Текст книги "Колыбельная для эльфа"

Автор книги: Ольга Хрипина-Головня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Хрипина-Головня Ольга
Колыбельная для эльфа

ПРОЛОГ

Лицо выплыло из темноты в круг света – перекошенное, искаженное тенями, которые отбрасывали свечи.

– Эльфы выиграли войну! – нож, задрожав, эффектно вонзился в столешницу. Прямо у края разложенной на столе карты – потертой, местами порванной, испещренной пометками и значками. Голос говорившего был полон ярости

– Ты хотел сказать, мы выиграли войну, – с усмешкой отозвался второй голос, выдергивая нож и аккуратно кладя его на карту. – Держи себя в руках и не вздумай проделать такую штуку с ножом при Нем.

– Может, мне вообще на Него не смотреть? – огрызнулся первый голос, в котором проскользнул испуг.

– Можешь и не смотреть, – последовал покладистый ответ. – Если не хочешь увидеть, как Он сердится. У Него сейчас много поводов быть вне себя, как мы все понимаем.

Задрожало тусклое пламя свечей. Рассохшаяся дверь скрипнула, отворяясь. Трое как по команде выхватили мечи и выставили перед собой, не сводя глаз с дверного проема.

Ворвавшийся ветер принес с собой запах дыма и сырость. И без того темная комнатка стала еще темнее – за спиной вошедшего стояла непроглядная, беззвучная чернота. Ни огонька, ни звука.

– Мы очень рискуем, находясь здесь, – раздался женский голос. Фигура, стоявшая ближе всех к двери, убрала меч в ножны за спиной.

Вошедший скинул с головы капюшон и обвел всех внимательным взглядом. Снаружи лютовали холода – губы вошедшего замерзли и потрескались.

– Земли горят, – отозвался он, подходя к столу. – Никому нет дела до того, куда вы делись. По-крайней мере, пока что.

Голос у вошедшего мужчины был низкий, глубокий и вкрадчивый.

– У нас мало времени, – мужчина положил на стол несколько плотно скрученных свитков.

– Я позвал вас, чтобы предложить сделку и новый план.

– Новый план?! Да это безумие! – взвизгнул было второй голос и осекся. Повисла испуганная тишина

Мужчина подождал, пока все трое выровняют дыхание и продолжил.

– Заклинание не было прочтено до конца. Он или она не пришли в наш мир.

На сей раз раздавшийся возглас был возгласом ликования.

Мужчина поднял руку, призывая к тишине.

– Многие земли выжжены дотла. Мы потеряли след тиа. Пройдет немного времени, и те из нас, кто уцелел, будут в лучшем случае выгнаны за пределы этих краев. Но Она не повержена. Ей и нам понадобится много времени, чтобы восстановить свои силы. К тому моменту, как мы будем готовы, я хочу, чтобы никто не смог выйти сражаться против нас.

– Но как? – спросила женщина.

Мужчина показал на свитки.

– Я предлагаю вам заключить договор. Вы поможете нам. В будущем, этот договор защитит ваших потомков и ваши земли.

В наступившем молчании трое развернули свитки.

– Полное безумие, – закончив чтение, высказалась женщина безбоязненно. – Никто не пойдет на такое.

Мужчина сжал пальцы в кулак.

– Наоборот. Как раз сейчас такое предложение встретит поддержку и понимание.

– Но это… это в конце концов приведет к полному вырождению рода, – потрясенно сказал первый голос.

Мужчина кивнул.

– Ставьте свои подписи. И тогда обещаю, когда Она вернется, вашим потомкам будет дарована защита. И власть. Или же вы сейчас можете присоединиться к остальным и сделать вид, что довольны победой.

Трое переглянулись.

И дружно потянусь к чернилам.

В ту ночь снег в горах покрылся сотнями следов. Они шли цепочкой, прыгали друг на друга, расходились в разные стороны и сходились возле раззявившего черную пасть ущелья. Там, неподвижные, словно изящные изваяния, стояли четверо всадников. То ли кого-то ждали, то ли уже замерзли насмерть.

Потоптавшись на месте и умяв снег, следы укладывались в виляющую дорожку и выводили сквозь ущелье на широкую площадку, кольцом укрытую стенами гор от ветра.

