Текст книги "Жена на полгода (СИ)"
Автор книги: Ольга Иконникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
29.
За день до бала в замок прибыл Мартин Дюпон – кузен маркиза. И хотя он отнесся ко мне достаточно приветливо, он показался мне человеком весьма чванливым и не готовым расточать свою доброжелательность на тех, кто не мог быть ему полезным.
Невысокого роста, чуть полноватый, с уже наметившейся лысиной, он выглядел старше своих тридцати пяти лет, но, кажется, этим гордился. Он носил очки и полагал, что это тоже добавляло ему значимости.
Он сразу же активно включился в поиск нужной нам книги в библиотеке, хотя даже он не мог уже вспомнить, как она выглядела.
– Я читал ее лет десять назад, – оправдывался он и разводил руками, понимая, что возлагаемые на него надежды не оправдались. – Разве мог я тогда подумать, что это окажется важным? Обычная старая, ничем не примечательная книга.
Теперь мы сидели в библиотеке уже вчетвером, и дело понемногу продвигалось —из семи полок шкафа с книгами о магии мы проверили уже две. Хотя кто мог гарантировать, что искомая книга случайно не попала совсем в другой шкаф?
С очередной кипой книг мне досталась толстенная книга, в которой описывалась, магия всех древних аристократических родов Велансии, но даже в ней не было ничего о проклятии Лефевров. Хотя в целом там было немало интересных сведений.
Магия Ренуара по линии отца относилась к боевому типу. И хотя в мирное время в Велансии применение боевой магии было дозволено только в особых случаях, иметь дело с человеком, обладающим такими способностями, в любом случае было опасно.
А вот по линии матери в роду маркиза были в-основном целители и менталисты.
Особо сильные маги с этой стороны его генеалогического древа могли наложить и заклинание отката, которое могло действовать аж четверть века.
Это заставило меня серьезно задуматься. Если подобный дар был и у самого Ренуара, то причинив вред ему, я могла достичь совсем не того, чего хотела – этот вред обратился бы в мою сторону или в сторону близкого мне человека. Ну, что же, это только укрепило меня в мысли, что нападать на маркиза самой не было никакого смысла – мне нужно было лишь найти доказательства его вины и передать их в руки органов правосудия.
И почему-то я была почти уверена, что эти доказательства будут связаны с первой женой его светлости. В смертях трех следующих его жен дознаватели не усмотрели ничего подозрительного. Что же касается Абелии, то все посчитали, что она просто, сбежала из замка. Но что, если это на самом деле не так? Ведь даже если бы в горах ее растерзали дикие звери, хоть что-то должно было там остаться – шляпка, лоскуты от платья, саквояж. И если Абелия, как и остальные жены Ренуара, уже мертва, то наверняка она где-то здесь, в замке. И если я найду ее останки, то это сильно пошатнет версию о невиновности маркиза.
И я с особым усердием принялась за изучение другой книги – той, в которой описывался замок Ренуар. В ней были несколько подробных карт с обозначением помещений и даже потайных ходов.
Герцог Лефевр и месье Дюпон первыми удалились из библиотеки, и когда мы с месье Томази остались там вдвоем, он посчитал возможным со мной заговорить. И мой интерес к замку не остался им незамеченным.
– Здесь обозначены только те потайные ходы, которые общеизвестны. Да и то большинство из них давно уже непроходимы.
– Значит, есть еще и другие? – я сразу же ухватилась за его слова. – Простите, вам, должно быть, кажется это странным, но я никогда прежде не бывала в старых замках, но много слышала о спрятанных сокровищах. Нет ли чего-то подобного и здесь?
Он улыбнулся:
– Это вовсе не кажется мне странным. Я сам, будучи мальчишкой, излазал замок герцога Лефевра вдоль и поперек, и если бы вы спросили меня именно о нём, то я с удовольствием показал бы вам все тайные места, какие знаю сам. Но в замке Ренуар я оказался уже в более серьезном возрасте, и мой интерес к сокровищам и привидениям к тому времени уже поугас. Но то, что потайных ходов здесь куда больше, чем обозначено на плане, несомненно. Вот только кто о них может знать?
