Текст книги "На службе их величеств (СИ)"
Автор книги: Ольга Романовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)
4
Шардаш и думать забыл о Сером Томе, но тот напомнил о себе сам. Объявился в преподавательской столовой и шепнул, что выполнил поручение.
– И как, успешно?
Профессор вновь задумался о бедах, которые свалились ему на голову. Узнать хотя бы, как поступить с кулоном! Вариантов – море, а император не удосужился уточнить. Может, ему всего лишь сведения нужны?
Дух пристроился рядом, облизнулся на булочку и в мольбе закатил глаза.
– Приведения физической пищей не питаются, – отрезал Шардаш, на всякий случай накрыв сдобу рукой. Её принесла Мериам, и Шардаш не собирался делиться этой булочкой с каким-то духом.
– А если её преобразовать? – настаивал Серый Том и погладил себя по животу.
Вздохнув, профессор позвал Тоби и попросил чем-то накормить наглое привидение. Серый Том ничуть не обиделся и с жадностью накинулся на свою порцию чая и плюшек. Они забавно скользили через пищевод в желудок, утрамбовываясь в однородную массу. Вот за это духи любили Школу: тут кормили.
– Итак? – Шардаш откусил от булочки, с удовольствием отметив, что внутри настоящие ягоды, а не варенье. Мериам постаралась, в такое время года отыскав подобную роскошь.
– Фамильяр полетел на постоялый двор. Там его ждал мужчина. Фамильяр описал ему вас и спросил, может ли быть свободен. Господин кивнул и открыл для него коридор перехода.
Профессор едва не поперхнулся и переспросил, правильно ли Серый Том всё разглядел. Тот обиженно заметил, что смерть – ещё не повод для маразма, и уплыл прочь.
Шардаш задумался. Дух говорил о мужчине, фамильяр принадлежал женщине – королеве. Кого же её величество послала проследить за выполнением поручения? Беспокоил его и таинственный ночной посетитель. Прошло два дня, ничего странного в Школе не происходило, но кто знает? В любом случае, название постоялого двора узнать у Серого Тома не помешает.
Сегодня был выходной, и профессор решил отложить головоломку до начала учебной недели. Из-за него позавчера Мериам толком не поела, хотя в том была и её вина. Вместе прочитали бы книгу, дольше посидели бы в ресторации. Что ж, зато сегодня им никто не помешает побыть вдвоём. Заодно, пока Мериам бегает по магазинам, Шардаш успеет расспросить пару нелюдей о подозрительных незнакомцах. Например, владельца винной лавки, который день-деньской просиживал у двери, наблюдая за прохожими.
Шардаш жалел, что не может перекинуться и обнюхать все закутки Бонбриджа. Обоняние оборотня – лучшее средство для поиска чужаков. Незнакомый запах сразу обратит на себя внимание. А дальше – дело практики. Каждый человек пахнет своим ремеслом. Но с момента возвращения в Школу профессор регулярно принимал противооборотное зелье, немного видоизменяя его, чтобы зверь задремал и не мешал преподаванию и отношениям с Мериам. Он помнил, как напугал её своими инстинктами, поэтому не желал рисковать. Вряд ли ей понравилось бы насильственное близкое знакомство с оборотнем в каком-нибудь коридоре – а ведь зверь не утерпел бы, опьянённый запахом любимой девушки. Да и Шардаш давно принял решение – казаться человеком и жить человеческой жизнью, что профессор успешно делал с рождения и по сей день. Его близкие тоже переняли поведение иной расы, хотя и не убивали в себе зверя.
Доев, Шардаш прошёл на кухню, где, как и предполагал, застал Серого Тома. Дух жаловался доброй гномке-поварихе на злых преподавателей. При виде профессора он умолк и, надувшись, отвернулся.
– Да ладно, мир! – усмехнулся Шардаш. – Надулся как девчонка. А я ведь плату принёс.