Первое, что увидел бы сторонний наблюдатель, проследовав за дорожкой, – высокую статную женщину, распахнувшую за спиной крылья, и юношу, стоящего на коленях и одетого в не по погоде тонкую рубаху. И только потом заметил бы и мужчину, сидевшего на свернутом плаще поодаль, и несколько десятков фигур напротив.

И, быть может, удивился бы, почему снег под ногами – черный?

Изящные тонкие пальцы пробежались по прохладной рукояти кинжала. Женщина сдунула прядь темных волос со лба и обхватила рукоять удобнее. Заглянула в глаза стоявшего на коленях юноши, ободряюще улыбнулась и резким движением загнала тому лезвие прямо в сердце.

Со стороны мужчины послышался тихий, усталый вздох.

Женщина склонилась над упавшим на бок телом, вытащила кинжал и обтерла его о веревку, связывающую руки юноши. Дунув на пальцы, любовно приложила их к его губам и поспешно отступила на шаг. Тело скорчилось, объятое мгновенно вспыхнувшим огнем и в следующий момент рассыпалось пеплом.

– Двести пятьдесят семь, – громко отсчитал голос за спиной. – У входа ведь больше никого не осталось? – Звук легко отразился от стен, прогулялся по площадке и замер, уткнувшись в грудь высокого мужчины. Тот расправил сложенные за спиной крылья и поднял вверх связанные руки.

– Вы будете прокляты, – шевельнулись пересохшие, замерзшие губы.

Женщина поцеловала кинжал, белозубо улыбнулась и резко взмахнула крыльями. Толстый слой пепла на снегу взвился в воздух и осел снова.

– Иди сюда, обреченный, – нежно позвала она, протягивая руку к мужчине. – Мы будем спасены.

ГЛАВА 1

Яркое солнце вызолачивало верхушки деревьев. Редкие белые облака вальяжно плыли по небу, обещая ясный теплый день.

На высоком деревянном помосте стояли трое: мужчина, женщина, и девушка.

Вокруг помоста толпились перешептывающиеся эльфы. В первом ряду стояли дети – тех, что помладше, взяли на руки, и они вертели головой туда-сюда, с любопытством разглядывая собравшихся.

Мужчина – высокий, широкоплечий и темноволосый и женщина – статная, стройная с гривой рассыпавшихся по плечам светлых волос, были одеты в церемониальные одежды дома тиа земли Андагриэль.

Девушка – крупная, ширококостная, ладно сложенная, без видимого напряжения держала в правой руке тяжелый двуручный меч.

Постороннему наблюдателю эта сцена мало бы о чем сказала, зато любой эльф понял бы все сразу.

Воин Клана проходил посвящение тиа – правителей эльфийской земли.

Мужчина вытянул руку ладонью вверх, призывая к тишине.

– Сегодня я, тиа Ондор, отдаю свое доверие Аэль Рималь Минар, – звучным голосом выкрикнул он.

Женщина коснулась макушки девушки.

– Сегодня я, тиа Андагриэль, отдаю свое доверие Аэль Рималь Минар, – мелодично повторила она.

Аэль вытянула правую руку ладонью вперед.

– Сегодня я, Аэль Рималь Минар, принимаю доверие своих тиа, и клянусь не замарать его, – красивым глубоким голосом ответила девушка.

Тиа Ондор скрестил руки на груди. Эльфы, знавшие, что последует дальше, затаили дыхание, готовясь слушать.

– Мы помним.

Много лет назад наши земли были едины, – пронесся его голос над толпой.

Некоторые эльфы беззвучно повторили за тиа слова.

– Мы помним.

Мы были защитой прочим народам. Мы берегли их от темноты в их сердцах. От диких племен. От войн. От междоусобиц. От набегов. Мы были опорой и поддержкой, ибо видели в том свой долг.

Толпа слаженно вздохнула.

Тиа Однор смолк. Тиа Андагриэль прошлась по помосту.

– Мы помним, – окутал слушающих ее голос. – Мы принимали все удары на себя. Везде, куда мы могли дойти, везде, от пустошей до гор, от гор до моря мы защищали и оберегали тех, кто слабее нас.

Эльфы слушали, затаив дыхание. Никто из них никогда не видел моря.

– Мы помним. Наши друзья, те, кому мы верили больше всего, предали нас, – голос Андагриэль набирал силу.

