Текст книги "Колыбельная для эльфа"

Автор книги: Ольга Хрипина-Головня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 16

Мориану понадобилось много времени, чтобы клеймо наконец-то перестало жечь руку, а кошмары – мучить по ночам. Научиться держать себя так, чтобы окружающие верили, что клеймо ему безразлично. И они верили. Верили, что Мориан – бесстрашен, и бесстрастен. Что одиночество не тяготит его, а где-то там, в дальних землях, его ждут верные друзья. Правда же была в том, что его никто не ждал, кроме Аяры, к которой совершенно не хотелось возвращаться. Правда неумолимо повторяла, что он не может позволить себе такую роскошь, как дружба, потому что друга придется оставить где-то в пути, как Елайю, чтобы не тащить в неизведанное, и бессильно сидеть потом рядом с его могилой. Правда шептала на ухо, что есть только цель, к которой надо еще дойти, есть призрачная надежда на малочисленных союзников, тех, кто знает, в некоторых землях. Которые кропотливо, день ото дня готовятся к новой войне. Беря на себя роль хлипких плотин на пути бурного потока.

Правда била наотмашь: ты одинок и будешь одинок всегда, как Изгнанник, как тиа, который не имеет права брать кого-то с собой в путь.

Впервые за много месяцев Мориану не удалось сохранить самообладание. Глядя, как Амарисуна робко заходит в общий зал школы, мнется на пороге, глядя на Улиэня, а потом вдруг срывается с места и бросается на шею эмъену, эльф не смог сдержать горькой гримасы. Суна сбивчиво, захлебываясь словами, рассказывала, перескакивая с одного на другое, про бой, про мысли, страхи. Хватала за руки стоявших рядом Стражей, смотрела в их серьезные, огорошенные лица и извинялась, оправдывалась, пока Шенэр со словами:

" лентяйка, ты все это затеяла, чтобы не вставать на утренние тренировки", не всунул ей в руки кружку с водой. Мориан присел к краешку одного из трех длинных накрытых к ужину столов и обвел взглядом зал. Бурное объяснение Амарисуны привлекло внимание всех ужинающих, большинство из которых ее историю не знали, но на эльфийку смотрели умиленно. Какой-то мужчина, сосредоточенно жующий куриную ногу, нарисовал соседу в воздухе женскую фигуру, кивнул на Суну и одобрительно хмыкнул.

– И не думай даже, – услышал Мориан ответ второго. – Ты ей улыбнуться не успеешь, а Улиэнь тебе голову открутит.

– Почему? – услышал Мориан третий, знакомый голос. Эльф подвинулся ближе и наклонил голову влево. Оказалось, что Аллард безмятежно сидит возле первого мужчины и ест, макая хлеб в подливку на тарелке.

– А потому, что хотя эмъен эльфу не любовник, и Улиэнь вроде бы нашел себе Названную из эмъенов, я думаю, что краше пары и не сыскать.

Мориан нахмурился и пододвинул к себе кувшин с водой.

– Было бы не сыскать – не нашел бы себе Названную, – ответил рассудительно Аллард. – А все эти россказни о чистоте крови…

К тому моменту, как все решили рассесться за столом, в диспут о любви между разными расами были втянуты все, кто уже приступил к ужину. При приближении Амарисуны и Улиэня спорящие тактично замолчали, с тем, чтобы продолжить спор яростным шепотом, сосед с соседом.

Суна, сияя не хуже начищенного котла, села рядом с Морианом, Аллард передвинулся к Улиэню, примостившемуся возле Амарисуны.

– Так я что хотел еще спросить, ты говоришь, из селения на пустоши сюда приезжают? – видимо продолжил начатый раньше разговор Аллард. Улиэнь пододвинул к себе миску с хлебом и наклонился к Алларду, что-то вполголоса отвечая. Суна бесцеремонно взяла кружку Мориана, сделала два больших глотка и счастливо вздохнула.

– Я дома, я с друзьями, наконец-то. Даже представить себе не могу, как я отсюда уеду.

