Текст книги "Именем Тьхери. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

– Тебя что-то не устраивает, Дан? – прищурился я.

 
Смутилась и отвернулась.
Видимо, малиновый – естественный цвет её лица. И как только умудрялась с мужчинами знакомиться? Да что там знакомиться – спала она с ними и, судя по обрывкам воспоминаний, которые я в своё время пропустил, неплохо. Первый её, ангерец, так вообще такой мощный след оставил!
Честно говоря, я бы удивился, если бы дочь жрицы богини Любви оказалась бревном в постели. Всякое, конечно, бывает, но отголоски давних эмоций, бережно сохраненные памятью, красноречиво свидетельствовали об обратном.
Поднялись на второй этаж, разошлись по своим номерам.
Через полчаса зашёл к ней.
Она сразу же пристала ко мне с излюбленным вопросом последних дней: когда я отменю заклинание?
 

– Точно хочешь обратно в девушку? Парнем-то безопаснее.

– Не могу я так больше, противно и неудобно! – по-детски скривила губы и мысленно пояснила, что именно ей не нравится. Нормальный такой перечень, на целую страницу.

– Ладно, – сдался я, – раз уж ты настаиваешь… В Медире, вроде, тебя не ищут, портреты твои не висят на каждом столбу, рискнуть можно. Только без иллюзии появляться на улице всё равно не безопасно. Итак, сниму заклинание, прогуляюсь с тобой до храма и с чистой совестью уеду.

– Куда? – испуганно пискнула Одана.

Не понимаю я вас, женщины: два часа назад сама меня гнала, теперь отпускать не хочет. Неужели мозг проснулся?

– Куда глаза глядят.

– А как же я?

– Что ты? Сама говорила, нас ничего не связывает. Или тебе вдруг зачем-то понадобился циничный бесчувственный маг?

– Мне без вас не выжить, – тихо прошептала она и опустила глаза.

 
Надо же, поняла!
 

– Твои проблемы, – сухо ответил я.

– Лэрзен! – подошла, с мольбой смотрит в лицо. – Я была в расстроенных чувствах… Вы правы, я не должна идти на поводу эмоций. Я знаю, вы помогаете мне не бескорыстно, но мне всё равно. Лучше вы, чем Наместник! – в конце выпали она.

– Нормально прощения попроси, может, останусь, – подошёл к окну, намеренно игнорируя её взгляды.

– Простите меня, отныне я буду во всем вас слушаться. И за то, что я мысленно наговорила, тоже простите. Вы ведь это слышали? – в голосе надежда, что не слышал.

– Разумеется, во всех подробностях. С огнём в следующий раз не шути. Мы, маги, ведь чокнутые, – усмехнулся. – Ну, будем проводить обратное превращение? Это намного быстрее, правда, болезненнее.

 
Одана кивнула и стянула с себя жилетку.
 

– Спасибо, конечно, за заманчивое предложение, но полностью раздеваться не нужно. Рубашку только расстегни, трех пуговиц хватит. Плечи у тебя будут примерно такие же, так что сверху всё нормально. В бёдрах ты, как девушка, шире, так что со штанами придётся расстаться. Знаю, ты стеснительная, поэтому повяжи что-нибудь.

Отвернулся, давая ей возможность раздеться. Управилась быстро, без лишних разговоров и вздохов. Встала между кроватью и тёплой боковиной межкомнатной печи, выжидающе смотрит на меня.

Подумала и расстегнула ещё одну пуговку. Смелая девочка, такое декольте будет!

– Что-нибудь ещё?

– Успокоиться и расслабиться. Думай о чём-нибудь хорошем, безмятежном… Не знаю, летний пейзаж представляй. И не двигайся, пока я не закончу.

Одана кивнула и с готовностью прикрыла глаза – демонстрирует доверие, хотя по подкорке сознания бродят тревожные мысли. Я отогнал их с помощью нескольких прикосновений.

 
Дыхание ровное, можно приступать.
Положил ладони «домиком» на её лоб, чтобы потом с легкостью очертить боковые контуры тела. Теперь нужно самому успокоиться, сконцентрироваться на слове, которое я хочу произнести, да и привести в порядок собственные воспоминания не помешает. Нужно на мгновение представить, какой она была. Так, с этим всё.
Интересно, как ты отнесешься к тому, что я сделаю? Надеюсь, понравится.
Выждал минутку, снова сконцентрировал магическую силу на кончиках пальцев. Что ж, её достаточно.
 

