Текст книги "Обещание (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

– Ну, – замялся он, – это те, кто руководствуются здравым смыслом.

– Тогда, принц, руководимый здравым смыслом, поворачивайте назад.

– Это ещё почему?

– Да потому, что поездка в Добис и здравый смысл – понятия несовместимые.

– Твоя взяла, – сдался Маркус, – делай, что хочешь!

– Тогда я пойду к губернатору и потребую оказать мне подобающие титулу почести.

– А как же гостиница?

– Ты же видишь: Оду – маленький городок, и в нём, наверняка, такая же плохая гостиница, как гостеприимство в Добисе.

– Всё же, почему бы не пойти в храм?

Очевидно, общение с лиэнскими чиновниками наводило на принца большую скуку, чем удушливый запах благовоний храма. В прочем, справедливости ради, он не особо жаловал ни то, ни другое.

– Надоело! – плаксиво поджала губки принцесса. – Надоели эти жрицы, пения, сады, боги! Я хочу отдохнуть, а сделать это посреди этого гама просто невозможно. Еще явится кто-нибудь из небожителей и начнет читать мне нотации. Всё, решено – мы едем к губернатору, и пусть только он попробует отказать мне!

Дом губернатора Оду стоял напротив храма на центральной площади – очередная банальность для провинциального городка. Окажись вы в любом лиэнском городе, даже с закрытыми глазами отыщите главные «достопримечательности». Создавалось впечатление, что некогда был разработан план идеального города, очевидно, Лиэрны, а после под копирку строили по нему другие города. Но даже копировать эти третьесортные строители умели плохо.

Стелла придала лицу выражение, подобающее королевской особе и громко постучала в парадную дверь. Открыл ей заспанный паренёк с всклокоченными волосами. Как ни странно, он узнал её – захлопал глазами и бухнулся на колени с радостным криком: «Ваше высочество!». Воодушевлённая этим принцесса тут же отчитала слугу за нерасторопность.

В главном доме города друзья пообедали так же сытно и вкусно, как во дворце Лиэрны; кони их были накормлены отборнейшим овсом.

Губернатор был мил и обходителен; ему было уже за сорок. Невысокий, но не тучный, с заострённым подбородком, в своё время, очевидно, он нравился женщинам, но его провинциальное обаяние испарялось с каждым годом. Обаяние исчезало, а привычки остались.

Губернатор во всём старался угодить именитым гостям. Узнав о том, что они собираются пересечь пустыню Шор, он покачал головой и с видом знатока сказал:

– Боюсь, вам не обойтись без проводника.

– И где нам его найти? – Стелла не по-королевски покачивала ногами под столом. У неё была такая привычка – пренебрегать этикетом перед теми, кто этого не заслуживал. «Зачем тратить на них время и силы, – рассуждала она, – если они и без этого ставят меня на недосягаемый пьедестал?».

– Я обо всем позабочусь, Ваше высочество. Я знаю одного надежного человека.

– Ну, и кто он?

Маркус был в ужасе: во время этого разговора он внимательно наблюдал за подругой и не заметил в её поведении почти ничего, подобающего королевской особе – вот и сейчас она говорила и жевала одновременно.

– Это помощник жрицы.

– Беззастенчиво пялится на мою шею! – мысленно подметила девушка и перестала раскачивать ногами. – Стареющий ловелас! Чего доброго, ещё ухаживать начнёт…

– Опять что-то связанное с храмом…. Говорите с ним сами.

– Но…

– Я сказала: сами, это ваша обязанность, – резко оборвала его принцесса и положила приборы на тарелку. – А теперь мы желаем отдохнуть.

Губернатор покорно встал, поклонился Стелле, воспринявшей это как должное, и ушёл, плотно притворив за собой дверь.

– Дурак! – прошептала девушка. Принц так и не понял, за что она так непочтительно отозвалась о своём подданном.

Вечер прошёл буднично и монотонно. Стелла, наслаждаясь комфортом, в привычном для взгляда придворном платье (как у истинной женщины, у нее обязательно имелось такое, уже пригодившееся в Деринге) ела мороженное и слушала хвалебные оды высшего света Оду.

