Текст книги "Я стану твоим врагом (СИ)"

Автор книги: Ольга Погожева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

– Бежим отсюда, – шепнула Флорика, помогая Феодору уйти с тропы. – Сюда идёт подкрепление, кто-то из стражи озаботился…

– Стой.

Фео на миг отвернулся, разжимая пальцы – и красная роза упала на ступени склепа, туда, откуда он подобрал её всего несколькими минутами ранее. Показавшийся из-за стены Ренольд подхватил Питона с другой стороны, помогая добраться до оставленных в глубине старого кладбища лошадей, и Флорика обернулась один только раз – чтобы увидеть, как их люди, следуя плану, отступают вслед за ними, бросаясь врассыпную, и на каменной тропе остаются лишь несколько из них – закончить жуткую казнь короля Андоима.

Спустя всего несколько минут на кладбище не останется никого из них – лишь тела убитых рыцарей и покромсанное на куски, порванное, растерзанное туловище валлийского монарха…

Командующий Нестор Ликонт был в числе первых из тех, кто ворвался за ограду, как только со стен исчезли ряженые покойниками и прокажёнными лучники. Это случилось одновременно с тем, как на главной дороге, ведущей от города, показался вызванный им же отряд подмоги – командующий был обязан обеспечить видимость защиты короля. Не дожидаясь, пока городская стража достигнет кладбища, Нестор перемахнул через забор, как только последний из лучников покинул свой пост. Ряженые бросились вглубь кладбища, и он только проводил их мимолётным взглядом, позволяя уйти. Одного взгляда на каменную тропу хватило, чтобы понять: Большой Питон и в самом деле устроил изрядное представление, как и обещал.

На тропе перед склепом остались лишь трупы телохранителей – и то, что Нестор с трудом опознал как Андоима. Люди Питона успели превратить тело монарха в сочащуюся кровью, с развороченными кишками бесформенную массу, отделив от туловища руки и ноги по частям, отрубив голову, испещрив грудь и живот кольями и ножами. Жуткая гримаса ужаса и боли, исказившая залитое кровью, неузнаваемое лицо Андоима, доказывала без лишних слов, что король был ещё жив, когда они принялись за него. Нестор навидался всякого, но подобная жестокость по отношению к монарху заставляла задуматься. Большой Питон оказался на самом деле страшным человеком, и обладал силой достаточной, чтобы диктовать свои правила в Галагате. И если устранить его пока что нельзя… с ним просто необходимо установить хорошие отношения.

Прибывшему подкреплению оставалось лишь подчиниться приказам командующего: придворных зевак, невольных свидетелей убийства монарха, выпроводить немедленно и, если придётся, силой, тела убрать, останки короля перенести в храмовую отпевальню, кладбище проверить и зачистить. Выследить убийц не представлялось возможным, но Нестор пустил несколько человек по их следам. Богато украшенный королевский меч Ликонт забрал с собой: это то единственное, что останется в память об Андоиме.

Командующий послал рыцарские отряды за членами Высшего Суда и священством – их присутствие во дворце теперь было просто необходимо. Они остались без короля – ситуация в высшей степени опасная. И чем скорее они коронуют Ореста, тем лучше: никто из соседей, и в первую очередь Аверон, не должен прельститься их пустым троном.

Уже приехав во дворец и спешно шагая по длинным коридорам к покоям младшего принца, Нестор Ликонт отстранённо думал о том, что дело оказалось сделано и без помощи императора Таира, на которого он когда-то рассчитывал. Как говорится, если хочешь что-то сделать, сделай это сам. Вот только имя Большого Питона никак не вписывалось в его план. Тогда, по возвращении в Галагат, посылая письмо с заказом главарю ночного мира, он спешил, зная наверняка, что его шансы невелики. Теперь же… оказаться в зависимости у такого человека… и самое главное – если у Питона были свои счёты с Андоимом, что помешает ему разыграть ещё одно представление, но уже для принца Ореста?

– Нестор? – удивился Орест, когда командующий шагнул в покои, и лакей с поклоном прикрыл за ним двери. – Что-то случилось?

