Текст книги "Именем Тьхери. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

Olga Romanovskaya

Чужие воспоминания. Дилогия

 

 
 
Лэрзен
 
 
Глотка василиска, верно говорят: всегда нужно знать меру. Похоже, в этот раз с мерой у меня вышла незадача, проще говоря, я её проигнорировал. Вроде и пью не в первый раз, и дратт – напиток знакомый, но в голове у меня сейчас топотали все девчонки Лайонга. Н-да, с головой у меня явно не все в порядке: давненько ее не укутывал такой плотный туман, а щеки не наливались нездоровым жаром.
Содержимое желудка опасно косилось в сторону горла – этого еще не хватало! Вот будет зрелище – если кто увидит, позора не оберешься! Интересно, а иду я хотя бы прямо? И вообще, на кого или на что я сейчас похож?
Дратт… Палёный, наверное, был, ну не могло меня так развести от бутылки! И если бы один пил – так нет, с давним приятелем, по счастливой случайности выхватившим меня из вечерней городской толпы. Честно говоря, особого желания ни пить, ни разговаривать с ним у меня не было, я вообще предпочитаю помалкивать – и для себя благо, и для других. Но он настаивал, пришлось заглянуть в ближайший трактирчик, где хозяин (я с тобой еще потом разберусь, сучий хвост, выясню, что за дрянь ты разливаешь по бутылкам) и водрузил перед нами этот пресловутый дратт. Вещь крепкая, на любителя, другие посетители его обычно с водой мешают, специи разные там какие кладут, а мы так, чистый хлебали. И дохлебались.
Бедная моя голова, уже предчувствую, каким будет похмелье, и сбегать-то хоть за бутылкой вина будет некому, не найдется ж сердобольная душа. Буду лежать на кровати, прижимать пальцы к вискам и бояться пошевелиться. Эх, шевелиться мне и сейчас бы не стоило, потому что чревато.
Как я еще на ногах-то держусь и не просто держусь, а куда-то иду? И в нужном направлении, к своей гостинице. Всё, зарекаюсь, больше не стану пить в подозрительных местах!
Приятелю-то хорошо, он прямо за столом захрапел, а меня сейчас накрыло.
Все как в тумане: я, мысли, улицы…
Прохладно сегодня, зря куртку потеплее не надел, а то вдобавок к похмелью еще простуду заработаю, а лечить ее с мигренью – ой как непросто!
Теоретически можно попробовать привести себя в порядок, но как-то не особо верится, что все получится: я ведь не самородок, особыми талантами не блещу, так что придется страдать по полной программе.
Эх, расцеловал бы того, кто придумал заклинание от этой гадости, чтобы, сколько ни выпил, а голова ясная! Хм, положим, с расцеловал – это я погорячился, мало ли кто попадется, так что просто отблагодарил бы.
Голова… Ты моя, или мы уже существуем по отдельности? Тьфу, даже мыслю с трудом! Тянет присесть, а еще лучше прилечь, но я-то знаю, что из этого выйдет. В лучшем случае просто ограбят в бессознательном состоянии, в худшем вообще не проснусь. Не жалует начальник городской стражи нашего брата, да и местные власти косо посматривают. Нет, конечно, в открытый конфликт не вступают, но мягко так намекают на нежелательность присутствия подобных элементов в Лайонге. Вот и приходится каждый раз попадать в город не через ворота, как всем нормальным людям, а разными изощренными путями, от которых у меня нередко затекает шея. И ведь наведаюсь просто так, никого трогать не собираюсь – а стражники уже к стенам жмутся, начальнику доложить спешат.
Ну, убил я тут десяток человек в свое время – и что, дело прошлое, к нынешней власти никаких претензий не имею. Они меня не трогают – я их тоже, даже помочь могу, если меня нормально попросить. Как судья Квел. Не погнушался же сам приехать, суть проблемы изложить, за что и был вознагражден решением этой пресловутой проблемы. Проблемка оказалась так себе, ничего особенного – преступник у него из-под стражи сбежал. Час на раздумья – и голубчик опять за решеткой. Собственно, я в Лайонг к Квелу за обещанным вознаграждением приехал.
Драконьи яйца, выворачивает-то как! Точно дратт с примесью был. Может, этот шельмец-трактирщик отравить меня решил и с дозой промахнулся? А что, вполне, я же не Белый магистр, чтобы желать мне долгих лет жизни. Оригинально – умереть с перепоя, наверное, до меня до этого никто не додумался!
