Текст книги "Колыбельная для эльфа"

Автор книги: Ольга Хрипина-Головня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Снова раздались хлопки и одобрительные крики.

Аэль насупилась.

– А случилось это после того, как он пригласил на танец кузнецову жену.

Суна посмотрела на обиженную Аэль и, не выдержав, захохотала.

– Аэлька, да ты ревнуешь?

Девушка вздернула нос.

– Вовсе нет. Просто не понимаю, зачем приглашать кого-то, когда я рядом.

– Вот иди и спроси его об этом, – посоветовала Суна.

– Подожду, пока ему накостыляют… Ты чего такая растерянная? – спохватилась Аэль. – На тебе лица нет. Что случилось?

Эльфийка прикусила губу и взяла подругу за руку.

– Теорен сказал, что я – гарантия безопасности Мориана. И что я останусь жива, если он умрет. И что я умру, если Мориан не вернется.

– Это еще что за бред? – вытянулось лицо у Аэльги. Амарисуна расстроенно пожала плечами. Кто-то, проходящий мимо, толкнул ее, сзади раздался взрыв хохота, детский визг и в отдалении залаяли собаки.

– Не знаю, милая.

– Послушай, возможно, я не права, но раз теперь мы знаем, что Милари призвала Мессайю – так может, Мориану рискнуть? А тебе остаться? Пусть он разбудит тиа и она закончит обряд, – предложила Аэль шепотом, сжав пальцы Амарисуны. – Ты и так столько времени шла рядом с ним. Вдруг правильнее остаться здесь?

– А если Милари все-таки мертва? – спросила Суна глухо. – Если сила заклинания истончилась настолько, что оно перестало действовать?

Аэль промолчала.

– Рыжая! – раздался сзади детский смешок и что-то стукнуло эльфийку по затылку. Девушка обернулась, опустила взгляд вниз и увидела лежащий на земле огрызок. Суна подняла огрызок и метнула его прямо в лоб ближайшему ребенку.

– И потом: я не брошу его, – повернулась эльфийка обратно к подруге. Та развела руками.

– Героически пойдешь на смерть?

– Нет, я просто я хочу верить, что мы останемся живы, – нахмурилась Амарисуна. – Мы вернем Силель и остановим войну.

Аэль взъерошила подруге волосы.

– Утешаешь себя или меня? – тихо спросила она.

– Сама не знаю, – призналась эльфийка. – Мне очень страшно.

Вдали меланхолично заиграла скрипка.

Обладатель черных крыльев, невежливо растолкав толпу, протиснулся к девушкам.

– Эх, Аэль, я там чудеса ловкости показываю, а ты здесь болтаешь, будто в дороге не наговорилась, – притворно огорчился эмъен.

– Нет, это я здесь стою, жду незнамо кого, а ты кулаками машешь, словно тебе мало было, – ответила Аэльга, подбоченившись.

Скрипка сладко заплакала.

– Шли бы вы танцевать уже, а? – подтолкнула Суна обоих в сторону, где, обнявшись, то ли танцевали, то ли засыпали на ходу несколько пар.

Аллард сделал вид, что задумался.

– Ну, я не знаю, я так боюсь, что кто-то отдавит мне ноги, – протянул он. Аэль пожала плечами и отвернулась.

– Идем, – крепко ухватил Аллард Аэль за руку. Та не сопротивлялась.

Эльфика поглядела вслед подруге и улыбнулась. "Ты – гарантия его безопасности", – прошептала она еле слышно и, развернувшись, медленно побрела к дому Чибана.

" Пожалуйста, пусть Аллард и Аэлька останутся живы. Пожалуйста, дай мне силы защитить их. Я больше не Целитель – так дай мне возможность узнать, что такое быть настоящим Хранителем. Я боюсь смерти, мне так хочется, чтобы все это закончилось, но если ради их счастья кто-то должен отказаться от себя – пусть это буду я", – беззвучно просила девушка, отмеряя шаг за шагом. Край облака на несколько секунд закрыл луну, и показалось, будто она согласно подмигнула эльфийке. Пахло холодом – не ночным, когда утром солнце снова прогреет землю, а тем, что пришел надолго и основательно подготовился ко времени своего правления. Суна остановилась и посмотрела на чернеющие на горизонте жирные изломанные хребты гор. Где-то там заканчивалась первая часть их пути, где-то там притаилось предсказание, и там ждала их Милари. Столько времени ждала, удерживая в своих руках бег времени. Замершая история, неоконченная легенда…

"А что, если Хранители мертвы? – подумала вдруг девушка, чувствуя, как бешенно заколотилось сердце и от страха закололо кончики пальцев. – Кто тогда защитит тиа, если я погибну?".

