Текст книги "Обещание (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Часть 3

Глава I

Принц стоял на высоком марлинском плато и наслаждался соленым морским воздухом. Он дул ему прямо в лицо с испестренного зигзагами волн и крохотными шапками пены темно-лазурного моря, трепал волосы, щекотал щёки. Несмотря на осень, ветер был тёплым, юго-западным, с лёгким привкусом свежести.

Маркус постелил на шершавый валун запасной плащ и сел. Море было прямо перед ним, там, внизу; теперь оно казалось ему сапфировым. Быть может, он проделал весь этот путь, чуть не загнал коня и чудом избежал встречи со слугами Маргулая только для того, чтобы услышать легкий рокот волн, ощутить его соленое дыхание, утонуть взглядом в безбрежных просторах, сотнях и тысячах миль воды.

Принц сидел и смотрел на Залив любви, на то, как волны неторопливо накатывают на берег, обдавая его кучей брызг, и медленно, лениво отползают назад, в своё безбрежное царство.

Он закрыл глаза и постарался представить себе прежние песни лазурной воды. Воображаемое мифическое море Уэлике хранило гордое молчание, а волны реального раз за разом набегали на полоску песчаного берега и откатывались назад, обдавая брызгами обрывавшееся над ним плато.

Залив любви был небольшим уютным фиордом, укрытым скалами от холодных ветров, поэтому вода в нём оставалась тёплой даже осенью. Но, несмотря на это, люди здесь бывали редко. Почему? Во-первых, здесь мало кто жил, а, во-вторых, это было запретное место, о чём свидетельствовало его название: на песчаном берегу любила отдыхать прекрасная златокудрая Анжелина.

Маркус встал и вернулся к каменной гряде, поросшей редким кустарником. Взобравшись по крутой природной лестнице из камней, он отдышался и, поймав за повод лениво пощипывавшего траву Лерда, стреножил его. Убедившись, что всё в порядке, принц снова спустился вниз и занял прежнюю наблюдательную позицию.

Его взгляд вновь приковало прекрасное море, он мог смотреть на него часами.

Море… Оно одно могло успокоить гнев, вернуть душе былое спокойствие. Оно так совершенно, идеально и прекрасно. Оно так изменчиво – и так постоянно. То лазурно-серое, то свинцовое, то практически черное в порыве гнева…

Принц с трудом оторвал взгляд от пленительной глади воды и спустился к полоске песчаного берега. Спуск был сложным, сопряжённым с риском сорваться вниз и распластаться безжизненным телом между морем и монолитом камня, но он был осторожен.

Море плескалось прямо у его ног. Маркус присел на корточки и попробовал воду; то ли это было самовнушение, то ли Залив любви действительно обладал магической силой, но по телу сразу разлилось тепло, а на душе стало удивительно спокойно. Ему казалось, что сейчас лето, он приехал погостить в Лиэну, а Стелла ждёт его там, наверху, в мире, где нет и никогда не было Маргулая.

Волны мягко набегали на берег, тревожа покой зарывшихся в песок ракушек. Вода пенилась, и руки Маркуса были по запястья в этой тёплой воздушной пене.

И вдруг море запело; его песня эхом разнеслась над заливом, блуждая между скал. Принц заслушался, позабыв о том, зачем он сюда приехал. Очередное видение перенесло его на родину, на порог родительского дома…

От сладостных грез его пробудил женский смех. Маркус поспешил затаиться в укрытии.

Из моря выбежали девушки в полупрозрачных разноцветных одеждах. Руки их были обнажены по локоть; рукава крепились к платью блестящими брошами. Ткань, плотно облегавшая стан до пояса, дальше свободно ниспадала складками, открывая взору тонкие щиколотки. В распущенных волосах блестели жемчужины.

Девушки смеялись, бегали наперегонки, играли в салки; над их головами кружились голуби. Они были как дети – так же непосредственны, и как воздух – так же легки.

Затаив дыхание, боясь спугнуть прекрасное видение, Маркус наблюдал за ними из своего укрытия и, увлекшись свитой, чуть не пропустил появление госпожи.

Анжелина явилась во всём своём блеске и великолепии – как всегда, из воздуха. Источая легкий аромат духов, она опустилась на большой плоский камень, наполовину зарытый волнами в песок, и распустила свои искрящиеся золотистые волосы. Тяжёлые локоны упали на плечи, мягко защекотали шею. Изящный черепаховый гребень сам по себе расчёсывал густые пряди, пока его госпожа с улыбкой наблюдала за стайкой своих подопечных.

«Пора», – решил принц и вышел из-за своего укрытия. Заметив его, девушки завизжали и бросились врассыпную.

Богиня встала; глаза её метали молнии.

– Кто ты, дерзкий смертный? Как ты поспел нарушить мой покой?

Боясь испортить дело словами, он молча протянул ей кольцо Натали. При виде него Анжелина сменила гнев на милость.

– Чего ты хочешь от меня? – Она снова села.

Маркус низко поклонился и вкратце рассказал о событиях недавних дней.

– Так тебе нужна помощь? Что ж, ты ее получишь. Я дам тебе свою накидку-невидимку.

Анжелина хлопнула в ладоши – и на её руках повисла шифоновая, отливающая серебром накидка.

– Береги её, принц! – Богиня протянула её Маркусу.

Конечно, он будет беречь её! Да и как иначе?

Принц осторожно сложил накидку и повесил её на руку; Анжелина с лёгкой улыбкой наблюдала за его действиями.

– Чтобы ты не потерялся в горах, я дам тебе в провожатые одного из своих голубей.

Маркус поклонился и хотел уйти, но Анжелина удержала его мимолетным прикосновением, от которого его сердце забилось быстрее.

– Куда же ты? Еще не время, – Она пленительно улыбнулась и вновь, как бы случайно коснувшись его краем белоснежной одежды, заставила кровь быстрее бежать по жилам. – Я хочу, чтобы ты передал Стелле, чтобы она чаще заглядывала в моё зеркало.

Лёгконогие дочери моря, прислуживавшие во дворце Прекрасной, вернулись и, щебеча что-то на своём языке, окружили Маркуса.

– Ты достоин большего, чем одна из них, – покачала головой богиня. – Они красивы, но пусты, только и умеют, что плясать и веселиться.

По молчаливому приказу Анжелины девушки оставили принца в покое. Богиня выпустила из своего дыхания голубя и велела принцу следовать за ним. Птица покинула его посреди зелёной долины, где паслись лошади; их там было великое множество, и у каждой были странные чёрные полосы на спине.

* * *

Дом Кулана, которому предстояло стать её темницей, был большим каменным зданием с мезонином под высокой крышей с переломом. При других обстоятельствах принцесса по достоинству оценила бы его архитектуру, но сейчас она думала лишь о том, как выбраться отсюда.

Её ввели под конвоем из четырёх маргинов, ввели позорно, с цепями на руках и толстым кожаным шнурком на шее – своеобразным поводком, конец которого был намотан на руку одного из конвойных. Этим шнурком её низвели в ранг вещи.

В большом квадратном холле Кулан отпустил двоих маргинов и снял с её шеи символ рабства.

– Так-то лучше! – заметил маргин. – Осталось только расстегнуть эти мерзкие цепочки.

– Так Вы их считаете мерзкими?

– Конечно. Во-первых, они вредны для Вашей нежной кожи, а, во-вторых, абсолютно бессмысленны.

– Это ещё почему? – буркнула принцесса.

– Вы всё равно не убежите. Вполне хватило бы конвойных.

– А Вы действительно их с меня снимете? – с плохо скрываемым волнением поинтересовалась девушка, звякнув кандалами.

– Конечно. Давайте руки.

– Что? – недоумённо переспросила Стелла.

Вместо ответа он взял её за запястья и бросил конвоиру:

– Ключ!

Кандалы звякнули и упали на пол. Бросив на них короткий взгляд, словно желая убедиться, что они действительно там, на полу, девушка облегчённо вздохнула.

Два молчаливых маргина стали по обеим сторонам от неё, положив руки на эфесы мечей.

В холл выходило несколько дверей и лестница, массивная, с крутыми ступенями и широкой площадкой между этажами; за лестницей, как затем узнала принцесса, тоже была дверь – она вела в помещения для прислуги.

– Кулан, это ты? – донесся сверху звонкий голос.

Через перила, между вторым этажом и межэтажной площадкой, свесилась женская головка.

– Так и есть, это ты! – Она обернулась и крикнула кому-то, стоявшему ещё выше: – Это он, иди скорей сюда! Кулан привёл девушку.

По ступеням лестницы застучали каблучки полусапожек, и через пару минут невысокая, со здоровым лёгким загаром девушка с разбега повисла на шее Кулана, ничуть не заботясь ни о присутствии маргинов, ни, тем более, Стеллы.

– Ийма, перестань! Потом. – Он отстранил её и указал на принцессу.

– А кто это? – Лукавые карие глаза с интересом осмотрели пленницу с ног до головы.

Принцесса с достоинством выдержала её взгляд и, в свою очередь, одарила Ийму таким же. У добисски была более светлая, чем у Кулана, кожа, прямые, до плеч, каштановые волосы, сквозь пряди которых розовели аккуратные ушки с золотыми серёжками-полумесяцами. Лицо треугольное, с острым подбородком, брови раскосые, нос с горбинкой, чем-то напоминает птичий, тонкие губы сложены то ли в ухмылку, то ли в полуулыбку. Одета просто, но со вкусом.

– Не мешай ему, Ийма. – На лестнице появилась вторая женщина. Она была старше Иймы и совсем не хороша собой. Высокая, коренастая, широкобёдрая, в строгом сером глухом платье, она медленно спускалась вниз. В ее лице не было ни намёка на пластику и изящество линий – грубое произведение камнетеса, а не шедевр из-под резца скульптора. По характерному заострённому подбородку Стелла поняла, что она тоже родственница Кулана.

– Кто это? – Голос у женщины был низкий и неприятный.

– Пленница и, в ближайшее время, наша гостья.

– Чья пленница?

– Господина. Мне отдали ее на поруки.

– Ага, на поруки! – подумала девушка. – В качестве подарка.

– И надолго? – Спутница Иймы окинула её придирчивым взглядом.

– Если господин не передумает, то насовсем.

– Как Вас зовут, любезнейшая? – Женщина поджала губы.

– А отвечать обязательно? – буркнула принцесса.

– Как хотите. – Кулан отстранил от неё одного из маргинов и взял под руку. – Но, по-моему, имя – это не секрет.

– В таком случае, Стелла.

– Ой, а она хорошенькая! – взвизгнула Ийма. – Как же тебе повезло, кузен! А какие детки будут! Не такие, как у тёти Лиры и дяди Хайкеса, хотя бы кровь исправится…

– Не смей плохо отзываться о моём отце! – резко оборвал её Кулан. Лицо его побледнело; губы подёргивала гневная судорога. – Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не смела распространяться о наших семейных делах при посторонних!

– Так я правду говорю, – растерянно пробормотала добисска.

– Ты у меня сейчас получишь!

Он сделал шаг к Ийме. Девушка отшатнулась и поспешила спрятаться за спиной второй женщины.

– Думай, что говоришь, Ийма! – сухо и неприветливо сказала её пассивная спасительница. – Порой мне кажется, что ты вовсе не думаешь.

Ийма обиженно насупилась и убежала наверх.

– Тётя, пожалуйста, позаботься о ней, – Кулан указал на принцессу. – Подыщи ей что-нибудь из одежды, вымой – словом, приведи в надлежащий вид.

– Хорошо. Дай мне в провожатые одного из твоих головорезов.

– Может, всё-таки обоих?

– Нет, хватит одного. Неужели ты сомневаешься в способностях своей тётки? – Она хрипло рассмеялась, рассмеялась так, как, по мнению Стеллы, должна была смеяться настоящая ведьма.

– Ты пойдёшь с госпожой Ульцией наверх, а ты свободен. – Маргин наугад выбрал конвоира для принцессы и, бросив на неё пристальный взгляд, лишённый, в прочем, определенного выражения, быстро пересёк холл и скрылся за одной из дверей.

– Пойдём, пойдём, милая! – Ульция тронула девушку за плечо.

Стелла покорно сделала несколько шагов, даже занесла ногу на первую ступеньку лестницы, но потом передумала. Резко развернувшись, она сначала ударила сведёнными локтями в живот конвоира, а потом дала ему под дых. Но воспользоваться его плачевным положением она не успела.

– Игра не по правилам, девушка! – Ульция легко заломила ей руки, прижала к перилам лестницы. – Только попали в дом – а уже заводите свои порядки.

Принцесса стиснула зубы и, приложив к этому все свои возможности и усилия, освободила руки.

– Не хватало, чтобы какая-то маргинка вздумала меня учить! – свысока буркнула она.

– А почему бы мне ни проучить распоясавшуюся девчонку?

Ульция предприняла ещё одну попытку утихомирить пленницу, но девушка увернулась и, перемахнув через перила, бросилась к выходу. Ульция и не оправдавший надежд командира маргин поспешили за ней.

Почувствовав, что так просто ей не уйти, Стелла поикала глазами предмет, который мог бы сойти за оружие, и остановила выбор на медном подносе со стоявшей на нём кадкой с цветком. Статуэтка, конечно, пригодилась бы больше, но и горшок сойдёт.

Озираясь по сторонам, словно дикий зверь, принцесса медленно отступала к стене. Решив, что терять ей всё равно нечего, а промедление – смерти подобно, она метнулась к заранее выбранному оружию и резким движением вырвала из-под кадки поднос. Прицелившись, девушка метнула его в маргина и, не удержавшись, завизжала от радости, когда тот попал в цель. Да ещё как попал! Маргин рухнул на пол, как подкошенный.

– Вот стерва-то! – эмоционально выразила свое мнение Ульция.

Она расстегнула пояс и скрутила из него петлю. Принцесса угрюмо наблюдала за её действиями. Несомненно, эта петля предназначается для её шеи. Но она ошиблась – Ульция использовала пояс вместо кнута. Просвистев в воздухе, он обвился вокруг запястья Стеллы, и потерявшая равновесие девушка упала на пол. Тяжёлое тело Ульции пресекло все её попытки к бегству. Маргинке понадобилось всего несколько минут для того, чтобы намертво зафиксировать руки принцессы.

– У тебя тут какой-то шум, тётушка. Моя помощь не требуется? – Силуэт Кулана возник на фоне ярко освещённого вечерним солнцем дверного проёма.

Его взгляд скользнул по холлу и, как ни странно, остановился не на эффектной группе на полу, а на беспомощно державшимся за голову маргине.

– Разжалован, – коротко бросил он и указал раненному на дверь. – Прислать сюда охрану! Человека четыре из отряда Бьеда.

Между тем, Ульция подняла упирающуюся Стеллу на ноги и потащила к лестнице. Зрелище было настолько забавным, что Кулан не удержался от смеха.

– Ещё бы, Вам-то смешно! – бессильно бесилась принцесса. – А я всё равно убегу!

– Может быть, но не сегодня.

Он попросил тётю остановиться и подошёл к пленнице.

– Я не сомневаюсь, Ваше высочество, что Вы умны, поэтому, взывая к Вашему здравому смыслу, во избежание неприятностей, хочу предостеречь Вас от дальнейших попыток бегства. – Кулан говорил спокойно, даже почтительно. – Согласитесь, Ваше нынешнее положение незавидно, но при выполнении некоторых условий с Вашей стороны я готов пойти на большие уступки.

– Мне не нужны Ваши поблажки! – огрызнулась девушка и отвернулась.

– А как же Ваши руки? Согласитесь, есть разница между связанными руками и соломой вместо подстилки и возможностью безо всяких помех выспаться на кровати.

– И? – Стелла обернулась и пристально посмотрела на него.

– Вы пойдёте с Ульцией, сделаете всё, что она скажет, и будете наслаждаться прелестями цивилизации. Как видите, я не собираюсь держать Вас в клетке, – рассмеялся Кулан.

– А это ещё неизвестно.

Принцесса безропотно поднялась вместе со своими провожатыми наверх (Кулан предпочёл проследить за её «благонамеренным поведением»), миновала несколько проходных комнат, свернула в коридор и остановилась перед массивной дверью.

Не выпуская из рук конца связывавшего руки девушки пояса, Ульция открыла дверь и втолкнула принцессу внутрь.

– А Вам туда пока рано, племянничек, еще успеете! – визгливо хихикнула она, захлопнув за собой дверь.

Комната была большая, но не обремененная мебелью: кровать без полога (мера предосторожности?), стул, кресло, прикреплённый к стене столик, высокий дутый комод и зеркало. В углу, за ширмой стояла полная тёплой воды ванна.

– Ну! – Ульция развязала ей руки и указала рукой на ширму.

Принцесса фыркнула и недоверчиво посмотрела на ванну.

– Это мне?

– А кому же? Раздевайтесь и марш в воду! Мыло там есть, полотенце тоже. Грязные вещи повесите на ширму; чистая одежда сложена стопочкой на табурете. Я Вас оставлю на час – так что, плескайтесь на здоровье.

Ульция боком вышла из комнаты, не забыв запереть дверь на ключ.

Первым делом Стелла, конечно, бросилась к окну, но решётки, отсутствие дерева и высота несколько охладили её тягу к бегству.

Принцесса осторожно подошла к ванне и потрогала воду рукой – тёплая, приятная. Немного подумав, она разделась и блаженно окунулась в согревающую жидкость. Бегство, конечно, бегством, но и помыться не помешает.

После ванны последовал сытный ужин, принесённый чернявой служанкой в сопровождении двух угрюмых маргинов. Девушка пару раз пыталась заговорить со служанкой, но та упорно молчала.

Эта служанка заходила к ней несколько раз за день, обычно три раза: утром, днём и вечером – но не выказывала особого расположения к беседе. Как-то вечером служанка пришла ещё раз, чтобы застелить пленнице постель. На этот раз старания принцессы обернулись успехом: служанка сделала вид, будто она искренне верит в обморок девушки и не замечает её хитрых поползновений.

Задумка с обмороком удалась, и принцесса без особых проблем выбралась из комнаты. Но она не учла одной мелочи – того, что её охрана состояла не из двух, а из четырёх человек и что оставшиеся двое спокойно играли в карты в одной из проходных комнат, скрытые от глаз старым шкафом.

Обо всём этом она узнала в своё время, когда, окрыленная мнимым воздухом свободы, девушка бросилась к лестнице. Двое крепких мужчин подрезали ей крылья за пару минут и водворили обратно в покинутую клетку.

Прошел день, второй, третий…

Стелла сидела, уронив голову на руки, и с тоской смотрела на окно, которое, если бы захотело, могло стать её спасением. Но, видимо, оно не хотело.

Как бы ей хотелось выбраться через него на волю – но её попытки каждый раз натыкались на прутья толстой решётки. Девушка не сдавалась, перепробовав все, даже скребла по ночам строительный раствор ногтями – всё напрасно.

В комнате не было ни одного острого предмета, ни одной статуэтки или чего-то в этом роде – настоящая клетка. Можно, конечно, разбить зеркало, но толку от него никакого: много шума и велик риск пораниться самой. В прочем, ещё несколько таких дней – и она разобьёт его, разобьёт, сядет и будет ждать. Прибежит какой-нибудь маргин из охраны, и девушка ещё раз попытает счастья.

Руки всё ещё болели от верёвок: вчера утром она опять пыталась бежать. Не добившись свободы, пленница лишилась единственной радости – прогулок по старому саду позади дома.

Окно выходило во двор, точнее, на небольшое пространство между домом и каменной стеной, за которой был старый сад, пугающий и притягательный одновременно. Принцесса могла часами смотреть на эту стену, на желтеющий куст сирени, нависающие над стеной ветви нарядного клёна, провожать глазами редких слуг, проходивших мимо стены с низко опущенными головами. Это был притягательный мир свободы.

В замочной скважине заскрежетал ключ. Стелла встрепенулась и забилась в самый дальний угол: ей не хотелось никого видеть, не с кем разговаривать. Раз уж её заперли в клетку, пусть хотя бы оставят её в покое!

У неё даже мелькнула детская мысль спрятаться под кроватью, но это было уже слишком.

Как же принцесса ненавидела всех этих маргинов! Если бы могла, то перебила бы их всех. Но она была всего лишь безоружной девушкой: нож, который Стелла нашла во дворце Маргулая, как бесполезный против четырех мечей, пришлось спрятать.

В комнату вошёл Кулан. Он был один; это очень удивило девушку. Можно подумать, он понятия не имеет о том, как она обошлась с его амбалом с пивным брюшком. Стелла злорадно подметила, что тот сегодня не появлялся – зализывает раны.

Что ж, Кулан – это шанс, отличный шанс обрести свободу. Маргины вряд ли заходят, чтобы она на их глазах перерезала ему горло. Таким образом, она спокойно доберётся до конюшни, а дальше… Если у неё будут лошадь и оружие, то ещё неизвестно, кто кого.

Девушка вышла из своего угла и прищурилась, обдумывая детали очередного плана бегства.

– Не желаете со мной разговаривать или снова что-то замышляете? – смеясь, спросил Кулан.

Принцесса покачала головой – план бегства окончательно сложился в её голове.

– Он один, – лихорадочно размышляла она, – и в хорошем настроении. Значит, заметит всё слишком поздно. Хочет поговорить? Что ж, поговорим, но только на моём языке. Я убью эту крысу!

Последняя фраза прозвучала музыкой в её голове. Сейчас всё зло, причинённое Маргулаем и его подручными, сконцентрировалось в образе маргинского командующего.

– Так Вы что-нибудь ответите или предпочтёте хранить молчание, приличествующее особе королевской крови? – Кулан нарочито неторопливо запер дверь и спрятал ключ.

– И что же мне Вам ответить? Что принцесс не держат в клетках?

Стелла пересекла комнату и подошла к консольному столику. Облокотившись об него, как бы случайно, в волнении водя рукой по его краю, а на самом деле – по стене, она нащупала рукоять ножа за неплотно прилегающей панелью и вытащила его.

– Зачем Вы пришли? Чтобы позабавиться с новым домашним зверьком?

– Разве с Вами дурно обращаются? У Вас есть всё, что нужно.

– Клетка всегда останется клеткой, независимо от того, золотая она или железная.

Кулан покачал головой и почему-то посмотрел на окно.

– Жаль, старик Мусер не дожил до этого дня. – Он сделал несколько шагов в сторону пленницы. – Он был не глуп, но утверждал, что в женщине не могут сочетаться красота и ум. Быть может, если я показал ему Вас, ему пришлось пересмотреть свои убеждения. Но он мёртв.

– Вот и прекрасно! Ещё один наглый маргин в могиле, – сквозь зубы процедила девушка.

– Вы сегодня само дружелюбие! – усмехнулся Кулан.

– Что Вам от меня нужно? Полюбовались – и хватит! Если это клетка, я хочу сидеть в ней одна.

– Потрясающе! Интересно, надолго Вас хватит?

– На твой век – вполне, – мысленно съязвила Стелла. Она была готова к решительным действиям.

Так, он снова обернулся, посмотрел на окно… Что, заметил, что она с ним возилась? Ну же, обернись еще раз!

И он оглянулся.

Стелла прыгнула на него, занеся нож для удара. Ей казалось, что час сладкой мести близок: оружие уже зависло над ним, ещё миг – и… Но Кулан перехватил её руку. Пара минут упорной борьбы – и нож полетел на пол.

Девушка тяжело дышала, напрасно силясь вырваться. Её спина была вдавлена в стену, обе руки прижаты к туловищу.

– Хитрая бестия, мне следовало догадаться, что если Вы сидите тихо и молчите, то что-то замышляете. – Кулан ногой отбросил нож подальше. – Опять вздумали чудить!

– Пустите меня, негодяй! Я Вас ненавижу! – кричала Стелла, задыхаясь от ярости.

– Замолчите! – прикрикнул на неё маргин. – У Вас слишком длинный язык для пленницы. Хотите к крысам? Так я с легкостью это устрою.

– Ну, давайте, я не боюсь! Лучше уж с крысами, чем тут. Я Вас ненавижу, ненавижу, ненавижу!

– А ну-ка тихо! – Он встряхнул её за плечи. То ли это подействовало, то ли принцессе самой надоело, но она притихла.

Нужно было обдумать дальнейшие действия, но мысли упорно не хотели выстраиваться в чёткую систему.

– Откуда у Вас нож? – начал допрос Кулан, по-прежнему не давая ей пошевелиться.

– Нашла.

– Где?

– Не скажу.

– Где Вы его нашли?

– Не скажу!

– Почему?

Стелла молчала.

– Из упрямства? Искренность в Вашем положении не была бы лишней.

Какая искренность, если он маргин и опять смотрит на завиток волос у её уха? Для чего он вообще пришёл? Но надо было что-то делать, говорить, хотя бы для того, чтобы поменять неудобное положение тела.

– Потому что я не хочу отвечать, потому что это неважно.

– А всё же? Откуда у Вас нож?

– Да какая разница, если он теперь абсолютно бесполезен? Где-то подобрала, где, уже не помню. Довольны?

– Не вполне. На вопрос Вы так и не ответили.

– Стоит попробовать поговорить с ним мягче, – решила Стелла. – Разыграть саму кротость и невинность.

– Отпустите меня, прошу Вас! – Её голос немного дрожал, как и было задумано. – Я умру здесь, в этой комнате, без неба, без солнца…

– Неужели Вы настолько соскучились по чистому небу, что решили поговорить со мной? – За этим шутливым вопросом скрывалось недоумение. – И сразу таким высокопарным языком. Ваше «умру без солнца» – просто уморительно.

– Кулан, скажите, Вы такой же, как Ваш хозяин?

– Какой?

Он обескуражен, он в недоумении – всё просто замечательно!

– Такой же… безжалостный. Прошу Вас, пожалейте меня! Я ведь Вам лично ничего не сделала.

– Пока не сделали, но очень бы хотели, – усмехнулся маргин. – К примеру, только что не убили.

– Это от безысходности.

– И что Вы от меня хотите? Чтобы я отпустил Вас?

– Да. – Девушка постаралась выдавить из себя слезу. – Я обещаю, что никогда…

– Оставьте свои обещания при себе.

– Вы мне не верите? – Чёрт, слёзы не подействовали!

– Начнём с того, что я не вправе решать Вашу судьбу. Вы же умная девушка и должны понимать, что отпустить Вас на волю – сущее безумие.

Надежды Стеллы рухнули. Она мысленно выругалась и в ярости кусала губы; несомненно, Кулан заметил это. Теперь он точно знал, что это была игра. От этого на душе стало ещё паршивее.

– Увы, тюремщики освобождают прекрасных пленниц только в дешевых пьесах, – улыбнулся маргин. – Успокойтесь и умерьте свой пыл.

Кулан отпустил её руки. Его взгляд по-прежнему пристально следил за изгибами волос возле ее уха, против воли вгоняя девушку в краску. Он взял её за запястье:

– Когда только Вы умудрились пораниться? Все руки в синяках… И Вам не надоело?

Осмотрев её руку, Кулан поднес ее к шее принцессы. Свободной рукой девушка попыталась воспрепятствовать неприятному действию, но маргин не позволил. Её гладили по щеке собственной ладонью, и это ведь только начало. Что ему взбредёт в голову дальше? Лучше об этом не думать.

Стелла замерла, сознавая свою беззащитность.

– Ийма утверждает, что наш род вырождается, а Вы как думаете? – вдруг спросил маргин, скользнув взглядом по её лицу.

– Я не знаю… – в недоумении пробормотала девушка.

Вопросов на эту тему больше не последовало, в прочем, как и дальнейших действий.

– Если Вы будете хорошо себя вести, – сказал Кулан, – возобновите прогулки в саду и, более того, сможете бывать в городе. Правда, жителей Вы не увидите – для нас обоих так будет спокойнее. Кто Вас знает, может среди них найдётся кто-нибудь, кто решится помочь Вам с побегом. Пока я могу предложить Вам лишь это.

– Неужели Маргулай боится своих подданных, тех самых счастливых жителей Добиса? Значит, он не так уж велик и справедлив, как Вы говорили.

– Это не моё дело. – Маргин отпустил её и отвёл взгляд.

Принцесса поспешила спрятаться от него за столом: ей не нравились его новые повадки, взгляды и странные вопросы.

Во дворе послышался какой-то шум. Кулан поднял с пола нож и ушёл.