Текст книги "Жена на полгода (СИ)"
Автор книги: Ольга Иконникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
13.
Открытие ярмарки прошло при большом скоплении народа – в эти предпраздничные дни население Монтерси, наверно, увеличилось вдвое. Мэр произнес торжественную речь, пожелал всем приятных продаж и покупок и сам отправился по торговым рядам.
А вот я предпочла воздержаться от посещения магазинчиков и палаток – в такой атмосфере слишком велико было вероятие неразумной траты денег. Поддавшись общему ажиотажу, можно было купить что-то не слишком нужное.
Поэтому я предпочла пойти на набережную, где не было торговцев, зато было на что посмотреть.
В этот день я гуляла одна. Мадам Преваль оказалась слишком занята, чтобы отвлечься хоть на минутку, а Арлет Тьери посчитала, что почти замужняя дама не имеет права предаваться развлечениям.
Город уже принарядился к празднику – в витринах магазинов зажглось еще больше магических огоньков, на площадях стояли украшенные гирляндами и сладкими пряниками ели, а над дверями домов были развешены кольца и дуги, увитые омелой, плющом и падубом.
Повсюду мне встречались державшиеся за руки влюбленные парочки (в такие дни дозволялось чуть большее проявление чувств, чем обычно) и шумные компании родственников и друзей, распевавшие песни, а то и танцующие прямо на снегу. И от того, что все вокруг веселились и делили радость с близкими людьми, я чувствовала себя особенно одинокой.
Накануне я, наконец, отправила папеньке письмо, сообщив о дядюшкиной кончине.
Я написала, что еще какое-то время побуду в доме Робера, а потом отправлюсь в наше имение, и всю последующую корреспонденцию попросила слать именно туда.
Письмо доберется до Алартии не скоро, и к тому времени я, возможно, и в самом деле буду дома.
Я вздохнула, подумав о папеньке, Шарле и Дениз – новогодний праздник я прежде всегда отмечала в кругу семьи.
Жалела ли я, что приехала в Монтерси? Нет, не жалела. Когда я думала о родных, то вспоминала и Габриэллу – по ней я тосковала ничуть не меньше, чем по отцу или младшему брату. Именно она когда-то делала этот праздник для нас незабываемым – мастерила подарки своими руками, украшала дом, устраивала кукольные представления, на которые собирались дети со всей округи.
Я не знала, смогу ли я отомстить маркизу Ренуару за гибель сестры, но я должна была хотя бы попытаться это сделать. А для начала мне следовало узнать, что, случилось в тот день, когда Габи села на лошадь. И рассказать мне это мог кто-то, из замковой прислуги или тот же Даниэль Томази, которого я как раз надеялась, встретить на ярмарке. Он уже известил меня письмом, что говорил обо мне с прибывшим из столицы герцогом Лефевром и в ответ на свою просьбу получил решительный отказ, и теперь (я почти не сомневалась в этом) он наверняка захочет лично извиниться за то, что не сумел мне помочь.
Не меньше получаса я провела, наблюдая за представлением бродячих акробатов.
На улице было холодно, а они выступали без верхней одежды и проделывали такие трюки, что у меня закружилась голова. От артистов шел пар, а я замерзла и решила, что имею право потратить медную монетку на горячий пирожок с капустой.
Так, с пирожком в руках, я и брела по набережной небольшой реки, делившей Монтерси на две части. И именно в этот момент я и увидела вдалеке, в горах высокие шпили замковых башен. Не было никаких сомнений, что это был замок маркиза Ренуара – он сиял тысячами, нет, десятками тысяч ярких огоньков, и казался сказочным видением. И несмотря на ту ненависть, что я испытывала к его владельцу, я не могла на восхититься этой красотой.
Это наваждение продолжалось несколько секунд, не больше, но я всё равно почувствовала себя виноватой – это место не должно было вызывать у меня восхищение. Я замотала головой и повернула в другую сторону – туда, откуда доносились визг и хохот.
На берегу реки была устроена огромная горка, с которой, крича одновременно от страха и восторга, народ скатывался на санях. Мадам Преваль говорила, что, катание с горки было любимой праздничной забавой горожан. Склон был гладким, ледяным, и сани неслись по нему на огромной скорости. Особым шиком считалось, разогнавшись особенно хорошо, доехать аж до другого берега реки, но это удавалось только особенно умелым возничим.
