Текст книги "Башня духов (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

  Оборотень зарычал и запрыгнул мне на грудь. Тяжёлый... И на кости так давит...

  Больно, очень больно, и снова трудно дышать. Старалась не стонать: вдруг это разозлит оборотня? Хотя куда уж больше! Сейчас вонзятся в грудь острые когти, а горло разорвут зубы.

  Второй раз в жизни звериные зрачки волкодлака оказались так близко.

  Глаза оборотня чуть отливали зеленцой, а сами – обычные, жёлтые. Пахло от него лесом и какой-то тухлятиной. В шерсти запутались сухие листья.

  Зубы клацнули в опасной близости от горла. Я даже задержала дыхание.

  Отчаянным движением, не заботясь о боли и правилах поведения с хищниками, коснулась артефакта.

  Есть, сработал!

  Оборотень застыл каменным изваянием.

  Всё, отныне я беззащитна.

  Поднатужившись, скинула оборотня и, морщась, села.

  Голова чугунная, перед глазами красные мошки пляшут. Видимо, падая, ещё раз ударилась головой. Определённо, практика в Верешене – злобная месть преподавательского состава.

  Тем не менее, нужно встать. Безусловно, поисковое заклинание работает и на кладбище, но склеп, по сути, ловушка. Дверь сломана, места для манёвра мало...

  Что отличает мага от обычного человека? Вернее, должно отличать, по мнению приёмной комиссии и нашего ректора, – это сила воли. Вот я её и проявила. Стиснув зубы, встала и, держась за стены, двинулась к выходу.

  Будто почуяв, что добыча ожила, из темноты вынырнули две тени, два оборотня, и преградили дорогу.

  В отчаянье поискала глазами по сторонам – ничего, решительно никакого оружия. Плиту я не подыму, кинжал где-то потеряла, записная книжка Эрно тоже не поможет. Вздохнула и мысленно сказала духу: 'Скоро свидимся, вместе тосковать будем'.

  Эрно не ответил, хотя я и не надеялась. Нет, некоторые люди владеют телепатией, но не простые души.

  Странно, конечно, что Эрно не вился рядом. Неужели сумел освободиться? Что ж, рада за него. Незавидная участь всю загробную жизнь возле 'якоря' промаяться.

  Оборотни сделали шаг вперёд, я – назад.

  С разных сторон заходят. Глаза горят, с морд слюна капает.

  Склеп огласил двойной рык.

  Один из оборотней осел на задние ноги, готовясь к прыжку. Глаза впились в моё горло, красноречиво говоря, какой конец мне предназначен.

  Заслонилась здоровой рукой, чтобы зубы сомкнулись не на шее. Какая разница, сколько переломов, когда колдовать не можешь?

  Как и предполагала, оборотень прыгнул, но его в полёте остановил ещё один, третий, волкодлак. Откуда он взялся, не знаю. Вцепился в холку и оттащил от меня нападавшего.

  Забившись в угол, напряжённо переводила взгляд с одного оборотня на другого.

  Чего они ждут, почему медлят? Или не могут решить, кому по праву старшинства достанется добыча?

  Третий, тот, что явился самым последним, оборотень понюхал край моей разодранной одежды, после сел мордой к товарищам и в угрозе обнажил клыки.

  В памяти смутно всплыл сарай, израненный мужчина со странными голубыми глазами. Оборотень, которого я спасла от участи стать жестоким развлечением горожан. Неужели он выжил?

  Осторожно, опасаясь разъярить, постаралась заглянуть в глаза волкодлаку. Они не меняются ни в человеческом, ни в зверином обличии. Если голубые с прожилками, то не ошиблась.

  Рассмотреть глаза не удалось. Пытаться снова не стала, тихо замерла в своём углу.

  Выгнав излишне агрессивных сородичей, оборотень обернулся человеком, ничуть не смущаясь наготы. Впрочем, чувство стыда у нечисти отсутствует, поэтому смешно читать в романах, как возлюбленный героини краснеет и прикрывает своё достоинство. Такое поведение нормально только для полукровок, которых воспитали люди.

  – Я ведь помню, – знакомый голубоглазый оборотень подошёл ко мне и ухватил за подбородок.

  Не сопротивлялась, мысленно решив позволить ему всё, что угодно.

