Текст книги "Те же и граф (СИ)"
Автор книги: Ольга Тартынская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Глава 9
Каждому свое
Катя решила позвать Юльку посидеть в кафе. Они давно уже никуда не выбирались вместе, да и вообще как-то отдалились друг от друга. Юлька по-прежнему загадочно отмалчивалась, когда подруга приставала к ней с расспросами. Кате хотелось вернуть себе доверенного человека, с которым можно поговорить о своем о женском, посоветоваться. Сколько можно секретничать? Пора было обеим раскрыть карты. Может, Юлька что-нибудь умное скажет, а Катя, в свою очередь, Юльке.
Они уходили из офиса позже всех. Мальчишки, как они называли сотрудников-программистов, давно разбежались, оставив после себя страшный бардак и спертый дух. Вот-вот должна была прийти уборщица. Юлька проверила сейф с документацией, забрала ключи, выключила везде свет, компьютеры, осмотрелась:
– Ну, теперь, кажется, все. Пошли.
Катя подхватила давно собранную сумку, и они покинули родную контору. Решили далеко не уходить, чтобы не переставлять машины. С этими платными парковками в центре такая морока! И с каждым днем все сложнее становится.
Подруги знали неподалеку уютное местечко с хорошей вегетарианской кухней и не очень дорогое. Ресторанчик занимал подвал большого доходника в тихом переулке. Здесь никогда не было столпотворения, потому что мало кто о нем знал. Спокойная музыка, приглушенный свет, удобные диванчики, – все располагало к интимной и задушевной беседе. Обслуживали быстро, официанты внимательно следили за посетителями и предвосхищали их желания.
Подруги заказали сухого вина, легких салатов и легких десертов, налегая на овощи и фрукты. Когда пригубили вина, Катя приступила к расспросам.
– Расскажешь, что у тебя происходит в жизни в последнее время? Почему ближайшую подругу забросила совсем?
Юлька загадочно улыбнулась, но мучить людей не в ее правилах. Она отхлебнула вина и начала:
– Ну, в общем, у меня, кажется, появился мужчина.
– У тебя? – неприлично удивилась Катя и тотчас поправилась: – Когда ты успела? Кто он?
– Да не так давно. Понимаешь, мне так надоели эти встречи вслепую, даже денег жалко, которые я на кофе извела.
Катя знала за подругой грех: Юлька была не то чтобы прижимиста, но бережлива, расчетлива. Она могла для ребенка забабахать праздник на много тысяч, а могла плешь проесть за копейку, потраченную впустую. Сама не бросала денег на ветер и приучила к этому Катю. Все считать! Да и не было бы никакой студии, если бы не Юлькин талант экономии.
– Ну вот. Я решила действовать наверняка.
Юлька рассказала, что зарегистрировалась на самом раскрученном платном сайте. А там система отлично продумана. Регистрация бесплатная, люди списываются, знакомятся, прощупывают друг друга. Когда же возникает интерес и желание познакомиться поближе: узнать телефон, встретиться, в конце концов, то есть, человек уже на крючке, вот тут-то и – стоп! Плати деньги, если хочешь узнать координаты привлекшего тебя человека. И дальше – больше.
– Ну, им надо же как-то зарабатывать, – объясняла Юлька. – Они, возможно, как-то просеивают желающих, делают отбор, гарантируют, что на сайте более-менее приличные люди. И за это взимают плату. Словом, хочешь знакомиться без риска – плати.
Но для Юльки это была голая авантюра. Что как ей никто так и не понравится в итоге, а она заплатила уже приличную сумму? Нет, покупать кота в мешке подруга не собиралась.
Ее заинтересовал сорокалетний Владимир, у них завязалась интересная беседа, и Юлька почувствовала что-то родное. Но платить пока еще опасалась. Пару раз перечитав его анкету на сайте, она удивилась некоторым несуразностям в ответах Владимира. Например, он писал: "Я люблю семь раз чистить зубы перед сном" или "Мне нравится, когда у меня в доме пять домашних животных".
– Я поняла, что это какой-то шифр! – Подруга даже отложила в сторону вилку, которой ловко орудовала, по ходу рассказа поедая салат.– И тут меня осенило: в его анкете зашифрован номер телефона!
– Да ты что! – Катю увлекла эта детективная история. – И что? Телефон?