Дома мы тоже часто катались на санях с крутого берега, и вспомнить почти забытые ощущения я не отказалась бы и сейчас. Я огляделась в поисках свободных саней и тут же увидела усатого мужчину, предлагавшего их всем желающим. Сани были и небольшие, одноместные, и длинные, в которых могли разместиться несколько человек. Но стоило мне узнать, что за один такой спуск требуется заплатить целую серебряную монету, как желания кататься у меня поубавилось.
– Разве же это дорого, барышня? – удивился мужчина. – Где еще вы получите такие впечатления? А сани у нас хорошие, крепкие – такие не развалятся, если вдруг перевернутся. А поглядите, как в них удобно сидеть! – нахваливал он. – Да и опять же – их потом еще в гору обратно затащить нужно – я для этого нескольких парнишек нанимаю. Так что простите, мадемуазель, но меньше серебрушки никак нельзя.
Большинство горожан приходили к горке со своими санями, а вот прибывшие издалека торговцы и их семейства, хоть и со скрипом, но монеты усачу платили. Но я себе такой роскоши позволить не могла.
– Желаете прокатиться, мадемуазель? – окликнул меня краснощекий парень, как раз собиравшийся съехать вниз. – Провезу бесплатно, с ветерком!
Он хохотнул, а я сделала шаг назад. Не приходилось сомневаться, что такой возничий за свою бесплатную услугу возьмет другим – наверняка, за этот вечер он облапал уже немало охочих до снежных забав девушек.
Нет, мне давно уже следовало вернуться в дом мадам Преваль – отогреться, подкрепиться сытным ужином. Но отчего-то я не спешила поступить именно так, а всё смотрела и смотрела на летевшие по склону сани. Наверно, в этот момент я прощалась с детством.
– Вас прокатить, мадемуазель?
Я вздрогнула и обернулась – в двух шагах от меня, рядом с высокими санями стоял мужчина в светлой суконной куртке с меховым воротником. На спадавших волнами ему на плечи волосах серебрился снег.
– Могу пообещать, что не стану распускать руки. Но сразу предупреждаю – сани у меня хорошие, и остановятся они только у другого берега. А это значит, что идти обратно придется издалека. А вы, как я вижу, замерзли.
Я перевела взгляд на его сани. Он нисколько не соврал – в отличие от большинства саней на горке, эти были не только добротными, но еще и удобными – высокая спинка из переплетенных прутьев, шкура дикого зверя с длинной шерстью, наброшенная на сиденье. Прокатиться на таких – удовольствие!
– И вовсе я не замерзла! – возразила я.
Мужчина был красив, и встреться я с ним в малолюдном месте, я предпочла бы ретироваться безо всяких разговоров, потому что каждой порядочной барышне известно, что от таких привлекательных и сладкоголосых мужчин – одни неприятности.
Но народу здесь было полным-полно, а, скатившись с горы, я отнюдь не собиралась продолжать с ним знакомство. Более того – чтобы сесть в сани, вовсе не обязательно было называть свое имя. А раз так, то стоило ли лишать себя удовольствия?
14.
Маркиз Ренуар
О браке с Селестой не могло быть и речи. И хотя сейчас отец уже не мог влиять на мои решения, я понимал, что просто так он не отступит – ежедневно и ежечасно он будет напоминать мне о своей гениальной затее, а то и (что будет гораздо хуже) поделится ею с самой Селестой.
И чтобы этого избежать, действовать нужно было решительно. Я должен был срочно найти девицу, которая согласилась бы сыграть роль моей жены. Но несмотря на то, что временные браки в Велансии были явлением вполне обыденным, в моем случае этот вариант было не таким простым, каким мог показаться.
Во-первых, моя избранница на протяжении шести месяцев будет носить титул маркизы Ренуар, а это, как ни крути, ко многому обязывает. И я не мог допустить, чтобы целых полгода рядом со мной была женщина, которая вызывала бы у меня досаду или отвращение. А значит, она должна быть как минимум хороша собой и не совсем глупа. А еще – с хорошими манерами и без дурной репутации. Найти таковую среди простого сословия казалось мне задачей трудновыполнимой.
Во-вторых, эта девица должна уметь держать язык за зубами. О том, что де-факто она моей женой так и не станет, не должен узнать никто и ни при каких обстоятельствах. Не то, чтобы я верил в старинное проклятие, но обжегшись на молоке, начинаешь дуть на воду. А найти молчунью было еще труднее, чем воспитанную мадемуазель среди дочерей торговцев или чиновников. Все женщины – болтушки, в этом я был твердо уверен. Они склонны делиться своими тайнами с матерями, сестрами и подружками. А стоит хоть кому-то из тех узнать о нашей тайне, и с надеждой на мой скорый настоящий брак с дочерью графа Шамплена пришлось бы распрощаться.
