Текст книги "Я стану твоим врагом (СИ)"

Автор книги: Ольга Погожева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Таир рассмеялся.

– О, ты многое пропустила! Никогда не видел матушку в такой ярости. Да что там! Я никогда не видел, чтобы она теряла контроль над собой – а вчера разгромила всю мебель в своей опочивальне! И откуда только силы взялись, в её-то возрасте… Я даже обеспокоился, вызвал дворцового лекаря… нет, я серьёзно! Мне дорога матушка, а вчерашнее помешательство могло довести её до удара. Но сейчас уже всё улеглось, – молодой император крепче обхватил талию жены, положил голову ей на грудь. – Уверен, она переживёт. Хотя выбор твоего брата, должен признать, удивил и меня тоже. Помнится, во время его первого визита в Ренну они с Синей баронессой не очень-то жаловали друг друга…

Наала сдержанно улыбнулась. Ещё в Галагате она видела сходящего с ума от безумной страсти старшего брата, потерявшего всяческое самообладание, когда жуткая болезнь угрожала жизни леди Марион. Наала понимала, что Нестор будет всеми правдами и неправдами добиваться руки Синей баронессы: страсть ослепила брата…

– Мне всегда нравилась леди Марион, – задумчиво продолжал Таир. – Леди-рыцарь, одна из лучших воинов империи в своё время… Про её подвиги на полях сражений ходили легенды! Да и её поведение при дворе внушало уважение… Увы, матушка не сумела оценить её таланты по достоинству. Надеюсь, теперь ситуация изменится…

Наала слушала мужа, приглаживая белокурые пряди на его голове.

Выходя замуж, она и подумать не могла, что их брак окажется внезапно счастливым. Когда она впервые увидела императора Таира, её охватили отчаяние и грусть. Её фиктивный супруг, подобно своей почившей сестре Таире, оказался необыкновенно, просто вызывающе красив. Белокурый, сероглазый, с небесными чертами открытого, волевого лица. Единственным недостатком был, пожалуй, невысокий рост, так что Наала оказалась ненамного выше супруга – но в то же время молодой император держался с такой уверенностью, такой решительностью, что этот изъян в нём практически не замечался. Понравился ей и умный, напряжённый взгляд, и жёсткие складки у рта, говорившие о цепкой хватке талантливого политика, и лучистая улыбка, скрашивавшая впечатление от часто хмурящегося лба.

Она не рассчитывала на ответное чувство, и именно эта уверенность в том, что их отношения никогда не выйдут за пределы дружеских, и помогла ей сделать их общение лёгким и ненавязчивым, увлекательным и интересным, не испорченным напускным и фальшивым, и не приправленным искуственным флиртом.

Местные придворные дамы поражались тому, как быстро сумела увлечь супруга валлийская герцогиня. Таир не сводил сияющих глаз с жены, ловил каждое её слово, игнорируя любое другое общество – и тем больше оказалось удивление всего двора. Император Таир всегда вызывал лишь трепет и уважение – жёсткий, подобно своей матери, решительный, подчёркнуто вежливый с дамским обществом, но бесконечно преданный интересам империи, и потому не оставлявший места развлечениям и светским беседам. Завладеть сердцем императора мечтала каждая – и тем неожиданней казался выбор молодого монарха.

Козни и интриги, в которые попытались увлечь супругу императора завистники, разбивались о гранитное спокойствие Наалы и её неизменное дружелюбие. Императрица, казалось, не замечала скрытой неприязни, улыбалась в ответ на двусмысленные вопросы, окутала заботой и вниманием всех и каждого, помнила придворных по именам и всегда с искренним участием интересовалась их делами, помогая по мере возможностей тем, кто этого действительно заслуживал. И это сработало. Это – и серая, неприметная внешность Наалы, не оставлявшая места женской зависти. Молодую императрицу приняли и полюбили.

Немало способствовало этому и мнение Северины, которая также попала под обаяние невестки. Стареющая императрица оказалась неготова к ласковой заботе, которой окутала её Наала; к тому, что невестка по доброй воле начала скрашивать одинокую, несмотря на многочисленное окружение, старость. Наала слушала её, спрашивала советов даже тогда, когда не нуждалась в них, заставляя Северину чувствовать себя по-прежнему нужной и важной, решала вместе с ней вопросы, которые на самом деле давно обговорила с Таиром, и получала, казалось, истинное удовольствие от общества свекрови.