– Мы помним. Они привели с собой Тьму и Тени, готовые поглотить наш мир. Мы встали против них. Мы оградили других, мы не позволили предателям эмъенам придти в чужие земли.

Теперь эльфы хмурились. Все, кроме самых маленьких, знали продолжение рассказа.

Аэль смотрела прямо перед собой невидящим взглядом и кусала губы.

– Больше половины нашей земли было уничтожено, – тихо продолжил Ондор. И голос его был полон боли. – Больше половины наших родов – погибло. За тех, кто, возможно, никогда и не заслуживал нашей защиты. Ибо сколько мы ни вели их – жажда крови, наживы и злость никуда не делись из их сердец.

Эльфы сжимали кулаки, повторяя за Ондором беззвучное: " больше половины родов".

– Мы были вынуждены уйти из нашей земли, земли Милари. Мы победили – но ценой победы чуть не стало наше полное уничтожение.

И мы сказали: хватит. Отныне мы больше не будем защищать, помогать, учить, вести и погибать за других. Эльфы больше никогда не будут гибнуть в войне. Мы сложили оружие.

Толпа согласно закивала.

– Но нам пришлось сделать уступку, – продолжила Андагриэль, взглянув на Аэль. – Наши предки согласились с тем, что воины Клана, что испокон веков чтили порядок и помогали соблюдать его, имеют право продолжать выполнять свой долг. Помня при этом Закон.

Аэль?

Андагриэль сделала паузу и выжидающе посмотрела на эльфийку.

Девушка моргнула, словно очнулась от глубокой задумчивости.

– Ни один эльф, никогда, ни при каких обстоятельствах, не смеет отнимать жизнь эльфа или кого-либо из другого народа, идя тем самым против природы, эту жизнь давшую – хрипло сказала она. – Наказание – вечное изгнание из всех эльфийских земель. Изгнаннику ставят клеймо на ладонь, дабы каждый видел его омерзительное преступление против жизни.

– Как мы узнаем, что ты будешь соблюдать Закон? – выкрикнул кто-то в толпе. Аэль повернулась, пытаясь взглядом отыскать спрашивающего. Эльфы согласно зашумели.

– Вы, воины Клана, отправляетесь в чужие земли, защищать чужаков! – крикнула высокая женщина, стоявшая во втором ряду. – Кто будет следить за вами? Откуда нам знать, что когда ты вернешься домой, на твоих руках не будет чьей-то смерти?!

Тиа Андагриэль подняла руку, призывая эльфов успокоиться. Но прежде, чем она успела что-либо сказать, шум перекрыл звонкий, гневный женский голос.

– Значит, когда ты Ферриль, свой товар с торговым представительством отправлял, и на него дьеши по дороге в Траг напали, это было плохо. Когда воины Клана оказались рядом и твой товар уцелел – это было хорошо. А теперь ты смеешь в чем-то заранее подозревать Аэль, которая, возможно, однажды так же спасет чей-то товар? Жизнь?!

Ондор поискал взглядом говорившую и, коротко усмехнувшись, кивнул.

Разумеется, это была подруга Аэль. Целительница Амарисуна Ноэйл стояла во втором ряду, уперев худенькие руки в бока. Темно-медные, густые волосы беспорядочно рассыпались по плечам, а хорошенькое лицо было совсем несимпатично перекошено – еще чуть-чуть и глядишь, эльфийка щелкнет зубами и укусит.

– Нет, я не это имел ввиду… – сразу стушевался Ферриль. Амарисуа хмыкнула.

– Если не то имел ввиду, то и кричать о соблюдении Закона не надо было. А кто из вас считает, что Аэль недостойна доверия тиа – скажите это прямо сейчас. Мне и тиа в лицо, – ядовито продолжила она.

Эльфы отозвались пристыженным бормотанием. Слово тиа имело высшую власть, доверие тиа – было высшей наградой. Пусть даже это доверие было частью церемонии посвящения тиа.

" А сегодня нам еще встречаться с землепашцами", – с тоской подумал Ондор. – "И с торговой гильдией обсуждать список товаров. И к празднику Последних Листьев готовиться. И что мешало Аэль пройти церемонию чуть раньше?".

Будто прочтя мысли мужа, тиа Андагриэль подняла руку, призывая к тишине.