  Волкодлак смерил меня пристальным взглядом и отпустил.

  – Садись! – приказал он.

  Я медленно опустилась на ближайшую плиту. Видимо, на лице отразилось страдание – мучила потревоженная сломанная рука, раз оборотень проявил участие: уложил на холодный камень, обнюхал и пообещал перевязать.

  – А потом что? – решила я прояснить ситуацию.

  – Ничего, – пожал плечами оборотень. – Жизнь за жизнь.

  Кивнула и, тяжко вздохнув, прикрыла глаза. Съесть теперь точно не съедят, даже немного подлечат, поэтому можно отдохнуть.

  Из тяжёлого полузабытья выдернула боль.

  Вскрикнула и тут же замолчала, встретившись с взглядом оборотня. Испугало выражение звериных глаз – жёсткое, хищное. Даже засомневалась, отпустит ли.

  – Человек! – с презрительной усмешкой бросил оборотень. – Трусливые, лживые, ожидающие удара в спину. Я помню сарай, помню твою искренность – могу ли я перегрызть горло?

  Кажется, он требовал ответа.

  Пожала плечами, но подумала: 'Можете'.

  Оборотень погладил меня по животу, видимо, в качестве успокаивающей ласки, и тщательно ощупал. Касался умело, будто лекарь. Потом вконец разодрал одежду и уставился на пунцовый синяк под грудью.

  Чувствовала я себя некомфортно. И потому, что на меня смотрел оборотень, и потому, что он мужчина.

  – Ты раненная, даже если хотел бы, не стал, – с усмешкой развеял сомнения спаситель. – Хотя подошла бы для продолжения рода. Нас мало, нужны новые волчата...

  Надеюсь, он пошутил, потому что связь с оборотнем, пусть даже мимолётная, в мои планы не входила.

  – Ты мне не нужна, – заверил оборотень и вновь пристально глянул в глаза. – Зачем спасла тогда? Какая корысть?

  Честно призналась, что просто пожалела. Женская сентиментальность, только и всего.

  – Чувствительный маг? – рассмеялся оборотень. В объяснение он не поверил. – Ты ведь маг, иначе уже умерла бы.

  Спокойно переступив через тело окаменевшего собрата (странно, я полагала, оборотень бурно на него отреагирует), спаситель подтянулся и отодрал от стены мох. Ну да, тот вполне заменит бинты. Только мох из склепа наверняка заразен.

  – Не дёргайся! – прикрикнул оборотень и занялся моими ранами. В ход пошли остатки одежды и тот самый мох.

  Стиснув зубы, молча терпела жуткую боль. Помнится, я куда бережнее обращалась с раненным оборотнем, но что взять с нечисти? Спасибо и за такое лечение.

  Внезапно оборотень навострил уши, издал низкий глухой рык и, со злобой прошипев: 'Магичка!', сбежал.

  Я осталась лежать в темноте, но не долго.

  По кладбищу заплясали огоньки: подоспела помощь, маги из Башни.

  Подать какой-либо знак не осталось сил, просто лежала и ждала, пока найдут. В последнем не сомневалась – после именной весточки! Она ведь как звучит? 'Рената Балош велела передать...' – и далее суть сообщения. Изменить представление невозможно, поэтому, если задумал дурное, например, выдать себя за другого, весточку посылать нельзя, выдаст отправителя с потрохами.

  Холодная плита не способствовала укреплению здоровья, но встать не могла, терпела. Лежала и дрожала – солнце в склеп не проникало, нагреть камень не смогло бы даже летом, не то, что в ветреном мае.

  – Нашлась!

  В глаза ударил яркий свет, а в уши – голос Авалона. Надо же, пришёл сам, как и положено главному магу башни в случае опасности. Хотя, чему я удивляюсь? Авалон не отсиживался дома, когда мы погибали в Гнилой гати.

  Натруженные руки коснулись лба, а потом осторожно ощупали. Я вскрикнула, когда они коснулись сломанной руки, но боль тут же ушла, отступив перед заклинанием.

  Авалон бережно поднял меня на руки и вынес из склепа. Несмотря на возраст, маг показал себя не немощным стариком, отказался делиться ношей с Миклосом. А иначе здесь нельзя – погибнешь. Руководить из кабинета не получится.