Серый Том оживился, подплыл к профессору и замер в ожидании. Шардаш улыбался и молчал. Сел возле очага, перебросился парой фраз с матушкой Уйойке насчёт погоды и состояния дымохода, будто не замечая производимых духом колебаний воздуха у своего лица.
– Скажешь, как выглядел маг, отпущу на два месяца, – наконец протянул профессор.
Глаза Серого Тома заискрились. Он в бешеном танце закружился вокруг Шардаша, вымаливая награду. "Плохой профессор" тут же стал самым умным и заботливым другом призраков.
Освобождение даже на время – лучшая награда для духа. Люди напрасно полагают, будто призраки вольны передвигаться в пространстве по собственному желанию. Увы, за исключением перерождённых духов, они заперты в пределах определённой территории. Их удерживают печати – такие же, как у фамильяров, но без связи с хозяином. Печать накладывается не на призрака, а на территорию и рассчитана на множество духов. Раз оказавшись внутри опечатанного места, привидение уже не может его покинуть.
– Итак, как выглядел мужчина?
Серый Том вздохнул, закатил глаза и произнёс:
– Взрослый маг. Умеет подчинять. Ростом... Да с вас, наверное. Лица не видел, только перстни. Он лицо за дымкой прятал. Руки в перчатках. Дорогих – Том в этом понимает. Голос... Если бы Том услышал, Том бы узнал.
– Да ну? – не веря, вскинул брови Шардаш. – Такой сильный маг – и не изменил голос?
Дух приуныл. Кажется, не видать ему свободы. Он старался вспомнить ещё хоть что-нибудь и все-таки вспомнил. На радостях Старый Том завертелся волчком, вылетел в трубу и напугал воем прислугу. Матушка Уйойке тоже пробормотала недоброе слово в адрес призрака и на всякий случай придвинулась ближе к профессору. "Дома-то спокойнее, – подумалось ей. – Нет, занесла Преисподняя в школу волшебников!"
– Вензель, вензель королевы! – Старый Том, весь в саже, вынырнул из дымохода и замер перед профессором. Того танцы призрака не впечатлили: пляски зомби куда занятнее. – Том – дух, он видит то, что не замечают люди. Тот человек показал перстень с вензелем фамильяру, после этого он его признал, начал лебезить.
– Что за вензель? – заинтересовался Шардаш.
– А вы действительно меня отпустите? – Серый Том не желал делиться ценными сведениями просто так.
Профессор подтвердил, что переговорит с директором, и тот на две недели отменит действие печати для призрака. Когда же истечёт отмеренный срок, Серого Тома притянет обратно, засосёт, будто воду в воронку.
Призрак немного поломался и рассказал о вензеле, который плавал над перстнем. Значит, кольцо магическое и создано по заказу. Имеющий особое зрение, либо применивший специальное заклинание, видел символ, инициалы или иной знак владельца предмета, сотканный из воздуха.
Шардаш нахмурился. Что-то не нравился ему этот маг. И перстень королевы на его пальце не давал покоя. Такой невозможно украсть, только подарить, иначе вся сила испарится, кольцо превратится в обычную безделушку. А тут ещё морок, странные происшествия в Школе. Определённо, есть повод поговорить с Крегсом и не только о награде для Серого Тома. Профессор не собирался упоминать о записке, но полагал, что неизвестный маг имел к ней отношение. Письмо королевы испарилось, исчезло без следа на следующий же день после получения – Раймунда не оставляла следов.
Директор не стал возражать против послаблений для духа, благо толку от привидений было мало. Когда-то они помогали поддерживать дисциплину, но сейчас куда больше заботились о собственном удобстве, нежели делах Школы. Только парочка продолжала ревностно следить за учениками. Но привидения – это престиж заведения. Какая магическая школа или академия без духов?
Заверив, что с первой звездой изменит настройки печати, Крегс по секрету сообщил важную новость: в Бонбридж приезжает сам Магистр магии. Он намерен присутствовать на экзаменах, чтобы лично проверить уровень подготовки учеников.
