Текст книги "Башня духов (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

  – Волнуетесь за свою репутацию? – рассмеялся Кристоф. Судя по голосу, ему немного полегчало. – Напрасно, я такими вещами не занимаюсь.

  – Да я не о вас подумала, что вы, о лекаре.

  – Так это не местный, – успокоил интендант. – Он нас обоих знает и в Верешене не живёт. Авалон таки вызвал Золтона, того самого, который вас после Гнилой гати на ноги ставил. Славный малый, хорошо поболтали, пока вы спали. Сейчас, наверное, он у Иствана: нашему некроманту больше всех досталось.

  – А магистр Андор?..

  – Он ко мне от него пришёл, в порядке очереди, так сказать. Заодно руку глянул. Берток не докрутил, ошибся в стабилизаторе, поэтому Истван, как оклемается, исправит. Словом, всё хорошо, Рената, идите, а то матушка ваша полгорода криками переполошила. Сюда не заходила, Авалона донимала. Ругались так, что боялся за стёкла.

  Бегло осмотрела себя в наполовину занавешенном курткой зеркале, таком же старом, как у меня, но меньшего размера, и вздохнула: мама догадается, что пила. Лицо одутловатое, помятое, волосы в разные стороны, глаза до сих пор красные, под ними – синюшные 'мешки'. И голова болит. Плохо-то как!

  – В 'Три рыбы' забегите, хозяин бесплатно пива нальёт. Если заартачится, меня помяните, – Кристоф сразу понял, в чём проблема, и предложил решение.

  – Спасибо вам и извините за всё.

  – Вам было плохо, – пожал плечами интендант, – а это тоже лекарство. Не ищите его сегодня и на кладбище не ходите. Одна точно. Лич вернулся и может по ночам хозяйничать.

  Обещала и поспешила вниз.

  Приоткрыла дверь и, убедившись, что никто не видит, опрометью бросилась к 'Трём рыбам'. Об Эрно старалась не думать. С похмельем это давалось легко: любая мысль вызывала приступ мигрени. Даже хорошо, что напилась, а то бы повесилась. Кристоф верно поступил, наверняка же знал, захмелею. Хороший он человек и вовсе не так прост, как кажется. Жестоко с ним жизнь обошлась, несправедливо.

  И жаль, покойников нельзя сжигать: душа не переродится, если бывшее тело не предъявить, а по истечении энного срока пойдёт в утиль, то есть обратится в бесформенную энергию. Жаль, потому что тогда бы некого было поднять личу, и Эрно бы жил со мной хотя бы в облике духа. Я ведь не тело любила – тонкую оболочку. И до сих пор люблю, даже сильнее, чем когда он парил рядом.

  Пусть тебя не терзают бесы и демоны, милый, пусть боги подарят тебе новую счастливую жизнь.

  В итоге пришла домой вся в слезах, отмахнулась от матери и, запершись, прорыдала остаток вечера. Заснула, не раздеваясь, и на голодный желудок: кусок в горло не лез. Родительнице потом соврала, будто это побочное действие лекарств и запоздалая реакция на события страшной ночи. Нельзя говорить ей правду, не поймёт.

   Глава 34.

  На следующий день Эрно тоже не объявился. Устав от беспрерывного ожидания, решилась пойти к Авалону. Пусть уж он скажет правду, и у меня вовсе не останется надежды.

  Вчерашнее поведение казалось постыдным. Такое может позволить себе школьница, но не аспирантка. Бегала по чужим садам, пряталась от беспокоившихся за меня людей, оскорбляла ни в чём не повинного человека. Однако Кристоф здорово помог, без него бы точно ночевала на кладбище и стала бы лёгкой добычей для любой нечисти, нежити или лича, пожелай они объявиться. Да замёрзла бы, в конце концов, оделась-то легко, для тёплого майского солнышка, а не для промозглой ночи.

  Желая отвлечься от мыслей об Эрно, занялась кандидатской. С мамой не разговаривала: боялась, она догадается, что дело не в усталости. Весь день сидела и мучила себя расчётами. В итоге исписала кучу листов, половину выбросила, вторую испортила слезами. Ничего, всё равно потом переписывать: ошибок точно не меряно.

  Вечером, когда смеркалось, решилась-таки пойти к Авалону.