– Santolles afferda! – на выдохе произнес я и, одновременно с тем, как пульсирующие энергией пальцы скользнули по абрису лица, поцеловал её в губы. Они у нее были тёплыми и влажными.

Трещинка на нижней не до конца зажила, осталась едва заметная царапинка. Провёл по ней кончиком языка, потом, решив, что если уж целовать, то нормально, попытался проникнуть сквозь сжатые губы. Это удалось только со второй попытки, когда она сама их приоткрыла.

Отстранился, с усмешкой взглянул на ошарашенную девушку. Ну да, такого ты точно не ожидала. А мне приятно было, хоть какое-то удовольствие от процедуры. Силы опять убавилось…

Отступил на шаг, осматривая Одану: полностью ли произошло обратное превращение? Нет, на мальчика точно не похожа. Особенно, когда ткань рубашки так соблазнительно наполовину прикрывает грудь и, натянувшись, очерчивает остальную её часть во всех подробностях.

Ниже тоже всё, как надо, во всяком случае, то, что мне видно из-под самодельной юбки.

 
Одана хотела застегнуть рубашку, но поняла, что так будет ещё хуже.
Смотрит, видимо, ждёт, что я отвернусь, позволю ей переодеться.
 

– Поцелуй понравился? – обнял её, запустил руку под рубашку. Тощая-то какая, рёбра пересчитать можно!

– Лэрзен, я… – и замерла, задержала дыхание, когда моя ладонь скользнула со спины ей на живот. Сначала напряглась, потом полностью расслабилась – приятно. И в тот раз, значит, было приятно. А я уж решил, что ты совсем недотрога.

– Что Лэрзен?

Продолжаю гладить её живот, теперь уже двумя руками. Одна медленно двигается вниз, другая вверх, к груди. С удовольствием приспускаю ей самодельную юбку, скольжу ладонью по бёдрам… Другая рука добралась до груди, не менее притягательной на ощупь, чем на вид.

Мелькнула мысль, что в храм можно сегодня не ходить, а заняться кое-чем более приятным. Мелькнула – и была похоронена, утонув в раздумьях Оданы. Ну вот, такой момент испортила!

 
Отпустил её и направился к двери.
Арк с ней, заставлять не стану, она тоже не предел мечтаний. Хотя девочка, похоже, не отказалась бы от ласки.
Надо же, мне впервые её хотел! Совсем не в моем вкусе, хотя, только на первый взгляд. Ноги, бёдра – что надо, кожа гладкая, личико милое, а грудь… Да, маловата, но в другом не подкачала – этакие яблочки.
Дурак, надо было продолжать – глядишь, и девушка бы согласилась. Не сопротивлялась же. А уж от прикосновений к животу млела.
Обернулся, чтобы полюбоваться её грудью во всей красе. Как выяснилось, не только грудью. Точно дурак, надо было брать!
Одана вскрикнула, накинула на себя покрывало и юркнула к сумке с вещами.
 

– Через полчаса идём в храм. Надеюсь, этого времени тебе хватит, чтобы налюбоваться собой и одеться?

 
Она кивнула, и я ушел.
Меня никогда не тянуло в храмы, но святилище Олонис – совсем другое дело. Оно ассоциируется с теплом и заботой. Олонис – богиня толерантная, ей всё равно, кто ты. На себе не проверял, но Анже ей регулярно молилась. Вроде, и результат был, во всяком случае, она не жаловалась.
А у меня был пример со жрицей. Прекрасно ведь видела, даже чувствовала, потому что скрыть от некоторых людей это сложно, с кем разделила постель – и ни отголоска презрения или глухой злобы, которой щедро одарили бы меня другие служители богов, разве что слуги Сахрен пожалели, и то не все.
Я никогда ещё не переступал порога медирского храма, поэтому с интересом присматривался и принюхивался – шлейф благовоний долетал даже до шуршащей галькой дорожки, по которой мы шли. Жгли лаванду и мяту, успокаивая просителей.
 

– Твоя мать жила при храме?

 
Одана кивнула:
 

– Да, в особом крыле. Оно там, за каштанами.