День завершился скромным концертом, устроенным силами местных дам в честь высокой гостьи. Слушая их дребезжащее пение под аккомпанемент не менее посредственной игры на клавесине, Стелла снисходительно улыбалась, временами, склонившись к уху Маркуса, отпуская колкие замечания по поводу присутствующих.

А потом наступило утро.

Солнце медленно выплывало из-за Черпен. Далекие горы, терявшиеся в туманной дымке на горизонте, окрасились в розовые тона, десятки, а, может, сотни тончайших оттенков. Белые шапки Фори и Хурджин искрились в новорожденных лучах бессмертного светила.

Стелла проснулась в хорошем настроении и отправилась проведать Лайнес. Она знала, что Маркус уже побывал у Лерда и, стало быть, не сможет обвинить её в излишней заботе о лошади.

Во дворе принцесса увидела человека, прикорнувшего возле одного из сараев. Издали он показался ей неуклюжим подростком. Заметив её, он вскочил – и оказался не подростком, а нормальным взрослым мужчиной. Вероятно, Стеллу ввели в заблуждение его сложение и особенности утреннего освещения.

– Кто ты? – Девушка внимательно рассматривала незнакомца, размышляя над родом его занятий.

– Я помощник жрицы храма Фериарда.

Значит, это и есть тот самый обещанный провожатый. Какая предупредительность!

– Мне сказали, что Вам нужен проводник…

– И ты с радостью откликнулся, да?

– Жрица сказала, что я должен поехать, и я не мог…

– Хватит, я поняла! – оборвала его принцесса. – Как тебя зовут?

– Ирад.

– И ты действительно так хорошо знаешь пустыню, как о тебе говорят.

– Я не знаю, что говорят, Ваше высочество, но я провел там половину своей жизни.

– Это хорошо. Если не секрет, чем ты там занимался?

– Разными вещами, – уклончиво ответил он.

– Надеюсь, не противозаконными? – прищурилась принцесса.

– Разумеется, нет, Ваше высочество.

– Вот что, Ирад, завтра, часов в десять, я жду тебя на этом же месте. И только попробуй опоздать!

Стелла попыталась придать лицу недовольное, даже гневное выражение, но оно получилось смешным, таким, что даже Ирад улыбнулся.

Глава VII

Она и сама не знала, почему решила задержаться в этом городе, но что-то ее задержало. Видимых причин оставаться не было, но принцесса не уехала на следующее утро.

Пресытившись тошнотворной исполнительностью губернатора (может, он боялся потерять должность?), девушка решилась прогуляться за городом.

Окрестности Оду не оправдали ожиданий: пыльные, практически лишённые растительности, они не устраивали даже пятнистых коров, с достойным восхищения терпением поглощавшим подобие травы под ногами.

Приставив к глазам козырек ладони, Стелла увидела большой табун, сгрудившийся возле поилок за низенькой покосившейся оградой. Для чего была эта ограда – неизвестно, она никого ни от чего не защищала и ровным счётом ничего не огораживала. Просто два ряда необтёсанных веток.

Принцесса подъехала ближе и со скуки начала рассматривать лошадей. Это были западно-лиэнские лошади, преимущественно гнедой масти. Обыкновенные кони, таких закупают для армии. Девушка огляделась по сторонам в поисках табунщика – ни малейшего намёка на его присутствие; зато со стороны соседней фермы слышались звуки музыки. Вроде бы ничего необычного: какой-то пастух играет на свирели – но это была не свирель! С фермы отчётливо доносились бесхитростные переливы лютни.

Стелла тронула поводья и поехала на звуки музыки. Они привели её к заднему двору фермы.

Прислонившись спиной к стене сарая, стояла девушка; русые пряди падали на плечи из-под кокетливо повязанной косынки. Не отрывая взгляда, она с восхищением и любовью смотрела на молодого человека в потёртой коричневой бархатной куртке. Он сидел на перевёрнутом ведре и, прикрыв глаза, играл на лютне. Его пальцы, словно крылья бабочки, порхали по трепетавшим, словно от сладостного волнения, струнам.

