Текст книги "Обещание (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Глава VI

Стелла сидела под деревом. Был уже вечер, и прорывавшиеся сквозь листву лучи заходящего солнца освещали её колени.

Левая нога отекла и дико ныла после прыжка с балкона.

Девушка всхлипнула – напомнило о себе собственное бессилие. Такое с ней было впервые. Раньше в подобных ситуациях за неё всё решали другие, а теперь… Распухшая нога, отсутствие огнива (оно осталось в кармане у Маркуса), рыскающие в поисках неё маргины и скудное содержимое сумки с провизией рисовали перед её мысленным взором безрадостную картину будущего.

– Лучше бы я осталась там, во дворце! – подумала принцесса, в который раз приложив холодный компресс к ноге. – Мне бы удалось договориться с Куланом, он ко мне благоволит…

Благоволит… Благоволил. А благоволил ли? Ведь их отношения уже не те, что были в Добисе, и он при случае с радостью отдал бы её в руки местного правосудия. В прочем, Кулан и есть это пресловутое правосудие.

Впервые за долгие часы бесцельного скитания по лесу Стелла заметила, что её руки в чём-то липком. Посмотрев на них, она поспешно отвела глаза – на них была кровь. Бурые разводы были и на ее самодельном компрессе.

– Великий Амандин, чья же это? – лихорадочно размышляла принцесса, пытаясь смыть с себя страшные следы. – Моя? Но тогда бы ее не было на манжетах, ведь не может ведь пара царапин…

– Все верно, я же убила, – нужно было исходить из реальных фактов. – Я убила Кулана, ту самую последнюю надежду, на которую недавно уповала.

– Но он сам виноват. Убить маргина – вовсе не преступление. – Она вдруг стала оправдываться перед самой собой. – Но что теперь? – Страх не покидал её, пуская глубокие корни в сердце. – Если я попадусь ещё раз, защитить меня будет некому. Тут уже клеткой не отделаешься, мне просто отрубят голову. Или повесят. Поизмываются и повесят, без всяких разговоров и намёков на жалость. Но всё же, как же он был прав, говоря о своей смерти… Да какое мне до него дело? Он сам погубил себя, ведь знал же, что я сбегу, убив кого угодно.

Но убийство Кулана влекло за собой не только муки совести, – а она, оказывается, перестала считать его просто маргином! – но и опасения за жизнь Маркуса. Его ведь будут пытать из-за неё!

Ухватившись за дерево, принцесса поднялась на ноги и позвала Лайнес. С трудом забравшись в седло, девушка отыскала Лерда и привязала его поводья к луке седла.

Больше всего на свете ей хотелось повстречать Маргулая и убить его. Или быть убитой, лишь бы всё это закончилось. Да, именно, чтобы все закончилось. Как – уже не важно.

На землю опустилась ночь.

Свыкнувшись с тупой болью, принцесса задремала в седле.

Предоставленная сама себе, лошадь вышла на дорогу; стук копыт разбудил хозяйку. С трудом открыв глаза, девушка осмотрела слабо освещённую луной полосу утоптанной земли и заметила мелькавшие между деревьями огоньки. «Маргины!» – промелькнуло в её голове.

Стелла стегнула лошадь, заставив перейти на галоп.

Глупо, глупо, это самое пустоголовое из того, что можно было сделать – выехать на дорогу. Шансы не повстречать на ней маргинов были один к тысячи.

– Как же я устала! – прошептала девушка, проверяя, в порядке ли оружие. – Если они сейчас нападут, я не смогу толком защищаться. Лучше бы меня убили, чем опять притащили к Маргулаю с веревкой на шее.

Огни приближались; теперь девушка отчётливо слышала голоса маргинов.

Принцесса ещё и ещё раз стегнула поводьями Лайнес – лошадь летела бешеным карьером; копыта ритмично отбивали дробь.