В спину ударил ледяной ветер, осуждающе, угрожающе заскрипели кривые ветви ссутулившихся деревьев – как ты смеешь думать о таком, где твоя вера, Хранитель?

– Милари, мне страшно, – жалобно прошептала эльфийка. – Я совсем запуталась, я всего лишь Суна Ноэйл, стою тут посреди дороги, в темноте, все веселятся где-то там, а мне плохо – хоть засыпай и не просыпайся, пока все не закончится.

Небо постепенно почернело и очертания домов впереди исчезли, Амарисуна резко обернулась, но костров позади тоже не было, как будто чья-то рука внезапно стерла картинку, оставив лишь непроглядную ночь вокруг. Над горными пиками сверкнула разлапистая молния, на несколько секунд выхватив из темноты несколько деревьев и деревянный бок избы за ними. Суна прислушалась, но грома не было, да и время гроз, да дождей уже прошло.

Снова полыхнула молния, за ней еще одна, и все это в полной тишине, нарушаемой лишь свистом ветра. Луна так и не вынырнула из-за туч, но небо меняло свой цвет, с черного на синий с серебристыми разводами, и опять на черный, стоило молнии исчезнуть.

Кто-то положил руку на плечо эльфийке, она повернулась, но за спиной никого не было.

"Читай", – шепнул голос. Амарисуна замерла в ужасе.

"Слушай и смотри", – прошелестел ветер. Молния разрезала небо прямо над головой, и девушка ясно увидела ее – женщину, сжимающую в руках меч, она стояла совсем близко, протяни руку – и коснешься края рубашки с выцвевшим рисунком.

Темнота и вновь вспышка, ветер надрывается, ревет, плачет, темнота – и вновь вспышка.

Клинок кажется таким холодным, будто выточенным изо льда, а рукоять припорошена снегом.

"Здравствуй, Амарисуна".

Она знает эту женщину, это усталое лицо, неправильные, немного резкие черты, эти упрямо поджатые губы. Она всю свою жизнь ждала только ее, чтобы, наконец, осознать себя, понять, кем является на самом деле. Память предков, незавершенная история, мать и дочь, часть рода, что незримо хранил их от бед и направлял. Те, кто знал, в чем сила и предназначение каждого из них.

Суна закрыла глаза и разрыдалась.

– Милари, тиа…

"Вылитая Ориэн Ноэйл", – рассмеялся кто-то впереди.

Что?

Их действительно было пятеро – измученных, изможденных, но не отказавших себе в удовольствии улыбнуться Хранителей. Двое эльфов и три эльфийки. Честь и гордость всего рода, забытые, преданные, но все еще охраняющие свою тиа.

Суне показалось, что она стала невесомой.

– Как мы могли отказаться от вас? Кто сказал нам забыть?!

"Потом, Амарисуна, все потом. Правда открылась, Амарг не успел ее спрятать", – отвечает Милари, и голос ее успокаивает, обещает, что все закончится хорошо.

– Амарг?

"Они искали меня. Они искали свитки, в которых записано, какие земли и чей род стали предателями. Кто помог сочинить Закон, который сделал вас неспособными к сопротивлению. Кто подписался под соглашением".

– Тиа…

"Читай, Хранительница. Времени мало, Амарг знает, где спрятан Силель. Война уже началась".

У Амарисуны подогнулись ноги, и она без сил опустилась на землю.

Хранители начали таять, растворяясь в воздухе. Блеснуло лезвие меча.

"Читай, Суна", – истончилась до тени фигура Милари. "Торопитесь".

Там, далеко, кто-то произнес слова древнего заклинания, и эльфийка, закрыв глаза, подхватила их, и с каждым звуком, каждым слогом, все менялось. Выплескивалась одна сила и на ее место приходила другая, вольготно располагалась в теле, смешивалась с кровью, обостряла восприятие, меняла, подчиняла, подчинялась.

– Санаи! Залум! Анейра! Паташи, пата-ши, нейя! Пата-ши!