– Мы третьи в списке, – с гордостью подчеркнул директор. – Наша Школа на хорошем счету.
Шардаш кивнул, приготовившись к повышенному вниманию к своей особе. Вряд ли Магистр магии, ректор Академии чародейства оставит без внимания личность тёмного оборотня. И не вспомнит, что когда-то этот оборотень учился в его заведении, защищал перед ним как главой комиссии кандидатскую, а затем профессорскую степень.
Власти Бонбриджа, безусловно, устроят прославленному графу пышную встречу: как-никак, он подарил городу великолепные копии артефакта, защищавшего от проникновения нечисти.
Магистров магических наук в Лаксене четыре, считая самого ректора Академии чародейства, а вот Магистр магии один. И пока не умрёт, нового не изберут. Шардаш улыбнулся, вспомнив, как они на первом курсе путались в незамысловатых регалиях волшебников. Для людей без специального образования магистр и Магистр магии – тоже одно и то же, поэтому они частенько именовали графа министром магии. Тот не возражал, благо министерство имелось, и именно он его возглавлял.
В приёмной, нервируя госпожу Нору, кружился Серый Том. Секретарь отмахивалась от него, как от назойливой мухи.
Профессор заверил духа, что ночью его отпустят на означенный срок, и, глянув на часы, поспешил в парк: Мериам ждала уже целых полчаса. Хорошо, хоть ветра нет, а то продрогла бы, бедняжка.
Адептка мерила шагами завьюженные дорожки, постукивая друг о друга ладонями в пуховых варежках. Они с Шардашем условились встретиться в одиннадцать, а сейчас, судя по солнцу, дело шло к полудню. Профессор никогда не опаздывал, и Мериам волновалась. Пойти и спросить открыто у кого-то, где Шардаш, она стеснялась, поэтому терпеливо ждала. Мимо пробегали и проходили адепты, звали с собой, а Мериам отказывалась. Ей тоже хотелось в город: на ярмарку, по магазинам и на кулачные бои.
– Замёрзла? – неслышно подошедший Шардаш обнял сзади за плечи, взял руки в свои, согревая. Сам он даже зимой носил обычные перчатки: оборотни менее восприимчивы к холоду.
Мериам кивнула и улыбнулась. Развернувшись, с укором посмотрела в глаза, но промолчала. Заметив группку адептов, она отпрянула, изобразив случайную встречу учителя и ученицы.
– Вот не понимаю тебя, – дождавшись, пока ученики пройдут, протянул Шардаш. – То хочешь, чтобы все знали, то прячешься. Сама говорила, что любишь, я за язык не тянул...
– Люблю, – подтвердила Мериам, – но сам ведь велел мне сторониться тебя на людях. Я не твоя, видите ли, должна подумать. Вот я и думаю.
Профессор рассмеялся, привлёк её к себе и поцеловал. Протяжное женское: "Ой!" подсказало, что поцелуй не остался незамеченными. Назло в изумлении замершим на дорожке адепткам, толкавших друг друга локтями, и указывавших на Шардаша, тот снова приник к губам Мериам. Руки легли на её щёки, согревая от мороза.
– Что-то забыли? – профессор оглянулся на впечатлённых адепток. – Чужая жизнь интереснее своей?
– А вы правда?.. – одна из учениц зарделась и не окончила вопрос.
– Без понятия. Доброго дня!
Мериам шептала, что не нужно, но Шардаш всё равно обнял её и повёл к воротам мимо потерявших дар речи учениц. Потом, поразмыслив, адептка решилась и вторично ошеломила девушек, привстав на цыпочки и чмокнув профессора в щёку.
– Бедная твоя честь! – смеясь, прошептал профессор, отпустив её талию и подхватив под руку. – Теперь ты замуж не выйдешь: помешает клеймо падшей женщины. Готовься, Мериам, сегодня вечером тебя завалят вопросами о том, чего у тебя ещё не было. Не опозорь меня, зачитай им хотя бы отрывок из книги.
