Текст книги "Подари мне жизнь (СИ)"
Автор книги: Ольга Шах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)
Глава 41
Глава 41
Я подскочила со стула, на котором сидела, сложив ладошки у груди, поклонилась очень низко Председателю и, счастливая, ушла. И не видела, как внимательно смотрел мне вслед Председатель, качая головой. Вот дурочка малолетняя! Как у молодых все сложно – во главу всего ставят чувства. А надо просто рационально мыслить – что принесет пользу? Ишь ты, не выгоняйте ее! Да никто и не собирался! У него на эту девочку большие планы имеются. Она ещё будет блистать в его компании! Но от Джессики надо избавляться, слишком много в последнее время проблем от нее. Ну-ка, когда там у нее переподписание контракта?
А вечером вернулся Тэхи. Меня обуревали сложные чувства. Я и безмерно рада была, что он вернулся, и меня терзало чувство вины из-за того, что я решила уйти от него. И досада приплеталась, что он никак не может решить вопрос с этой настырной Джессикой, хотя он может и не знать про ее задумки. В общем, я окончательно запуталась в себе и в своих чувствах, мыслях, решениях…
И в силу этой своей неопределенности, я была и нежна, и страстна с ним до исступления. Я, как могла, пыталась передать ему свою любовь. Что-то Тэ всё-таки чувствовал, потому что стал частенько с тревогой вглядываться в мое лицо и спрашивать:
–Рита, что случилось? Ты как будто спешишь куда– то, и не успеваешь. От тебя таким отчаяньем несёт, аж страшно.
Но я выдавливала из себя счастливую улыбку и, целуя его, уверяла, что все хорошо, что ему это только кажется. Что мы все устали, и теперь дотянуть бы до обещанного отпуска.
Да, в самом деле, оставались только некоторые недоделки, которые мы лихорадочно исправляли, носились по различным шоу, съемкам различных реклам. То мы рекламируем известный бренд спортивной одежды, то очистители воды, то новый сорт кофе. Бедолага Тэ! Он вообще его не пьет! И чтобы его не перекашивало во время съёмки, ему тихонько в чашку наливали его любимый зелёный чай с жасмином.
И я, наконец, определилась, какую песню спеть для Тэ. Но надо обращаться за помощью к Чимми. Его талант танцора здесь будет, как никогда, нужен.
Вначале включила просто минусовку, Чимми пожал плечами, мол, что тут можно станцевать? После прослушивания моего вокала на корейском, нахмурился:
–Не знаю, Марго, что ты задумала, но мне это уже не нравится! Песня на разрыв, не спорю, и станцевать можно на отпад... но текст… от него же за километр несёт отчаяньем и прощанием. Вряд ли что поймут фанаты, но мы сами-то… у вас с Тэ что-то случилось?
Я постаралась беззаботно пожать плечами.
–Нет, все нормально. Просто красивая песня, захотелось спеть. Интересно, какую хорео можно придумать под нее?
Про танцы Чимми мог разговаривать часами, забыв, с чего вообще разговор начался. И в этот раз верный прием не подвёл, Чим увлекся танцем. Получалось красиво и отчаянно. Прорепетировали пару раз, получалось неплохо. Тяжело дыша, присев на скамью в раздевалке, Чимми сказал, что все хорошо, в крайнем случае, можно перейти на импровизацию.
Наконец, подошло время заключительного концерта перед отпуском. Предыдущий мы отработали в Пуссане, а этот, по традиции, в Сеуле, на стадионе Чамсиль. Все шло, как обычно. Дневная репетиция, суета технарей, отладка и настройка микрофонов, установка аппаратуры. Разъехались по домам, кто как отдыхал, а мы просто спать залегли. Потом поели дома, чтобы не есть опять жирную жареную курицу, и поехали на концерт.
Все шло по заранее отработанному сценарию, единственное отличие, что каждый из нас исполнил по одной композиции из своих новых сольных альбомов. Публика приняла новинки одобрительным гулом и активным размахиванием световыми бомбочками. Наконец, предпоследний перерыв, когда мы все должны уходить на переодевание и краткий отдых. Но я заранее сказала, что у меня сольный номер, и Чимми мне ассистирует танцем.
