Текст книги "На службе их величеств (СИ)"
Автор книги: Ольга Романовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
6
Граф Саамат задумчиво подставил ладонь снежинкам. Он стоял у ворот Ведической высшей школы и созерцал, иным словом его медитативное состояние не назовёшь, окрестности. Взгляд скользил сквозь оголившиеся деревья, не останавливаясь на смутных силуэтах башен Школы, и уходил куда-то вдаль.
Неподалёку переминался с ноги на ногу привратник, держа под уздцы кусачего рыжего крылатого жеребца. Бедный тролль – таких обычно и нанимали сторожами и вышибалами – гадал, когда Магистр магии соблаговолит определиться, желает ли он попасть внутрь или остаться по ту сторону ограды. Не выдержав, привратник кашлянул, привлекая к себе внимание.
Граф Саамат медленно опустил глаза и обернулся.
– Господин маг, вы уж либо туда, либо сюда, – извиняющимся голосом произнёс привратник. Он знал, кто перед ним, поэтому не потребовал предъявить пропуск.
– Ступай, – улыбнулся Магистр магии. – Забор для меня не преграда.
"Так-то оно так, – подумал тролль, покосившись на невзлюбившего его коня: палец прокусил до крови, демон проклятый, – но непорядок". Вслух он ничего не сказал, ушёл в сторожку греться припасённой бутылкой креплёного.
Граф Саамат ещё раз обратил задумчивый взгляд в парк, постоял немного и закрыл ворота. Он думал прогуляться перед сном, но услышал нечто занятное. Что ж, ночной Бонбридж никуда не денется, а Тревеус Шардаш, пожалуй, может. Не стоило огорчать Раймунду: она редко о чём-то просила. Как и не стоило подвергать её опасности. В конце концов, чары могут быть обратимыми.
Тихо позвав коня, Магистр магии шагнул вглубь парка. Крылатый жеребец покорно следовал за ним, нарушая тишину хрустом снега под копытами. Граф Саамат знал, рыжий найдёт дорогу в конюшню, поэтому без зазрения совести окутал себя невидимостью и прибавил шагу.
Иллюзия, наброшенная поверх заклинания, создавала видимость, будто снежинки проходили сквозь Магистра магии – как через пустое место. Только следы на земле, быстро стираемые снегопадом, выдавали его передвижения.
Шагая по пустынным дорожкам, вглядываясь в редкие жёлтые пятна окон – час поздний, почти все спали, – граф Саамат думал о королеве. Вспомнил, как она надела ему на палец кольцо в знак безграничного доверия и преданности. Это случилось вскоре после того, как он помог распутать заговор среди аристократов. К тому времени Раймунда уже три года была замужем за Страденом. Лаксена ждала наследника, а тот никак не рождался. Пошли слухи о бесплодии королевы, вызванном занятиями магией. Недовольные браком короля дворяне решили заменить Раймунду на свою ставленницу. Королеву же ждала смерть.
Граф Саамат до сих пор помнил её лицо, бледное от страха, дрожащие губы и мечущийся взгляд. Никогда ни до, ни после он не видел королеву такой. Род Астурциев, безусловно, встал бы на её защиту, но помощь могла прийти слишком поздно: в королеву уже стреляли. Раймунда чудом избежала гибели и посреди ночи, путая следы, прибежала к Магистру магии. Повезло, что застала дома. Граф Саамат напоил её травяным чаем, положил под язык две пастилки успокоительного и ушёл, заперев Раймунду в собственной спальне. Убийц нашёл скоро – они караулили жертву во дворце, в королевских покоях. Сомнений, что их провела туда не прислуга, не возникло. Магистр магии позаботился о том, чтобы они не появились и у Страдена.
Заговорщиков казнили, а на пальце графа Саамата появилось кольцо. С одной стороны – просто милость королевы, ничего предосудительного, с другой – залог её чувств. Он ведь учил Раймунду, занимался с ней ещё тогда, когда она носила фамилию Астурция.
