Текст книги "На службе их величеств (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Не про твою честь! – напрягшись, резко ответил Асварус, отставив недопитый бокал.

– Меня тут на демонице женить пытались, а ты мне тёмную эльфийку подсовываешь, – фыркнул Темнейший и похлопал магистра по плечу. – Успокойся, я только подлечу. А вот ты присматривайся. Жениться давно пора, а мои девочки ещё и пользу Туманным землям принесут. Приглашаю на бал по случаю Новолетья, заодно обсудим, как дальше быть.

Магистр кивнул, не став разубеждать. И на бал ему совсем не хотелось, хотя придти придётся, чтобы не оскорбить императора. Дружбу придётся строить заново, и заново же учиться доверять друг другу.

– Скажи, – Темнейший отставил бокал и склонил голову набок. – Легче станет. Я не слепой, по ауре всё вижу. И очень жалею, что не добился тогда ссылки гадёныша. Ведь мог бы! А тут всё так наложилось... Ты, белый от ярости, рвущийся пополнить ряды паладинов по мою душу, твой ученик-оборотень, знакомство с убитой девицей... То, что я сволочь, мы уже выяснили. Кто ещё?

– Высший демон. Спасибо, что напомнил.

– Ролейн, тебя я и пальцем не тронул! Это не доказательство? – вспылил император.

– Доказательство, – примиряющее вскинул руки Асварус. – Успокойся, Джаравел, ты пять минут назад сделал всё возможное, чтобы я тебе верил. Но, пойми, забыть всё....

– Ладно, пошли к твоей сестре.

Темнейший встал и поманил за собой магистра.

Дворец целиком и полностью подчинялся воле владельца. Император открыл дверь кабинета, незаметно активировал местный пространственный коридор и вышел уже в комнате, где держали Асканию.

Ощутив спиной чужой взгляд, тёмная эльфийка обернулась и вздрогнула, закрыв лицо руками. Она помнила императора, к ногам которого швырнули пленницу. Темнейший тогда не удостоил её и взглядом, отдал на растерзание вампирам. Теперь этот же демон стоял рядом с братом и внимательно смотрел на Асканию.

– Успокойтесь, я только подлечу, – император изображал само дружелюбие. – Ролейн постоит рядом, вам нечего бояться.

Тёмная эльфийка покачала головой. Она не доверяла Темнейшему. Из памяти стёрлись события последних двух дней, но и первого с лихвой хватило, чтобы ночью снились кошмары.

Магистр подошёл к сестре, сел рядом, обнял и заверил – всё позади. Бросив взгляд на императора, Асварус после небольшой заминки назвал его другом. "У него были причины, чтобы думать дурно о нашей семье, – шепнул магистр, ласково перебирая спутанные волосы и подлечивая ранки. – Я потом тебе всё расскажу".

Тёмная эльфийка прижалась к брату, уткнулась лицом в его плечо и вздохнула. Асварус подал знак, и император подошёл, под пристальным взглядом магистра потянулся к Аскании.

– Отпусти её, а то не сработает, – попросил Темнейший. – Слово Тьмы, вреда не причиню.

Игнорируя протесты сестры, магистр отпустил её и встал, уступив место императору. Тот улыбнулся и протянул тёмной эльфийке руку. Не сразу, но та вложила в неё свою ладонь.

Выражение лица Аскании сразу изменилось. На губах расцвела улыбка, мышцы расслабились.

Император положил вторую руку на лоб дроу и тихо замурлыкал балладу. На эльфийском. Прислушавшись, магистр понял, что это заклинание. Прикрыв глаза, Темнейший напевал то, что Аскании надлежало забыть, попутно успокаивая напуганную девушку.

Магия оказалась действенной: через пять минут Аскания кокетливо улыбалась и без возражений позволяла себя лечить.

Видя, что друг увлёкся, занялся голенями тёмной эльфийки и, судя по всему, планировал задрать подол ещё выше, магистр поспешил шлёпнуть императора по рукам. Тот зашипел и ответил ударом крыла. Однако встал и гордо заявил – нянчиться со всякими дроу он не собирается.

– Не сердись, просто тебя я так близко к сестре не подпущу, – объяснил Асварус, опасаясь – хрупкий мир рухнет под напором новой обиды.