Концертный режиссер тоже все знал, но для него песня и танец не несли никакой личной окраски, поскольку мои отношения с Тэ за пределы группы не выходили. Поэтому это была всего лишь красивая композиция. Он же придумал и сценографию для этого номера. Лаконично и строго. Как обычно, я объявила песню для одного из членов группы, публика оживилась, им понравился такой нестандартный подход к поздравлялкам и вообще…
Закрутилось видео на больших экранах, нарезка из кадров с Тэхи. Постепенно мерк свет на сцене, зазвучали начальные аккорды песни. И мы приступили к работе. Я пела, а Чимми метался в световом луче прожектора по сцене, в расстёгнутой до пояса рубашке, босой, стараясь передать драматизм композиции. Во втором, перекрещивающемся луче прожектора, стояла я. Песня была не новая, но смотрелась и слушалась отлично, за авторством Константина Меладзе.
Я замирала, иноком слыша его шаги
И мое сердце камушком падало вниз.
Упрямый разум маминым голосом мне кричал: "Беги!"
И я бежала, только вот не от него, а с ним.
Алло, алло, алло, мам! Алло, алло, алло, мам!
Ветер поутих и все путем.
Алло, алло, алло, мам! Алло, алло, алло, мам!
Что ж я не могу забыть о нем?
Молва за нами парами следует, словно тень.
Чужие люди учат нас, кто мы и как нам жить.
А я любить посмела, как в последний день
И не понять им, людям, вовеки моей души.
Когда ушел он, думала, мне без него не жить
И мои слезы льдинками падали сверху вниз.
И не совет мне нужен был , мама, лишь твое: "Держись!"
Прости, что поздно, больше мне некому позвонить!
Во время длительного проигрыша, по замыслу режиссера, мы с Чимми должны были бежать навстречу друг другу, протягивая руки, но пробегали мимо, каждый в своем круге света. Когда закончилась композиция и мы с Чимми остановились, тяжело переводя дыхание, в зале стояла тишина. Я даже зажмурилась, боясь увидеть печально знаменитый "черный океан". Свет на сцене постепенно разгорался, давая время адаптироваться нашим глазам. Я осторожно приоткрыла один глаз. И с облегчением выдохнула – не было черноты! Бомбочки по прежнему ярко светились, просто зрители переваривали эмоции от песни. Потом гул, аплодисменты. Но мы в наушниках ничего не слышали, только догадывались. Парни выходили на сцену, теперь наша с Чимом очередь переодеваться и отдыхать. Проходя мимо мемберов в узком коридоре за сценой, я видела задумчивые взгляды, которые они бросали на меня. Но молчали. Впрочем, от Лидера отвертеться не удалось. Он шел последним и легко придавил меня одной рукой к стене (вот качок, силу девать некуда!).
–И что это сейчас было, Марго? Только не говори, что просто песенка, я не дурак, хоть вы, мелкие поганцы, иногда так думаете! Не поверю! Если Тэ что-то выкинул…
Я испуганно принялась уверять, что все хорошо, это просто красивая песня и не менее красивый танец и все! Ну не скажу ведь: "Лидер, я собираюсь совершить самый глупый и отчаянный поступок в своей жизни!"
Второй раунд допроса ожидал меня дома. Весь путь до дома Тэ не сказал мне ни слова, но сидел рядом, держа меня за руку. Так же молча поднялись к себе наверх. И лишь на кухне, когда я заваривала чай для нас двоих, Тэ спросил:
–Рита, что случилось? К чему эта песня? Знаешь, как я там, за сценой, испугался? Честное слово, ноги не держали! Рита, скажи, если что, мы все решим вместе!
Ничего мы не сможем решить сейчас, Тэ меня просто не услышит. Поэтому я сказала первое, что пришло в голову:
–Тэ, дело не в тебе, а во мне. Я очень устала за эти полтора года, вымоталась. Давно не видела маму. Любой из вас всегда может сорваться, когда захочет, и поехать повидаться с родителями, а я не могу! Я устала, издергалась… отпуска этого не могу дождаться. Я даже не звоню последние дни маме, сюрпризом хочу прилететь. Прости, если ты принял все на свой счёт. Это моя проблема, твоей вины нет.