– Не уезжай, – Мориан деликатно налил себе воды в чистую кружку. – Или ты уже так привыкла к Ларне и Андагриэль?

– Андагриэль? – Суна взяла сразу два куска сыра. – Нет, я имею ввиду, уезжать с тобой и Аллардом.

Мориан понизил голос, чтобы не привлекать к себе внимания.

– А ты никуда и не едешь. Я больше не могу подвергать тебя опасности. Здесь ты хотя бы под защитой.

– Так и скажи, что я для тебя обуза, – яростным шепотом ответила Амарисуна.

Эльф тихо выругался.

– Да при чем тут обуза?! О тебе же беспокоюсь, дура!

– На себя в зеркало посмотри, – огрызнулась Суна. – Я еду и точка.

– Но зачем тебе это?! – не сдержавшись, воскликнул Мориан.

– Зачем что? – сразу вмешался в разговор Улиэнь.

– Зачем класть в рот сразу два куска сыра, – обворожительно улыбнулась Амарисуна.

Эмъен шевельнул крыльями.

– Видимо, чтобы живот треснул, – невозмутимо ответил он. – Да ты кушай, кушай, – пододвинул он тарелку покрасневшей Амарисуне.

Ужин внепланово затянулся за полночь, во многом из-за Алларда.

Совершенно не знакомый с поном, эмъен упился "вот еще этого легкого компотика, пожалуй", в усмерть. Уговорить его отправиться в свою комнату и проспаться ни Суне, ни Мориану не удалось. В какой-то момент Аллард хлопнул Улиэня по плечу, и предложил: "грянуть родовым танцем в честь возвращения красотки Амарисуны". Эмъены эффектно прошлись по центру зала, размяли крылья и выдали что-то со множеством поворотов и подскоков. Следом подтянулся с десяток эльфов, откуда-то притащили несколько музыкальных инструментов, Мориана ухватила какая-то женщина и утянула к танцующим. Амарисуна повисла на другой руке эльфа, категорически не желая отпускать того, и в результате вся троица врезалась в спину Алларду. Эмъен сфокусировал на Амарисуне взгляд, ткнул пальцем ей в грудь, покачнулся и мешком свалился ей под ноги. Танцующий рядом Улиэнь поспешил на помощь Мориану и вдвоем они поставили пошатывающегося Алларда на ноги.

– Может, тебе все-таки показать твою комнату? – вежливо осведомился Улиэнь.

– С-стой! – Аллард схватил того за руку. – Лучше покажи, в каком кувшине пон! С-считать приказом!

Суна увидела, как Улиэнь медленно побледнел, словно лицо мазками покрыли белой краской. Осторожно высвободив руку, Улиэень подвел Алларда к столку, подчеркнуто почтительно налил ему пона в кружку, встал рядом с ним и замер как статуя. Суна растерянно моргнула.

– Мориан, – Амарисуна, наблюдавшая за эмъенами, дернула эльфа за рукав. Мориан, на чье плечо, не обращая внимания на разнуздалую мелодию, положила голову хорошенькая асмантка – единственная на всю школу, да и та пьяная – раздраженно отмахнулся.

– Да отцепись же ты! – Суна раздраженно отпихнула девушку от эльфа. Та протестующее замахала руками. Амарисуна развернула ее за плечо и коленом под зад отправила к другим танцующим.

– Это ревность? – недовольно поинтересовался эльф, одной рукой удерживая вернувшуюся и рвущуюся дать сдачи Амарисуне девушку. Девушка пошипела, укусила Мориана за запястье и, гордо отвернувшись, ушла.

– Определенно. Но ты лучше туда посмотри, – Амарисуна кивнула на Алларда и Улиэня. – Аллард совсем распоясался. Командует Улиэнем так, словно тот к нему личным прислужником приставлен. Но что удивительно, Улиэнь, похоже, не против. Тут что, в пон грибы подмешивают?

Мориан скрипнул зубами.