– Я выписала все цифры в той последовательности, как они были перечислены в анкете. – Рассказчица не спешила выдавать суть. – Посчитала – точно! Количество цифр совпадает.
Юлька решилась набрать этот номер, она ведь ничем не рисковала. В конце концов, можно сказать, что ошиблась, с кем не бывает? Ответил мужчина.
– Это Владимир? – осторожно спросила она.
– Да, слушаю вас.
Потом он скажет, что Юлька – единственная, кто догадался о шифре в его анкете.
– Больше никто? – слегка кокетничая, удивлялась находчивая дамочка.
– Никто. Это судьба, – сделал он вывод.
Конечно, они встретились. Володечка (Юлька очень скоро стала так называть Владимира) с легкостью прошел тест на кофе.
– Как это было? – памятуя о своем неудачном опыте, спросила заинтересованная Катя.
– Да как... – Юлька подлила подруге вина. – Он сразу все взял в свои руки. Сам все заказал и сам оплатил. Не позволил мне даже кошелек раскрыть. Ну, а я не настаивала.
Катя взгрустнула, слушая подругу. Никуда не денешься от напоминаний об Орлове. Это его манера всегда все за всех решать.
– И что же ты такое в секрете держала так долго? – с упреком спросила она.
– Катя, я не секретничала! – оправдывалась Юлька, впрочем, без всякого раскаяния. – Только мне казалось, к тебе не подступишься. Разве нет?
Катя задумалась.
– Наверное, ты права. Я была занята собой. Ну и что у вас на сегодняшний день?
Юлька собралась ответить, но зазвонил ее мобильник, лежавший рядом с тарелкой на столе.
– Извини, – сказала она подруге и ответила на звонок:
– Да, Володечка?
Пока Юлька щебетала по телефону, Катя с удивлением смотрела на нее. Непривычно было видеть всегда насмешливую, решительную, властную подругу в роли влюбленной женщины. Они договорились о встрече у Юльки дома. Нажав кнопку отбоя, подруга все еще улыбалась нежной, тонкой улыбкой.
– Ты скажи, у него есть семья, дети, квартира, в конце концов? – попыталась Катя спустить ее с небес на землю.
– Давно разведен, в паспорте отметка есть, если ты про это. Есть дочь, взрослая уже, студентка. – И виновато добавила: – Ну, а насчет квартиры, конечно, не очень. Я его к себе позвала, хотя у нас, сама знаешь... Но комната своя есть и ладно. А то он скитается по углам.
– Поня-ятно, – протянула Катя насмешливо.
– И ничего не понятно! – возмутилась Юлька. – Это тебе не гастарбайтер, который ради жилья готов на все! Володечка прекрасно зарабатывает, он инструктор по лыжам в туристической фирме, часто уезжает в командировки, в Альпы. Когда нужны деньги, отправляется на несколько месяцев на нефтяную платформу на север и зарабатывает. Думаю, в скором времени мы купим квартиру.
Видя сомнение в глазах Кати, она добавила:
– Я сама его позвала, Володечка не напрашивался. Просто мне так удобнее. У него была своя квартира, но ее пришлось продать. У дочери что-то случилось, долг какой-то колоссальный, темная история. Он спас ее, продав свою квартиру.
– Ладно, поживем увидим, – заключила Катя.
Тут позвонила Людмила Алексеевна. Она забрала Петьку из сада, но теперь хотела уехать домой, потому что неважно себя чувствовала.
– Катя, приезжай поскорее, – попросила она.
– Да, хорошо, – встревоженно ответила дочь.
Она так пугалась всегда, когда маме было плохо. Страх потерять ее иногда вызывал жуткие сны, после которых долго не проходило чувство тоски и тревоги. Мама для Кати была некоторым оплотом стабильности, что ли, защита, основа. Отец всегда был чужим человеком, а мама – самый родной и близкий. Катя не представляла жизни без мамы, и дело тут не только в том, что Людмила Алексеевна помогала с Петькой...
– Что там? – участливо спросила Юлька. – Что-то случилось?
– Да нет, – встряхнулась Катя, – но мне надо ехать. Мама плохо себя чувствует.
– По радио говорили, что сегодня магнитные бури, – сказала Юлька и жестом подозвала официанта.
– О себе так ничего и не рассказала, – посетовала она, пока ждали расчета.
– В следующий раз, – улыбнулась Катя. – Да ничего особенного не происходит, я хотела с тобой посоветоваться, но можно и потом.