Мне показалось, что найти кандидатуру, отвечающую этим условиям, будет проще всё-таки в столице, чем в нашем маленьком Монтерси, и я решил отложить поиски до возвращения в Веланс. Пока же следовало хорошенько отдохнуть и вдоволь повеселиться в праздничные дни.
Я уже и забыл, когда в последний раз встречал Новый год в хорошем настроении.
Наверно, это было еще до моего первого брака. Нет, пожалуй, через три года после него – когда я уже оправился от исчезновения Абелии.
Я тряхнул головой, прогоняя неприятные воспоминания, и велел закладывать карету – сегодня в Монтерси открывалась ярмарка, и я был намерен принять активное участие во всех действах, что будут там происходить. Отец, которому мэр, предлагал выступить на открытии, от этой чести категорически отказался.
– Неужели тебя привлекают балаганные представления и катание с горок? —искренне удивился он.
Сам он, Селеста и Даниэль собирались посетить ярмарку только завтра, при свете дня – когда всё будет чинно и благородно.
Я хмыкнул – а почему бы и нет? Я всегда любил такие забавы. Порой бродячие артисты оказывались не меньшими талантами, чем те, кто выступал в королевском театре Веланса. А в катании с горы я в юности не раз брал первый приз. Так почему бы не попытаться снова?
Приз давался за самый дальний скат, и к тому моменту, как я приехал к горке, было уже немало претендентов на его получение. Погода стояла морозная, склон горы был отлично укатан, а Барруа, как всегда, постарался, чтобы мои сани были самыми лучшими. Чтобы рассчитывать на приз, нужно было купить специальный ‘билет (тут на всём делали деньги), и я сделал это, не задумываясь.
Но бросаться в бой сразу же по прибытии было бы неразумно. Следовало посмотреть на других участников и учесть их ошибки, и я расположился неподалеку от места съезда.
Именно тогда я и увидел ее. Она стояла в нескольких шагах от меня и ела румяный пирожок с таким аппетитом, что я ощутил чувство голода. Изящная, светловолосая, с огромными голубыми глазами – на нее было трудно не обратить внимание. Я сразу понял, что она не местная, а вот определить ее статус затруднился.
Одета она была хорошо, хоть и без шика и не по последней столичной моде. Она была не похожа на дочь торговца или представителя сословия ремесленников. Но ни одна девица благородного происхождения не стала бы вот так, запросто, есть пирожок на улице среди толпы.
Я видел, как ей хотелось прокатиться с горы, но платить за это удовольствие она была не готова. Ну, что же, значит, она – не транжира. Как отказалась и от совместного проката с сыном местного лавочника – стало быть, имеет представление о приличиях. И хотя я совсем ничего о ней не знал, она нравилась, мне всё больше и больше.
– Вас прокатить, мадемуазель?
Она вздрогнула и посмотрела сначала на меня, а потом – на мои сани.
– Могу пообещать, что не стану распускать руки. Но сразу предупреждаю – сани у меня хорошие, и остановятся они только у другого берега. А это значит, что идти обратно придется издалека. А вы, как я вижу, замерзли.
Я не смог сдержать улыбку – если не я сам, то сани должны были непременно ее впечатлить.
– И вовсе я не замерзла!
Сердито возразила она.
И я понял, что она согласится.
– Готовы выиграть главный приз? – спросил я. – Только тогда придется рисковать.
Если будет страшно, можете кричать.
Она отважно кивнула, и мы отправились к месту спуска. Я сел на сани спереди —так управлять ими было гораздо удобнее. Девушка разместилась сзади – без всяких охов-вздохов о том, что это неудобно и неприлично.
А потом мы помчались, и я забыл обо всём. Снег нёсся в лицо, ветер свистел в ушах, а полозья скользили по склону как по маслу. Каждым следующим саням разрешали спускаться только после того, как предыдущие освободят дорогу – если столкнуться на такой скорости, можно было сильно пострадать. Но того, что мы прокатимся так далеко, никто не ожидал, и в месте, где уже начинался подъем на противоположный берег, толпился народ. Конечно, при нашем приближении зеваки бросились врассыпную, то это только еще больше осложнило ситуацию – за считанные секунды принять решение, куда повернуть, было слишком трудно.