Родители заметили у Раймунды способности к магии и позволили закончить Академию чародейства, хотя это и считалось неподходящим учебным заведением для аристократки. Там, наверное, она впервые и услышала об Элалии Саамате как о маге, а не представителе одного с ней круга, познакомилась с его трудами и упросила отца поговорить с ним о персональных занятиях после окончания Академии. Лорд Астурций потратил два месяца на то, чтобы уломать Магистра магии взглянуть на Раймунду. Оба полагали, что колдовство – временное увлечение, так, ничего серьёзного. В конце концов, граф Саамат сдался, зашёл на чай... и посвятил четырнадцать лет развитию дара подопечной. Она отплатила ему безграничным доверием. Даже с матерью Раймунда не была так откровенна.
Перед глазами Магистра магии прошло немало женихов и любовников королевы. Граф Саамат не обращал на них внимания, с готовностью обсуждал очередное любовное приключение Раймунды, давал советы. Королева так же спокойно воспринимала женщин в его жизни, подшучивала, называя закоренелым холостяком, на котором оборвётся род Саамат. Даже предлагала ему невест, которых он, разумеется, отвергал.
И, в то же время, он был её первым мужчиной. Так пожелала будущая королева. Сказала об этом после очередного занятия, спокойно, буднично:
– Неизвестно, какой у меня будет муж, а это дело серьёзное. Я хочу, чтобы всё прошло правильно, а не кое-как, наспех. Уверена, лучше вас мне никого не найти. Отличный маг всё делает отлично.
А ведь до этого они не только не целовались, но и не проявляли никакой влюблённости. Были задушевные беседы, совместные благопристойные прогулки, не более. Всё в рамках морали и строгого этикета. Даже занятия магией оба называли разговорами о разных науках: лорда Астурция насторожило бы нездоровое для аристократки брачного возраста пристрастие к колдовству, и он бы его пресёк. Одно дело – учёба магии в отрочестве, другое – занятие ею в более зрелом возрасте. Такое допустимо только для низших сословий.
Раймунда уговаривала графа Саамата месяц, пока, наконец, не нанесла ему визит, разделась и забралась к нему в постель. Так начались их совместные ночи, выкрадываемые по инициативе то одной, то другой стороны раз в два-три месяца. Они немного изменили характер Раймунды: привыкшая командовать, она научилась подчиняться и спокойно реагировать на отказы. Граф Саамат далеко не всегда соглашался предпочесть ложе королевы своим делам. Она старалась не обижаться, накидывала морок и находила любовника на ночь.
Проникнуть внутрь спального корпуса преподавательского состава для Магистра магии не составило труда. Запустив поисковое заклинание, граф Саамат быстро нашёл комнаты Шардаша.
Магистр магии не стал красться как вор: он предпочёл вообще не идти, а переместиться в пространстве, чтобы не позволить профессору обнаружить себя раньше времени. Между пальцев уже искрилось облачко сонного заклинания, оставалось только выпустить его на свободу.
Шардаш перекладывал пузырьки и баночки из шкафчика в ванной комнате в заплечный мешок, когда ощутил чьё-то присутствие за спиной. Запах шафрана ударил в нос, напомнив о книжной лавке и незнакомце с посохом. Профессор медленно извлёк волшебную палочку и, резко развернувшись, взмахнул рукой. Два заклинания сорвались с серебряного наконечника, одновременно блокируя магию незваного гостя и нанося превентивный удар.
Граф Саамат подготовился к встрече и озаботился воздушным щитом, плавно исказившим потоки волшебных частиц. Он знал, оборотень почувствует чужака, едва тот окажется в одном с ним помещении.
Сонное облачко поплыло к Шардашу, но, к разочарованию Магистра магии, развеялось о защитные чары профессора. Тот занял оборонительную позицию, даже призвал меч, но, разглядев, кто перед ним, замер в ожидании.
– Доброй ночи! – поздоровался граф Саамат, растянув губы в улыбке. – Простите за столь поздний визит, но у меня к вам разговор. Перейдём в гостиную.
Шардаш не сдвинулся с места. Взгляд его приковал морок на мизинце Магистра магии. То ли профессору показалось, то ли сквозь него проступили очертания кольца.
– Запах, – наконец, тряхнув головой, произнёс Шардаш. Он убрал меч, но волшебной палочки из пальцев не выпустил. – На обеде и в Школе вы пахли иначе, поэтому я и не догадался. А в пальцах привыкли сжимать посох, верно, милорд?
