Текст книги "Те же и граф (СИ)"
Автор книги: Ольга Тартынская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава 6
Что такое семья?
Катя ехала домой и пыталась себя понять. Что же произошло? Почему она перестала быть собой привычной, что в ней проснулось? Что изменилось в ее судьбе и почему? Видимо, она стронула какие-то механизмы, когда разрешила себе знакомство по интернету, преодолела собственные стереотипы и вот... Что-то с ней произошло, если она пожалела, ну, пусть не бомжа, не бродягу, а симпатичного художника, но все равно человека не ее круга.
Катя никогда не сочувствовала людям, которые жили как Бог на душу положит. Вечно их проблемы решают все вокруг. А какое они имеют право вынуждать окружающих это делать? И, главное, они считают, что все так и должно быть! Да, надо отдать им должное, такого сорта люди и сами готовы отдать последнюю рубашку. Вопрос в том, есть ли у них эта рубашка. Чаще всего им нечего дать, кроме совета или хорошего разговора под водочку.
Конечно, Юра не совсем то, что эти люди. Он явно не бедствует и знает, чего хочет. Одинок? А кто не одинок в этом городе? Да, в Юре было что-то трогательное, если она, Катя, человек далеко не сентиментальный, бросилась помогать ему без всякой на то причины. Наверное, это неправильно. Мужчина должен вызывать совсем другие чувства. Однако Кате было приятно обнаружить себя другую.
Дома ее ждали мама и Петька. По случаю выходных они ходили в театр на детский спектакль и уже вернулись. Катя была в прекрасном расположении духа и предложила маме вместе поужинать. Она быстро почистила несколько картошин, поставила варить, потушила овощное рагу и порезала свежий салат. Петька играл с бабушкой в шахматы. Он вообще с самых ранних лет удивлял своими логическими способностями. В два года собирал пазлы на раз. Катя с трудом разбиралась, куда что, а он уже готов. Потом он перерос и пазлы.
К шахматам у Петьки давний интерес. Теперь еще компьютерные игры добавились, те, что требуют соображения и игры ума. С Петькой было удобно: посади его за айпад, включи игру и все. Он мог бесконечно играть и смотреть мультики.
Можно сказать, с младенчества у него был любимый старый мультфильм "Шкатулка". Своеобразная детская рок-опера, смелое дерзание мультипликаторов в непростые советские времена. Петьку завораживало путешествие мальчика внутри старинной музыкальной шкатулки. Все песенки из мультика он знал наизусть. А Катю смущало, что там действующие лица отец и сын. Мальчик спрашивает, папа объясняет. Действие сказки В. Одоевского перенесено в наши дни, вернее, в семидесятые годы прошлого века. Герои ведут беседу о старинных временах, когда была сделана эта шкатулка. "А какой тогда был папа?" – спрашивал мальчик. "Папа был вот такой!" – отвечал молодой отец, и на экране возникал человек в парике и кафтане восемнадцатого столетия. Это единство отца и сына, спаянных общим интересом, больно напоминало о том, что Петька фактически рос без отца, в неполной семье.
Конечно, сейчас обычное дело – неполная семья. Дети рождаются безотносительно от брака мужчины и женщины. Их представления формируются на примере взрослого мира, где почти не осталось места традиционной семье. Как же они, когда вырастут, будут создавать свои семьи? Известно ведь, что дети повторяют своих родителей. И каковы бы ни были установки общества, дети копируют модель отношений своих отцов и матерей. Если для них нормально, что рядом с ребенком только мама или прислуга, а отец пребывает где-то в абстракции, значит, нечего ждать от отпрыска, что он создаст идеальную семью.
Многие считают, что это жизнь диктует свои условия: видимо, семья отжила свое. Вот и однополые браки уже признали законными. А что? Какая разница, одна мама или две и ни одного папы, один папа или два и ни одной мамы? Откуда нынешним детям черпать представления о нормальной, здоровой семье? Эта мысль не давала Кате покоя. Ей очень хотелось, чтобы малыш вырос счастливым человеком, морально здоровым и защищенным своей семьей. Сама Катя росла практически без отца. Он рано ушел от них с мамой, создав новую семью. Может, поэтому ей так трудно с мужчинами?