– Боишься, что понравлюсь? – рассмеялся Темнейший. – Глазки она мне уже строит. Но верность жёнам требует не заглядываться на такие прелестные алые очи.

Магистр злобно зыркнул на императора, и тот поспешил оставить его наедине с сестрой.

Пребывая в отличном расположении духа, Темнейший решил сделать подарок на Новолетье тому, кто помирил его с Асварусом.

Шардаш всю ночь ворочался. Мериам спала рядом, обняв его за шею. В канун Новолетья они окончательно помирились, и Ноэса спровадила их спать в одну постель. Без всякой задней мысли: съехались родственники, места в доме не хватало.

Адептка умиротворённо посапывала, улыбаясь во сне. Ночная рубашка задралась, и профессор осторожно, чтобы не разбудить, поглаживал тёплые бёдра. Выше тоже хотелось потрогать, но удерживал здравый смысл. Зачем всё портить, пугать и без того напуганную девушку, которую пару дней назад едва не изнасиловали?

Заслышав, что зять уже встал, Шардаш тоже вылез из постели и потянулся.

Взгляд поневоле вернулся к Мериам. Наклонившись, профессор поцеловал её, напомнив себе, что сегодня – первый день нового года. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, и Мериам сдержит слово.

Мысли поневоле вернулись к Школе и экзаменам. Вечером нужно вернуться в Бонбридж, написать билеты и хорошенько выспаться. Нельзя, чтобы Крегс или кто-то другой заподозрил – Шардаш потратил малые зимние каникулы не на отдых.

– Эй, мне долго тут ещё торчать? – сварливо буркнул голос за спиной.

Профессор обернулся и увидел летучую мышь, повисшую вниз головой на потолке.

– С шеи сними, – дало указание рукокрылое, – а то давит.

Едва Шардаш отвязал тонкую трубочку, как мышь сорвалась с места и с тонким писком улетела сквозь стену. Нечисть, что с неё взять! Трогать её профессор не стал: гонцов не убивают.

Развернув послание, Шардаш узнал почерк и выругался. Потом вчитался и помянул добрым словом Ролейна Асваруса.

Письмо гласило:

"Возвращаю жизнь. О кулоне можешь пока забыть. Но одно желание ты мне должен".

Несколько раз перечитав записку, профессор подумал – давненько он не получал такого подарка на Новолетье. Только смущало слово "пока". Видимо, его следовало расшифровать, как "пока не уляжется всё в Туманных землях, пока не забудут о жестокости имперцев".. Что-то подсказывало Шардашу – император не отказался от планов завладеть могущественным артефактом. Что ж, передышка – тоже хорошо, потому что королева Раймунда от своих планов не отказывалась.

Уничтожив письмо, чтобы не учуяла Ноэса, Шардаш склонился над Мериам и, не удержавшись, скользнул к ней под одеяло, целуя и щекоча. Девушка проснулась, сонно открыла глаза, сначала вяло отбивалась, а потом включилась в игру с поцелуями.

Губы Шардаша скользили всё ниже, а руки – всё выше. Почувствовав, как напряглась Мериам, он напомнил – без её согласия ничего не случится, хотя и наступил заветный обещанный год.

– Меня только что простил Темнейший, – лизнув, шепнул на ухо адептке Шардаш.

Мериам просияла, завизжала от радости и наградила поцелуем. Её грудь упёрлась в грудь профессора, и тот не выдержал. Вылизывая лицо и шею адептки, он скинул рубашку. Пальцы Мериам теперь касались его кожи, будя жгучее, нестерпимое желание. Запах девушки пьянил, заставил позабыть о принятом решении.

Мериам расслабилась, отвечая на ласки, но потом испугалась, напомнила о договоре – Шардаш лишь прошептал в ответ: "Не бойся. Я тебя люблю".

Когда всё закончилось, адептка отвернулась к окну, пытаясь разобраться с чувствами. Несмотря на любовь к Тревеусу Шардашу, она оказалась не готова к случившемуся.

Шардаш прижался к ней, уткнулся носом в шею и ласково провёл по волосам.

– Что, опять не так, как в книжках? Извини, ты мне пособие не дала, в следующий раз почитаю, исправлюсь.