– Первое правило мага – не иметь запаха. Своего запаха, – подчеркнул граф Саамат. – Когда имеешь дело с существом, способным почувствовать даже эмоции. Вы уловили шафран, верно? Не люблю этот парфюм, но когда играешь кого-то другого – самое то. Граф Элалий Саамат терпеть не может шафрана, это всем известно, – усмехнулся Магистр магии и провёл рукой по стене, легко нащупав все охранные нити. – Однако, если вы столь внимательны, господин Шардаш, перейдём к сути вопроса.
Шардаш ожидал продолжения реплики, но его не последовало. Магистр магии огляделся, с удивлением обнаружил следы иллюзий на стенах и нарочито спокойно прошёл в гостиную. Пусть первоначальный план пришлось изменить, но граф Саамат всё ещё контролировал ситуацию.
– Не знаю, что вам нужно от меня, милорд, и знать не желаю. Соблаговолите покинуть пределы комнаты, – профессор остановился на пороге гостиной и указал Магистру магии на дверь.
– Увы! – развёл руками граф Саамат. – Обещание есть обещание.
Магистр магии вытянул руку, и в ней оказался знакомый Шардашу посох. Волшебную палочку граф Саамат по воздуху переправил в левую руку. Понимая, что за этим последует заклинание, которое отразить или нейтрализовать профессору не под силу, тот задал напрашивавшийся сам собой вопрос:
– Какое обещание, милорд? Насколько я помню, кровных врагов у меня нет и...
– Это не месть. Обещание же дано женщине. Давайте облегчим друг другу жизнь? Вы не станете препятствовать мне, а я поклянусь, что наутро вы проснётесь живым и здоровым. Магическая сила тоже никуда не денется.
– Да что же вам от меня нужно?! – не выдержав, вспылил Шардаш.
– Фрагмент вашей памяти, – коротко пояснил граф Саамат. – Я вас усыплю, боли не почувствуете. Забудете всего лишь пару минут.
Посох Магистра магии засветился. Из него вырвалась пульсирующая огненная сфера и, шипя, поплыла к профессору.
– Это на случай сопротивления, – пояснил граф Саамат.
– "Огненный глаз", – прошептал Шардаш и отступил на шаг.
Он хорошо знал это заклинание, и как маг, и как оборотень. Прикосновение "Огненного глаза" парализовало, вызывало спазмы дыхания, блокировало нервные окончания высших тёмных существ. Если добавить в него дополнительный компонент, то оборотня или, скажем, вампира ждала долгая мучительная смерть от огня, выжигавшего тело изнутри. Но Магистр магии не вкладывал в заклинание всё, что могло покалечить.
Словно для сравнения, граф Саамат выпустил на волю сонное облако. Оно затрепетало рядом с огненным шаром, колышась от каждого дуновения воздуха. Тончайшая пелерина снов.
– Выбирайте, – Магистр магии разжал пальцы, и посох исчез.
Шардаш невольно перевёл дух.
Волшебная палочка в руках опытного волшебника смертельно опасна, но посох опаснее вдвойне. Не каждый может совладать со сконцентрированной в нём силой. Поэтому только магистры и доктора магических наук отваживались обзаводиться таким помощником. Риск действительно велик: посох мог запросто выпить из мага дар.
– Давайте договоримся, милорд, – профессору не нравился ни один из предложенных вариантов. – Вы скажите, что надлежит забыть, и я дам слово жизни, что никогда и никому...
– Я вам верю, но достаточно прикосновения руки, чтобы правда выплыла наружу, – вздохнул граф Саамат.
– Королева! – сдавленно простонал Шардаш.
Ну, конечно, кто ещё мог опасаться, что император прочитает его мысли? Ведь именно Темнейший мог погрузиться в сознание посредством прикосновений. Письмо самоуничтожилось, иных улик, кроме воспоминаний Шардаша, нет. Значит, либо королева отменила приказ, либо пожелала обезопасить себя.
Магистр магии подошёл ближе.