  По дороге почему-то думала о Камилле и Кристофе. Винные пары не выветрили подробности откровенного разговора, и мне захотелось написать отвергнутой невесте и рассказать всю правду. Знаю, поздно, но вдруг она до сих пор проклинает Кристофа? К интенданту я прониклась симпатией. Боль сближает, а он мучился не меньше, чем я, может, даже больше. Мужчине тяжело пережить собственную беспомощность, тяжело переносить сочувствующие взгляды. Это женщина способна найти утешение в семье, детях, представители же противоположного пола вешают на себя ярлык ущербности. Тот же Кристоф при всех его степенях, научной работе, друзьях и душевных качествах до сих пор причисляет себя к людям второго сорта. Да тот же Миклос ему в подмётки не годится! Вот уж кто скотина, а не человек.

  Оказывается, Авалон сам меня искал. Стоило подойти к Башне, как он объявился, заботливо взял под руку и тут же засыпал вопросами. Стыдливо отведя глаза, заверила, всё в порядке, и пробормотала:

  – Вам бы отдыхать, а не меня караулить.

  – Рената, мы так за вас волновались! Что случилось? – Авалон сжал мою ладонь и привычным движением обнял. – Винс рассказал, вы плакали...

  Вздохнула и подумала: 'Зачем оттягивать неизбежное?'.

  – Эрно, его убили, да? – В горле пересохло, я едва разомкнула губы.

  На Авалона смотреть боялась по многим причинам. И потому, что стыдно, и потому, что больно, и потому что, он сам переживать начнёт, а я этого не желаю. Пусть просто ответит, да или нет.

  – Рената... – Я поняла всё по его тону: так пытаются подготовить к неизбежному, рассказать о неизлечимой болезни.

  – Не надо! – я упрямо мотнула головой и отстранилась. – Я переживу. Когда, как?

  Вот зачем мне это знать?

  В носу свербело, я с трудом сдерживала слёзы. Заранее решила, если Эрно мёртв пойду в библиотеку. Там спокойно, тихо и много духов. Поговорю с ними, чтобы не сойти с ума. С людьми, увы, не могу.

  – Скорее всего, – расплывчато ответил Авалон, – он попался под руку личу, Бертоку или кому-то из наших. Там всё не так просто, душа не смогла полностью подчинить себе тело. Я советовал Эрно не пытаться. Но вряд ли кто-то из нас согласится пожертвовать своим телом, даже если оно истлело.

  Хотя бы переродится. Надеюсь, Эрно не лишится такой милости только потому, что сначала его душа не отлетела в верхние миры, а потом и вовсе... Только теперь я поняла, как обстоят дела, и ужаснулась. Какое перерождение, Рената, Эрно мёртв в обеих материях.

  Не удержавшись, громко, надрывно всхлипнула и уткнулась в рубашку Авалона. Тот сочувственно вздохнул и погладил по волосам. Начал утешать, но вовремя остановился, осознав, что я его не слышу.

  – Рената, давайте вы...

  – Давайте, я разберусь сама, хорошо? – вытащила платок и торопливо утёрла лицо. – Так и знала, что вы начнёте утешать!

  Последняя фраза вышла злой, я выплюнула её, будто змея яд.

  Авалон изумлённо уставился на меня, не понимая, в чём провинился. Стоял такой растерянный, протягивая собственный платок. Борода коротко пострижена, на лице – 'зелёнка', левая рука туго перебинтована.

  – Простите, просто я не могу сейчас...

  Не договорила и поспешила укрыться в башне. Только когда захлопнулась тяжёлая дверь, почувствовала себя в безопасности.

  Меня трясло, как в лихорадке. Больше всего боялась, сейчас кто-то войдёт или спустится, начнёт расспрашивать. Странно, что Авалон не спешит утешить.

  Сделала пару глубоких вздохов и поплелась к лестнице.

  От душевных терзаний помогает работа, ей и займусь. Я приехала в Верешен за материалом для кандидатской, и я его соберу. А Эрно... Пусть он останется самым светлым воспоминанием жизни. Что там говорил Кристоф? Эрно всё равно лучше, чем было. Он не мучается, ничего не чувствует. Это и стану повторять.

  Пару раз хлюпнула носом и закатила глаза, чтобы унять слёзы. Помогло, и я смогла без опаски подняться по лестнице, не боясь оступиться.