– Я верю, что Аэль будет с честью выполнять свой долг воина Клана, и ни у кого нет причин сомневаться в этом, – мягко подвела она церемонию к завершению. – Пусть удача всегда будет рядом с тобой, Аэль. И помни, что твоя земля всегда будет ждать тебя.

Эльфы разразились приветственными криками, мгновенно перейдя от меланхолии и настороженности к восторженной эйфории. Ондор заметил, что Амарисуна, с очень недовольным видом, проталкивается среди эльфов подальше от помоста.

Аэль вложила меч в ножны за спиной.

Вечернее солнце лениво перевалилось за горизонт, посылая тонкие, лишенные тепла лучи сквозь пожелтевшую листву реденькой рощи. Подувший ветерок прогулялся по уходящей вниз, с холма, аллее и тропинкам, вильнул в сторону и поиграл со ставней уютного двухэтажного домика из дерева. Набрал скорость и пронесся чуть дальше, мимо еще нескольких таких же аккуратных домов, вспугнул обнимающуюся на крыльце парочку, утомился и вернулся обратно. Там ветер выдохся окончательно, потеребил вялую листву и напоследок разнес по округе дивный, диковинный травяной запах.

Он шел от большого и на вид – очень тяжелого чана, из которого медленно поднимался зеленый ароматный пар. Чан же, в свою очередь, был подвешен над костром, разожженным на полянке перед домиком. Рядом – одна с черпаком на длинной ручке в руках, вторая с деревянной глубокой плошкой – суетились Аэль и Амарисуна.

– По-моему, это все-таки должно пахнуть немного по-другому, – принюхавшись, вынесла приговор Аэль. Амарисуна подняла от чана голову и раздраженно сдунула прилипшую к щеке травинку.

– Не знаю, Аэльга, тебе виднее, я верожский хмель никогда не варила. А что, запах должен быть сильнее или слабее?

– Если совсем-совсем честно, то это вообще не должно пахнуть, – последовал мрачный ответ.

За высокими кустами, отгораживающими дом и поляну, послышались шаги и мелодичный свист. Вскоре над ветками появилась темная макушка, а следом на поляну вышел и ее обладатель – широкоплечий, загорелый мужчина, лет тридцати на вид. Увидев девушек, мужчина остановился и рассмеялся.

– И тебе здравствуй, Квиэн, – буркнула Амарисуна, выливая в чан из плошки что-то тягуче-темное. Аэль сделала вид, что страшно занята завязыванием узла на холщовой рубашке и приведением в порядок помявшейся юбки.

– Здравствуй, здравствуй, Суна, – отсмеявшись, поздоровался мужчина. – Чудесно обе смотритесь. Зелье варите?

– Боюсь, что именно его, – вздохнула девушка, снова принюхиваясь.

Квиэн покачал головой.

– Смотрите, котлу дно не сожгите, – эльф обвел поляну взглядом.

– А где твоя наставница? У меня снова бессонница, думал, может быть, она мне то чудесное снадобье даст? Могу анаром расплатиться, могу – тут мужчина хитро подмигнул – отдать то чудесное, сшитое недавно платье, что ей так понравилось.

– Ларна поздно будет. Просто так возьми, – отмахнулась Амарисуна. – Слева от двери в доме, на полке стоит. Мы этой дряни еще месяца три назад наварили, девать некуда.

– Видать, я один бессонницей маюсь во всей земле Андагриэль, – Квиэн обогнул не поднимающую на него глаз Аэльгу, легко взбежал по ступеням крыльца и скрылся в доме. Тотчас оттуда раздался грохот.

– Наверное, опять меч над дверью сорвался, – вжала голову в плечи Амарисуна. И повернулась к подруге.

– Аэль, я тебя не понимаю. Церемония прошла, ты получила доверие тиа. Чего ты так робеешь?

– Если бы ты сегодня не вступилась, они бы ее припомнили тот случай у Открытых земель, когда воин Клана получил клеймо, – горячо прошептала Аэльга. Суна открыла рот, чтобы ответить, но в это время на пороге появился Квиэн: в одной руке он сжимал склянку с прозрачной жидкостью, в которой уныло плавал белый сморщенный корешок, другой – щупал затылок.

– Хороший у тебя меч, Амарисуна, – похвалил эльф. – Шишка прямо на ощупь растет. Ты его специально над дверью вешаешь?

– Да. Для особо любимых клиентов. Иди сюда, – протянула руку девушка, но Квиэн мотнул головой.