С подобными мыслями я свернул в переулок. Переулок как переулок: узенький, темненький, с устойчивым запахом помоев и кошачьей мочи – самое то в моем состоянии. Зато точно прикорнуть на крылечке соблазна не будет, среди таких-то запахов!
До гостиницы еще два квартала, ничего, дотерплю, а дальше – здравствуй, постелька! Хорошо бы еще антипохмельное зелье себе заранее приготовить, только что-то я сомневаюсь, что это сделаю. Мои ноги красноречиво дают понять, что донесут меня только до кровати, а мозг сигнализирует о том, что вот-вот отключится. Нет, похмелья мне не избежать!
Я прислонился лбом к стене – холодная, приятная… Интересно, а можно спать стоя?
Ответить на очередной дурацкий пьяный вопрос я не успел: мне помешали. Изящно брошенный чьей-то рукой кинжал чуть навеки не лишил для меня проблему похмелья. Радикально, однако!
Тело среагировало быстрее мозга, отбросив меня на пару футов вправо.
Двое. С одной и с другой стороны, чтобы не выбрался. Привет начальнику городской стражи – это, наверняка, его штучки! Сейчас продырявят мою отравленную алкоголем шкуру и с гордостью отрапортуют об устранении очередной угрозы покоя местных граждан.
Но я ведь хоть пьяный, но память мне не отшибло, главное, чтобы еще не подвела.
Решив не упражняться больше в меткости, темные личности неизвестного происхождения перешли в наступление. Один вытащил веревку, а другой выудил из-за спины арбалет.
Э, ребята, я не желаю подохнуть со стрелой в горле, да еще связанный, как баран. Лучше уж кинжал – благороднее, я ведь не простолюдин какой. Ну, и не аристократ тоже, хотя, наверное, подайся я ко двору и прояви некоторую гибкость, заработал бы себе герб. Впрочем, я и так «белая кость» и на веревку не согласен.
Куда делась моя неуклюжесть? Пас рукой – и болт отклонился от цели. Жаль, промазал, а ведь метил в парня с веревкой. Зато он не промазал и набросил-таки мне на шею петлю. Затянуть ее я не дал, кое-как вывернулся при помощи магии, зато заработал дырку в боку. Неприятно, но бывает. Не смертельно.
Нет, они меня разозлили – так пренебрежительно относиться к магу! Мое самолюбие не могло простить подобного отношения, и я не стал сдерживать рвущиеся наружу инстинкты. Не зря, не зря меня побаиваются, это я только с виду тихий, а если что, то разбираться не стану.
Пробившееся через мое спутанное пьяное сознание заклинание опалило лица нападавших. Что, ребятки, не нравится? Мне ваш ножик тоже не понравился, но я ведь молчу, а не перебираю ваш род до седьмого колена.
Не, равновесие я держу плохо, глазомер тоже уже не тот – напрасно потратил силы на заклинание оцепенения. Видимо, пока ребята не разозлились вконец и не покромсали меня на мелкие кусочки (а желание такое у них присутствует), нужно воспользоваться чем-то более действенным и неприцельным. Дыхание смерти, что ли?
Сказано – сделано. Но как-то неправильно, потому что убийцы остались живы.
Еще один болтик, еще один кинжальчик – еле увернулся, ясно почувствовав, что сил-то во мне немного. Кончать с ними нужно, нечего позволять людям над собой измываться.
Колдовать в пьяном виде – удовольствие ниже среднего. И результативность у такой магии – соответствующая. Минут пятнадцать с ними промучился, пару царапин заработал и колоритную отметину на щеке, но все-таки прикончил мерзавцев! Трупы нужно было бы замаскировать, хотя бы иллюзию сотворить, но я сам уже был как труп: зеленый, обессиленный, перепачканный в крови, да еще и воняющий спиртным.
Предательское шестое чувство подсказывало, что содержимое моего желудка непременно останется на мостовой, если я не приму горизонтальное положение, а ноги ответственно заявляли, что до гостиницы меня не донесут.
Сквозь пелену пьяного тумана я уловил топот ног. Я не я, если они не по мою душу. До печеночных колик не хочется умирать в этом пропахшем кошачьей мочой переулке!
Собрав всю оставшуюся волю в кулак, искренне надеясь на то, что не рухну через пару шагов, я побрел прочь, не особо заботясь о том, что впереди, на соседней улице, тоже может быть полным-полно моих тайных и явных недоброжелателей.
Путаное сознание покинуло меня на пороге какого-то дома, на крыльцо которого я на мгновенье присел, чтобы провести воспитательную беседу с собственным желудком.
 