– Можем пригласить герцога Ликонта и леди Марион в Ренну, – предложил Таир, – после свадебной церемонии. Матушка, конечно, разгромит всё западное крыло, но ничего не сможет поделать. Герцог Ликонт – наш родственник, и влиятельный человек. Она не посмеет отказать ни нам, ни ему в подобном дружеском жесте.

– Я уже говорила, что ты самый замечательный супруг… самый лучший мужчина… на свете? – шепнула Наала, с любовью глядя на жмурящегося, точно сытый кот, Таира.

– М-м-м… не помню… повтори? – потёрся щекой о её плечо император.

В дверь кабинета нерешительно постучали. Таир оторвал голову от теплой груди, сузил глаза, поджимая губы. Лицо его разительно переменилось, и Наала поднялась с его колен, безошибочно угадав настроение мужа. Дела империи нельзя откладывать бесконечно.

– Я приду вечером, – вновь обратился к ней Таир, также поднимаясь с кресла. – Береги себя… – притянул к себе, вдохнул тёплый запах, и с сожалением отстранился, бросая хмурый взгляд на дверь. – И сообщи герцогу Ликонту о радостной вести, – вновь солнечно улыбнулся император. – Я бесконечно люблю тебя, моя дорогая супруга, но держать в неведении твоего брата…

– Я поняла тебя, мой благородный рыцарь… Мужская солидарность! – закатила глаза Наала, подмигнула мужу, и скрылась за портьерой, открывая потайную дверь.

За её спиной улыбался счастливый император.

Марион прикрыла глаза, всей кожей ощущая прохладный западный ветер. Нестор говорил, что им повезло с погодой – лето на севере Валлии начиналось обычно с проливных дождей. После тёплого климата Аверона холодные ночи в лесистой местности казались особенно пробирающими, и Марион не раз с тревогой поглядывала на сына, переживая, как тот воспримет перемены.

Михо был счастлив. Предвкушение дороги и приключений, романтики вечерних костров и общества друзей вскружили голову Синему баронету. Сэр Эйр, который отправился вместе с ними, лишь устало улыбался на восторженные отзывы Михаэля. Баронету нравилось всё: дорога, пейзаж, светло-голубое, почти серое небо, предвещавшее близость северного предела Валлии, каменные домики небольших селений, мимо которых они проезжали, лохматые буйволы, которых селяне здесь использовали вместо коней, – и особенно общество герцога Ликонта.

Марион с удивлением смотрела на то, как сын старается опередить её, чтобы обратиться к командующему, с открытым ртом слушает ответ, разглядывая мужчину так, словно хотел впитать каждое слово, и с детским восторгом рассматривает длинный полуторник за спиной герцога. Ликонт, к его чести, отвечал баронету со всем вниманием, общаясь как равный с равным, и Михаэль окончательно пленился подобным обращением.

– Ма-ам!

Михаэль взбежал к ней на пригорок, с любопытством посмотрел вниз.

– Ух ты! Река, – констатировал он, рассматривая бурлящий поток под обрывом. – Ты идёшь, ма? Костёр уже развели, темнеет ведь! Нестор говорит, дальше гористая дорога, ехать в сумерках опасно… ты скоро?

– Скоро, – Марион въерошила сыну волосы, – ступай, Михо. От сэра Эйра не отходи! Здесь может быть опасно…

– Да, знаю, – беспечно отмахнулся баронет. – Нестор рассказывал. Тут такие звери обитают, каких в Авероне нет. Навроде волков… да понял я, понял, – поймал предупреждающий взгляд матери Михаэль, – от сэра Эйра ни на шаг. Давай скорее, ма!

Баронет сбежал вниз, и Марион усмехнулась ему в спину: похоже, Нестор не терял времени в борьбе за покорение сердец, разрешив её сыну звать себя по имени.