Идёт немного неуклюже – ещё не вернулась привычная женская походка. Одета во всё новое – молодец, Артен, всё подошло и сидит на ней, как надо.

Ловлю её настороженный взгляд, ободряюще улыбаюсь. Всё в порядке, девочка, врагов рядом нет.

– Лэрзен, я хотела спросить, – она вдруг остановилась и обернулась ко мне, – что это было там, в комнате?

 
Вместо ответа я рассмеялся.
 

– Лэрзен, – не отступала она, – зачем вы меня поцеловали и всё такое?

– Всё такое, потому что ты очень соблазнительно выглядела, не сдержался. А поцелуй… Часть ритуала, – подумал и не стал вдаваться в подробности. – А ты что подумала?

 
Девушка нахмурилась:
 

– Просто мне показалось, что вы меня хотели.

– Не показалось. А чему ты удивляешься? Сколько я с тобой по городам и весям болтаюсь, поневоле на голодном пайке сижу. Между прочим, в Эдине ты меня из постели такой девочки выдернула! Могла бы в качестве благодарности… Ладно, забыли! Слава богам, ты не единственная женщина в Медире! В гостиницу вернёшься одна, тут спокойно, ничего с тобой не случится.

Я хотел её смутить, уже приготовился в очередной раз подшутить над её стыдливостью, но Одана лишь понимающе кивнула и отвернулась. Выражение её лица мне не удалось разобрать.

На ступенях храма нас встретила служанка. Спросила, по какому вопросу. Одана начала что-то сбивчиво объяснять, но договорить не успела: попалась на глаза возвращавшейся из глубины сада женщине в беличьей шубке.

Немая сцена длилась с полминуты, после чего женщина, подобрав длинные юбки, метнулась к Одане и заключила её в объятия.

Я попытался осторожно скользнуть в мысли женщины, но не сумел, поморщившись от предупредительного слабого разряда защитной нейтральной магии. Жрица. Судя по всему, девчушку знала ещё в бытность безмятежного отрочества.

Тактично отойдя в сторону, я не мешал им разговаривать. Храм богини Любви – не дом кузена Оданы, тут за словами следить не нужно.

С усмешкой наблюдал за тем, как рушится накинутая мной лёгкая иллюзия. Опытная жрица, раз владеет магией, наверное, старшая в храме. И ведь как почувствовала, кто перед ней, как разглядела сквозь оболочку истинную суть? Впрочем, с иллюзией я не особо старался, только цвет глаз и волос изменил. Так что тут всё просто: сначала узнала голос, потом черты лица.

На улице было прохладно, и женщины поднялись по ступеням, скрывшись за резными мощными дверьми.

А я остался стоять. Подслушивать не пытался: маловероятно, что смогу, богиня постарается, да и не хотелось.

Нужно было чем-то заняться, и я рассматривал храм. Снаружи, разумеется, потому что внутрь меня так и не пригласили. И не факт, что пригласят. Какие у меня проблемы по части Олонис? Никаких. Значит, свободен. Меня подобная перспектива, разумеется, не устраивала. Во-первых, нужно поговорить со жрицами, во-вторых, хочется, чтобы просто разговорами вечер не кончился.

– Господин? – я обернулся на тонкий девчачий голос. Стоит, зябнет в своём свободном платьице, на руках браслеты поблескивают. Ученица, значит. Почему не чей-то ребенок? Да потому что одежда на ней специфическая.

– Господин, идёмте за мной.