Ликонт рассматривал младшего принца, пытаясь подавить в себе чувство вины и жалости. Он никогда не посвящал Ореста в свои планы, опасаясь за целостность их дружбы – Орест не одобрил бы его планы касательно Андоима. Какими бы ни были отношения между братьями, Орест и мысли не допускал, что решать проблему с наследником придётся столь кардинально. Младшего принца не готовили к тому, что его ждёт. Всё шло по плану – по его плану – до этого самого дня. Нестор не отводил Оресту роли большей, чем пешка в его руках – до определённого момента, когда их дружба оказалась крепче, чем он того сам хотел, и когда менять что-либо было уже поздно.

– Орест, – заговорил Нестор, внимательно глядя в непонимающие глаза принца, – твой брат мёртв. Я сожалею.

Принц просто опустился там, где стоял. Замотал головой, глядя на Ликонта со смесью надежды и ужаса.

– Андоим? Мёртв? Как?..

– Убит галагатской бандой, – не моргнув глазом, выдал полуправду Нестор. – Засада на кладбище. Я был там и всё видел.

Орест подскочил и тотчас вновь опустился обратно – на низкую табуретку, используемую обычно как подставку для ног.

– И… что теперь? – севшим голосом поинтересовался побелевший принц.

– Теперь, – выдохнул Нестор, присаживаясь на корточки перед ним, – тебе придётся занять его место. Иначе Аверон решит, что самое время нанести по Валлии ещё один удар, от которого она, безвластная, поддавшаяся смуте, уже не поднимется.

Орест смотрел на него широко распахнутыми, доверчивыми глазами, и Нестору в который раз за последние дни стало стыдно. Сколько так может продолжаться? Он использует Ореста, дурно обходится с Янушем, игнорирует Наалу – неужели всё это стоит того? И с подступившей к горлу тошнотой герцог понял – стоит. И он уже просто не может остановиться и бросить всё как есть.

– Через несколько часов состоится срочная церемония, – негромко продолжал Ликонт, – ты станешь королём. В положеный день состоятся похороны короля Андоима – как раз тогда, когда мы ожидаем прибытия Северины. Орест, мне правда жаль, но тебе придётся пройти через всё это. Я буду рядом, я помогу. Но без тебя мы не справимся…

Принц опустил голову, запуская пальцы в светло-русые вихры, выдохнул, прикрывая глаза. С запоздалым удивлением Нестор понял, что видит сейчас перед собой, возможно, единственного человека, кто будет хоть немного скорбеть по убитому монарху. Андоим всё же приходился ему братом. Пусть для покойника это было пустым звуком, но это что-то значило для Ореста.

Нестор протянул руку, положив её на плечо сникшего принца, и коротко сжал в сочувствующем жесте. Орест вскинул на него ореховые глаза, потрясённый внезапной догадкой.

– Это ты его?.. Ты, Нестор?!

Ликонт медленно покачал головой.

– Нет, – ровно солгал он.

…Когда-то он мечтал вырезать всю королевскую династию. Он выбрал тактику отсроченной мести. Трудился над этим день и ночь, с самого дня своего четырнадцатилетия, воплощая свой план шаг за шагом – стать одним из лучших воинов Валлии, блистать при дворе, выделиться среди прочих, стать героем войны, фаворитом Харитона, войти к нему в доверие, стать тайным советником – а потом нанести удар, к которому тот не будет готов. И вырезать его сыновей, вырезать его потомков так, как сам старый король поступил со всем родом Ликонтов – и занять наконец его место.

Своё законное место на королевском троне.

Харитон, должно быть, не подозревал, что юному Нестору Ликонту известно о том, кто настоящий убийца его родителей. В тот день королевская стража ворвалась в фамильный замок Ликонтов неожиданно: герцог Арий Ликонт оказался не готов к вторжению, и их с супругой зарезали буквально на пороге. Нестор успел заслонить собой четырёхлетнюю Наалу, когда в зал вошёл капитан стражи. Он усмехнулся и сказал своим воинам: «Велено оставить последнего из Ликонтов в живых. На счастье».