Они покинули земли Синих баронов больше недели назад, оставив дворецкого временным хозяином в замке. С собой Марион взяла лишь Эйра и Юрту. Ни Кензила, ни Августы она так и не увидела, и прекрасно догадывалась о причине их столь скорого отъезда: вопли Кензила слышали все обитатели замка. Непонятным оставалось лишь мрачное настроение самого Ликонта, которое он тщетно пытался от неё скрыть – но у неё имелись некоторые предположения.

Свадебную церемонию решено было провести в фамильном замке Ликонтов, далеко на севере Валлии, чтобы избежать глаз и ушей реннского и галагатского дворов: ни у кого не должно возникнуть сомнений в подлинности брака. Они уже давно миновали Галагат, и теперь, несмотря на летнюю пору, с каждым днём их продвижения на север значительно холодало. И как здесь только живут эти валлийские варвары, с их долгой зимой и коротким, прохладным летом?..

– Ты звала меня, – раздался знакомый голос за спиной. – Я пришёл.

– Я? – удивилась Марион, оборачиваясь, чтобы встретить пристальный взгляд синих глаз. – Звала? Слух подводит тебя, командующий. Что поделать: возраст…

Нестор улыбнулся, протягивая руку, перехватил развивающуюся на ветру прядь. Нагнулся, поднося её к лицу, вдохнул запах, прикрывая глаза. Марион смотрела на склонившегося перед ней Ликонта со смешанным чувством. Всю эту неделю она узнавала его всё с новых сторон. Походные условия меняют людей, высвобождая всё то, что подавляется в условиях мира цивилизованного. Нестор улыбался – и эта улыбка была совсем непохожа на хищный оскал, мелькавший на его лице в дворцовых стенах – смеялся и шутил, общался со своими воинами на равных, вспоминая все пройденные вместе битвы – и в то же время избегая неприятных аверонцам тем. Марион наблюдала за ним, с каждым разом убеждаясь всё больше: вот он, тот Нестор Ликонт, который ещё не погряз в политических дрязгах, который не запутался в собственных раскинутых сетях; верный друг и товарищ, прирождённый воин – но, увы, также и прирождённый лидер. Быть может, он и уступил бы в борьбе за власть и превосходство – но уступил бы лишь достойному сопернику. Похоже, таких в окружении Нестора Ликонта попросту не нашлось…

– Ты распустила волосы, – пояснил командующий, выпрямляясь.

– И ты расценил это как приглашение, – усмехнулась Марион, пряча улыбку.

– Мне так показалось, – пожал плечами Нестор. – Хотя было бы убедительней, если бы ты одела платье.

– Обойдёшься, Ликонт! – вспыхнула она, вновь отворачиваясь к обрыву.

– Нестор, – шепнули ей на ухо, обжигая горячим дыханием. – Ты права, обойдусь. Ты и в кожаной кирасе сводишь меня с ума…

– Нестор… – чувствуя, как левая рука командующего приобнимает её за талию, позвала Марион, – мы всё ещё говорим о фиктивном браке?

– М-м-м… да, – с сожалением отпуская её, вздохнул герцог. – Как пожелаешь.

Марион обернулась, бросая взгляд через плечо Ликонта на горевший внизу костёр. Отряд из десяти воинов, Юрта с Эйром и Михаэль отлично проглядывались с пригорка.

– Нестор, – позвала задумавшегося герцога Марион, – что не даёт тебе покоя? Я же вижу…

Он опустил глаза, и мрачная тень, мелькнувшая на его лице, лишь подтвердила её догадки.

– Что произошло на землях Синих баронов? То, чего я не знаю… скажи мне. – Марион подняла руку, коснулась подбородка командующего, призывая его поднять глаза. – Нестор?..

Герцог шумно вздохнул, перехватывая её ладонь, сжал, вновь отводя взгляд.

– Я не хотел её смерти, – выдохнул он. – И не хотел, чтобы ты узнала.

Марион выслушала всю историю молча. Всё оказалось так, как она и предполагала: опасение её реакции, наряду с терзавшими герцога угрызениями совести – которая, как оказалось, всё ещё жила в нём – и не давало ему покоя все эти дни.

– Никому не суждено жить вечно, – наконец заговорила она, когда молчание затянулось. – И твои руки уже давно в крови… Но каждый раз неприятно, как в первый, верно?

Он удивлённо вскинул на неё глаза, и тут же опустил. Коротко кивнул.