– Плохо. Слово Правителя – закон для эмъена. Вот почему немногие эмъены остальись в стороне от войны. Те, кто остался нетронут Тьмой, последовали за своими Правителями беспрекословно.

– Но Улиэнь не знает, что Аллард – его Правитель, – возразила Суна, уворачиваясь от упорно пытающегося наступить ей на ногу юноши. Эльф взял ее под локоть и отвел к стене, подальше от танцующих.

– Магия, милая моя, магия. Ты же помнишь, что магия эмъенов основана на смерти. Магия Правителей – тем более. Она настолько узнаваема, настолько втиснута в память рода эмъенов, что они чуют малейшее ее проявление. Видимо, Аллард потерял над собой контроль, много выпив. Потребовал подчинения, приказал. А как дать понять, что приказы должны выполняться беспрекословно? Только открыть, что ты Правитель, дать магический импульс, показать, что неподчинение грозит смертью.

– Из-за кружки пона?! – ужаснулась Амарисуна.

– Нет, конечно. Будь Аллард трезв – он точно не разменивался бы на такую мелочь. Но он, как ты видишь, допивает второй кувшин. А магия смерти – это метка Правителей. Все равно, что написать на лбу.

– А как они ее распознают все-таки? – безнадежно спросила Суна.

– Говорят, от нее кровь холодеть начинает. Хочешь – спроси у Улиэня. Мне кажется, нам придется многое ему теперь объяснять.

Амарисуна задумчиво скользнула взглядом по танцующим. Музыка сменилась на медленную и вдохновенную, и теперь танцевавшие торжественно топтались на месте, кое-кто – откровенно засыпая.

– Так может, расскажем ему всю правду? Мориан, он может нам помочь. И уж точно он не предатель – его предки не сражались в войну, и он не станет.

Мориан глухо рассмеялся.

– Ты знаешь, я полтора года путешествовал один. Потом, когда узнал, куда мне надо ехать, мне в какой-то момент понадобилась помощь, и я доверился Елайе. Затем я был вынужден рассказать все тебе, потом появился Аллард. Давай еще Улиэню расскажем. А, может, всей школе сразу? Давай я шэт'та просто разошлю со своей историей – чтобы меня пристукнули за каким-нибудь поворотом!

– Я тебя не понимаю, – ответила Амарисуна раздраженно. – Это же прекрасно, если у нас будет больше союзников.

– У нас? – скептически протянул Мориан.

– У нас, – отрезала Суна.

Мориан выразительно закатил глаза, но промолчал.

Между тем, музыканты потихонечку выбились из сил, танцевавшие сообразили, что, несмотря на спонтанный праздник, утренних тренировок еще никто не отменял и принялись поспешно расходиться. Дежурившие ученики, зевая и поругиваясь, убрали со столов посуду, отряхнули крошки и кое-как размели сор по углам. Все это время Аллард невозмутимо жевал хлеб с сыром, утянутый с блюда, а Улиэнь так же невозмутимо подливал ему остатки пона. Ученики не осмелились отобрать кувшин у своего учителя, только покосились на замерших у стены Мориана и Амарисуну, переглянулись и вышли из зала. Как только за последним учеником захлопнулась дверь, Улиэнь упал на одно колено перед Аллардом, приложил руки к своей груди и наполовину развернул крылья.

– Приказывайте, мой Правитель. Я в вашем распоряжении.

Мориан и Суна, не сговариваясь, шагнули ближе. Аллард перестал жевать, повернул голову к Улиэню и нахмурился, что-то соображая. Потом постучал себя кулаком по лбу.

– Какой я тебе Правитель? Забудь, ты меня не видел, я тебе приснился. И мы только что были на "ты".

Улиэнь упрямо наклонил голову.

– Я не видел тебя, Правитель, ты мне приснился. Но пока я вижу этот сон, я снова говорю: приказывай, мой Правитель.

Аллард скосил глаза, уронил голову на руки и захрапел.

На лице Улиэня застыло выражение полнейшей растерянности.