Катя говорила себе, что в войну и после войны женщины в одиночку растили детей и ничего. Ну ладно девочки. А как вырастить без отца мальчика, чтобы он стал полноценным мужчиной? Риторические вопросы. Катя никому не признавалась, что ее беспокоят эти вопросы, даже бравировала подчас своим одиночеством.
– Обойдемся без мужчин! – говорили они с Юлькой в компании. – Чем со скандалами да вечными придирками, чем с примером вечного неудачника перед глазами, так уж лучше без него вообще! Сами воспитаем детей как надо.
Но "как надо" все равно не получалось, и Катя это понимала. У нее много времени уходило на работу, на свою жизнь. Петькой занимались воспитатели в детском саду, мама, ну и сама Катя в свободное время. Одни женщины. И Петька рос спокойным, добрым, послушным, тихим... Общения с отцом было недостаточно, чтобы перевесить женское влияние. Пока ребенок маленький, еще ничего. Но по мере взросления ему необходим будет именно мужской пример, мужское воспитание.
Катю растила мама, они расстались с папой, когда Кате было всего пять лет. Никакой трагедии, но нехватка отцовской любви и внимания ощущалась всегда. Конечно, "воскресный" папа у нее был. Катя частенько, чего греха таить, пользовалась его чувством вины и выпрашивала то ролики, то велосипед, а потом и компьютер. И деньги на карманные расходы, конечно, регулярно получала. Она привыкла, что где-то есть отец, если что, можно выпросить у него денег на что-нибудь нужное. Наверное, поэтому ждала от Гарика, что он будет чем-то вроде "воскресного папы". Впрочем, он таким и стал для Петьки. Катя невольно вкладывала в голову сына, что всякие удовольствия – это по части папы, проси у него. Разве это дело? Хотя на Катину зарплату и мамину пенсию особо не разгуляешься.
Традиционная семья не вчера была придумана, значит, это самая оптимальная форма супружества. Почему же сейчас так сложно стало сохранить ее? Наверное, потому что люди не готовы отдавать, идти на уступки, делать шаги навстречу, искать общий язык? Это ведь труд – терпеть рядом не идеального человека, да не просто терпеть, а любить его и стараться прощать, понимать, принимать его ошибки. Кате казалось, что она совсем не приспособлена для этого...
Людмила Алексеевна собралась домой. На прощанье она потрепала по голове Петьку, замершего перед телевизором. Малыш был поглощен передачей "Спокойной ночи, малыши".
– Катя, ему нужно больше двигаться. Надо отдать его в спорт какой-нибудь, – сказала мама, одеваясь в прихожей.
Катя давно об этом задумалась, да и Гарик неоднократно напоминал: "Парню без спорта никуда!"
– Ты будешь возить его на занятия? – спросила она маму. Получилось грубовато.
Людмила Алексеевна погрустнела:
– Ты знаешь, мне уже тяжело. Роди ты его хотя бы лет десять назад...
Катя знала, что маме не справиться с Петькиными спортивными проблемами.
– Ну вот видишь. Пойдет в школу, что-нибудь придумаем, – примирительно сказала она. – На худой конец, найдем ему гувернера.
– А что, разве сейчас бывают гувернеры? – удивилась Людмила Алексеевна.
– Сейчас все есть.
– Я не слышала об этом.
– Если нет, значит, будет, – заключила Катя.
Петя подбежал поцеловать бабушку и вернулся поскорее к телевизору.
– Приедешь, позвони, – привычно напутствовала Катя маму.
– Да, да, конечно!
Когда дверь за Людмилой Алексеевной закрылась, Катя опять подумала, что пора снова съезжаться с мамой. Ей плохо одной, она скучает по Петьке, по дочери. Однако не желает и слушать о переезде к ним.
– Тебе надо устроить свою судьбу, – твердила мама. – А с таким приданым, как престарелая теща, может и не получиться.