  За спиной хлопнула дверь, и я ускорила шаг.

  – Рената, вы устали, вам...

  – Спасибо за заботу, я справлюсь, – не оборачиваясь, ответила Авалону и почти бегом миновала лестничный пролёт.

  Ну да, главный маг башни не мог бросить человека в таком плачевном состоянии и ожидаемо предложил поплакаться в свою жилетку. Принял близко к сердцу, как всегда.

  – О, Рената, доброе утро! – из коридора второго этажа высунулась голова Тибора. – Мы с тобой сегодня тут одни, даже Авалон болеет.

  – Не болеет, в холле стоит. Прости, не могу разговаривать.

  Тибор оказался понятливым, пожал плечами и вернулся к себе в кабинет. Я же через пару минут уже стояла у дверей библиотеки.

  Внутри оказалось прохладно и тихо – то, что надо для израненной души. Бросила сумку на стол и направилась к каталогу. Нужные карточки и книги нашла быстро, только читать не смогла: буквы прыгали перед глазами.

  Не знаю, сколько просидела, смотря и не видя, потом встала и попыталась отыскать место, где лежал подброшенный Бертоком труп. В итоге и вовсе открыла потайной ход и в нерешительности замерла на пороге. Что я теряю? Зато точно отвлекусь.

  Оставив записи лежать, где лежали, ступила на лестничную площадку тайной Башни. Казалось, здесь никогда не ступала нога человека: пыльно, пустынно и полно грязи.

  Куда же пойти? Осмотреть заброшенные кабинеты, подняться в логово Бертока или устроится в верхнем зале? В итоге решила выбрать последний. Помнится, Миклос утверждал, будто там камин, полки с книгами и удобные стулья.

  Скользя пальцами по перилам, смахивая целые хлопья пыли, поднялась наверх и остановилась перед дверью – точной копией той, которая вела в библиотеку. На ней стояла защита – сняла её за пару минут. Странно, думала, не смогу сосредоточиться.

  Внутри оказалось уютно. Огонька зажигать не потребовалось: зал освещался высокими стрельчатыми узкими окнами. Ещё одна загадка: как можно не заметить их снаружи? А если окна видели, почему не задались вопросом, куда они ведут. Или маги голову не задирают? Видимо, Авалон постарался или тут какой-то морок. Выглядит же Башня снаружи меньше, чем в реальности.

  Торец зала занимал огромный камин с солнечными часами на колпаке. Странно, но время они показывали правильно: тень лежала точно на десяти утра. Луч солнца наискось падал точно на железный стержень – какие же строители предусмотрительные!

  Пыльные шкафы с книгами, полки, ломящиеся от фолиантов в диковинных футлярах, даже гримуары в цепях. Всё старинное, в основном эльфийской работы.

  Столы накрыты зелёным сукном, на стульях с резными спинками – подушки-сиделки. Уютно, как я и хотела.

  Задумчиво обошла читальный зал, проверила, безопасно ли и устроилась на широком подоконнике. Отсюда открывался вид на вересковые пустоши, леса и плавный изгиб реки среди россыпи гранитной породы. Невольно залюбовалась и ещё раз убедилась, север в тёплое время года прекрасен. Эрно тоже оценил, такие пейзажи писал...

  Бережно хранимая записная книжка встала перед глазами.

  Отвернулась, чтобы не мучить себя воспоминаниями, и уставилась на камин.

  Ба, да тут поленья! Сухие, берёзовые. Здесь, наверное, Берток занимался с учителем. Вот и я сейчас посижу, снова попробую занять себя чтением.

  Камин вспыхнул быстро, с первого раза. Не коптил, давал ровное, приятное тепло. Опустилась на корточки и с удовольствием подставила огню руки. В этой позе меня и застал хозяин всего этого великолепия. Я не расслышала его шагов, поэтому вздрогнула, когда пальцы коснулись мочки уха. Вздрогнув, обернулась и, не удержав равновесия, упала.

  До Тибора – один этаж, но он не услышит. Авалон неизвестно где и тоже не поможет. Видно, судьба нам с Эрно разделить одну смерть.

  Лич постоял с минуту, отпустил и уселся в кресло у камина, пристроив посох между колен. Глаза неотрывно следили за мной, лицо ровным счётом ничего не выражало.

