете на сегодня хватит взрослой жизни с лихвой.
Коротко поцеловав ее напоследок, я ссадил Бабочку со своих колен, немного поморщившись от ноющей боли в плече.
– Ты таблетки пил? – разумеется, она это заметила и тут же ухватилась за возможность меня «полечить».
– Нормально все, Бабочка, – я отмахнулся, с весельем наблюдая, как она пытается все предметы своей одежды обнаружить.
Мой ответ ее не убедил, но я взглядом дал понять, что развивать тему не собираюсь. Бабочка вздохнула, но быстро отвлеклась, на вытянутых руках разглядывая свитер, сморщила нос.
– Что не так? – поинтересовался, забавляясь сменой гримас, и чуть наклонился, ногой поддев какой-то комок белого материала, валяющийся на полу.
Кажется, Света его в руках недавно вертела. Лейкопластырь. Выпрямившись, я глянул на Бабочку, показывая, что жду объяснений.
Она следила за моими действиями:
– Это мне в салоне татуировку закрыли, чтоб свитером не терла по свежему. Пока домой не дойду. А вообще, сказали, что лучше не прикрывать и не заклеивать, чтоб заживало быстрее.
– Точно? – передернул я ее заботливый тон, посмеиваясь над Светой.
Сам особо не помнил, чего и как с татуировкой делал, на таких мелочах не зацикливался. Да и у Бабочки на спине все вроде нормально выглядело, никаких зияющих ран, чтоб прям к Жорке везти, перевязки делать. Даже красиво смотрелось, если честно. Хоть мне все еще не казалось, что это для нее лучший вариант. Но красиво.
– Точно, – проворчала она с улыбкой, поняв мою насмешку над ее излишней заботливостью. – Не хочу я его надевать, – Света отбросила свитер и пожала плечами, словно проверяя, не делся ли куда ее «подарок». – Майку какую-то найду. Здорово, что дом прогрелся.
Я кивнул ее словам, уже направившись в сторону кухни, где ждала пицца и шампанское.
– С гирляндой справишься, Бабочка? – уточнил на всякий случай, когда она подошла к двери в зал, где я еще утром установил сосну.
– Разберусь, – заверила она меня.
Я кивнул:
– Телевизор не забудь включить, если уж приспичило Президента послушать. А я сейчас нам праздничный стол организую по-быстрому.
– Ой, это классно, я дико голодная, – вдруг призналась Бабочка. – Даже не помню, кажется, после завтрака ничего не ела еще.
Таким образом, совместными усилиями, через пятнадцать минут мы таки оказались перед телевизором, с мигающей огоньками елкой, с горячей пиццей, холодным шампанским и горой мандаринов. Глава государства что-то говорил на заднем фоне, а я развалился на диване, который мы раздвинули, и с удовольствием следил за Светой. Она лежала тут же, рядом, упираясь локтями в диван, уже проглотив два куска пиццы с молниеносной скоростью. Стонала, что сейчас лопнет и вертела в пальцах дольку мандарина, со смехом рассказывая о том, как ей на самом деле было страшно решиться на татуировку. И что она даже повалила небольшой столик с подсобными материалами, когда садилась на указанное мастером место. Так ноги тряслись. Но ей настолько хотелось меня удивить, и выразить, насколько я для нее важен, что пришлось собраться с силами и вытерпеть.
Меня радовало понимание, что в итоге у нее остались от всего этого только веселье и радость. Какой-то кураж. Потому как мне самому было не особо комфортно слушать о ее страхе, и какой-никакой, но боли. Но внешне я благосклонно улыбался, ероша ее волосы рукой, и наслаждался теплом кожи Светы, прижавшейся к моему боку. А она, уже совсем ничего не стесняясь, то и дело целовала то мои плечи, то щеки. Периодически сама попадаясь в плен моих рук и губ.