… заклинание Хранителей, дарованное Первыми. Зов к Мессайе, просьба. Каждый Хранитель может и убивать, и исцелять, но нельзя жить или вести бой, обладая взаимоисключающими силами. Тот, кто выбирает бой – вычерпывает источник целительства внутри себя. Время Целительницы прошло. Хранительница Ноэйл вернулась.

Зал был темен, только молнии сверкали где-то на горизонте, и ощущение беды – непоправимой, страшной сжимало сердце. Прольется кровь, земли сгорят, и порядок вещей никогда не будет прежним. Кто сказал, откуда эти мысли? Ветер ли принес, или приснилось…

Андагриэль медленно подошла к распахнутому окну и выглянула в сад.

Ветер бушевал, бился о стены, гнул деревья, ломал засохшие стебли цветов, но внутрь дворца отчего-то не смел забраться. Вестник холодов из чужих земель.

Долетел ли шэт'та? Не упустили ли они свой последний шанс, так долго тянув время, опасаясь, раздумывая, расспрашивая?

Запертая комната покойной матери, свиток в изголовьи кровати.

Почему, почему она слушалась свою тоску и не заходила туда раньше?

Молния прочертила узор в небе рядом со стенами.

Вестник должен был долететь.

Мориан, когда моя мать умерла, меня не покидало ощущение, что она не успела мне что-то сказать. Много лет я не заходила в ее комнату, приказав запереть покои. Много лет мысль о том, что осталось что-то недосказанное пугала меня. Я боялась, потому что предчувствие грядущих несчастий значило, что мирной жизни придет конец. Лжи, что окружает нас, придет конец, мы поймем, что наш тщательно оберегаемый покой – не что иное, как трусость… я не знала наверняка, но чувствовала.

Раз вспышка, два вспышка, три вспышка… пусть все спят, я не хочу, чтобы моя тревога передалась им.

Мориан, ты должен получить послание.

Столько дней прошло – я не могу спать по ночам. Я думаю, думаю и думаю. И почему-то так часто вспоминаю Суну. Присмотрись к ней, Мориан. Мне снилось, что она держала тебя за руку, когда никого вокруг уже не осталось.

Мориан, тиа Килуэрна, Суарэна и Вендориана заключили с Правителем эмъенов соглашение в той войне. Именно они придумали существующий Закон, зная, что его соблюдение ослабит нас настолько, что мы проиграем в новой войне. Взамен их потомкам была обещена неприкосновенность.

Мориан, тиа Умбариэля, Фонтоара, Лучиэня и Ундана на нашей стороне. Они согласны собрать силы, возобновить обучение воинов и открыто выступить за отмену Закона.

Договор раскрыт. Нам не избежать междоусобицы.

От Дальних и Открытых земель, пока что нет никаких вестей.

Мы отправили вестников по всем городам, ко всем крупным селениям. Мы рассказали о Договоре и о готовящемся нападении. Мы не знаем, что еще мы можем сделать.

Мориан, мне кажется, что я не знаю чего-то очень важного. Мне не хватает сил, смелости и знаний, чтобы сказать, как нам действовать дальше…

Ветер толкнул ставню окна, дернул Андагриэль за волосы и вдруг отпрянул в испуге.

Зал осветился ровным матовым светом. Тиа обернулась и замерла, прижав руку к губам.

Сердце забилось как сумасшедшее, но где-то в глубине чувство страха постепенно сменялось радостью, ощущением, что последний кусочек мозаики встал на свое место. Кровь в жилах забежала быстрее, а в памяти возникли образы, которые казались давно забытыми, хотя на самом деле Андагриэль никогда не обладала этими воспоминаниями.

Она знала эту женщину, и фигуры рядом с ней казались родными и близкими, будто не одно сражение было пройдено с ними бок о бок.

Время разделило нас, но оказалось бессильно заставить отказаться от самих себя.

– Амарисуна Ориэн Ноэйл…

" И она тоже. Здравствуй, Андагриэль. Каково это, вновь обрести себя?"

"Величайшее счастье, тиа. Куда я должна отправиться, чтобы помочь тебе? Мой меч и моя сила – твои".

"Твое место здесь, Хранительница. Теперь, когда память рода с тобой, ты знаешь, что надо делать. "

"Но тиа… А что, если враг узнает, что Хранители вернулись?"