Принцесса сразу поняла, что увидела и услышала запретное – молодой музыкант играл только для русоволосой девушки, которая, в свою очередь, дарила нежный задумчивый взгляд только ему. Стелла поспешила ретироваться, но предательски зашуршавшие под копытами камушки выдали её. Музыка оборвалась, оборвалась резко, будто человек на полуслове.

– Простите, я не хотела, – смущённо прошептала принцесса, поймав их испуганный взгляд. Ей было неловко, она отдала бы всё на свете, чтобы поскорее уехать отсюда.

Музыкант с тоской проводил глазами хлопнувшую калиткой девушку, встал и побрёл прочь. Он словно не замечал присутствия постороннего человека. Сгорая от любопытства и желая объяснить, что она не хотела им мешать, принцесса последовала за ним.

Музыкант перелез через позабавившую Стеллу ограду, пошарил рукой по земле и поднял футляр. Осторожно, с любовью он убрал свой инструмент, засунул кофр под мышку и побрёл к лошадям. Значит, это он присматривал за ними и, наверное, прививал любовь к музыке. Погонщик в бархатной куртке… Это попахивало очередной историей о разорившемся благородном роде. Отсюда и его увлечение музыкой.

– Алеф, где тебя носит?! – рявкнул краснолицый человек, подошедший к музыканту со стороны города.

От его крика лошади разбежались в разные стороны.

– Опять лоботрясничаешь! Всё со своей тренделкой возишься? – Он попытался вырвать футляр из рук музыканта, но, разумеется, безуспешно.

– Вы ничего не понимаете в музыке! – вздохнул Алеф, крепко прижав к груди свою лютню. Так мать прижимает к груди ребенка.

– Зато я понимаю в лошадях. Я нанял тебя не для того, чтобы ты целый день пиликал и чесал лясы с прохожими, а для того, чтобы ты следил за моими лошадьми. Я ведь тебе за это плачу, не так ли?

Хозяин бросил ехидный взгляд на работника. Тому нечего было ему возразить.

Заметив принцессу, владелец табуна спросил, не нужно ли ей чего-нибудь. Она покачала головой и вежливо поблагодарила за беспокойство.

Тем же вечером Стелла снова увидела лютниста. Принцесса неторопливо прогуливалась по одной из улиц, когда её взгляд внезапно наткнулся на ту самую девушку, которую она встретила днём. Она была не одна, с матерью. У обеих в руках были прикрытые белым полотном корзины.

Мать остановилась возле обшарпанного дома с самодельным балконом, забрала из рук дочери корзину и постучала. Открывать ей не спешили, поэтому она успела дать дочке пару полезных наставлений, вроде: «Стой здесь и никуда не уходи!» или «Будь благоразумна, Элиза, и не засматривайся на парней. Не для того я тебя растила, чтобы ты сбежала с каким-нибудь прощелыгой с дырой в кармане». Элиза покорно кивала, но, как только за матерью захлопнулась дверь, со всех ног бросилась за угол. Там её поджидал Алеф.

Они не позволили себе ничего, кроме пожатия рук и пары ласковых слов.

– Элиза! – донёсся из-за угла недовольный голос матери. – Где тебя носит, дрянная девчонка?

Девушка вздрогнула и испуганно обернулась. Юноша крепко сжал ее пальцы, накрыл своей ладонью ее ладонь.

– Ничего, ничего, солнышко, скоро мы будем вместе, – пытался успокоить её Алеф.

– Ах, нет! Мама никогда не позволит… Ей… ей так нужны деньги.

– Иди сюда сейчас же, Элиза! – Голос матери стал громче. Она была рядом, оставалось только повернуть за угол.

Рука Элизы выскользнула из рук Алефа, оставив в его ладони лишь крошечную речную раковину, нанизанную на простую холщовую нитку.

Выражение лица Алефа, с которым он смотрел то на опустевшую без Элизы улицу, то на свою лютню, с которой он, очевидно, никогда не расставался, то на подарок своей возлюбленной, тронуло Стеллу. Она подошла к нему и решилась заговорить, причём начала с самого главного, без ненужных предисловий.

– Вам нужны деньги?

Он вздрогнул и непонимающе посмотрел на неё.

– Не в моих правилах так бесцеремонно вмешиваться в чужую жизнь, но… Вы ведь любите ту девушку и не можете на ней жениться из-за денег.