Такой Новый год не был для меня привычным. Прошлый я встречал в ресторане с “партнерами” и нужными людьми. Как и многие другие. Кроме тех немногих нескольких раз, в которые удавалось вырваться к брату и провести Новый год в кругу семьи. Но те праздники, пусть и замечательные, полные тепла и почти искренней радости практически всех, все-таки отличались от этого. Нашего с ней личного праздника, одного на двоих.
Обалденный опыт. Я точно хотел бы его повторить. И не один раз. А каждый праздник проводить с Бабочкой и какие-то свои, совсем новые, с ней создать. Судя по искристому блеску глаз Светы – она не будет против такой моей идеи.
На столе, между полупустой коробкой из-под пиццы и нашими бокалами лежала уже раскрытая праздничная коробка с моим подарком Бабочке. Хотя, можно было сказать, что это подарок нам обоим – две путевки в Словению на ближайшую неделю со второго января. И обошлись они мне “ой”, как дорого, учитывая, что бронь на этом курорте начиналась едва ли не в августе. А я потребовал в турфирме достойный отдых “начиная с послезавтра”.
Можно было, конечно, выбрать банальную Турцию: и проще с вариантами, и без такого напряга. Но я прекрасно знал, как сильно моя Света любит зимние праздники, и что с большим удовольствием она нырнет в сугроб, катаясь на лыжах, нежели в бассейн, спасаясь от жары.
Да и шанс встретить кого-то знакомого именно в том городе, не относящимся к самым популярным направлениям среди наших, был намного меньше. А мне хотелось просто отдохнуть со Светой, не думая обо всем остальном, чего у нас с лихвой будет по возвращению.
Бабочка безумно обрадовалась. Ей самой хотелось просто тихо и спокойно от всего отдохнуть. Слишком много всего случилось с нами за этот год.
Так что, с истории о татуировке, мы переключились на планы отдыха и то, что следует забрать, и как все организовать. Причем, мы так увлеклись этим, что едва не пропустили тот самый важный момент, когда начался бой часов.
– Ай! С Новым годом! – спохватившись, с восторгом прокричала Света, схватив свое шампанское.
С веселым звоном она чокнулась им о мой бокал.
– С Новым! – согласился я так же весело.
И, дождавшись, когда Бабочка отпила первый глоток шампанского, надавил ей на плечи, притянув к себе и крепко поцеловал, не дав даже сориентироваться. Шикарно. Что еще надо для самого настоящего праздника? Да и шампанское в таком варианте подачи мне понравилось куда больше, чем в бокале.
– М-м-м, – ничего более вразумительного Света не смогла ответить.
Но это “м-м-м” – простонала с удовольствием, так что я сделал вывод, что шампанского ей не жалко, и решил продлить поцелуй.
– Сереж?
Спустя минут тридцать, почти задремав опять после того, как проглотила еще один кусок пиццы, и даже соблазнилась парой не особо любимых ею виноградин, совершенно не глядя на продолжающий бормотать телевизор, Света вдруг подняла голову с моей груди.
– Мм? – ответил Бабочке ее же “фразой”.
Честно говоря, и сам уже начал дремать, и без разницы, что праздник. Мой праздник, постоянный теперь, сопел последние десять минут у меня на груди.
– Сереж, а что теперь будет?
– В смысле, драгоценная моя? – заставив себя полностью открыть глаза, я внимательно посмотрел на Свету.
– Наверное, не так просто будет это скрывать? А показывать… Тоже не стоит, да? Ты говорил… Это будет совсем глупо? – переплетя пальцы и устроив на них свой подбородок, Света сосредоточенно смотрела на меня.
– Не умно, так точно, – я опять откинулся, уткнувшись затылком в подушки дивана. – Но ничего, Бабочка, справимся. Решим как-то по ходу. Тебе об этом сейчас меньше всего думать надо. Отдохнем, вернемся, а потом разберемся. Хорошо?