Стелла искренне жалела о том, что Маркус вернул накидку Анжелине – ей так хотелось исчезнуть, при помощи волшебства избежать встречи с жестокой реальностью. Она знала, что её заметили, и уповала лишь на быстроту ног своей лошади.

Неожиданно впереди возник силуэт всадника. Его лошадь не двигалась с места, и, принцесса это чувствовала, с ней было что-то не так. Она стояла посредине дороги, ее хозяин, несомненно, видел принцессу, но и не думал посторониться.

Девушка решила объехать всадника, но вместо этого натянула поводья: глаза лошади незнакомца горели, светились двумя багровыми огоньками.

Всадник приподнял капюшон – и ее накрыла волна ледяного холода. Он быстро сковал все ее тело, проник в мозг. Перед мысленным взором пронеслась вереница хнотических чудовищ, все ее страхи выползли наружу, не выдержав их напора, принцесса упала в обморок.

Стелла очнулась в кромешном, как ей сначала показалось, мраке; потом-то она поняла, что это не так. Вокруг неё действительно было темно, но темнота эта была особого, незнакомого ей свойства – с примесью молочной серости облаков. В воздухе пахло вербеной и ирисами – удивительно приятно пахнет эта тьма!

Девушке показалось, что она снова очутилась во дворце Маргулая. Если так, сейчас за ней придёт смерть. Странно, но ей не было страшно. В конце концов, этого следовало ожидать. А нога ныла, предательски ныла… Смешно, но именно из-за неё она завершала свой жизненный круг так рано. Жизненный круг… Велик он или мал, рано или поздно человек возвращается туда, откуда пришёл – в эту пахнущую ирисами темноту, в чьей бесконечности едва пульсируют нежные нотки гиацинта. Наверное, она действительно так пахнет, только после нашей смерти все наши чувства тоже умирают, и мы не помним, не чувствуем этого. Или всё же чувствуем? Кто знает…

Принцесса хотела встать, но её желания, как всегда, ничего не значили.

– Лежи, – приказал приятно и страшно одновременно знакомый голос. – Хватит с тебя на сегодня прыжков.

– Где я?

Значит, это не дворец Маргулая, а то самое место, где всё начинается и заканчивается. Оказаться тут сразу, без соблюдения ритуала смерти? Это казалось невозможным, непонятным и поэтому пугающим. Но, может, она ошибается? Хотелось бы верить.

– У меня дома.

У Стеллы похолодели пальцы. Оказаться в царстве мёртвых… Тогда понятно, откуда этот странный сумрак.

– Неужели меня убили? – недоумённо подумала она. – Но когда? Я ничего не помню…

– Нет, ты жива, – прочитав её мысли, ответил Мериад. – Зато с твоей ногой не всё в порядке.

Принцесса явственно, впервые в полную силу почувствовала острую боль от прикосновения к левой ноге. «Как же я бежала с такой болью?» – промелькнуло у неё в голове.

– Потерпи, скоро тебе станет лучше. – Голос у бога был необычно ласковым.

– Зачем Вы спасли меня? – Стелла приподнялась на локте и сквозь падавшие со лба пряди волос посмотрела на Мериада. Почувствовав её взгляд, он едва заметно улыбнулся, снисходительно и насмешливо.

– Так ты признаёшь, что я спас тебя? – Голос его изменился, утратив так поразившие её тёплые человеческие нотки. Статусы повелителя и служанки были восстановлены.

– Конечно, – прошептала принцесса, почтительно отведя взгляд в сторону. – Маргины скакали попятам и обязательно убили бы меня, если бы…

– Ты испугалась меня тогда, на дороге?

– Да, – смутившись, ответила девушка.

– Тебе нечего стыдится: все бояться, потому что каждому видятся разные вещи, свои собственные страхи. Хотя во всей этой истории с Маргулаем ты могла бы повести себя гораздо умнее, я искренне надеялся на то, что ты не пойдешь напролом.

– Простите меня, я такая глупая! – прошептала она.