"Поздно, Андагриэль. Война уже началась. Амарг у Дальних земель и скоро его армия двинется в нескольких направлениях, в том числе, и сюда. Он придет, потому что убил наследную тиа рода Милари, упустил наследника и потому ты, Хранительница, которая может рассказать всем правду и вернуть веру в свой род, станешь одной из его целей. Собирайте всех, кто пойдет за вами. Выступайте ему навстречу, задержите его насколько сможете."

"Я справлюсь, тиа. Я буду ждать тебя и Хранителей здесь, когда война закончится. И наша история вновь станет верной."

"Читай".

– Санаи! Залум! Анейра, паташи, пата-ши…

– Тиа Андагриэль, – прошептала Амарисуна, распахнув глаза.

Ветер стих и вновь стали слышны голоса вдали, будто и не было ничего. Девушка медленно поднялась и, пошатываясь, дошла до дома Чибана. Мир вокруг изменился, стал четче, ярче и приобрел свой запах – сладковатый запах крови и корицы. Замерзшие листья, на которые упали первые погибшие. Мир наполнился звуками – конский топот, рассекаемый лезвиями воздух и крики. Ветер стал петь песни – молитвы и торжественные мелодии.

Эльфика поднялась по ступеням и потянула на себя дверь избы.

Мориан сидел там, за столом, на котором мерцала свеча, и вглядывался в развернутый свиток. На подоконнике, взъерошив гребень, спал шэт'та.

Амарисуна знала, что написано в свитке.

Она подошла к эльфу и обняла его, зарывшись лицом в густые волосы.

Тиа помедлил и сомкнул руки на спине девушки.

– Война началась, – прошептала Суна. – Амарг у Дальних земель. Первые воины уже погибли

– Я знаю, – Мориан поднялся и взял эльфийку за руки. – Андагриэль прислала письмо, Хранительница.

– Она тоже Хранительница, – эхом отозвалась Суна.

– Что? Она…

– Соберет кого сможет и выступит навстречу Амаргу. Я видела Милари, тиа ждет нас. Мои друзья с ней, они защитят, если Амарг посмеет придти в ту землю. Пятеро так уставших воинов, наша надежда, наше прошлое. Мы должны им помочь. Мы доберемся до Силеля первыми.

Где-то совсем рядом заиграла музыка, и кто-то, тонким высоким голосом запел песню.

Мориан притянул Амарисуну к себе.

– Милари жива? – спросил он, спустя минуту.

– Я не знаю. Кто может помешать тиа придти к нам, даже если она давно мертва?

– Мы…

– Тш-ш-ш, – эльфийка сняла со лба Морина обруч и задула свечу.

ГЛАВА 21

Пахло склепом. Не сыростью, не влажностью и даже не землей подземелья. Нет, это был именно склеп, забивающийся в ноздри запах надежно законсервированной смерти.

Холодной, вежливой, вполне возможно, красивой, и – удручающе неизбежной.

Низкий свод, поблескивающие влагой стены, свежий, очерченный кровью круг. Или же круг, заново очерченный свежей кровью.

Тяжело дышать – так велика концентрация сил, оставшихся после многочасового ритуала. Кажется, что заклинания вот-вот налипнут на язык и забьют собой глотку, какая нелепая, позорная гибель для того, в чьих руках находятся судьбы обитателей стольких земель!

За спиной едва слышно переступают с ноги на ногу, и сердце мгновенно наполняется теплом.

Это Аша, подготовившая ритуал, она осталась там, на ступенях, готовая в любой момент броситься на помощь и вцепиться в горло самой смерти, если та посмеет снова заявиться за Амаргом.

Эмъен шагнул в круг и плотнее сложил крылья за спиной.

Не посмеет. Так же, как не посмела б придти за Ашой – Амарг не отдаст ее никому.

Стоять прямо. Не дрожать. Ничем не выдавать своей слабости, как и подобает истинному Правителю.

И читать. Читать нараспев, прося принять пролитую кровь как подношение. И ждать.

Замереть, не шевелиться, одно движение – и тебя утащат туда, где живут самые мерзейшие и страшные из кошмаров.

Воздух будто смерзается, проталкиваясь в легкие иголочками.

Подношение принято.

Видение возникает внезапно, бьет в глаза и стремительно прокручивается, и Амарг смотрит внимательно, стараясь не упустить ни одной детали.