  – Прочешите кладбище и постарайтесь напасть на след оборотней, – распорядился Авалон и вместе со мной опустился на чью-то могилу. – Эрно, вы ведь нам поможете?

  Я открыла рот от удивления, когда увидела пропавшего с полчаса назад духа. Он замер над правым плечом Авалона и с тревогой посматривал на меня.

  Но как, как Эрно сумел преодолеть привязку к 'якорю'? Или я плохо учила некромантию, или дух проявил недюжинную силу и возможности.

  – Безусловно, – кивнул Эрно и чуть заметно улыбнулся. – Вы и теперь не способны сказать 'ты', Авалон.

  – Умирая, люди не перестают быть теми, кто они есть. Даже в большей степени, чем прежде.

  – То есть всё тем же дворянином, которому не место посреди глухой провинции? Я хорошо помню ваши первые слова.

  – Простите, – отведя глаза, пробормотал Авалон. – Ваша мать была права.

  Эрно покачал головой, ещё раз взглянул на меня и ошарашил:

  – Можешь больше не носить записную книжку, я свободен. А рисунки, выкладки забирай – дарю.

  Не успела я оправиться от удивления, как дух уплыл к сгрудившимся неподалёку магам.

  Миклос держался, как обычно, с интересом посматривая на Эрно, Денес что-то бормотал себе под нос, а Тибор, кажется, беззвучно плакал. Иначе зачем отворачивался и закатывал глаза к небу? Никогда бы не подумала, что Тибор может расчувствоваться. Ну да, он ведь помнил Эрно, учился у него.

  – Это вы? – я вопросительно глянула на Авалона.

  – Что? – сделал вид, будто не понял маг, и занялся врачеванием. В ход пошли исцеляющие амулеты, которые затянули мелкие царапины и значительно улучшили общее состояние.

  Вместо ответа покосилась на Эрно и только теперь поняла, почему Авалон не отдал меня Миклосу. Я ведь практически голая, инферн и оборотни постарались. Покраснела и заёрзала, пытаясь прикрыться.

  Авалон улыбнулся и заверил, на девушек он давно не бросается и до зубовного скрежета безразличен к женским прелестям.

  – Я их много повидал на своём веку, приелось. Теперь исключительно книгами любуюсь. А Эрно... Моя заслуга невелика, у него просто появилась более сильная привязанность в настоящем.

  Авалон лукаво пристально смотрел на меня, и я поневоле отвернулась, залившись краской.

  Нет, правда, на что он намекает?

  Уши горели, а глаза дотошно изучали мох на плите.

  Авалон по-доброму усмехнулся и занялся сломанной рукой: ловко вправил кости, зафиксировал их и соорудил перевязь. Затем маг укутал меня в плащ и, велев сидеть тихо, на пару минут отошёл.

  Запрокинув голову, попыталась по звёздам определить, который теперь час. Оказалось, ещё не перевалило за полночь – а по ощущениям прошла целая вечность.

  Вернувшись, Авалон поблагодарил за весточку, которая, по его словам, спасла Верешен от нападения оборотней, и пожурил за ночные прогулки.

  Я слушала и кивала: зачем оправдываться? Кто же знал, что мирное кладбище окажется таким опасным?

  Рассказала Авалону об инферне и некроманте. Маг нахмурился и попросил подробно описать всё, что видела.

  Напрягла память и восстановила последовательность событий, высказав предположение о связи некроманта и Башни духов.

  – Кто же? – Авалон потёр шею и окинул взором кладбище. – Лица не видели?

  Вздохнув, покачала головой. Когда некромант позволил себя рассмотреть, мне было совсем не до этого. В памяти остались только подбородок и впалые щёки.

  – Ничего, найдём, – заверил Авалон. – А теперь спать, Рената. Я там, – маг смутился, – Иствана разбудил, он вас убить обещал... Уж простите старика, но испугался, вдруг умрёте?

  Представляю, в каком расположении духа сейчас некромант! Больной, невыспавшийся – и всё по милости неугомонной соседки.

  – А как убить? – зачем-то спросила я.

  – Задушить, – не думая, ответил Авалон, а потом удивлённо спросил: – А вам зачем?

  Пожала плечами. Сама не знаю. Видимо, чтобы оценить степень чужой ярости. Верхняя планка – в первое утро в Верешене меня уже душили.