В полном молчании, нарушаемом только пьяными всхрапами мирно спящего Правителя, грозы эмънов, повелителя смерти и прочее, Улиэнь поднялся с колена и повернулся к эльфам.

– Интересно, – мрачно сказала Суна. – А если бы он тебе приказал нас тут покромсать и собрать отряд, чтобы громить близлежащие селения, ты бы тоже согласился?

На лице эмъена отразилась мучительная борьба.

– Я бы просто постарался уберечь своего Правителя от возможных травм и ран, – наконец, тщательно взвешивая каждое слово, ответил Улиэнь.

Лицо Амарисуны разгладилось.

– Видишь?! – пылко воскликнула она обращаясь к эльфу. – Я тебе говорю: Улиэнь надежный союзник, я ручаюсь!

Мориан устало прикрыл глаза.

– Союзник кому, тиа? – обратился к эльфу эмъен, весьма эффектно расправляя крылья за спиной. Мориан коснулся пальцами обруча на лбу.

– Тиа? – делая удивленное лицо спросил Мориан.

Улиэнь прищурился.

– У тебя очень приметное украшение, эльф. Моя мать любила старые истории. И с удовольствием рассказывала их мне.

– Истории, – с тоской протянул Мориан. – Тут эльфы-то не помнят, что из-за этого обруча у тиа рода Милари еще до войны вышел маленький казус.

– После чего его и стали передавать как символ рода, – закончил Улиэнь.

Лицо эмъена становилось все мрачнее. Суна на всякий случай встала между Морианом и Улиэнем.

Эльф вздохнул, мягко отодвинул Амарисуну в сторону, встал перед Улиэнем, расправил плечи и посмотрел эмъену прямо в глаза.

Ты прав. Мое имя – Мориан Чилуэнь Мичиалель. Я наследный тиа всех эльфийских земель, которые по древнему закону находятся под моей защитой. Я обещал Алларду ан Шетдва помочь пройти через наши земли, принял его предложение о помощи и не причинил ему никакого вреда

Когда-то эмъены отзывались на просьбу о помощи тиа, и теперь я снова обращаюсь, от своего имени и от имени Алларда ан Шетдва, за твоей помощью, благородный Улиэнь Дагай, верный воин своего Правителя.

У Суны заалели кончики ушей. Улиэнь моргнул раз, другой.

– Издеваешься?

– Патетично взываю, – поправил Мориан. Улиэень сложил крылья за спиной.

– Помогите мне перенести Правителя в его комнату, а потом я надеюсь все-таки до конца разобраться, что творится вокруг моего повелителя, – ответил он, наконец.

Суна украдкой перевела дух. Насколько она знала Улиэня, тот вполне мог попытаться запереть их до пробуждения Алларда и выяснения обстоятельств. Еще бы и охрану приставил. Вышло бы некрасиво – то ли с Морианом драться, то ли с Улиэнем, то ли в сторонке постоять. Интересно, кто бы победил?

Повелитель причмокнул во сне, и, когда Мориан взял его под руки, а Улиэнь – за ноги, заехал эмъену сапогом в живот.

***

Мориан прощается и неторопливо уходит из сада у школы. Улиэнь смотрит на усыпанное звездами небо. Холодный ветер забирается под накидку Суны, кладет ладони на спину, заставляя дрожать. Середина ночи, тишина не нарушается ничем, только где-то вдалеке слышен тоскливый вой, да в траве еле слышно кто-то шуршит. Эмъен все молчит, словно вышел в сад только чтобы полюбоваться суетливыми облаками, а Амарисуна ловит себя на мысли, что без эльфа ей стало совсем холодно, и она не знает, с чего начать разговор с Улиэнем. А разговор должен быть.

С дерева срываются сразу три листа, и один из них ветром относит прямо эмъену в лицо. Улиэнь вздрагивает, словно просыпается.

– Я думал, все будет по-другому, – говорит он тихо. Амарисуна стоит рядом и перебирает пальцами перья в крыле эмъена. Раньше ему было щекотно. Теперь – даже не обращает внимания.