Получив счет, подруги сложились, разделив сумму пополам.
– Кажется, сейчас встанем в пробках, – предположила Юлька, когда они вернулись к своим машинам.
– Да, похоже на то, – нахмурилась Катя.
Спеши не спеши, но через себя не перепрыгнешь. Расцеловавшись с подругой, Катя села за руль и попыталась выбраться из тесных переулков.
Когда она через полтора часа, едва вырвавшись из пробок, добралась наконец до дома, Людмила Алексеевна уже укладывала Петьку спать.
– Знаешь, это, наверное, падало давление к вечеру, – оправдывалась мама, встретив Катю на пороге. – У меня в это время всегда болит голова...
Катя с облегчением поцеловала ее.
– Я лекарство выпила, – продолжала мама, – мне и легче стало. Мы уже поужинали, умылись, почистили зубы.
– Вот и хорошо, – сказала Катя. – Ты ложись, полежи, а я почитаю Петьке перед сном. Потом отвезу тебя домой.
Людмила Алексеевна замахала руками:
– Нет-нет, я сама доеду. Сейчас соберусь и поеду.
Катя смотрела на нее с ноющим сердцем. Опять этот неконтролируемый страх за маму и еще щемящая жалость. Она так постарела... И почему родные люди стареют и умирают?
– Может, ты наконец переедешь к нам, а твою квартиру сдадим? – неожиданно для себя предложила Катя.
Людмила Алексеевна удивленно взглянула на дочь, просовывая руку в рукав плаща.
– Ну, я еще не так плоха, могу справляться и сама, – проворчала она. – А тебе надо устраивать свою жизнь, не девочка уже!
– Устрою, устрою, – засмеялась Катя.
– Игорь-то опять исчез? – спросила Людмила Алексеевна и тотчас махнула рукой: – Ладно, не спрашиваю!
Она снова ворчала, значит, все в порядке.
– Мама! – Петька в пижаме и босиком пришлепал в прихожую.
Мама и бабушка хором набросились на него:
– Куда ты с чистыми ногами! По холодному полу!
Катя схватила его на руки и расцеловала.
– И бабушку поцелуй на прощание, – Людмила Алексеевна чмокнула внука в щеку, а потом и дочь. – Все, я поехала.
– Ты позвони из дома, чтобы я не волновалась, – привычно попросила Катя.
Проводив маму, она отнесла Петьку в постель, помыла руки, переоделась и вернулась к нему.
– Мы с бабушкой читали вот эту книжку, – мальчик достал из-под подушки повесть Тургенева "Му-му".
– Эту? – удивилась Катя. – Ну, давай почитаем...
Она с сомнением полистала книгу.
– Мам, а нелюдимы в лесу живут? – спросил вдруг Петька. – Они кусаются?
– Кто? – не поняла Катя.
– Ну, эти... как вот он! – мальчик показал на картинке Герасима. Тот был изображен дремучим, бородатым, страшным. – Они похожи на людей, а сами звери?
– Подожди, я никак не пойму, о ком ты говоришь, – остановила его Катя.
– Бабушка мне читала, что он, – Петька опять ткнул в книжку, – был нелюдим. Он не человек, да?
– "Но говорят, вы нелюдим"... – засмеялась Катя. – Да нет, Петь, нелюдим – это человек, который не любит бывать, где много людей, старается быть один. Необщительный, неразговорчивый.
Мальчик слушал внимательно.
– Ты понял? – спросила Катя.
– Понял, – ответил задумчиво сын.
– Тогда давай читать. На чем вы остановились?..
Когда Петька уснул, она села посмотреть телевизор. Мама прислала эсэмэску, сообщив, что доехала благополучно. Катя лениво лежала на диване, щелкая пультом по каналам, и думала о том, что зря она позволила Гарику усыновить Петьку. С ним ведь как на вулкане. Сейчас бы ничего не боялась, завязывая роман с Юрой. Теперь же неизвестно, как расценит появление в ее доме мужчины Орлов. Что ему взбредет в голову? Он так привязан к сыну...
Взгляд ее наткнулся на портрет, написанный Юрой Татаринцевым, висевший рядом с небесной девушкой. Картина была закончена буквально на днях. Тогда возникла неловкая ситуация. Катя заказывала портрет, собираясь заплатить за него приличную сумму. Однако, завершив полотно, Юра отказался брать деньги. Наверное, она огорчилась бы, возьми он плату, но и так тоже не дело. Договаривались же...