  Пока маги охотились за оборотнями, мы с Авалоном медленно направились к кладбищенским воротам. Я отказалась путешествовать на руках пожилого мага, кажется, обидев его, иначе почему Авалон так сопел?

  Ноги еле-еле плелись по аллее. Авалон поддерживал меня под локоть, а потом и вовсе обнял, попросил опереться о его плечо. Отнекивалась недолго, ровно до реки.

  На окне первого этажа теплилась свеча, но вопреки ожиданиям Истван не поджидал на крыльце.

  Забрав у меня ключ, Авалон отпер дверь. Установленное на дом защитное плетение без возражений пропустило его – значит, главный маг башни считался желанным гостем в любое время дня и ночи.

  В прихожей оказалось темно.

  Авалон зажёг огонёк и, вздохнув, водрузил меня себе на плечо. Подъём давался ему тяжело, но идти самой маг отчего-то не позволял.

  Остановившись на полпути, Авалон усадил меня на перила и извинился:

  – Силы уже не те, что в молодости.

  Я в который раз заявила о бессовестности эксплуатации его труда – маг лишь отмахнулся.

  – Вы раненная, выжатая как лимон, только благодаря молодости в обморок не падаете. Не храбритесь, Рената, через пять минут трупом свалитесь. И действие обезболивающего заклинания заканчивается, подновить надо.

  Авалон прав, инферн выкачал из меня много энергии, а это бесследно не проходит, как и обильная кровопотеря.

  – Истван, вы ведь всё равно не спите, помогите, – крикнул маг в темноту. – Хотя бы гляньте, не повесил ли на неё что-нибудь некромант. Инферн опять же по вашей части.

  Через пару минут тишины послышались шаркающие шаги и недовольное бурчание:

  – Неужели не умерла, блондинка безголовая? Счастье-то какое, а то подыхать из-за неё не хотелось. Но ведь вам, Авалон, начхать, вам вынь да положь живую Ренату Балош!

  Дверь в квартиру Иствана отворилась, и огонёк осветил всклокоченного заспанного некроманта. Тот медленно и очень осторожно взобрался по ступенькам, плюхнулся рядом со мной и заглянул в зрачки.

  – Ага, хорошо, – Истван пожевал губу и мазнул взглядом по руке на перевязи. – Инфернова работа?

  Кивнула и тут же подверглась зверской экзекуции.

  Повязки полетели прочь, я заорала от боли, а Авалон обругал Иствана изувером и велел действовать осторожнее. Некромант его слова проигнорировал, цыкнул на меня, пригрозив превратить закрытый перелом в открытый.

  Намагичив огонёк, Истван опустил его максимально близко к сломанной руке и пристально, не мигая, уставился на вздувшийся бугорок.

  – Спокойной ночи!

  Некромант будто стряхнул что-то с ладони и встал. Далось ему это нелегко, но Истван справился без посторонней помощи.

  – Значит, всё в порядке? – по-своему истолковал его поведение Авалон.

  – Угу. Лекарь прекрасно справится.

  Истван бросил на меня хмурый взгляд и поинтересовался:

  – Давно свидания на кладбище назначаешь?

  Хотела объяснить, что отправилась туда по иной надобности, но опередил Авалон. Тот удержал вознамерившегося уйти некроманта и, нахмурившись, спросил:

  – Зачем вы сняли обезболивающее заклинание?

  – Не почувствую ничего иначе, – зевнув, ответил некромант. – Ладно, сейчас обратно верну, чтобы не хныкала. На это сил хватит.

  Истван склонился надо мной и избавил от мучений. Вновь стало так хорошо, не считая дикой слабости.

  – Приглядите за ней, – попросил Авалон.

  Некромант мотнул головой и спустился к себе. Он всё ещё не оправился после Гнилой гати и болезни, поэтому слегка пошатывался. Зато ходил, в отличие от Джено.

  Авалон внёс меня в комнату, уложил на постель и пообещал прислать сиделку.

  Поблагодарив за помощь, с облегчением откинулась на подушку и, как была, заснула.

  Разбудили меня голоса.

  Приоткрыв один глаз, увидела Ядвигу и лекаря. Они стояли в изножье кровати и о чём-то вполголоса переговаривались.