Облачко сонных чар колыхнулось и нависло над головой профессора. Тот почувствовал, как наливаются свинцом веки, но нашёл в себе силы сделать шаг, чтобы вырваться из-под влияния чар.
– Тревеус Шардаш, если вы опасаетесь за своё сознание, то с ним ничего не случится. Слово дворянина и мага, – были последние слова, которые услышал Шардаш до того, как погрузиться в сон.
Граф Саамат подстраховался и наколдовал второе сонное облако за спиной профессора. Воздух настолько пропитался магией, что Шардаш его не почувствовал. Волшебник уровня Магистра магии не нуждался в пасах, чтобы сотворить заклинание. Он всего лишь убрал палочку, на мгновение скрыл пальцы от профессора – и всё, искорки зажглись и погасли, материализовавшись в нужном месте.
Тело Шардаша с гулким стуком рухнуло на пол. Граф Саамат склонился над ним и убрал шишку – следствие падения. Убедившись, что заклинание подействовало, Магистр магии аккуратно разжал пальцы профессора и вынул из них волшебную палочку.
– Не пострадала, – удовлетворённо констатировал после детального осмотра граф Саамат и положил палочку в спальне. Туда же он перенёс обмякшее тело Шардаша и уложил на кровать.
Одна рука Магистра магии легла на запястье спящего, контролируя пульс и ток крови, другая растопыренной пятернёй коснулась лба. Нащупав нужные энергетические точки, граф Саамат надавил на них и перешёл на беззвучную речь, используемую во внеуровневых заклинаниях – тех, которые никто никому не преподавал. Губы Магистра магии чуть заметно шевелились, а древнеэльфийский язык – именно этот народ изобрёл когда-то чары забвения – звучал в голове Шардаша, подчиняя себе сознание. Это было высшей формой гипноза, требовавшей от исполнителя максимальной точности и концентрации. Один неверно произнесённый звук – и смысл, а вслед за ним и действие искажались.
Граф Саамат не видел воспоминаний профессора, но это и не требовалось. Установив контроль над чужим сознанием, он просто велел забыть имя заказчика перстня Темнейшего. Подумав, приказал не вспоминать и о встрече с собой. Книжная лавка была, а вот ночью Магистр магии к Шардашу не приходил.
Лёгкое свечение вокруг головы профессора подсказало – заклинание забвения подействовало. Оставалось только проверить, не стёрло ли оно память целиком.
Присев на кровать, граф Саамат установил зрительный контакт с закрытыми глазами Шардаша и ослабил сонные чары. Профессор заворочался. Веки дрогнули и приоткрылись в полудрёме. Не позволив Шардашу окончательно проснуться, Магистр магии загипнотизировал его и начал задавать вопросы. Сначала простые, вроде имени, потом сложные, требовавшие магических знаний. Профессор ответил на все, даже описал обед у директора. Помнил он и об анонимной записке, в которой некто просил выкрасть кольцо с "Забвением роз". Граф Саамат немного подкорректировал её содержание, внушив Шардашу, что таинственный неизвестный угрожал убить возлюбленную в случае невыполнения условия. Раймунда бы точно так не поступила, поэтому император на неё не подумает.
Чтобы не ломать дальнейшую картинку событий, граф Саамат оставил в памяти Шардаша королевского фамильяра и другое, относительно безобидное поручение Раймунды. Темнейший и так знал о лаксенской шпионской сети в Империи.
– А теперь спать! – Магистр магии хлопнул в ладоши, и веки профессора снова сомкнулись. – Ты проснёшься через час и не вспомнишь ни одного моего вопроса.
Граф Саамат вышел из спальни и принюхался. Аромата шафрана он не различал, но то он, человек, а Шардаш – оборотень. Подумав, Магистр магии не стал прибегать к волшебству, а просто распахнул окно, чтобы проветрить помещение.
Подставив лицо студёному воздуху, граф Саамат задумался. Перед ним простирался парк, белели его дорожки. Справа, слева, наверху и снизу спали люди. Но думал Магистр магии вовсе не об этом, а о том, не следует ли изменить заклинание. В конце концов, профессор не виноват в глупости Раймуды и показался ему разумным существом. Пусть вспомнит всё через год, когда опасность минует.