Разве что Барруа – мне кажется, он знает обо всём, что тут происходит. Но он из тех людей, которые крайне редко показывают свою осведомленность.
Барруа? С ним я, по сути дела, еще толком не познакомилась. Во взглядах, что он бросал на меня, сквозила такая холодность, что я не решалась к нему подступиться. Да и вряд ли я могла рассчитывать на его поддержку – он был слишком предан хозяину. Быть может, предан даже настолько, что помог бы ему скрыть следы преступлений.
Нет, дворецкий был бы последним человеком в замке, с кем я попыталась бы заговорить о том, что меня интересовало. К тому же, он был достаточно проницателен, чтобы разглядеть в моем интересе не просто досужее любопытство.
– Должно быть, вы не были знакомы с покойными женами его светлости, раз учитесь в университете в Велансе. Вчера я смотрела на их портреты в галерее —все они были так молоды и так милы. Не правда ли, ужасно жаль, что с ними такое приключилось?
Месье Томази нахмурился, и по лицу его пробежала тень.
– Нет, я как раз был с ними знаком, и их гибель стала ударом не только для маркиза, н и для всех, кто их знал. Конечно, лучше всего я знал мадам Абелию —они с его светлостью были обручены еще с детства, и она часто приезжала в замок Лефевр вместе со своим отцом. Но я знал немного и остальных – каждая из них заслуживала лучшей участи. Но стоит ли нам говорить о них сейчас? Боюсь, после подобного разговора вы не сможете заснуть.
Я не стала настаивать – это могло показаться подозрительным – и переключилась на более приятную тему.
– Будете ли вы на балу, месье Даниэль? Я слышала, что подобные мероприятия проходят в замке с большой пышностью. Кажется, ожидаются много гостей? На днях я уже имела удовольствие познакомиться с одной из них – с той, которая, кажется, намерена стать следующей женой маркиза.
Он немного растерялся, но поскольку я, произнося это, беспечно улыбалась, улыбнулся в ответ.
– Вы, должно быть, говорите о мадемуазель Шамплен? Да, ни для кого не секрет, что она давно уже мечтает примерить на себя титул маркизы Ренуар. Мне не следует обсуждать чувства почти незнакомой мне девушки, но, говорят, что она влюбилась в его светлость в совсем юном возрасте, увидев его однажды в столичном театре. Но я рад, что вы воспринимаете это так философски.
– А как же иначе? – рассмеялась я. – Я слишком хорошо осознаю свое положение, чтобы претендовать на что-то большее.
Но он печально покачал головой.
– Но всё же, согласитесь, иногда сохранять невозмутимость бывает очень непросто. Поверьте, я знаю, о чём говорю. Я сам нахожусь в замке исключительно из милости маркиза, и некоторые окружающие не забывают время от времени мне об этом напоминать. Вы спросили, буду ли я на балу. Да, потому что на этом настаивает маркиз. Но сам бы я предпочел не появляться в бальной зале. К чему делать вид, что я ровня всем тем, кто будет там в числе гостей?
В этом мы были с ним похожи, а потому вполне поняли друг друга.
30.
В этот вечер мы ужинали все вместе. Мы с Селестой предпочитали поглощать пищу молча, а вот мужчины разговаривали много и на самые разные темы. Я надеялась, что они пустятся в воспоминания, но нет – беседа касалась преимущественно текущих политических вопросов.
Месье Дюпон, хоть и силился делать вид, что принадлежит к высшему обществу, на самом деле был в него не вхож, а потому говорить так запросто о короле, его высочестве и прочих важных персонах не мог. Но зато он охотно поддакивал всему тому, что изволил говорить герцог Лефевр и, похоже, жадно впитывал каждое его слово, чтобы потом, при случае повторить всё это в том кругу, где он вращался.