Не уверена, что он полностью поверил мне, но хотя бы сделал вид, что все хорошо. Но ночью был нежен, как никогда, заставляя меня всхлипывать от счастья. Но даже и уснув, не выпускал меня из своих объятий, как будто боялся, что исчезну.
А наутро нас с Чимми вызвал Председатель и велел срочно, в оставшуюся неделю до отпуска, снять клип на вчерашнюю песню. Оказывается, композиция произвела большой эффект. В интернете огромные запросы на вчерашний концерт, а продюсер группы "Flowers" уже прибегал с просьбой передать эту песню его группе. Так что режиссер, сценарист, операторы уже ожидают нас. Я намекнула, что песню надо вначале купить у держателя авторских прав. Председатель махнул рукой – без тебя этот вопрос уже с самого утра решают.
Делать нечего, пойдем снимать кино.
Ну , вот и все. Релизы прошли с оглушительным успехом, побегали по всем положенным шоу и интервью, подошло и время отпуска. Вещи собраны, я ещё раз пробежалась по квартире – не забыла ли чего? Почему-то мне очень не хотелось, чтобы потом другая женщина касалась моих вещей, выбрасывая их на помойку.
Провожать меня в Инчхон поехали сразу Тэ и Чон. Парни замаскировались по максимуму, как смогли, но бодигард мой личный все равно присутствовал, хотя я была без грима, в истинном облике, и мне ничего не грозило. Но компании виднее. Хорошо, что приехали без запаса времени, я сразу, после торопливого прощания, пошла на таможенный и пограничный контроль. Долгие проводы – лишние слезы. Тем более, в моей ситуации.
В связи с санкциями теперь нет прямого рейса в Россию, летим в Ташкент, там пересадка на борт до Иркутска, есть такой прямой рейс. Время в пути, конечно, увеличивается, но что поделать… После таможенников мои чемоданы уплыли в багаж, я осталась только с лёгкой сумкой через плечо. Погранцы равнодушно пролистали мой загранпаспорт, хмыкнули на шенген, шлёпнули штамп о выезде из страны, вернули документ. Все, я уже на экстерриториальной земле.
И, хотя я клялась себе не оглядываться, но так сдавило сердце, что я повернулась, глядя туда, за границу. Там стояли Тэхи и Чон, друг радостно махал мне рукой, а Тэ… правду говорят, что нельзя обмануть любящее сердце. Он что-то почувствовал, неожиданно рванулся в сторону барьера… и над неумолчным шумом никогда не спящего аэропорта раздался полный боли и отчаянья крик: "Риитаа!"
Испуганный Чон удерживал его за плечи, а я медленно отступала в сторону накопителя, неотрывно глядя на Тэ. Чуть не упав, споткнувшись обо что-то, повернулась и торопливо зашагала к выходу, подняв лицо вверх, чтобы не видеть своих слез, которые все равно бежали ручейками по моему лицу. Я чувствовала, что если сейчас промедлю хоть секунду, то кинусь назад, расталкивая локтями толпу пассажиров, отпихивая в сторону погранцов и охрану… но уже по переходу пассажиры втягивались в салон самолёта. И я шагнула вперёд…
*****
Чон испуганно удерживал Тэ, никак не мог понять, что это сейчас случилось, почему друг тяжело обвис у него на плече и как-то жутко всхлипывал без слез.
–Тэ, что случилось? Скажи, мне даже страшно!
–Рита… она не вернётся!! Она оставила меня. Навсегда.
Глава 42
Глава 42
В этот день Тэ напился в первый раз за эти несколько недель. Напился жёстко, до полной несознательности. Чон никуда не поехал в эту личную неделю, жил у друга, пытался вытащить его из этого состояния. Бесполезно. Тэхи напивался с самого утра и валялся на диване, бездумно глядя в потолок покрасневшими, отекшими глазами. Когда Чон уставал, его сменял Чимми. Одного друга они боялись оставлять в квартире.