 
Одана
 
 
До сих пор не знаю, что заставило меня в этот час подойти к окну, а не, как все жители, мирно спать в своей постели. Быть может, тревога, потому что я боялась чужих шагов, посторонних звуков, а с некоторых пор и городской стражи, патрулировавшей Лайонг. Нет, за мной не числилось никаких прегрешений, просто в душе поселилось нехорошее предчувствие.
Предчувствия – это у меня от мамы, что-то вроде звериного чутья, помогающего безошибочно предугадать надвигающуюся опасность. Еще бы заранее знать, какова она, эта опасность!
Я сидела в комнате, мирно читала потрепанную книгу из городской библиотеки, – хорошо, что таким, как я, не запрещено ею пользоваться, а то бы с ума сошла этими длинными одинокими вечерами! – когда краем уха уловила какие-то голоса.
Наш переулок тихий, соседи – все люди порядочные, значит, кто-то чужой.
Грабят кого-то. Не меня – и ладно, засов у меня крепкий, а для непрошенных гостей припасено папино наследство – арбалет. Я даже пользоваться им умею, но, к счастью, ни разу не пригодилось. Я по темным улицам не хожу, а если кто у самого дома привяжется, то всегда можно Валеса позвать, он мужчина крепкий, голыми руками шею свернет. Золото, а не сосед! А, главное, добрый, всегда кусок мяса получше для меня отложит: Валес-мясник.
Голоса стихли, я успокоилась, вроде и свечу погасить решила, когда неизвестно зачем, из любопытства, что ли, решила выглянуть в окно.
Переулок был темен и пуст, каким ему и полагалось быть в этот час. Я уже хотела вернуться в объятия мягкой постели, когда заметила что-то на своем крыльце. Или кого-то.
Натянув шерстяные чулки и накинув на плечи первую попавшуюся кофту, я взяла свечу и по скрипучей лесенке спустилась в прихожую. Отодвинула засов и осторожно приоткрыла дверь, готовая в любую минуту ее захлопнуть.
Его я увидела не сразу, когда решилась выйти на крыльцо. Мужчина в серой, наглухо застегнутой куртке, в причудливой позе замерший на ступеньках.
Нагнувшись, я почувствовала запах перегара. Этого еще не хватало, теперь мое крыльцо – еще и бесплатная ночлежка! Но выглядел он прилично, не как бродяга, так что я подавила в себе желание немедленно брезгливо захлопнуть дверь и, поставив свечу на порог, опустилась на корточки перед незваным гостем.
Нет, он не только пьян, но и ранен – багряное пятно проступает сквозь одежду. И без сознания. Похоже, в переулке орудовали не грабители, а убийцы, иначе почему они не сняли с пальца дорогущее кольцо с зеленым камнем?
Я испуганно огляделась по сторонам и заметила два сгустка мрака на мостовой. Приглядевшись, поняла, что это люди. Раз не двигаются, значит, мертвые. Впрочем, разбираться было некогда: на том конце переулка показались отблески факелов. Городская стража.
У меня в запасе всего пара минут, времени на раздумья нет, и я, поднатужившись, втащила бесчувственное тело в прихожую, затем вернулась на крыльцо, проверила, не осталось ли там следов, указывавших на то, что в моем доме приютили раннего человека.
Лязгнул засов, и я вздохнула с облегчением.
Свет в моем доме не горит, следов не осталось, на меня никто не подумает.
А шестое чувство, между тем, твердило, что я совершила что-то незаконное.
Дождавшись, пока стража уйдет (они проторчали в переулке битый час, потом забрали тела убитых и удалились в неизвестном направлении), вновь затеплила свечу и, прилагая воистину нечеловеческие усилия для такой хрупкой субтильной девушки, как я, кое-как втащила раннего на второй, жилой этаж. Положить его мне было решительно негде, разве что себе в кровать, но меня подобный оборот дела не устраивал, так что я постелила ему на полу – мне же легче, надоели уже физические упражнения. Я ведь библиотекарь, а не портовый грузчик!
Сбегала на кухню, нагрела воды, достала аптечку и вернулась в спальню.
К моему удивлению, мужчина уже пришел в себя и погрузился в глубокий сон.
Ладно, хоть дышит, а раз спит, то проснется.
Закатав рукава, я осторожно приподняла его и стянула куртку.
Рана была на боку. Колотая. Еще несколько порезов на руках и на щеке.
Вздохнув и думая о том, зачем мне неприятности, я расстегнула рубашку и аккуратно обработала края раны. Какая-то она подозрительная, не кровоточит совсем, не могла у обычного человека кровь так быстро свернуться, разве что… Стремясь опровергнуть или подтвердить свои опасения, я сняла рубашку и глянула на предплечье – так и есть, две небольшие, изогнувшиеся в причудливом рисунке линии. Не серебряные, а угольно-черные.
Воистину, повезло тебе, Одана, приютила у себя тёмного мага! Нет, чтобы на крыльце оставить, пусть бы его стража нашла. И убила бы, у них ведь в таком случае разговор короткий: есть темный маг и два трупа, значит, мага нужно отправить к праотцам.
Теперь-то понятно, почему рана на нем так быстро заживает: магия в крови лечит, сама ткани восстанавливает. Порез на правой руке почти затянулся, да и царапина на щеке побледнела. Но повязку с лечебной мазью наложить всё же стоит.
Покончив с врачебными процедурами, я решилась рассмотреть его: не каждый день маги попадаются, тем более тёмные, их в Лайонге днём с огнем не сыщешь.
Мне раньше казалось, что все, кто имеют дело со смертью и детьми ночи, стары и уродливы. Мой маг был не такой, вовсе не грозный, на вид – так обыкновенный человек. Средних лет, тёмноволосый, но не брюнет, даже симпатичный. Нос с горбинкой.
Узнать бы ещё, какие у него глаза… Впрочем, зачем? Пустое любопытство. Не о том думаешь, Одана.
А кольцо у него интересное: из сплава белого и желтого золота, с двумя чернёными рунами.
Убедившись, что маг устроен с максимально возможным комфортом, я перебралась на кровать, задула свечу и погрузилась в объятия сна. Присутствие постороннего человека в спальне меня почему-то не тревожило – не в том он состоянии, чтобы к девушкам приставать, а, если что, сплю я чутко и держу нож под подушкой.
Но он приставать не стал, мирно проспал до утра. Я не только встала и переоделась, но и завтрак приготовила до того, как сеньор маг соизволил открыть карие глаза.
 