Коснулся разговор и готовящейся военной экспедиции к Дальним островам, и это был единственный вопрос, по которому герцог и месье Дюпон разошлись во мнениях – Лефевр полагал это мероприятие слишком опасным и потому безрассудным, а его племянник всячески поддерживал решение его величества.
Первой из-за стола поднялась мадемуазель Ганьер. Затем я. Как ни странно, но маркиз предпочел выйти из столовой вместе со мной, предоставив возможность, отцу и кузену продолжить беседу. И когда мы отошли от дверей на приличное расстояние, его светлость спросил:
– Не возражаете, моя дорогая, если эту ночь мы проведем вместе?
Я хотела съязвить и отчитать его за подобное предложение, но вовремя сообразила, что это – одно из условий договора, и теперь, когда в замке появился посторонний человек, нам следует показать всем, что мы отнюдь не пренебрегаем супружескими обязанностями.
Подумав об этом, я почувствовала жар на щеках и отвернулась, чтобы маркиз не заметил моего смущения. Но судя по его короткому смешку, это всё-таки от него не ускользнуло.
– Конечно, дорогой! Я приду к вам через четверть часа.
Он поцеловал мою руку, и мы разошлись по своим апартаментам. Оказавшись у себя, я велела Камиле подать мне шелковую сорочку и парчовый халат и сообщила, что эту ночь проведу в спальне мужа.
– И это правильно, ваша светлость! – одобрительно кивнула горничная. – На вашем месте я старалась бы так поступать как можно чаще. Говорят, вода камень точит.
Если его светлость привяжется к вам за это время, то уже не сможет с вами расстаться. Мне Жак сказал, что за обедом его светлость так на вас смотрит, так смотрит!
Я фыркнула. Ох, уже и сказочник этот Жак! Но отчего-то эти слова весьма польстили моему самолюбию. И всё-таки я возразила:
– Нам с маркизом совершенно ни к чему привязываться друг к другу. Это —временный брак, и он не может иметь продолжения.
Но Камила в этот вечер была настроена крайне романтично.
– А я слыхала, ваша светлость, что иногда такие браки становятся очень даже настоящими. Матушкина знакомая как-то рассказывала, что ее племянница как раз вот так стала женой сержанта королевской гвардии. Сначала побыла у него в гарнизоне временной женой, а потом, когда он в отставку вышел, он уже не захотел с ней расставаться. Вы, поди, и сами знаете, что временный брак нетрудно сделать настоящим – нужен только пройти через церковный обряд.
Формально сделать это было действительно нетрудно, но на самом деле такие случаи были крайне редки. И уж меньше всего такую практику можно было применить к нам с маркизом.
Камила поняла это и сама и вздохнула:
– Я понимаю, что его светлость не сможет сделать вас своей настоящей супругой, но такие важные господа часто, помимо официальной жены, имеют еще и даму сердца. Так почему бы вам такой дамой не стать? По моему разумению, маркиз Ренуар стоит того, чтобы держаться за него обеими руками в любом статусе.
Я не останавливала ее только потому, что ее разглагольствования отвлекали меня от собственных беспокойных мыслей. Никогда прежде я не оставалась наедине с мужчиной, тем более – ночью. И хотя я не боялась, что его светлость нарушит уговор и покусится на мою честь – это было не в его интересах, – сама ситуация была довольно щекотливой.
И потому, когда я переступила порог его спальни, дрожь пронзила всё мое тело.
– Вы замерзли? – удивился маркиз.
Я покачала головой, ругая себя за такое проявление страха. Мне совсем не хотелось, чтобы маркиз считал меня истеричкой.
Кровать и в самом деле была огромной, и это несколько подбодрило меня. Если мы расположимся на разных ее сторонах, то, пожалуй, не сумеем друг друга коснуться даже случайно.