 
Кажется, двери для меня распахнулись.
Храм был полон света, лившегося из огромных окон. На полу стояли кадки с какими-то деревцами, бережно укрытыми от сквозняков едва уловимой защитной оболочкой магии.
Тепло, я бы даже сказал, жарко, пришлось расстегнуть куртку.
Девочка провела меня через пропахший лавандой зал, в котором ожидали просители, каждую из женщин ободрила улыбкой.
Как-то не по себе мне было в этом дамском обществе. Петух в курятнике.
Минуем полукруглую комнату, отделённую колоннами от первого, общедоступного зала. Тут стоит ящик для пожертвований. Машинально вынимаю из кошелька пару серебряных монет и бросаю туда.
Вот и изображение Олонис – в нише на стене. Камерное, для верующих. Красивая улыбающаяся женщина, распахнувшая руки в объятиях.
Семейная пара стоит перед ним на коленях, что-то усердно шепча себе под нос. У них-то какие проблемы, детей нет? А на вид – здоровые.
Корзинки с цветами, фруктами. Больше всего апельсинов. Их аромат перебивает ароматы лаванды и мяты. А, понятно, – в курительнице перед Олонис тоже апельсиновое масло.
На полу – руны счастья, плодородия, любви, верности и жизни.
Задумчиво смотрю себе под ноги – краем сапога касаюсь кончика руны верности. Убираю ногу: не стоит их задевать. Выпуклые, выложенные из темного агата, они влажно поблёскивают в отблесках пламени свечей: в помещении нет естественного источника света.
Дальше простым смертным доступ запрещён, дальше – территория жриц. Только они вольны допустить к алтарю богини, самовольно проникнуть к нему невозможно.
Если свернуть налево, попадёшь в покои служительниц Олонис, думаю, мы как раз туда и направляемся.
Но у моей провожатой иные указания.
Поднимаемся по трём широким ступенькам, отделяющих мир людей и мир богов. Девочка берётся за кольцо и отворяет дверь, пропуская меня вперед.
Да, грандиозное помещение! Круглое, полное света, пропитанное ароматом цитрусовых. Посредине – жертвенник, заваленный цветами. Цветов здесь много – в каждой нише по вазе. В натёртом до блеска полу из красного гранита отражается лик богини. С непривычки вздрагиваю, но потом понимаю, что на самом деле её здесь нет. Олонис будто парит под потолком, открыв объятия; взгляд обращен на жертвенник.
Скромно переминаюсь с ноги на ногу у двери, не зная, куда можно встать.
Богато живёт храм, очень даже богато – полно безделушек из драгоценных металлов, то там, то здесь вспыхивают глазки самоцветов.
А вот и специальная приступочка с красной подушечкой в нескольких шагах от жертвенника. Здесь преклоняют колени избранные – те, кого жрицы сочтут достойными принесения жертвы. Место жриц же – вокруг жертвенника. Они должны выстроиться кругом, взявшись за руки, вознося хвалу богине, а главная жрица, та, которая может напрямую общаться с Олонис, кладёт ладони на пульсирующую сферу по ту сторону алтаря. Там должны быть какие-то знаки, место сосредоточения бешеного потока энергии, может, ещё что-то, я не знаю, сужу об обряде только по книжным описаниям. Наверняка он намного сложнее.
Когда-то главной жрицей храма, жрицей, наделенной силой богини, была мать Оданы.
Увлёкшись жертвенником, я не сразу заметил колоритную группу в западной части зала, а когда заметил, то понял, что что-то не так. Две жрицы и одна ученица склонились над распростёршимся на полу телом; одна из них держала в руках какой-то флакончик, двое других что-то говорили. Приведшая меня сюда девочка, теперь принимавшая активное участие в оказании медицинской помощи, обернулась и махнула рукой, чтобы я подошёл.
Шагов через десять я понял, какого орка я им был нужен: на полу без сознания лежала Одана. Час от часу не легче!
 

– Что случилось? – я опустился на корточки перед навязчивым кошмаром двух последних месяцев и положил ладонь ей на лоб. Всего лишь обморок, сейчас очнётся. Нюхательную соль ей уже давали, так что всё в порядке. Ну вот, уже ресницы дрогнули. Только бледность не ушла.

 
Отчего она в обморок-то грохнулась, от духоты?
 

– Сама не знаю, – нахмурилась одна из жриц, та, с которой ушла Одана, пристально глядя на меня. Так, и что? Ауру мою почувствовала? Я этого не делал, могу руку в светильник положить и именем любого бога поклясться. – Мы мирно разговаривали, потом я решила, что ей приятно будет снова взглянуть на храм, провела её сюда – и вот. Вскрикнула и упала.

– Судя по всему, мать её здесь убили, – холодно пояснил я, поднимаясь на ноги. – Вы должны помнить, раз помните Одану. Или этот хмырь вам память стёр?

– Я ничего не знаю о гибели Азмары, в тот злосчастный месяц я была в отъезде. Слышала, что с ней произошел несчастный случай…

– Да уж, несчастный случай! – усмехнулся я. – Как и с её подругой, которую распотрошил некромант прямо в жертвенном зале. Да, милейшие жрицы, где-то здесь бедняжка в агонии закончила свои дни, отданная в лапы Каашеру. Вы жертвенник хорошо протирали? Судя по обрывкам воспоминаний девушки, его регулярно заливали кровью.