– Пойдём, – Марион коснулась его руки, – нас уже ждут.

Командующий молча последовал за ней. Большинство женщин, которых он знал, отреагировали бы на его признания либо упрёками, либо же, наоборот, увещеваниями в том, что в произошедшем не было его вины. Марион не стала делать ни того, ни другого. С первым превосходно справлялась совесть самого Ликонта, а во второе он бы сам не поверил.

– Марион, – вдруг придержал её за руку Нестор.

Воительница обернулась, вопросительно глянула на него.

– Я просто… рад, что ты рядом. Спасибо.

Марион вгляделась в абсолютно серьёзное, и слегка уставшее лицо. Нестор и вправду имел в виду то, что говорил. Впервые у неё мелькнула мысль о том, что из всего его окружения, из всех близких ему людей она, и только она имела над всесильным Ликонтом почти безграничную власть. И это открытие оказалось таким… ярким, таким болезненным, что она не смогла выдержать его взгляд – опустила глаза и молча прошла к костру.

Юрта, кутавшаяся у огня в меховую накидку – ну что за лето у этих варваров, в самом-то деле! – хмыкнула в кулак, поглядывая на Синюю баронессу. За всё время путешествия леди Марион практически не снимала кожаного доспеха, привыкнув ожидать от дороги худшего – и сердце старой камеристки не выдержало. Это она упросила баронессу распустить заплетённые в тугую косу волосы, она же расчесала в шатре, приведя госпожу в более-менее приличный, по её мнению, вид. И судя по тому, с какой скоростью направился вслед за ней будущий супруг, она не ошиблась.

У костра долго не засиживались. Герцог, посоветовавшись с капитаном, отдал приказ тушить огонь – посланные на разведку рыцари нашли свежие следы зверья. На предположение Эйра о том, что костёр как раз должен отпугнуть ночных гостей, Ликонт лишь молча покачал головой. Аверонцы не знали, чем богаты здешние валлийские горы – и, если Единый будет к ним благосклонен, не узнают.

Марион долго не могла уснуть. До Рокхейма, небольшого городка на севере Валлии, где располагался фамильный замок Ликонтов, оставалось всего два дня пути. А потом… там, вдали от всей её прошлой жизни, начнётся совершенно новый этап. Этот брак мог оставаться фиктивным – но предчувствие перемен не отпускало её. Тревожные мысли не давали уснуть довольно долго, а когда она наконец задремала – чья-то рука легла ей на рот, и несильно сжала, призывая молчать. Воспоминания про озеро и вонючий запах чужого пота нахлынули на неё, и Марион вскинулась, спиной чувствуя чьё-то большое, сильное тело.

Нестор приложил правую, стальную руку к губам. Кивнул на выход из шатра, и вышел первым, ступая по траве осторожно и мягко.

Сон как рукой сняло. Марион бросила быстрый взгляд на мирно дремавшего сына и Юрту, и подхватила ножны с мечом, выходя из шатра. Нестор уже ожидал её у выхода, рядом стоял капитан и двое рыцарей, несших ночной дозор. Эйр, стороживший у входа, склонил голову, пропуская воительницу.

– Разбуди Михо и Юрту, – быстро заговорил Нестор, в то время как капитан с рыцарями начали будить остальных воинов. – Спрячьтесь под повозкой. Эйр с вами. Если что-то пойдёт не так – бегите на пригорок, на той стороне есть узкая тропа, ведущая к реке. В воду они не сунутся.

– Кто – они? – спросила Марион, накидывая на себя кожаную перевязь и радуясь, что перед сном так и не разделась, не вняла уговорам Юрты, оставшись в кирасе.

– Волкодлаки, – хмуро ответил Ликонт, вглядываясь в оживающий в свете луны лес.

Марион резко обернулась, сощурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте. Ей показалось, что она видит огромные тени, мелькавшие между деревьями – и не медлила больше. Ворвавшись в шатёр, она растормошила Юрту, подняла Михо. Пока перепуганная со сна камеристка пыталась лихорадочно одеться, Марион накинула на сонного сына меховую накидку, защёлкнула на поясе ремень с кинжалом: лучше, чем ничего.

– Прячьтесь под повозкой, – быстро заговорила она. – И не высовывайтесь!

