Текст книги "С тобой не соскучишься (СИ)"
Автор книги: Ольга Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Annotation
Бондаренко Ольга Ивановна
Глава 4.
Глава 5
Глава 6
Глава 7.
Глава 8.
Глава 9.
Глава 10.
Глава 11.
Глава 12.
Глава 13.
Глава 14.
Глава 15.
Глава 16.
Глава 17.
Глава 18.
Глава 19.
Глава 20.
Глава 21.
Глава 22.
Глава 2
Глава 24.
Глава 25.
Глава 26.
Глава 27.
Глава 28.
Глава 29.
Глава 29
Глава 30.
Глава 32.
Глава 3
Глава 34.
Глава 35.
Глава 3
Глава 3
Глава 3
Глава 40.
Бондаренко Ольга Ивановна
С тобой не соскучишься
С тобой не соскучишься...
Бегство .
Вероника бежала, бежала, как загнанный зверь. Разве могла подумать дочь генерала Богдана Рычагова, что будет скрываться бегством, прячась от всех, в том числе и от родного отца. Для молодой женщины остался единственный выход: спрятаться в самом неожиданном, непредсказуемом месте, залечь на дно, затаиться так, чтобы никто не знал, где она, не смог найти. Иначе её ждет что-то ужасное. И не только её! Как же богата жизнь на непредсказуемые сюрпризы.
Перед глазами всплыло бледное, прозрачное личико Люси в обрамлении светлых вьющихся волос. Она тянула к ней свои худенькие руки: "Помоги!" И Вероника вмешалась, вернулась, хоть уже и уходила. Она помогла слепой девушке, привязалась к ней всей душой. Благодаря ей, в тот год не сошла с ума, не начала пить. Люси тратила свои душевные силы, избавляла от боли Веронику, слепая провидица всегда обещала ей счастье. Только, наверно, Люси совсем не провидица. Она просто больная девушка. Где же счастье? Вместо этого пришлось бежать, запутывать следы.
Скоро поезд, в котором едет Вероника по чужому паспорту, прибудет к месту назначения, в город П-в. Лишь бы все удалось, все получилось, как задумали. Лишь бы не заболели девочки. Глаза черноволосой, с короткой спортивной стрижкой, красивой, уверенной в себе женщины, лет тридцати, одетой в строгий темно-зеленый костюм, устремились на два маленьких кружевных кулька, что мирно спали под стук колес в просторной двухместной коляске, рассчитанной на близнецов. Две крошечные девочки. Одна её новорожденная дочь, Маруся, другой кулек – чужой ребенок, тоже девочка, Славочка, которую кормит грудью Вероника. А как иначе довезти грудного малыша до его родной матери, если не кормить его. Вероника одна заняла все двухместное купе. Она специально купила два билета, чтобы ехать без соседей. Да, пришлось потратить лишние деньги, но зато доехала спокойно. Скоро сходить. Она сейчас возьмет малышек на руки, кто-нибудь поможет ей вынести из поезда огромную сумку с пеленками и большую сложенную коляску, потом надо на перроне быстро разложить её, иначе девочки все руки оттянут. Они хоть и не тяжелые, но все равно трудно сразу двоих держать. Эх, надо было колыбельки вместо коляски купить. Ладно, поздно сожалеть. Сейчас Вероника будет разыгрывать из себя счастливую маму, что родила двойню. В П-ве её ждет подруга по несчастью – Майя. Она мать второй девочки – Ярославы. Вероника спасла их, мать и дочь, помогла им в трудное время. Теперь очередь Майки. Если все получится, Веронику найдут нескоро. Несколько лет ей удастся отвоевать у жизни. А там, глядишь, может, что успокоится, изменится. Не будет больше бояться Вероника Артура Переметьева, родного брата её покойного мужа Олега. А еще лучше было бы, если бы Артура пристрелили за эти годы, или он угодил за решетку. У Вероники нет доказательств. Но она точно знает, что Артур убил своего брата, Олега Переметьева, мужа Вероники. Из-за Артура скрывается Вероника, спасая свою новорожденную дочь. Артурчик не успокоится, пока малышка живет на этом свете.