  Ядвига держала в руках кувшин с водой. Странно, что она забыла у меня? Оказалось, жена Джено по первому образованию – целительница. А по второму – бытовик.

  – Так, идёмте мыться, – скомандовала Ядвига. – Грязной спать не будете. Я заварила специальный чай, он восстановит силы и убережёт от простуды.

  – Но... но что вы тут делаете? – с трудом поднявшись, задала вертевшийся на языке вопрос.

  – Джено попросил, а его Авалон, – пожала плечами Ядвига и взяла меня в оборот.

  Пришлось стерпеть всё: и принудительную ванну, и переодевание, и горячий горький чай, и бурчание Ядвиги по поводу отсутствия мозгов у юных особ.

  Странно, что такая женщина выбрала Джено, ей бы с Истваном жизнь коротать, два сапога пара.

  Но, чего у Ядвиги не отнимешь, так это умения ухаживать за ранеными. Она могла всё: и перевязать, и лекарство сделать, и заклинание наложить. Лекарю оставалось только давать указания.

  – Я зайду с утра, еду вам приготовлю, – уходя, сказала Ядвига. – Нечего и думать, чтобы стряпать с больной рукой, истощением и нервным расстройством! Днём оставлю сидеть с вами Клару. Насчёт обеда поговорю с вашим соседом. У него девушка есть, пусть для двоих постарается.

  Похоже, наступили весёлые денёчки. Представляю, что наготовит мне Вилма! Ничего, я ходячая, сама себя прокормлю.

   Глава 16.

  Утро встретило криком:

  – Я тебя с лестницы спущу, ублюдок!

  Потом послышался звон посуды, грохот и женский визг.

  Заключительным аккордом стало полное тоски признание Иствана:

  – Как вы все меня достали!

  Хлопнула одна дверь, затем вторая... Интересно, что там произошло?

  Заёрзав, попыталась встать, нечаянно оперлась на сломанную руку и, выпустив воздух сквозь зубы, повалилась обратно. Ох, больно! Нужно что-нибудь принять или наложить заклинание, потому что на глаза аж слёзы наворачиваются.

  На столе, прикрытый полотенцем, дожидался завтрак. Ядвига сдержала обещание, не дала умереть с голоду. Теперь я понимала, что вчера переоценила свои силы. Готовить не смогу долго. Да что там – даже одеться-раздеться тяжело.

  – Привет! – Миклос застал меня за попытками нашарить тапочки.

  Видимо, на лице застыла гримаса боли, потому что маг на мгновение опешил, а потом участливо спросил:

  – Всё так плохо?

  Промолчала и направилась в уборную. Там я провозилась непривычно долго и, смирившись с временной недееспособностью, попросила Миклоса помочь умыться. Тот с готовностью согласился и с хитрым прищуром облил водой. В итоге намокло то, что мокнуть не должно было. Наверняка Миклос сделал это намерено.

  Не удержалась и намекнула на чьи-то кривые руки и нехитрые потребности.

  – Красиво же, – ничуть не смутившись, ответил нахал и подал полотенце.

  Знал ведь, что вытереться одной рукой не смогу! В итоге пришлось смириться с некоторыми вольностями, но взамен потребовала высушить одежду.

  Ещё раз убедилась, такие, как Миклос, не меняются, даже если притворяются добропорядочными поклонниками.

  – О чём вы там спорили? – я сидела, а маг подогревал завтрак.

  – А, больной Истван всегда смурной, как упырь! – отмахнулся Миклос. – Когда выздоравливает, то вообще как оборотнем покусанный. Не так посмотрел, не то сказал, опять же припомнит всякое... Да и не приятели мы.

  Интересно, зачем маг полез к некроманту? Там ведь не просто словесная перепалка была – чуть ли не драка. Убежала, полагаю, Вилма, значит, Миклос опять какую-то гадость ей сказал.

  – Обидел Вилму? – со вздохом покачала головой. – Знаешь, сам виноват.

  – Да не обижал я её! – раздражённо ответил Миклос и едва не упустил закипевший чайник. – Это она из-за Иствана, он всех достал. Не обращай внимания, просто хандрит некромант.