– Хорошо, – вздохнув, согласилась она. Опять улеглась щекой мне на грудь и начала пальцами обводить контуры моей татуировки. И вдруг улыбнулась. – Разберемся, – добавила Света таким тоном, будто собиралась лично “разбираться” с каждым, кто будет против.
Что заставило меня искренне рассмеяться.
Света
Именно за эту неделю я отчетливо поняла: чтобы ни было мне известно из учебников о свойстве времени – все полная чепуха. И прав был Эйнштейн: непостоянная величина время. Совсем непостоянная. Только гибкая она не столько для скорости света (в конце концов, мне не была доступна такая скорость), а для состояния человеческого счастья.
Честное слово, я еще слишком хорошо помнила о том, как тянулись первые месяцы после смерти моих родителей и брата: не то, что каждый день, а каждая минута казалась бесконечной и полной безысходного горя. Не забыла, насколько долгими были часы в руках Малого. И каким длинным мне показался последний месяц без Сергея.
Сейчас же, на этих “каникулах”, которые любимый подарил мне, минуты пролетали мимо как раз с той непостижимой скоростью света. Стремительно, без остановки и пауз. Потому что я была бесконечно счастлива. Просто безгранично. Да и Сережу давно не видела настолько беззаботным, спокойным и счастливым.
Мы жили в небольшом, но точно дорогом отеле. Не впервые отдыхая за границей, да и об этом курорте узнавая раньше, когда папа спрашивал, куда мы хотим поехать, я имела представления о том, насколько сложно найти здесь номер в самый разгар праздников. И в полной мере оценила подарок. Но на мой интерес Сережа только заметил, что тут никто знакомый не должен попасться. А это самое главное – мой спокойный отдых.
А отдыхалось здесь действительно великолепно. Снег казался невероятно искристым и чистым, а воздух – просто сладким, несмотря на вполне зимнюю погоду. Видимо, именно счастье делало для меня все настолько прекрасным. Татуировка заживала без всяких проблем, хотя Сережа, видимо, чтобы поддеть меня той “настырностью”, с которой я следила за лечением его раны, все время настаивал на осмотрах. А может, ему просто понравился этот “подарок”, что казалось мне вполне вероятным. Любимый часто рассматривал узор на моей спине, а в последние дни, подобно тому, как я пальцами “впитывала” его татуировку волка, нежно и осторожно повторял контуры моей татуировки своей рукой.
И любил меня. Господи! Как Сергей меня любил.
Я всегда знала, что особенная для этого человека, даже тогда, когда наши отношения не выходили за пределы родственной любви. Но сейчас… Я действительно ощущала себя его драгоценностью. Той, для которой происходит все вокруг. Которую обожает этот невероятный мужчина. Мой “супергерой”, о котором только может мечтать девушка. И в то же время, реальный человек, из плоти и крови, жадный и страстный, нежный, а иногда – тираничный, не уступавший мне там, где не считал это верным, несмотря на всю любовь. Хотя, он никогда и ничего категорично не запрещал, а объяснял, разговаривал, аргументировал, почему этого делать не стоит.
И баловал, баловал, баловал…
Он почти не занимался своими “делами”, только раз в день созванивался с Николаем. Я эти разговоры не слушала, несмотря на желание все-все знать о любимом. Сережа не хотел, чтобы я в это вникала, а я слишком любила его, чтобы эту просьбу игнорировать.
Зато, мне никто не мешал наблюдать за любимым, когда он выходил во время этих разговоров на застекленную террасу номера. И я наблюдала, пользуясь случаем, впитывая все повадки и привычки Сергея по-новой в себя, запоминая, пропитываясь им. Потому что на людях я глаза на него перевести не могла спокойно, сразу в жар бросало. Так как, я тут же вспоминала: как он смотрит на меня, когда за нами закрываются двери номера, как целует каждый кусочек, каждый миллиметр кожи, как заставляет стонать и придушенно кричать в подушку от нашей обоюдной страсти.