И началась новая жизнь. Он принял все заботы о землях, сестре и чести рода на себя. Он не позволил взять над собой верх никому из присылаемых Харитоном регентов, и сумел доказать, что в четырнадцать лет он может делать то, что другие не могли бы освоить за всю жизнь. Сколько лет он потратил на то, чтобы всё узнать… и сколько лет понадобилось ему, чтобы принять это!

Но самое странное заключалось в другом. Когда его план был уже наполовину выполнен, и он стал тайным советником самого короля, он вдруг понял, что с годами службы странным образом привязался к Харитону, и ненависть, та самая, которая толкала его на покорение новых и новых вершин, поутихла. Да и сам старый король, который, возможно, принял юного Нестора в своё близкое окружение только для того, чтобы иметь возможность ещё лучше следить за Ликонтом, но с годами убедился в его верности, бесспорном политическом таланте, уме и проницательности, также проникся почти отеческой привязанностью к потомку единственного в истории претендента на его трон.

Нестор старался не задумываться о том, как же так получилось, что ненависть к убийце родителей прошла так незаметно для него – но в конце концов продолжал свой план с одной лишь оглядкой – он уже не хотел смерти Харитона. Более того, не хотел гибели и его потомков, и в первую очередь младшего принца Ореста, с которым он сдружился против воли и здравого смысла – и которого попросту не мог воспринимать как врага. Это политика, и правых в ней нет. Отец, Арий Ликонт, тоже ведь не остался чист. Просто Харитон успел нанести удар первым…

…Орест сник, удовлетворившись его ответом, опасаясь копать глубже и доверившись последнему близкому ему человеку. Нестор перевёл взгляд за окно: уже смеркалось. Инаугурация короля Ореста пройдёт на рассвете, и у них впереди всего одна ночь, чтобы всё подготовить.

…Солнце светило сквозь полуприкрытые занавеси, в комнате пахло пряными травами и поздними цветами, что распускаются даже под вечными снегами северных пределов Валлии, толстое одеяло дарило блаженное тепло, и шевелиться совсем не хотелось. Она и не шевелилась минуту или две, пытаясь вспомнить последние на её памяти события, произошедшие с ней – но память предательски молчала. Повернув голову, Марион смогла рассмотреть всю комнату – светлую, уютную, обставленную богато, но без излишней роскоши. На столах и подоконнике чьей-то заботливой и явно женской рукой были расставлены вазоны со свежими цветами, воздух в комнате казался свежим и насыщенным ароматами поздней осени – помещение проветривали, и не раз. Двери оказались также светлыми, и отворились с негромким звуком как раз в тот момент, когда Марион перевела на них взгляд.

– Леди Марион, – обрадовалась Наала, проходя внутрь с подносом, – вы очнулись! Какая радость! Януш говорил, что угрозы для вашей жизни больше нет, но я боялась поверить… Как вы себя чувствуете?

И Марион вспомнила. Вспомнила, как их убогий лесной домик посетили герцогиня Наала с Янушем, и как доктор, присев рядом с ней на корточки, уговаривал её мягко, тихо, спрашивал её согласия, просил немедленного ответа… Голова, задурманенная жаром и лихорадкой, отказывалась принимать в себя его слова, и голос присевшей рядом с доктором молодой герцогини она даже не услышала, сколь сильно ни старалась. Помнится, она слабо кивнула на очередной настойчивый вопрос Януша – лишь бы её оставили в покое, и успела даже удивиться тому облегчению, которое промелькнуло на лицах обоих. А затем появились чужие лица и чужие слуги, собравшие их вещи и их в крытую повозку, захлопотала Юрта, принимаясь её одевать, и на пару с доктором камеристка помогла баронессе выбраться из дому. Следом на руках вынесли и Михо, её Михо, и кто-то помог выйти сэру Эйру – а потом вновь упала темнота.

Всё, что она помнила затем, оказалось непонятным и размытым: лица Януша, Наалы, Юрты, сны и кошмары, слившиеся воедино, и наконец – благословенный миг пробуждения.