  Маг с улыбкой пригласил к столу и усадил на табуретку. Жестом фокусника сдёрнул полотенце с тарелки с пирожками, метнул на стол омлет с зеленью и налил чаю. Ожидаемо поставил две чашки, а не одну. Хорошо, успела разжиться посудой, а то бы пришлось пить по очереди.

  – Как с оборотнями? – Есть, когда тебе всё режут на мелкие кусочки, непривычно и неудобно, но я терпеливо жевала. Больным не до выбора, а забота иногда приятна.

  – Ушли, – с сожалением вздохнул Миклос, прихлёбывая из чашки. – Только троих уложили. Но ничего, сейчас перекушу маленько, и пойду хвосты крутить. Как, шубку из оборотней хочешь?

  – Между прочим, один из них меня спас.

  Маг так жадно смотрел на пирожки, что не выдержала и разрешила съесть половину. Оказалось, тот не завтракал, только-только в Верешен вернулся.

  Миклос поблагодарил и тут же набил полный рот.

  Невольно улыбнулась. Все голодные мужчины одинаковы! Помнится, Истван точно так же мои котлеты наворачивал, чуть ли за ушами не трещало. Мама может гордиться дочкой, готовить научила.

  При мысли о том, что придётся описать свои злоключения домашним, еда встала поперёк горла. И не только из-за закономерной реакции мамы. Письмо придётся диктовать: инферн сломал мне правую руку. Без смешков не обойдётся.

  – Ммм, вкусно! – похвалил стряпню Ядвиги Миклос и заботливо подлил ещё кипятку. – Приятно поесть после долгой нервной ночи горяченького. Сама-то как? Тошнит, наверное, тело ломит?

  Чувствовала я себя действительно неблестяще, но признаваться в этом не собиралась. В конце концов, случалось и хуже. Воскрешение из мёртвых, например.

  В дверь тактично постучали, и мы замолкли.

  – Можно? – спросил робкий детский голосок.

  Клара. Нужно отправить её домой. Не хватало ещё, чтобы чужой ребёнок мыл за мной посуду.

  – Иди уже! – рявкнул снизу Истван и елейным голосом добавил: – Рената, у меня две новости: плохая и очень плохая. Тебе рассказать или обойдёшься?

  Мы с Миклосом переглянулись. Маг заверил, что ничего не знает, но обещал выяснить.

  – Лучше я, Рената, чтобы эта кладбищенская личность тебе настроение не портила и девочку не пугала.

  Клара бочком протиснулась на кухню и поздоровалась. Стрельнула глазами по Миклосу и неожиданно выдала:

  – Вас все ищут, а вы здесь. К папе даже заходили.

  Миклос выругался, подскочил и, наспех попрощавшись, убежал. Вот, что делают с мужчинами девушки, всё из головы вылетает!

  Клара вежливо расспросила о здоровье и гордо заявила: она умеет лечить, как мама. Не стала спорить и позволила сменить повязку. Странно, но Клара действительно сделала всё аккуратно, ей в будущем нужно поступать на целительский.

  Когда девочка загремела грязной посудой, а я вернулась в постель, явился Истван. Выглядел он лучше, чем ночью, но передвигался так же, вдоль стеночки.

  – Итак, новости интересуют? – некромант отогнул простыню и пристроился рядом. Задумался на мгновение и простёр ладонь над моей головой.

  Будто отрешившись от мира, Истван что-то мурлыкал себе под нос.

  Я недоумённо глядела на некроманта, пытаясь понять, какое заклинание тот использует.

  Истван не отвечал на вопросы и продолжал странные телодвижения. Наконец, он распахнул глаза и лёг на спину, заложив руки за голову.

  – Ночью недоглядел, – пояснил он, – кое-что ты притащила. Рикошетом задело, но энергию высасывало.

  – Спасибо, но, может быть, вы встанете?..

  Не то, чтобы мне жалко, но кровать не рассчитана на гостей, приходилось ютиться на краешке.

  – Через пять минут, – пробормотал Истван. – Это не так просто, чёрные хвосты снимать... Неплохой некромант, славно приложил.

  Ненадолго воцарилась тишина, а потом некромант рывком поднял себя на ноги, перебрался на стул и 'обрадовал' новостями. Оказалось, ввиду недавних событий в Верешен едет специальная комиссия министерства. Начальство насторожило количество происшествий за один месяц.