Вера надела большие, в пол-лица, затемненные очки, повесила на плечо огромную сумку с пеленками, взяла на руки девочек, распахнула дверь своего купе. Трое военных мужчин, увидев Веру с детьми и сумкой, поспешили ей на помощь. Они ловко вытащили сначала коляску из вагона, потом сумку, взяли и детей на руки, один из них на перроне быстро разложил коляску, другой положил туда девочек, а первый галантно подал руку Веронике, помог ей сойти с высокой подножки поезда. Женщина поблагодарила их. Поезд пошел дальше.
Вера оглянулась. Слава Богу, Майка стояла в отдалении на перроне, встревоженная, напряженная. Но вот её лицо просияло. Она увидела знакомую фигуру. Бросилась к Веронике, что покатила ей навстречу коляску с детьми, нетерпеливо склонилась, жадными глазами вгляделась в дочь. Девочка мирно спала в коляске. Чистенькая, ухоженная, чмокала изредка соской.
– Все в порядке, Майя, не дергайся, прорвемся, – сказала Вероника. – Нас здесь искать не будут. Я зарегистрировала наши билеты на самолет до Хабаровска, где, как ты говорила, живет твоя родная мать, сама же на поезде приехала сюда. Твой родственник-идиот не будет тебя здесь искать. Что с жильем? Где мы будем жить?
– Плохо, – ответила Майя, опуская глаза. – В доме сестры, на который я надеялась, расположился её бывший муж с новой семьей. Откуда он взялся? Два года, пока болела Зина, о нем не было слышно. Я даже не стала туда заходить. Василий такой же мерзавец, как и Павел. Сестра умерла из-за него. Дом она завещала мне. Но я боюсь, что её благоверный может Павлу сообщить обо мне. Да и если бы пошла, муж Зины, скорее всего, не пустил бы меня даже на порог.
– Ты поступила правильно, – поспешила успокоить подругу Вероника. – Со временем дом вернем тебе. А пока не стоит светиться.
– Спасибо, – робко прошептала Майка. – Я боялась, что ты рассердишься. Я ведь обещала, что нам будет жилье.
– Что от этого толку сердиться? Жилье все равно не появится? – грустно подвела итог Вероника, думая о гостинице, где, конечно же, запишут все данные по её паспорту. Без паспорта в гостиницу нельзя. Хотя можно опять воспользоваться паспортом покойной сестры Майки. Но это опасно. Майкина сестра долго жила в этом городе, среди работников гостиницы могут оказаться её знакомые, которые знают и об её смерти. Майка до сих пор не получила официальное свидетельство о смерти сестры. Этим и воспользовалась Вероника. Именно по паспорту покойной Майкиной сестры она сюда и приехала. Нет, в гостиницу нельзя.
– В гостиницу мы не пойдем, – решительно сказала Вероника. – Будем снимать квартиру. Прямо сейчас и начнем искать жилье. Тебе удалось снять деньги с карточки?
– Да. А знаешь, как было страшно. Но все прошло удачно. Я в З-жье сняла в нескольких банкоматах, как ты говорила по пятьдесят тысяч и сразу в тот день уехала сюда, в П-в. Вот ношу деньги с собой, даже сплю с ними, – она протянула небольшую потрепанную дамскую сумку.
– Это хорошо, что мой счет был еще не заблокирован. На первое время нам хватит. Да, а сейчас придется с коляской идти на поиски квартиры... Надо местную газетку купить... Там должны быть объявления...