Мериам покраснела и вырвала руку. Шардаш тут же водворил её на прежнее место, заметив, что адептке не на что дуться:
– Просто не поверят девушки, что у нас ничего не было. Чем сильнее станешь отпираться, тем страшнее пойдут по Школе сплетни. А так и волки сыты, и овцы целы. Поохают и отстанут.
– Так я теперь твоя? – Мериам попыталась выровнять дыхание и не реагировать на колкости Шардаша. Раньше донимал на уроках, теперь наедине.
– Ну... – профессор ушёл от ответа.
Адептка остановилась, подбоченилась и потребовала объяснений. Шардаш шумно втянул в себя воздух:
– Не усложняй!
– То есть как "не усложняй"! – щёки Мериам пылали. – Ты меня любишь или нет? Или ты только ради постели обхаживаешь? Так вот, заруби себе на носу: если обманывал, одним проклятием не отделаешься. Я тебе и кашель, и рвоту, и несварение желудка устрою, потребую от директора...
Возмущение потонуло в поцелуе. Ласково проведя пальцами по лицу рассерженной Мериам, Шардаш прошептал:
– Люблю. Я люблю тебя, мнительное моё создание. Каждую твою веснушку, если хочешь знать. Просто боюсь, не уверен, что любишь. Девушки часто путают любовь с влюблённостью, поэтому я и хотел подождать до весны, когда бы ошибка исключалась.
– Тревеус, либо ты немедленно...
– Моя. И люблю. Пойдём!
Мериам неохотно дала ему руку, недоумевая, зачем профессор публично целовал её, если не желал делать своей девушкой, почему ей почти силой пришлось добиваться перемены статуса. Зато так приятно было услышать: "Люблю". Даже трижды.
Разгребавший снег привратник окликнул Шардаша и с таинственным видом сообщил, что его искал какой-то человек. На вопрос какой, пожал плечами:
– Мужчина как мужчина. Не бедный: у него трость была, а такое простонародье не жалует. Под плащом ничего не разглядеть. Я его в парк не пустил, предложил обождать, пока позову. Так ушёл. Я подумал, сказать надо.
Профессор кивнул и поблагодарил. Он ума не мог приложить, какой аристократ пожаловал по его душу. И была ли трость тростью, а не, скажем, посохом? Оглядевшись, Шардаш принюхался, но не почувствовал ничего подозрительного. Видя волнение Мериам, он поспешил занять её пустым разговором и быстрым шагом направился к ярмарочной площади: интуиция подсказывала, сейчас лучше затеряться в толпе.
Зимний воздух за милю от увешанной бумажными фонариками площади полнился смехом и звуками музыки. Мериам, пританцовывая, сама тянула туда профессора. Глаза горели предвкушением веселья. Глядя на неё, Шардаш в который раз ловил себя на мысли о разнице в возрасте между ними. Мериам недавно вступила в юность, а он перешагнул порог зрелости. И всё туда же, влюбился в молоденькую! Не врёт поговорка: чем больше лет мужу, тем меньше жене. Хотя, по меркам оборотней, у Шардаша самый возраст, когда задумываются о потомстве. Старость, она нескоро, заодно и Мериам не переживёт – всё какое-то оправдание.
Встряхнувшись, профессор опять подумал о разного рода незнакомцах, наводнивших Бонбридж. Целых три за неделю, и все скрывали лица. Стоило чаще оглядываться, чтобы не пропустить судьбоносную встречу.
Неладное Шардаш почувствовал у книжной лавки: кто-то буравил взглядом спину. И не просто смотрел, а то ли запоминал, то ли накладывал какие-то чары. Отправив адептку искать интересные книги, профессор якобы зашёл вслед за ней и тут же вышел обратно, надеясь поймать неизвестного наблюдателя. Своим манёвром он едва не сбил проходившего мимо гнома. Тот выругался, велев смотреть по сторонам, и зашагал дальше.