Еще она утверждала, что ей нужен покой, а какой с ними покой? Людмила Алексеевна еще не была стара, ей всего-то шестьдесят три года. К тому же жить с ней вместе Катя боялась: они часто ссорились, были недовольны друг другом, требовательны сверх меры. Маме казалось, что дочь неправильно живет, неправильно воспитывает сына. Она постоянно говорила о том, что Кате надо выйти замуж. Будто это единственный смысл жизни и формула счастья! Катя так давно живет одна, что и не представляет, как по-другому бывает.
Она часто воображала, как бы было, живи они с Гариком одной семьей. Складывалась вполне удобоваримая картина. И что ж получается: Гарик – единственный, с кем она могла бы жить в браке? Не хотелось в это верить...
Перед сном Катя открыла книгу Татаринцева, легко погрузилась в чтение. Это был роман-исповедь с едва различимым сюжетом. Даже не исповедь, а выворачивание наизнанку всех внутренностей автора, посвящение читателя во все его физиологические и, в первую очередь, сексуальные проблемы. После лимоновских откровений такие романы уже не в новинку. В последнее время они расплодились в изобилии. Мат, эпатаж, балансирование на грани, за которой возникает омерзение и отторжение. В Юриной книге были все эти признаки современного постмодернизма.
Катя много читала и скучной реалистической литературе предпочитала литературу постмодернизма с ее неукротимой фантазией и сильным эмоциональным воздействием на читателя. Современные авторы блистали оригинальностью и будто соревновались, кто выдумает наиболее яркий, не похожий ни на что сюжет, сильнее шокирует натуралистическими или сюрреалистическими подробностями.
Юра тоже стремился поразить, болезненно задеть читателя, расковырять гноящиеся душевные раны и выставить их напоказ. Юлька называла эту литературу "блевотиной", но тоже читала с интересом. Неожиданные идеи, удивительные находки, ни на что не похожие персонажи, чаще даже не человеческого происхождения, например, клоны, детища Франкенштейнов всякого рода, будоражили ее фантазию. Конечно, у Юры в романе еще задавались вечные русские вопросы: есть ли Бог, в чем смысл жизни, что есть истина. Его герой, пьяница и распутник, проходил свои круги ада в поисках ответа на эти вопросы. Ответа, естественно, не находил.
Кажется, Сомерсет Моэм писал, что человек открывается в своих трудах. Какую бы маску он не придумал себе и как бы не свыкся с ней, в своей книге или в своей картине человек наг и беззащитен. Юра открывался в книгах как человек тонкий, сложный, с кучей давних, еще детских комплексов. Но что просто било в глаза – это какое-то космическое одиночество героя, а значит, его самого. Конечно, герой биографичен, по-другому в такой литературе не бывает. Он циник, отчаявшийся холостяк, умный и злой. Однако за гусарской бравадой героя, его нарочитым самообнажением, за блеском интеллектуального стиля и виртуозным матом скрывался потерянный мальчишка, как из "Питера Пэна". И это трогало Катю необыкновенно.
Зачитавшись, она опять поздно легла. Хорошо, что назавтра был выходной. Засыпая, Катя вспомнила, что Гарик обещал Петьке катанье с горки на санях. Но это только после обеда...
Глава 7
Саша
Однако где-то в полдень Гарик позвонил и сообщил, что не сможет приехать. А Петька с утра уже говорил только о папе, который приедет и поведет его в парк кататься с горки. Это мука – разочаровывать ребенка, не оправдать его ожиданий. Видеть, как гаснет радость на его лице, как наполняются слезами его огромные глаза. Ребенок ведь не поймет, если объяснять ему про слово «надо».
– Ты сам ему скажи об этом! – сказала Катя и, не слушая протестующие возгласы Гарика, дала телефон Петьке.
Сама ушла на кухню, чтобы ничего не видеть и не слышать. Через минуту мальчик пришел, чтобы вернуть мобильник. Он не плакал, крепился. Видно, Гарик взял с него слово, что не будет плакать. Однако подбородок Петьки дрожал, когда он проговорил:
– Папа очень занят. Мы не поедем кататься с горки.