Мериам улыбнулась и обернулась к нему. Всё действительно случилось не так и не тогда, как ей хотелось: без романтического ужина, лепестков роз, утром, на чужой кровати.

Видя, что Мериам не до разговоров, Шардаш поцеловал её, встал, оделся и попросил спуститься завтракать через полчаса. Не удержавшись, попросил не сердиться.

– Я и не сержусь, – покачала головой адептка, – ты мужчина, а у вас терпение короткое, месяца подождать не можете... Ничего, всё пройдёт.

Бросив на Мериам тревожный взгляд, Шардаш ушёл умываться на кухню. Вопреки опасениям адептка через четверть часа тоже спустилась к столу.

Судя по взглядам, которыми обменялись оборотни, все знали об изменениях в отношениях Шардаша и Мериам. Ивар и вовсе громко поздравил шурина.

Не зная, куда деть глаза со стыда, адептка замерла на пороге, буркнула, что не голодна, и убежала. Шардаш поспешил вслед за ней, перехватил у лестницы, прижал к себе и нежно провёл ладонью по щеке.

– Мериам, посмотри на меня, – попросил он. – Пожалуйста!

Адептка укоризненно взглянула на него и прошептала:

– Зачем ты рассказал?

Профессор коснулся губами её носа и объяснил – это важное событие для оборотней.

– Но если тебе неприятно, нас оставят вдвоём, – добавил Шардаш. – А после перенесёмся в Ферам, погуляем по городу, на ярмарку сходим, со снежных горок покатаемся. Согласна?

Мериам кивнула.

Когда они вернулись в столовую, за столом уже никого не было. Зато и хлеб, и ветчина, и масло, и аппетитные блинчики остались на месте. Шардаш положил Мериам на тарелку самое вкусное, густо намазал хлеб малиновым вареньем и налил чаю. Не желая его огорчать, адептка поела.

Мериам постепенно успокоилась. Она видела заботу Шардаша, краем глаза замечала, как он оскалом отгонял любопытных племянниц, и пришла к выводу – перед ней всё тот же любимый Тревеус Шардаш. Да, пусть он поддался инстинктам, пусть не дождался её решения, но потом непременно всё будет так, как хотят они оба.

Отодвинув тарелку, Мериам подошла к Шардашу и поцеловала в щёку:

– Прости.

– Что ты?! – Адептка тут же оказалась на коленях у профессора. – Это я...

Не закончив, он заботливо поинтересовался:

– Сыта хотя бы?

Мериам кивнула и взвизгнула от неожиданности, когда Шардаш поднял её на руки и отнёс в комнату. Профессор пояснил, что читал о подобном обычае у людей.

– Мирри, можно тебя так называть? – Адептка кивнула. – Надеюсь, ты не будешь от меня бегать?

Мериам заверила, что нет, и даже в комнате не запрётся.

– Прекрасно, значит ярмарка в Фераме и небесные фонарики в Бонбридже, – подмигнул Шардаш. – Собирайся, я всё объясню сестре. Ты права, тебе лучше сегодня побыть подальше от моей родни.

Ноэса, разумеется, не поняла и не одобрила поступок брата, но возражать не посмела.

Через час коридор пространственного переноса окунул адептку в яркий и шумный мир праздника Новолетья. За взрывом хлопушек и фейерверками постепенно забылись утренние события.

Мериам, улыбаясь, хлопала в ладоши вместе с горожанами. Шардаш стоял рядом и внимательно следил за изменениями её настроения. Постепенно он уверился – через пару дней всё окончательно уляжется, а его несдержанность не навредила их любви.

21

Мериам вернулась в общежитие сразу после фейерверка, отказавшись запускать в полночь небесные фонарики. Объяснять почему, не стала, солгала, что устала. Она не хотела снова оказаться с Шардашем в постели и хотела посоветовать с Инессой, узнать, нормально ли подобное поведение.

Весь день Мериам без умолку болтала, не желая отвечать на неудобные вопросы. Все с таким придыханием говорили о первой близости, а Мериам ничего особенного не испытала, целоваться и обниматься приятнее. Она ведь любила Шардаша – значит, ей должно было понравиться. Невольно закрадывались крамольные мысли: существовали ли чувства в реальности, а не только в голове Мериам?