– Вера, – робко перебила её подруга, – Вера, я кое-что нашла. Не лучший вариант, но другого пока нет. Может, ты не будешь сердиться? Здесь, на окраине города, живет одна очень состоятельная дама, правда, парализованная, у неё ноги не ходят; она искала себе сразу двух работниц: сиделку и домработницу. У неё никто долго не задерживается, говорят, невыносимый характер, мало платит. Она согласна взять нас на работу даже с маленькими детьми. Правда, платить будет копейки, но проживание в её доме, еда за её счет. Дом богатый, на окраине города, огромнейший забор вокруг, ничего не видно с дороги. Вер, я ведь дала согласие. За нас двоих. Ты уж иди в домработницы, а я буду сиделкой, горшки выносить, или наоборот. Как ты решишь. Я после семейства своего мужа вынесу все. Лишь бы меня не били и над дочкой не издевались.
– А еще лучше не будем делиться, что и кому делать, – решительно улыбнулась Вера. – У нас ведь еще дети. Вдвоем и за детьми присмотрим, и с домом справимся, и с дамой. Приручим её. Еще наследство нам оставит. Едем.
Они взяли такси и направились в восточный район города, к богатым особнякам.
Майя уже была у богатой дамы своим человеком. Она позвонила в массивную калитку, послышался приятный грудной голос:
– Кто там? Майечка, это ты?
Голос показался знакомым Вере.
– Неужели обладательница такого красивого голоса может быть ведьмой? – подумала женщина, вспоминая, у какой актрисы она могла слышать подобные интонации.
– Я, я, Майя, – ответила подруга.
– Встретила сестру с детьми?
– Встретила.
– Заходите.
Отворилась массивная калитка, пропуская женщин с большой двухместной коляской. Вероника, когда закрылась за ней калитка, впервые почувствовала, что опасность немного отступила от неё, словно осталась там, за массивным забором. В это время заплакала Маруся, дочь Веры. Женщина наклонилась, успокаивая её. Дочка продолжала кукситься. Ей пора было кушать. Пришлось взять на руки. Когда женщина разогнулась от коляски, на неё смотрело в упор знакомое красивое женское лицо восточного типа, со следами усталости.
– Андриана, Бог ты мой, это ты? – ошеломленно произнесла Вероника, глядя изумленными глазами на сидящую в инвалидном кресле женщину лет пятидесяти.
– Да, это я, – несколько торжествующе произнесла черноглазая седая женщина. – Поистине, неисповедимы пути господни. Разве могла я подумать, что Вероника Переметьева войдет в мой дом? И не просто войдет, согласится стать служанкой, согласиться горшки за мной носить? Крепко генеральскую дочь прижало! Я тебя не сразу узнала. Ты теперь брюнетка, очки черные нацепила, нет твоей длинной потрясающей косы. А говорила: никогда не отрежешь. Ты и Олега на эту косу поймала. Ему всегда нравились длинноволосые и длинноногие блондинки.
– Извини, Андриана! – решительно повернулась женщина. – Я уйду сейчас. Майечка, ты оставайся. Работай. Хватит с тебя мытарств. Андриана сумеет тебя защитить. Она сильная женщина. Ты не смотри, что она в коляске. Она любого оттреплет по первое число. Я пойду дальше одна. В этом доме вряд ли мне будут рады. Мне здесь нет места!
– Стой, – привычные властные ноты прозвучали в голосе Андрианы. – Не смей уходить. Я тебя еще не отпустила. Ты же рвалась всегда поговорить со мной, особенно, когда я лежала по больницам. Сколько раз я тебя прогоняла?
– Всегда прогоняла!
– Правильно. Давай сейчас поговорим! Я теперь этого хочу!
Она пристально смотрела на молодую, красивую женщину, на плачущего в её руках ребенка. Вероника думала:
– Донесешь Артуру, что я была здесь, я тебя загрызу. Приду ночью, днем, утром или вечером и загрызу, как волк собаку, удушу, убью, если что случиться с моей маленькой Марусей.