– Само пройдет, не надо. Может, сумею разжалобить Льерре на парочку лишних поцелуев.

– Когда уезжаешь? – повернулся он внезапно к Аэльге.

Та вскинула голову

– Завтра с утра. Сперва в Мэль, а потом – в Миарронт, в школу Стражей.

Эльф раздраженно дернул плечом и медленно спустился с крыльца.

– Суматошный город этот Мэль, каждый раз, когда приезжаю туда на торги – голова кругом идет. Раса на расе. Сельты важничают, сельтены злобствуют, дьеши вообще непонятно чем занимаются, арги – торгуются, как всегда, а про этих полукровок и людей я вообще молчу. Добровольно отправляться жить в такой город, да еще и как жить…

– Когда-то ведь мы защищали этих, как ты их называешь, полукровок, – вспыхнула Аэльга. Квиэн скривился.

– За что и поплатились, – эльф отвернулся от девушки – Что ж, Амарисуна, спасибо за снадобье. Вам помощь в этом… травоварении точно не нужна? По-моему, это все-таки должно пахнуть по-другому, – подмигнул эльф. И улыбнулся так искренне и легко, словно не буравил несколько секунд назад Аэльгу уничижительным взглядом.

– Это вообще не должно пахнуть, – заученно ответила Суна.

Квиэн развел руками и неспешно, насвистывая, направился по аллее вниз с холма.

В чане забурлила вода. Аэльга осторожно приблизилась и поворошила прогорающие поленья палкой.

– Не обращай внимания, – положила ей руку на плечо Амарисуна. – Ты же знала, что мало кто тебя поймет.

Аэль прикусила губу.

– Я пока стояла там, рядом с тиа, вспоминала тот случай у Открытых земель. Отец знал того заклейменного воина. У него семья осталась в Траге.

Суна убрала руку.

– Аэлька, ну он сам виноват. Воинов Клана обучают вести бой так, чтобы победить, сохранив жизнь.

– Обучают?! – взвилась Аэль. И, сжав кулаки, подошла к Суне вплотную.

– Он охранял торговый обоз. Вообще-то, не собирался, дорога от Трага до Открытых земель – короткая. Его попросила Названная. Ее сестра ехала с обозом, с детьми. И он согласился. А когда на них напали дьеши – никто не пришел ему на помощь.

Обоз разграбили, эльфы – разбежались. Суна, один против семерых – это всегда проигрыш. Дьеши просто не ожидали, что воин Клана поедет с обозом. Если бы он не убил того дьеши, тот убил бы сестру Названной.

Амарисуна пристально посмотрела на Аэль.

– Но ведь это не отменяет Закон. Он забрал жизнь, ему не принадлежавшую.

Аэль горько хмыкнула.

– Чью жизнь, Суна? Мы с тобой так давно дружим, скажи, если бы на его месте была я? Ты бы тоже сказала, что я должна была умереть, убежать, дать дьеши убить ту эльфийку – только бы сохранить его никчемную жизнь?

Суна отвела глаза.

– Жизнь не может быть никчемной, – пробормотала она.

Аэль отбросила волосы со лба.

– Когда не выезжаешь за пределы земли – так оно и кажется. Но если увидеть чуть больше…

Амарисуна вздрогнула.

– Ты не понимаешь, я… – девушка махнула рукой.

– Прости, Аэль. Я Целительница. Я излечиваю раны, возвращаю силы, спасаю жизни. Мне трудно представить тебя на месте того воина Клана. Потому, что мне трудно представить выбор между тобой и Законом.

Аэль отвернулась к чану.

– Как по мне – выбор очевиден, – зло сказала она. – Тот, кто рискует своей жизнью ради других, не должен быть наказан за то, что случилось в сражении.

– Именно поэтому и был принят Закон, – ответила Суна. – Чтобы мы больше не рисковали своей жизнью. Но…

Девушка понизила голос.

– Если честно… я сама думала о том, что ты говоришь. Иногда мне кажется, что впереди нас ничего не ждет. И что не все… не все жизни заслуживают того, чтобы за них расплатиться клеймом.

Аэль, просияв, повернулась к подруге.

– Но это очень тяжелые и неправильные мысли, – закончила Амарисуна.

Аэль вздохнула.

– Давай попробуем, что у нас получилось, – сменила эльфийка тему.