 
Лэрзен
 
 
Сначала я решил, что умер. Признаться, мысль об этом не обрадовала – не в том я ещё возрасте, чтобы на тот свет хотелось, но потом, ощутив все прелести похмелья, понял, что ошибся. Голова, словно спелый плод, раскалывалась на части, тело предательски ныло, руки подрагивали, как у эпилептика. А еще эта саднящая сухость во рту, будто в глотке развели костёр.
Мне срочно нужно было выпить, только вот что? И где я оказался?
Последнее, что я помнил – приступ тошноты, заставший меня у крыльца какого-то дома в тёмном переулке. Ах да, переулок, меня же там поджидали и даже ранили. Тогда понятно, откуда у меня дополнительные прелести в виде частичной потери чувствительности. Нет, чтобы она затронула голову – куда уж там, мучает, проклятая, так, что выть хочется. А стонать мне не пристало, тем более, когда на меня смотрят. Кстати, кто?
Кое-как сфокусировав взгляд на молчаливом наблюдателе, я понял, что это девушка. Щупленькая такая, невысокая, из всех женских достоинств – только ноги, стройность, да миловидное треугольное личико. Ни тебе груди, ни бёдер. Впрочем, пусть хоть косая будет, лишь бы не сбежала с громкими воплями: «Стража!».
 