Катя отвернулась к окну, чтобы самой не расплакаться.
– Ничего, – бодро произнесла она, справившись с минутной слабостью. – А мы пойдем сейчас без него кататься. Пойдем?
– Пойдем, – согласился Петька без энтузиазма.
Конечно, ему хотелось увидеть папу, с папой пошалить, побеситься, как они это делают обычно.
Катя не выспалась из-за раннего подъема сына. У нее были планы на этот день, с ними пришлось распроститься. Она злилась на Гарика, но Петька тут ни при чем. "Надо поставить все точки над i в наших отношениях", – очередной раз подумала Катя. Сколько раз она уже намеревалась это сделать: порвать с ним раз и навсегда и не питать иллюзию, что у них семья
И, в конце концов, это положение унизительно для самой Кати. Но поставить точку и потерять Гарика навсегда Катя не могла решиться. Еще всякий раз все упиралось в Петьку. Лишить его общения с отцом, пусть не постоянного, но общения, было выше ее сил. Катя надеялась, что интернет-знакомство поможет: послужит клином, которым вышибают клин. Но пока что-то не получалось выбить. Бессилие, отчаяние периодически душили Катю, неясность положения мешала ей жить.
Снова зазвонил мобильник, она взяла трубку во взвинченном состоянии. Звонила Юлька.
– Кать, мне звонила Сомова, просит найти вписку Сашке Федорову. Ты помнишь его?
– Да, конечно. Все-таки староста группы, – ответила Катя.
– Ну вот, он сейчас в Москве. Позвонил Коршикову, тот Сомовой, а она – мне. Ты сама понимаешь, в моем бардаке разве можно поселить нормального человека?
Юлька жила с дочкой, мамой и братьями.
– Вот я и решила спросить у тебя.
– А надолго ему надо? – поинтересовалась Катя.
Она редко принимала гостей, почти никогда, если честно. Гарик своих друзей предпочитал принимать в холостяцкой "берлоге".
– На пару дней, кажется. Недолго. Так что? Сможешь пустить к себе?
Катя подумала, что Гарик захочет прийти, если у нее остановится Федоров. Он всегда относился к нему с интересом и уважением. Да и самой Кате захотелось повидаться с Сашей, она столько интересного слышала о нем. Спортсмен, владеет боевыми искусствами, как и Гарик. Недолго, но воевал в Чечне.
– Хорошо, скажи ему, пусть приезжает. Или дай мне его номер, я позвоню.
– Я не знаю его мобильного и не уверена, что он им пользуется, – ответила подруга.
– Как это? – удивилась Катя. – Кто в наше время не пользуется мобильным телефоном?
– Видишь, всякое бывает! – Юлька явно торопилась поскорее решить проблему. – Хорошо, Кать. Я сообщу Сомовой, а уж она по цепочке дальше передаст.
– Только мы сейчас с Петькой уйдем ненадолго, – предупредила Катя. – Пусть к вечеру подъезжает.
Попрощавшись с Юлькой, Катя подумала и набрала номер Гарика.
– Слушай, без предисловия начала она, – у меня сегодня будет ночевать Саша Федоров.
– Сашка? – радостно откликнулся Гарик. – А почему у тебя?
– Я пригласила, – ответила Катя, не вдаваясь в подробности. – Ты приедешь?
– Да, обязательно. Но не раньше десяти.
"Значит, Петька его не увидит", – грустно подумала Катя.
– Петь, ты собрался? – встряхнувшись, крикнула она сыну. – Давай поторапливайся, а то мало времени останется на прогулку. Завтра же в садик, надо будет приготовиться, помыться.
Петька играл в солдатиков, ожидая маму, и тут он поспешил одеваться.
Они катались в парке, пока совсем не стемнело, а Кате еще нужно было купить продуктов на ужин. Когда они, зайдя в магазин, возвращались домой и подходили к подъезду, от детской площадки к ним двинулась темная фигура.
– Катя! – окликнул ее мужской голос.