Как они грузили в частный самолёт практически бесчувственное тело Тэ, когда пришло время лететь на отдых на один из южных островов – отдельная история. На все увещевания Лидера, Тэ угрюмо твердил, что Рита его бросила. И в самом деле, она не прилетела в назначенный срок на остров. Поскольку их все равно снимали и видеооператоры, и журналисты бывали, то они все дружно прятали на это время парня, отговариваясь тем, что он спит, у него болит голова, очень устал, или что поехал на рыбалку с Джином.
Пока в один из дней, за несколько дней до окончания отпуска, когда все собрались в общем бунгало, и все чем-то занимались, не произошло одно событие. Джин листал страницы с новостями в ноутбуке, Джун читал заумную книгу, Чон и Чимми о чем-то шушукались в углу, Сок и Юн что-то обсуждали с серьезным видом… Тэ, получивший пару вёдер холодной воды на голову и несколько оплеух от Лидера, и не получивший спиртного, злой и угрюмый , сидел на диване. Неожиданно Джин воскликнул, привлекая внимание всех:
–Парни, лейбл опубликовал заявление! Сейчас прочитаю… – он прочитал сообщение молча, потом потрясенно сказал – Ребята, здесь сказано, что Марго взяла перерыв на год в концертной деятельности в связи с состоянием здоровья...
Все резко замолчали, переваривая услышанное, только Тэ воскликнул:
–Погодите, она взяла перерыв на год? То есть вернётся? И только на концертную деятельность? Но будет записываться по-прежнему? Значит, Рита возвращается?
Тишина, наступившая после его слов, давила на плечи вполне осязаемо. Потом Сок, всегда улыбчивый и добродушный, сказал:
–Не хотелось бы тебя огорчать, но при нынешней технике, записываться можно где угодно, просто отправлять треки по интернету в компанию, а звукачи доведут до ума. На твоём месте, я всё-таки бы попытался выяснить, почему она уехала. Если, как ты говоришь, все у вас было хорошо и ты уже кольцо купил, только не успел надеть ей на пальчик... то дело не в тебе, а в чем– то, связанном с тобой или вокруг тебя. А что у нее со здоровьем? Правда, болела?
–Не знаю – растерялся Тэхи – ну да, последнее время она неважно себя чувствовала, устала сильно. Рита даже ходила к нашему врачу, анализы сдавала. Нашли у нее небольшую анемию, авитоминоз весенний, низкое давление. Лечение назначил врач. Все.
–Значит, не здоровье. Ищи, Тэ, ищи! Если хочешь когда-нибудь вернуть Марго.
С этого дня Тэхи пить перестал, как отрезало. Но замкнулся в себе, заледенел душой. Нет, он выполнял все свои обязательства перед компанией и группой, но был абсолютно равнодушен ко всему прочему, что не касалось работы. А потом возле него вновь появилась Джессика. Девчонка была на седьмом небе от счастья, что-то непрестанно щебетала, но Тэ обращал на нее не больше внимания, чем на ближайший фонарный столб – стоит себе, и ладно. Он даже честно пытался пару раз остаться у нее на ночь – бесполезно. Никакого желания у него так и не возникло, как ни пыталась девушка вызвать у него сексуальный интерес. Он молча вставал и уходил из ее квартиры, несмотря на ночь.
Неизвестно, сколько бы это все протянулось. Но однажды, когда по неизвестной даже ему причине, он позволил Джессике прийти к нему в квартиру. Никогда раньше этого он ей не позволял. Пока он с угрюмым лицо сидел на кухне, пил свой чай, Джессика быстро оббежала всю квартиру. И нашла в его спальне, на прикроватной тумбочке тот самый платочек из Парижа, от Луи Виттон. Его забыла Рита. Он ещё немного пах ее духами, и Тэ, как сопливый подросток, частенько перед сном прижимал его к себе, нюхал запах духов. И это давало ему иллюзию того, что Рита никуда не исчезла, что она здесь, сейчас забежит в спальню, собираясь на работу, торопливо накажет, чтобы он поел нормально и ехал осторожно, сегодня туман или гололёд…
Вот этот платочек и принесла Джессика на кухню, держа двумя пальцами и презрительно сморщив хорошенький носик.