  А я сидела и боялась дышать.

  Так прошла минута, вторая. Наконец, решила поменять положение тела и робко попросила дозволения уйти.

  – Я знаю, это ваш дом, я ничего тут не взяла, даже не трогала! Кристоф не нарушал договор, он ничего не знает, – оправдание получилось похожим на детский лепет, но от страха разучилась думать.

  Лич безмолвствовал, будто потеряв ко мне интерес, и я, не поворачиваясь к нему спиной, на корточках поползла к выходу. Почему на корточках? Встать боялась. Вдруг лич на резкое движение среагирует, за нападение примет?

  Но никто меня отпускать не собирался. Стоило отползти на три локтя, как лич тут же вернул на место, только пальцами щёлкнул. Взвизгнула, когда очутилась в воздухе, забарахталась, как котёнок, и прокляла себя за глупость. Лучше бы кладбище, чем такое уединение! А разумнее всего было бы запереться в библиотеке или устроиться в кабинете Авалона, он бы разрешил. Но нет, отправилась в самое опасное место Башни!

  Лич подвесил меня под потолком, крепко зафиксировав невидимыми путами.

  – Ты уже нарушила, – бесцветным голосом обронил самовоскресший маг. – Слово дано, слово не сдержано.

  – Не надо его трогать, пожалуйста! – взмолилась я. С собственной жизнью уже попрощалась.

  – Договор, – упрямо повторил лич, подняв вверх указательный палец. – Я вспомнил тебя. Ты тоже мне должна.

  – Да, – запинаясь, пробормотала я, – вы воскресили меня после нападения инферна, но ничего не попросили взамен!

  Лич мотнул головой и встал.

  Ай! Я с высоты двух с половиной саженей рухнула на пол и, кажется, вывихнула плечо и сильно ушибла спину. Повезло, головой не ударилась, а то бы раскроила череп.

  Больно, очень больно и страшно пошевелиться.

  Посох лича упёрся в грудь, будто самовоскресший маг собирался её проткнуть.

  – Прости меня, мама, – пробормотала я и закрыла глаза: зачем смотреть на собственную смерть? – И здравствуй, Эрно!

  И уже громче добавила:

  – Возьмите мою душу, не трогайте Кристофа. Я... я гораздо полезнее, из моего тела хороший зомби выйдет.

  Лич безмолвствовал, но посох убрал.

  Холодные пальцы коснулись висков и слегка надавили.

  Болезненный спазм пронзил голову, будто её проткнули от уха до уха.

  От лича пахло так же, как и прежде: смесью тления и ванили. Он поневоле проникал в сознание.

  – Человеческие мысли занятны, – наконец произнёс лич. – Знаю, не хотела, но пришла. Что-то искала, но не вещь. Кто такой Эрно?

  – Любимый человек, – чуть слышно пробормотала я.

  – Из мира мёртвых? – Кажется, лич заинтересовался. Неужели он действительно умел читать мысли?

  Кивнула.

  – Я могу забрать тебя, – задумчиво протянул лич, – но смерть мне уже неинтересна. Жизнь гораздо занятнее. Душа... Пожалуй.

  Он потянул ко мне руку, будто собираясь вырвать из тела душу, но в последний момент раздумал. Повернулся спиной и уселся в кресло.

  – Я не стану портить собственную работу – один из кирпичиков моего будущего величия. Иди!

  Не веря собственному счастью, встала на колени и тут же застонала: падение с высоты не прошло бесследно. Целы ли ноги? На левую руку точно лучше не опираться.

  Сознание между тем зацепилось за фразу лича об интересе к жизни. Это шанс, Рената, другого не будет!

  – Вы хотите стать самым великим магов в истории, верно? – я осторожно подбирала слова, чтобы не рассердить лича. Тот пребывал в благостном расположении духа, но пример Бертока доказывал, обольщаться не стоит. – Это легко сделать и сравниться с богами.

  Лич знаком показал: говори, и поманил к себе. Послушно, как собачка, подошла. Всё тело ныло, но я старалась не показывать слабости: вдруг именно это разозлит собеседника?

  Запинаясь, рассказала об Эрно и попросила оживить его, если, разумеется, душа сохранилась в закоулках мироздания.

  Лич задумался, а потом поинтересовался, что получит взамен.