Граф Саамат вернулся в спальню и вновь положил пальцы на лоб Шардаша. На этот раз всё прошло быстро.
Поднявшись, Магистр магии испытал облегчение: теперь совесть успокоилась. Он закрыл окно и переместился в свои покои. Там, не раздеваясь, связался с Раймундой и сообщил – дело сделано.
Проснувшись, Шардаш долго не мог понять, как он оказался в спальне. Или его настолько опустошил собственный приступ ярости, что профессор прилёг и задремал? Да нет, он не помнил, как ложился.
Шардаш встал и прошёл в ванную комнату, там обрывались воспоминания. Действительно, на полу лежал заплечный мешок, на полке в беспорядке валялись лекарства и зелья. И почему прохладно? Наверное, открыл окно и забыл. Профессор прошёл в гостиную и убедился – створки закрыты. Видимо, показалось со сна. И, действительно, вроде бы потеплело.
Закончив собираться, Шардаш, чтобы не забыть, набросал на обрывке бумаги список вопросов, которые предстояло задать магистру. Их оказалось три: как поступить с кулоном Хорта и перстнем Темнейшего для неизвестного и как обмануть королеву.
Вздрогнув, профессор замер, не дописав последнее слово. Какого неизвестного? Ну да, вроде, кто-то шантажировал его жизнью Мериам, но почему у Шардаша ощущение, что он в первый раз об этом слышит? И почему до сих пор ничего не предпринял – записка пришла не сегодня. Странно.
Профессор потёр виски, пытаясь понять, не сошёл ли он с ума. Ощущение новизны сведений о записке не проходило. Он точно не обдумывал её. Единственное возможное объяснение – прочитал и отложил. Быть такого не может! Но, если чувства не лгали, было именно так.
"Кто-то отвлёк", – решил Шардаш и внезапно вспомнил: фамильяр! Он посылал Серого Тома узнать, куда полетит дух. Тот встретился с мужчиной, который носил кольцо королевы. Только зачем было следить за фамильяром, если это он и передал на словах указания Раймунды? Видимо, что-то профессору показалось странным.
Зевнув, Шардаш отложил решение головоломки до завтра. Ролейн Асварус поможет расставить всё по местам.
7
Мериам остановилась у запертой двери в комнаты Шардаша и вздохнула. Она знала, что он уехал, но всё равно пришла сюда.
Школа на время опустела, ученики разъехались. Осталась только горстка таких, как Мериам – опасавшихся не сдать сессию и засевших в библиотеке. Либо адепты, чьи родственники жили слишком далеко и не имели возможности оплатить открытие пространственного коридора сильным магом.
Постояв немного у двери, Мериам вздохнула, развернулась и побрела прочь.
С утра адептка взяла самый толстый справочник по "Ядологии", но не смогла заставить себя прочитать ни строчки. Все мысли занимал Шардаш. Мериам снедала тревога. Она боялась, что Шардаш угодит в ловушку, подстроенную императором, и погибнет. В итоге Мериам приняла решение – она едет в Ферам. Осталось собрать вещи и найти того, кто согласится открыть для нее пространственный коридор: иным способом в город за столь короткое время не добраться.
Шардаш воспримет её затею в штыки, но Мериам предпочитала выслушать ругань любимого, чем томиться в неведении. Заниматься она всё равно не сможет, а в Фераме профессору может пригодиться любая помощь и дружеская поддержка.
Адептка быстрым шагом направилась к учительской, надеясь застать там кого-то из преподавателей. Сейчас первый день каникул, полдень, кто-то мог задержаться, не успеть уехать.
Из-за двери доносились голоса. Мериам обрадовалась и постучалась. Не дождавшись ответа, она заглянула внутрь и просияла при виде Энке Идти. Куратор младших курсов беседовала с Матиссой Стоккуэл. Родных у неё не осталось: пару лет назад умер отец, поэтому преподавательница зелий традиционно проводила каникулы в Бонбридже.
– Доброе утро, – поздоровалась Мериам и растерялась, к кому обратиться. Выбрала куратора: она добрее.
– Можно вас на минуточку, метресса?
Идти кивнула и вышла за адепткой в коридор.