Тиа идет за Силелем. Он такой же, как его предки на старых гравюрах, – гордо выпрямленная спина, прямой взгляд, легкая улыбка на губах. Нашел, чему радоваться, глупец.

Там, в горном переходе, холод и узкая тропа, там вас легко найти, а бежать по снегу так тяжело. Все началось в горах и там же закончится – как символично. Хорошо, что я знал, где искать тебя, тиа – ты идешь туда, где спрятан Силель. Рядом с тобой мой сын – единственный наследник всего моего могущества. Пожалуй, я даже горжусь им. Пойти против отца, своего Повелителя – что за сила и самоуверенность, настоящий эмъен.

Кто это рядом с ним? Девчонка, играющая в воительницу, тебе бы домой, в цветочный сад, да гулять, взявшись за руки. Обернулась, смотрит, прищурившись, солнце бьет глаза.

Ты чувствуешь, знаешь, что кто-то смотрит за вами? Нет, ты просто любуешься на снег.

Да, я вижу, ты смела, бескомпромиссна, и не отступишь в бою. И, право, жаль, ведь именно такие погибают первыми, а ты могла бы принести намного больше пользы в мире, которому предстоит приходить в себя после войны.

Картинка замерла, а потом сменилась. Теперь Амарг видел девушку, идущую по снегу позади всех. Она обеими руками придерживала капюшон, надвинув его на лоб, и прятала нос в ворот куртки. Амаргу нестерпимо захотелось увидеть ее лицо, девушка, будто услышав его мысли, подняла голову и посмотрела, казалось, прямо ему в глаза. Эмъен вздрогнул.

Да, я знаю, кто ты. Хранительница. Они как проклятые сражались до последнего, именно они не дали нам завладеть Домом тиа. Конечно, если бы мы знали, что Силель все это время был там… но мы были уверены, что это Милари привезла его с собой, бросившись на защиту любимой земли.

Это вы охраняли ее во время путешествия, это из-за вас погибли лучшие наши воины.

Хранительница.

Ты опаснее самого тиа.

Видение исчезло. Амарг тряхнул головой, потер виски руками и вышел из круга.

– Он и правда существует? – раздался напряженный голос Аши. Правитель глубоко вздохнул.

– Да.

Аша отвернулась и начала подниматься по ступеням.

– Он сейчас один?

– Нет. С ним Аллард, воительница и Хранительница.

Аша споткнулась.

– Так отправь к ним отряд. Два, три!

Амарг положил женщине руки на плечи.

– Наш сын. Тиа. Хранительнца. Упрямый воин. Горы, снег, узкие тропы – не так-то много места, чтобы быстро идти большому отряду. Я возьму самых лучших из личного отряда и пойду с ними. Перенесусь к перевалу, через обряд. И поймаю их в ловушку.

– Амарг!

– А ты останешься, и будешь управлять нашим наступлением, – тихо, но твердо сказал мужчина.

Аша дернула плечами.

– Погибнешь – не стану и вспоминать, – зло ответила она. – Выберу достойнейшего, и он станет Правителем. Я передам ему часть сил и все знания. А ты иди, иди, будто тебе мало воинов, которыми не жаль пожертвовать! Тиа, эмъен и Хранительница. Не переоцени себя, Амарг. Ведь я… едва смогла спасти тебя так недавно.

Амарг опустил руки, и женщина быстро взбежала по ступеням. Простучали каблуки, хлопнула дверь, и все стихло.

***

Эй, Мориан, далеко нам еще? – положила руку на плечо эльфа Аэль. Тот обернулся и задумчиво прищурился.

– Если я правильно разобрался с картой, которую дал Чибан, – то нам надо держаться северо-восточного направления. Там будут две руки, а за ними – вход в тоннель, ведущий прямо к границе земли Милари.

– Что такое две руки? – заинтересовался Аллард. Эмъен бросил дорожную сумку на снег и принялся разминать затекшую шею. Луч солнца скользнул по лезвию силери, заставив Суну, глядевшую на оружие, зажмуриться.

– Камень-указатель, – ответил эльф. – Вот только откуда такое название – я не знаю.

В нескольких метрах от Суны вспорхнули с камней черные птицы, сделали круг в воздухе и направились на запад. Мориан проследил за ними взглядом и нахмурился.