– Ты – глупая? – рассмеялся бог. – Детская наивность и глупость – разные вещи. Тебе нужны доказательства? Вспомни Кулана: даже он, не страдающий от переизбытка умственных способностей, понял, что ты умна.

Стелла покраснела. Ей вспомнился настойчивый наглый взгляд Кулана, скользивший по завитку волос возле её уха. Вряд ли он думал тогда о том, умна она или глупа.

– И как он мог так нелепо упустить тебя? Наверняка, в этом сыграла роль твоя красота.

– Нет, вовсе нет! – отчаянно выпалила девушка.

– Чего ты испугалась? – Мериад удивлённо посмотрел на неё. – Обычно, когда женщинам говорят комплименты, они расцветают, как розы. Правда, сейчас ты тоже похожа на розу: такая же красная.

Рука затекла, и обрадованная возможностью избавиться от насмешливого взгляда бога, принцесса отвернулась, закрыв лицо рукой.

– Стелла, перестань! Не в моих правилах льстить кому-то, а уж тем более земной девушке. Хватит притворяться, ты прекрасно знаешь, что привлекаешь внимание.

– Я никогда об этом не думала. – Больше всего на свете ей хотелось сейчас провалиться сквозь землю. Хотя, куда проваливаться – она и так под землёй.

– Думала, думала! – злорадствовал Мериад. Ему нравилось мучить свою подопечную, наблюдая за тем, как она отчаянно пытается найти спасение, уткнувшись в подушку. – Этому земляному червяку ты тоже понравилась, и это тебе помогло. Прояви ты хотя бы немного женского кокетства, давно обшарила весь дом Маргулая. Разве я не прав? Подай же голос, в конце концов! Или ты там умерла со страху? Я не давал тебе на это разрешения.

В комнате сам собой вспыхнул огонь. Стелла оторвала лицо от подушки и, щурясь от бьющего в глаза света, робко взглянула на бога: склонившись над её больной ногой, он периодически делал горизонтальные движения рукой. Затем Мериад положил ладонь на её колено – и боль утихла.

Принцесса осторожно вытащила походное зеркальце и критически осмотрела себя.

Бог рассмеялся:

– Если не веришь своим глазам, поверь моим. Ты красавица, причём такая, вслед которой долго смотрят мужчины. А теперь спи.

Яркая вспышка огня – и она провалилась в пучину глубокого, спокойного сна.

Стелла проснулась поздно, во всяком случае, ей так показалось. По обычному в этих местах молочному сумраку трудно было понять, день сейчас или ночь. А был ли здесь вообще день? Стараясь не забивать голову подобными пустяками, принцесса сладко потянулась, зевнула и села. Так, кажется, с ней всё в порядке, и нога уже не болит, только сильно опухла.

А всё же сейчас день – сквозь неплотно задёрнутые портьеры пробивались прозрачные, слабые лучи света. Это лучи подземного солнца или же что-то другое? В прочем, какая разница.

Девушка осмотрела комнату: квадратная, обитая золотистыми панелями, достаточно просторная, но полупустая. Помимо кровати с забавными фигурками на столбиках спинки, тут был ещё сундук, полукруглый стол и пара стульев. В центре, посреди гладких серых плит была выложена изогнувшаяся дугой кошка.

Она встала, слегка пошатываясь, подошла к окну и открыла его. На неё пахнуло многогранным цветочным шлейфом – окно выходило в сад, для которого не существовало времён года. Но как могли эти цветы расти при таком скудном освещении? Отгадка нашлась сама собой, когда принцесса чуть повернула голову: цветник окружала стена из белоснежного раскалённого камня, излучавшего свет наподобие солнечного.

Вероятно, сад был разбит во внутреннем дворике, во всяком случае, Стелла не помнила, чтобы видела его во время короткой прогулки мимо дворца Мериада после гибели в зыбучих песках.

Взглянув на небо, принцесса не увидела солнца; там вообще ничего не было, кроме мрака. Значит, свет, который попадал в комнату, излучали камни ограды.