– Попить принеси, – едва размыкая губы, попросил я.

 
Интересно, она расслышала, или голос у меня стал тише мышиного писка?
 

– Вам воды или чего-то другого?

Надо же, сообразила! Впрочем, от меня так драттом разит, что догадается и ребёнок.

Видимо, прочитав ответ по выражению моего страдальческого лица, девушка скрылась за дверью.

 
Я огляделся, насколько это позволяло физическое состояние.
Ненавижу похмелье, чувствую себя так, будто побывал в руках некроманта, пытавшегося заживо перепотрошить все мои внутренности. Желудок явно не на месте.
Небольшая комнатка. Спальня. Чистенько, но бедненько. Мебели совсем нет, только кровать, столик, стул, сундук да полочка с парой книг. Книги – это интересно, горожане такими вещами обычно не интересуются.
Меня положила на полу, собственной овчиной шубкой прикрыла – заботливая, мне приятно. И повязку наложила. Не перевелись еще в Лайонге добрые люди!
Девушка вернулась с початой бутылкой вина, налила немного в кружку и протянула мне.
Приподнявшись, с трудом удерживая посуду в дрожащих руках, постукивая зубами по стенкам кружки, я маленькими глотками влил внутрь живящую жидкость. Вроде бы легче, но пытка головной болью продолжалась.
Нужно, позарез нужно мне антипохмельное зелье! Рискнуть, что ли, попросить ее сделать? Но вряд ли у неё нужные ингредиенты найдутся, да и заподозрить что-то может. Не хочу я попасть в таком жалком виде в руки городской стражи, вовек от позора не отмоешься!
 

– Спасибо, – я вернул ей кружку.

Она забрала, снова куда-то ушла и вернулась с холодным компрессом. Определенно, мне нравится эта девочка!

– Вы как себя чувствуете? – голос немного дрожит, на мое предплечье коситься. Так, да ты, голубушка, никак в курсе, кто я такой? Поэтому такая заботливая.

– Тебе честно? Паршиво.

Раз знает, то мне терять нечего. И я тут же продиктовал ей список того, что следует купить на рынке, а потом, перетерев в ступке, варить на медленном огне с четверть часа, добавив капельку дратта. Не удивилась и не испугалась, кивнула и сказала, что кое-что из нужных ингредиентов есть у неё на кухне.

Она ушла, а я остался лежать и думать, что же мне делать с приютившим меня существом. Собственно, вариантов было немного: либо ничего, либо устранить. Убивать не хотелось – нет необходимости, да и регенерация тканей много сил отнимает. Нашего брата, кстати, по ней зачастую определяют – при желании знак на руке можно при помощи иллюзии скрыть, я тоже могу, не всякий распутает, – а тут всё просто: проткнули тебя чем-нибудь, стоят и смотрят, быстро ли кровь идти перестанет. Можно, конечно, со светлыми магами перепутать, теми, кто целительством занимается, но те ведь все на слуху, знаки свои не прячут.

Ладно, скоро узнаем, стоит ли напрягать голову ради её уничтожения: приведет стражу – значит, в расход. Вместе со стражей. Мне сейчас, конечно, хреново, но разум постепенно проясняется. А уж если я соображаю, то и со смертельным ранением такой фортель могу сотворить, что мало не покажется.

Голова бы болеть только перестала, достала, проклятая! Драконьи яйца, сам бы себе её с удовольствием оторвал!