– Прошу вас, располагайтесь! – сказал хозяин. – И советую вам хорошенько выспаться – бал потребует много сил. С каждым из гостей потребуется перекинуться хотя бы несколькими ничего не значащими фразами. При этом ты понимаешь, что они приехали сюда отнюдь не из дружеского к тебе расположения, а чтобы было что потом обсудить. Замок Ренуар – источник местных домыслов.
– Но если вы относитесь к балам подобным образом, – я осторожно села на краешек кровати, – то зачем вы вообще устраиваете их? Тратить столько времени и денег только для того, чтобы обеспечить кого-то поводом для сплетен?
Он усмехнулся:
– Верность традициям. К тому же, это еще и способ развлечь самого себя. Может быть, вам тоже понравится наблюдать за гостями – среди них попадаются весьма забавные особы.
Я легла спать, не снимая халата. Остаться в тонкой сорочке рядом с чужим для меня мужчиной было решительно невозможно. Впрочем, и сам маркиз снял только свой камзол. Темноту комнаты разрезал только неяркий свет одного магического кристалла.
Когда я шла сюда, мне казалось, что я не смогу заснуть, но, как ни странно, я провалилась в сон, как только моя голова коснулась подушки.
Но проснулась я раньше, чем наступило утро – от шума за окном. Что-то стукнуло по карнизу, и я вздрогнула и открыла глаза.
Этот звук разбудил и маркиза – его светлость вскочил раньше, чем это сделала я.
Секунда – и в его руках оказалась шпага. Он что, держал ее возле кровати?
Он подошел сначала к одному окну, потом – к другому. Но, кажется, на улице всё было спокойно. По движению его руки в комнате вспыхнули еще несколько магических фонарей, и стало светло.
– Должно быть, это снег упал с крыши, – Ренуар попытался улыбнуться, но я видела – он был встревожен.
И эта шпага, что была под рукой. Чего он боялся в собственном доме, в окружении родных и преданных ему слуг?
И я только сейчас подумала о том, что всё-таки существует пусть и малое, но вероятие того, что маркиз невиновен. И если это так, то его страх вполне объясним.
Но если он не был замешан в гибели своих жен, то почему он вел себя так безучастно? Почему не сделал ничего, чтобы их защитить?
– Простите, я вас разбудил, – он положил шпагу на пол и сделал несколько глотков воды прямо из кувшина, что стоял на столе.
– Ничего страшного, – ответила я. И, может быть, не стоило спрашивать его об этом, но я не смогла промолчать. – А вы никогда не думали, ваша светлость, что смерти ваших жен были отнюдь не случайны?
31.
– Конечно, думал, – после некоторой паузы ответил маркиз. – Было бы странно не подумать об этом после исчезновения одной жены и гибели трех других.
– Вот как? – сна уже не было, и я села в кровати, поплотнее запахнув ворот халата.
– И к какому же выводу вы пришли? Если вы не верите в проклятие Лефевров, то...
Я не решилась продолжить, но он подхватил мою мысль.
– То значит, я должен был подумать, что это – дело рук человеческих. Да, именно так я и подумал, но не нашел никакого подтверждения этому предположению.
Зачем бы кому-то было их убивать?
Он либо намеренно провоцировал меня обвинить его напрямую, либо подобная версия казалась ему столь невероятной, что он и подумать не мог, что кто-то может подозревать его самого.
– Ваши жены были богаты? – я собиралась выяснить это окольным путем, но раз уж мы затеяли этот разговор, то почему бы не спросить его самого?
Он усмехнулся. Он стоял у окна, и мне было не видно его лицо, но я не сомневалась, что в его взгляде в этот момент должны были появиться гнев и обида.
Но он слишком хорошо владел собой, чтобы показать мне это.