Катя остановилась у двери и обернулась, почему-то крепко стиснув ладошку Петьки. Высокий широкоплечий мужчина в длинном темном пальто и необычной черной шапке подошел к ним.
– Здравствуй, Катя.
С большим трудом она узнала в этом бородатом богатыре Сашу Федорова.
– Саша?
– Да.
– Ты уже приехал, – смутилась Катя. – Я думала, позже будешь...
– Мне Слава Коршиков объяснил, как тебя найти. У него одного, кажется, не изменился номер телефона.
Они вошли в подъезд.
– И давно ждешь? – открывая дверь ключом, спросила Катя.
– Нет, замерзнуть не успел. – Он улыбнулся какой-то необыкновенной улыбкой.
Катя посмотрела на него, пытаясь понять, что так поразило ее. Выражение лица, глаза. Включив свет в прихожей, она еще раз посмотрела на Сашу. Он всегда был красив удивительной, одухотворенной красотой. И сейчас его не портили ни годы, ни густая черная борода. Однако теперь его глаза лучились необыкновенным светом. Катя просто была ослеплена. Она еще больше смутилась, буркнула:
– Раздевайся, проходи, – и взялась помогать Петьке снимать непромокаемый комбинезон.
Когда она подняла глаза на гостя, от неожиданности на миг остолбенела. Саша снял пальто и остался в ...черной рясе. Под шапочкой оказались длинные вьющиеся волосы, собранные простой черной резинкой в хвост.
– Ты священник? – спросила Катя, справившись с оторопью.
– Иеромонах, – мягко поправил Федоров. – Отец Родион.
– А что такое иеромонах?
– Монах, который может служить в церкви как священник.
Катя не могла понять, почему чувствовала раздражение и разочарование.
– Проходи. Сейчас я приготовлю ужин, поедим.
Саша, или отец Родион, стал знакомиться с Петькой, который насупился и был неразговорчив, как всегда при встрече с незнакомыми мужчинами. Однако Федоров не смутился, он пошел вслед за ним в детскую комнату.
Пока Катя готовила ужин, Саша принял душ и окончательно подружился с Петькой. Катя решила определить его на ночевку в Петькиной комнате. Закатили туда кресло, которое раскладывалось в кровать. Они поужинали, Катя искупала Петьку и уложила его спать. Отец Родион вызвался сам почитать ему сказку на ночь.
Они толком и не поговорили, не получилось, а у Кати возникло столько вопросов к нему. Саша тоже с неподдельным интересом приглядывался к ее жизни, к ней самой. После душа, с мокрыми волосами по плечам он был потрясающе красив. Прямой благородный нос, решительно сжатые губы четких очертаний, а глаза... Катя даже боялась смотреть в них. Он мало говорил, но смотрел пытливо, внимательно, будто прямо в душу заглядывал. Саша был атлетического сложения, но при этом худой и гибкий.
Катя поначалу с недовольством подумала: "Наверное, он постится, мяса не ест, того-сего. Что готовить?" А вот Гарик не мыслил еды без мяса, поэтому Катя оказалась в затруднении. Она все же приготовила тушеную говядину, сварила картошку, цветную капусту, обжарила ее в сухарях, порезала салат из свежих овощей.
Саша определенно был голоден, но ел без жадности. Катя не знала, спрашивать ли его о мясе и, махнув рукой, положила ему на тарелку всего понемногу. Федоров съел все и поблагодарил. Он, конечно, перед едой замер, мысленно помолившись, но Катю не стал принуждать к тому же. И не искал нарочито в углу образов, просто замер на несколько секунд и приступил к трапезе. Это Кате понравилось. Она подсознательно уже была готова воспротивиться назидательному давлению. Со спокойной душой она позволила Саше побыть с Петькой перед сном.
Гарик явился в половине одиннадцатого. Как всегда, он приволок кучу пакетов со всякими деликатесами, сунул Кате бутылку коньяка. Отец Родион вышел гостю навстречу, они обнялись. Гарик с интересом рассматривал Федорова, даже потрогал его рясу.