  Кончики пальцев похолодели.

  Слово вылетело, его не заберёшь назад, оставалось только кусать губы и жалеть, что чувства взяли вверх над разумом.

  – Поняла? – в руках лича оказался хрустальный шар. Не удержалась и бросила на него взгляд – увы, шар показал лишь кромешную тьму. -За воскрешение любимого оба отдадите души. Применение найду.

  Он сделал эффектную паузу, будто прикидывая, какой прок можно извлечь из конкретной магини, то есть меня, а потом обронил:

  – Иди и не возвращайся, пока не передумал. Кристоф же расплатится за твою глупость.

  – Нет! – отчаянно возразила я. Этого не хватало, чтобы из-за меня пострадал невинный человек. – Каковы условия договора? Вам не должны мешать? Так я и не мешала, а просто искала одиночества.

  – Ты меня утомила.

  Намёк поняла мгновенно и попятилась к двери, надеясь, лич не накажет Кристофа.

  – Один живой оборотень. Здоровый, без примеси. И унция человеческой крови. Сроку – неделя. Иначе заберу кого-то.

  Вот и плата за мою дурость.

  Кивнула и опрометью кинулась прочь. Остановилась только на площадке второго этажа башни. Бежала так быстро, что закололо в боку. Пришлось сесть и немного отдышаться.

  До сих пор не верила, что осталась жива. Поразительное везение!

  Затем пошла с повинной к Авалону. Поймать оборотня мне всё равно не под силу, да и кровь нужно где-то достать.

  Главный маг башни сидел дома, разбирал почту и посматривал в окно. Видимо, заметил меня загодя, поэтому вышел встретить.

  Виновато улыбнулась и попросила не ругать.

  Авалон на минуту нахмурился, а потом расплылся в благожелательной улыбке. Видимо, решил сделать послабление для умалишённой влюблённой аспирантки.

  – Лич вернулся, и я попалась ему на глаза. Нечаянно забралась в его читальный зал. И теперь либо заплачу за потревоженный покой, либо будет очень плохо, и не мне, – на одном дыхании выпалила я, отрезав пути к отступлению.

  Авалон на пару минут потерял дар речи, а потом отчитал. Я стояла и кивала. Да, не думала головой, да, пошла одна туда, куда ходить нельзя. Казните и наказывайте.

  – Рената, ну почему вы меня хотя бы не позвали? – немного успокоившись, с укором спросил Авалон.

  – Потому что вы бы... утешали.

  – Как Кристоф! – вздохнул Авалон и подтолкнул меня к двери. – Идёмте, будем решать вашу проблему. Сначала успокоительный чай, потом подробный и честный рассказ. Помнится, вы укоряли меня за скрытность и самостоятельность, а сами?

  Покаянно опустила голову и предложила учесть моё недостойное поведение в отзыве для представления к защите.

  – Чушь не мелите! – отмахнулся Авалон и загремел чайником. – Не стану я ничего писать. Только, пожалуйста, больше никуда не сбегайте.

  Мне велели достать с полки синюю чашку и щедро засыпали в ошпаренный чайник травяного сбора. Робко спросила о здоровье Авалона, тот промолчал. Ну да, какое тут здоровье, когда я по уши в... Словом, там, куда приводит отсутствие разума.

  Слово в слово передала разговор с личем, умолчав только о договоре Кристофа. Пусть тот сам расскажет, столько и то, что посчитает нужным.

  Авалон снова пробормотал про 'волос долог, да ум короток' и погрузился в раздумья. Чай пришлось наливать самой, только в горло он не лез, глотала через силу.

  – Оборотень, значит... – наконец отмер Авалон и поморщился – то ли от боли, то ли выразив отношение к происходящему. – И неделя. Удружили вы, Рената, придётся самому идти с Тибором.

  – Может, я?.. – робко заикнулась о помощи в поимке оборотня, но в ответ получила категоричный отказ в форме приказа.

  В качестве наказания Авалон приказал дежурить в Башне под приглядом Винса.

  – Учтите, дам ему самые строгие указания, не подкупите. Чтобы ни шагу из моего кабинета! Там пишите, читайте – всё, что угодно, с девяти до трёх часов дня. Книги по запросу тоже принесёт Винс.

  – То есть за него вы не боитесь? – Странная логика.