Она, занятая своими мыслями, не сразу услышала слова Андрианы:
– Почему плачут дети? Почему вы их не успокоите? Что стоите, как истуканы?
Вера машинально отметила, что Славочка тоже залилась плачем, что застыла испуганная мать девочки. Да, нескоро она научится не бояться людей.
– Девочкам есть пора, – робко пролепетала ничего не понимающая Майя. – Да и мокрые к тому же. Надо сменить пеленки.
– Так покормите! Перепеленайте! Что стоите, как истуканы? Пройдите в дом, на кухню. Молоко у меня есть. Кашу сварите.
– Нет, не надо каши, – быстро проговорила Майя. – Девочки на грудном вскармливании.
Майка схватила свою Славочку, отошла в сторону на скамейку, присела, все дни женщина сцеживала молоко, и сейчас переживала, как её девочка возьмет грудь. Ничего, взяла! Славочка вцепилась в сосок с жадностью, Майке даже стало больно. По худенькому лицу измученной женщины текли слезы. Но почему столько несчастий свалилось на неё в этой жизни. Будто Господь Бог задался целью не дать Майке покоя, уничтожить её и Славочку. Хорошо, что им встретилась Вероника, она сильная, решительная... Нет, Майка не останется без Веры, уйдет с ней. Без Веры страшно жить в этом мире. Вероника умная, знает, что делает, она первая, кто стал помогать Майке просто так, по-человечески. Хотя и проводник в вагоне, и врач, и, особенно, Люси тоже помогли просто по-человечески, один довез до города, второй взял в больницу без денег, стал лечить её девочку... А Люси просто спасла малышку от всех горестей. Перед глазами молодой женщины возникло мудрое лицо слепой провидицы Лейсе, её чуткие рки, гладящие ребенка... Люси очень помогла Славочке.
– Что стоишь? – прикрикнула Андриана на застывшую Веронику. – Отдай ребенка Майке, пусть покормит.
– Я сама могу покормить, – ответила женщина. – Зачем Майке-то? У меня есть молоко.
– Тогда в чем дело? Чего стоишь? Я уже говорила, если надо, пройди в дом, на кухню...У меня есть хорошее деревенское молоко... Подогрей, кашу свари...Манную...
– Нет, не надо молока. И в кухню я не пойду, я лучше здесь. В твоем доме мне нет места, – ответила Вероника, думая, что отсюда, с улицы, легче уйти. Не дай Боже, в доме Веронику запрут, вызовут Артура. И Маруся окажется на кладбище рядом с Олегом. Артур – подлец вселенского масштаба, разыграет похороны по всем нотам, рыдать будет, бросаться на могилу... Наверняка, когда хоронили Олега, стоял в глубокой задумчивости, сгорбившись, в глаза мыла пихнул, чтобы были видны следы слез. Извел Артур Олега. Очередь Вероники и Маруси – их он расчетливо и равнодушно пристрелит. Вероника давно ему мозолит глаза. Ведь не сдохнет сам от своих наркотиков, от СПИДа... Будь он трижды проклят...
Женщина предусмотрительно отошла к скамейке, что была поближе к калитке, присела и приложила девочку к груди. Та довольно зачмокала.
– Вот так фокус, ты кормишь грудью? – несколько удивленно прокомментировала Андриана. – Это, выходит, твой ребенок? Ты сама родила?
– Мой, – буркнула Вероника. – Я что родить не могла, по-твоему. Я все-таки женщина.
Андриана вдруг засмеялась, прямо закатилась, смех был добродушным и каким-то старушечьим.
– Верка, ты их сделала! Ты их всех сделала! Всех Переметьевых! И Олега, и Артура! – Андриана прямо взвизгнула от смеха. – И их покойную дуру мамашу. Пусть перевернется в гробу старая ведьма!
Вероника непонимающе подняла голову. Андриана продолжала хохотать:
– Только сама ничего не говори... Все равно правды не скажешь.