– Если вас интересует, какое приданое они мне принесли, то да, оно было весомым. Но поверьте – оно не настолько велико, чтобы ради него один из Лефевров мог решиться на такие страшные преступления. И вы сами однажды изволили упомянуть, что обо мне говорят по всей стране. Поверьте, мне совсем не нужна была подобная слава. Так что если вы всё-таки подозревали меня, то совершенно напрасно. Впрочем, и другого человека на роль преступника я вам предложить не могу.
Возражать ему сейчас было бы не просто глупо, но и опасно – мы были одни, и я отнюдь не чувствовала себя в безопасности. Но я впервые задумалась о том, что смерть маркиз Ренуар могла быть выгодна не только их супругу.
– К кому перейдет ваш титул, если с вами что-то случится прежде, чем у вас появится сын?
А вот сейчас маркиз подошел чуть ближе.
– К Мартину Дюпону. Он – сын младшего брата моего отца. Признаться, мне нравится ход ваших мыслей, и если бы преступником оказался мой кузен, я без всяких сомнений отправил бы его за решетку. Но вынужден вас разочаровать —Мартин слишком труслив, чтобы решиться на такое.
Но я продолжала настаивать!
– Но он имел подобную возможность?
Маркиз пожал плечами:
– Не уверен. Но, кажется, он был в замке, когда погибли Эдит и Габриэлла. Но зачем бы ему убивать их – куда проще было бы убить меня самого. Так он получил бы титул сразу.
Но у меня был ответ на этот вопрос.
– Во-первых, его сразу заподозрили бы в этом. А во-вторых, он должен прекрасно знать, что вы владеете заклинанием отката, и любой вред, причиненный вам, мог обратиться против него самого.
Ренуар кивнул:
– Ну, что же, с вашим первым доводом я готов согласиться. Но что касается второго, тут вы не правы. Я не владею заклинанием отката. Да, им прекрасно владела моя мать, но, к сожалению, мало знать слова заклинания, нужен еще и дар, чтобы его применять – а именно он мне не передался. Если у вас нет других подозреваемых, помимо Дюпона, то предлагаю закончить этот разговор и постараться еще немного поспать.
У меня был еще один подозреваемый – мадемуазель Ганьер, но я понимала, что если я произнесу это имя, то его светлость поднимет меня на смех. А потом, чего, доброго, еще и передаст Селесте мои слова. Так что лучше было промолчать, что я и сделала, снова забравшись под одеяло.
– Я понимаю, Айрис, ваше беспокойство, – продолжил маркиз, расположившись на другой стороне кровати, – теперь всё это касается и вас. Но если даже этот таинственный убийца существует на самом деле, то ему нет никакого резона причинять вред вам, ведь все знаю, что наш с вами брак – временный.
– Надеюсь, ваша светлость, что вы правы, – буркнула я и закрыла глаза.
Проснулась снова я уже поздним утром – шторы были распахнуты, и комнату заливал солнечный свет. Маркиз что-то читал, сидя в кресле, но стоило мне приподнять голову, как он тут же вскочил.
– С добрым утром, дорогая Айрис! Если не возражаете, я вызову лакея. Я ужасно голоден, но не решился потребовать завтрак, прежде чем вы встанете.
Разумеется – он не хотел, чтобы кто-то знал, что я спала в халате. Я поднялась, привела себя в порядок и через несколько минут уже наслаждалась чаем со сдобными булочками.
К полудню в замок на итоговую примерку бального платья прибыла мадам Софи.
Ее помощницы помогли мне одеться, и когда я посмотрелась в зеркало, то едва сдержала восхищенный вздох.
Платье было восхитительным, и в девушке, укутанной волнами голубого шелка, я едва узнала себя. Никогда прежде у меня не было такого дорогого наряда.
– Когда вы наденете еще и драгоценности, – без тени сомнения заявила модистка,
– от вас невозможно будет отвести взгляд. Все мужчины будут смотреть только на вас, поверьте, ваша светлость. И не вздумайте смущаться от того, что вы не ровня этим господам. Сейчас вы – жена маркиза Ренуара, так наслаждайтесь этим в полной мере!
