Текст книги "Турист (СИ)"

Автор книги: Ольга Погожева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Надежды на то, что Хорхе оценит мой вклад в развитие инфраструктуры нашей квартиры и будет чуть приветливее, немного пошатнулись. Латин встал, взял у меня пакет с продуктами и сосредоточенно разложил еду по полкам.

– Хорошо, – только и проронил он.

Не дав ему опуститься обратно за стол с книгой, я выставил перед ним второй пакет.

– Это тоже нам. В ванную.

Вот это подействовало. Сикейрос несколько удивленно взглянул на меня, затем на пакет, неуверенно принял его из моих рук и заглянул внутрь. С тем же выражением на лице он прошел в ванную, и я последовал за ним. Хорхе доставал предметы по одному – вначале пенку, затем набор полотенец, два куска мыла, стиральный порошок, средство для мытья, и последним – блок туалетной бумаги. Свою бритву, крем и лосьон после бритья и дезодорант я поставил на полке ещё вчера, и теперь ванная комната смотрелась трогательно обжитой.

– Спасибо.

Сикейрос повернулся и коротко посмотрел мне в глаза.

– Не было… времени купить… спасибо.

– Понимаю, – деликатно согласился я. – Что на ужин, шеф?

Впервые за наше знакомство Сикейрос улыбнулся. Господи, я никогда не обращал внимания на то, как красит человека улыбка. Искренняя, идущая от сердца, а не дежурная гримаса, которая её здесь заменяет. Хорхе изменился почти до неузнаваемости. У него оказалась яркая, светлая, искристая улыбка, от которой в умных карих глазах загорался настоящий огонь. В этот момент передо мной стоял совершенно другой человек. Уверенный в себе, весёлый и абсолютно свободный от обстоятельств.

– Тебе понравится.

И мне понравилось. И ещё как! Мне казалось, я никогда так вкусно не ужинал, и уже давно так здорово не проводил время. Мы ели карбонада криолья – мясо, тушенное с овощами и фруктами. Хорхе приготовил сальсас – как объяснил латин, этот огненно-острый соус, обязательно содержащий стручки перца чили и помидоры, являлся главной частью мексиканской кухни. Вообще-то, признался Сикейрос, их чаще подают к варёной рыбе, мясу, птице, фасоли и яйцам. Мне было всё равно, вкус оказался потрясающим! Когда я признался в этом Хорхе, латин честно сказал, что работает в мексиканском ресторане уже третий год, и иногда удается приносить что-то из продуктов домой. До шеф-повара добраться не удастся, но и без того платят неплохо. Если бы не больная мать и младшая сестра, оставшиеся в Мексике, Сикейрос смог бы позволить себе лучший район и лучшие условия жизни. А мог бы… исполнить свою мечту. Со временем.

Хорхе мечтал об образовании. Медицинском образовании. Накопить на университет у него не получилось бы и за двадцать лет, но ради колледжа стоило стараться. Сикейрос не питал ложных надежд, но отчаянно жаждал исполнения желания.

Хорхе оказался действительно интересным собеседником. Латин расспросил меня, как прошел день, интересуясь мельчайшими подробностями о том, что я успел увидеть в Чикаго. Сам Хорхе так и не побывал ни в одном музее, ни в одной галерее, и обо всех достопримечательностях слышал только по рассказам. Латин вслед за мной удивился необыкновенной удаче в поисках работы, и в очередной раз посоветовал бросить работу в «Потерянном рае». Сикейрос не ответил на вопросы касательно клуба и своего пожелания, заявив, что не добавит ничего больше. Я сказал, что должен вначале разобраться сам, на что Хорхе промолчал.

В тот вечер я засыпал с улыбкой на губах. День был продуктивным, динамичным, полным приключений. Я попытался прокрутить события, запутался в калейдоскопе картин, звезд и людей, и успел ещё подумать, что это здорово, что я всё-таки прилетел сюда. Здесь я в гостях и могу позволить себе куда больше, чем дома. Здесь было… интересно и ново.

Я тогда ещё не знал, что это был мой единственный счастливый день в Чикаго.