– А чего тут говорить, вся правда здесь: вот я, вот Маруся, дочка...
– Ты родила Олегу наследника. Ой, не могу... – стонала Андриана от смеха. – Исполнила мечту идиота. Продолжатель фамилии, наследник...
– Наследница, – тихо поправила Вероника. – Девочка...
– Пусть наследница, пусть девочка... И тебя Артур за это не прикончил?
– Я, так думаю, собирался, – ответила Вероника. – Не успел. Я сбежала....Прямо из роддома... – и вдруг, заплакав, отчаянно заговорила: – Андриана, я виновата перед тобой. Я страшно виновата. Олег ушел от тебя ко мне... Я уйду от тебя, не останусь в твоем доме. Но об одном прошу, не сообщай Артуру, что видела меня здесь. Я сегодня же куда-нибудь уеду. Я знаю, тебе не за что любить меня. Но пожалей мою дочку, мою маленькую Марусю. На ней нет еще никаких грехов. Заклинаю тебя, молчи. Я уже ухожу.
Она решительно поднялась.
– А я? – встала робко Майка. – Как же я? – слезы еще сильнее побежали по измученному бледному личику женщины.
– Ты, Майечка, оставайся здесь. Зачем тебе мотаться за мной? Андриана поможет тебе, защитит от твоего садиста, – ответила Вероника.
– Нет, я не оставлю тебя. Ты спасла нас, – всхлипнула Майка. – Я боюсь оставаться одна.
– Вот что, девки, – прервал их властный голос Андрианы. – Обе остаетесь. А тебе, Верка, стыдно так обо мне думать. Андриана, первая жена Переметьева Олега, конечно, хорошая была сука, много наломала дров в этой жизни, но она никого не обрекала на смерть. Думаешь, я забыла, как ты, в свадебном платье, вытаскивала меня из горящей машины, когда этот придурок Артур орал, что сейчас она взорвется, и все мужики стояли, не двигаясь... Думаешь, я не знаю, почему мой муженек отвесил мне столь богатый куш после развода? Из всех сучек моего мужа ты самая порядочная была.
– Я не сучка, – ответила Вероника.
– Ага, – скептически заметила Андриана. – поэтому на твоих руках ребенок. Кстати, зря ты бежишь от Олега. Он поорал бы на тебя и простил. Я сколько раз ему изменяла, и все было ничего... Пока однажды тебя ему не подпихнули дуры мамаши, твоя и его... Олег тебя любил по-своему, ты была для него очередной игрушкой, дорогой игрушкой. Ему с тобой интересно было.
– Я не от Олега бегу, – удивленно ответила Вера. – Почему ты так решила?
– А ребенок? Девочка? Олег, я знаю, мечтал о детях, о сыне, но их у него не было... Да и в его возрасте уже глупо становится отцом...
– Ты неправа, – прервала её Вероника. – Олег ждал девочку. Очень ждал. Он знал, что дочка будет. Голову даже потерял от радости.... Комнату малышке подготовил, чего только не напокупал! Но Олег умер в день рождения Маруси. От сердечного приступа. От радости этот приступ случился... хоть это и глупо звучит. В тот день он узнал о рождении дочери. Сердце его не выдержало эмоций. Так объяснил мне Артур, – глухо завершила женщина.
– Вот оно что. Я не знала о смерти Олега. Пусть земля ему будет пухом, хоть и он тоже был порядочной скотиной, – погрустневшая Андриана смахнула слезу и перекрестилась. – А от кого ты бежишь тогда?
– От того, от кого пряталась и ты, будучи женой Олега, – от его брата, Артура. Олег все состояние завещал будущей дочери. Артур остался ни с чем. Он нас убьет. Ему нужны деньги Переметьевых. Если нас с дочкой не станет, он остается единственным наследником.