– Ложь, гнусная клевета! Богиня бы не допустила осквернения своего алтаря! – гневно сверкнула глазами жрица. – Что ты сделал с бедной девочкой, маг, зачем ты пришёл в храм?

Так, томный вечер отменяется. И как ей втолковать, что как раз я с Оданой ничего не делал? Во всяком случае, того, чтобы причинило ей вред.

– Канара, это не он! – донёсся снизу тихий голосок Оданы. – Не трогай его, он помог мне, только благодаря нему я еще жива. И он не лжёт: один человек действительно занимался в храме некромантией. Именно он убил маму и Иассон. Я видела, Канара, я это видела! А теперь он хочет убить меня…

 
Девушка задрожала, спрятав лицо в ладонях.
Неужели к ней вернулись воспоминания?
 

– Что, что ты видела? – я снова сидел рядом с ней.

Одана промолчала, только цепко, будто клешнями, вцепилась в мои руки. Полусидит-полулежит на грани истерики. На холодном полу. Подхватил её на руки, встал.

Обхватила за шею, прижалась. Значит, вспомнила что-то страшное. Убийство матери?

Картина алтаря, такого мирного, в пёстром ковре цветов, вызвал у девушки очередной приступ рыданий. Пришлось встать так, чтобы она его не видела.

Не задавая глупых вопросов, Канара провела нас в отдельно стоящий домик, где совместными усилиями мы привели Одану в чувство.

Магия оказалась действеннее успокоительного: девушка пришла в себя настолько, что смогла нам что-то рассказать. Только рассказывать было особенно нечего.

Да, увидела алтарь, память подбросила жуткую картинку: реки крови, распятое выпрошенное тело, одотьер Дер'Коне, отшвырнувший Азмару на каменный пол… Этого оказалось достаточно для того, чтобы Одана потеряла сознание, а я уверился, что высокопоставленный некромант не чурался вершить свои тёмные делишки прямо под оком богини. И безнаказанно! А где же праведный гнев Олонис? Или богам давно начхать на то, что творят люди? Вот и молись им после этого!

Оставив Одану отдыхать, Канара увела меня в соседнюю комнату, где устроила допрос с пристрастием. Надо отдать ей должное, почувствовав, что нахрапом от меня ничего не добьёшься, перешла к другим методам, правда, и здесь узнала ровно столько, сколько я захотел рассказать. Обошёлся без имён – всё-таки небезопасно, мне ещё домой возвращаться.

Канара всё внимательно выслушала, обещала взять девочку под свою защиту, но не сейчас, а немного позже, когда она подыщет для неё безопасное местечко. Так что придётся мне задержаться в Медире.

На обратном пути в гостиницу, поддерживая за плечи заметно приунывшую Одану, раздумывал над тем, как бы быстрее и безопаснее снять блок. Место преступления – конечно, мощное средство, но, как оказалось, не панацея. Да и времени у девочки в обрез: ищейки скоро снова выйдут на след. Сыскари настырные, они просто так добычу не бросят.