Конечно, Кате было безумно интересно, что получится. Не терпелось узнать, какой видит ее художник. Юра категорически не хотел показывать картину в процессе создания. И вот теперь Катя готова была не узнать себя или увидеть нечто авангардное, маловразумительное, но яркое по цвету и эмоциональному выплеску.
То, что она увидела, превзошло все ее ожидания. На портрете было изображено хрупкое, похожее на мальчика создание, но при этом просто изучающее женственность и нежность. Угловатость очертаний сочеталась с плавными линиями овалов. Фотографической похожести не было, но художник уловил что-то важное, даже скрытое. А краски были ярки и чисты... Портрет очень понравился Кате. Понравилось даже то, что холст не был огромным, для него на стене легко нашлось место.
Катя перестала щелкать пультом, остановившись на новостном канале, полежала, задумчиво изучая портрет. "Все-таки он талантище! – еще раз мысленно восхитилась она. – И как он хорош, когда работает! И не только когда работает". Воспоминания ожгли ее ожившими в воображении ощущениями. Катя вздрогнула, как от реального прикосновения тонких и чутких пальцев Юры, почувствовала почти физически вкус поцелуя его мягких, настойчивых губ... Катя закрыла глаза.
Она вынырнула из грезы, когда до ее слуха донеслось
– Сегодня утром были арестованы активисты организации "Гринпис России", заблокировавшие нефтяную платформу...
Катя встрепенулась и с нехорошим предчувствием прибавила звук телевизора. Сердце ее мгновенно упало: на экране мелькнуло знакомое лицо. Может, показалось? Однако оператор, как по заказу, взял крупный план, и Катя узнала Орлова. Его держали с обеих сторон два дюжих омоновца, лицо Игоря выражало при этом спокойствие и чувство исполненного долга.
– Нарушителям грозит заключение...
Катя ахнула. Она схватилась за мобильный телефон и снова набрала номер Орлова. Номер заблокирован, ответил ей механический голос. "Что же делать? Как помочь?" – билось в ее голове. И подспудно возникали злые мысли: опять влез в историю, не может без этого! Взрослый человек и не может жить, как нормальные люди. Это ведь трусость, бегство от реальной жизни, от ответственности, в конце концов. Свалил свое агентство опять целиком на партнера, их с Петькой бросил... И совсем где-то на донышке проскользнуло чувство облегчения. Будто судьба вмешалась и дала передышку, отсрочку от ответа на все вопросы, которые мучили Катю, требуя разрешения.
Пока Орлов под арестом, все как-нибудь встанет на свои места. Установятся отношения с Юрой, сделается хоть что-то понятно. Да и себя неплохо бы было понять. Надо, конечно, с Юлькой поговорить, посоветоваться. Она, кстати, и юристов хороших может порекомендовать.
Катины мысли и настроения сменялись с быстротой музыкального клипа. Но надо же что-то делать с Орловым, спасать его, будь он неладен! Катя полистала записную книжку в телефоне и решила для начала позвонить Федорову Саше.
Глава 10
Потрясения
Колосова торопилась на уроки, неслась к метро, потом из метро к автобусу. Пути она даже не заметила, погруженная в свои мысли. Обычно по дороге на работу Маша обдумывала предстоящую лекцию, прокручивала в голове ход урока, перебирала в уме варианты. И всегда план был накануне набросан в толстой тетради, подобран нужный материал, лекция составлена и распечатана. Теперь же предполагался последний устный зачет по поэзии Сергея Есенина. Пусть у школьников болит голова, как его сдавать. И Маша предавалась своим горьким размышлениям.
Она ничего не понимала. Прошло две недели с тех пор, как она увидела на своем телефоне пропущенные вызовы от Игоря. Несколько дней подряд Колосова непрерывно набирала его номер, но по-прежнему слышала одно и то же: номер заблокирован. Узнать, что с ним случилось, было не у кого. Да может ничего и не случилось, просто он вычеркнул ее из списков, решив выбросить из жизни. "Если б уже знать наверняка, что это не так, – думала Маша, – можно бы бить набат. Хороша же я буду, если в итоге выяснится, что Орлов просто не хочет меня видеть".