Вечером, уже в Бонбридже, адептка подарила профессору загодя заготовленный подарок – рубашку в тон глаз. Шардаш приложил – ему очень шло. Сам он преподнёс ей флакончик духов. Мериам поблагодарила и сдержанно поцеловала в щёку.

И вот адептка лежала на кровати, смотрела в потолок и прокручивала в голове утренние события. Шардаш обещал дождаться её согласия – и не дождался. Чем больше Мериам об этом думала, тем ужаснее виделась картина близости, обрастая фантастическими подробностями, которых в помине не было.

Инесса появилась за полночь, когда адептка тихонечко плакала, уткнувшись в подушку.

– Мериам, ты чего? – не снимая пальто, подруга подошла к Мериам и тронула её за плечо. – Поссорились?

Адептка помотала головой.

– Тогда что? Учить к экзамену заставил? Подарок не подарил?

– Он... кольцо завтра собрался выбирать, а я не смогу его принять. Какая из меня невеста, если я не люблю Тревеуса, потому что такого не испытывают, когда любят.

Мериам села и обернула к Инессе всклокоченную голову.

Инесса без слов поняла, что подруге нужно выговориться, разделась, заперла дверь и присела на кровать:

– Так, рассказывай. Когда уезжала, ты в своём Тревеусе души не чаяла.

– Инесса, – Мериам подняла на подругу заплаканные глаза, – а ты тоже... Словом, мы переспали, а я не рада. И замуж уже не хооочу!

Она всхлипнула и отвернулась.

Инесса вздохнула и отправилась за бутылкой креплённого орочьего. Вернулась она быстро и не одна – в компании двух хохочущих адептов, разукрашенных под вампиров. Отобрав стаканы и бутылку, Инесса захлопнула перед ними дверь: нечего мальчикам подслушивать женские разговоры.

Наполнив стаканы доверху, адептка насильно сунула один в руки Мериам, второй сжала в пальцах и провозгласила тост за Новолетье. Видя, что подруга не притронулась к вину, Инесса авторитетно заявила – той необходимо напиться.

После двух стаканов Мериам рассказала всё и призналась:

– Мне кажется, я его разлюбила, потому что не хочу снова этим заниматься. А Тревеус... Он хороший, Нес, но даже с ним почему-то неприятно.

– М-да, огорчил мэтр Шардаш, – Инесса плеснула в стаканы ещё вина. – Поторопился. Говорила же – не связывайся с тёмным!

– Так как с кольцом быть? – слегка захмелевшая Мериам ухватила подругу за руку, требуя ответа. – Обручальным. И с этим тоже. Может, со мной что-то не так?

– Успокойся, нормальная ты, просто перетрусила, – заверила Инесса. – Забудь, выкинь из головы – и сразу всё понравится. Слушай, давай напьёмся? Новолетье, как-никак. Я тебе подарок купила, только, – адептка пьяно хихикнула, – я его завтра найду.

Второе января встретило адепток головной болью и желанием не расставаться с подушкой. Спустить ноги на пол заставила только мысль о ядологии.

Закатив бутылку под стол, подруги по стеночке пошли в душевую.

Вода помогла разлепить веки, но не привела в порядок мысли.

До экзаменационного класса Мериам с Инессой добирались в обнимку. Их появление не осталось незамеченным. Хотя бы потому, что все остальные адепты уже корпели над вытянутыми билетами.

– Праздник удался, – констатировал Шардаш, мазнув взглядом по лицам подруг. – Человеческий язык ещё понимаете, или будем беседовать жестами?

Под смешки одноклассников девушки подошли к учительскому столу. Первой билет вытянула Инесса, тяжко вздохнула и поплелась на дальний ряд, надеясь хоть что-то списать. Настала очередь Мериам, но профессор остановил её:

– Госпожа Ики, ценю ваше усердие, но две оценки я вам не поставлю. Цифр больше пяти в ведомости тоже не бывает.

Занеся отметку в табель, Шардаш усадил Мериам на свой стул, а сам направился отбирать шпаргалки и конспекты.

– Мэтр Шардаш, у меня четырнадцатый билет, – адептка решила сдавать, как все. – Я могу в списке пометить...