 
Ну где её носит? Точно, доносить побежала!
Нет, не понимаю я людей: приютила, перевязала – и властям сдала. Не проще было бы меня так на крыльце оставить, а для надежности ещё сковородой по многострадальной голове огреть: сковорода ведь любимое женское оружие.
А она одна здесь живет, иначе бы кто-то из родственников обязательно нос в комнату сунул. С топором в руках. Одинокая. Тяжело, наверное, одной, всё самой приходится делать, да ещё и работать. Руки у неё не грубые – значит, не прачка там или посудомойка. Опять же – книжки… Спросить, что ли? А, не, не стану – я ведь от скуки, а она решит, что понравилась. Есть такие девчонки, которые магам на шею вешаются, да так, что не отодрать. Из каких уж соображений, не знаю, может, острых ощущений ищут. Меня, к счастью, чаша сия миновала, но о других бедолагах слышал. Даже тёмных. Непостижима женская логика, вернее, её полное отсутствие.
О, не прошло и года, вернулась, голубушка! Но только попробуй сказать мне, что зелье у тебя не получилось – убью в состоянии аффекта.
Вошла тихо, в глаза не смотрит. Боится. Поставила стакан с зелёной жидкостью в пределах досягаемости и отпрянула, будто я змея. Друзей-приятелей, вроде, не привела.
Неправильная горожанка, я бы на ее месте без солдат сюда больше не сунулся, тем более что после антипохмельного зелья мне стало намного лучше.
Здравствуйте, мысли, и катись к Белому магистру мерзкий внутренний голос, я и без тебя знаю, что дратт нужно было водой разбавлять.
Я сел, провел рукой по раненому боку, пустил по нему легкую волну колдовства, смявшую последствия ночного происшествия.
Как же приятно снова чувствовать себя здоровым и полным сил! Зарекаюсь, я месяц больше не пью. Вообще. Ну, дратта, остальное-то слабенькое – ни от эля, ни от вина мне вреда не будет, только желудок побалую. Кстати о желудке, его ведь накормить нужно.
 

– Что-нибудь ещё? – а я ведь и забыл о девочке. – А то мне на работу пора…

– Так иди, я не задерживаю. И в следующий раз будь осторожнее: маги разные попадаются, а наказание за них одно и то же. Или ты из корыстных побуждений?

– Что вы? – возмутилась девушка. – Мне ничего от вас не нужно.

– Вот и славно! Значит, с чистой совестью можем считать наше недолгое знакомство оконченным, – помолчав, я добавил: – Спасибо, не ожидал от тебя столько заботы. Про род моих занятий сразу догадалась?

– Нет, когда перевязывать стала.

Поискав глазами рубашку и куртку, я оделся, мысленно посмеиваясь над её недоумённым взглядом – ну, как тебе объяснишь, деточка, что на мне такие царапины быстро заживают, особенно, когда я в состоянии им магией помочь?

Сначала хотел уйти так, потом раздумал – человеческую доброту нужно поощрять, и положил на стол пару золотых монет. Естественно, она начала возражать, но я слушать не стал, прищурившись, посмотрел на нее своим немигающим взглядом – на всех действует, слова сами собой в горле застревают – и ушёл.

Все, завтракаю в гостинице, собираю вещи и уезжаю домой, подальше от этого враждебного Лайонга!

 
Одана
 
 
Маг, настоящий тёмный маг в моём доме!
Только сейчас, когда он ушел, я в полной мере поняла, чем могла обернуться моя помощь. Мы ведь о них очень мало знаем, и кто мог бы поручиться, что он меня не убил бы.
Вот в этом, наверное, и главная моя проблема – я не боялась быстрой безболезненной магической смерти. Быть может, это было бы даже выходом из сложившегося положения.
Страхи терзали меня, рвали на части – а тут появился этот волшебник…
Стараясь отогнать мрачные мысли и радуясь тому, что он ушёл, я быстро собралась и присоединилась к толпам горожан, сновавшим по улицам Лайонга. Я безбожно опаздывала, а Главный библиотекарь страсть как не любит опозданий! И ведь не оправдаешься – не скажешь ведь, что тёмного мага выхаживала, тогда точно тюрьма.
Предчувствие, опять то же предчувствие! То ли я схожу с ума, то ли со мной действительно должно произойти что-то ужасное.
Я боязливо покосилась на проходившего мимо солдата и попыталась проанализировать свои страхи. Должна же быть причина, должно же это было с чего-то начаться?
Ну да, точно, все это началось в среду, когда я, немного задержавшись на работе, расставляла книги. Главный библиотекарь покрикивал на меня, сетовал на мою нерасторопность, а потом вдруг замолчал, осекся. Заинтересовавшись, я обернулась и увидела посетителя. Представительный мужчина с длинными, собранными в хвост волосами. Он стоял у пюпитра и с праздным интересом осматривал помещение.
Я хотела вежливо сообщить ему о том, что библиотека уже закрыта, и, если ему что-то нужно, пусть заходит завтра, но, заметив, с каким подобострастием смотрит на него Главный библиотекарь, решила промолчать. Просто поставила книги на место, убрала лестницу и спросила, могу ли я уйти. Главный библиотекарь зашикал на меня, проворчал, чтобы я катилась ко всей драконьей родне. Я нисколько не обиделась: привыкла. Забрала сумку, вежливо поклонилась посетителю и тут ощутила на себе его взгляд. Очень странный взгляд. Вроде сначала он меня и не заметил, вскользь скользнул серо-голубыми глазами по лицу, потом вдруг напрягся, как зверь перед прыжком, нахмурился и впился взглядом. Сколько же эмоций в нем было: от удивления до ярости и недовольства!
Я никак не могла понять, чем вызвала такую бурю чувств, но отчетливо понимала, что этому человеку я не нравлюсь. Причем, очень не нравлюсь.
Я думала, он как-то объяснит свое поведение, но нет, он просто сухо похвалил Главного библиотекаря за образцовое содержание книг и помещения и ушел в сопровождении начальника городской стражи. Тут-то я поняла, что это был кто-то важный, и по-настоящему испугалась. Мне бы застыть в глубоком поклоне, потупив глаза в пол, а я так дерзко его рассматривала! Не приведите боги, уволят, чем я на жизнь зарабатывать-то стану?
 