– По-другому, это как? – эльфийка задирает голову и смотрит на редкие звезды – только чтобы не смотреть в лицо Улиэню.

– Как… я откину свои предрассудки, ты наконец-то сделаешь выбор: меч или твои способности Целителя, и мы сможем выйти вечером вот так вот, и постоять рядом.

– Мы и так стоим рядом, – Суна опускает руку и теплые пальцы Улиэня сплетаются с ее замерзшими пальцами.

– Не так. Ты отправляешься неизвестно куда с Изгнанником, и я даже не буду спрашивать, почему – ты сама пока не дашь мне ответа на этот вопрос. А у меня есть Названная, и мы будем вместе до конца жизни, потому что мне хорошо рядом с ней.

– Но держишь за руку ты меня, – отвечает тихо Амарисуна, крепче сжимая пальцы. – А у Мориана тоже есть Названная.

Улиэнь только хмыкает.

– Не бери в голову, Амарисуна. Все обойдется.

– Обойдется? – не понимает Суна. Или делает вид, что не понимает.

Улиэнь поднимает ее руку и целует в ладонь.

– Видимо, так уж было суждено, чтобы на Дороге Времен мы с тобой разошлись.

– На Дороге Времен, – эхом отзывается Амарисуна.

Эмъен наклоняется к ней, проходит несколько секунд, и ему на голову камнем пикирует шэт'та со свитком, привязанным к лапе.

Чем славятся шэт'та – непостижимым образом они могут найти адресата где угодно и в какое угодно время суток.

Даже если их совсем не ждут.

***

Холодный голос прозвучал как пощечина.

– Ты хочешь все испортить?

Мужчина открыл глаза и сел на кровати.

– Иди сюда…

– Я убью тебя, – тон женщины не оставлял надежды. Мужчина подобрался.

– Попробуй.

Женщина выбросила вперед руку и замерла, покачнувшись на носках. Закрыла на несколько секунд глаза, и опустилась на колени.

– Что случилось, Аша? Ты так беспокоишься, что эльфы собрали Совет и поставили вопрос об отмене Закона? Ты же знаешь, чем все закончилось.

– Я говорю о шэт'та, присланном из каких-то всеми забытых Очушек. Мои слуги пишут об эльфах, обсуждающих силель, потом мне приходит послание, что их же еще и убили, судя по всему – эти самые эльфы, а потом я узнаю, что моего сына там видели и там же – ранили!

Амарг поморщился.

– Наш сын, похоже, искал этих эльфов. И, напомню, он положил почти весь первый высланный за ним отряд. То, что его ранили – его вина. А побег – его предательство. Оскорбление всему нашему роду.

– А осада Канхи?! – сорвалась на крик Аша.

– Я тут не причем. Кулан оказался слабее, чем я полагал. Думаю, он сошел с ума и решил, что ему пора начинать свою войну.

– Так останови его! Или это я сделаю, – раздраженно зашипела Аша.

– Как? Я приду туда со своими воинами и привлеку лишнее внимание? – сжал руку женщины Амарг.

– А то, что в отрядах Кулана есть эмъены, по-твоему, внимания не привлечет?!

Пальцы мужчины разжались.

– Что?!

– Что слышал.

Амарг потер пальцами подбородок.

– Тогда нам тем более нельзя вмешиваться. Пусть уж судачат о сошедшем с ума дьеши, который напал на Канху и завербовал нескольких эмъенов, чем о войске эмъенов, пришедшем под Канху…

А мы пока что займемся кое-каким другим делом.

Аша вопросительно изогнула правую бровь.

– Кажется, я знаю, кто путается у нас под ногами. И этого просто не может быть.

***

– А я-то надеялся, что судьба пошлет нам передышку, – буркнул насупленный Мориан. И склонился над картой местности, разложенной на столе в комнате Улиэня.