Оглядывая толпу и не заметив никого подозрительного, Шардаш вернулся в лавку, где поймал Мериам на горячем.
– Так, это мы брать не будем, а дома пройдём, – профессор вырвал книгу в мягком переплёте из рук продавщицы и водворил на место. – Лучше дайте девушке что-нибудь о камнях.
– Магических или обыкновенных, господин? – захлопала ресницами девушка в жёлтом переднике и будто невзначай намотала локон на палец. Непроизвольно проследив за ним взглядом, Шардаш наткнулся на острое ушко. Эльфийка.
– Тех, что носят на шее красивые девушки, вроде вас, – улыбнулся профессор и тут же пожалел о сделанном продавщице комплименте. Из лучших побуждений, между прочим: представительниц её народа надлежало хвалить, чтобы не обидеть.
Мериам наградила Шардаша тычком в спину, а эльфийка – томным взглядом. Очаровывать эти бестии умели, странно, что одна из них работала продавщицей, а не красовалась обручальным колечком с бриллиантом. Люди только из зависти рисовали их гордыми и холодными. Хотя они действительно гордые, но нет на свете больших кокеток, чем эльфийки!
Чаровница вновь взмахнула длинными ресницами и пропела:
– Для вас, господин, я достану самую лучшую книгу.
– Тревеус, я здесь никогда больше ничего покупать не буду, – Мериам потащила Шардаша к выходу. – Всего хорошего, уважаемая!
Профессор, смеясь, легко освободился от хватки адептки, вернулся к прилавку и оплатил покупки.
– Увы, моя невеста предпочитает натуральные камни нарисованным, – извинился он перед наморщившей носик эльфийкой. Та, казалось, сама мечтала выставить вон Мериам. – Благодарю за потраченное на нас время и удачного дня.
– Приходите ещё! – живо отозвалась продавщица и сложила за спиной пальцы в оскорбительном жесте. Предназначался он Мериам, нетерпеливо переминавшейся с ноги на ногу на пороге.
– Ревнуешь? – шепнул на ухо адептке Шардаш. Та фыркнула и отвернулась.
Уже почти дойдя до ярмарочной площади, профессор стряхнул с плеча нападавший с карнизов снег и удивлённо наткнулся на крохотную пластинку, воткнутую в плащ. Осторожно вытащив её, Шардаш ощутил лёгкую пульсацию в пальцах. Нахмурившись, он потянулся за волшебной палочкой и убедился, что пластина на самом деле – сгусток следящей магии. Не нужно раскидывать сеть, задавать данные объекта, необходимо всего лишь "позвать" такую штучку, и она покажет, где сейчас человек.
"Преисподняя!" – помрачнел Шардаш и, не выпуская палочки из рук, постарался различить в прохожих и всадниках следившего или его пособника. Мысли лихорадочно пытались вычислить того, кто осчастливил следящей пластиной. Могли прикрепить и в толпе, благо сегодня многолюдно.
Бросив пластину, профессор раздавил её каблуком.
– Мериам, давай ты сейчас себе перчатки выберешь, ты хотела, а я ненадолго отлучусь? Встретимся в магазине Ворека. И, – он сделал паузу, – очень прошу, никуда оттуда не уходи.
– Что-то случилось? – сразу поняла Мериам. – Не молчи, скажи!
– Ничего, просто мне нужно, – солгал профессор. – А насчёт магазина... Как я тебя посреди этой кутерьмы найду-то? Нет, найду, конечно, но зачем создавать сложности, верно?
Заставив себя улыбнуться, Шардаш проводил адептку до магазина, перепоручил приказчику и начал прочёсывать улицы. Первым делом решил вернуться в книжную лавку.
Сквозь витрину профессор пару минут наблюдал за эльфийкой: она обслуживала каких-то девушек, судя по мимике, весело щебетала, хихикала. На вид – обычное создание, но кто знает?