 
Озарение пришло тогда, когда его не ждали.
Промучившись всю ночь, ища, но так и не найдя решения, я с завистью прислушивался к возне сладкой парочки во дворе, очевидно, на сеновале. Ни на чью нравственность они не покушались: ещё не рассвело, и нормальным людям в голову не пришло бы зимой открыть окно и высматривать что-то во тьме. А у меня была бессонница, шатался по комнате, мысленно ворошил кипы прочитанных книг, а потом услышал их стоны…
Хадершет, будь Одана сильнее духом, я бы тоже провёл эту ночь не в одиночестве!
Однако, это идея! Блок можно снять, не подвергая девушку риску оказаться за гранью. У меня должно получиться, трудно, конечно, будет сосредоточиться, но иного выхода нет. Когда он ещё растворится сам собой и растворится ли? А так мне хватит образовавшейся трещины, чтобы проникнуть внутрь. Трещины и помощи Оданы.
Странно, что Канара этого не посоветовала, уж она-то должна была знать об этом средстве! Только Одане оно, боюсь, не понравится. Хотя, видит Тьхери, в этой ситуации выиграет только она, а мне достанется только кропотливая тяжёлая работа.
Ладно, способ я придумал (не способ, а глумление над самим собой, надеюсь, меня вознаградят за такие страдания), осталась самая малость – уговорить девушку им воспользоваться. Как бы потактичнее завести разговор, не с бухты-барахты же за завтраком… Нет, поесть я хочу спокойно, да и ей не помешает.
Торопиться нам некуда, в смысле, никто не заставляет проделать это с самого утра, заодно, может, и я высплюсь. Дожил: сам себе снотворные капли прописываю! Если я и сейчас не засну, то тогда не знаю.
Заснул и благополучно продрых до полудня, так что за завтраком мы с Оданой не встретились. Мы вообще в гостинице не встретились: упорхнула пташка. Искать не стал, предположив, что она сбежала к Канаре. Будем надеяться, что не законченная дура и не рванула в объятия родственников.
Хорошо, что дом Канары в дальней части храма, спрятан от него деревьями, а то бы тяжело Одане было туда ходить.
Догадка оказалась верной: когда я подошел к воротам храма, Одана как раз уходила. Улыбается, глаза блестят. Хоть где-то ей хорошо, а то вечно затравленная, испуганная. Похожа не на зверька, а на девушку. Такую можно в таверне чем-нибудь угостить, только ведь всё равно откажется, знаю я её. Если какой-нибудь посторонний мужчина подойдёт, именем поинтересуется, начнёт комплименты отвешивать или предложит выпить за его счёт, сразу сожмётся в комочек, застесняется и постарается незаметно уйти. Право, кто её так воспитывал? Не мать же! Ну да, она же с отцом росла, а отцы в отношении дочек – кремень. С другой стороны, с матерью-то она виделась, та ей много чего интересного рассказывала. Но, верно говорят, теория и практика – разные вещи.
 

– Как, хорошо провела время?

Одана вздрогнула, подняла на меня глаза. Улыбка исчезла с её лица. Интересно, почему? А, я для неё – вроде вестника ужаса, неизменно приношу какие-нибудь жуткие новости и вытаскиваю из смертельных передряг.

– Вы пришли сказать, что уезжаете? Благородно с вашей стороны было предупредить меня.

Я удивленно посмотрел на неё, медля с ответом, а потом вспомнил, о чём говорил ей вчера.

Планы поменялись, девочка, вот такое я ветреное существо, вернее, не ветреное, а упёртое, которое не привыкло бросать дело на половине. Вчера я был зол, сегодня спокоен. Не брошу я тебя до тех пор, пока Канара не приготовит для тебя уютное гнездышко. Не брошу до тех пор, пока не разгадаю тайну Наместника. До тех пор, пока не узнаю, что ты хранишь в себе. Если это настолько ценно, то может быть мне полезно.

– Нет, никуда я не уезжаю, просто тебе небезопасно разгуливать по городу одной.

– Я знаю, – в здохнула Одана, – но в храме Олонис со мной ничего не случится. Здесь Канара, много людей…

Не стал напоминать ей, что раньше тут тоже было многолюдно, однако одотьер не погнушался использовать помещения святилища в своих интересах. Я же понимаю, ей здесь хорошо, тянет сюда девочку, как магнитом. Несмотря на весь пережитый ужас.

– Я, кажется, нашёл способ решить твою маленькую проблемку с воспоминаниями. Или ты хочешь оставить всё, как есть?

Она разволновалась, обернулась на храм, не ответила ни «да», ни «нет». Тоже понятно – вернувшаяся память не подарит приятных эмоций, во всяком случае, те обрывки, которые она ей подкинула, были не для робкого десятка.

– Какой? Очередной обряд?

Кивнув, я подумал, что неплохо было бы переговорить со жрицей, потому что если я попытаюсь объяснить ей суть процедуры, Одана неправильно поймет. Да и одно дело, когда об этом говорит подруга матери, и совсем другое, когда это делаю я.

Взвесив все «за» и «против», решил оставить пока девочку в неведении и, сотворив очередную иллюзию, в сопровождении Оданы отправился осматривать Медир. Делать решительно ничего не хотелось, тем более в преддверии вечера, мне нужно было просто убить время.

Ничего такой городок, мне понравился. Никто на тебя не бросается, стража не косится, а удовольствий не меньше.