– Хорошо, – слабо улыбнулась баронесса, усаживаясь на подушках. Удалось с некоторым трудом; комната мягко качнулась перед глазами, но Марион справилась с первой слабостью, на секунду прикрыв глаза. – Правда, очень хорошо. Где я?

– Вы в нашем имении, – охотно пустилась в пояснения Наала, отставив поднос на столик у кровати, – когда брат вернулся из лесу и рассказал о том, где вас нашёл, я просто не могла оставить всё, как есть. Мы с Янушем тотчас выдвинулись со слугами к вам, и я набралась дерзости пригласить вас с сыном в наше имение. И вы ответили согласием. Хвала Единому!

– Правда? – удивилась Марион. – Я не помню…

– Это неудивительно, – кивнула герцогиня, – вы были очень слабы. Но я так рада, так рада, что вы гостите у нас! Не беспокойтесь за сына: Михаэль пришёл в себя ещё вчера вечером, и, по словам Януша, прекрасно себя чувствует. Возможно, он даже разрешит баронету прийти проведать вас. Я обязательно спрошу его об этом!

Марион разглядывала девушку с непонятным чувством, чувствуя себя одновременно раздавленной и благодарной. Герцогиня приняла их всех в свой дом, больных лесной язвой, опасных, заразных, и, как видно, ухаживала за ней лично в отсутствие Юрты. Вот только принимать помощь от Наалы оказалось болезненно… мучительно. Они не были ровней. Отблагодарить её достойным образом Синяя баронесса не могла, и оттого чувствовала себя неуютно.

– Сэр Эйр также пришёл в себя, чувствует себя хорошо, – продолжала рассказ Наала, без лишних просьб восполняя пробел в памяти баронессы. – За ним ваша камеристка, Юрта, приглядывает. Но сэр рыцарь уже не нуждается в пристальной опеке, он очень сильный человек! Януш не отходил от всех вас ни днём, ни ночью, молился со всей своей благодатной силой… обещал поставить вас всех на ноги быстрее, чем брат вернётся в имение. И поставил! – с гордостью завершила рассказ Наала.

Марион с трудом сглотнула: в пересохшем горле совсем не осталось слюны. Януш… ну конечно же, Януш и его волшебное лекарство, побеждающее лесную хворь! Уже не говоря о его чудесных, исцеляющих молитвах, благословенном даровании Единого, которое ставило на ноги смертников. Это ему они обязаны своим спасением. И, конечно же, Наале, которая настояла на их приезде. Юрта и в самом деле не справилась бы в одиночку…

– Брат? – переспросила Синяя баронесса. – Герцог Ликонт покинул имение?

– Три дня назад, – вздохнула молодая герцогиня. – В тот самый день, когда вернулся от вас. С тех пор не появлялся дома, но у него есть веские на то причины. Уверена, он поспешит сюда, к вам, как только представится возможность. Он уже осведомлялся о вашем здоровье, и я написала ему, чтобы он не беспокоился: вы в надёжных руках. Правда, леди Марион, я очень рада, что вы у нас, – снова повторила Наала, с улыбкой глядя на баронессу.

– Даже… даже не знаю, как вас благодарить, – с трудом вытолкнула Марион, и тут же закашлялась: пересохшее горло отказывалось служить.

– Ни о какой благодарности не может идти и речи, – горячо и в то же время крайне убеждённо, будто речь шла о всем известном факте, сказала Наала. – Это вы обязали меня своим визитом! Я безумно рада, что в имении появилась наконец другая женщина, с которой можно поговорить и приятно провести время. С тех пор, как брат послал за мной, я осталась совсем одна. В монастыре всегда рядом были другие сёстры, с которыми можно было перекинуться словом, а здесь… впрочем, Нестор не знал, что на город упадёт эпидемия, – вздохнула молодая герцогиня, – как раз когда он захочет представить меня ко двору. Он-то рассчитывал, что я буду разъезжать по балам и принимать ухаживания от лучших высокорожденных рыцарей королевства, но увы, – Наала коротко улыбнулась. – Значит, на то воля Единого.