– Откуда Вы знаете? – Алеф напрягся, как струна.

– Слышала. Абсолютно случайно, – поспешила добавить Стелла.

Музыкант прошёл немного по улице, остановился перед открытой дверью трактира, достал из футляра инструмент и приготовился играть.

– Если я бедный музыкант, то это не даёт Вам права унижать меня, – гордо заметил он, обернувшись к озадаченной принцессе. – Мне не нужны подачки.

Алеф провёл рукой по струнам, взял по отдельности несколько аккордов и, закрыв глаза, заиграл. Мелодии, лившиеся из-под его пальцев, были то светло-печальными, то мажорно-задумчивыми, сыгранными без фальши, но никто, решительно никто из прохожих не положил в его шляпу ни монетки. Стелла простояла рядом добрых полчаса – шляпа музыканта по-прежнему была пуста.

На улице промелькнула светлая головка Элизы; мать тащила её за руку и громко, не стыдясь прохожих, отчитывала. Девушка была красна, как мак. Она, как могла, старалась замедлить шаги матери и, не отрываясь, смотрела на Алефа. Принцессе показалось, что в её глазах блеснули слезинки.

Когда Элиза скрылась из виду, песни лютни стали печальнее. Алеф играл с каменным, бесстрастным лицом, все его эмоции, все переживания были вложены в плачущие дребезжащие звуки струн.

Не выдержав, Стелла отвязала кошелёк и, ни секунды не раздумывая, бросила его в шляпу музыканта. Там было не так уж много, но всё же вполне достаточно для того, чтобы сбежать вместе с любимой девушкой из душного пыльного города. В другом месте талант Алефа обязательно оценят. Или, по крайней мере, у него будет шанс найти себе более подходящую работу.

После ужина принцесса рассказала о своём поступке Маркусу; тот посчитал его легкомысленным.

– Ты выбросила деньги на ветер, – заметил он. – Осчастливить всех невозможно.

– Зато можно осчастливить хотя бы одного, – возразила девушка. – Для этого нужно так уж много. Или ты считаешь, что деньги дороже простого человеческого счастья?

– Нет, но тех денег им всё равно не хватит.

– Знаю. Но их хватит для того, чтобы бежать в другой город. Поверь, для них это не мало. Я просто помогла им сделать первый шаг.

– И в другом городе они обязательно будут жить долго и счастливо?

– Понятия не имею, мне это не важно.

– А что тебе важно?

– Важно то, что я пыталась помочь. Любовь, как известно, не заглядывает в содержимое кошельков.

– Ладно, убедила, но я на твоем месте присвоил бы ему какой-нибудь титул.

– Он бы отказался, Маркус, он гордый, – покачала головой принцесса.

– А от денег, значит, он не отказался?

– Отказался. Просто во второй раз это выглядело не как подачка, а как плата за его игру.

На следующий день, счастливо избегнув организации званого обеда в их честь, друзья вместе бродили по городу, без охраны и вполне с утилитарной целью. Накануне вечером, пересмотрев свой нехитрый гардероб, Стелла пришла к выводу, что там не хватает элементарных, но жизненно необходимых вещей, вроде рубашек. Так как поездка виделась ей уже в другом, реалистичном свете, она решила существенно изменить содержимое седельных сумок, отослав кое-что из вещей в Лиэрну. Место шелка, атласа и бархата должны были занять шерсть и лен, призванные обеспечить тепло и удобство в любую погоду.

Это утро они как раз посвятили приобретению новых вещей.

После обеда решено было совершить совместную поездку загород.

Милях в пяти от Оду находился постоянный лагерь одного из отрядов лиэнской армии. Численность его составляла не более трёх десятков человек. Для чего они дежурили здесь – неизвестно, скорее всего, потому что Оду изначально возник, как гарнизонный город. А, может, солдаты мучились здесь потому, что никто не удосужился отменить отданный когда-то приказ.