Солнце окончательно скрылось с горизонта, уступив небосвод тонкому месяцу, ветер для разминки пробежался туда-сюда вокруг чана и полетел вниз, в долину. Следом несся густой тягучий запах забродившей ягоды…

Небо было похоже на бездонный колодец, в котором отражаются огоньки свечей. Темные облака набегали на месяц, из-за чего его свет становился приглушенно-прозрачным, а необычайно яркие звезды, казалось, пристально изучали каждого, кто поднимал к ним голову. Некоторые еще и качались, но, возможно, все дело было в неправильно сваренном верожском хмеле…

Суна лежала возле прогорающего костерка, наполовину пустой остывший чан стоял рядом. Обнимающая его Аэльга сидела на расстеленном на земле одеяле.

– У меня в голове звенит, – тоненьким голоском пожаловалась девушка и крепче обхватила чан. Амарисуна с трудом приподнялась на локте.

– А у меня небо пляшет. А кто говорил: тонкий вкус, легкий травяно-ягодный напиток? – передразнила она подругу.

– Видимо, это были не те ягоды и не совсем те травы… с другой стороны, теперь будет чем удивить друзей, если вспомним, что мы туда накидали.

– Мне некого будет удивлять, – неожиданно трезвым голосом отозвалась Суна. И обняла чан с другой стороны.

– Завтра ты уедешь, и я останусь одна.

Повисла пауза.

– Суна, – тоненьким голосом позвала Аэль.

– М? – сонно ответила девушка.

Аэль отпустила чан и легла на спину, закинув руки за голову.

– Можно тебя спросить?

– Наверное, можно, – со смешком ответила Амарисуна. И тоже легла на спину, тотчас провалившись в навалившееся на нее небо.

– Когда ты приехала в Андагриэль, и мы впервые встретились, ты очень спокойно отнеслась к тому, что я готовлюсь в воины Клана.

Суна почесала кончик носа.

– Подготовка не запрещена. Ты же помнишь, когда был создан Закон, была тщательно переработана и изменена система боя так, чтобы научить сражаться и побеждать без необходимости нанесения смертельных ударов. Иначе откуда бы взяться Стражам, охраняющим границы и тиа?

– Мы с тобой и об этом говорили, – возразила Аэль. – Ты согласилась, что мало семей сейчас обучают своих детей. И тиа редко выезжают за пределы земель, разве что когда собирается Совет. Та система боя отмирает, некому учить, некому учиться, и мы становимся все более беззащитными.

– И? – не поняла Амарисуна. – Так что тебя удивляет?

Аэль перевернулась на бок и подперла голову рукой, смотря на подругу.

– Ты, не считая моей семьи, единственная, кто не просто принял мое решение быть действующим воином Клана – некоторые роды поддержали меня. Но ты единственная, кому я смогла высказать свои мысли о… обо всем этом. И при этом ты – Целительница и ты, как и все, осуждаешь Изгнанников. А если я стану Изгнанницей?

Суна резко села и раздраженно хлопнула рукой по земле.

– Нет ничего дурного в том, чтобы обсуждать. Мы с тобой обе уважаем Закон…, – тут Амарисуна неуверенно запнулась. – Я не осуждаю Изгнанников. Я их не понимаю. Не понимаю, как можно спокойно отнять чью-то жизнь.

– Почему ты решила, что спокойно? – возразила Аэль.

Суна пожала плечами.

Аэльга подобралась к подруге ближе.

– Ты никогда не думала, что то, что ты не осуждаешь, а не понимаешь, и то, что ты согласна, что мы все становимся все слабее и беззащитнее, тогда как нас окружают далеко не самые миролюбивые соседи, – это и есть несогласие с Законом? – очень тихо прошептала Аэль. – Наши земли – лакомый кусочек. Сколько времени пройдет, прежде чем это поймут те же дьеши? Или сельтены?

Амарисуна затаила дыхание.

– Я уважаю жизнь, – упрямо сказала она. – Уважаю то, что мы перестали лезть в дела других. Что мы оберегаем свой род, а не растрачиваем силы на сражения, междоусобицы и решение чужих проблем. Я люблю эту землю, люблю своих тиа. Закон наконец-то принес нам мир.

– А если бы, – голос Аэль был вкрадчивым. – Если бы тебе пришлось убить, чтобы защитить тиа?