Она расправила кружево на подоле платья и удовлетворенно кивнула.
– Высший класс! Вы созданы для подобных нарядов! И вот еще что – я только сейчас это поняла – вы чем-то похожи на предыдущую жену его светлости. А это значит, что вы выглядите как дама из высшего общества!
Она сказала это и принялась болтать о другом, не догадываясь, какую рану обнажила в моем сердце.
32.
Мне совсем не хотелось, чтобы кто-то еще заметил наше сходство с Габриэллой, поэтому я велела Камиле уложить мои волосы так, чтобы длинные светлые пряди не были выпущены. Но в ответ на это всё то время, что горничная трудилась над прической, я вынуждена была выслушивать ее охи и вздохи по поводу того, что, негоже прятать такую красоту.
После обеда Барруа принес бархатную подушечку на которой лежал восхитительный гарнитур с голубыми драгоценными камнями. Я не знала, как называются эти камни, да это было и неважно – они были старинными, явно дорогими и идеально подходили к моему платью. Впечатление от роскошного жеста маркиза испортило только одно – выражения лица дворецкого.
Когда Барруа передавал серьги и колье Камиле, он посмотрел на меня как на дворовую собаку, случайно оказавшуюся в хозяйских покоях. Но я предпочла сделать вид, что этого не заметила – совсем ни к чему было перед балом портить себе настроение.
– Ох, как они вам идут, ваша светлость! – восторженно ахнула горничная, когда я надела и серьги, и колье, и платье. – Право же, вы куда больше похожи на настоящую маркизу, чем некоторые дамы, которые бывают тут на балах.
И хотя я понимала, что моя горничная видела не так уж много знатных дам, ее одобрение мне всё равно было приятно.
Гости начали съезжаться, когда уже совсем стемнело, и повсюду зажглись разноцветные магические кристаллы, и весь замок стал похож на огромную шкатулку с самоцветами.
Я думала, что его светлость предпочтет встречать гостей один, не желая привлекать к своей временной жене особого внимания, но нет – маркиз пришел за мной, когда под окнами раздался скрип колес первой подъехавшей ко крыльцу кареты.
– Идемте развлекаться, дорогая! – заявил он и вдруг застыл на пороге.
Он смотрел на меня с таким удивлением, что мне стало и неловко, и обидно.
Неужели драгоценности и дорогой наряд значат так много?
– Айрис, вы восхитительны! Мне будут завидовать все мужчины в зале!
Я чуть наклонила голову, благодаря его за комплимент, но обида никуда не делась.
А еще появился страх, что временное замешательство его светлости было вызвано отнюдь не моей красотой, а тем, что он увидел, как я похожа на его четвертую жену.
Но я постаралась отогнать невеселые мысли, и в зал вошла уже с улыбкой на губах.
Тем более, что наградой за недавнюю сценку с дворецким в моих апартаментах послужила новая встреча с Барруа – на сей раз и он смотрел на меня по-другому, словно не веря, что я – это я.
Первым прибыл маркиз Вебер – отец Абелии. Это был уже старый и совершенно седой мужчина, и его согбенные плечи свидетельствовали о глубокой печали, в которую он до сих пор был погружен. Я боялась, что он отнесется ко мне с осуждением, но ничуть – он поприветствовал меня вполне сердечно. А когда Ренуар отвлекся, чтобы встретить других гостей, Вебер вздохнул:
– Я рад, что Ноэль снова счастлив. Он вырос на моих глазах, и я всегда мечтал...
Он не договорил и отвернулся, но я поняла, что он хотел сказать. Он мечтал, что, рядом с Ноэлем будет счастлива и его дочь.
Но маркиз позволил себе вернуться в прошлое лишь на минуту. И когда он снова повернулся ко мне, на губах его была хоть и грустная, но улыбка.