Девушка вернулась к кровати и легла на спину, подложив руку под голову.

Заскрипела дверь, в комнату ворвался холодный ветерок. Стелла нехотя встала и закрыла дверь. Обернувшись, принцесса увидела на столе поднос с завтраком. Тут было всё просто, без излишеств: мягкий хлеб, масло, малиновое варенье и яичница.

Поев, Стелла решила немного прогуляться.

Дверь её комнаты выходила в тёмный коридор. Не доверяя тому, что она видела в скудном свете редких факелов, принцесса ощупью двигалась вдоль стены, пока не нащупала рукой дверь. Девушка смело повернула ручку и вошла.

– О, да тут неплохо! – выпалила она на одном дыхании, увидев, куда попала.

Комната, вернее, зала была огромной; Стелла попала в неё через чёрный ход. Повсюду был свет: с потолка свисали шесть люстр, свечей по двести, если не больше, в каждой. Элегантные изогнутые канделябры освещали роскошную малахитовую поверхность стен, разбитых стеклянными пилястрами на равные геометрические сегменты. Пол был мраморным, таким, что в него можно было смотреться, будто в зеркало.

В дальнем конце зала, на возвышении, покрытом чёрным бархатом, стоял трон.

Стелла попятилась и плотно прикрыла за собой дверь. Войти в тронную залу она побоялась.

Пройдя ещё немного вперед, девушка наткнулась на большую дверь. Эти двери, и эта темнота начинали её раздражать, но здесь играли не по её правилам. Толкнув дверь, принцесса оказалась ещё в одном коридоре, перпендикулярном предыдущему.

– Коридоры, коридоры… Тут одни коридоры! – недовольно пробормотала она, наугад свернув налево. Почему налево? Потому что справа, по её логике, должны были быть парадные покои. Огромные пышные объёмы давят, в них чувствуешь себя такой маленькой… Она, конечно, привыкла ко всему этому нежилому великолепию, но всё же не к такому.

Этот коридор был светлее, и дверей в нём было больше. Пол – паркетный, из дубовых дощечек «ёлочкой» – навощён до блеска.

Впереди неслышно отворилась дверь, и в коридор выплыла фигура в чёрной мантилье. Она несла серебряный поднос со странной формы сосудом, напоминавшим цветочный бутон. Фигура двигалась неслышно; ни сосуд, ни поднос в её руках не дрожали. Стелла посторонилась, давая ей дорогу.

Поравнявшись с ней, фигура повернула голову, и принцесса увидела бледное, полупрозрачное лицо с горящими, словно угли, глазами. Они на несколько секунд в недоумении задержались на девушке.

Фигура сделала ещё несколько шагов и по частям растворилась в воздухе. Принцесса пожала плечами – ну, исчезла – эка невидаль! – и пошла дальше.

Она отворяла двери, рассматривала обставленные в разных стилях комнаты, объединенные поразительной, противоестественной чистотой.

Ее она увидела в самом конце лабиринта коридоров – дверь из морёного дуба с витой медной ручкой. На небольшом тимпане между замковым камнем арки и притолокой, было вырезано изображение извивавшегося, словно от боли, сварга.

Когда принцесса робко дотронулась до ручки, ей показалось, что пальцы кольнули иглы льда.

– У тебя просто больное воображение, – преодолев непонятный страх, принцесса повернула ручку.

Дверь дрогнула, между ней и косяком образовался просвет, из которого на девушку пахнуло холодом. Дверь оказалась тяжёлой, Стелле пришлось приложить усилия, чтобы открыть её. Зато закрылась она быстро и сама.

Перед ней была комната с большим стрельчатым окном, сквозь которое на пол, покрытый густым ковром, падали косые лучи серебристого света.

Слева, параллельно стене, стояла кровать эбенового дерева, рядом с ней – хрустальный овальный столик со строгой металлической ножкой. К нему был придвинут стул, на котором лежала большая книга в переплёте теснённой кожи.