– Купить что-то хочешь? – девочки любят ходить по магазинам, это доставляет им радость. Вот и пусть прогуляется, а я загляну в пару мест. Пропущу стаканчик и попытаюсь узнать, нет ли у меня в Медире коллег. Официальную обстановку я уже разведал, теперь нужно копнуть глубже. Может, не всё здесь так тихо, как кажется.

– Нет. Денег нет, да и не хочется. И потом, Лэрзен, – она слабо улыбнулась, – вы столько денег на меня потратили, а я так и не отблагодарила…

– Пожалуйста, благодари, – я вызывающе посмотрел на неё.

– Пока я не знаю, как, но я это обязательно сделаю. Потом, если останусь жива, – вздохнула Одана.

 
Что за пессимизм! Заранее вырыла для себя могилу?
Убедившись, что ищейки и стражники настроены дружелюбно, оставил её бродить по улочкам, взяв с неё обещание не соваться к родне, и ушёл по своим делам. Вернулся к ужину, переваривая занятную информацию, полученную от местной ведьмы.
Как я и предполагал, собратья по магии у меня нашлись, пусть и мелкие. Дар слабый, силы мало, в основном на незаконном лечении специализируются, приворотных зельях, ядах, предел возможностей – проклятие ведьмы.
Посидели, выпили вина, обсудили одотьера. Оказалось, что он действительно бывал в Медире, причём тайно. А когда кто-то ходит по улицам по ночам, его часто видят ведьмы, шушукающиеся с детьми Тьмы.
Что ж, теперь самое время поговорить с Оданой. Да и обряд лучше проводить после заката солнца. Нет, никаких ограничений не существует, просто так удобнее.
Девушка ждала меня в обеденной зале, судя по всему, давно ждала.
Я усмехнулся: извечное женское любопытство! Вся извелась, столько напридумывала, и ни одна догадка не верна.
Видимо, она ожидала, что я расскажу обо всём сразу с порога, но я не спешил. Поднялся к себе, скинул верхнюю одежду.
В дверь постучались. Я даже не сомневался, что это Одана. Что ж, пора, наверное, начать этот разговор. Попытаюсь потактичнее объяснить суть дела.
Девушка неуверенно замерла на пороге.
 

– Что встала, проходи! И дверь закрой. Сядь, а то ещё ноги подкосятся. Ты же у нас тепличный цветочек!

 
Прошла, присела на стул, уставилась на меня.
Не стал тянуть кота за хвост, начал безо всяких предисловий – что с ними, что без них реакция будет одной и той же:
 

– Блок можно снять, используя магию. Но есть один нюанс: ты не должна сопротивляться, должна до конца пустить меня в своё сознание, так, чтобы моя энергия не воспринималась им, как чужеродная. Словом, мне нужно, чтобы ты была максимально расслаблена. Сама знаешь, в каких случаях это бывает между мужчиной и женщиной.

– Нет, я не буду, – покачала головой Одана, глядя на меня, как на извращенца. С каких это пор секс объявлен вне закона? Или со мной что-то не так, а я не в курсе? Пол вроде бы не менял, в животное или мертвяка не превращался.

– Слушай, кому это больше надо: мне или тебе? Думаешь, я с тобой бесплатно развлечься собрался?

 
Она кивнула, плотно сжав губы.
 

– Вы же сами говорили, что страдаете от недостатка женского внимания. По моей вине. Очевидно, решили не тратиться. Так вот, я…

– Да перестань ты со своими фантазиями! Сходи к Канаре, спроси у неё, что бывает при близости с магом. Между прочим, так энергию передают, да и вообще постель – не только поле для приятных утех. Разумеется, если ты будешь лежать, как бревно, думая, когда же всё закончится, толку будет мало. Я, конечно, попробую, но будет очень долго и неэффективно. Вот если тебе будет хорошо, если ты перестанешь контролировать своё сознание…

– Иными словами вам нужно, чтобы я испытала экстаз любви?

 
И всё это – с самым серьёзным выражением лица.
Едва удержал от приступа гомерического смеха, и то только потому, что девочка и так на нервах. Это ж надо, «экстаз любви»! От подружек в школе набралась?
Всё же фыркнул и прыснул в кулак.
 

– Вообще-то у этого другое название есть, нормальное. Если не знаешь, скажу потом. Чтобы уж совсем расставить все точки над «и», поясню, что во время процесса удовольствия получишь только ты.