–Фу, какая дешёвка! Выбросить его давно пора! Это, наверное, твоя переводчица забыла, когда уезжала в свою дикую страну. Хотя, для нее это, наверное, очень дорого было…
Тэ смотрел на платочек, вспоминал, как Рита выбирала, что лучше – поесть самой или купить платки девочкам-гримерам в подарок… и чувствовал, как поднимается в душе гнев и отвращение к этой модной, рисующейся своей неотразимостью, дуре. Вскочив на ноги и вырвав у нее из рук платочек, он выпалил:
–Запомни, переводчица была, есть и будет! А тебя здесь никогда не будет! Пошла вон! И если ты ещё ко мне подойдёшь ближе, чем на десять метров, я, как акционер, поставлю вопрос о твоём контракте! У тебя он, кажется, скоро заканчивается?
Схватив девчонку за шкирку, как нашкодившего котенка, он, с неожиданной силой, поволок ее в прихожую и, открыв дверь, вытолкал взашей на лифтовую площадку. Следом за ней полетели ее туфли и сумочка. С треском захлопнув входную дверь, он прислонился к ней спиной, тяжело дыша. Подумал, что надо заказать на ресепшене генеральную уборку в квартире. Платочек он так и продолжал держать в руке…
******
Весь полет до Ташкента я промаялась. Надо бы уснуть, чтобы хоть немного отдохнуть, но стоило закрыть глаза, как вновь перед глазами отчаянное лицо Тэ и его разрывающий мою душу и сердце крик слышится до сих пор в ушах. У меня оставалась только одна надежда, что за год я смогу смириться с этим. Иначе я просто не представляю, что мне делать, в какой самый дальний уголок Земли мне забиться, чтобы ничего не помнить, не видеть, не слышать…
Вот и Ташкент. Я даже выходить на улицу из международного терминала не стала, мой рейс через три часа. Через огромные стеклянные стены терминала было видно, что весеннее тепло Сеула или прохлада весны Иркутска здесь давно уже превратилось в удушающую жару. Поэтому и желания выходить из кондиционированной прохлады не было никакого.
В самолёте я не стала ничего есть, меня даже затошнило от одной мысли о еде – так тяжело мне далось прощание в Инчхоне. Но здесь, в зоне погранконтроля было несколько ресторанчиков, как с местной, национальной кухней, так и европейской. Так что я смогла спокойно поесть в европейском ресторанчике и даже расплатилась наличными долларами, небольшую сумму которых я сняла ещё со счета в Сеуле. Побродила по магазинчикам дьюти-фри, купила несколько сувениров и полезных мелочей. Вскоре и объявили регистрацию на мой рейс.
Перелет до Иркутска был ночной, и дался мне тяжело. Организм требовал отдыха, но стоило мне закрыть глаза, как возвращался мой личный ад из аэропорта Инчхона. Я вздрагивала и опять таращила усталые, покрасневшие от недосыпа и непролитых слез, глаза.
Утренний Иркутск встретил меня хмурым небом и резким, порывистым ветром с Ангары, приносящим холодную морось. Получив свой багаж, принялась торопливо утепляться. Здесь мне пришлось переходить из международного терминала в региональный. Одно радовало -стыковочный рейс до моего родного города уже объявил регистрацию.
Всего час полета, и я уже стою на трапе, выходя из самолёта. Теперь надо добираться до дома, аэропорт расположен более чем в сорока километрах от города. Можно добраться автобусом, но так дольше. А у меня уже не было никаких сил. Поэтому однозначно такси. За дополнительные три сотни родных, деревянных рубликов, водитель помог донести чемоданы до нашего третьего этажа.