– У меня хорошая память, госпожа Ики, – обернулся профессор. – И я точно помню, что вы досрочно сдали экзамен. И не красивые глаза, а за помощь магистру Асварусу. Но раз вам так хочется... – Шардаш задумался. – Поведайте мне о простейших ядах, не приводящих к смерти. Надеюсь, остатки креплёного вина в голове позволят вам вспомнить дюжину.

Мериам кивнула и побрела к свободной парте. Не выдержав, положила голову на руки и задремала.

Когда Мериам проснулась, класс опустел. У учительского стола мучилась только пунцовая Инесса. Шардаш расхаживал рядом и терзал её каверзными вопросами.

– Итак, совместными усилиями мы наскребли минимум знаний, – подвёл итог профессор. – Но придётся разделить его надвое и оправить вас на пересдачу.

Инесса в мольбе округлила глаза и заверила – она всё-всё учила, просто вино оказалось коварным. Шардаш хмыкнул и предложил "удовлетворительно" взамен на подробный рассказ о лечении алкогольного отравления. Инесса расцвела и поведала несколько народных способов.

– Богатые познания, – констатировал профессор. – А теперь, госпожа Скайнэ, общая классификация ядов – и свободны без пересдачи. Иначе, увы!

Поймав жалобный взгляд подруги, Мериам попыталась подсказать. Вырвав листок из тетради, она дрожавшей рукой нарисовала схему и показала Инессе.

– Я всё вижу, госпожа Ики, – сладким голосом протянул Шардаш. – Тетрадь мне на стол, а сами – отвечать.

Удручённая Инесса с тоской взглянула на "неудовлетворительно" напротив своей фамилии, спросила, когда можно будет пересдать, и ушла, шепнув, что подождёт Мериам в коридоре.

– Итак? – профессор облокотился о стол. – Что там с ядами, Мериам?

Адептка рассказывала, а Шардаш просматривал её тетрадь.

– Довольно, – наконец махнул он рукой. – Классификация без единой ошибки, о ядах тоже что-то знаете. Не на "отлично", но неважно. А важно то, – Шардаш ласково улыбнулся, – почему ты напилась. Давай голову вылечу?

Профессор потянулся к Мериам, но та непроизвольно отпрянула, пролепетав, что её ждёт подруга. Шардаш нахмурился и вернул адептке тетрадь.

– Мирри, в чём дело? – тревожно поинтересовался он. – За что ты обиделась?

Мериам промолчала и направилась к двери. Однако уйти ей профессор не дал, заблокировав проход. Адептка потребовала её выпустить и забарабанила, зовя Инессу. Во избежание скандала Шардашу пришлось временно наложить на Мериам заклятие безмолвия. "Выхода не было", – извинился он и аккуратно развернул адептку к себе. Та вырвалась и отошла к ближайшей парте.

– Если обещаешь, что кричать не станешь, верну голос.

Мериам кивнула и уже через минуту, скрепя сердцем, попыталась объяснить своё поведение.

Шардаш вздохнул, вернулся к столу и извлёк из ящика нечто, завёрнутое в салфетку. Оказалось – успокаивающие пластинки. Они частенько требовались на экзаменах.

– Две – под язык, и подойди ко мне, похмелье вылечу.

– Я... я запуталась, – отведя взгляд, призналась Мериам, вертя в руках салфетку с пластинками. – Мне одновременно хочется и не хочется тебя видеть.

Профессор тяжело вздохнул и присел на ближайшую парту. Покусывая губы, он обдумывал услышанное. Адептка не сводила с него взгляда, с трепетом ожидая ответа. Она выговорилась, и стало чуть легче.

– Я не думал, – наконец произнёс Шардаш, – не думал, что ты так всё воспримешь. Мне показалось, будто... Словом, я плохо знаю людей. Если попрошу прощения, поможет? Просто оборотницы иначе чувствуют, а ты совсем неопытная... Клянусь, сегодня же выясню всё о человеческих женщинах! И никогда, – он повысил голос и заглянул Мериам в глаза, – никогда, слышишь, я не сделаю тебе больно! Веришь?

Профессор встал, подошёл к адептке и расцеловал руки. Медленно, каждый палец. Потом потёрся головой о её плечо и прошептал: "Прости!"

– Мериам, как ты там? – послышался из-за двери встревоженный голос Инессы.

– Хорошо, – ответила адептка. – Ты иди, я догоню.