– Не обращайте внимания на причуды старика. И если позволите, я хотел бы дать вам совет, – тут он понизил голос почти до шепота, – будьте осторожны! Не знаю, что происходит в этом замке, и кто пытается навредить и женам Ноэля, и ему самому, но подозреваю, что всё эти события – отнюдь не стечение случайных обстоятельств.
Продолжить разговор нам помешало прибытие новой партии гостей, и я едва успела поблагодарить маркиза за заботу, как Ренуар подозвал меня к себе, чтобы представить очередным графам, баронам и прочим дворянам из его маркизата.
Сначала я пыталась запомнить их имена, но довольно скоро я поняла, что это —невыполнимая задача. Да и ни к чему мне это. Этот бал – главное событие сезона в Монтерси, но после его завершения провинция снова погрузится в спячку, и нынешние гости будут коротать вечера, нанося визиты друг другу и делясь воспоминаниями о посещении замка Ренуар. Вряд ли когда-нибудь мы встретимся снова.
После получаса бесконечных приветствий и обмена любезностями я устала настолько, что мечтала только о том, как бы этот бал поскорее закончился. Я чувствовала направленные на меня со всех сторон любопытные взгляды, и слышала шепот, который стихал, стоило мне приблизиться к говорившим. Я понимала, что большинство гостей просто не понимали, как им следует вести себя со мной. Я была недостаточно родовита для того, чтобы они могли признать меня ровней себе, но при этом я временно носила титул маркизы, и выказать неуважение ко мне тоже было немыслимо. Поэтому они улыбались мне в лицо, но с удовольствием обсуждали и осуждали меня за моей спиной. Впрочем, я была к этому готова, а потому подобное отношение ничуть меня не обижало.
Когда большинство гостей уже прибыли, и Ренуар, затеявший спор с каким-то рыжеволосым офицером по поводу географического положения Дальних островов, потащил своего оппонента в библиотеку, я осталась одна и огляделась в поисках Даниэля или Селесты. Мадемуазель Ганьер я не нашла, а вот месье Томази обнаружила у одной из колонн – он стоял рядом с темноволосой женщиной, и судя по тому, сколь много общих черт было в их лицах, это была его мать. Я еще не была знакома с мадам Томази и посчитала, что как раз сейчас будет уместно это сделать.
Я подошла к ним, и они оба учтиво поприветствовали меня. Мать Даниэля была среднего роста, очень изящная и грациозная, а в темных волосах ее серебрились седые пряди, которые издалека заметны не были. Ее платье было весьма элегантным, но явно не новым.
– Рада познакомиться с вами, ваша светлость, – голос у нее тоже был приятным. —Мне давно следовало поприветствовать вас, но состояние здоровья не позволяло мне выйти из комнаты. Я родилась на юге, и до сих пор не могу привыкнуть к здешней погоде. Я всегда простужаюсь зимой и подолгу лежу в постели. Но, простите, я уже, должно быть, утомила вас своими сетованиями.
Она виновато улыбнулась, а заверила ее, что очень рада с ней поговорить, потому как никого, кроме них, в этой зале не знаю.
– Вполне понимаю вас, ваша светлость, – кивнула она. – Я и сама предпочла бы вместо этого бала более скромное и куда более приятное маленькое торжество, где можно было бы запросто поговорить с теми, кто тебе близок и дорог. Но его светлость вынужден устраивать этот праздник для местных дворян – здесь, в провинции, не так много развлечений. Мы же с Дани присутствуем здесь только из уважения к маркизу – он всегда беспокоится, чтобы нам не было скучно. Но (думаю, вы понимаете это) мы на этом празднике чужие.
Конечно, бальная зала была не подходящим местом для ведения разговоров на серьезные темы, но я собиралась задать мадам Томази несколько волнующих меня вопросов, однако сделать это мне помешало объявление о прибытии припозднившихся гостей.
– Его сиятельство граф Шамплен с дочерью!
Я напряглась и не напрасно – когда Эмелин появилась в зале, я увидела, что ее платье тоже было голубым!