Принц склонился над колодцем и под строгим присмотром часового набирал воду. Стелла стояла рядом, наблюдая за тем, как солдаты маршируют перед офицером. Вперёд до старого засохшего дерева, поворот и сто двадцать пять шагов до глиняной стены. Само по себе скучное занятие, но вот лица у солдат забавные. Она бросила косой взгляд на Ирада, чистившего лошадей, и, эффектным движением руки заправив за уши выбившие волосы, подошла к капитану, наблюдавшему за учениями подчинённых под тенью козырька над входом в казарму.

– Ваше высочество, – он поспешил снять перед ней шляпу.

– Мне нужно переговорить с Вами. Здесь есть тихое прохладное местечко?

– Боюсь, тихо здесь никогда не бывает! – усмехнулся капитан, и, словно подтверждая его слова, капрал рявкнул на одного из солдат: «Да не плетись, как дохлая крыса! Шире шаг!».

– Ну, так как? – нетерпеливо переспросила девушка.

Офицер молчаливо провёл её в длинное тёмное здание, вместе с ней поднялся на второй этаж и отворил ключом одну из дверей в безликом, выкрашенном зелёной краской коридоре. Комната была под стать коридору – такая же безликая и казённая.

– Интересно, куда он меня привёл? – подумала Стелла, садясь на любезно придвинутый стул. – На караульную не похоже. Может, это его собственная? А, какая разница!

– Капитан, мне нужна Ваша помощь, – повинуясь неосознанному, подсознательному инстинкту, принцесса предпочла скрыть улыбку.

– Я Вас внимательно слушаю, Ваше высочество.

Капитан встал напротив неё и весь обратился в слух.

– Да Вы садитесь, в ногах правды нет. – Она доброжелательно разрешила ему нарушить устав, указав на второй стул. Дождавшись, пока он сядет, девушка продолжила: – Итак, мне нужна Ваша помощь. Точнее, не помощь, а практический совет. Вы давно здесь служите?

– Десять лет, Ваше высочество.

– И, наверняка, знаете эти места, как свои пять пальцев?

– Полагаю, что так, Ваше высочество.

– Видите ли, мне необходимо пересечь пустыню с минимальными последствиями для здоровья.

– Что ж, тогда, по возможности, Вам нужно избегать послеполуденных переходов. Двигаться лучше рано утром и вечером. Чтобы предохранить себя от солнечных ударов, избегайте долгого нахождения на солнце.

– Каким же образом?

– Мы в подобных случаях обматываем голову светлыми платками, смачиваем лицо и волосы водой и пережидаем полуденный зной в палатках. Вам так же необходимо позаботиться о том, чтобы у Вас было довольно питьевой воды.

– Тогда я поручаю Вам позаботиться обо всём необходимом.

– Будет исполнено, Ваше высочество.

– Вот еще что, – девушка на мгновенье замялась, – моему другу необходимо что-то вроде нагрудника.

– Думаю, у нас что-нибудь найдётся.

– А для меня? – с надеждой спросила принцесса.

Офицер задумался, потёр ладонью лоб.

– С этим сложнее, Ваше высочество. Боюсь, мне вряд ли удастся что-то подобрать для Вас, – покачал головой он.

– А если поискать? – продолжала настаивать Стелла.

– Женщины у нас не служат, хотя… Думаю, если Вы соблаговолите подождать до завтра, я попытаюсь удовлетворить Ваше пожелание.

– Так-то лучше! – улыбнулась принцесса.

Она привыкла получать всё, что хотела, – получила и на этот раз.

Когда она покидала Оду, среди её вещей покоился новенький кожаный нагрудник с железными пластинами. Девушка была уверена, что он ей пригодится.

* * *

Редкие пожелтевшие травинки, бескрайние песчано-земляные холмы. И неказистые колючки, не имеющие ничего общего с растительностью.

Дорога петляла между бугров из песчано-земляной пыли; если ее заносило ветром, то ее заново протаптывали купеческие караваны. Только они да те несчастные, что жили в Ари и каждый месяц или два ездили к родственникам в Оду, терпеливо мирились со знойным дыханием пустоши. Для подобных поездок нужно запастись выносливым мулом.

Было жарко, так жарко, что земля раскалилась, словно угли в костре – и это несмотря на то, что лето клонилось к закату. Лошади, понурив головы, с трудом передвигали ноги; путники чувствовали себя не лучше, только Ирад, казалось, с лёгкостью переносил капризы природы.

– Всё, я больше не могу! – хныкала Стелла. – Ещё немного – и я поджарюсь, как кролик на вертеле. У меня уже красные круги перед глазами.

– Стелла, перестань, мне тоже плохо. – Маркус пока держался, но подумывал о том, чтобы повернуть обратно.

– То, что тебе тоже плохо, мне не поможет. Далеко ещё до Ари? – Девушка поправила обмотанный вокруг головы платок.

– Далеко, – коротко ответил Ирад.

Ответ Стеллу не обнадёжил. Она с тоской посмотрела на зыбкую линию горизонта, неизвестно зачем, пересчитала бугры и прошептала:

– Нам бы так пригодилась Беарис, но она не снизойдет до нас.

– Может, ты все же попробуешь, у тебя же дружеские связи с богами, – попытался пошутить принц.

– К сожалению, односторонние, – вздохнула девушка. – Знаешь, мне кажется, что у меня тепловой удар.

– Промокни лоб мокрой тряпкой, – посоветовал Маркус.

– Если не пойдёт дождь, мы все отправимся к Мериаду.

– Ты пессимистка.

– Можно подумать, ты оптимист!

Она сползла на землю, порылась в седельной сумке и достала флягу с водой.

– Хочешь две капли? – Девушка протянула баклагу принцу.

– Нет, спасибо.

– А я, пожалуй, выпью.

Стелла открыла флягу, запрокинула голову и осторожно влила в рот несколько капель. Ей хотелось сделать целый, настоящий глоток, но она благоразумно предпочла убрать баклагу, смакуя языком живительную влагу.

Принцесса с надеждой посмотрела на небо – и, о, чудо, пошёл дождь. Такой желанный дождь – и такой нереальный в пустыне. Потом Ирад объяснил, что в это время года здесь время от времени идут проливные дожди.

После ливня немного похолодало.

Лошади недружно чавкали копытами, но уже гораздо веселее, чем прежде. Вокруг резвились единороги, играя, покачивавали витыми рогами; у Стеллы рябило в глазах от разноцветной шерсти.

Единороги, казалось, плыли по песчано-земляным волнам, радуясь прошедшему дождю. Внезапно они насторожились и дружно посмотрели на северо-восток. Через пару мгновений табун понёсся прочь, исчезая в тучах мокрого песка.

Поднялась буря; всё вокруг поплыло, закружилось в бешеном танце. Трудно было дышать: мокрый песок забивался в рот и нос; казалось, он был везде, защититься от него было невозможно. Стелле пришлось смириться с тем, что песок и земля облепили каждую клеточку её тела, и все свои старания обратила на то, чтобы защитить от них глаза.

Ветер крепчал. Мимо с молниеносной быстротой пронеслась ветка, чуть не задев голову Ирада.

– Что же это такое? Что за напасть? – хныкала принцесса.

– Ничего особенного, Ваше высочество, обычная буря, – ответил Ирад.

Буря. Она сама видит, что это ураган, сказал бы лучше, когда он кончится.

– Здесь никогда не бывал Вербис, а Беарис ненавидит этот край, – пронеслось у неё в голове. – Или и меня заодно.

Ветер усиливался, помощи ждать было неоткуда. Состояние принцессы было близко к истерике. Может, своими воплями она пыталась отпугнуть Костлявую? Если так, её усилия были бесполезны – свист воздушных потоков заглушил бы и более громкие крики.

– О, боги, помогите! Мы умрём в этой пустыне и не доедем до Ари, не увидим быструю Нериш и водопады Дикса. А я так хочу всё это увидеть! Я не хочу умирать, это неправильно, несправедливо!

Маркуса тоже волновала мысль о смерти посреди пустыни, но, в отличие от Стеллы, он предпочитал держать проявления своих чувств при себе.

Никто их не найдёт, никто не похоронит…

– Это Маргулай! – вдруг осенило принца. – Он где-то рядом и управляет бурей. Нужно его найти.

– Вот ты и попробуй! – отрезала принцесса, всеми силами пытаясь сохранить равновесие. – Ищи, если хочешь, черную кошку в темной комнате. С воздухом воевать бесполезно, мы всё равно умрём.