Тот, кто сказал, что плохие новости всегда приходят неожиданно, даже не подозревал, насколько был прав. Никто не мог предположить, что из Канхи – крупного поселения, неподалеку от Амэль Юрэнана, – прилетит шэт'та с сообщением об осаде.

Асмантка, обучавшаяся в школе, была родом как раз из Канхи. И сейчас она рыдала у себя в комнате, представляя, что ее семья уже убита, дом спален " и теперь ей только и остается, что ехать и мстить".

"Они окружили нас внезапно с приходом ночи. Наши стены пока что выдерживают осаду, но мы не подготовлены к бою, – говорилось в послании. – У нас мало оружия, мы никогда не вели сражений. Пока что, по приказу наместника, мы отгоняем нападающих от стен стрелами, камнями и льем кипяток из чанов. Но их стрелы бьют намного точнее, есть среди них воин, что умеет кидать огонь через стену, и мы думаем, что утром они начнут главную атаку. Достопочтенный Улиэнь, мы не знаем, кого еще просить о помощи в этой чудовищной, неожиданной беде.

Мы не продержимся долго…".

– Еще и мага с собой притащили, – удивился Мориан. – И кому эта Канха вообще нужна?!

– Не скажи, – Улиэнь ткнул пальцем в кружок на карте. – Почти четыреста жителей, крупные запасы продовольствия, близость к Амэль Юрэнану и основным дорогам…

– Мы можем собрать отряд и атаковать первыми, – предложила Суна. Аллард, мучимый жестоким похмельем, усугубленным умыванием в ледяной воде, страдальчески сморщился.

– Мы не знаем, сколько их, мы не знаем, как расставлены силы – почему бы нам тогда просто не выйти, помахивая собранным в дороге букетом, и не поздороваться?

– Боюсь, с букетом ничего не выйдет, – серьезно ответила Амарисуна. – Единорог сожрет его быстрее, чем мы успеем дойти. Мы можем пойти к тиа Роэль.

– Я думаю, что беспокоить тиа стоит лишь в том случае, когда нам будет полностью известна ситуация, тем более… – Улиэнь замялся. – Тем более, что клан Воинов не подчиняется ему, если уж говорить серьезно. Мы ведем себя в соответствии с правилами, установленными в Амэль Юрэнане, но все решения, связанные с деятельностью школы и клана принимаю я и отец, когда он не в отъезде.

– К тому же, кто поручится, что тиа Роэль не предатель? – резонно заметил Мориан.

– Тогда какие идеи? – спросила Суна.

– Есть одна, – Улиэнь оперся руками о стол и одна из свечей, стоящих рядом с картой, опасно покачнулась.

– Я отбираю всех, кто более-менее подготовлен к настоящей драке и приказываю ждать сигнала. Беру двух надежных и ловких воинов и мы сейчас же отправимся посмотреть, кто и в каком количестве пожаловал под гостеприимные стены Канхи. И не идет ли свежий отряд к самому Амэль Юрэнану.

– В таком случае… – Аллард прищурился. – Я буду одним из тех надежных воинов.

– Но…

– Хочу напомнить, что приказы Правителя не обсуждаются. Возможно, там есть эмъены, которым достаточно будет одного моего слова, чтобы уйти.

Мориан собрал пальцем воск, натекший со свечи.

– Если приказ отдан твоим отцом или матерью – при всем уважении, твое слово будет значить меньше – ты же пока что только наследник.

– Которого, тем более, хотели убить любящие родители, – напомнила Амарисуна

Аллард мрачно посмотрел на девушку.

– И у меня есть дополнение, – эльф привычным жестом поправил обруч на лбу. – Вторым надежным воином буду я.

– Через мой труп! – вырвалось у Амарисуны. Значение ответного взгляда эльфа можно было истолковать как: " легко устроить".

– Я думаю, это чистейшей воды безрассудство, – развила свою мысль Суна. – Последний тиа, от которого столько зависит, отправится рисковать своей жизнью.

– Последний тиа не может отсиживаться за чужими спинами, – парировал Мориан.