Глава 4

Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы духовные исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным. Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов. Ибо, кто почитает себя чем-нибудь, будучи ничто, тот обольщает сам себя. Каждый да испытывает свое дело, и тогда будет иметь похвалу только в себе, а не в другом; Ибо каждый понесет свое бремя. Наставляемый словом делись всяким добром с наставляющим. Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет: Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление; а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную. Делая добро, да не унываем; ибо в свое время пожнем, если не ослабеем. Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере.

(Гал. 6:1-10).

Я облокотился о сцену и, диким усилием заставляя себя держать глаза открытыми, уставился прямо перед собой. Было пять часов утра, до конца смены оставалось три часа. Иногда везло, и посетители расходились раньше – сегодня оказался не тот день. Шумная компания справа от меня веселилась на полную, и становилось ясно, что выгнать их отсюда будет непросто. Такое происходило часто, почти каждый день, и я начал привыкать, но сегодня мне безумно, просто нечеловечески хотелось спать.

То, что полтора месяца назад я назвал везением, оказалось настоящим проклятием. Я оказался не в силах отказаться от какой-либо работы, и продолжал работать в двух местах одновременно. Я отсыпался в воскресенье, по вечерам в понедельник, среду и пятницу, но моему организму этого не хватало. То и дело я ловил себя на каких-то странных мыслях, и очень часто – на отсутствии таковых вообще. Единственными желаниями было пожевать и завалиться спать. Вначале я пытался как-то противостоять бешеному темпу работы, потом просто… привык.

– Подъем! – голос прозвучал над самым ухом, и я вздрогнул, открывая глаза. – Русский, тебе крупно повезло, что твой храп слышала только я. Предупреждаю, полчаса назад заявился Джулес, и если ты не хочешь неприятностей, прекращай спать на работе!

– Спасибо, – сипло прокашлялся я, с силой проводя ладонями по лицу. Прежде чем глянуть на собеседницу, я быстро осмотрел зал. Ребята в формах секьюрити сгруппировались в основном у входа, Дэвид стоял у стойки, делая вид, что разговаривает с Тео, барменом. Рядом с ним сидела блондинка, потягивая текилу из бокала. Джил была уже изрядно пьяна, но ещё держала себя в руках. Сегодня, в виде исключения, она была одета в короткий топик и джинсы, но последние, низко сидящие на бедрах, не скрывали округлых ягодиц, сплющенных о сидение высокого стула.

– Паршиво выглядишь, русский, – меряя меня долгим взглядом, без обиняков заявила Амели, выдыхая сигаретный дым мне прямо в лицо. Она знала, что я не курю, и делала это мне назло. Я уже устал раздражаться и воспринимал всё как должное. – Бросай свои компьютеры, русский.

– А мне говорят, бросай свой клуб, – я посмотрел через её плечо на разбушевавшегося парня из шумной компании. Дэвид обернулся от стойки, бросил взгляд на него, затем на меня. Ну да, это моя площадка, мне за ними и следить. Остальные ребята из охраны уже потихоньку расходились. – Осталось немного, Амели, скоро я еду домой, там мне каждый лишний доллар пригодится.

– Зачем тебе доллары? Не куришь, не пьешь, травку не покупаешь, алименты не платишь, на девок не тратишься, – пожала плечами девушка, делая последнюю затяжку. Тряхнув синими волосами, Амели раздавила окурок о край сцены и вслед за мной облокотилась на опору.

– Какого черта здесь забыл Джулес? Он ушел ещё в полночь, – сменил тему разговора я.

– Вернулся за добавкой, – просто сказала Амели, поправляя полупрозрачную кофту. Лифчика она не носила. – Сегодня будет большая касса.

Я промолчал. За полтора месяца у меня несколько сменились приоритеты. Меня постоянно пытались втянуть в какую-то группировку. Джулес всё ещё тянул на себя, по праву первопроходца, нашедшего «ценного русского туриста», компанию предлагал Дэвид со своими ребятами, недавно я понял, что могу вступить в клуб кубинцев во главе с бородатым Маркусом, капитаном баскетбольной команды, которого так сильно ненавидел Джулес. Я умудрялся сохранять золотой нейтралитет, и этим одновременно вызывал недоверие и уважение.

Как бы то ни было, в клубе я предпочитал вообще ни с кем не общаться. Расчет шел достаточно честно, наличными, и ежедневно, причем обычно я приносил не менее чем четыреста за смену. Работы в клубе хватало – в таких местах всегда неспокойно. Серьезный инцидент, правда, случился только один раз, неделю назад, когда были задействованы едва ли не все наши ребята. Тогда у компании оказались, помимо кастетов и ножей, пару пистолетов, и нам едва удалось отделаться от них без особых потерь с обоих сторон. Я прекрасно понимал, в какое болото втянулся, но выходить из него следовало осторожно. Резкие движения могли быть расценены как попытки к бегству, а я не хотел иметь врага в лице босса Шейна Сандерсона.

Единственным человеком, с которым я общался здесь чаще всего и почти откровенно, была, как ни странно, Амели. Это она рассказала мне, какие дела творятся в «Потерянном рае», и причину их с Джулесом вражды. Они с мулатом отвечали за распространение наркоты, и никак не могли поделить сферы влияния и рынки сбыта товара. У Амели было преимущество – она имела доступ к телу босса. Джулес ненавидел её, и чувство было взаимным, поскольку, по уверениям девушки, у мулата были свои рычаги давления.

– Почему он не заберет её отсюда? – негромко поинтересовался я, глядя, как на другом конце зала, у стойки, Дэвид поддерживает глупо хихикающую Джил за талию. Блондинка уронила голову ему на грудь, продолжая трястись в истеричном пьяном хохоте.

– Долгая история, русский, – Амели подтянулась на руках, забираясь на сцену, и уселась там прямо на полу, свесив ноги вниз.

– Эй, детка, станцуй для нас! – тотчас раздались крики от столика, и я мгновенно напрягся. – Покажи нам, что у тебя под этим!

Крупный негр перегнулся через спинку стула, положив огромную лапу на бедро Амели. Длинные пальцы коснулись края короткой юбки, дернув её в сторону.

– Отвали, – посоветовала та, скидывая с себя его руку.

– О, так ты занята? – к нам обернулось уже трое парней, и я начал закипать. Там, где была Амели, всегда возникали конфликты. – Твой дружок не будет против? – негр снова потянулся к девушке, и Амели закинула ногу на ногу, избегая контакта. – Он поделится, верно говорю, белый брат?

Я ответил на его взгляд и медленно покачал головой.

– Какого хрена молчишь?! Я с тобой говорю, мать твою! – негр резко поднялся, перевернув стул, и схватил за руку соскочившую со сцены Амели. – Поделишься своей шлюхой?

Амели резко вывернулась, ткнув локтем ему под ребра, и выверенным движением скользнула мне за спину. Я мысленно выругался.

– Сядь, – решил поиграть миротворца я. Парни наверняка уже заметили намечающийся конфликт, и негру с его парнями не поздоровится – нас всё-таки больше. – Мы не хотим неприятностей, верно? Через два часа клуб закрывается, наслаждайтесь своим временем.

Наверное, моё нечеловеческое спокойствие возымело действие. Чернокожий посетитель посопел, потоптался на месте, затем широко ухмыльнулся и хлопнул меня по плечу.

– О'кей, белый брат. Ты победил.

Я изобразил вялую ухмылку в ответ и, развернувшись, оттащил Амели в сторону. От буйной компании нас теперь отделяло три столика. Краем глаза я увидел довольный взгляд Дэвида. Я ему определенно нравился: в отличие от остальных, меня было очень сложно развести на драку. Я всегда предпочитал договориться мирно, даже если ради этого требовалось идти на какие-то уступки.

– Я устал от тебя, Амели, – без всякой мысли выдал я, опускаясь на стул. Девушка хмыкнула, усаживаясь напротив, и накрутила синюю прядь на палец.

– Но ты до сих пор со мной дружишь, – пожала она плечами.

Какая, к черту, дружба, подумалось мне. Просто мне надо с кем-то общаться, иначе я сойду с ума.

– Тебе нужно выпить, – в который раз посоветовала Амели. – Жалко на тебя смотреть.

«А мне на вас», – без всяких эмоций подумал я, посмотрев в сторону Джил. Дэвид явно мучился с ней – начальник охраны пил меньше – но почему-то не мог увести её отсюда.

– Ты бы ещё наркоту предложила.

– Наркота денег стоит, – хмыкнула синеволосая. – Я помню, что ты говорил. Ты не пьешь, не куришь, не колешься, скучный ботаник с во-о-от такими тараками в голове. С нашими девочками я тебя не видела, с мальчиками тоже. Ты ненормальный, русский.

– Ага, – слегка удивился я. – То есть если начну гулять с мальчиками – это будет нормально?

– Ну да, – в свою очередь удивилась Амели. – По крайней мере, мы будем знать, к какой группе тебя отнести. Ты… будто не с нами, русский. Пока ты новичок, такое прощают, но потом тебе нужно будет определяться.

– Я уеду домой.

– Ну да, дом, милый дом… – протянула девушка, подпирая подбородок ладонью. – Знаешь, я понимаю, что ты ненормальный придурок, который ходит сам по себе. Тебя никто не трогает, потому что ты можешь дать сдачи, но при первой же возможности тебя либо задавят, либо завербуют. Но… я почему-то завидую тебе, русский.

– Почему?

– Наверное, из-за дома, о котором ты так часто говоришь. – Амели отвернулась, глядя на подругу. Дэвид поддерживал Джил, помогая ей спуститься со стула. – Почти у всех нас был дом. Ни я, ни Джил в детстве не мечтали о том, чтобы стать шлюхами. Так получилось. Угадай, сколько ей лет?

Я посмотрел на залитое неоновым светом лицо блондинки и не смог ответить. Глупое выражение, какое встречается только у детей лет пяти, приоткрытые распухшие губы, потекшие краски косметики, начинающие пробиваться морщины… и мертвые волосы, убитые перекисью.

– Двадцать. В пятнадцать лет она убежала из дома вместе с заезжим байкером. Мать её не искала, к тому времени уже почти сгорела от алкоголя, отец ушел много лет назад с каким-то смазливым пареньком, и Джил с тех пор о нем не слышала. Байкер увез нашу Джил в притон, где её насиловали его друзья. Через неделю ей удалось бежать, и на трассе её подобрал дальнобойщик. С ним ей тоже пришлось переспать, чтобы доехать до большого города Нью-Йорка. Обращаться в полицию она не стала, её байкер был копом, и она боялась встретиться с ним. Она прожила на улице неделю, прежде чем её нашла я. Я привела её к себе в комнату, дала работу. Дома её не ждали, и ей было нечего терять. Правда, первому клиенту пришлось брать её едва ли не силой. Она боялась поначалу, но потом сломалась. Вместе мы неплохо зарабатывали, нам было легче отбиваться от ублюдков и платить за жилье. Помогала марихуана, наш сутенер продавал её нам почти даром. – Амели рассказывала чужую историю таким будничным тоном, что мне стало страшно. Сон пропал напрочь, я почти чувствовал, как по коже пробегает мороз. Мне казалось, такое не переживают… – Как-то наша Джил забеременела, и ему пришлось поколотить её, чтобы она избавилась от ублюдка. После выкидыша Джил какое-то время не могла принимать клиентов. У нас возникли проблемы с сутенером, и мы бежали в Чикаго. Здесь я подняла старые связи и пристроила нас в этот клуб официантками.

Я молчал, расширившимися глазами глядя на Амели.

– Я немного поумнела со времен улицы, и теперь спала только с теми, кто был нам нужен. Спустя время мистер Сандерсон повысил меня. Теперь я делю место с Джулесом, и мулату это не нравится.

– А Джил? – хрипло спросил я.

– О, Джил тоже неплохо устроилась. Её взял под крыло Дэвид, и если бы она не была собственностью Сандерсона, кто знает, может, мы бы сейчас лицезрели долбанную счастливую семью.

– Как это… собственность?

– Просто. Есть много способов забрать у человека свободу в этой гребанной свободной стране, русский. – Амели поднялась, и я последовал её примеру. – Забей. Просто сегодня мне захотелось выговориться. Давно я так ни с кем не трепалась, как с тобой. Чао, бэйби, – Амели погладила меня по плечу и пружинящей походкой направилась к стойке, у которой уже ожидал её Дэвид. Начальник охраны, видимо, сдавал ей Джил с рук на руки.

Я проводил её отсутствующим взглядом. Жуткая история до сих пор звучала у меня в ушах, и мне стало гадко, так гадко, как не было никогда в жизни. Полтора месяца здесь, в этой вшивой забегаловке, были экскурсией в самые отвратительные уголки ада. Разврат, беспредел и беззаконие, процветающее почти в центре города, своим напором напоминали цунами. Кричащее порно во всех его проявлениях вызывали у меня только одно – рвотный рефлекс. И что только держало меня здесь?

– Прощай, белый брат, – проходивший мимо негр похлопал меня по плечу и ухмыльнулся. – Ещё встретимся.

Я так и не понял, чем это было, комплиментом или угрозой, но на всякий случай оскалился в ответ. В конце смены, получив деньги у Дэвида, я постоял несколько минут в компании секьюрити, посмеялся в ответ на какие-то шутки, и только потом направился домой. Сегодня я получил свою порцию впечатлений.

В метро я всё-таки уснул, но на нужной мне остановке автоматически проснулся, выскакивая из вагона в последний момент. Я шел по утренним улицам, и в который раз смотрел на просыпающийся город. Небо было в это утро таким же тяжелым, как и в день моего приезда в Чикаго, но в этот раз мне было плевать и на его цвет, и на холодный ветер, и на гаснущие фонари. Люди вокруг спешили по своим делам, и я шел среди них.

– Утро, ублюдок!

Я дежурно поднял средний палец, проходя мимо чернокожего бомжа. Это у нас с ним такое приветствие. Всё без злобы, ненависти, с милой улыбкой на губах.

У подъезда я столкнулся с Даниэлем. Латин кивнул мне, протягивая ладонь, и я пожал её.

– Джулес в клубе?

– Когда я уходил, был ещё там, – подтвердил я.

– Отлично. Сладких снов.

– И тебе тем же подавиться… – на русском ответил я, и Даниэль усмехнулся, верно уловив мой тон.

Утро только входило в силу, первые лучи солнца никак не могли пробиться сквозь свинцовые облака, и я торопился в свою комнату, чтобы упасть и спать там до понедельника.

Бросив «привет, Керни», я аккуратно обошел безногого бомжа, поднимаясь по лестнице к себе на этаж. Дверь оказалась закрыта на один оборот – Хорхе был дома.

– Привет, – поздоровался я, входя в комнату.

Сикейрос кивнул, задержав на мне взгляд. Как обычно, латин пребывал в окружении своих книг – по-моему, он знал их уже наизусть, вплоть до тиража и типографии. Парень знал абсолютно всё! Сам Хорхе скромно и честно признавался, что так и есть. Он уже подавал документы на сдачу экзаменов в университет. Прошел, набрав высший балл среди поступающих. Без связей и денег. И, естественно, остался за бортом, поскольку такое понятие, как бюджетная форма обучения, в США отсутствует напрочь. Здесь и не слышали о том, что человек имеет право бесплатно учиться, и даже получать за это ежемесячные выплаты от государства. Стипендии – от каких-либо крупных фирм, вербующих умных сотрудников в свой штат – здесь настолько редки, что являются скорее исключением из правила, чем наоборот. Я в который раз проникся благодарностью к своей стране, осколку некогда грозного государства СССР, в котором, судя по срочно написанным новым учебникам, всем было ужасно плохо. В СССР учились бесплатно. И в этой стране студенты не работали! Они учились. А здесь учатся только за деньги. Впрочем, учатся – слишком громкое слово. Получают образование, корочку, которая дает им право претендовать на должность. Потому что, судя по их же голливудским фильмам, здесь школьники и студенты делают что угодно, но только не учатся. Дебилизация населения проводится массово, безоговорочно и совершенно открыто. Кроме ужасающей образовательной программы, начиная с детсадовского возраста, отупляющих мультфильмов и активной пропаганды «быть умным – отстой», есть и другие средства. По школам, институтам и колледжам ходят дилеры марихуаны – как бы нелегально, но их все знают. Джулес отвечал за школы своего района, тогда как в колледжах главной была Амели.

Только приехав сюда, в город своей детской мечты, я начал впервые задумываться: а зачем им это нужно? Зачем отуплять собственное население, зачем ослаблять социальную структуру? И только здесь, постепенно проникаясь их бытом и существованием, втягиваясь, как в болото, в их жизненные истории, в их ломаную логику мышления, я начал прозревать. Ведь все эти процессы, социальные, политические, образовательные и, конечно же, военные, начинали внедряться и у нас. Нас ждет то же самое! Такое ощущение, что над всеми нами проводится какой-то нечеловеческий, жестокий, безумный и беспощадный эксперимент. И они, американцы, такие же жертвы, как и мы. Просто их проект стартовал раньше. И они превратились в то, во что превратились, уже сегодня.

Нам отведено завтра.

– Ты в порядке?

– Нет.

– Тебе надо выспаться, – согласился Сикейрос, складывая книги в стопку.

Я скинул с себя куртку, стянул форменную рубашку и, усевшись на расстеленный на полу матрас, принялся стягивать с себя носки.

– Маркуса встретил, – смуглый парень перевернулся на живот, наблюдая с дивана, как я с блаженной улыбкой откидываюсь на подушку. – Спрашивал о тебе.

– М-м-м? – уточнил я, натягивая на себя одеяло и переворачиваясь на бок.

– После истории с предыдущим русским туристом все только и ждут, чтобы ты нарвался на кого-то. Вы горячие, постоянно притягиваете к себе неприятности. Всем интересно, когда тебя замочат.

– Я вас всех разочарую, – сонно пообещал я. – Я смирный…

Кажется, на этой философской фразе я и заснул. Мне показалось, что я открыл глаза уже через секунду, потому что обстановка в комнате не изменилась, разве что Хорхе на диване не было, и небо за окном чуть потемнело. Я подумал, что уже вечер, и решил перевернуться на другой бок, но случайно мой взгляд упал на наручные часы, которые я так и не снял. Увиденное настолько медленно просачивалось ко мне в сознание, что большая стрелка успела сдвинуться два раза, прежде чем меня подкинуло. Было шесть часов утра, понедельник!

Я подскочил, выглядывая на кухню. К моему облегчению, Сикейрос был там. Латин смерил растрепанного, перепуганного соседа долгим взглядом, и налил кипятка в чашку с чаем.

– Думал будить тебя. Ты спал почти сутки.

– Черт побери, – тихо выругался я, опускаясь на стул. С силой проведя рукой по лицу, я понял, что сегодня всё-таки придется побриться. Из всех желаний у меня осталось только одно – животный инстинкт, призывающий упасть и притвориться мертвым.

– Не ругайся, – Сикейрос выставил передо мной чашку с крепким чаем и пододвинул тарелку с кексами.

Когда латин успел выучить мои привычки, я даже не заметил. Я люблю крепкий чай и люблю печенье. Кроме того, Хорхе прекрасно понимал меня, даже когда я обращался к нему по-русски. Ещё скоро, и я начну подозревать его в телепатии. Впрочем, сегодня я был благодарен ему за эту действительно необходимую заботу. Если бы не Хорхе, я бы, наверное, ходил голодным всё это время, или давился на ходу гамбургерами, подчиняясь стадному инстинкту. Сикейрос часто приносил что-то с работы, и не ленился готовить на двоих. С соседом мне всё-таки повезло.

– А ты? – вяло посопротивлялся я, заглатывая печенье.

Сикейрос не ответил, направляясь в прихожую. Латин по-прежнему не любил произносить лишнее слово, когда ответ не был жизненно необходим. Я в два глотка допил обжигающий чай, поднимаясь со стула. Даже успел побриться и одеться до того, как Хорхе покинул квартиру, и из дома мы вышли вместе. Латину нужно было ехать на работу через полгорода, и он выходил раньше.

На выходе Хорхе не глядя протянул вниз руку с пакетом, в котором, как я знал, находились две булки и бутылка с кофе, и его тотчас перехватили пальцы Керни. Бомжа подкармливали только я и Хорхе, здоровались тоже только мы, и он считал своим долгом снабжать нас в ответ бесценными сведениями.

– Там… дьявол, – прошептал Керни, и нас обдало очередной волной смрада немытого тела и тошнотворного запаха гнилых зубов.

– Спасибо, – поблагодарил я, первым выходя на улицу: дышать в подъезде становилось невозможно. Дьяволом Керни почему-то называл Даниэля.

– Доброе утро, парни, – я поздоровался с компанией первым. Их было пока что только четверо – насколько я знал, они каждое утро собирались у нашего подъезда и вместе шли на работу. Где они работали, я не знал, и не хотел знать. Ребята связаны с Джулесом, и мне этого было достаточно.

– Олла, – Даниэль скользнул по мне взглядом и посмотрел на стоявшего за моей спиной Хорхе. – На работу?

– Да. Мы опаздываем, так что… – я попытался обойти латина.

– Да ты иди, – Даниэль дернул щекой, и кто-то из парней заступил дорогу шагнувшему следом Хорхе. – Нам Сикейрос нужен.

Я бросил быстрый взгляд на соседа, затем на Даниэля.

– Тогда я подожду, – очень спокойно сказал я, делая один шаг назад.

Даниэль нахмурился, посмотрев мне в глаза.

– Иди, русский. У нас разговор, ты можешь опоздать на свою работу.

– Ничего страшного, я подожду.

– Не играй героя, Олег, – впервые за всё время знакомства назвал меня по имени Даниэль. Голос латина был резким, отрывистым. – Ты отличный парень, но с соседом тебе не повезло. Уходи, тебе не нужна эта проблема. Поверь мне, не нужна.

Мелькнула мысль о том, что мне это, по сути, действительно не надо. Я мало знал этих людей, и, может, впервые задумался о том, что мой сосед мог быть не лучше, чем они.

Но их было больше.

– Мы вышли вместе и дальше пойдем тоже вместе, – пожал плечами я. – Извини, но я не уйду.

Кто-то из парней выругался, приглушенно, но зло. Я смотрел на Даниэля.

– Он для тебя так важен, Олег? – Даниэль бросил странный взгляд на молчавшего Хорхе. – Ты действительно готов рискнуть?

Я помолчал. Я не знал, что произошло между латинами, не знал и не хотел знать. Но что обычно тихий Сикейрос мог сделать, чтобы вызвать такую жесткую ответную реакцию у Даниэля?

– Рискую ведь не один я.

Несколько секунд я и Даниэль молча смотрели друг другу в глаза. Спиной я чувствовал напряжение Хорхе. Латиносы, те, кто курил, побросали сигареты, и я знал – одна слабина, малейшее проявление неуверенности, и драка развернется в один момент. Скорее всего, закончится не в нашу пользу. Чем-то Сикейрос действительно разозлил этих парней, но я не мог – уже не мог – выйти из чужой игры. Он был слабее. Я должен был заступиться.

– Хорошо, – медленно и раздельно проговорил Даниэль. – Сандерсон ценит тебя, русский. Я не хочу ссориться с тобой. Пока что.

– Я тоже, Даниэль. До встречи.

Обогнув латина, я не слишком медленно, но и не торопясь направился к выходу из двора, прислушиваясь к шагам Сикейроса за спиной. Никто из компании не произнес больше ни слова, но вздохнуть свободно я смог только когда мы оказались уже на улице, вдали от тяжелых взглядов латиносов.

Наверное, ещё целый квартал мы шли молча, прежде чем я посмотрел на Хорхе.

– Наркотики, – не дожидаясь вопросов, негромко проронил Сикейрос, глядя себе под ноги. – Нашел у двенадцатилетнего подростка приличную дозу – Даниэль дал ему право быть дилером среди малолеток в своем районе. Выкинул в канализационный люк. Очевидно, парень пожаловался Даниэлю. Мне надо или рассчитаться за товар, или дать себя отделать.

– Или уехать из района.

Сикейрос внимательно посмотрел на меня, и мне стало стыдно.

– Ты действительно думаешь, что меня не найдут? Начну бежать – дам зеленый свет на то, чтобы меня ловили.

– Логично, – вынужденно признал я. – И что будешь делать?

– Прятаться за твоей спиной, русский, – невесело улыбнулся Хорхе.

Наверное, это было первой шуткой, которую я услышал от него. Я улыбнулся в ответ и ободряюще хлопнул его по спине.

– Пожалуйста, – сказал я, хотя «спасибо» так и не предшествовало. – Сколько же ты им должен, защитник детских прав?

– Ты ещё предложи уплатить мой долг, – почему-то разозлился Сикейрос, и это было тоже первый раз за всё время нашего знакомства. – Это не твое дело и не твоя жизнь, не лезь в это болото. Улетай поскорее отсюда и забудь всё, что здесь видел, как страшный сон.

Мне стало обидно. Хорхе другими словами сказал то же самое, что Джулес при нашем первом знакомстве. Но ведь я живу здесь, с ними. Мне, наверное, безумно повезло, что я так быстро здесь устроился. И я старался влиться в их компанию – как существо социально зависимое, я тоже нуждался в общении. Неужели Хорхе думает, что я боюсь?

– Как знаешь.

Я не стал злиться на него. Гораздо больше я переживал – ведь на работе Хорхе будет один. И возвращаться домой – тоже один. Зная это, чем оправдаю себя потом, если с ним что-то случится?

– Береги себя, – как можно ровнее сказал я, прощаясь с ним у автобуса. Сикейрос не ответил, забираясь внутрь.

Я взглянул на часы, дожидаясь своего автобуса. Хорхе уже уехал, и стало неожиданно одиноко. Опершись спиной о железный столб, я задумался. Работа съедала всё время, все силы и весь мозг. Я уже ни о чем не думал, ничего не желал, и чувствовал себя с каждым днем всё хуже. Наверное, проснулась ностальгия, потому что мне становилось душно в этом городе. Кому я здесь был нужен? Дома – родственники, близкие, друзья и знакомые. Здесь я один. Случись завтра со мной что, подловит ли меня местная банда на улице или пырнут ножом в баре – кто вступится за меня? К кому обратиться за помощью? Да никому я здесь не нужен. И я теперь совершенно не понимал тех авантюристов, кто искал счастья на чужой земле.

– Олег.

Я даже вздрогнул, настолько неожиданным был голос, зовущий меня без всякого акцента на родном языке.

– Маркус… – я протянул руку, осторожно пожимая лопатообразную ладонь кубинца. – Давно не виделись.

Бородач кивнул, глядя сквозь меня. Я снова напрягся – не то чтобы я боялся капитана местной баскетбольной команды, просто день не задался с самого утра. Я уже не знал, кому из людей верить.

– Расслабься, – не меняя ни позы, ни интонации, сказал Маркус. – Я не из тех, кто разговаривает, а потом бьет. Я не говорю с теми, кого собираюсь убить.

Я неуверенно усмехнулся.

– Это радует.

– Плохо выглядишь. – Наконец-то тяжелый взгляд сконцентрировался на мне, и я как-то инстинктивно застегнул воротник куртки. Среди всех знакомых мне в Чикаго лиц я терялся только рядом с этим кубинцем. – Не удивлен. «Потерянный рай» не то место, которое сделает тебя лучше.

Я пожал плечами и кивнул.

– Хочу уйти оттуда, – неожиданно выдал я.

– Только сделай это поскорее, – без всякой паузы, точно ждал от меня этого, сказал Маркус. – Пока тебя не втянули в ад, у тебя ещё есть шанс.

Что-то в его интонации убедило меня. Сразу, на месте. Кубинец был странным человеком, нелюдимым и опасным, но не сделавшим мне пока что никакого зла. И я ему верил.

– Приходи сегодня на баскетбол. Тебе везет, но у тебя совсем нет опыта. Я научу тебя играть.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я. Маркус, наверное, и не подозревал, как сильно я нуждаюсь в общении хоть с кем-то. – Я постараюсь.