– Вот что, Верка, ты остаешься у меня, – решительно сказала Андриана. – Расскажешь все подробно. А что еще и Артуру нос натянула, без денег оставила, за это тебе отдельное спасибо. Он редкостная скотина! Ну что, девки, готовы прислуживать богатой капризной калеке? – женщина иронично и весело глянула на молодых мам.
Вероника молчала.
– Верка, подумай хорошенько! – проговорила Андриана. – Мы друг друга не любили, особенно я тебя. Артурчику ни за что в голову не придет искать вторую жену Олега у первой. Так?
– Так, – нехотя согласилась уставшая Вера. – Хотя я никогда не думала, люблю ли я тебя. Мне было все равно.
– Оставайся, Вер, – неожиданно в голосе властной дамы заскользили просительные интонации. – Ты не представляешь, как мне здесь порой тоскливо. А у вас девочки. Ты же знаешь, я всегда хотела детей, да не судьба. И твоя Майка мне понравилась, по душе пришлась. Хорошая бабенка, честная.... Останься, Вер, хотя бы на ночь. Отдохни. Артуру я не буду звонить... Из-за этого гада я сижу в кресле третий год...Да и давай помянем Олега... Как его похоронили?
– Не знаю. Я в этот день тайком ушла из роддома... Так что не хоронила я мужа, не поминала...
– Ну так вот, приступайте к работе. Приготовьте поесть что-нибудь, водка у меня есть. Когда умер Олег-то?
Вера согласилась остаться на ночь в доме Андрианы. Почти всю ночь говорила Андриана с Вероникой. Та многое ей рассказала, но не все. Есть такое, что не положено никому знать.
– Вот что, Верка, – сказала Андриана под утро. – Ты никуда не уйдешь. И мне одной скучно до чертиков в этом громадном доме, и тебе некуда деться. Останетесь с подругой со мной. Надеюсь, воровать не будете.
– Не приучены вроде, – усмехнулась Вероника. – Да и немного денег у меня есть на первое время. У Майки ничего за душой... Зато душа какая верная...
Андриана продолжала развивать свои мысли:
– Объявим всем моим знакомым, что ты моя племянница, приехала ко мне с севера, будешь ухаживать за парализованной теткой. Нет, лучше жить с теткой. Майка твоя пусть дом наш ведет, объявим её домработницей, ей я буду платить, а тебе нет, ты пойдешь работать. Профессия-то есть?
– Учитель я.
– Помню, помню, читала светские сплетни, – Андриана опять весело засмеялась. – "Жена олигарха пошла в учителя!" Как додумалась до такого?
– Так ведь скучно было невыносимо, – ответила Вероника. – Только Олег не дал мне долго поработать!
– Вот и сейчас, по осени пойдешь в школу учителем. Будешь сама себя содержать. Я буду платить только Майке. А ты, Верка, учись жить по средствам. Ведь пока Артур жив, ничего ты не получишь из денег Олега. Счета уже, небось, заблокированы.
– Не знаю. Не проверяла и не буду! Мне от Артура ничего не надо, – ответила женщина. – Обойдусь.
– Гордая, – внимательно смотрела на неё Андриана.
– Нет, обычная. Боюсь я его до чертиков. Вдруг вычислит по банкомату, где я нахожусь.
Первая встреча с Никитой.
Вера сбежала из крупного города З-жье в отдаленный от него П-в. Её приютила Андриана, первая жена Олега Переметьева, ныне покойного мужа Вероники. Вот так судьба подшутила над этими женщинами, свела в трудный момент их жизни. Андриана, прикованная к инвалидному креслу после катастрофы, жила в родных местах – в далеком городе П-ве. Вероника когда-то бывала здесь в детстве, училась в одной из школ. Здесь она впервые увидела Никиту Колечкина. Единственную любовь своей жизни.
Не поддающиеся контролю воспоминания обступили женщину.
Очень давно.... В другой жизни...