У Амарисуны запылали щеки.

– Я не понимаю, как можно хладнокровно решить, что ты готова отнять жизнь, – сухо сказала она.

Аэль покачала головой.

– Это не ответ. Ты защищаешь жизнь тиа. И ты знаешь, что в сражении ты можешь убить. И тиа нанесет тебе клеймо на ладонь. Что ты решишь?

Суна помолчала.

– Я не знаю, – ответила она, наконец, тихо. – Мне стыдно, но я не знаю. Когда сидишь в тишине и покое – это одно. Когда вокруг кипит бой – это другое.

Аэль снова легла на спину.

– А мы, воины Клана, знаем, – спокойно сказала она. – Тиа должны быть спасены любой ценой.

– Память воинов Клана, – не спросила, но подтвердила Суна.

Аэль закрыла глаза.

– От наставника к наставнику, от ученика к ученику, – продолжила она.

– "Тиа должны быть спасены любой ценой". Отец говорит, что эти слова были переданы в конце войны одному из воинов Клана. Я иногда пытаюсь представить, как это было. До того, как погибла тиа Милари и ее семья, или уже после, когда не осталось никого из правящего рода единой земли. И главное – что эти слова значат.

Суна обхватила колени руками.

– То и значат. Тиа всегда должны быть в безопасности. Они организуют нашу жизнь. Совет тиа принимает решения по самым важным вопросам. Торговля, обучение Стражей, разрешение воинам Клана уехать из земли и вступить в школу, смерть, рождение, наша безопасность, обмен с другими землями, плодородие земель – все-все регулируется и контролируется ими, – девушка перевела дыхание.

– Если бы не тиа – кто проводил бы переговоры с наместниками земель, которые раньше были под нашим контролем? Устанавливал бы выгодные отношения? Кто из проводников сопровождал бы вынужденных выехать из своей земли эльфов? Кто вообще считался бы с нами после того, как мы бросили все? Только благодаря тиа мы, выезжая в города, можем чувствовать себя в относительной безопасности. Уж не знаю, как тиа этого добиваются. Что обещают, что дают взамен за то, что бы с нами продолжали считаться после того, как мы стали слабее многих.

Аэль перевернулась на живот и тихонько икнула, прикрыв рот ладонью.

– "Бросили все", "слабее многих", – ты заметила, что ты сказала? – вкрадчиво спросила она.

Суна покраснела.

– Я имела ввиду, что бросили – с точки зрения других, – смутилась она. – А что слабее – так это каждый знает. Но благодаря Закону нам и не надо сражаться и быть сильнее… – Амарисуна сбилась.

Аэль скептически хмыкнула.

– Как скажешь. Подумай сама, в старых летописях нашей школы этот случай записан как: "Перед тем, как умереть, Хранитель заставил Коарина Делангая, тогдашнего наставника школы Красного солнца, поклясться, что тот передаст всем наставникам всех школ Клана слова: "тиа должны быть спасены любой ценой". Если это было в конце войны, то все уже знали, что тиа Милари и ее семья – мертвы. Тогда в чем смысл послания?

Амарисуна недоверчиво посмотрела на подругу.

– А ты откуда так хорошо старые летописи знаешь? Я про каких-то Хранителей и не слышала никогда, а ведь я… – тут Суна поперхнулась, – а ведь я много читала старых летописей, – закончила она, прокашлявшись.

Аэль широко улыбнулась.

– А в общем доступе в хранилищах летописей этого и нет, – весело сказала она. – Это секрет, который передается от наставника к наставнику и его лучшим ученикам, закончившм школу. Но папочка всегда меня баловал.

– Да ну? – Суна, один раз видевшая отца Аэль – сурового, неразговорчивого мужчину с лукавыми искорками в глазах, скептически приподняла бровь.

– Ладно, ладно, – проворчала Аэль. – Никто в нашей семье верожский хмель варить не умеет. Вот папочка один раз, расписывая мне прелести обучения именно в нашей школе, и проговорился. Мол, станешь лучшей, узнаешь один секрет…

Амарисуна рассмеялась.

– А ведь ты против Закона, Аэль, – сказала она тихо, закончив смеяться. Аэль вздрогнула, повернула голову к Целительнице, и медленно села, держа спину очень, очень прямо.