  – То есть он в гости к личу не полезет. Жаль, Кристоф в постели, ему я, конечно, больше доверяю, но ничего, Денес скоро оклемается. Кровь же соберём со всех, пока целитель не уехал.

  Унция на всех оказалось не так много, хотя сама процедура выдалась болезненной. Однако самым сложным оказалось объяснить смысл принудительного донорства. Естественно, маги эмоционально отнеслись к моему поступку, влетело абсолютно от всех. Иного и не ожидала, терпела, только на Миклоса огрызнулась: тот посмел высмеять мои чувства к Эрно.

  Истван же промолчал, но так нехорошо и с таким выразительным взглядом, что стало не по себе. Потом соизволил всё же пробурчать:

  – Безголовая идиотка! Стоило тебя заслонять, когда сама умереть мечтаешь.

  Кровь оставили в библиотеке, справедливо рассудив, лич найдёт. Так и вышло: на утро склянка исчезла.

  Миклос, Тибор и Авалон отправились на охоту. Денес же остался за главного.

  Я отбывала наказание в башне, коротая дни за нудными расчётами и разговорами с Винсом. Тот всё время вертелся рядом и упивался возложенной на него ролью тюремщика. Совсем мальчишка, а мнит из себя магистра! На этой почве мы даже поругались. Винс обиделся и напомнил, из-за кого 'пожертвовал своей драгоценной кровью'. Думала, уйдёт – нет, остался, только отсел в уголок. В итоге пришлось мириться. Кто же принесёт книгу из библиотеки? Мне запретили туда ходить, даже защиту изменили, чтобы не пропускала, а без научного материала диссертацию не напишешь.

  В итоге Винс начал меня шантажировать: книгу взамен на собственную практику. Сидела и старательно решала чужие задачки, а Винс лазал по полкам.

  Об Эрно думала, разумеется, но первоначальная боль немного притупилась, а расчёты оттеснили на задний план тоску.

  Тревожилась за магов, гадала, как там они. Авалон связывался только с Денесом, а тот не спешил делиться сведениями, отделывался скупым: 'Всё в порядке'. Он тоже журил меня за глупое поведение, но в своей манере – добродушно, с юмором. Я заходила к Денесу после отбытия повинностей в Башне, приносила чего-нибудь вкусненького: никто больше не брал. Вернее, не брал Кристоф, ссылаясь на то, что у самого кладовая ломится, а остальным раненым прописали строгую диету.

  Вилма не мешала заходить к некроманту, кажется, между ними состоялся серьёзный разговор, но Истван упрямо отказывался есть вкусняшки. Пекла их мама. Разумеется, для меня, но, как всякая девушка, я берегла фигуру, вот и скармливала Денесу. Тот-то не играл в обиженного как некромант, а благодарил и ел.

  – Ничего, не бойся, – успокаивал Денес, хрустя пирожком с яблоками, – поймают они оборотня. Чтобы Авалон – и не нашёл? Не достанешься ты личу, не отдадим.

  Он лукаво подмигнул и пошарил рукой по тарелке. Денес удобно устроился на кровати под цветастым пледом. С одной стороны тарелка, с другой – недоделанная деревянная фигурка: маг давно увлекался резьбой. Целитель сказал, на днях магу можно будет вставать, и он с нетерпением ждал этого момента. Признаться, я тоже: больно надоел зазнавшийся Винс. Он мальчишка хороший, но самомнение у юношей частенько зашкаливает.

  Маги вернулись на исходе шестого дня, уставшие, злые, но с уловом – усыплённым связанным оборотнем.

  – С трудом нашли, – мельком обмолвился Тибор.

  Подробности расспрашивать не стала: незачем, просто поблагодарила.

  Оборотня оставили там же, в библиотеке, спеленатого заклинаниями.

  Маги отправились отмываться и спать, а я всю ночь просидела над записями. Сон не шёл, работа тоже не двигалась. В итоге достала припрятанный альбом Эрно и до рассвета рассматривала пожелтевшие записи и наброски. Букв не видела: взгляд скользил по строчкам, цепляясь за кляксы, завитки. Не плакала: боялась повредить своё главное сокровище.

  С утра узнала: лич забрал оборотня. От сердца отлегло, и я с чистой совестью направилась на кладбище.