Рука Шардаша легла ей на лоб, приятное тепло унесло с собой похмелье. Профессор обнял Мериам и заверил – он постарается больше не допускать ошибок. Потом отпустил, предложив, если она захочет, встретиться в три часа у дверей главного корпуса.

– Кольцо покупать, или раздумала? – печально спросил Шардаш.

Мериам попросила не торопиться.

В три часа адептка пришла в условленное место. Профессор встретил её с коробкой конфет, перевязанных синей лентой, и виноватой улыбкой:

– Я не спрашивал, любишь ли ты пралине, но Нора сказала, что должно понравиться.

Мериам поблагодарила и приняла подарок. Мельком взглянула на название и ахнула: Шардаш купил самые дорогие конфеты в элитной шоколадной лавке.

– Как понимаю, к ювелиру не идём, – констатировал профессор. – Но хоть скажи: конфеты нравятся?

Адептка кивнула, улыбнулась и протянула ему руку. Шардаш взял её под локоток и повёл на ярмарку.

Новолетье праздновали целую неделю, торжества были в самом разгаре. Адептка успела посмотреть и на циркачей, и полакомиться имбирными пряниками, и прокатиться с горки под ветками остролиста.

Профессор всего лишь пару раз обнял Мериам, хотя вокруг бесстыдно, прямо у прилавков со сладостями и пряным вином целовались парочки. Не повёл он девушку и вешать ленточку на "дерево влюблённых" – она пошла туда сама, одна, оставить записочку Матери-Земле.

Шардаш остановился около человеческого храма, снял с Мериам варежку и поцеловал безымянный палец. Адептка поняла намёк и повторила, что пока не готова. Словно не слыша, профессор, не выпуская её руки, опустился на колени и на глазах половины жителей Бонбриджа сделал предложение.

Щёки Мериам зарделись. Сердце ушло в пятки.

Ответ вышел длинным, сумбурным и не содержал ни "да", ни "нет".

Шардаш согласился с тем, что девушке нужно подумать, и начал выпытывать, какие камни Мериам любит. Догадавшись, к чему он клонит, та строго-настрого запретила переступать без неё порог ювелирной лавки. Профессор усмехнулся и, лавируя между прохожими, подвёл Мериам к лотку с дешёвыми медными колечками:

– Вот, выбирай. Чтобы всякие Хлодии к тебе не приставали. Захочешь, выбросишь.

Адептка приняла кольцо, но надела его на средний палец. Довольный Шардаш расплатился и предложил зачаровать покупку. Мериам отказалась: амулета на шее достаточно.

Прогуляв в городе весь день, они вернулись в Школу и расстались на пороге комнаты адептки, ограничившись скромным поцелуем в щёку.

– Мирился? – едва успела закрыться дверь, спросила Инесса. Весь день она маялась и "болела".

Мериам кивнула и сгрузила на постель ворох свёртков.

– Простила?

Адептка кивнула и, наклонившись к подруге, шепнула:

– Он мне предложение сделал!

Лицо Инессы вытянулось, губы сложились в форму буквы "о". Так и не дождавшись словесной реакции, Мериам протопала в душевую, где под тёплыми струями и нахлынувшими воспоминаниями родился ответ на вопрос, любит ли она Тревеуса Шардаша.

Профессор чихнул, гадая, кому в голову пришло щекотать его пером. Вряд ли это Мериам. Открыв глаза, Шардаш увидел перед собой фамильяра. С виноватой улыбкой он спрятал руку за спину и сообщил – у него письмо от господина. Странно, фамильяры никогда не называли хозяек госпожами, исключительно господами.

– Что опять? – нахмурился профессор, предчувствуя беду.

Вместо ответа дух уронил письмо на грудь Шардашу и скрылся, пожелав доброго дня.

Профессор вскрыл конверт и извлёк из него толстую карточку с цитатой статьи из Энциклопедии тёмных существ, посвящённой оборотням. На обратной стороне, уже почерком королевы, была сделана приписка: "Время, господин Шардаш. Сроку – три недели. Приказы монарха надлежит выполнять".

Шардаш зарычал, смял карточку и бросил на пол. Её величество Раймунда недвусмысленно намекала на плачевные последствия отказа, велев выписать абзац о методах убийства тёмных оборотней. До этого, вероятно, не дойдёт, но с работой и нормальной жизнью в Лаксене возникнут проблемы.