– Кто это был? – шепотом поинтересовалась я у Главного библиотекаря.

– Кто-кто? Сам! – зыркнул на меня начальник. – Надеюсь, ему все понравилось.

 
Я тоже надеялась.
 

– А Сам – это кто?

– Сеньор Наместник, дура!

Точно, дура! Упекут тебя в тюрьму за неоказание должного почета власти. Наместник – это даже не Глава города, это же доверенное лицо Императора! Знать бы, чем я ему не понравилась. Одета аккуратно, всегда лояльна власти была, не дерзила… Ну да, поклон не тот отвесила, но ведь не на него он так среагировал, а на мое лицо. Кого или что оно ему напомнило?

А потом к нам в библиотеку пришел офицер Имперского сыскного управления и зачем-то забрал личные дела сотрудников. Было это три дня назад, и все эти три дня я просидела, как на иголках. Матушкино неодушевленное наследство недвусмысленно намекало на то, что злобный взгляд Наместника, моя персона и визит офицера – звенья одной цепи.

 
Но чем я могла угрожать безопасности империи, ума не приложу!
Вот и начала вслушиваться в шаги, с подозрением относиться к каждому патрулю, будто ждала, что меня арестуют. Естественно, от беспричинного волнения похудела, хотя куда мне еще худеть с моей комплекцией!
Всегда жалела, что пошла в отца, а не в мать – она у меня была женщина в полном смысле этого слова, взглядом могла мужчину остановить. Любого. В детстве я хотела быть на неё похожа, она ведь и для меня была такой загадочной и ассоциировалась со струящимся, пронизанным тонким ароматом шёлком.
Виделись мы редко, я ведь у отца жила, по-другому быть и не могло, зато она всегда рассказывала мне что-нибудь интересное.
Нацепив на лицо дежурную улыбку, я проскользнула в здание библиотеки, быстро зашвырнула сумку под стол и сделала вид, что погружена в работу с каталогом: выбраковывала и сверяла карточки. Мой коллега, Шезаф, хмыкнул, но промолчал, любезно помог принести тяжелый ящик.
Я знаю, что нравлюсь ему, да и он мне не совсем безразличен, так что и бровью не повела, когда, возвращаясь на свое место, молодой человек, будто случайно, коснулся моего бедра.
Интересно, когда он решиться куда-нибудь меня пригласить, или мечтает по-быстрому пообжиматься со мной в тёмном хранилище? Нет, Шезаф не станет, хотел бы – давно бы сделал, благо возможность была.
 

– Одана, ты что сегодня вечером делаешь?

Никак свершилось? После того, как я рассталась с Эйтом, он все ходил вокруг да около, а теперь вдруг… Боялся, что откажусь? Шезаф, ты себя в зеркало видел? Щёлкни пальцами – любая побежит! Я, конечно, не любая и не побегу, но на кое-что надеюсь.