  Могилу Эрно отыскала не сразу, в первый раз прошла мимо. Надгробие валялось на земле, как и думала, раскололось. Могила раскурочена, вокруг валяются щепки гроба. Присела на корточки и бережно собрала кусочки камня. Потратила пару часов, но склеила надгробие. Никто другой ведь не станет...

  Горожане, восстанавливавшие места последнего упокоения родственников, подозрительно косились на мою скорбную недвижную фигуру, но я не замечала чужих взглядов.

  Молчала. С кем говорить: я проверила, могила пуста. Для порядка, ни на что не надеясь, позвала Эрно – разумеется, он не откликнулся.

  Ушла только тогда, когда зарядил дождь, оставив на могиле букетик полевых цветов. Отныне я приносила их ежедневно.

   Глава 35.

  Мама уехала. Не хотела, но я её уговорила. На прощание надавала кучу советов и взяла слово писать ей каждый день. Я, разумеется, пообещала и проводила до Нийска. Домой вернулась на следующий день, переночевав на постоялом дворе. Думала, развеюсь – не помогло. Одно радовало – наступило лето, разлилось теплом и сладким ароматом земляники.

  Я старалась как можно меньше времени проводить дома и с готовностью помогала Кристофу по хозяйству. Тот сдержал слово, рассказал часть правды магам. Они отреагировали по-разному, но сошлись в одном: этого не стоило скрывать.

  После работы уходила в пустошь или в леса. Гуляла и думала.

  Диссертация застопорилась на теоретической части: расчёты не шли, никак не могла сосредоточиться.

  Я вздрагивала от любого подозрительного дуновения ветерка, с надеждой и робкой радостью оборачивалась, но каждый раз меня подстерегало разочарование.

  Редко соглашалась на приработки: не шла у меня работа, только физический труд. А ещё отбивалась от Миклоса: тот, кажется, поставил себе целью добиться моего расположения любой ценой. Объясняла так и эдак, даже Авалону пожаловалась – без толку. Миклос начал таскать цветы и конфеты, предлагал прогуляться вечером по верешенским улицам – словом, ухаживал так, что не придерёшься. Никаких пошлых намёков и поцелуев. То ли потому, что Авалон пригрозил суровым наказанием за любую мою жалобу, то ли просто сменил тактику.

  Пробовала объяснить, что Миклос своего не добьётся, оставляла конфеты нетронутыми, а цветы относила Тибору, пусть порадует Джемму, но маг не сдавался. Он начал заходить по вечерам, сидел и буравил взглядом. Я же зарывалась в бумаги и считала минуты до ухода Миклоса. Не желаю гулять с ним, не желаю видеть и слышать. В конце концов, не выдержав, открытым текстом заявила: 'Насильников не прощаю'. Не помогло. Миклос никуда не ушёл, а предложил загладить вину, начал объяснять, что 'иногда так хочется девочку, что сил нет'.

  – Мозги надо иметь и выдержке учиться, благо учителей полно, – отрезала я и велела уйти.

  – Да что ты как затворница! – поджал губы Миклос. – Прощения попросил, всё равно нос воротит. На меня такие девушки смотрят, а ты... Или тебе блондины нравятся?

  – Мне люди нравятся.

  Миклос намёк понял, насупился ещё больше и, наконец, ушёл, буркнув, что, мол, ещё локти кусать стану.

  По вечерам молодёжь Верешена, парочками и шумными компаниями, гуляла по улицам и полям, одна я сидела дома. Меня не раз звали и не только Миклос, но не могла. Чужой смех резал слух и напоминал об улыбке Эрно. И о том, как мы весело болтали такими же, только весенними вечерами.

  Маги поправились и приступили к своим обязанностям. Я тоже полдня, кроме выходных, проводила в Башне. То убиралась, то копалась в книгах, то помогала Нару. Одну меня не оставляли, видимо, опасались, что опять отправлюсь к личу. Тот больше не объявлялся, а Кристоф после долгих расспросов нехотя ответил, никакой платы с него не потребовали. Значит, договор не нарушен, а моя совесть чиста.

  Не знаю, что лич сделал с кровью и оборотнем, но новый инферн по Башне не бродил. Я предполагала, самовоскресший маг сотворил стража, который охранял запретные комнаты. Ну и хорошо, убережёт последующих практикантов от соблазна.