Я дернул поводья вправо, и сани, начав заваливаться на бок, врезались в огромный сугроб. Но девушка не закричала даже тогда, хотя, когда я, вскочив сам, стал помогать ей подняться, я услышал, как прерывисто она дышала. Я ожидал упреков с ее стороны, а услышал совсем другое.
– Мы же выиграли, правда?
Я кивнул:
– Полагаю, что так. Но победителя объявят только через час, когда соревнования будут завершены. Предлагаю потратить это время на то, чтобы подкрепиться. На площади есть отличная таверна, где подают превосходных жареных карпов.
Конечно, сказать о пирожных или простом травяном чае было бы приличнее, но я почему-то был уверен, что сытный ужин впечатлит мою спутницу куда больше. И не ошибся.
– Только я заплачу за себя сама! – воинственно заявила я.
Я усмехнулся:
– Ну, разумеется. Только позвольте мне попросить кого-нибудь посторожить мои сани.
Искать сторожа мне не требовалось – мой лакей Матис уже ожидал меня. Я передал ему сани, и обернулся к незнакомке:
– Может быть, вам нужно предупредить кого-то, куда вы идете?
Она покачала головой:
– Нет, в Монтерси я приехала одна.
– Вот как? – на сей раз я был удивлен. Молодые девушки, даже дочери лавочников, редко путешествовали без сопровождения. – И что же привело вас сюда?
Мне показалось, что в этот миг в ее взгляде промелькнуло что-то странное – то ли замешательство, то ли страх. Но подумать об этом я не успел, потому что она сразу же ответила:
– Я здесь проездом. Мой дядя-священник недавно умер, и я еду в столицу искать работу.
Так она сирота? Без родных и друзей в Монтерси? Из семьи священника? Я с трудом сдержался, чтобы не показать, как обрадовали меня ее слова. Лучшую кандидатуру отыскать было просто невозможно!
И если она ищет работу, то у меня есть что ей предложить!
15.
Конечно, мне следовало отказаться от предложенного ужина. Пойти в таверну вместе с мужчиной, с которым я даже не была знакома, было не просто моветоном, а вопиющим нарушением правил приличия.
Но я была голодна, а его слова о превосходном жареном карпе лишь подогрели мой аппетит. К тому же, я хотела получить наш приз, но дожидаться его вручения на морозе было выше моих сил.
Нет, на денежный приз, который должен был достаться победителю, я ничуть не претендовала – сани были не мои, и взнос, уплаченный за участие, – тоже. Но в добавление к мешочку с монетами за победу полагалась большая жестяная коробка настоящих шоколадных конфет. Мне нечасто доводилось их есть – они были слишком дорогими – но я очень хорошо помнила их сказочный вкус. И теперь мне хотелось побаловать ими не только себя, но и мадам Преваль, и ее труженика-сынишку, и даже мадемуазель Тьери. Это было бы отличное лакомство к праздничному столу.
Поэтому я мысленно остановилась на компромиссном варианте – я вполне могу посидеть за одним столом с этим мужчиной, но при этом не стану называть ему своего имени, ибо каждая приличная девушка знает, что знакомиться с мужчинами на улице недопустимо. Но если мы не познакомимся, то приличия формально будут соблюдены, разве не так?
И потому его вопрос о том, что привело меня в Монтерси, вывел меня из равновесия. Разумеется, я не собиралась говорить ему правду (да ему, наверно, не было до этой правды никакого дела), а потому сказала только то, что ранее услышала от меня и мадам Преваль. И совсем не поняла, почему вдруг мои слова вызвали у него такой интерес.
Впрочем, думать об этом мне было некогда – жареная рыба и впрямь оказалась великолепной, и я набросилась на нее, ничуть не заботясь о том впечатлении, которое мой аппетит мог произвести на сотрапезника. К его чести, он ничуть не докучал мне расспросами и тоже отдал должное принесенным хозяйкой яствам.
После рыбы он предложил попробовать здешние пироги, но я решительно отказалась. Голод я утолила, а сдобу за куда более умеренную плату я могла поесть и у мадам Преваль.
Мы вернулись на берег реки как раз к тому моменту, когда устроитель соревнований стал объявлять победителей и призеров. Нас он объявил так: «Самый элегантный мужчина и самая красивая девушка Монтерси!» Мой спутник получил бархатный мешочек, а я – вожделенную коробку конфет. Ну, что же, это было отличное начало ярмарки!