Она в тысячный раз перебирала в памяти подробности их последней встречи, в который уже раз убеждаясь: Игорь прощался с ней. Ведь он сказал ей по телефону, что не может приехать к ней. Значит, все же женат? Тогда для чего снова звонил сам? Причем, не один раз, а несколько. Если бы один раз, можно было предположить, что ошибся. А три вызова... Маша не могла себя простить за то, что оставила телефон в другой комнате и не услышала, когда Игорь звонил. Должна была бы почувствовать, но не почувствовала. Потому что растекалась в блаженной истоме, читая декадентские стихи и млея от близости юного поэта. Тьфу!
В таком настроении она прибыла в школу, но все оставила за пределами интерната, когда вошла в класс. Опытная в этом деле учительница предусмотрительно подстраховалась на случай, если класс не будет готов к зачету. Прихватила обзорную лекцию по юмору и сатире 20-30-х годов. Всякое бывало в ее практике и бойкоты тоже, когда кучка лентяев-"активистов" убеждала класс не отвечать, даже если кто-то подготовился. Они уговаривали Марию Кирилловну перенести зачет на другой день, и тогда учителю приходилось выкручиваться, заполняя распланированное время. Маша не любила терять бесценные часы, поэтому была всегда во всеоружии.
Как в воду глядела. Стоило только войти в 11 "А" и взглянуть на плутоватые физиономии, как все сразу стало ясно. Не готовы. ОднакоМария Кирилловна, уже начиная раздражаться, все же сделала попытку:
– Кто готов? Начинаем с желающих, как всегда.
Желающих, естественно, нет
– Понятно, – вздохнула она и раскрыла журнал. – Антонов Олег.
– Не готов, – буркнул с первой парты дюжий молодец, уткнувшийся лицом в скрещенные на парте руки.
– Будницкий Саша.
– Не готов.
Мария Кирилловна строго обозрела притихших школяров.
– В чем дело?
Они тотчас заныли, что на неделе у них было три олимпиады, когда же готовиться. Кто-то только что вернулся с международных олимпиад, почти вся четверть пропущена.
– Давайте в следующий раз проведем зачет! – просили девочки, которым сложнее всего было отказать. Девочки, а их в классе всего четыре, всегда старательны, исполнительны, умницы.
– Что ж, – грозно сдалась Колосова, – но имейте в виду, никаких больше отсрочек! Кто не ответит, получит двойку.
Она приступила к рассказу о Хармсе, Зощенко, Ильфе и Петрове, а ребята, сразу успокоившись, тотчас попытались пристроить незаметно за спинами товарищей планшеты, ноутбуки, телефоны. Пришлось прерваться и снова убедительно попросить:
– Уберите все лишнее с парт.
Однажды, когда ребята не хотели подчиняться, она просто ушла из класса и просидела на кафедре с книжкой. А смысл что-то говорить в аудитории, где тебя никто не слышит? После этого некоторое время проблем с подчинением не было.
Итак, по классу пронесся тяжкий стон, однако не сразу, но просьба была исполнена. А когда Маша взялась читать рассказы Зощенко, "Случаи" Хармса, ребята стали слушать, посмеиваться и даже сами вызвались почитать.
Когда Колосова пришла на кафедру, оказалось, что она не одинока в своих страданиях с классом. Елена Александровна жаловалась:
– Не понимаю, что нужно сделать, чтобы их заинтересовать? Они изначально, сознательно решили, что литература им не нужна, и делают все, чтобы не слышать, не запоминать, не дай Бог не усвоить что-нибудь! Нет, если не вернут сочинение как вступительный экзамен, мы их окончательно потеряем.
– Вернут, вернут! – ободрила ее Маша. – В самое ближайшее время вернут, потому что уже стыдно даже нашему правительству за такую тотальную безграмотность и тьму египетскую.
– Маш, тебя тут от директора спрашивали, – сообщила Ирина Николаевна. – Спустись в приемную.
С нехорошим предчувствием Маша входила к директору. И не зря. За столом в его кабинете сидела Бородина.
– Мария Кирилловна, – обратился к ней директор. – Вот мама вашего ученика просится на урок. Позволите ей поприсутствовать?
Воропаев смотрел с сочувствием, но в голосе его явственно читались императивные нотки. Отказываться, видимо, нельзя, однако Маша, обратившись к Бородиной, все же предупредила:
– У нас сейчас зачет, ребята отвечать будут. Вряд ли вам это интересно.