  Второе известие не обрадовало – мне предстояло отчитаться перед родной Академией о проделанной работе.

  – Сроку – одна неделя с учётом пересылки, – вбил гвоздь в гроб моего спокойствия Истван. – И с гномами... Я молчу, конечно, но концы подчисти. Копать начнут, узнают, что без разрешения, оштрафуют. Заодно и Авалона за халатность. Вот, кажется, и всё. Доброго дня и всякое такое.

  День перестал быть добрым ещё после упоминания о комиссии, поэтому восприняла слова Иствана как издёвку и, не выдержав, упрекнула того в чёрствости.

  Некромант обернулся, окинул меня подчёркнуто внимательным взглядом и поинтересовался, передаётся ли истерия воздушным путём.

  – Мне тут Вилма всё утро выговаривала, теперь ты начала. Достали уже, женщины! Одна лезет, куда не просят, другая внимания к тонкой душевной организации требует, третья... 'Тебя не интересуют мои проблемы, перед подружками стыдно', – явно передразнивая кого-то, высоким голосом пожаловался в пустоту Истван и осёкся, сообразив, что сболтнул лишнего. – Словом, поблагодарила бы, что предупредил, а не концерты устраивала. Никогда больше не соглашусь на соседку!

  Удивлённо захлопала глазами, пытаясь понять, каким образом эта тирада связана со мной. Уж чего-чего, а я ничего у Иствана не просила, ничего от него не ждала, просто намекнула на вредный характер. Но ведь правда же!

  – Вы поссорились? – осенило меня.

  Конечно, вот и весь секрет! А Истван выместил злобу на мне, Миклосе и посуде.

  Некромант закатил глаза и шикнул на навострившую уши Клару. Девочка мгновенно юркнула обратно на кухню.

  – Нет, – неохотно ответил Истван. – И это не твоё дело.

  Проигнорировав замечание, посоветовала помириться с невестой, упирая на её заботу и душевные качества. Такие на вес золота – не всякая же станет дневать и ночевать у постели больного, лечить даже против его воли.

  Закончить перечисления достоинств Вилмы не успела, испуганно вжавшись в подушки и попытавшись защититься от Иствана здоровой рукой. Куда там! Позабыв о хвори, некромант вернулся к кровати и без объяснений вздёрнул на ноги за горло.

  Барахтаться боялась – задушит. Затаив дыхание, молила, чтобы пальцы Иствана не сползли вниз. Пока тот держал достаточно осторожно, растопырив пальцы, но, судя по взгляду, скоро исполнит давнее желание.

  Видимо, то, что не доделал инферн, завершит обозлившийся сосед.

  – Повторяю один раз, – Истван говорил медленно и постепенно всё выше и выше поднимал над кроватью, заставляя судорожно глотать ртом воздух, – подробно, чтобы отложилось в голове. Хотя если раньше не поняла, шансов мало. Ты здесь на практике, меня твоя практика не касается. Не волнует, с кем бываешь, куда ходишь и чем занимаешься. Если только умирать не соберёшься. И тебя тоже моя жизнь не касается. Или ты соседей по общежитию тоже донимала, полагая, будто делаешь доброе дело? Так вот, мне этого не нужно. Уяснила?

  Кивнула и захрипела.

  Некромант мгновенно разжал хватку, и я упала на постель, потирая шею.

  – Извини, но иначе не запоминаешь, – пожал плечами Истван. – И не надо так на меня смотреть, не убил бы.

  Он ушёл, а я ещё долго не решалась пошевелиться. Ненормальные люди, эти некроманты, их успокоительным нужно поить, чтобы не зверели. Конечно, сама тоже хороша, затронула больную тему, но это не повод кого-то душить!

  Из кухни робко выглянула Клара, спросила, не позвать ли на помощь.

  Улыбнулась и заверила, мы играли. Не хватало ещё ребёнка до смерти напугать!

  Желание выйти из дома стало непреодолимым. Как можно лежать в кровати, когда над головой вот-вот разразится гроза!

  Ладно, допустим, с Академией что-нибудь придумаю, попрошу Винса записать под диктовку. А вот министерская комиссия... Истван недаром предупреждал о гномах: подработка могла обернуться неподъёмным штрафом. Один выход – попытаться представить всё как работу над диссертацией.