Хмурый и злобный профессор молчаливо заглотал в столовой завтрак и отправился принимать очередной экзамен. В классе его поджидал сюрприз в виде Элалия Саамата.

Магистр магии устроился за преподавательским столом и лениво созерцал занимавших места учеников. Те пугливо перешёптывались, гадая, можно ли вытаскивать шпаргалки.

Шардаш замер на пороге и ещё больше нахмурился. Наверняка появление графа Саамата связано с королевой.

В прошлый раз Магистр магии играючи стёр ему кусочек памяти, что же он выкинет сейчас?

– Доброе утро, господин Шардаш, – граф Саамат встал и улыбкой приветствовал подчинённого. – Извините за вторжение, но я обещал присутствовать на экзамене. Безумно интересно, как его проводит тёмный оборотень.

Профессор скривился и пробормотал, что это такая честь, и что он совсем не против. Однако выражение лица Шардаша свидетельствовало об обратном. С таким убивали нечисть.

Зыркнув на учеников, профессор решительно направился к ближайшей парочке адептов, отобрал у них шпаргалки и тут же демонстративно их разорвал.

– На работе тоже списывать будете? – буркнул Шардаш. – Тогда окажетесь в желудке нечисти. Скатертью дорога! Минус балл. Остальным, – он оперся о парту и задержал взгляд на лице каждого ученика, – убрать всё лишнее в сумку. Увижу – выгоню без права пересдачи. И, от соблазна, тетради мне на стол. Я пересчитаю.

Адепты скорбной толпой потянулись к учительскому столу. За пару минут перед графом Сааматом выросла гора потрёпанных тетрадей и блокнотов.

– Одной не хватает, – подсказал Магистр магии.

Пунцовая блондинка с длинной косой бочком протиснулась мимо Шардаша, быстро засунула тетрадь под стопку и юркнула обратно.

Экзамен проходил в атмосфере нервозности.

Профессор расхаживал по классу, задавал каверзные вопросы, придумывал задания, которых не было в билетах, и не делал поблажек. Троих адепток он довёл до слёз, четверых адептов заставил ощутить себя полными ничтожествами.

– Палочку извольте держать не как вилку, – измывался Шардаш над очередной жертвой. – Ну, увижу я хоть один морок? Любой, даже частичный. Не сумеете, отправлю на третий курс.

Ученик засопел, покраснел как свёкла и сотворил себе заячьи уши.

– Символично, – констатировал профессор. – Зачтено. Хватит "удовлетворительно", либо попытаемся меня удивить?

Адепт предпочёл не рисковать.

Когда ведомость заполнилась оценками, а последний ученик покинул класс, Магистр магии поднялся со стула. Во время экзамена он хранил молчание, не мешал Шардашу и не подсказывал адептам, а теперь решил высказаться.

– Да-а, господин Шардаш, преподавательская этика у вас не в почёте, – протянул граф Саамат. – Срываете дурное настроение на учениках. Однако знания даёте хорошие. Но, собственно, я приехал не за тем, чтобы хвалить или ругать вас. Явитесь по окончании сессии в министерство, там вас будут дожидаться необходимые бумаги. Годовой отчёт можете подать позднее: Сенениум Крегс предупреждён. До скорой встречи!

Бросив взгляд на ведомость, Магистр магии размашисто расписался: "Просмотрено. Нарушений нет" и покинул класс. Шардаш слышал его голос в коридоре – значит, граф Саамат не вернулся в столицу, а проверял других.

Профессор оперся обеими руками о стол и задумался. Ему не нравились намёки Магистра магии. Что за бумаги, не об увольнении ли?

Шардаш сгрёб ведомость со стола и перенёсся в учительскую: он не желал пересекаться с графом Сааматом. Заперев документ в сейф, профессор подумал – ему не помешает чашка травяного чая. Это лучше, чем выйти в парк и пугать адептов зверочеловеческим обликом. Тогда наверняка придётся распрощаться со Школой.

Потаённая преподавательская столовая пустовала. Шардаш тяжело опустился на стул. У него выдалась на редкость паршивая неделя, и просвета профессор не видел.