Мериам не стала тянуть, а сразу выпалила просьбу открыть пространственный коридор в Ферам.
– Зачем? – прищурилась куратор, взъерошив короткие волосы.
Перемещения в пространстве не были "коньком" Идти. Она освоила лишь простейшие коридоры, длиной не более мили, и открывала их при помощи волшебной палочки. Тут же требовалось сжать время и расстояние.
– Хочу к Тревеусу, – честно призналась Мериам и вдохнула.
Идти улыбнулась и покачала головой:
– Ох уж эти влюблённые! А он не рассердится? Не взял же с собой.
– Я думала позаниматься, вот он и... Ну, пожалуйста, метресса! – адептка умильно взглянула на куратора и в мольбе сложила руки на груди.
Энке Идти растерялась и предпочла скрыться за дверью, чтобы посоветоваться с Матиссой. Она с радостью отправила бы Мериам в Ферам, но не знала, как это сделать. Идти сочувствовала странной паре, неизменно принимала их сторону в спорах и закрывала глаза на то, что адептка гуляла по парку и коридорам Школы в тёмное время суток. Когда же ещё Мериам с Шардашем наедине остаться, если не вечером, а то и ночью?
Матисса Стоккуэл скептически отнеслась к идее Идти. Если адептка хочет куда-то поехать – пусть едет, но сама. А так получается, что одни ученики добираются до дома самостоятельно, а других переносят преподаватели. Непорядок.
– Матисса, перестань дурить! – ударила кулаком по столу Идти. – До Ферама сколько? По-твоему, она вернуться вовремя успеет? Я заметила: как выяснилось про Тревеуса, так сразу грымза-грымзой стала. Виды на него имела? Так ты дура, Матисса, и не спрашивай почему.
Стоккуэл открыла и закрыла рот, покраснела и пробормотала:
– Ты ошибаешься, ничего такого не было...
– А то, что ты в каждом холостом мужике потенциального жениха видишь, тоже не было? – "завелась" Идти.
Сама она придерживалась свободных взглядов на отношения и, несмотря на непривлекательный внешний вид, вот уже десять лет жила без благословения священника с орком. Замуж выходить не собиралась: "Я – и платье невесты? Помилуйте, Прародители! Стирка, готовка, и "Твоё место у люльки" никуда не убегут, а я пока любимым делом занимаюсь". Правда, знавшие Энке Идти, сомневались, что кто-то в здравом уме и трезвой памяти осмелиться предложить ей подобные жизненные ценности. Тот же орк, у народа которого женщинам отведено место у очага, предпочитал молчать. Хотя втайне надеялся, что когда-то представит Энке как супругу родным.
Матисса же, по словам Голубой дамы, одного из призраков Ведической высшей школы, бережно хранила пропахшее нафталином платье цвета инея. Такое никуда, кроме как на свадьбу, не наденешь, но желающих взять Стоккуэл замуж не находилось. Тут Шардаш не ошибся: Матисса носила негласное звание главной старой девы Бонбриджа.
Замяв неприятную тему, Матисса Стоккуэл отправилась к директору. Она опасалась самостоятельно принимать решение. Крегс оказался занят – беседовал с Магистром магии. Тем не менее, Матисса изложила суть проблемы и получила раздражённый ответ: "Не донимайте меня пустяками".
– Вот уж мелочь, право слово! – рассмеялся граф Саамат, оторвавшись от просмотра Школьных амбарных книг. Если бы Магистр магии знал, к кому спешит адептка, промолчал бы или воспрепятствовал, но он даже не догадывался. – Дела – на мгновение, а вы две минуты препираетесь.
– Боюсь, я медленнее открываю пространственные коридоры, – ресницы Матиссы кокетливо опустились, а сама она будто невзначай поправила волосы.
– Кандидат магических наук и... – собрался пожурить преподавательницу граф Саамат, но передумал. – Впрочем, да, навык нужен. Ведите девочку, отправлю к родным, и продолжим. Ближним нужно помогать, не так ли?