Юрта вопросов не задавала: дёрнула за руку баронета, который, несмотря на растерянность, успел ухватить с одеяла верный лук с колчаном, и потащила на выход. Эйр подхватил камеристку под локоть, кивнул на укрытие, уводя в безопасное место. Марион подняла щит, сетуя на проклятые волосы: совершенно не оставалось времени на то, чтобы собрать лезущие в глаза пряди. Ох уж эта Юрта с её неуместной заботой!..

– Марион, я прошу тебя… – Нестор стоял с алебардой наперевес, точно позабыв про висевший за спиной меч, – уйди!

– Нет.

– Марион! – рявкнул командующий. – Уйди, во имя Единого! Ты не знаешь, что нас ждёт! Иди к сыну!

– Я останусь здесь, чтобы не подпустить их к повозке, – отрезала Марион.

– Марион, – почти зарычал Ликонт, разворачиваясь к ней, – уйди отсюда!!!

– Я не оставлю тебя! – выкрикнула она в ответ; и тут же ужаснулась собственным словам.

Нестор дико взглянул на неё, и тут же громкие крики с края поляны заставили их обернуться.

– Наступа-а-а-ю-ю-у-ут!!!

Рыцари держались полукругом, но таким же полукругом из лесу выскочили огромные твари. Марион едва не отшатнулась, когда разглядела, какие на самом деле эти волкодлаки: полуволки-полумедведи с мощными, мускулистыми телами, ощеренными пастьми, из которых капала на землю жёлтая пенистая слюна…

…Она так и не заметила, когда прыгнул первый зверь, и что случилось с державшими строй воинами. Тварей оказалось много, и они легко перепрыгивали через сцепившихся с их собратьями рыцарей. Когда прямо на неё понёсся волкодлак, она, уже ставшая в защитную стойку, вдруг почувствовала сильный толчок – и едва ли не кубарем отлетела в сторону, тотчас перекатившись, вскочив на ноги.

Толкнувший её Ликонт пригнулся, пропуская первую кинувшуюся на них тварь, и с размаху, не поднимаясь, всадил алебарду во второго зверя. Волкодлак завыл, когда командующий резко выдернул оружие, развернулся к первому зверю, выбрасывая алебарду вперёд, разрубая зверя от шеи до груди. Алебарда тотчас застряла в мощном теле – Нестор дёрнул рукоять раз или два, и бросил, оборачиваясь к недобитому волкодлаку.

Марион успела подскочить к зверю первой – и вонзила меч в незащищённую спину. Зверь взревел, оглашая округу жутким предсмертным воем, и, падая, вскинул лапы – совсем как человек – ударяя одной из них в кромку её щита. Удар оказался мощным, она едва удержалась на ногах. Пожалуй, лишь теперь воительница понимала, с чем им пришлось столкнуться. Всё её воинское умение оказалось бесполезным: здесь нужна была лишь ответная сила, сила физическая, в которой она, искусная фехтовальщица, всё же уступала хорошо обученным и тренированным рыцарям Ликонта.

Они выдернули своё оружие из туш мёртвых тварей одновременно. Всего один взгляд – и они стали спиной друг к другу, в лучшую защитную стойку из возможных…

…И начался ад.

Волкодлаков не становилось меньше. Казалось, весь лес ожил, наполняя залитую лунным светом поляну утробным воем, бешеным рычанием, всхрипами, булькающими, гортанными звуками летевшего на них зверья, и болезненными вскриками оборонявшихся людей.

Её щит, прекрасный щит из реннской стали, после броска одной из тварей вогнулся внутрь, давая трещину, а в руке что-то дико хрустнуло под жутким напором. Она сумела добить волкодлака, поймав его на очередном броске клинком под грудь – и ногой отпихнула зверя подальше от себя. Спиной она ощущала мощные движения Нестора, размахивавшего своей алебардой, и даже на миг позавидовала ему – в подобном бою боевой топор и в самом деле лучшее оружие: не то, что её короткий одноручный меч…

Не было времени даже на то, чтобы оглядеться, отыскать взглядом повозку, под которой укрылись Эйр с Юртой и Михаэлем; всё, что она могла – рубить нападавших тварей, и не дать им пройти за спину к Нестору. По крайней мере, командующий справлялся с аналогичной задачей превосходно – ни один из волкодлаков не прошёл мимо него.