– Ну, ты даешь! – восхищался он. – Уважаю.
Потом заторопился:
– Кать, ты давай на стол покидай чего-нибудь! Жрать хочется, мочи нет!
Он нырнул в ванную, потом заглянул к Петьке, посмотрел на него спящего, поцеловал. Саша помогал Кате снова накрывать стол на кухне, она разогрела ужин, чтобы покормить Гарика нормальной едой. Наконец, мужчины уселись возле стола на уютной Катиной кухне.
– Тебе можно? – поинтересовался Гарик, отвинчивая коньячную пробку.
Саша улыбнулся:
– Наливай.
Гарик разлил коньяк по рюмкам.
– Кать, садись, – скомандовал он. – Выпьем за встречу. Бывает же такое! Как в старые добрые времена! Студенческие.
– Ну, такой коньяк мы не пили, – с улыбкой возразил отец Родион.
– Где там! – поддержал Гарик.
– Игорь, мне рассказали, что ты участвовал в чеченской войне? – спросил неожиданно Саша, когда они выпили по рюмке и Гарик набросился на еду, будто не еле неделю.
– Да какая война, Сань! – ответил он, снова разливая коньяк по рюмкам, и произнес раздельно: – Это была контртеррористическая операция. Если б война!..
Игорь не договорил, но выражение его лица красноречиво дополнило фразу.
– А ты? Где был? Как жил?
– Я тоже успел побывать в Чечне, – коротко ответил Саша.
– Это после нее ты?.. – Гарик кивнул на рясу.
– Нет, чуть раньше. А в Чечню возил гуманитарную помощь выжившим там православным.
Игорь нахмурился, лицо его снова приобрело жестокое выражение.
– Гарик, – напомнила о себе Катя, – мы же договорились, что ты больше не вспоминаешь...
– Слушай, не называй меня этой дурацкой кличкой! – вдруг рявкнул он. – Я давно уже не студент сопливый, если ты не заметила.
– Хорошо, прости, – голос Кати зазвенел металлом. – Ты больше не Гарик, ты Орлов. Игорь.
– Ладно, не сердись. Не знаю, чего я... – спохватился Орлов.
Саша сочувственно наблюдал за ними
– Расскажите мне о ребятах, – переменил он тему. – Кто где сейчас? Чем занимаются?
– Мы с Юлькой работаем вместе в анимационной студии, – начала Катя.
– Что-то снимаете? – спросил Саша.
– Ну да, для телекана N-ТV делаем в 3D выпуски передачи о звездах шоу-бизнеса.
Катя сказала и подумала, как это, должно быть, далеко от Федорова и непонятно ему. Однако он слушал внимательно, не морщился и не кривился осуждающе.
– А кто-нибудь подвизается как биолог, по специальности?
– Из нашей группы никто, – ответил Игорь. – А где работать? НИИ все позакрывались или на ладан дышат. В школу идти биологию преподавать?
– А если в школу? – подзадорил отец Родион. – Разве не достойное применение своих сил?
– Кому как, – пробормотал Игорь. – Очень это благородно – натаскивать школьников на ЕГЭ. Больше, по-моему, в школе ничем уже не занимаются.
– Это зависит от учителя, – возразил Саша. – Сейчас ведь нет никаких идеологических установок: учите на здоровье всему, чему сами научились.
Игорь задумался. Катя почувствовала, что пьянеет. Ей захотелось поговорить с о. Родионом, этим красивым, спокойным человеком, уверенным, что знает, как надо жить.
– Знаешь, я как-то забрела на фотовыставку, очень давно, еще девчонкой была. Там выставлялись фотографии Соловецкого монастыря. Монахи все молодые, здоровые, красивые. Я тогда подумала со злостью: вот они где скрываются! Душу свою спасают, а тут, в миру, женщины бьются одни, растят в одиночку детей, выживают, как могут! Время тогда было не очень спокойное, дефолт, то-се. Получается такое вот дезертирство! Что же нам-то делать, в миру?