Только бы мама была дома. Мне сейчас, как никогда, нужна была она. И папа тоже, конечно, но мама – это мама. Можно ничего не говорить, просто прижаться к ней, и все. И она ни о чем не спросит, но все поймет и поделится своим теплом и любовью. Родители всегда были на моей стороне, даже если я была сто раз неправа.
Стоило только мне нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась, и в проёме я увидела маму, самого нужного мне сейчас человека. Я только выдохнула: "Мама" и рванулась к ней в объятия. Потом были и слезы и расспросы и разбор подарков… но я уже держалась на последних усилиях. Мама, заметив это, захлопотала, готовя мне постель в моей комнате, пока я прошла в душ.
Пряча глаза от мамы, попросила у нее снотворного, сказав, что сбились биологические часы с перелетами. Не знаю, насколько она мне поверила, но лекарство принесла. Выпив сразу две таблетки, я провалилась в тяжёлое забытье, без снов и кошмаров. Хотя и назвать это сном было нельзя. В результате я очнулась только на следующее утро. Погода, как частенько бывает в Сибири, резко изменилась. Светило солнышко, сквозь неплотно закрытое окно залетал теплый ветерок, раздувая тюлевую гардину. Из кухни пахло только что сваренным кофе и ароматными ванильными булочками, доносились тихие голоса родителей. Все, как в детстве…
За завтраком папа сказал, что вновь сейчас поедет в гараж, его старенькая "ласточка" опять забарахлила. Я отложила вилку и решительно объявила, что сейчас мы едем в салон и покупаем новый автомобиль. Сколько можно ремонтировать это старье, а ведь родители постоянно пользуются автомобилем – на дачу, на отдых, папа с друзьями в тайгу… Теперь я могу позволить себе делать дорогие покупки, компания весьма неплохо заплатила за почти год туров и за альбомы.
Папа засмущался и принялся отнекивался, но меня неожиданно поддержала мама, сказав, что автомобиль может понадобиться и Риточке, то есть, мне. В результате, поехали в салон втроём, и там я приглядела очень неплохой кроссовер "Шкода Йети". Как раз годен под все наши задачи. Папа ахнул, увидев цену, больше полутора миллионов рублей. Но я только рукой махнула. В общем, купили. Надо было ждать автомобиль около месяца, когда поступит заказанный, но я втихушку, чтобы не увидели родители, сунула дилеру пятьдесят тысяч, и забрали автомобиль прямо с подиума.
Папа тут же заикнулся, что надо бы тогда продать его "Ниссанчик" и возместить мне хоть часть денег. На что я ответила, пусть лучше отремонтирует автомобиль в автосервисе и выпишет мне доверенность на него. Буду по городу ездить, мне праворульные уже привычнее. Когда мы ехали домой в новеньком автомобиле, надо было видеть счастливое лицо отца. Ради одного этого стоило расстаться с деньгами, ничуть не сожалея о них.
Приходила в гости тетя Вера, мамина подруга и мать моего друга детства Петьки. Она-то и рассказала новости про моего "злого гения" Павла Петровича. Погорел он всё-таки. Не смог перебороть свою сволочную натуру. Начал прессовать одну из молодых сотрудниц, отказавшую ему в интиме. Но та, девушка столичная, не растерялась, записала все его угрозы на диктофон и пошла к более высокому начальству, которое оказалось тестем злополучного Павла Петровича. У того, видимо, было это последней каплей терпения, и Павел Петрович стремительно оказался безработным и разведённым. Причем и без имущества, оказывается, все принадлежало супруге. И папа-пенсионер тоже ничем не смог помочь. Злопамятный тесть ещё сделал так, что теперь Пашку не берут ни в одну приличную компанию. Вот так бесславно закончил свою карьеру человек, решивший когда-то, что он вправе распоряжаться чужими жизнями.
Уже неделю я дома. Была права – дома и стены помогают. Я успокоилась. Возможно, ещё помогали и конские дозы пустырника вкупе с валерианой, которые я втихушку от мамы употребляла. Всё-таки таблетированное снотворное я побаивалась принимать, есть риск привыкания. Поэтому в ближайшей аптеке я теперь любимый оптовый покупатель пустырника.