– А вы?

– А я работать буду, в двойном объёме. Придётся и тебя удовлетворять, и в голове твоей копаться, и всё это одновременно. Приятностей ни на медяк, пол резерва точно потрачу… Ну что, категорически против?

– Если это единственный способ…

– Быстрый – да, другого я не нашёл. Воспринимай всё, как обряд посвящения, – посоветовал я. – Раньше, кстати, у жриц такие были. О любовнике своём думай, представляй, кого хочешь, мне всё равно.

– А если у меня не получится… ну, достичь высшей точки? – тихо поинтересовалась Одана.

Нет, не понимаю её! Нормальный мужик предлагает ей, у которой месяца три никого не было, доставить удовольствие – а она ещё думает! Хорошо, хорошо, женщины устроены по-другому, но от долгого воздержания им тоже плохо. Да и не вызываю я у нее рвотной реакции, мысленно ведь уже оценила. Так если симпатичен, то какого арка?

– Не получится – так не получится.

– Это хорошо, а то я не могу по заказу…

 
Оно и понятно. Ничего, мы над этим поработаем.
 

– Что мне делать? Сразу лечь в постель, зажечь какие-то свечи?

– Спуститься поужинать. Я тебя на голодный желудок мучить не собираюсь. И мне поесть не помешает.

За ужином Одана была сосредоточена и молчалива. Грешным делом я даже задумался, не является ли близость с тёмным магом тягтяйшим наказанием для людей.

С ангерцем она удовольствие получала, значит, есть шанс… Видимо, ей трудно возбудиться, есть такие женщины. Ничего, попытаемся растопить лёд, от парочки ласкающих слух криков не отказался бы. Были бы как бальзам на душу.

А потом отымею её по-настоящему. Спрячу воспоминания в кокон до утра, чтобы не отвлекали разгоряченную девушку. Со жрицей-то не вышло, другой женщины за последние месяцы тоже не встречалось, просто повернуться на другой бок будет невыносимо сложно.

Спасибо Ланит, приучила меня не ограничиваться одним разом. И правильно, не в том я ещё возрасте, чтобы сделал своё дело и заснул.

Ела Одана мало, всё посматривала на меня, в конце концов, и мне кусок перестал лезть в горло.

– Что-то хочешь сказать? – поинтересовался я. – Нет, тогда ешь и не порти мне аппетит. Чего ты волнуешься, как перед первой брачной ночью?

 
Неудачное сравнение – она тут же возразила:
 

– А разве это не одно и то же? Я ведь никогда с такими, как вы…

Сколько же эмоций сменилось на моём лице! Одновременно захотелось ответить что-то ехидное, встать и уйти, обозвать дурой и во всеуслышание пройтись по её интимному воспитанию, но я ограничился взглядом и коротким:

– Я тебя не заставляю.

 
Остаток ужина прошёл спокойно.
Наверх Одана поднялась первой и в нерешительности остановилась в начале коридора.
 

– Лэрзен, а такой способ действительно существует?

 
Не выдержал, схватил её за руку и поволок к храму.
Говорил же: не веришь, спроси Канару!
Была бы у меня перед глазами нужная книга, ткнул туда пальцем, раскрыл страшную тайну, что иногда близость между мужчиной и женщиной – гораздо большее, чем перепих на одну ночь или процесс зачатия. Это ещё и акт доверия, крепкая связь, смещение двух сущностей – да много еще чего!
 

– Не надо, Лэрзен, я верю, не надо никого отвлекать! – свободной рукой девушка вцепилась в хрупкий ствол дерева, росшего у ограды храмового комплекса. – Давайте вернёмся, я сделаю всё, как вы скажите. Мне следовало бы вам доверять, а я… Мне так стыдно!

 
Что-то новенькое! Ей стыдно оттого, что она заподозрила меня во лжи?
Только не надо мне беззаветно верить, Одана, никому нельзя полностью доверять, даже самому себе.
Мы вернулись в гостиницу, оба в состоянии глубокой задумчивости. Одана, видимо, готовила себя морально к предстоящим событиям, я вспоминал порядок действий. Нет, не тех, хотя за теми тоже нужно будет следить.
 

– Ну, у кого хочешь? – наконец нарушил я тишину. – Тебе, наверное, удобнее у себя?