Он улыбнулся, и окрылённая Стоккуэл вылетела из кабинета так, будто ей сделали предложение. Госпожа Нора, секретарь директора, изумлённо покосилась на неё и пробормотала: "Вторую Мелису Школа не переживёт". Она имела в виду Мелису Кайсу – местную провидицу, которую и в глаза, и за глаза называли сумасшедшей.
Сияющая Матисса влетела в учительскую и велела болтавшей с куратором Мериам собираться. Та просияла и заверила, что мигом управится.
Мериам действительно уложилась в полчаса – рекорд для девушки. Книги в библиотеку она решила не сдавать, но и с собой не взяла. Из всей учебной литературы в адептка взяла только конспекты. Остальное место в сумке заняла одежда, чулочки, тюбики, баночки, флакончики и прочие женские мелочи. Ноша вышла тяжёлой, но в Фераме сумку заберёт Шардаш.
– Вы будто на край света! – усмехнулась Стоккуэл при виде согнувшейся в три погибели Мериам. – Переезжаете?
– Да нет, метресса, я самую малость взяла.
Матисса понимающе кивнула: сама она не упаковала бы вещи для отпуска даже в сундук. Подумав, Стоккуэл магически облегчила вес сумки и потащила адептку в директорский кабинет.
Мериам думала, что пространственный коридор откроет Крегс, поэтому, не успев войти, выпалила слова благодарности – и осеклась, увидев Магистра магии. Он махнул рукой – подходи. Адептка обернулась и вопросительно глянула на Матиссу. Та кивнула.
– Добрый день, милорд, – Мериам неуклюже поклонилась, не решившись присесть в реверансе: не умеешь – не берись.
– Добрый, – отозвался граф Саамат. – Почему же вы об экипаже заранее не позаботились?
– Так до Ферама далеко... Я не желаю злоупотреблять вашим...
– Леди, перестаньте! – отмахнулся Магистр магии. – Для меня это сущий пустяк, а вы родных увидите. Кто там у вас? Родители?
Адептка предпочла промолчать. Интуиция подсказала: болтать не следует.
Находившиеся в кабинете директор и Стоккуэл тоже не поправили Элалия.
Магистр магии легко, играючи, закружил вихрь пространственного коридора и поинтересовался более точными координатами, нежели город. Мериам назвала главную улицу: тоже посоветовал внутренний голос. Резиденция ордена Змеи обязательно вызовет расспросы.
– Начало или конец?
Граф Саамат пытался вспомнить, где уже видел эту девушку. Будто промелькнула перед глазами недавно. Видимо, среди прочих адептов. Рыжие, они всегда запоминаются: солнечные.
– Начало, пожалуйста.
Сообщив, что всё готово, Магистр магии отошёл, и Мериам смело шагнула в бесновавшийся вихрь. За последние месяцы она перестала бояться пространственных коридоров.
– Её там жених ждёт, – подала голос Матисса, выискивая причину побыть ещё немного в директорском кабинете.
– Жених? Тогда понятно, почему она так спешила в Ферам, – рассмеялся граф Саамат и вернулся к амбарным книгам. – Счастья им.
Ферам ничуть не изменился с тех пор, как Мериам видела его в последний раз. Разве что сугробы стали выше.
Морозец потрескивал, кусая щёки, снег искрился и скрипел под ногами.
Адептку вынесло на проезжую часть, пришлось отступить к обочине, чтобы не попасть под копыта или колёса.
Сумка давила на плечо: коридор перемещения разрушил заклинание Матиссы Стоккуэл.
Откуда-то тянуло выпечкой. Мериам невольно облизнулась и задумалась: а не перекусить ли? Сдобные булочки, смазанные желтком и посыпанные сахарной пудрой, безусловно, вредны для фигуры, но полезны для здоровья. Радость продлевает жизнь. А чем такая булочка не радость?
Бодро топча снег ботинками, Мериам пошла на запах, который вывел её к булочной. Купив за мелкую монетку две сдобные булочки, адептка тут же съела их. Вроде, и сумка стала легче. Однако путь до ворот ордена убедил, что вес не уменьшился ни на крыло бабочки. Когда адептка добрела до часовых, шея болела, а сумка практически волочилась по снегу.