На что она надеялась?
– Мне все интересно, – безапелляционно ответила родительница.
– Ну, хорошо, – пожала плечами сговорчивая учительница, – подходите после звонка в двадцать шестую аудиторию.
Она вышла в сквернейшем расположении духа. Что ей уготовано на сей раз? Мадам никак не успокоится, а причем тут затравленная училка? Мало того, что дети сопротивляются гуманитарному образованию изо всех сил, лентяйничают, хамят, так еще и родители добивают! Надо уходить из школы...
Перемена была большая, второй завтрак. Маша успела выпить чаю, послушать коллег и немного успокоиться. "Сейчас приду на урок, а 11 "Б" тоже не готов, Она ведь скажет, что я не справляюсь с классом, не могу поддержать дисциплину. И это правда..."
Бородина вошла в класс после того, как Мария Кирилловна поздоровалась с ребятами и разрешила им сесть. Незваную гостью встретили недоумевающими взглядами, а Коля Бородин покраснел и опустил низко голову. Класс понемногу успокоился, однако впереди Машу ждали испытания.
– Итак, кто первый пойдет отвечать?
Она заметила у ребят на последней парте гитару. Значит, кто-то все же приготовился к зачету, будет петь.
– Кто готов? – повторила она, видя перед собой преимущественно опущенные головы.
– Мы попробуем.
К доске вышла группа оболтусов с последних парт. Кроме гитары они несли еще скрипку и синтезатор.
– Ого! – улыбнулась Маша.
В сопровождении оркестра Горяинов Андрей, внешностью напоминавший Гарри Поттера, исполнил песню "Хороша была Танюша". Мало того что у него обнаружился изумительно густой, церковный бас, еще и песня получилась готической страшилкой. Если не знать, что это стихи Есенина, можно было бы принять ее за произведение из репертуара лучших лет "Короля и шута".
Ребята исполнили еще "Сыпь, гармоника" в той же манере. Колосова получала удовольствие от импровизированного концерта.
– Чья музыка? – спросила она.
– Моя, – серьезно ответил Андрей.
– Да-а, – восхищенно протянула Маша. – Здорово получилось. Свежо.
Она даже забыла о гостье, а та внимательно следила за всем, что происходит в классе. И непарламентские выражения в стихах Есенина не прошли мимо ее уха.
С чистой совестью поставив Андрею пятерку, Колосова уже другими глазами посмотрела на класс.
– Кто следующий?
Тут-то все и кончилось. Никто больше не вызвался в добровольцы.
– В чем дело? – не выдержала Мария Кирилловна.
В ответ хлынули жалобы и возмущение, все то же: олимпиады, контрольная по физике, помилосердствуйте, времени совсем нет. Маша задумчиво обозревала класс, затем взялась за журнал. Ей очень не хотелось рассказывать о юморе в присутствии Бородиной
– Алекбаров Азат.
– Не готов.
Маша поставила точку.
– Алексеев Сергей.
– Не готов.
Ей показалось, что на лице Бородиной мелькнула злорадная усмешка.
– Бородин Коля.
– Не готов.
В классе повисла тишина.
– Как не готов? – не выдержала Колина мама. – Ты же вчера учил стихотворение "Русь"! В чем дело, Николай?
– Коля? – спросила Колосова негромко сидевшего перед ней несчастного ученика.
– Не готов, – ответил он, не поднимая глаз. – Не было времени. Давайте перенесем зачет на следующий раз.
Класс одобрительно загудел, поддерживая Колину инициативу. И Маша сдалась.
– Что ж, в таком случае, пятерок больше не будет!
– Согласны! – отозвались одиннадцатиклассники.
И пришлось рассказывать опять о юморе и сатире, в то время как мама Коли Бородина переживала потрясение. Маша видела, что она совсем не слушает, бросая выразительные взгляды в сторону сына. Однако тот ни разу не обернулся, сидел напряженный, сосредоточенный.
Маша с облегчением вздохнула, когда раздался звонок.
Бородина, ни слова не сказав, вышла из класса. Мария Кирилловна подумала было, что она ждет ее возле кафедры, так нет. И там не было Колиной мамы. Маша пожала плечами и зашла на кафедру.
На этот раз преподаватели коротали перемену разговорами о том, что все в свое время пришли в интернат только на время. Обычно говорили:
– Поработаю немного, а потом найду что-нибудь более серьезное.