В голове тут же возникли знакомые женские ассоциации, замелькали пёстрые картинки: ужин в лучшем заведении города, статус жениха и невесты, свадьба, уютный домик, дети.

Что-то я размечталась, излишне тороплю события, мы ведь даже еще ни разу не поцеловались.

– Ничего я не делаю, может, к знакомой загляну.

Ну же, Шезаф, смелей, я отвечу «да»! От волнения я даже карточку из рук выронила.

– В общем, я тут подумал и решил пригласить тебя на ужин.

Выдержав нужную паузу, я ответила утвердительно, светясь от счастья оттого, что мои мечты начинают сбываться. Я ведь не слишком счастливая, не то, чтобы мне есть в чем судьбу обвинить, но удачей я не обласкана.

Большой город и одинокая девушка – не самое удачное сочетание, хорошо хоть, что отцовского наследства хватило на то, чтобы домик купить. Я ведь раньше не в Лайонге жила, а в Медире, только после смерти родителей сюда переехала – место нашлось. И все мои знакомые там остались, подруги детства, тетушки, дядюшки… Рисковая? Да нет, просто не хотелось каждый день вспоминать об утратах. В Медире ведь каждый камушек, каждое деревце пронизано прошлым, а в Лайонге у меня началась новая жизнь.

Шезаф удовлетворенно кивнул и таинственно сообщил, что зайдет за мной ровно в восемь – даёт время на то, чтобы я переоделась. Только во что? Не то, чтобы мне нечего надеть, просто знать бы заранее, куда он меня поведет. Ладно, подберу что-то в меру скромное и торжественное – с моим гардеробом это несложно, в одном сундуке все пожитки умещаются.

За милым шушуканьем нас застал Главный библиотекарь и естественно сделал замечание. Мне – персональное, за опоздание. Я смущенно потупилась и промолчала. Замечание – не разнос, можно и пережить.

Рабочий день тянулся мучительно медленно. Я перебирала карточки, носила туда-сюда книги, терпеливо отвечала на вопросы читателей, всегда предельно вежливая и корректная. Хотя некоторых хотелось поставить на место: заставлять меня лезть по лестнице на верхние полки, чтобы взглянуть на мои ноги и нижнее бельё. Да, есть и такие, и никому не пожалуешься. А на что, собственно, жаловаться? Он попросил достать книгу – никакого преступления. И я мирилась с издержками работы девушки-библиотекаря. В конце концов, сколько таких неприятных читателей? Один за неделю, ну, два, а, служи я в трактире или в гостинице (куда ещё возьмут женщину?), за день бы заработала десятки шлепков по мягкому месту и сотни похотливых взглядов. Наши читатели руки не распускают, за что им большое спасибо.

Наконец вся эта канитель закончилась, и я, соблюдая формальности, попрощавшись с коллегами, поспешила домой. По дороге зашла в чайную лавку и к молочнику – запасы провизии подходили к концу, а сытными ужинами меня будут кормить не каждый вечер.

Отперла дверь, положила скоропортящиеся продукты в ледник, остальные – в пропахший корицей шкафчик на кухне и, весело напевая, взлетела вверх по лестнице.

Наверное, для каждой девушки наряжаться на свидание – это одновременно и праздник, и мука. Вдруг резко дурнеешь, перестаешь нравиться себе, а любимое платье превращается в безвкусный кусок материи. А ведь хочется быть богиней, чтобы он ни на кого больше никогда не взглянул, а сразу сгреб в охапку и потащил к алтарю.

Времени на раздумья осталось немного, да и нарядов – много меньше, чем полагается сказочной принцессе, поэтому процесс выбора не был столь мучителен. Остановившись на синем платье с широким поясом – всё, как учила мама, отвлекаю внимание от недостатков, привлекаю к достоинствам, – я провела гребнем по волосам и распустила традиционную косу. Я знаю, что такая прическа мне идет, но в повседневной жизни распущенные волосы мешают, а при работе с книгами и вовсе противопоказаны, вот и привыкла ходить с этой куцей косичкой. Иногда на затылке её закрепляю, иногда ленточку вплету. Но сейчас мне не на работу и не полы мыть.