Накинув на себя лёгкий морок, Шардаш вошёл внутрь и углубился к дальним книжным рядам. Минутой позже в лавку ввалился гном, протопал прямо к прилавку. Комплексуя из-за своего роста, он громко потребовал внимания к своей персоне, на самом деле, всего лишь выманивая продавщицу из-за конторки.
Шардаш невольно прислушался. Что-то ему не нравилось, казалось странным. Гном требовал вернуть деньги за бракованную книгу по рудному делу. Эльфийка извинялась и предлагала скидку "для любимого клиента на всё на свете". Гном сердился, в сердцах швырнул книгу на пол. Продавщица попросила осторожнее обращаться с вещью, которую предстоит продать новому покупателю. Слегка покачиваясь на высоких каблуках, она нависала над пунцовеющим гномом как гора над человеком. От этого несчастный сердился ещё больше.
И тут Шардаш понял, что не так. Гном никогда бы не стал покупать книгу по рудному делу, потому что такому не учат по учебникам. Профессор выбрался из своего укрытия и взмахнул волшебной палочкой, пытаясь снять морок. Воздух перед ним заискрился, затылок гнома на мгновение потерял выпуклость, а потом на месте низкорослого бородача под визги бросившихся врассыпную особ женского пола возник тот самый человек с тростью, которого описал привратник. И, как верно предположил Шардаш, в руках у него оказалась вовсе не простая палка.
Развернувшись, не позволяя разглядеть своего лица, надёжно укрытого туманной дымкой, человек (или нечеловек, тут уж профессор не мог поручиться, потому как пахло от незнакомца чем угодно, кроме него самого) выбросил вперёд руку с посохом.
Воздушный поток буквально впечатал Шардаша в стену, повалив книжные стеллажи и разметав книги по лавке. Тем не менее, профессор не потерял сознания и наколдовал ответный "привет". Попал ли он в цель, Шардаш не понял: в нос ударил дурманящий сладкий запах, лишивший зрения. Ориентируясь лишь на слух и запах, профессор кое-как выбрался из-под завала и постарался занять место, удобное для обороны. Тело болело и не желало разгибаться.
Шардаш подумывал о том, чтобы попытаться перекинуться, когда услышал в голове голос: "Просто ничего не делай, успокойся – и всё будет хорошо. Я не причиню вреда, просто кое-что сделаю и уйду".
Заскрипел пол под чьими-то шагами.
Не послушав совета, профессор взмахнул волшебной палочкой, сотворив самое мощное из доступных ему защитных заклинаний.
Преодолев предубеждения и былые обиды, Шардаш закричал: "В городе сумасшедший маг, зовите Белую стражу!". Это не казалось ему трусостью: воевать, не видя и не чувствуя противника, бесполезно. А в том, что волшебник силён, профессор уже убедился. Оставалось только гадать, кому он перешёл дорогу. Тот маг был, по крайней мере, доктором магических наук.
Крик Шардаша подхватила эльфийка, судя по всему, забаррикадировавшаяся в подсобном помещении, и какие-то люди на улице.
Прошла пара минут, и зрение вернулось. О временной слепоте напоминала только резь в глазах и болезненная реакция на свет.
Выглянувшая из подсобки эльфийка окликнула профессора, спросила, всё ли в порядке. Шардаш кивнул и, боясь споткнуться о поваленные стеллажи, сделал пару шагов. Мир плыл перед глазами, а сами глаза хотелось прикрыть.
Распахнулась дверь, и в лавку ввалился отряд стражи. Решив не давать показания, Шардаш поспешил незаметно скрыться, благо с порога его не было видно.
Пространственный коридор вынес профессора на задворки какого-то трактира: точку перемещения он выбирал наугад.
Полежав немного на снегу и дождавшись, пока пройдёт резь в глазах, Шардаш привёл себя в порядок и, стараясь не прихрамывать, направился к магазину Ворека. Внутренних повреждений не было, поэтому, как он и предполагал, на ногах держался уже уверенно.
Мериам ничего не заподозрила, только капризно заметила, что устала ждать.