Марион улыбнулась в ответ. Наала, высокая, изначально крупного, подобно брату, телосложения, но более худая и оттого нескладная, обладала тем удивительным качеством, которое называют врождённым обаянием. Лицо её также не отличалось правильностью черт – обычное лицо в ореоле светло-русых волос, которое оживляли лишь умные глаза, синие и спокойные, с тем знакомым пронзительным взглядом, который она привыкла видеть совсем у другого человека.

– И всё же я очень вам благодарна, – тихо повторила баронесса. – Уверена, мы вас очень стеснили.

– Ничуть! – горячо заверила герцогиня, и от её слов, от искреннего тепла, исходившего от всего её облика, Марион внезапно стало хорошо и спокойно. – Говорю же, это я вам обязана. Знали бы вы, как одиноко мне здесь было! Вначале Нестор угодил в тюрьму, затем вся эта смута с его назначением, гибель короля Андоима…

– Гибель короля Андоима?! – поразилась Марион.

– Ох, ну да, вы же всё пропустили, – всплеснула руками Наала, присаживаясь на край кровати. – Да-да, галагатская банда во главе с самим Большим Питоном устроили засаду на городском кладбище, куда король пришёл почтить память почившей супруги… Нестор был там и всё видел. Он сказал, что Андоиму помочь было нельзя. Принца Ореста короновали на следующий же день – брат сумел уговорить Высший Суд обойти все церемониальные сроки, слишком уж опасно оставлять королевство без монарха… в условиях обострившихся отношений с Авероном, – запнувшись, добавила герцогиня. – Увы, это так, – подтвердила Наала, поднимая с подноса тарелку с бульоном и протягивая её ошарашенной известиями Марион. – Вот, прошу вас, ешьте, пока не остыло, а я буду говорить… Так вот, сегодня ожидаем прибытия императрицы Северины, которая прибыла на могилу дочери… и сегодня же состоятся похороны короля. Слухи ходят, императрица в ярости…

– Почему? – Марион едва заставила себя проглотить одну ложку бульона: похоже, пока она болела, мир окончательно сошёл с ума.

– Получается, что брак Андоима с Таирой оказался мало того, что бесплоден, так мы, валлийцы, ещё и не сумели сохранить жизнь молодой королевы, вверенной нам аверонской стороной. Более того, из-за переворота и убийства короля Аверон и вовсе потерял к нам всякое доверие – чего ещё ожидать от нас, варваров? Повторный брак между династиями был бы очень желателен, но у Северины больше нет дочерей, а ближайшие родственники короны не согласятся на подобное сомнительное дело… Валлия для Аверона отныне надолго страна бандитов и дикарей, – печально добавила Наала.

Марион покачала головой: похоже, рано обе стороны праздновали установившееся после битвы под Праттом перемирие. Новая угроза войны повисла в ароматном воздухе до того светлой и уютной комнаты, и Синяя баронесса мгновенно ощутила на себе всю тяжесть привычных рыцарских лат. Вот только чью сторону примет она в этот раз?..

– Вы ешьте, – мягко попросила Наала, – вам нужны силы, вы сильно исхудали. Но, несмотря на это, замечательно выглядите, – и герцогиня улыбнулась, склонив голову набок. – Нет, правда, леди Марион, я всегда завидовала счастливым обладателям чёрных волос! Вот к чему моему брату такие волосы, ресницы и лицо, когда я, его сестра, нуждалась бы в этом куда больше?

Несмотря на оглушающие новости, Марион не смогла не улыбнуться в ответ: Наала обладала тем врождённым тактом, который позволял менять темы разговора легко и непринуждённо, и поднимать тем самым настроение приунывшему собеседнику.

– Герцог – красивый мужчина, – осторожно заметила баронесса, – но, простите меня за дерзость, вы мне более симпатичны. Даже без чёрных волос.

Наала улыбнулась.