– Отдых закончился, идем дальше, – скомандовал он. – Я думал, эти твари давно повымерли.

– Какие твари? – закрутила головой Аэль. Мориан показал пальцем на черные точки на горизонте.

– Гардифы. Мне про них отец рассказывал и в атласе старых видов показывал рисунок. Их еще называли птицами войны – эти падальщики хорошо подчищали поля боя.

– Они летят к Открытым землям, – мрачно сказала Суна.

Аллард поднял сумку и, отряхнув от снега, одел на плечо.

– Тогда нам надо не болтать, а торопиться, – резонно заметил он.

– Особенно, когда так холодно, – поднесла замерзшие пальцы ко рту Аэль.

"Две руки" первым заметил эмъен. Причудливого вида глыба, возвышающаяся над тропой – она и впрямь походила на две прислоненные друг к другу ладони. Вот только тоннеля, должного вывести путников, – не было.

– Сожри меня единорог, – расстроилась Аэль. Суна взяла ее за руку.

– Вихрь сейчас бы сказал, что не ест грубую пищу, – растерянно ответила она.

Лошадей и озлобленного, расстроенного единорога пришлось оставить в деревне – подниматься по узким незнакомым тропам, пробиваться сквозь снег им было бы тяжело. Вихрь еще что-то долго бубнил вслед Амарисуне, когда та уходила, не оглядываясь, держа спину прямо-прямо. И ей очень хотелось разреветься.

Не получилось.

Эльф медленно подошел к завалу и положил руку на камни.

– Давний завал, – медленно произнес он, будто прислушиваясь. – Очень давний. Мы здесь не пройдем. Надо искать обходную тропу.

Эльф развернул карту и склонился над ней, нахмурившись.

Аэль пару раз подпрыгнула на месте.

– Хо-холодно, – пожаловалась она, шмыгнув покрасневшим носом. – Почему здесь не осталось любезно вырубленного для нас прохода, освещенного факелами? Уютного и теплого?

– Видимо потому, что кто-то постарался его разрушить, – Мориан сложил карту. – Если мы отклонимся на север, то там должна быть тропа. Гм. "Тропа мертвых ублюдков", – слегка смущенно закончил он.

– Боюсь думать, что происходило на этой тропе, – хмыкнул Аллард. – И кто ее так обозвал.

Мориан потер руки друг о друга.

– Карта принадлежала еще деду Чибана, а тот срисовывал ее с более старых источников. Может быть, во время войны тут и впрямь погибли…

– Ублюдки, – закончил эмъен. – И если карта эльфийская, то я даже догадываюсь, кого имели ввиду.

– Неужели никто никогда здесь не ходил со времен войны? – задумалась вдруг Аэль. – Никто не знал, что за перевалом есть эльфийская земля?

Мориан пожал плечами.

– После войны здесь никого не осталось. Те, кто вернулся сюда позже – люди, часть аргов, кочевые племена дьеши, возможно и переходили через горы, но раз они не могли попасть в землю Милари, то им оставалось или огибать ее, или забыть о переходе. Земли, что лежат за Милари, еще долго не будут пригодны для жизни после войны. Там нечего делать.

– Интересно, что же они там видели? – протянула Аэль.

Аллард похлопал ее по спине.

– Вот скоро и узнаем.

– Темнеет, – посмотрела на небо Амарисуна. – Я не думаю, что мы хотим идти по незнакомым горным тропам ночью, так ведь?

Мориан согласно кивнул

– Надо искать укрытие. Мне не нравится, что приходится задерживаться, когда мы так близко к цели – но сломать ногу в двух шагах от земли Милари мне не понравится еще больше.

Место для привала нашли, когда на небе уже появились звезды. В горах холодает быстро, а когда поднимается ветер, то хочется спрятаться, укрыться теплым одеялом возле костра и задремать. С укрытием получилось неудачно: никаких пещер с любезно предоставленным хворостом для костра в округе не наблюдалось. Пришлось довольствоваться маленькой, со всех сторон просматриваемой площадкой, обнаруженной Аллардом, а потом еще шарить вокруг в поисках мало-мальски пригодного топлива для костра.

– По-моему, здесь мы – отличная мишень, – заметила Аэль.

– Тьфу на тебя, – отозвался Аллард беззлобно, развязывая мешок с провизией. Суна поежилась и огляделась по сторонам. Аэль подобралась поближе к эмъену и жадно заглянула в мешок.