Вроде бы и денег не платят, и дети стали другие, и много чего еще, однако годы шли, но никто не уходил из школы. Скоро уже пятнадцать лет, как Маша работает здесь, а другие гуманитарии и того больше, но никто еще добровольно не покинул свой пост. Так, видно, до пенсии и просидят здесь.
Маша все думала о случившемся на уроке. Бородина готовит какую-то пакость, это очевидно. Ну и ладно, пусть увольняют, ей же, Маше, легче. Не придется делать резких движений, все решится само собой. Пойдет на телевидение.
Колосова собралась с силами, сходила вымыть чашку в туалет, убрала со стола на полку нужные книжки, собралась и вышла на улицу. В саду вокруг школы на деревьях вовсю зеленела листва, источающая свежий неповторимый весенний аромат, птицы щебетали громко, радостно. Скоро запоют соловьи, они всегда здесь поют в конце мая, как сумасшедшие. Весна вошла в заключительную стадию. И Маша не могла не чувствовать на себе ее власть.
"Господи, сто лет исполнится, а все равно по весне буду вздыхать, как девочка, томиться и ждать любви" – сердилась она на себя. Домой идти не хотелось, Маша решила прогуляться. Пешком дошла до метро, доехав до пересадки в центре, неожиданно для себя вышла на Библиотеке имени Ленина, мимо Манежа пошла к Александровскому саду.
Недавно она перечитывала Булгакова к урокам, сцену знакомства Маргариты с Азазелло здесь, в Александровском саду. Конечно, от сада уже мало что осталось, но все же места те, исторические. Было время, когда она водила экскурсию по булгаковским местам, ребятам нравилось. Это было давно.
Маша спустилась по ступенькам ближе к кремлевской стене, прошла немного по дорожке, поглядывая вокруг. И вдруг сердце на миг остановилось, а потом заколотилось с такой силой, что сделалось больно. Маша резко остановилась, глядя вперед.
Возле помпезного позолоченного фонтана стоял Игорь с тремя стаканчиками мороженого в руках. Он оглядывался вокруг, словно искал кого-то.
Маша в страхе, что он сейчас ее увидит, инстинктивно кинулась за хлипкое деревце, одно из немногих оставшихся в саду. Она с трудом перевела дыхание, чувствуя, что вся дрожит. Орлов продолжал озираться по сторонам. Немного успокоившись, Колосова решила подойти к нему. Глупо ведь, столько не виделись, а тут судьба сама свела. Она достала из сумочки зеркальце, посмотрела на себя. Все вроде бы в порядке. Сердце замирало от волнения и страха, когда она вышла из-за дерева. Маша уже сделала шаг в сторону Игоря, но тотчас опять остановилась как вкопанная.
Она увидела, как к Игорю подбегает мальчик лет пяти-шести. Он о чем-то весело рассказывал, жестикулируя, а Орлов смотрел на ребенка с такой любовью, что сердце Маши перевернулось опять. Мальчик был очень похож на Орлова: такой же светловолосый вихор торчит, огромные светлые глаза в пол-лица, удивленные брови... Сын, сын... Маша пошатнулась и снова прилепилась к дереву.
Игорь отдал мальчику мороженое, взял его за руку. Ребенок все тянул его куда-то, однако Игорь не спешил подчиняться. Он ждал. "Надо уйти", – подумала Маша, не замечая, что до белых костяшек сжимает сумку в руке, но все не уходила. Зачем ждать, зачем умножать боль?
И она увидела то, чего так боялась. К Орлову с малышом подошла симпатичная, модно одетая женщина в облегающих брючках с модной стрижкой. Молодая. Или выглядит хорошо. Лет тридцати, не больше. Маша мучительно вглядывалась в лицо его жены (а то что это жена Орлова, она нисколько не сомневалась) и не находила изъянов. Эта женщина нравилась ей, казалось, она вполне подходит Орлову. Такая красивая, молодая, уверенная в себе женщина и победительный мужчина, мужчина-мечта. Современная пара. И чудесный малыш...
– Вам плохо? – участливо спросила Машу какая-то девушка.
– Нет-нет, спасибо, – пробормотала Колосова, не отрывая взгляда от Орлова.
И он почувствовал. Медленно повернулся в ее сторону и встретился взглядом с ее глазами, полными слез. Маша бросилась бежать из сада, не разбирая дороги.