– Их… слишком… много!!! – донёсся до них голос капитана. – Надо… отступа-ать!!!

– Эйр! – гаркнул Ликонт, разрубая бросившегося на него волкодлака. – Эйр, уходите отсюда! Через пригорок, к воде! Живо!!!

Марион обрушила кромку щита на подобравшегося слишком близко зверя, заставляя того нагнуть огромную голову – и снизу рубанула по подставившейся шее. Тотчас бросившийся на неё второй волкодлак сбил её с ног, опрокидывая на спину, и она едва успела выставить клинок вверх, удерживая весь вес рухнувшего на неё зверя. Клинок вошёл в грудь, волкодлак жалобно заскулил, рыкнул, дёрнулся и обмяк. Кто-то вцепился в его шкуру с той стороны, скидывая его тушу с неё – и Марион увидела залитое кровью, искажённое от жуткого боя лицо, такое знакомое, такое похожее на то, которое она видела под стенами Пратта… Вот только тогда она хотела его смерти – столь же сильно, сколь сейчас боялась за его жизнь…

Она вскочила на ноги, скидывая с руки бесполезный, искорёженный щит – и метнула его в голову первой же подскочившей твари. Поднырнула под неё, разрубая клинком от подмышки до крепкого, мускулистого брюха, и выскочила с другой стороны, бросая взгляд на бежавшие через поляну к пригорку фигуры. Эйр бежал последним, спиной, держа меч наготове, и Марион поняла, почему – вслед за убегавшими метнулось несколько ближайших к ним тварей.

– Нестор! – в отчаянии крикнула она.

Командующий обернулся, глянул в сторону убегавших – и со всей силы метнул алебарду вперёд. Лезвие вонзилось в спину последнего из волкодлаков – и Ликонт, на ходу доставая полуторный меч из-за спины, побежал следом.

Марион не смогла побежать за ним. Зверьё оттеснило её к сражавшимся у края леса рыцарям, и какое-то бесконечно долгое время она не могла вырваться из той мясорубки, в которой оказалась. Прошло, должно быть, не так много времени, когда предрассветные лучи окрасили мир серым, и ряды выбегавшего на поляну зверья значительно поредели: похоже, волкодлаки не жаловали солнечный свет. Лишь тогда Марион сумела вырваться из рубки, переступив через одного из стонущих рыцарей. Капитан отряда, всё это время сражавшийся с ней бок о бок, махнул рукой с намертво зажатым в ней клинком:

– Помогите командующему! – и, развернувшись, тотчас всадил меч в подобравшегося близко зверя.

Марион побежала на пригорок, туда, где скрылись Эйр с Юртой и Михо. Нестор оттуда так и не вернулся, и звуки битвы, доносившиеся с холма, подтвердили худшие из опасений. Она уже видела – находившиеся на пригорке прекрасно проглядывались с долины – сражавшегося со зверем Эйра, скорчившихся за камнем Юрту с Михаэлем – и обезоруженного, окровавленного Ликонта, на которого бросился волкодлак.

Зверь повалил командующего на землю, рыкнул, раздирая когтями стальные латы – и вцепился зубами ему в шею. Нестор вскрикнул, коротко и глухо, левой рукой пытаясь удержать волкодлака на весу, не давая ему вонзить клыки глубже – и Марион с нарастающим отчаянием поняла, что не успевает. Всего несколько секунд…

…Свистнула стрела, вонзаясь в спину зверя. Волкодлак взвыл, отрываясь от обессиленного, стремительно терявшего силы Ликонта, в ярости обернулся, красными, бешеными, глубоко посаженными глазами отыскивая дерзкого лучника…

Михо дрожащими руками налаживал вторую стрелу, направляя её на волкодлака – и тем самым облегчил зверю задачу. Рыкнув, волкодлак бросился на баронета.

Марион не успела даже вскрикнуть – Эйр сражался с последним из волкодлаков, и не мог, просто не мог успеть… зато успел неожиданно нашедший в себе силы Ликонт, бросаясь на спину зверю.