– Не нравится мне здесь, – тихо сказала эльфийка, окидывая взглядом неприветливые, темнеющие на фоне залитого лунным светом неба вершины.

– Не фто сфофо, – согласно кивнула Аэль. В руках у девушки был здоровый кусок хлеба с холодным мясом. – Фолодно и пфотивно.

– Какое странное небо, – подняла голову Амарисуна. – Глупо, конечно, но у меня ощущение, что ему нас жаль.

– Интересно, неужели Амарг до сих пор ничего не прознал о нас? – протянул Мориан задумчиво. – Или уже ждет где-то?

– Если даже и узнал, – пожал плечами Аллард. – То ему нет резона убивать тебя сейчас. Никто из эмъенов не может пересечь границу земли Милари без дозволения Хранителя или тиа.

Эльф задумчиво посмотрел на свои руки.

– Если только Амарг не узнал, что кровь тиа позволит любому пересечь границу.

Суна замерла.

– Что ты имеешь ввиду? – медленно повернула она голову к эльфу. Мориан протянул ладони к костру.

– Тиа или Хранитель могут провести любого через границу земли Милари. Но так же любой может пройти, если на его руках будет кровь тиа или Хранителя. Или кровь прольется у границы. Магия любого охранного заклинания строится на этом принципе – принципе узнавания крови.

– Откуда ты знаешь? – удивился Аллард. Мориан пошевелил пальцами.

– Читал в семейных летописях. Мои родные бережно хранили все уцелевшие записи рода.

Едва Теорен сказал, что только я или Хранитель могут пройти через границу, я сразу вспомнил описание охранных заклинаний.

– И ничего мне не сказал?! – возмутилась Суна.

– Теперь сказал, – пожал эльф плечами.

Остаток ужина прошел в молчании.

– Будем дежурить? – спросил Аллард, сладко потянувшись.

Мориан кивнул

– Ну, тогда я первый. Потом кого-нибудь разбужу, – поднялся эмъен. Расправил крылья, подошел к краю площадки и качнулся с пятки на мысок. Луна равнодушно посмотрела на него и укрылась облаком. Холодный ветер примерился и толкнул Алларда в спину. Эмъен усмехнулся и взмахнул крыльями.

Земля Милари была близко, эмъен чувствовал это. Кровь бежала медленнее по жилам, предательски дрожали ноги, и быстро билось сердце. Милари, эпицентр событий, где был разбит цвет войска эмъенов. Как это будет – оказаться там? Увидит ли он останки своего народа? Почувствует ли он гнев? Или же пройдет по земле, которая давно все спрятала и укрыла, и не почувствует вообще ничего?

Эльфы боялись, Аллард знал это. Боялись увидеть старую землю Милари. Боялись ошибиться. Боялись, оказавшись в конце пути.

И только Аэль беспечно сопела, завернувшись в плащ и придвинувшись ближе к костру.

***

В Открытых землях шла война. Предупрежденные вестниками, эльфы успели собрать оборону, но оказались совершенно не готовы к сражению. Эмъены смели их, как сносит поток плотину, после нескольких дней ливней. Лишь блеснули лезвия силери, да коротко охнул успевший подняться меч. Это не было битвой – побоищем. Эльфы падали на землю как свежескошенная трава, многие – не успев даже вскрикнуть. Крылатое воинство пронеслось по Открытым землям, оставив за собой кровь, и лежащие друг на друге тела.

Нет, род и память – не водица, что утекает сквозь пальцы без следа. Тени славных предков в гневе встали за спиной, и нельзя было бросить оружие, сдать свой дом без боя.

Эмъены оценили храбрость и безрассудство – наносили смертельные раны, милостиво позволяя врагу умереть сразу, без мучений.

Вековые гордость и благородство не выжечь никакой черной магией.

…Люди и сельты боролись отчаянно, хрупкими преградами встав на пути второго и третьего отряда эмъенов. Короткая заминка, на несколько взмахов мечом, а они – вот наглецы! – посмели устроить обстрел стрелами из укрытий. Стрелы имеют свойство заканчиваться, время тоже, а прорваться к сердцу эльфийских земель, Андагриэль, необходимо как можно быстрее. Покуда проклятая тиа не собрала свое войско. Вот почему второй отряд покинул третий и двинулся к земле Суарен. Казалось, это будет просто. Лучший из предводителей вел эмъенов вперед, вминая копытами коней эльфийскую землю.