– Благодарю вас за чудесный вечер, сударь! – на радостях я решилась произнести несколько вежливых и ни к чему не обязывающих слов.
Жестяная коробка была сказочно красива, и я испытывала восторг, держа ее в руках.
– Позвольте мне проводить вас, мадемуазель! – похоже, он придал моей банальной вежливости совсем иной смысл.
Но если он полагал, что коробка конфет дает ему право рассчитывать на какую-то особую благодарность с моей стороны, то совершенно напрасно! А за свою часть ужина я заплатила сама.
– Благодарю вас, сударь, – на сей раз я постаралась произнести это так холодно, как только смогла, – но вы и так потратили на меня слишком много времени. К тому же, мне не хотелось бы, чтобы хозяйка, у которой я остановилась, увидев меня с мужчиной, подумала обо мне дурно.
Я заметила, как дрогнули в молчаливом смешке уголки его тонких губ, и рассердилась еще больше.
– Я вовсе не хотел обидеть вас, мадемуазель! – воскликнул он и отступил от меня на шаг. – Напротив, я хотел сделать вам необычайно выгодное предложение! Вы же сказали, что ищете работу.
Я усмехнулась. Он не мог предложить мне то, что мне было нужно. А никакая другая работа мне была не интересна.
– Весьма признательна вам за участие, сударь, но, право же, вам не стоит беспокоиться об этом, – я покачала головой и продолжила путь.
Но то тут же услышала скрип его шагов за своей спиной. Похоже, он не намерен был отставать.
– Может быть, вы хотя бы выслушаете меня, мадемуазель? – он обогнал меня, развернулся и встал напротив. – Уверяю вас, стоит вам узнать, в чём дело, и вы не станете отказываться.
– Вот как? – мне стало смешно. – И что же вы намерены мне предложить?
При свете магического фонаря мне было хорошо видно его лицо. И в этот момент на нем уже не было улыбки.
– Выходите за меня замуж, мадемуазель!
Мне показалось, что я ослышалась, и я уточнила:
– Что вы сказали?
– Я предложил вам выйти за меня замуж.
Ну, вот, он снова улыбался – наверно, наслаждался моей растерянностью. Но если это была шутка, то очень дурного толка. И я постаралась вложить в свой взгляд всё то презрение, которого заслуживал этот шутник.
– Отойдите с дороги, сударь! Я не намерена более разговаривать с вами!
Но он и не подумал посторониться.
– Вы обиделись, мадемуазель? Но отчего же? Я отнюдь не шучу!
– Да неужели? – возмутилась я. – Не хотите же вы сказать, что всерьез предложили руку и сердце девушке, даже имени которой вы не знаете? И какой бы наивной я ни была, я ни за что в это не поверю!
– Да позвольте же мне всё объяснить! – он тоже, кажется, начал терять терпение. —Да, это вполне серьезное предложение. Я только забыл уточнить, что речь идет о временном браке!
Я пошатнулась. Да за кого он меня принимал? Как он посмел предложить это мне, дочери графа? Ах, если бы в моих руках была сейчас шпага, этот наглец быстро бы пожалел о своих словах.
Хотя через пару секунд я всё-таки признала, что из нас двоих о своем благородном происхождении знаю только я, и это несколько умерило мой гнев. Но в любом случае подобное предложение было для меня неприятным и совершенно неприемлемым. И хотя, возможно, именно мое поведение дало ему повод повести себя так, я не намерена была прощать ему такое оскорбление.
– Польщена оказанной мне честью, сударь, – язвительно произнесла я, – но вынуждена от нее отказаться. И если вы сейчас же не отойдете в сторону, я позову на помощь.
– Ну, что же, – он пожал плечами с заметным разочарованием, – если вы не хотите на несколько месяцев стать настоящей маркизой, то не буду вам более докучать.
Он сошел с дорожки, сразу провалившись в снег по колено, и, обойдя меня, медленно пошел прочь. А меня пронзила внезапная догадка. Вряд ли в маленьком Монтерси, пусть даже и во время знаменитой ярмарки, оказалось несколько настоящих маркизов. Их на всю Велансию было не более полутора десятков.
И теперь уже я сама окликнула его:
– Стойте, сударь! Да кто вы такой?
Он сразу же развернулся. На его губах мелькнула довольная улыбка. Похоже, он ничуть не сомневался, что его слова произведут на меня должное впечатление.
– Маркиз Ренуар к вашим услугам, мадемуазель!
И церемонно поклонился.