– Вообще-то, Суна говорит разумные вещи, – осторожно заметил Аллард. – Если ты станешь последним тиа в прямом смысле, когда над тобой землю присыпят, этим землям точно конец.

Мориан оперся руками о стол.

– Я должен видеть, что там происходит. С чем нам придется иметь дело – с пришлыми наемниками или с воинами Амарга. И если верным окажется второе, я должен знать их слабые стороны. Чтобы предупредить Эллора, Андагриэль и тех, кто знает. Кто будет первой преградой на пути Амарга. Я тиа, я…

– Это что – синоним глупости? – перебила его Амарисуна зло. Мориан так холодно на нее взглянул, что у эльфийки перехватило дыхание.

Повисла тяжелая тишина, в которой отчетливо было слышно, как падают и ударяются о землю тяжелые капли дождя.

Свеча затрещала – видимо, в пламя попал воск, и к потолку протянулась тоненькая, едва заметная струйка дыма. Эльф выстучал пальцами по столу какой-то ритм и досадливо хлопнул ладонью по столешнице.

– У меня нет возражений, – заговорил Улиэнь. – Раз членов группы мы утвердили, предлагаю собраться и отправиться немедля. Распоряжения остальным я оставлю.

– Покажи, на что способен, остроухий, – развязно похлопал Мориана по плечу Аллард и вышел из комнаты.

– Суна, я оставлю тебя за старшую, – Улиэнь, не глядя на потрясенную девушку, свернул карту.

– Да какая из меня старшая?!

– Как глава школы – никакая, – согласился Улиэнь. – Поэтому я попрошу Шенэра помогать тебе в любой твоей просьбе. Но ты единственная, кто знает истинную опасность, которая может грозить Амэль Юрэнану. Если мы не вернемся или пришлем шэт'та с предостережением, вы должны будете увести из школы всех воинов. И увести жителей. Даже если тиа нашей земли – предатель.

Амарисуна нервно грызла ноготь.

– Как я успею увести столько народа?! – простонала она.

Улиэнь задул стоявшую на столе свечу.

– А это уже твоя задача, – серьезно ответил эмъен и вышел, захлопнув за собой дверь.

Вторая свеча погасла от пронесшегося ветерка.

Даже в полумраке было видно, что щеки Суны пылают.

– Меньше всего на земле я хотел подвергать тебя опасности, – нарушил молчание Мориан.

Суна, опустив голову, кусала губы.

– Если начнется бой, если он подойдет к Амэль Юрэнану – уезжай, – хрипло добавил эльф.

– И бросить тебя?! – вырвалось у Амарисуны.

Мориан закрыл глаза.

"Мать-земля, я не выбирал себе дорогу. Я не был рожден править. Я не был рожден идти один. Но позволь мне хотя бы выбрать дорогу для нее".

– Возможно, Канха – это первая цель эмъенов, – посмотрел, наконец, эльф на Амарисуну. – Возможно, война уже началась. Я могу в ней драться. Ты – нет. Спрячься, где сможешь. Верни свою силу Целителя. А лучше – беги туда, где можно остаться живой.

В глазах Суны сверкнул огонек.

– Я тоже могу сражаться, – упрямо выставила она вперед подбородок. Эльф шагнул к ней и положил руки на плечи.

– В этой битве – нет. Будь ты настоящим, опытным воином, будь ты… Хранителем – все было бы иначе.

– Но…

– Я потерял свое имя, свою землю, своих друзей и родных. Я иду в надежде на чудо. Я – единственная возможность остановить войну, но я не знаю почти ничего, – Мориан опустил руки и шагнул к двери.

– Я не был рожден стать тем тиа, которого ждут. Флейта, яблоня и хороший разговор – вот мой идеальный вечер. Но у меня нет выбора. Я хочу, чтобы у тебя он был. Я хочу, чтобы ты осталась жива.

Прежде, чем Амарисуна успела что-либо ответить, эльф вышел из комнаты.