…Города и селения полыхали. Аша и ее лучшие воины мчались вперед, к земле Андагриэль, уничтожить тех, кто посмел докопаться до сути Закона, открыть эльфам глаза и – какая наивность – понадеяться собрать войско. Ей навстречу, собрав жалкие отряды тех, кто не испугался, тех, кто мог держать оружие в руках, выступала тиа, наследная Хранительница, готовая драться с названной дочерью Тьмы до последнего. Драться до конца, а там – Суна и Мориан найдут Силель, и все закончится.

Земли, обагренные кровью, вновь горели, как несколько сотен лет назад.

Но в них больше не было тех, кто действительно мог остановить эмъенов.

Клинком, направленным в сердце, шли эмъены через земли.

И никто не посмел остановить их. И никто из посмевших не остался вживых.

***

Амарг ждал их у самой границы земли.

Мориан был готов к нападению, внезапной атаке. Он шел, держа оружие наготове, велев каждому быть начеку. Но он не был готов ко встрече с магией Амарга, которая до последнего надежно прятала эмъенов. Эльф ее просто не почувствовал. Ни он, ни Аллард, ни Амарисуна. Верховный Правитель воистину был великим воином и магом. И лишь когда, тонко пропев в воздухе, из-за ближайшей гряды камней вылетела метко пущенная стрела и пробила грудь Алларда насквозь, Суна догадалась выставить защитный щит.

То, о чем с самого начала должен был догадаться Мориан.

Эмъен беззвучно упал на землю. Аэль не закричала – взвыла и рухнула на колени рядом. Принялась трясти Алларда за плечи, мигом забыв обо всем, чему ее учили. О выдержке, хладнокровии, опасности. Об обращении с ранеными, и о том, как понять, кто ранен смертельно, а кто нет. О себе, об Амарге, о тиа.

Мориан, обнажив меч, смотрел, как из-за камней выходят эмъены. Впереди – высокий, красивый мужчина с черными как у сына глазами.

Амарг.

– Не вини себя, эльф, – без тени усмешки произнес Правитель. – Просто ты так и не научился использовать магию своего рода. Некому было тебе подсказать и научить. Ты все равно не почувствовал бы мое присутствие. Будь ты опытнее и умнее – ты велел бы Хранительнице держать защитный щит, пока она не упала бы без сил.

Но ты ни опытен, ни умен.

Мальчик, вынужденный встрять в эту войну.

Пожалуй, я даже восхищаюсь тобой и тем, какой долгий путь ты все-таки сумел пройти.

За спиной Амарга эмъены натянули луки. Десять лучников, десять воинов, держащих за спиной силери и мечи. Амарг все-таки боялся их, боялся Мориана, боялся, что сын почувствует ловушку и останется жив. Боялся Амарисуну. Возможно, даже Аэль – ведь она была хорошим воином. Суна по-прежнему держала щит. Опустилась рядом с Аэль и положила руку Алларду на грудь.

Дышит, но очень слабо.

– Я не мог знать, чему ты научился, какая часть силы подчинена тебе, – продолжал Амарг, делая шаг вперед. – Теперь я знаю: ты плохой стратег и воин, Мориан. Выродившаяся ветвь рода Милари.

Те тиа почувствовали бы ловушку задолго до приближения к ней. Но я уважаю твое упорство. Опусти щит, Хранительница, – ты лишь больше ослабеешь.

Аллард шевельнулся и застонал.

– Мориан, прикажи ей снять защиту, – мягко посоветовал Амарг. – Я подарю своему сыну легкую смерть, которой он, по правде говоря, вовсе не заслуживает. Хранительница не сможет держать щит вечно.

Мориан обвел лучников медленным, внимательным взглядом и беззвучно зашевелил губами. Вздохнул, потянулся мысленно вглубь земли Милари, к Дому тиа, к самой тиа, к Силелю и не сдержал улыбки, почувстовав отклик. То ли спящая сила, то ли Хранители, то ли сама тиа. Подбодрили неслышными голосами: ты не один.

"Снимай и как только я выйду за пределы действия – ставь снова", – приказал эльф, потянувшись сознанием к Амарисуне.