Саша смотрел на нее с легкой улыбкой и молчал. Игорь допил из рюмки коньяк, ответил за него:
– Вот вы, женщины, всегда так! Дальше своего носа не видите. Есть же вещи важнее, чем ваша житейская хлопотня!
– Даже важнее, чем дети? – агрессивно удивилась Катя.
– Выше всего, – сурово ответил Игорь. – Причем тут дети? Женщина должна вить гнездо, хранить очаг и заниматься детьми. А у мужчины – война, духовный труд, молитва. За вас, за детей.
– Высоко! – иронично ответила Катя. – Значит, мы ползаем по земле, а вы в духовных высях подвизаетесь? Нас спасаете? А за кого нам замуж идти? С кем детей растить?
Игорь рассерженно умолк, не зная, чем возразить. Он вопросительно смотрел на Сашу, однако тот не спешил ввязываться в их спор.
– Ты не был женат? – спросила тогда Катя, обращаясь к Саше.
– Нет. Собирался, но Господь не благословил.
Катя помнила, что в университете в Федорова перевлюблялись все девчонки с курса, но у него были долгие, постоянные отношения с девушкой младшего курса.
– И после первой неудачи – сразу в монахи? – усмехнулась пьяная Катя.
Игорь неистово посмотрел на нее, но промолчал. А Саша не обиделся, он доброжелательно ответил:
– Нет, не сразу. Это не связано. Я случайно оказался в Псково-Печерской обители и обрел свой путь.
– Ты понимаешь, на свете столько всякого дерьма! – вдруг вскипел опять Игорь. – Кто-то ведь должен этому противостоять? Кто напомнит зажравшимся, оборзевшим, что есть еще что-то кроме их корыта? Кроме их шкурных интересов?
– Какое еще дерьмо? – устало поинтересовалась Катя. – Ты опять про Чечню? Ну, так это война, там все понятно.
– А что, в мирное время нет подонков? Мы как-то, лет восемь назад, стояли в оцеплении вокруг завода, не давали вывести радиоактивные отходы. Встали в круг, приковались друг к другу наручниками, ключи выбросили. Ну, памперсы поднадели, понятно, Так вот менты напоили местных отморозков, дали им денег и натравили на нас. Мы ведь не могли ответить, не могли даже в морду дать: руки скованы... Да что, мало что ли, примеров в наше время, когда торжествует хамская сволочь? Так вот, должен им кто-то сказать, что они подонки.
Саша улыбнулся этой прочувствованной тираде, похлопал Игоря по плечу.
– Помните у Достоевского: "Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей"? В каждом из нас эта борьба происходит.
Катя устала, глаза слипались, она попрощалась с гостем, ушла спать. Наутро нужно было Петьку в сад отвести и ехать на работу. Часа в три она встала в туалет, вышла, набросив халатик, на кухню. Игорь и Саша все еще сидели и оживленно беседовали.
– Разбудили? – виновато спросил Саша. – Мы, наверное, шумим?
– Нет, я сама... – сонно ответила Катя, наливая в стакан воды из фильтра.
– Кать, мы сейчас уйдем, не будем шуметь, – заявил пьяный Орлов.
– Куда это вы уйдете ночью? – удивилась Катя.
Игорь махнул беззаботно рукой и чуть не уронил на пол пепельницу. Он прокурил всю кухню за эти несколько часов, и как только о. Родион стерпел.
– Возьмем такси, я отвезу Сашку к себе, – сообщил Орлов. – Машину потом заберу. Прощайтесь.
Катя пожала плечами:
– Что ж, всего доброго, Саша. Всегда рада тебя видеть, приезжай еще.
Саша неожиданно встал во весь свой гигантский рост, перекрестил Катю, благословляя, и поцеловал в лоб, как ребенка. Если б она не была такой сонной, то, наверное, безмерно смутилась бы.
Наутро, когда она с трудом разодрала глаза под назойливые трели будильника и вышла на кухню поставить чайник, там никого уже не было. Со стола все убрано, посуда аккуратно составлена в мойку. "Саша", – ласково подумала Катя. Игорю бы и в голову не пришло убрать за собой.