– Я знаю, что нужно делать, – вмешался Ирад. – Нужно попасть в центр бури.

– Счастливо пути! – пробурчал принц; от минутного оптимизма не осталось и следа.

Проводник дал шпоры лошади; бедное животное с трудом сделало несколько шагов, но вынуждено было отступить, покорившись силе ветра.

– Сьерра манерна! – крикнул Ирад.

И случилось чудо: среди песчаной бури образовался коридор, где не было ветра. Проводник въехал в него, спешился, сделал несколько шагов и остановился. Маркус последовал за ним; спокойствие проводника магнетически действовало на него.

Ветер дико завыл, засвистел, словно разбойник с большой дороги.

Стелла закрыла глаза, ей было страшно, очень-очень страшно, как ребёнку, впервые оказавшемуся одному в доме во время ночной грозы. Перед её мысленным взором явилась Алура во всём своём великолепии. «Ты будешь жить», – сказала она и исчезла. Принцесса открыла глаза. Но тут же снова закрыла: проклятый песок норовил лишить её зрения.

Её посетило новое видение. Она почувствовала чьё-то дыхание возле своей руки. Это был Даур.

– Неужели пришло время умирать? – ужаснулась Стелла. Произнести это вслух она боялась.

– Нет, – ответил священный пёс. – Мне велено передать, что вы доедете до Ари. Ваши страницы в Книге судеб еще не перелистаны.

– Но тогда как… – Девушка решилась открыть рот, но задать вопрос было уже некому: Даур исчез, будто его и не было, будто он и его слова были порождением страха и свиста ветра.

Буря утихла, о ней напоминали лишь волны взбудораженного песка, поднятого на поверхность мощным воздушным потоком.

Постепенно песок уступал место колючему кустарнику и бурой траве. Приближались Черпены.

– Дорога выведет вас к горам. Она прямая, заплутать невозможно, – напутствовал их Ирад. – Пустыни Мор и Черпен я не знаю, поэтому ничем не могу быть вам полезен. Счастливого пути, Ваше высочество!

Они не успели даже толком попрощаться: проводник поспешил скрыться за ближайшей грядой бугров.

– Я так и думала, что он бросит нас посреди дороги, – усмехнулась Стелла. – Нечего сказать, хорошие подданные! А он вообще странный тип. Неплохо было бы покопаться в его прошлом, ведь он, насколько я поняла, знаком с магией. Как ты думаешь, Маркус?

Маркус промолчал: он устал и ему было не до ее разглагольствований на отвлеченные темы.

– Почему именно меня выбрали боги? – бросив поводья, размышляла девушка. – Неужели никто не сможет справиться с Маргулаем кроме меня? Для этого, к примеру, подошёл Маркус.

– Он иностранец, – возразило подсознание.

– Зато он юноша, убийцам колдунов положено быть юношами.

– Тебе же сказали, что им нужна девушка. Что ты канючишь, ты сама вызвалась.

– Да, это я сама, – согласилась она. – Я сама навязалась. Хотела показать удаль, храбрость, доказать, что ничем не хуже книжных героев. Решила, что со всем прекрасно справлюсь, почему-то окажусь лучше других. Все другие дураки, а я умная… Помахала пару лет мечом с учителем и решила, что справиться с любым взрослым мужчиной. Ну не идиотка ли? В одиночку – против колдуна. Старла права, тебе нужна нянька, Стелла Акмелур. У тебя опилки вместо мозгов.

Принцесса взяла в руки талисман, висевший у неё на шее. Что это – издевка богов? Циничная насмешка над глупой смертной. Им не жалко послать ее хоть в самое пекло, люди – это расходный материал, они их просто не замечают. Убьют ее – найдут другую, не убьют – она решит их крохотную проблему. А талисман – это пустышка, обычный камешек, который дали только для того, чтобы она уверовала, что будто кто-то из них собирается ей помочь. Девушке захотелось сорвать цепочку, бросить на песок и закопать – всё равно от амулета никакого толка.

– К чему этот камушек? – подумалось ей. – Даже если он настоящий, божественные талисманы приносят только несчастья!