– Давайте о хорошем, – предложила герцогиня, – оставим политику на откуп скучным людям вроде моего брата. Нестор уже трое суток не вылазит из дворца, и уверена, молодой король Орест этому только рад… Эпидемия лесной хвори сходит на нет. Януш бывал в городе, и храмовые доктора говорят, что к ним практически не поступало новых больных. Хворь выкосила пол-города, – вздохнула герцогиня, – но, хвала Единому, уже оставила Галагат. Король Орест одним из первых приказов даже снял запрет на выезд и въезд, так что теперь столица вновь открыта.

– Вы сказали, Северина прибывает в город? – встрепенувшись, переспросила Марион. – Мне необходимо повидаться с ней…

– Вы ещё не можете покидать своих покоев, – покачала головой Наала. – Уверена, герцогиня Гелена обговорит с ней вопрос о вашем возвращении…

– Уверена, что этого не будет, – мрачно ответила Марион, отставляя тарелку с бульоном.

– В таком случае, можно написать письмо, – предложила герцогиня, – и я попрошу брата передать его императрице. Или, если желаете, завезу его лично.

– Это было бы замечательно, – с облегчением выдохнула баронесса.

Дверь отворилась, впуская в комнату Януша. Лекарь улыбнулся, встретившись с ней глазами.

– Всё, как ты и говорил, Януш, – обратилась к нему Наала, – баронессе гораздо лучше. Она хочет увидеть сына…

– Я бы не советовал, – лекарь прошёл к кровати, поставив свою кожаную сумку на столик, – ещё дня два. Михо практически здоров, но ещё слаб – не хотелось бы повторного заражения. Как только он полностью справится с хворью, она уже не будет ему угрожать, и тогда обнимайтесь на здоровье. А пока вы только на пути к выздоровлению, я не советовал бы рисковать здоровьем сына…

Промелькнувшее на лице баронессы выражение заставило Януша смягчить тон.

– Только если не очень долго, – вздохнув, разрешил лекарь.

– Я позову баронета, – Наала прошла к выходу, – и оставлю вас наедине с доктором.

Марион благодарно посмотрела на герцогиню, провожая её взглядом. За тридцать лет жизни у Синей баронессы так и не появилось близких подруг, и Наала стала первой женщиной, которой ей не страшно было довериться.

– Януш, – улыбнулась Марион, – ты не поверишь, как я рада тебя видеть!

– Поверю, – без улыбки ответил лекарь. – Я три дня ждал, пока ты придёшь в себя. Ты позволишь? Мне нужно тебя осмотреть.

Марион не успела удивиться. Он отогнул край одеяла, приспустил край рубашки, проверяя зарубцевавшиеся язвы – две на плече и три на спине. Баронессе повезло, они успели перехватить лесную хворь в самом начале, и она перенесла болезнь куда легче, чем Михаэль или сэр Эйр. Даже появившиеся язвы оказались мелкими, практически незаметными, и уже зарубцевавшимися – воительница справлялась с болячками на удивление быстро.

Януш осторожно развернул её к себе спиной, откинул волнистые пряди, проверяя наличие новых очагов заразы. Их не оказалось, но он помедлил ещё секунду, пытаясь перебороть в себе вспыхнувшее чувство – то же самое, что и в реннском лесу, во время их первой встречи… и ощущения, совершенно недостойные ни лекаря, ни высокорожденного.

– Януш? – Марион чуть провернула голову. – Всё хорошо?

Лекарь накинул её рубашку обратно на плечи, кивнул, хотя она не могла его видеть.

– Да. Ты быстро идёшь на поправку.

– Спасибо тебе, – Марион коротко пожала запястье лекаря, – если бы не ты…

Януш перехватил отпустившие его пальцы, порывисто поднёс к губам.

– Януш, – попросила Марион. – Пожалуйста…

Лекарь кивнул, отпуская её руку, взглянул на неё тем невыразимо искренним, полным эмоций взглядом, который она так хорошо помнила – и от которого чувствовала себя всё более виноватой.

– Я знаю. Прости.

В дверь постучали, и створка тихо щёлкнула, впуская в комнату герцогиню Наалу с Синим баронетом.

– Мама!

Михаэль подлетел к ней, запрыгивая на кровать и обхватывая шею Марион руками.