В тот год отца Вероники Рычаговой направили служить в П-в. Мать брюзжала. Ей невозможно было угодить. Мамочке нужна была только Москва. Как отец жил со своей Дульцинеей, трудно сказать. Вероника часто теперь об этом думала. Они были абсолютно разные – её отец и мать. Отец был родом из семьи потомственных военных. Высокий, красивый, умный, интеллигентный, человек слова и чести. Он и сейчас такой. Годы не властны над ним. Всегда вежливый, предупредительный, обаятельный. Жесткий, требовательный, когда надо.
Мать родилась под Тамбовом в семье крикливой деревенской продавщицы Фроси Защекиной. Училась с двойки на тройку, но деньги хорошо считала, была бойкая, смазливая, сначала мечтала о сказочном принце, а после, как и мать, начала работать сельской продавщицей, просто о богатом муже. Мать устроила свою Дусю с четырнадцати лет ученицей в свой магазин. Это и стало бы потомственной профессией в фамилии Защекиных, если бы на уборочную с солдатами не приехал молодой лейтенант Богдан Рычагов. Жил он на квартире у Дусиной матери, иногда поглядывал на привлекательную, с пышными формами дочь хозяйки. Дело молодое, застала мать любимое семнадцатилетнее дитяти в одной постели с лейтенантиком. Но не стала поднимать шума. Умная была. Тайком назад выскочила мать, подумав:
– Молодец, Дуська. Женится теперь лейтенант, никуда не денется.
И никуда Богдан Рычагов не делся. Дуся забеременела с первого раза. Выхода не было – жениться пришлось лейтенанту. Сделал он предложение молоденькой продавщице сельского магазина Евдокии Ивановне Защекиной. Дуся приняла с огромной радостью. Сыграли крикливую купеческую свадьбу в деревне, два дня пил и ел весь околоток, и поехала Дуся с будущим мужем к месту службы. Ни дня больше не работала. И не стремилась. Сначала была беременна, потом дочь маленькая, а после должность мужа не позволяла Дусе трудиться. Подруг у неё не было. Евдокия считала себя возвышенной натурой, скрывала свое незаконченное школьное образование, но держала дом в чистоте и порядке, всегда на столе был вкусный обед. И Богдан Рычагов привык, даже полюбил свою Дусю. Офицерские жены в насмешку окрестили Евдокию Дульцинеей Тамбовской, потом слово "тамбовская" потерялось, осталась только Дульцинея. Деревенская продавщица не то, что не читала Сервантеса, она даже о Дон-Кихоте не слыхала, и приняла насмешку за комплимент. Стала всем представляться Дульцинеей. Окружающие сначала хихикали, потом привыкли и другого имени не произносили. А лейтенант Рычагов продолжал жить со своей Дусей. Никуда не денешься. У них была маленькая Вероника, Богдан очень любил свою дочь, он чувствовал себя счастливым отцом, глядя на маленькую девочку.
Вера росла любимицей отца. Дульцинея кормила, наряжала красивую дочку, хвасталась ею, гордилась, на этом её воспитание кончалось. Ни стишка, ни сказки не рассказала она дочке, потому что сама не знала. Отец же сначала читал детские книжки маленькому Верунчику, рассматривал с ней картинки, учил нехитрые детские стихи. Потом сам отвел в школу в первый класс, если было время, ходил на родительские собрания, проверял дневник, расписывался, следил за учебой, нанимал репетиторов, когда это требовалось. По редким свободным дням бегал зимой с дочкой на лыжах, летом купался в речке, ходил в походы. Он отвел дочь в секцию самбо. Так что Вероника могла постоять за себя. Отец научил её отлично стрелять, водить мотоцикл, даже брал на охоту. Но нечасто. Вера не давала стрелять в животных – она не терпела никакого насилия. Ей было жалко всех: и зайцев, и волков, и лося, на отстрел которого отец получил лицензию. Благодаря воспитанию отца, Вера не выросла избалованной генеральской дочкой. А вот мать стала изнеженной и важной генеральшей. Стала ездить по курортам, лечиться от несуществующих болезней, вести определенный образ жизни, который, по её представлениям, соответствовал статусу генеральской жены. Дульцинея считала, пора мужу проситься в Москву, генерал все-таки. А Рычагов все мотался по окраинам великой страны. Очень любили внучку дедушка с бабушкой – родители Богдана. Вера часто гостила у них, порой жила подолгу. Именно бабушка по отцовской линии сумела привить девочки все нужные для женщины качества.