Скособоченная, с гримасой муки на лице, Мериам поинтересовалась, в резиденции ли магистр. Часовые ответили утвердительно и поинтересовались, зачем ей Ролейн Асварус. Адептка буркнула, что по личному делу, с облегчением сбросила сумку с плеча и попросила позвать Тревеуса Шардаша:
– Он один из паладинов, наверняка сейчас с магистром. Скажите, его девушка у ворот мёрзнет.
Взгляд, которым одарили Мериам, заставил усомниться в том, что она может быть чьей-то девушкой. Тем не менее, один из стражников скрылся за воротами, второй же не спускал с адептки глаз, сочтя её подозрительной особой.
Мороз пощипывал всё ощутимее, а яркое, но холодное солнце над головой предупреждало: теплее не станет. Светило только в новом году приласкает, а в старом одарит презрением. Да и солнцеворот сегодня, самый короткий день и самая длинная ночь в году.
Постукивая ладонями в варежках и нарезая круги вокруг сумки, Мериам сердилась. Сколько можно идти! А потом задумалась: вдруг она отвлекает Шардаша от чего-то важного? Или мешает отдыхать. Вдруг он сидит в чисто мужской компании, травит байки не для девичьих ушей, в кои-то веки отделавшись от адептки. Они ведь почти все вечера проводили вместе, а профессору наверняка хотелось поговорить не только о Школе и любви. И эмоции выражать не молчанием вместо пропущенных слов.
Вспомнились кулон Хорта, император, и Мериам совсем приуныла, убедилась, что не стоило приезжать. Какие байки, какие попойки – Шардаш сейчас по уши в манускриптах, гадая, как спасти её от Темнейшего.
Вздохнув, адептка потянулась к сумке, закинула на плечо и побрела обратно. Ничего, найдёт приличный постоялый двор, снимет комнату, полюбуется зимним Ферамом, а потом попробует уговорить кого-нибудь вернуть её в Бонбридж. Профессор же ничего не узнает, подумает, часовой пошутил.
Сгорбившись, Мериам медленно удалялась от ворот. Былая радость, предвкушение скорой встречи угасли, уступив место грусти и недовольству собой.
Ничего, откроет конспекты, позанимается. В Бонбридже ядология дожидается...
Не получится найти и уговорить мага перенести в нужную точку, поедет в дорожной карете. До наступления Новолетья не успеет, конечно, но ничего, в пути его встретит. Или к бабке по отцовской линии заглянет: до неё, наверное, дня четыре по такому снегу. Власелена – ведьма, что-нибудь придумает. В крайнем случае, первого числа Шардаш спохватится, найдёт.
– Мериам!
Кто-то выхватил у неё сумку и развернул лицом к воротам. Тревеус! В расстегнутой куртке, без шапки и перчаток. Видимо, торопился.
Мериам виновато улыбнулась, ткнулась губами в его щёку и замерла в ожидании наказания.
– Во-первых, куда ты собралась? Я живу в другой стороне. Во-вторых, что ты тут делаешь? Кажется, мы условились, ты останешься в Школе.
Он сердился. Губы сжаты, взгляд колючий, руки скрещены на груди. Сумка болтается на локте, будто невесомый небесный фонарик.
Адептка опустила глаза и пробормотала:
– Я соскучилась, заниматься не могла... Но уже поняла, что дура, поэтому и уехать собиралась. Чтобы не мешать.
Мериам сделала робкий шажок в сторону города и тут же оказалась в кольце рук профессора. Уткнувшись носом в мочку её уха, он прошептал: "Неужели скучала?" Мериам издала нечто среднее между вздохом и всхлипом и напряглась, когда язык Шардаша коснулся кожи. Он прошёлся от уха до шарфа, холодя и щекоча.
– Ладно, раз ты здесь, пойдём, – в тоне профессора не осталось отголоска недавней нежности, будто он продолжал сердиться. – Но чтобы остальные указания не смела нарушать!
Шардаш перекинул сумку через плечо, подхватил Мериам под руку и повёл по скрипучему снегу к воротам. Часовые с удивлением уставились на адептку. Та не удержалась и фыркнула: а вы не верили! Профессор удивлённо глянул на неё, затем на собратьев по ордену, а потом догадался:
