Текст книги "Непростительно красива, или Лекарство Его Высочества (СИ)"

Автор книги: Ольга Обская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Глава 34. Мягкое наказание

Глава 34. Мягкое наказание

Когда Твинсен вышел из кабинета, Арттерик невольно усмехнулся. Он давно не видел румянца на щеках сына. И пусть краска проступила от гнева, но это гораздо лучше, чем бледность и круги усталости под глазами.

Каждый раз, когда он видел Твинсена уставшим, тоска сжимала сердце. Тоска и страх, что горестный день, когда потеряет сына всё ближе. Но сегодня у него в душу закралась неожиданная смутная надежда. Как утопающий, цепляющий за соломинку, Арттерик ухватился за слова северянки о том, что ей дан дар целительства. Она говорила так убеждённо, что он готов был ей поверить. Его мысль даже пошла дальше. Если северянка и в правду одарённая, то её дар уникален. Уникален, хотя бы потому, что женщинам не дано целительство. И если все-Творец решил одну из них всё же отменить своей милостью, это о многом говорит.

Конечно, Арттерик пока не доверяет деве настолько, чтобы рассказать о болезни сына. Вокруг неё целый шлейф тумана. К ней надо присмотреться. Поэтому оставить её во дворце в качестве участницы фестиваля – лучшее из решений, убивающее двух зайцев.

– Ваше Величество, Магистр Крайдан по вашему приказанию доставлен, – в кабинете появился гвардеец.

– Введите его.

У этой северной девы и Крайдана, похоже, сложились довольно доверительные отношения. Этим можно было воспользоваться. Арттерик решил смягчить Магистру наказание. Он уже успел остыть в отношении Крайдана. В конце концов, северянка права, мы все способны на отчаянные шаги, когда речь о близких.

Крайдан смотрел на Арттерика, пытаясь понять, что тот задумал. Почему остановил ритуал?

– Я рассудил, что запечатывать дар одному из самых сильных магов королевства неразумно. Твои способности могут послужить короне, – объяснил король. – Ты сильно разочаровал меня, но я принял во внимание причины твоего поступка и решил смягчить наказание. Ты будешь направлен в пещеру Коэна. Тебе пойдёт на пользу побыть там один на один со своими мыслями.

Пещеру Коэна по-другому называли пещерой мрачных дум. В ней сложным образом схлёстывались ментальные поля, перекручивались, наслаивались одно на другое. Они терзали любого, кто попадал туда, пролезали в самое нутро, доставали наружу воспоминания о всех совершённых грехах. Повторяли это мучительно снова и снова.

– Пробудешь там два дня, – добавил Арттерик.

Крайдану показалось, что ему послышалось. Речь не о годах, не о месяцах, а о днях? Какими бы мучительными не были думы в пещере Коэна, но всё же срок в два дня выглядел неоправданно мягким.

– Почему два? – невольно переспросил Крайдан.

– Потому что потом ты будешь нужен мне здесь. Я назначаю тебя опекуном Анабель из Лаамарии на всё время фестиваля.

– Опекуном? – решение короля показалось настолько неожиданным, что Крайдан поначалу даже не понял мотивов.

– Да, опекуном. Она сирота. Заниматься поиском её дальних родственников некогда. Тебя же, насколько я заметил, она уважает как отца. Будешь отвечать за её безопасность. А заодно приглядывать, чтобы не наделала глупостей.

Крайдан не знал, как относиться к сказанному. После разговора с Демиром его терзало беспокойство за Снежану. Он чувствовал, что тот начнёт грязную игру. Крайдан жаждал получить возможность оградить её от него. И вот такая возможность дарована ему самим королём. И он, разумеется, её не упустит. Но знает ли Арттерик, что именно эта часть его приказа станет для Крайдана настоящим наказанием? Магистр давно был честен с собой. Снежана вызывает в нём совсем не те чувства, которые должен испытывать опекун к своей подопечной и совсем не те чувства, которые должен испытывать женатый мужчина к чужой женщине. Крайдан, конечно, не даст им волю, ничем не выкажет, но знает, что это будет мучительно.

– Ступай, – распорядился король.

– Ваше Величество, уж если я назначен опекуном Анабель, позвольте перед тем, как отбыть в пещеру Коэна, переговорить с ней.

Крайдан хотел успеть предупредить Снежану, что Демир знает о Капле Арата. Его не будет во дворце два дня. За это время Демир уже может подстроить ловушку. Ей нужно быть осторожной.

– Хорошо. Но у тебя не больше получаса.

Глава 35. Мёрфиль прав

Глава 35. Мёрфиль прав

Твинсен зашёл на летнюю веранду и сел в кресло спиной к окну. Специально. Чтобы самому оставаться в тени, а на северянку, которой придётся занять место напротив, падал солнечный свет. Долго ждать не пришлось. Она появилась в сопровождении лакея. Всё в том же тёмно-синем бархатном платье. Разумеется. Он ведь не дал ей времени не то что переодеться, а даже прийти в себя. Твинсен почувствовал укол совести, но тут же его придушил. Именно благодаря этой деве его через месяц женят. Свободной жизни придёт конец. К нему приставят какую-нибудь пустую чопорную насквозь фальшивую девицу из знатного рода, которую ему придётся терпеть до конца своих дней.

Как бы ни злился, но воспитание заставило его подняться в приветствии. Лакею кивнул, чтобы испарился. Северянка грациозно опустилась в кресло под мягкие лучи заходящего солнца, после чего и Твинсен занял свой наблюдательный пункт. Он позволил себе не спеша разглядеть её. Несколько раз провёл взглядом по изящному стану. Дьявольски красива – волнующие женственные плавные линии. Поднял взгляд выше, задержался на каштановых локонах, на тонкой шее. Черты её лица казались притягательными настолько, что не хотелось отводить взгляд.

Северянка нисколько не смущалась. Не проявляла настороженности или страха. Она изучала его с такой же беззастенчивостью, как это делал он. И будто видела в Твинсене что-то своё – в глазах лучилось тепло, а губы почти улыбались.

Принц поймал себя на том, что чуть было не улыбнулся в ответ. Что это? Вот так в один момент поддался её чарам? Как быстро он забыл, что именно эта красота, которой он сейчас любуется, и обеспечила ему проблемы. Невольно вспомнились слова Мёрфиля: «Мы, мужчины, то преклоняемся пред женской красотой, то считаем её источником всех бед». Что шут имел в виду? Паясничал или философствовал? Намекал, что не всегда женщины виноваты в мучениях мужчин?

Возможно, Мёрфиль прав, но это не меняло дело. Всегда ли, не всегда, однако планы Твинсена нарушила именно эта дева, что сидела сейчас напротив. И он был зол на неё. Он и позвал её сюда не чтобы любоваться, а чтобы дать волю своей досаде. Чтобы показать северянке, что он видит её насквозь – прекрасно понимает, какими приёмами она добилась своего.

Улыбаться расхотелось. Вместо этого Твинсен вынес северянке приговор мрачным взглядом. Он знал, что перенял способность отца одним лишь взглядом заставить собеседника почувствовать себя виноватым.

– Ты знаешь, о чём я хотел поговорить с тобой?

– Догадываюсь, Ваше Высочество, – синие глаза смело смотрели прямо в его глаза.

Твинсена удивил ответ. Он и сам-то до конца не знал, почему потребовал от северянки явиться сюда.

– Вот как? И о чём же?

– Думаю, вы хотели поговорить со мной ровно о том, о чём мы разговаривали с Его Величеством. Вы хотели предупредить меня, что моё участие в фестивале – чистая формальность. Дань давней традиции и не более. Что я ни в коем разе не должна рассчитывать на то, что кто-то, в том числе и вы, будет рассматривать меня как вашу возможную невесту. И я хочу поблагодарить вас за честность. Это очень благородно со стороны мужчины сразу очертить рамки. Чётко дать понять свои намерения, чтобы женщина не питала ложных надежд, тем самым уберечь её от напрасных любовных страданий и разбитого сердца.

Твинсена сразили слова северянки. Её прямота и рассудительность. Он ощутил, как против его воли, у него растёт любопытство. Она не совсем верно угадала, о чём он собирался разговаривать с ней. Но последняя её фраза, показалась интересной, чтобы продолжить тему.

– Ты думаешь, что любовные чувства можно контролировать? Что можно усилием воли избежать увлечения? Я полагал, юные девы исповедуют правило «сердцу не прикажешь».

– Я смогла приказать сердцу забыть, когда любимый предал, – снова поразила убийственной прямотой северянка. – Но боль была куда бы меньшей, если бы я сразу знала, что не нужна этому человеку. Думаю, Ваше Высочество, вы согласитесь со мной, если бывали когда-нибудь влюблены. Случалось с вами такое?

– Влюблённость? Случалось. Когда мне было двенадцать.

Твинсен невольно улыбнулся. Всё-таки северянке удалось заставить его губы растянуться.

– И кем же была эта юная дева? Надеюсь, она не разбила вам сердце?

Эта юная дева была необыкновенно похожа на ту, с кем сейчас беседует Твинсен. Особенно глаза. Будто его давнишняя юношеская фантазия ожила. Она даже разговаривала так, как ему когда-то представлялось. Просто и смело – на равных.

– Нет, моё сердце осталось целым, – ответил Твинсен только на вторую часть вопроса.

– Вот и за моё можете не волноваться, Ваше Высочество. Оно продолжит биться ровно и спокойно. Я прекрасно уяснила свою роль на фестивале.

Слова задели. Почему? Это говорит уязвлённое самолюбие? Твинсен не знал. Но совершенно явственно ощутил, что ему хотелось бы, чтобы северянка им увлеклась. В его юношеских фантазиях та дева с портрета отвечала ему взаимностью. Позволяла поцелуи и другие вольности. Но что фантазии по сравнению с тем, каким бы сладким оказался поцелуй вживую?

Взгляд замер на её губах. Их форма была точь-в-точь, что отложилась в памяти, только они были чуть более пухлыми и ещё более соблазнительными… И всё же почему северянка так похожа на ту – с портрета двухвековой давности?

– Анабель, расскажи мне, откуда ты родом. Кто твои родители?

Вопрос ей не понравился. Впервые за всё время разговора она напряглась.

– Я сирота. Мне больно вспоминать о родных. Была бы благодарна, если бы мы не стали касаться этой темы.

Твинсен тут же извинился. Сам рос без матери, и понимал чувства северянки.

– Позволите идти, Ваше Высочество? Я ещё не имела возможности передохнуть с дороги.

Он испытал новый укол совести. Сначала отец томил северянку беседой, теперь он. Она наверняка не только устала с дороги, но и голодна.

– Нет, не позволю. Только после того, как разделишь ужин со мной.

Твинсен позвонил в колокольчик, чтобы вызывать лакея.

– Позови прислугу накрыть здесь стол для вечерней трапезы на двоих, – отдал он распоряжение появившемуся на веранде Сервилю.

Старший гвардеец мрачно хмурил брови, показывая Крайдану, что время истекло.

– Магистр, следуйте за нами. Королевский приказ – доставить вас в пещеру Коэна сегодня. Мы должны выезжать немедленно, иначе не доберёмся до захода солнца.

Крайдан понимал это и без слов. Он уже несколько минут находился у покоев, которые отвели Снежане. Её не было на месте. Горничная, которая перестилала постель, не знала, где хозяйка.

Он надеялся дождаться её. Отправляться на поиски по дворцу, уже не было времени. Но Снежана так и не появилась. Пора было подчиниться приказу.

Крайдан злился. Не на кого-то конкретно – на дьявольски неправильно сложившиеся обстоятельства. Но горничная приняла его тяжёлый взгляд на свой счёт.

– Магистр, вы можете написать записку вашей подопечной. Я сейчас же её разыщу и передам, – виновато пролепетала она.

Крайдан уже знал, что письма имеют свойство сначала быть прочитанными совсем не теми, кому адресованы. Но другого выхода не было. Нужно было обязательно предупредить Снежану о Демире.

– Бумагу, – рявкнул он.

Через пару мгновений перед ним появился лист и перо. Он написал несколько слов. С виду ничего особо не значащих. Но надеялся, что Снежана поймёт посыл.

Горничная засеменила по коридору в центральную часть дворца, а Крайдан последовал за гвардейцами на выход.

Глава 36. Долгожданная награда

Глава 36. Долгожданная награда

Небосвод окрасился предзакатными красками. Пора было заканчивать работать, но Арттерик не спешил уходить из кабинета. Велел позвать целителя. Не только для того, чтобы выслушать отчёт о состоянии здоровья сына – был ещё один повод для беседы.

– Присядь, – указал Тельмару на стул, когда тот явился.

Терпеливо дождался, пока лекарь удобно устроится.

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы все-Творец даровал женщине способность целить? – поинтересовался Арттерик задумчиво.

– Нет, Ваше Величество, – Тельмар поправил свои косматые пряди, упавшие на лоб. Почему никогда не собирает их лентой? Наверняка ведь спутанные клочья вызывают у него изрядную досаду.

– Ходят слухи, что в Лаамарии иногда рождаются одарённые девочки, – продолжил Арттерик.

– Да, Ваше Величество, до меня тоже доходила подобная информация. Но я сомневаюсь, что речь о даре целительства. Скорее, о ментальном даре женского воздействия на мужчину.

– У меня есть основания полагать, что одну из лаамариек все-Творец всё же отметил своей милостью и даровал способность врачевать. Что ты по этому поводу думаешь?

– Все-Творец мудр. Но нам, простым смертным, не дано постичь его мудрость, – уклончиво ответил Тельмар.

– Ты уже знаешь, кто будет представлять северную провинцию на фестивале?

– Да, Ваше Величество. Я слышал, что это Анабель из Лаамарии.

– Вижу, слухи при дворе распространяются быстро, – усмехнулся Арттерик. – Когда я говорил про одарённую лаамарийку – имел в виду её. С завтрашнего дня будешь с ней заниматься. Прощупаешь – попробуешь развить её дар. И прояви всё своё усердие. Если у девы начнёт что-то получаться – щедро тебя награжу.

– Могу ли я рассчитывать на ту награду, о которой давно прошу вас, Ваше Величество?

Арттерик помрачнел. Тельмар не знал отказа в деньгах. И не только в них. В распоряжение целителя было отдано целое крыло дворца. Любая другая его просьба или прихоть тоже безоговорочно выполнялась, кроме одной – Тельмар хотел обрести супругу. Но какая женщина добровольно согласится стать женой неряшливого горбуна, прослывшего при дворе человеком с большими странностями? Такой брак мог состояться только по приказу короля. Арттерик понимал желание Тельмара обзавестись семьёй и наследниками, но у него не лежала душа обрекать на несчастливую жизнь избранницу целителя.

– Я подумаю, – единственное, что мог пообещать Арттерик.

– Благодарю вас, Ваше Величество, – Тельмар остался доволен уже тем, что не получил резкого отказа на свою просьбу, как это было обычно. – Я приложу максимум усилий, чтобы выполнить ваш приказ.

Арттерик кивнул, показывая, что отпускает целителя. Тот неловко слез со стула, поклонился и удалился.

Король смотрел ему вслед и думал, почему так зацепился за эту идею с северянкой и её даром. Смутная надежда, поселившаяся в сердце, не таяла – наоборот росла. Наверное, впервые за долгие годы…

Несчастья обрушились на королевскую семью, когда Арттерику исполнилось сорок. Та весна была довольно прохладной, но один из дней выдался на удивление тёплым. Супруга решила прогуляться в королевском саду с Твинсеном, которому в ту пору было семь. Арттерик присоединился к ним. Захотелось отдохнуть от дел – провести пару часов с семьёй. Теперь он уже не помнил, кому именно пришла в голову идея устроить пикник прямо на молодой весенней траве в тени цветущих яблонь.

Прислуга расстелила покрывало и вынесла корзинки со всевозможной снедью. Арттерик отослал всех – сам хотел поухаживать за Зимфеей. Они наслаждались сочными сэндвичами с беконом и зеленью, Твинсен – шоколадной пастилой. Они были слишком разморены под ласковым весенним солнцем, слишком расслаблены, слишком увлечены неторопливой беседой, чтобы заметить опасность. А она уже приближалась, беззвучно скользя чёрным брюхом по траве. Она уже наметила цель.

Боковым зрением Арттерик заметил чёрную извивающуюся ленту. Кобра Ллахонсе – самая ядовитая, самая коварная, самая опасная. Он узнал её по белым искрящимся пятнам на капюшоне. Она атакует на расстоянии – просто выплёвывает яд на свою жертву. Арттерик действовал стремительно. Схватил нож и отсёк ей голову. Надеялся, что успеет защитить супругу и сына, но было поздно – змея успела выпустить яд.

Зимфея тут же лишилась чувств. И Твинсен тоже был без сознания. Кобра целилась в супругу, но немного яда попало и на сына. Через несколько часов королевскому доктору удалось привести обоих в чувства, но его вердикт прозвучал беспощадно. Противоядия не существует. Жертвы чёрной кобры обречены.

Арттерику это было известно и без слов целителя. О смертоносных чёрных кобрах знает каждый человек в королевстве. Он был убит горем. Он не знал, кого винить в произошедшем. Себя? Почему не заметил опасность заранее? Или кого-то ещё? Арттерик не мог понять, как кобра Ллахонсе могла оказаться в королевском саду. Эти змеи водятся только в одном месте – в горном районе северной провинции. Неужели одной из них удалось перебраться в центр королевства? Или это дело рук предателя. Змею могли привезти с Севера и специально подбросить в королевский сад. Доказать это не удалось, но всё равно все слуги, кто имел хоть малейшее отношение к Северу, были уволены. Арттерик издал приказ больше не брать на работу северян.

Единственным утешением в те скорбные дни стал для Арттерика Тельмар. Яд кобры Ллахонсе действует коварно – медленно, но неотвратимо, однако целитель обещал, что сможет какое-то время сдерживать губительное действие отравы. Он заверил, что владеет уникальной целебной магией, которая отодвинет неотвратимое, и приступил к лечению.

Зимфея, хоть и не заметила сам момент нападения кобры, быстро догадалась, что с ней произошло, но малыш-Твинсен – нет. Родители решили не рассказывать ему о случившемся. С лекаря тоже взяли клятву хранить молчание.

Тельмару удалось невозможное – пять лет он сдерживал болезнь Зимфеи, хотя обычно яд убивает за несколько месяцев. Но всё же настал день, когда отрава сделала своё чёрное дело. К счастью, на Твинсена попало меньше яда, поэтому до недавнего времени у целителя получалось сделать так, чтобы принц не чувствовал недомогания. Однако в последнее время Арттерик стал всё чаще и чаще замечать, что сын быстро утомляется. И горькие думы всё чаще и чаще одолевали короля.

Но сегодня мысли были не такими мрачными. Причина в деве, которая смела заявить, что умеет целить. Она с Севера. Родилась в этих мятежных, порочных, опасных, таинственных, непонятных землях. Как раз там, где водятся чёрные кобры. А что если её предки знали, как излечиться после нападения змеи? А что если ей передались эти сокровенные знания?

Глава 37. Да хранит тебя и весь твой род все-Творец

Глава 37. Да хранит тебя и весть твой род все-Творец

Ужин с принцем закончился, и Снежана наконец-то могла отправиться в свои покои. Прошедшую трапезу можно было назвать почти приятной. Почти – потому что расслабиться нельзя было ни на секунду. Приходилось постоянно контролировать себя, чтобы не сказать чего-то лишнего. Но сам принц Снежане понравился. Он оказался не только внешне похож на обаятельного Родиона День-Добрый, но и по характеру. У Твинсена внимательные любопытные глаза. Очень живая психика. Он эмоционален, и пока не научился, подобно отцу, тщательно скрывать свои эмоции. Но этим и подкупает. Он привлекателен, даже когда злится, а уж когда улыбается… В нём есть природная галантность, мужская харизма, сексуальность. Он рождён разбивать женские сердца. Ему, как и Родиону, для этого и делать ничего не нужно. Снежана была уверена, что каждая вторая девушка, приехавшая на фестиваль, падёт жертвой его обаяния. Впрочем, устоят ли оставшиеся ещё тоже под большим вопросом.

Снежана зашла в свои покои и облегчённо вздохнула – наконец-то осталась один на один с собой. Сняла туфли, присела на софу, окинула свои владения взглядом. У неё ещё не было возможности внимательно тут всё рассмотреть. Странно осознавать, что эта комната станет её домом на несколько недель. Если бы не была вымотана сегодняшним тяжёлым днём, наверное сильно бы изумилась необыкновенной роскоши. Кровать, тумбы, туалетный столик – вся мебель сделана из светлого, почти белого дерева, украшена изысканной резьбой, инкрустирована камнями. Кругом кричаще дорогие материалы – блестящая позолотой парча обивок, тонкий шёлк палантина, мягкая шерсть белоснежных ковров. Но что Снежана хотела? Королевский дворец, как-никак.

Пока освежалась и переодевалась в повседневную одежду, строила планы на вечер. Наметила несколько дел. Во-первых, разыскать королевскую библиотеку и выбрать пару-тройку полезных книг. Во-вторых, начать налаживать контакты. Ей показалось, что соседние покои, которые пустовали днём, сейчас уже кем-то заняты. Видимо, начали съезжаться представительницы знатных родов на фестиваль невест. Можно рискнуть познакомиться с соседкой.

Снежана, конечно, отдавала себе отчёт, что между девушками развернётся конкуренция, а может даже, вспыхнет открытая вражда – на дружеские отношения рассчитывать не стоит. Особенно Снежане – её ведь будут принимать за северянку. Но не могут же все поголовно оказаться такими склочными и злобными. Теплилась надежда, что удастся разыскать хоть кого-то, с кем можно будет нормально поговорить. Снежана уже соскучилась по женскому обществу. С момента, как попала сюда, ей приходилось иметь дело исключительно с мужчинами, если не брать во внимание, короткого и неприятного знакомства с послушницами и Матерью-настоятельницей.

Планы были очень правильными и грандиозными, но стоило Снежане прилечь на кровать, чтобы немного отдохнуть, она тут же вынуждена была признать – день вымотал настолько, что сил куда-то выходить из покоев не осталось. Придётся отложить все дела на завтра. Но в одном она себе не могла отказать – ещё раз внимательно изучить записку от Крайдана, которую ей передали ещё во время ужина с принцем. Тогда Снежана лишь пробежала по строчкам глазами. Большего в присутствие Твинсена позволить себе не могла. Но теперь ей никто не помешает.

В записке было всего три фразы.

Милостью Его Величества я назначен твоим опекуном, Анабель.

С сегодняшнего дня все Магистры будут находиться во дворце, чтобы помочь в организации фестиваля, но я вынужден буду отсутствовать три дня.

Да хранит тебя и весь твой род все-Творец.

Снежана перечитывала записку снова и снова. Сердце ликовало от радости. Три дня – и Крайдан вернётся. Это означало, что наказание короля оказалось нестрогим. Снежана знала, что Крайдан ждал чего-то гораздо более сурового. Он никогда не говорил открыто, но она чувствовала, что за похищение артефакта из королевской сокровищницы его могут сослать в ссылку или даже отправить в застенки на долгие-долгие годы.

Крайдан был единственным человеком в этом мире, кто стал по-настоящему близким, за кого у Снежаны болела душа. Как согревала мысль, что теперь из его глаз уйдёт боль и горечь. Он сможет стать счастливым. Его жена наверняка отыщется. Снежана подозревала, что никуда она и не пропадала – Крайдан сам спрятал её на время неприятных разборок. Он окончательно простит ей её безумный поступок, вместе они переживут горечь потери, и у них ещё будет возможность зачать ребёнка. Они же ещё молоды! У таких мужчин, как Крайдан, обязательно должны быть дети. Он будет замечательным отцом! Снежана даже представила себе малыша, похожего на Крайдана. У него были серьёзные тёмные глаза, как у папы, и вьющиеся светлые волосики. Малыш улыбнулся. Что-то сжалось, скрутилось внутри. Странное щемящее чувство, название которому Снежана не знала…

Она отложила записку, но в голове всё равно крутились фразы, которые, кажется, выучила наизусть. Что-то было в них особенное, что-то не так. Зачем вообще Крайдан решил ей написать? Он же знал, что король так и так даст ей знать, что назначил его опекуном. Лакей, которого прислал Арттерик, поведал не только об опекунстве, но и о том, что Крайдана не будет во дворце три дня. То есть по сути, ничего нового Снежана из записки не узнала. Но в этих трёх фразах должно было быть что-то важное, иначе бы Крайдан не стал их писать.

Да хранит тебя и весь твой род все-Творец.

Записка заканчивалась этой фразой. Звучало, как предупреждение, что Снежане грозит опасность. Может, Крайдан хотел от чего-то предостеречь? Почему в записке упоминается род? Что имел в виду Магистр? Если подразумевался род Магвайр-л’Арата, то кто именно? Крайдан же знает, что Снежана не знакома ни с одним представителем рода. Всё что её связывает с Магвайр-л’Арата – это мамин кулон. Стоп! Так, может, Магистр именно его и имел в виду?

Снежана не знала, то ли это её разбушевавшаяся фантазия усмотрела в невинной фразе целое послание, то ли там действительно зашифровано предупреждение, что Снежане и Капле Арата что-то угрожает. Что-то или кто-то?

С сегодняшнего дня все Магистры будут находиться во дворце…

Не в этой ли фразе подсказка? Кроме Крайдана Снежана знала только одного Магистра – Демира.

Она села на кровати. Истому как рукой сняло. Снова и снова прокрутила в голове слова записки. Теперь Снежана почти на сто процентов была уверена, что Крайдан оставил ей послание неспроста. Хотел предупредить: самой держатся подальше от Демира и прятать от него Каплю Арата. Кстати, артефакт вообще неплохо было бы спрятать ото всех. Носить его на шее опасно. При дворе приняты платья с глубоким декольте, поэтому Снежане так и так надо придумать новое укрытие для кулона. Но какое? Устроить где-то тайник? Под матрасом? В шкафу? Опасно. Горничные тут вышколенные – тщательно убирают каждый закуток. Каплю Арата лучше постоянно носить с собой.

Что ж, кажется, пришла пора разобраться со здешним нижним женским бельём. Снежана так пока и носила своё земное – оно казалось ей привычным и удобным. Но у местного бюстье, напоминающего плотную короткую майку, имелось одно преимущество – потайной кармашек. Очень предусмотрительно, учитывая, что платья и юбки здесь карманами похвастаться не могли.

Бюстье оказалось относительно удобным. Не сдавливало. Только застёжки – эти десятки крючочков, как и на блузах, нервировали. Пока расстегнёшь, пока застегнёшь. Но зато кармашек порадовал. Кулон поместился в нём без проблем. Теперь, если потребуется, можно спокойно переодевать наряды в присутствии прислуги.

Не успела Снежана подумать о прислуге, как в покои пожаловала девушка в передничке и чепце.

– Я Гриза. Меня приставили к вам, госпожа Анабель, – застенчиво поклонилась она. – Пришла подготовить вас ко сну.

Ну, хоть прислуга тут волком не смотрит на северянок, уже спасибо.

– Ничего не нужно, Гриза, – улыбнулась ей Снежана. – Можешь быть свободна.

Неплохо было бы познакомиться с горничной поближе, но не сегодня. Сил совсем не осталось – даже улыбка получилась вымученной.

Повторять дважды не пришлось. Гриза моментально ретировалась.

Снежана не помнила, как заснула. Отключилась, едва голова коснулась подушки. Сказалась прошлая бессонная ночь и день, полный тревог.

Глубокий сон без сновидений оборвался так же неожиданно, как и начался. Ещё не раскрыв глаза, Снежана поняла, что заставило её проснуться посреди ночи – дыхание… Чужое дыхание… Мужское дыхание… Она ощущала его отчётливо…