  Ядвига уехала. Так и не поняла, помирились ли они с Джено, но тот вышел её провожать и даже поцеловал в щёку. А я-то надеялась, Ядвига останется в Верешене. После осторожно расспросила Джено и перевела дух: разводиться тот не собирался, а в июле и вовсе поедет к дочери и супруге. Они вместе куда-то собирались.

  Истван вместе с дежурными магами осматривал окрестности, чтобы полностью обезопасить Верешен от неприятностей в виде нежити. Потом прогулялся в Гнилую гать, провёл там целые сутки. Вернулся под утро, уставший, злой, неразговорчивый. Я слышала, как он ругался, скидывая сапоги, но не спустилась.

  В тот день я, как обычно, позавтракала и спешила в Башню на ежедневное собрание.

  Истван сидел на крыльце и возился с амулетами. Я едва не ударила его дверью. Думала, некромант окрысится, в последнее время он вечно бурчал и смотрел волком, как в первые дни, но нет, отложил амулет и огорошил:

  – Ты-то мне и нужна. Авалон не заругает, если опоздаешь.

  – А как же дежурство? – растерянно спросила я. – Мне нужно обойти дворы, помочь по возможности.

  – С духами? Успеешь. Даже помочь могу, всё равно ничем не занят.

  Удивлённо глянула на некроманта. Уж не заболел ли?

  – Что смотришь? – усмехнулся Истван. – Добротой любуешься? Просто летом обычно спокойно, в этом году и подавно. А мне скучно. Так что там с Вилмой?

  Промолчала. Дочь суконщика со мной не разговаривала, даже не здоровалась. Меня это устраивало: меньше проблем. Сталкивались иногда на улице или в прихожей.

  – Рената, я не отстану. Одну сторону уже выслушал, теперь хочу послушать вторую. Только без истерики, – нахмурился некромант.

  Представляю, что ему наговорила Вилма!

  Тяжело вздохнула и попыталась замять неприятный разговор. Вилма не цепляла, жить не мешала, а остальное теперь неважно. Да и Истван не носил больше букетов, стал прежним. Вот и хорошо, не придётся ничего объяснять, боясь обидеть.

  – Рената, ты расскажешь, – тоном, не терпящим возражений, повторил некромант. – Я не верю ни единому слову Вилмы.

  – Но она же ваша невеста!

  Истван фыркнул и заверил, жениться на такой, как Вилма, не собирается. Понятно, значит, для плотских утех и помощи по хозяйству. Я и раньше это знала, только Вилма упрямо надеялась. Но если мужчина за столько лет не сделал предложения, то не женится. Хотя, признаться, сомневаюсь, будто Истван вновь позволит окольцевать себя.

  – Да так, – уклончиво ответила я, – Вилма приревновала, оскорбила, немного поцарапала.

  Некромант нахмурился и поинтересовался:

  – К кому приревновала?

  – К вам. Вилма решила, будто я собралась вас отбить, и решила проучить соперницу.

  – Понятно, – Истван стал мрачнее тучи. – Когда это случилось?

  Сказала и получила в ответ заверение, что Вилма публично извинится и даже деньги за оскорбления заплатит. Пробовала возражать – меня одарили гневным взглядом и обозвали дурой. На вопрос почему просветили: 'Молчала потому что'.

  – Я собиралась, но потом лич, кладбище...

  – Угу, гроб и кости. Теперь немудрено с мертвецом перепутать. Ты ещё траур надень и жизнь самоубийством покончи!

  Отвернулась. Не хватало ещё, чтобы некромант по выражению лица понял, мелькали такие мысли. И вообще, Вилма Вилмой, а Эрно трогать не позволю. Так и сказала, посоветовав впредь не заводить подобных разговоров.

  – А вот буду, – упрямо возразил Истван, вцепился в запястье и не позволил уйти. – Молодая, смазливая, с готовой диссертацией – и в гроб. Я ещё давно говорил, не привязывайся к духу, ничего хорошего не выйдет. Но как же, все вокруг дураки, а я такая умная! Что в итоге? Дух ожидаемо отправился на перерождение, ты в слезах, а воспоминаний кот наплакал. С таким же успехом могла бы вздыхать по книжке. Вроде неглупая девица, а ведёшь себя...