Тоби услужливо принёс чаю с пирожными и шёпотом предложил подлить в него настойки. Шардаш отказался и принялся мелкими глотками вливать в себя жидкость.

Правильная техника дыхания и лекарственные травы сделали своё дело: желание рвать и метать прошло, оставив горькое послевкусие.

Шардаш не знал, чем себя занять. Он бы пошёл к Мериам, но она с подругой куда-то ушла. Оставалось два выхода – библиотека и одинокие прогулки. Профессор выбрал второе.

Праздничная суета, весёлый шум голосов, как ни странно, не раздражал, а вызывал желание слиться с толпой. Шардаш плыл по течению, держа путь в Нижний город. Мелькнула мысль купить что-нибудь Мериам, но профессор отмахнулся от неё. Неизвестно, не воспримет ли адептка это как назойливое внимание?

Шардаш и не заметил, как оказался в порту.

Профессор устроился на пирсе, на припорошённой снегом связке канатов, и уставился на ледяную гладь. По ней, между вмёрзшими в море до весны судёнышками, сновали горожане. Они либо кружились на коньках, либо запускали небесные фонарики на счастье.

А ведь сегодня третий день нового года – день исполнения желаний. У оборотней такая традиция отсутствовала, но раз живёшь среди людей, пора перенимать их привычки.

Порывшись, Шардаш вытащил из кармана огрызок карандаша и клочок бумаги, написал на нём желание и поджёг.

– Спасите! – донёсся откуда-то слабый крик. – Кто-нибудь!

Если бы не слух оборотня, профессор бы не услышал.

Шардаш навострил уши, пытаясь определить, где кричали. Он точно знал, что ему не показалось, хотя никто из веселившихся на льду и в городе ничего не заметил.

Крик не повторился, и профессору пришлось напрячь память.

Нет, определённо, не сзади, а сбоку. То есть либо с того конца порта, либо с одного из утлых судёнышек, брошенных хозяевами на произвол стихии. Лёд легко мог сломать доски, на плаву по весне останутся единицы, большинство затонет. Поэтому так поступали с теми судами, которые дешевле потерять, чем вытащить на берег.

– Спасите! – до Шардаша долетел тихий шелест, отдалённо напоминавший слова.

Зато теперь профессор знал, куда идти.

Судно замерло на вечном приколе у самого мола, но так, чтобы к нему нельзя было попасть по суше. Конькобежцы туда не добирались, кружились ближе к берегу. Нос Шардаша различал запах смолы, гнилых досок, пеньки, мха и живого тела, бившегося в недрах трюма. Кажется, человек, но нужно взобраться на борт, чтобы понять точно: слишком много посторонних примесей.

Профессор смело спустился по камням мола на лёд, не боясь оступиться: оборотни обладали природной ловкостью и, в случае неудачного прыжка, всегда могли сгруппироваться. Но обошлось.

Отряхнувшись от снега, Шардаш зашагал к судёнышку, однако не спешил бросаться на помощь неизвестной: он уже понял, что на борту томилась женщина. Это могло оказаться ловушкой, поэтому надлежало проверить, кто ещё бродил поблизости.

Встав с подветренной стороны, профессор повёл носом, затем обошёл вокруг судна и проверил ещё раз. На первый взгляд, не западня, но внутри могла сидеть магиня или перерождённый дух, поэтому Шардаш задействовал волшебную палочку.

Никакого колдовского плетения, никаких изменений в воздухе или остатков аур.

Удостоверившись в безопасности предприятия, профессор вскарабкался по якорной цепи на борт. Теперь он явственно слышал чужое прерывистое дыхание и всхлипы.

Несчастную заперли в трюме. Замок проржавел, ключа не оказалось.

Судя по запахам, женщина просидела внутри не один день.

Вздохнув, Шардаш легко избавился от замка и дёрнул за скобу. Заскрипели несмазанные петли. Люк поддавался, пришлось рвануть сильнее, так, что скобы не выдержали. Ругнувшись, профессор отбросил прогнившую конструкцию и заглянул внутрь.

В нос ударил богатый букет запахов. Один Шардашу не понравился: затхлая вода. Значит, судно дало течь.

Глаза вычленили сгорбившуюся у ящика женщину. Её ноги по щиколотку вмёрзли в залившую трюм воду, дело могло закончиться ампутацией.