Правее столика была еще одна дверь – запертая, так что любопытство девушки осталось неудовлетворённым.

В торце комнаты, левее окна, между двумя высокими книжными шкафами, полными пыльных фолиантов, висело огромное зеркало, под которым была блестящая столешница из оникса. На ней стояли посеребренный кувшин и несколько флакончиков с жидкостями, цвет которых колебался от абсолютно прозрачного до фиолетового.

Напротив окна – стол и кресло с ножками в виде волчьих лап. На черном сукне в беспорядке валялись несколько книг и бумаг с непонятными письменами; тут же стояла чернильница из яшмы. Между столом и креслом нарочито небрежно была брошена шкура рыси.

С одной стороны к письменному столу примыкал секретер, а с другой – мягкая кушетка. На её подушках дремала кошка.

Доминантой правой стены, безусловно, был камин, полку которого поддерживали фигуры из отполированного до зеркального блеска камня. На ней стояли хрустальный шар и часы – предмет неслыханной роскоши для Лиэны. У них был секрет – двойной циферблат и неправильные стрелки. На внутреннем круге, на который указывала массивная, контрастная по цвету, часовая стрелка, были обозначены цифры от 0 до 9, а на внешнем, по которому бегала тончайшая минутная стрелка, – цифры от 1 до 12. Стрелки тоже были неправильными, потому что не двигались. Совсем. Хотя часы ходили.

К камину было приставлено удобное мягкое кресло.

В воздухе стоял какой-то странный, терпкий запах.

Стелла сделала несколько шагов вглубь комнаты. Тяжёлая бронзовая люстра над её головой задрожала. Принцесса вздрогнула и остановилась. Со всех сторон послышалось шипение, и несколько голосов в унисон грозно спросили: «Зачем пришла?». Гул голосов всё нарастал и нарастал, пока не превратился в истошный вопль. Девушка зажала уши руками, чувствуя, что ещё немного – и у неё лопнут барабанные перепонки. И тут всё стихло. В комнате вдруг стало холодно, мертвенно холодно, так, что заиндевел ковер на полу.

В камине на несколько мгновений вспыхнул огонь – и на Стеллу налетел колючий ветер. Дверь сама собой отворилась, и сильным потоком воздуха девушку выдуло в коридор. Естественно, дверь тут же захлопнулась. Да ещё как – с грохотом! «Как будто она живая, и кто-то уязвил её гордость», – подумала Стелла.

Впереди был целый день, свободный, ничем не занятый день – а это грозило скукой. Убедившись, что во дворце ей не рады, принцесса решила выйти наружу. Для этого ей пришлось опять долго плутать по коридорам под аккомпанемент тихих смешков. Смеялись всегда за ее спиной, но, стоило ей обернуться, тут же замолкали. Стелла с облегчением вздохнула, когда голоса умолкли после того, как она в очередной раз сменила коридор.

Завернув за угол, девушка вскрикнула, столкнувшись с очередной женщиной в бесформенной одежде и чёрной мантилье. Остановиться вовремя девушка не успела, и её рука, невольно выставленная вперёд для защиты, прошла сквозь темную фигуру.

– Кто Вы? – Стелла на всякий случай отошла подальше.

– Я здесь служу, – глухо ответила фигура, блеснув горящими глазами.

– А как выйти во двор… ну, из дворца на свежий воздух? – ещё больше оробев и не надеясь на приемлемый ответ, осмелилась спросить принцесса.

Служанка указала тонкой рукой на одну из дверей и коротко пояснила:

– Туда. Вниз по ступеням. Там одна дверь.

– Наконец-то! – с облегчением сказала Стелла, выйдя на широкую площадку перед дворцом.

Принцесса наугад направилась через плоскую, лишённую всякой растительности равнину к горбатому мостику. У него дремали два маленьких чудовища, напоминавшие всех животных сразу. Они лениво подняли головы и посмотрели на неё.

– Не стоит туда ходить, – послышался из-под моста кашляющий голос.

Приглядевшись, принцесса заметила на берегу мутной реки старика, одетого в одежду из шкур; в его курчавой бороде запутались ракушки. Прислонившись к опоре моста, он с самодовольным видом чистил большую рыбину.

– Почему мне не стоит туда ходить? – поинтересовалась девушка.

– Там Лена. Эти твари, – он указал на дремавших чудовищ, – легко туда впускают, но обратно выйти не дают. Правда, может у Вас есть разрешение от Него?

– Нет.

– Тогда не ходите. Да и чего там смотреть – скука!

Старик склонился над свой рыбой, с нескрываемым наслаждением соскребая костяным ножом чешую.

Стелла в задумчивости пошла вдоль реки. Она была мутной, жёлтовато-красного цвета, неторопливой и полноводной. На том берегу действительно было скучно: однообразные низкие холмы, кое-где поросшие лесом.

– Во дворце было интереснее. Может, возвратиться?

Стоило ей повернуться спиной к реке, как до неё донеслись истошные крики: «Остановитесь!». Принцесса обернулась и увидела почти прозрачную бледную женщину, одетую по моде многовековой давности. Несмотря на то, что у воды гулял ветерок, одежда на ней не шевелилась, ниспадая на землю тяжёлыми складками. Женщина стояла у самой кромки воды и в мольбе протягивала к Стелле руки. Приглядевшись, девушка увидела на них кровь – она то останавливалась, то капала вновь, сочась из невидимых ран.

– Пожалуйста, скажите им, что я страдаю. Скажите им, чтобы они молились… Я не могу больше – здесь так холодно! За мной ведь не приходят. За всеми приходят, они рождаются заново там, на земле, а за мной не приходят…

Душа закрыла лицо руками, силясь заплакать, но не смогла выдавить из себя ни слезинки.

Ноги принцессы подкосились, и она безвольно сползла на землю. Заметив это, женщина с того берега осмелилась подойти ближе, коснуться краем одежды воды – но тут же отскочила назад, как ошпаренная. С диким визгом на неё налетело одно из чудовищ, стороживших мост, и погнало прочь.

Стелла дрожала, чувствуя, как у неё дыбом встают волосы. Неужели и она будет такая же, и её так же будет гонять эта тварь с отвратительно капающей на землю слюной? Неужели и она будет обречена на томительно ожидание нового рождения?

Так вот какая она, Лена…

Вернувшись в свою комнату с помощью одной из фигур в черной мантилье, принцесса увидела на столе поднос с обедом. Сняв крышку, девушка обнаружила занятное произведение кулинарного искусства из четырёх блюд. Всё было вкусно, но непривычно: во-первых, довольствуясь обедами в трактирах, Стелла успела отвыкнуть от хорошей пищи, а, во-вторых, блюда были приготовлены по старинным рецептам. Принцесса даже не могла вспомнить, когда получала такое удовольствие от еды.

Лишь только она с удовлетворением положила приборы на пустую тарелку (плохим аппетитом девушка никогда не страдала), как поднос исчез, и на его месте появились вазочка с фруктами и небольшая бутылка матового стекла.

– До чего же роскошно! – пользуясь тем, что рядом никого нет (или вроде бы никого нет), Стелла, вытянула ноги и налила себе немного вина. Мелкими глоточками она осушила бокал, довершив трапезу спелым виноградом.

Дверь тихо заскрипела, и в комнату вбежал Даур. Не обращая внимания на оторопевшую принцессу, моментально придавшую туловищу вертикальное положение, он положил одну лапу на стол, а другой ловко накренил бутылку и начал пить вино.

– Вот крысёныш, совсем обнаглел! – Даур взвизгнул и отлетел в сторону, больно ударившись о пол.

– Вы с ним всегда так? – осмелилась спросить девушка невидимого Мериада.

– Можно подумать, что ты не сделала то же самое.

По комнате загулял холодный ветер, захлопала туда-сюда дверь.

Пристыженный Даур виновато вилял хвостом, ревниво, как ей показалось, посматривая на Стеллу, поднявшуюся со стула при появлении хозяина дворца. Для выражения пущего раскаянья он лёг на пол и начал скрести когтями пол.

– Ступай-ка к мосту и расспроси о новоприбывших. Долго им ещё там стоять по твоей милости? Нечего без дела шататься по дому и воровать чужую еду! – Бог наконец-то материализовался.

– А куда мне их отвести?

– Ты уже не щенок, так что перестань задавать идиотские вопросы! Насколько я помню, учёт грехов – это твоя работа. Если в чём-то неуверен, сверься по книге. А теперь брысь отсюда!

Пёс вскочил и опрометью выскользнул из комнаты.

– Вот бы мне на них посмотреть… Какие они, эти новоприбывшие? – мечтательно подумала принцесса, в которой вновь проснулось любопытство.

– Даже не думай. – Этот ответ был предназначен ей. – И так сегодня насмотрелась.

Стелла виновато потупилась. Да, ей не следовало так, по-хозяйски, заглядывать во все двери, пользуясь тем, что они не заперты.

– Конечно, не заперты! При строительстве на таких, как ты, не рассчитывали.

Её мысли опять превратились в раскрытую книгу, и, во избежание неприятностей, девушка предпочла ни о чём не думать, ограничившись замечанием, что Мериад не в духе.

Бог некоторое время молча смотрел на неё, а потом от души рассмеялся.

– Ох уж эти смертные! – пробормотал он и вслух добавил: – Ну, так и будешь молчать? У тебя долго все равно не получится, как бы ты ни пыталась. Пытаешься изображать покорную рабу? Можешь не стараться, я тебе не верю.

Слово «раба» пробудило принцессу от своеобразной спячки. Девушка закусила губу и начала нервно отбивать простенький ритм по поверхности стола.

– Ну, как нога? Хромаешь? – Бог делал вид, что не расслышал ее мысленных комментариев.

Стелла молчала. Чтобы успокоиться, она досчитала до десяти, как её учила Старла.

– Ты напоминаешь вулкан: он тоже взрывается ни с того, ни с сего. Учись управлять собой.

– Кто бы говорил! – не выдержав, подумала девушка. – Тоже мне, само спокойствие!

Брови Мериада почти сошлись на переносице, в глазах зажегся огонек. Ещё чуть – и они прожгут пол и, заодно, её.

– Извините, я думаю то, что думаю, – вдруг набравшись храбрости, развела руками принцесса.

Правда, прямолинейность и смерть с высоко поднятой головой – таков был её идеал «правильной» жизни, но сейчас она жестоко раскаивалась в том, что не промолчала. Смерть, конечно, смертью, но после неё может быть кое-что хуже. Сейчас она и узнает, что такое это «хуже»…

– Мелкая смертная тварь, забыла, с кем разговариваешь?! Воспользовалась тем, что я на время снизошел до тебя, – и распустила мысли? Думаешь, тебе все позволено? Скажешь ещё что-нибудь – и я навеки укорочу твой язык! А если это не поможет, подрежу и шею вместе с головой. – Вопреки ожиданиям, бог ограничился угрозами и резко добавил: – Сядь и постарайся вести себя прилично! То есть, тихо и смиренно. Говорить и думать будешь, когда я разрешу, и что я разрешу. Поняла?!

Стелла присела на стул, не спуская тревожного взгляда с хозяина подземного мира. Её тело было напряжено, как пружина. Мериад сел рядом и коснулся больного колена. Принцесса вздрогнула; ей захотелось убежать, спрятаться в одной из многочисленных комнат дворца.

– Да сиди ты спокойно, уже набегалась! Запомни: если с тобой ничего не случилось сразу, то после точно ничего не случится.

Пару минут Мериад внимательно осматривал её ногу, потом ненадолго прикрыл глаза.

– Всё. Завтра можешь снова прыгать с балкона.

– То есть уже завтра, если потребуется, я смогу сразиться с Маргулаем? – в волнении спросила девушка, позабыв о его приказе, и, вспомнив, прикрыла рот рукой.

– Да говори уж, хоть какофонии в моей голове не будет, – пробурчал бог. – А сколько радости в голосе! Было бы из-за чего…

– Но я же его убью, – в недоумении пробормотала Стелла.

– Это от тебя зависит. Мне нужно только то, чтобы ты нашла и уничтожила свиток с алой лентой. И не вздумай его читать!

– Но я не знаю, где он. Может, Вы дадите какую-нибудь зацепку…

– Не многовато ли ты хочешь?

– Но я ведь должна… Я хотела лишь…

– Да с собой он его носит! Довольна?

– Но как я его…

– Это уже не мое дело.

– Понимаю, – кивнула девушка. – Но я надеялась на какую-то помощь… Его ведь можно забрать, только убив Маргулая, но, как убить колдуна, я не знаю.

– Убивают всегда одинаково, – отрезал Мериад. – Ну, на что ты там еще надеялась?

– Видите ли, Вы, вы все этого хотели, чтобы я убила Маргулая, но…

– Ребёнок! – вздохнул бог. – Ты до сих пор не поняла, чего мы действительно от тебя хотели. Убийство уместно только там, где больна душа. Пользоваться этим лекарством нужно умело, в умеренных дозах, и очень осторожно. И тем, кто имеет на это право.

Принцесса виновато кивнула.

– Ты хоть что-нибудь поняла или тебе объяснить проще?

– Поняла, – вздохнула она.

– Ничего ты не поняла – в твоей голове по-прежнему пусто.

В комнате повисло неприятное тяжёлое молчание.

– Ладно, попробуем по-другому. Ты играешь в шахматы?

– Да, но не слишком успешно, – в недоумении ответила девушка.

– Тогда я попробую тебе объяснить… Конечно, это не одно и то же, но всё-таки доступнее твоему пониманию, чем рассуждения о природе убийства. Так вот, жизнь – это шахматная партия. Любая жизнь. Твоя тоже. Ты передвигаешь фигуры – принимаешь решения, чтобы придти к конечной цели – поставить шах и мат королю. Главное в игре – вовсе не взятие чужих фигур, а конечная цель, конечная цель при минимуме потерь. Передвигая фигуры по доске, постарайся не ошибиться.

– Постараюсь, – прошептала Стелла. – А как… как там Маркус? Маргины до сих пор ищут меня?

– Слишком много вопросов.

– Может, Вы хотя бы на один ответите? Ну, пожалуйста, Всемогущий! – Она молитвенно сложила руки на груди.

Мериад отрицательно покачал головой.

– Нет, иначе ты начнёшь переживать, думать… Легче сделать шаг с закрытыми глазами – тогда и пустота покажется твёрдым полом. А в твоём случае пустоты гораздо больше, чем земли.

Ей пришлось довольствоваться этой пространной философской фразой. Одно слово – боги! Чего от них ещё ожидать, кроме поучений, бессмысленных наставлений и размышлений на вечные темы? Можно подумать, ей станет лучше оттого, что он философствует о смерти, человеческой жизни, вместо того, чтобы помочь. Помочь делом, а не советом! До чего все они падки на слова, иногда просто диву даёшься.

На следующее утро, после завтрака бог нанёс ей ещё один визит, на этот раз очень короткий.

– Пора! – сказал он. – У тебя ещё есть кое-какие обязанности на земле. И, так и быть, я позабочусь о том, чтобы Маргулай не вспомнил о том, что умеет колдовать. Хотя, если честно, ты этого не заслужила.

Стелла хотела поблагодарить его, но не успела – перед глазами все поплыло…