Стелла была в ярости: все они, эти великие и могущественные боги, обещали ей помощь, а теперь, когда она чуть не погибла, её только ободрили, сообщили, что они останутся живы. Живы! Благодаря кому? Ираду, проводнику из захудалого городишки!

– Боги, возьмите назад свой амулет, мне он не нужен!

Принцесса сорвала с шеи цепочку и бросила на песок. Затоптать, затоптать его, втоптать глубоко-глубоко в землю, эту мёртвую землю, чтобы навсегда забыть о нём! Прямо сейчас, не медля, пока кто-нибудь из бессмертных циничных философов снова не запудрил ей мозги.

Она подняла Лайнес на дыбы; лошадь изо всех сил ударила копытами по талисману. Странно, но с ним ничего не случилось. Ни единой трещинки, ни единой царапинки.

– Это еще что за новости? Белены объелась? Вот, значит, как ты ценишь подарки… Какое неуважение к дарителю! К твоему сведению, с волшебными камнями так не поступают, это тебе не какая-нибудь безделушка! – раздался недовольный голос за её спиной.

Принцесса обернулась, но никого не увидела.

– Подними и надень сейчас же, – продолжал голос.

Стелла не послушалась; ей надоели приказы, которые она не желала исполнять. Они и пальцем ради неё не пошевелили, значит, она им ничем не обязана.

– Стелла Акмелур, я не люблю повторять дважды! Ты будешь носить его независимого от того, хочешь ты этого или нет. Этого хочу я – и для тебя этого достаточно.

Талисман медленно оторвался от земли и поплыл по воздуху. Принцесса почувствовала, как золотая цепочка коснулась её шеи; щелкнула застёжка.

Стелла снова осмотрелась, но никого не заметила.

Она решила закончить разговор, толком не начав его, уйти от ответа самым древним известным ей способом. Принцесса стегнула лошадь, надеясь, что за каким-нибудь жидким кустом сумеет закопать талисман, но надеждам ее не суждено было сбыться: кто-то или что-то не давало Лайнес сдвинуться с места.

– И кем ты себя возомнила, решила, что ты умнее меня, маленькая смертная? Вздумала обмануть бога? Я вижу тебя насквозь, вижу даже то, о чем ты еще не успела подумать.

Девушка вздрогнула, когда в воздухе перед ней возник чёрный ворон. Стелла искоса посмотрела на Маркуса: принц дремал, обхватив руками шею коня. Ей предстояло выдержать этот разговор один на один.

Странное чувство леденило сердце: сомнений не осталось, перед ней Мериад. Лучше бы это был не он, лучше бы она ошиблась!

– Вижу, ты узнала меня. – В его голосе слышалась насмешка. – Не прошло и года! Ну-ка молчать! Прикуси свой не в меру длинный язык. Честно говоря, не часто встречаешься с такой дерзостью. Или ты думаешь, что тебе все сойдёт с рук?

– Простите меня, я вовсе не желала… – выдавила из себя девушка, но дальше слова не шли, скованные оцепенением страха.

Ей с раннего детства твердили, что ни в коем случае нельзя обидеть Изабеллу и Мериада. Оскорбишь жену Амандина – не будет жизни на этом свете, обидишь бога умерших – попадёшь к Дрегону. Перспектива страшных мук до и после смерти её не прельщала, а ведь всё к этому и шло.

– Ты хотела выбросить талисман, потому что думала, что он бесполезен? – Ворон опустился ей на плечо. – Ты ошиблась, как ошибаются все обделенные умом смертные, не видящие дальше своего носа, и вскоре в этом убедишься.

Плечо онемело, мороз разбегался от него вниз по руке. Стелла боялась пошевелиться, боялась дышать.

– Носи его и не снимай, – строго продолжил бог. – И без глупостей! Он ещё поможет тебе в Добисе. А теперь поклянись, что ты не выбросишь его за блажащим поворотом!

Ворон слетел с её плеча, ударился о землю и принял человеческое обличие. Бог был рассержен, принцесса поняла это по тому, как почернела под ним трава. Бедная ящерка, оказавшая на свою беду в опасной близости от его ног, завалилась на спину и судорожно задергала лапками. Девушка поймала себя на мысли о том, что скоро и она вот так же будет корчиться на земле.