Но нет, мы не проводили целые дни в постели. Сергей без всяких возражений бродил со мной по заснеженным улочкам небольшого туристического городка. Охотно выдерживал детальное изучение ассортимента всех сувенирных магазинчиков (не ради покупок, мне просто было интересно). И бесконечно покупал мне горячий шоколад. А еще – горячее вино со специями, правда, гораздо реже. Ибо я потом “буянила”, по его словам. А ему это буйство хоть и нравилось, но исключительно в пределах номера, где нас никто не мог увидеть.
И как раз здесь, на этих каникулах, сидя за столиком крохотного ресторана, я решила, что именно этим и хочу заниматься в будущем. Не постоянным бездельем, не подумайте. Международным туризмом.
Сережа мой выбор профессии одобрил, и сказал, что определимся и все выясним, когда вернемся домой.
Это было тем, что отложить не получилось бы – возвращение. А хотелось очень-очень. Но время бежало неумолимо, и после Рождества нам пришлось вернуться домой.
Адаптация далась мне сложно. Целую неделю Сережа принадлежал только мне, без каких-либо ограничений, без оглядок и осторожности. И теперь, действительно зная, каково это, безраздельно владеть его вниманием, всю себя посвящать ему – у меня началась самая настоящая ломка. К хорошему привыкаешь не просто быстро, молниеносно. А теперь надо было думать о том, что говоришь, и при ком. И как смотришь на “дядю”. Как к нему обращаешься. Не имя, а сам тон мог выдать меня с головой, если бы я проговаривала имя Сергея так, как мне хотелось: со всей нежностью и любовью, казалось, заполнивших мою сущность до самых кончиков волос.
А еще – я умудрилась привыкнуть спать с ним в одной постели за эту неделю. Спать по настоящему, не разделенная покрывалом, как это было во время моей болезни и когда его ранили. Нет, иначе. Уткнувшись носом между его лопаток, если Сережа лежал ко мне спиной или слыша во сне стук его сердца, когда он обнимал меня во сне своими руками, что бывало гораздо чаще. Это стало серьезной проблемой, и я отсиживалась в комнате, ожидая, пока утихнет все в доме, пока перестанет ходить охрана, а потом тайком пробиралась в комнату Сергея. И уже здесь ждала, когда он поднимется после всех своих дел, чтобы лечь. Потому как, по признанию моего любимого, его этот момент тоже “бесил конкретно”.
И когда спустя неделю в его комнате прорвало батареи, затопив и пару соседних так, что надо было делать хороший ремонт; и Сергею пришлось “переселиться” в соседнюю комнату со мной, да еще и смежную, которую вроде как планировалось обустроить под “мой кабинет”, когда я поступлю в университет и буду нуждаться в более организованном рабочем месте – меня начали терзать веселые подозрения. Но Сережа эти обвинения решительно и уверенно отверг. Сказал, что действительно – совпало. Недоработка строителей, система отопления не выдержала перепада температуры и мороза, который нежданно-негаданно ударил на Крещение. Мне оставалось поверить. Тем более что я-то только выиграла: теперь наши две спальни вполне можно было считать одной. Правда, остальных нюансов эта бытовая авария не решила.
А еще Катя заметила мое “парящее” настроение. И, несмотря на свою деликатную сдержанность, все же поинтересовалась – не влюбилась ли я на каникулах?
Что мне оставалось делать? Я призналась. Честно сказала – влюбилась во время поездки так, что дальше некуда… А вот потом – начала сочинять по полной, рассказав про парня из Киева, который отдыхал в том же отеле, и про то, какой он классный. И что мы теперь все время переписываемся и перезваниваемся.
Не особо нравилось лгать своей единственной и действительно хорошей подруге. Но Сергей мне очень доступно объяснил, что никому не стоит знать о наших отношениях. По крайней мере, в ближайшее время. И я ему поверила – не хотелось ни проблем с опекунством, ни попыток чьего-то “влияния” на Сережу, посредством угроз мне, на подобии уже пережитого похищения.