Волкодлак взвыл, когда кинжал в левой руке командующего вонзился ему в шею, встал на задние лапы, отрывая вцепившегося в него мужчину от земли, выгнулся, испуская дикий, утробный рёв… сделал несколько шагов назад, судорожно дёргая передними лапами… и рухнул с обрыва, унося с собой повисшего на нём Нестора Ликонта.

– Не-е-ет!!!

Марион взлетела на пригорок в тот самый миг, когда Эйр последним ударом отрубил своему волкодлаку мощную голову. Телохранитель развернулся, отыскивая взлядом бледного Михаэля, в плечи которого вцепилась пухлыми руками Юрта, и вновь обернулся, проверить, как дела у Ликонта.

Марион подлетела к краю обрыва, заглядывая вниз. В серых предрассветных лучах расходившиеся на воде пенистые круги медленно окрашивались красным…

– Нет! – удержал её за руку Эйр. – Камни! Скалы! Вы разобьётесь!

Воительница стряхнула с себя руку телохранителя, в отчаянии обернулась, отыскивая взглядом тропу, ведущую к воде, про которую говорил Нестор. Если бы не Эйр, она бы и в самом деле бросилась вниз, в бурлящий поток горной реки…

– Оставайтесь с Михо! – крикнула она, увидев наконец то, что искала.

Марион бросилась по тропе вниз, соскальзывая, съезжая по влажным от предрассветной росы камням, пытаясь разглядеть в сумерках хоть что-то… хоть малейшую тень в бурлящей воде…

Не успевает, она не успевает! Проклятье! Проклятая, бездарная жизнь! Да что же это! Она не может спасти Нестора… как и раньше не сумела уберечь Магнуса…

– Держись, держись… будь ты проклят, держись…

Она остановилась уже у самой воды; глянула налево, направо, и побежала вдоль каменистого берега вниз по течению, увидев – далеко впереди – всплывающую тушу волкодлака…

Марион сбросила на ходу перевязь с мечом, сорвала латные перчатки, отбрасывая в сторону – и бросилась в реку. Она нырнула, уходя под воду, разгорячённой кожей чувствуя пробирающую прохладу горного потока, раскрыла глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то в воде – и далеко впереди увидела тёмный силуэт, стремительно уходящий на глубину.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы доплыть до командующего: его уносило быстрым течением всё дальше от неё. Нестор был ещё в сознании, пытался выплыть наверх, – но двигался рывками, неумело; и тяжёлые латные доспехи тянули однорукого командующего на дно…

Она подхватила его подмышки, рванула наверх – но тут же остановилась, увидев гаснущий, невидящий взгляд. Обхватила его лицо ладонями, прижалась губами к губам, надавила, заставляя его открыть рот, глотнуть набранного ею воздуха. Синие глаза на миг распахнулись, и она обвила руками его грудь, несколькими сильными, мощными рывками выбираясь на поверхность. Кожаная кираса не так стесняла движения, как стальные латы – и всё же ей было тяжело. Она даже отпустила Нестора на пару секунд, вырываясь наверх, чтобы глотнуть воздуха – и вновь нырнула, ухватывая командующего за левую руку, вытягивая за собой из воды. Ей пришлось почти взвалить его себе на плечо, чтобы лицо его оказалось над водой, и добираться до суши с уже бесчувственной ношей. Течением их относило всё дальше, прочь от крутых берегов – и наконец её ноги нащупали дно.

Когда она вытащила его из воды, уже совсем рассвело. Тяжело дыша, захлёбываясь холодным воздухом, Марион уложила командующего спиной на серый песок, принимаясь расстёгивать кожаные ремни, удерживавшие стальные латы на его груди. К тому моменту, когда она окончательно освободила его от доспехов, лицо Нестора приобрело уже почти землистый оттенок. Отчаяние охватило её; даже руки, исправно толкавшие герцога в грудь, дрожали. Три толчка – вдох. Три толчка – вдох. Толчок. Толчок.

– Дыши! Ну же, валлийский ублюдок, дыши!!!