  Села, потёрла горло, аккуратно сглотнула. Вроде, уже не так больно, дышать могу.

  Преодолев смущение, попросила Клару помочь одеться.

  Девочка запричитала: 'Ой, вам нельзя никуда, вы же больная! Мама заругает', но потом согласилась и с радостью зарылась в мой скудный гардероб. Невольно улыбнулась: маленькая, а уже женщина, тянется к прекрасному, хочет нарядить как королеву.

  Встала и, не удержавшись, глянула в зеркало. Отпечатки пятерни красовались на положенных местах.

  Нет, нужно серьёзно поговорить с Истваном, объяснить недопустимость подобного поведения. Человек ведь, а не нежить, высшее учебное заведение заканчивал. Или сработало правило: 'С кем поведёшься, от того и наберёшься?'.

  Если отмахнётся, придётся принять меры. Да, ябедничать нехорошо, но безопасность окружающих дороже. Если это болезнь, её надо лечить. Если свойство характера, беседа с начальством пойдёт на пользу.

  Кладбище, безусловно, не способствует развитию доброжелательности, но тот же Эрно после смерти остался таким милым...

  Вздохнула и в который раз пожалела, что маг умер. С другой стороны, я ничего не знаю о его личной жизни. Может, Эрно был помолвлен? В его возрасте – вполне. Благородные красивые и умные мужчины высоко ценятся на брачном фронте, за них до крови бьются. Сама в своё время...

  Улыбнулась, вспоминая студенческие годы, и отогнала мечты о несбыточном. Это в тринадцать лет вздыхаешь по образам и книжным героям.

  Странно, конечно, что не могу воспринимать Эрно как духа. Ненормально это.

  Тряхнула головой, отгоняя дурные мысли, и вспомнила о волосах. Взгляд в потемневшее зеркало подтвердил – с такой причёской можно только лежать в постели.

  Причёсывать левой рукой спутанные волосы оказалось безумно трудно, но на помощь пришла хитрость.

  Десять минут потратила на расчёты, зато продемонстрировала умения дипломированного мага-теоретика.

  Клара восхищённо открыла рот, а потом захлопала в ладоши.

  Я же с облегчением взирала на то, как расчёска медленно и относительно аккуратно распутывает 'воронье гнездо' на голове. Мне оставалось лишь направлять её и продираться сквозь колтуны.

  Кое-как одевшись, отпустила Клару и попросила поблагодарить Ядвигу за вкусный завтрак. Девочка тут же расцвела и пригласила на пироги. Я вежливо отказалась.

  Перепрыгивая через ступеньку, Клара с радостью помчалась вниз. Понимаю, сама бы сбежала, если бы родители заставили ухаживать за чужой больной тётей. Ядвига в этом отношении удивила: жёсткая, властная женщина – и вдруг такая забота.

  Невольно закралось подозрение: семейная жизнь Джено вовсе не такая, какой кажется. Недаром же он с такой любовью о жене говорил. Ну кто в здравом уме будет столько лет любить стерву? Не такой человек Джено, не подкаблучник. Значит, прячет Ядвига свою нежность от посторонних глаз и тоже любит мужа. В том, что никакой Авалон не убедил бы мать Клары пойти ко мне среди ночи, даже не сомневалась. Джено, и никто иной.

  Дверь заперла сама. Силы постепенно восстанавливались, и чувствовала я себя гораздо лучше, нежели час назад. Ничего, прогуляюсь, подышу свежим воздухом, и всё пройдёт.

  Из квартиры Иствана тянуло сквозняком. Осторожно заглянув, увидела, как некромант сгребал веником мусор – наверное, разбитую посуду. Истван не стоял, а сидел, спиной к двери, поэтому не заметил меня.

  Поколебалась, зайти или нет, но в итоге отложила разговор до вечера.

  Квартира Исивана являла собой удручающее зрелище. Некромант, конечно, не чистюля, но не до такой степени! Спальни не видела, но кухня производила удручающее впечатление. Не похоже на обычную бытовую ссору между мужчиной и женщиной. Во всяком случае, табурет Вилма вряд ли бы разломала, а Истван тоже не буйнопомешанный, даже при его страсти к экстремальным способам общения.