– Думаю, что многие воины Клана – против, – продолжила еще тише Суна. – И недовольны тем, что в любой момент кто-то в городе из вредности, злобы или мести донесет тиа, что эльф ее земли этот Закон нарушил.

– Мы не нарушаем Закон, – хрипло ответила Аэль, собирая пальцами левой руки одеяло в складки.

– Допустим, – Суна наклонилась к подруге. – В воины Клана идут те, у кого в роду защищать порядок считается делом чести. Поэтому-то вы и уезжаете в другие города. Следить за порядком там, выезжать в селения, присматривать за дорогами, помогать эльфам, которые путешествуют из земли в землю. Трудно делать все это, если всерьез полагаешь, что Закон – единственно верен.

– И что? – с вызовом спросила Аэль. – Ты хочешь сказать, что раньше не знала, кто я? Или ты решила, что дружба с потенциальной нарушительницей Закона слишком неприятна для тебя? Суна, мы уважаем Закон, даже если не полностью с ним согласны. Мы уважаем доверие наших тиа. Мы делаем все, чтобы не нарушать его.

Амарисуна кивнула.

– Я знаю, не злись. Мне просто интересно: неужели никто, кроме меня, не понимает вашего истинного положения? Вашего отношения к Закону? Ваших мотивов?

Аэль пожала плечами.

– Тиа хотят верить нам. Они понимают, что иногда наша помощь неоценима. А прочие… большинству эльфов неинтересно то, что происходит за пределами наших земель. Те, кому интересно, или уважают нас, или презирают. По-крайней мере, так говорят брат и отец. И нет, Суна. Я не против Закона. В то страшное время он дал нам новую цель, новый образ жизни. Помог нам сохранить себя. Выжить. Мы обрели гармонию, мы скинули с себя тяжкое бремя. Мы научились жить.

– Но? – угадала следующие слова подруги Амарисуна.

Аэль встала и зачерпнула из котла немного хмеля.

– Но раз воины Клана вернулись, раз существуют торговые гильдии, раз наши тиа периодически обещают что-то в обмен на гарантию неприкосновенности наших границ… то, наверное, что-то Закон все-таки не предусмотрел.

Амарисуна подошла к подруге и заглянула внутрь чана. Искаженное темное отражение заплясало перед глазами.

Некоторое время девушки стояли молча.

– Знаешь, Аэль, время идет, а мы все о какой-то ерунде говорим! – бодрым голосом сказала Суна, заканчивая непростой разговор. – Зря я, что ли, упросила Ларну переночевать у сестры в долине, чтоб устроить шумные проводы своей подруге?

Аэль внимательно посмотрела на Амарисуну.

– Нет, не зря, – медленно начала она. – Давай чан в дом перетащим? Я продрогла, – закончила девушка уже другим, веселым тоном.

Обе с облегчением выдохнули.

– Ну-ка, помоги мне подвинуть эту штуку, – скомандовала Амарисуна.

Кряхтя, девушки приподняли чан над землей и быстрыми меленькими шажочками подбежали к крыльцу.

– Так, я заберусь на верхнюю ступеньку и открою дверь, потом мы с тобой с двух сторон лестницы залезем на ступеньки, я развернусь спиной, и мы затащим это все внутрь, – деловито распорядилась Амарисуна.

– Это все – это наши два тела что ли? – поинтересовалась Аэль. Суна ухмыльнулась.

– Давай, заносим, – скомандовала она. Девушки обхватили руками чан, неловко вскарабкались на ступени и протащили громоздкую посудину внутрь, после чего в нее незамедлительно свалился злополучный меч. Душистые брызги залили свежевымытый дощатый пол.

– Для особо любимых клиентов, говоришь… – протянула Аэльга, обеими руками доставая меч из чана. По черным, гладко отполированным деревянным ножнам деловито сбегали светлые капли.

– Дай сюда, – отобрала меч у подруги Суна. Покачнувшись, она шагнула к столу, стоявшему у окна, и вытащила из-под него кадушку с водой. Окунув в нее ножны, девушка тщательно вытерла их висевшей на спинке стула рубашкой, и для верности еще и отполировала поверхность рукавом. Бережно положив меч на столешницу, эльфийка вернулась к чану, с кряхтением подтащила его к подножью лестницы, ведущей на второй этаж, и выпрямилась. Аэль осталась стоять у стола, задумчиво разглядывая ножны.