– Ма! Ты проснулась!

Марион прижала сына к себе, прикрывая глаза, стиснула в объятиях, осыпая поцелуями висок Михо, щеку, пепельные кудри. Наала улыбнулась, вышла из комнаты, и следом за ней поднялся Януш.

– Только недолго, – напомнил лекарь, подходя к двери.

Мельком глянул на счастливейшего из мужчин, который безраздельно владел сердцем Синей баронессы – и закрыл дверь.

Стареющая императрица брезгливо опустилась в предложенное кресло, кутаясь в тёплую шаль. Северине оказался не по нраву холодный климат Валлии с его ранними заморозками, унылым серым небом, грозящим разразиться не то дождём, не то снегом; впрочем, как и хмурые, неприветливые галагатцы, семьи которых пострадали после недавней вспышки страшной лесной хвори; и особенно не понравился фамильный королевский склеп, в котором похоронили её дочь Таиру. Ничего похожего на роскошь, позолоту и пышущие цветами и лентами саркофаги – лишь грубо обтёсанные камни, торжественная строгость и мрачные тона. Северина оказалась недовольна настолько, что первым же её порывом было провести обряд перезахоронения дочери, желание вывезти тело Таиры в солнечный Аверон, где юной почившей королеве будут возложены все полагающиеся ей почести. Командующий Ликонт, сопровождавший императрицу к фамильному склепу, протестовать не стал, лишь уточнил – негромко, невыразительно – готова ли императрица к тому, что вместе с телом дочери в Ренну приедет и одолевшая её лесная хворь.

Северина оказалась не готова. С отвращением отказываясь от собственной идеи, она разглядывала почтительно сопровождавшего её герцога, пытаясь определить, что на этот раз задумал бывший тайный советник. Северина не обманывалась на его счёт: то, что командующий не отходил от неё ни на шаг, выполняя этот долг вместо спешно возведённого на трон короля Ореста, должно было что-то значить.

Присматривалась к Ликонту она и сейчас, согласившись на позднюю аудиенцию и пытаясь узнать его намерения до того, как он изложит их ей на блюдце, с выгодной ему позиции. Личность Нестора Ликонта не оставалась для неё загадкой, равно как и его положение в королевстве в целом и при дворе в частности. Ликонт неотъемлемой тенью преследовал последние годы правления Харитона, раскинув свои сети ещё тогда, когда против него играл собственный юный возраст; стальной фигурой продолжал стоять на шахматной доске начатой им партии, когда к власти пришёл король Андоим, не задержавшийся на троне – Северина была уверена в этом – лишь из-за своих трений с герцогом; и воплощённым титаном стоял перед ней сейчас, посадив на трон выгодного ему принца Ореста. Больше всего он напоминал ей сейчас кукловода, выступившего наконец из-за кулис.

– Ваше величество, – начал Нестор, опираясь спиной о каминную кладку, – нам надо поговорить. И полагаю, вы сами понимаете необходимость этого разговора.

Северина вскинула голову, приподняла бровь, ожидая продолжения. Она хотела бы испытывать к валлийскому командующему неприязнь, но не могла. Ещё в Ренне Ликонт взял с ней правильный тон, и придерживался его сейчас, с поправкой на собственное значительно возросшее влияние.

– Вы прекрасно знаете, чем грозит гибель совместной королевской четы Аверону и Валлии. И вы знаете, что нам необходимо устранить возникшую угрозу – чем скорее, тем лучше.

– Ваши предложения? – перебила его Северина. – Говорите прямо, герцог! Я знаю вас достаточно, чтобы понимать: вы не начнёте разговор прежде, чем не будете держать за пазухой с десяток решений. Так что вы задумали?

Нестор коротко улыбнулся – одними губами.

– Повторный брак был бы желателен.

Северина фыркнула, плотнее укутываясь в тёплую шаль.

– Брак? Насколько я знаю, с обеих сторон остались лишь монархи мужского пола. Я ценю ваш юмор, герцог, но сомневаюсь, что его оценят мой сын, император Таир, и король Орест.