Она ударила его, ещё раз и ещё, в полном отчаянии; положила голову ему на грудь, рядом с ладонью, пытаясь услышать глухой звук бьющегося сердца. Несколько мгновений показались целой вечностью. Впервые, пытаясь различить стук сердца когда-то ненавистного герцога, она поняла, что это сердце ей дорого – и не только как залог их с Михо безоблачного будущего. Впервые, вглядываясь в безжизненное, посеревшее лицо, она с болезненной ясностью поняла, как же много для неё значит этот самоуверенный валлиец, этот грубый варвар… самый страшный враг – и самый преданный друг…

– Пожалуйста, только дыши… дыши! Ну!!!

Глухой толчок в его груди отозвался в ней райским пением. Сердце забилось – медленно, но верно. Марион выдохнула, прижала ладонь к глазам, и тут же опомнилась – вновь положила руки на грудь герцога, одну поверх другой, совершая выверенные, ритмичные толчки.

– Приди в себя, – одними губами просила она, не чувствуя, как по мокрому лицу скатываются солёные, отнюдь не речные капли. – Ну же… открой глаза…

Она спасла его от воды, но битва за жизнь всё ещё продолжалась. Волкодлак почти вырвал кусок мяса из плеча герцога, и, хотя ни один важный сосуд не был порван, Ликонт продолжал терять кровь. Скорей бы привести его в чувство… довести до лагеря…

Марион коснулась своими губами его, выдохнула, наполняя его лёгкие воздухом.

– Ликонт! Ну же… дыши… дыши, сволочь!!!

Страх потерять его именно сейчас, страх того, что он всё же умрёт на её руках, придал ей сил. Размахнувшись, она влепила ему оплеуху – наотмашь, не сдерживаясь, так, что обожжённая хлёстким ударом рука вспыхнула огнём.

Командующий вздрогнул, закашлялся, поперхнулся пошедшей горлом водой, переворачиваясь на бок, – и задышал. Марион отпрянула от него, позволяя надышаться, откашляться от речной воды. Облегчённо выдохнула:

– Живой, ублюдок…

И уже почти неслышно, вымученно добавила:

– Ликонт…

Герцог откашлялся, обернулся, щуря на неё покрасневшие от воды глаза.

– Нестор, – сипло поправил он её.

Марион на миг обмерла, а затем застонала – сдавленно, сквозь зубы – и притянула его к себе. Нестор прислонился к ней, тяжело выдыхая в шею, обхватил рукой за талию, уткнувшись носом в плечо. Они просидели так несколько минут, когда Нестор слегка отстранился, заглядывая ей в глаза.

Она не отвела взгляда. Медленно коснулась ладонью мокрой щеки, провела по влажным волосам. И не отстранилась, когда он вновь склонился к ней…

Нестор целовал её осторожно, бережно, мягко – касаясь вначале щеки, затем подбородка; так же мягко завладел губами, нежно, ненастойчиво – совсем не так, как он целовал её раньше, жадно и ненасытно, утоляя лишь собственную терзавшую его страсть. Марион отвечала ему, и её тело по-прежнему отзывалось на его поцелуй, с готовностью и тоской – по его запаху, по его теплу… наполняя всё существо её блаженством и покоем…

– …а-ри-и-он!

– …ко-онт!

– …де вы?!

Он отстранился первым. Прислушался к далёким голосам, не меняя позы, продолжая прижимать её к себе.

– Нас ищут, – проронила Марион.

Нестор кивнул, по-прежнему не делая попыток подняться.

– Надо идти. Возможно, кому-то из твоих рыцарей нужна помощь.

Ликонт вздохнул, крепче сжимая её талию, вжался, зарываясь носом в распущенные мокрые пряди.

– И тебе нужна перевязка, – продолжала Марион, поддерживая его, прижимая к себе. – Волкодлак порвал тебе плечо. Хотела бы я сказать, что до свадьбы заживёт, но…

– И не надейся, – внезапно обрёл дар речи Нестор, глухо и невнятно из-за прижатого к кожаному доспеху носа. – Это не отменяет церемонию. На отстрочку тоже не рассчитывай.

Марион рассмеялась, прижимая к груди мокрую голову командующего. Что же изменилось? Что случилось с ними? Почему он стал смотреть на неё совершенно другими глазами – как на нечто хрупкое и святое – и почему… почему она была так уверена, что больше не сможет жить без этих синих, как северное небо, глаз?..