– Если брак между прямыми наследниками короны невозможен, – пожал плечами ничуть не обескураженный Ликонт, – нужно сделать всего один шаг в сторону. В сторону ближайших родственников, разумеется.

– Увы, у нас нет подходящих молодому королю Оресту высокорожденных особ, – пожала плечами Северина. – Единственной незамужней кузине императора Таира минуло уже сорок зим. И, увы, она выглядит на все свои годы, – и императрица недовольно поджала губы.

– Тогда рассмотрим обратный вариант.

Поскольку командующий не добавил ничего больше, Северина раздражённо продолжила за него:

– Насколько мне известно, у принца Ореста также лишь одна незамужняя кузина. И ей, насколько мне известно, также под сорок.

– Маркизе Доминике тридцать пять, – уточнил Нестор, поигрывая пальцами левой руки на плече правой.

– Пусть так, тридцать пять! И хотя, по слухам, маркиза – женщина красивая…

– Одна из первых красавиц галагатского двора, – подтвердил герцог.

– О её репутации также ходят красивые слухи, – с нескрываемым сарказмом в голосе продолжила Северина. – Была обручена три раза, и каждый раз помолвка срывалась по её вине! Кстати, ведь она была и вашей невестой, не так ли, Ликонт?

– Так решили наши родители. Мы были обручены с младенчества, но по обоюдному согласию расторгли помолвку, как только достигли возраста совершеннолетия, – спокойно выдержал горящий взгляд императрицы Нестор.

– О да! И причиной расторжения стало её увлечение одним из рыцарей не самого благородного происхождения, верно? Ох, бросьте ваше притворство, герцог! Первая красавица галагатского двора обладает, помимо красоты, ещё и склонностью к распутству! Ах, кстати, ведь она рыжая?

– У нас медный цвет волос считается красивым.

– А в Авероне это считается клеймом Клеветника! Ликонт, забудьте об этом! Я никогда не дам своё согласие на подобный брак!

– Как скажете, – кротко согласился Нестор. – Тогда…

– Что тогда?

– Есть ещё один вариант, – тяжело проронил герцог, отрываясь от стены.

Северина недоверчиво посмотрела на него, но подавила первый порыв раздражения, уловив изменения в голосе до того невозмутимого командующего.

– И кого на этот раз вы хотите сосватать моему сыну? Очередную великовозрастную…

– Ей двадцать три.

Северина осеклась, задумчиво окинула герцога взглядом.

– Целомудренна?

– Несомненно.

– Высокого происхождения?

– Безусловно.

– Кто же эта таинственная незнакомка, герцог? – теряя терпение, спросила Северина.

Нестор присел в соседнее с императрицей кресло, положил руки на подлокотники. На сердце его лежала невыразимая тяжесть, когда он проронил:

– Моя сестра Наала.

Северина отшатнулась, не пытаясь скрыть изумления, открыла и закрыла рот, глядя на Ликонта со смесью недоверия и беспокойства. Командующий продумал всё! Подобно гигантскому спруту, он охватывал своим влиянием всю Валлию – и в конце концов закинул ненасытное щупальце в Аверон. Посадить свою родную сестру на аверонский трон, рядом с императором Таиром! Северина всегда гордилась сыном, твёрдым, сильным, воспитанным её рукой, – но в политических играх с более опытным Ликонтом Таир мог и проиграть. Стоило ли устранение настоящей опасности подобного будущего риска?

– Что ж, – медленно проронила императрица, выпрямляясь в кресле, – очевидно, вы всё просчитали…

Нестор покачал головой.

– Нет, ваше величество. И я хочу обговорить этот момент сейчас, чтобы потом не возникало… неожиданных вопросов. Я люблю свою сестру. И не хочу, чтобы она была несчастна в навязанном ей браке.

– Тогда к чему…

– Я предлагаю брак фиктивный. Они обвенчаются в Авероне, согласно традиции, затем под благовидным предлогом разъедутся на какое-то время. Дальше покажет время. Сейчас главное – не допустить смуты в народе. Уверен, настроения среди аверонцев мало отличаются от валлийских.