В тот год, когда впервые встретились Никита и Вероника, полковник Рычагов служил в далеком П-ве. Вера пришла учиться в местную школу в восьмой класс. Высокая, хорошо одетая девочка с длинной русой косой, общительная, веселая, она сразу привлекла внимание не только одноклассников, но и старшеклассников. Никита Колечкин, красивый одиннадцатиклассник с интересным цветом волос, то ли рыжим, то ли золотистым, не раз засматривался на неё. Хотел предложить дружбу, но парнишку смущало то, что Вероника всего-навсего восьмиклассница. Веронике же льстили взгляды старшеклассника, его внимание.
В тот год стояла суровая зима. В городе топили плохо. Люди замерзали в своих квартирах. Очень было холодно в школе. Абсолютно лишенная каких-либо комплексов, не умеющая стесняться, Вероника как-то пришла на занятия в белых новых валенках, теплой мохеровой кофте и пушистой оренбургской шали. Все сидели на уроке в верхней одежде, а Вера раздетая. Шаль она не сняла, повязала на голову, как это делали бабушки: один конец обернула вокруг шеи, второй укрывал плечи, шаль была большая. Кто-то хихикал, кто-то ехидно назвал деревенщиной, девчонке было все равно. Она довольно улыбалась. Тепло и ладно. Классная руководительница, Инна Сергеевна, сказала:
– Правильно, Вера, делаешь. Наша, настоящая русская девка. Зато не мерзнет. И писать удобно, не то что некоторым в шубах.
Веронике было тепло под пуховым платком. Мальчишки лезли к рослой красивой однокласснице, двусмысленно уговаривая дать погреться под шалью. Вере было все равно. Девчонка не боялась приставаний, если надо, отлетит любой – занятия самбо не прошли даром. Но, помня слова умного старого тренера, напрасно не хвасталась своими умениями, не применяла их. Девочка похихикивала и ничего не говорила. Когда кто-то из нахальных парней пытался залезть своими длинными руками под пуховую шаль явно с другой целью, Вера не успела дать сдачи, как учили её в секции самбо – вмешался Никита Колечкин. Прогнал самоуверенного юнца. "Не тронь", – скомандовал он и дал под зад пинка. Вера довольно улыбнулась. Но как следует девочка обратила внимание на рыжеволосого старшеклассника только на уроке.
Шел совместный урок. Кто-то из учителей заболел, и два класса посадили вместе в один кабинет. Одиннадцатый и восьмой. Вероника стреляла глазами в сторону старшеклассников, в том числе и на Никиту, и прослушала объяснение. И тут её Инна Сергеевна и вызвала к доске её. Вера мямлила что-то непонятное, в голове всплыли обрывки слов и фраз. На тройку девочка наговорила.
– Оценка тебе понятна? – строго сдвинула брови учительница.
– Понятна, – ответила, улыбаясь, девочка, – тройка, – и глянула из-под длинных ресниц на Колечкина.
– Инна Сергеевна, не ставьте ей три, – неожиданно прозвучал голос Никиты. – Ей нельзя ставить три.
– Не поняла, – нахмурилась учительница.
– Не ставьте ей три, – повторил свою просьбу Никита, – четыре поставьте. Она же все-таки ответила.
В глазах Инны Сергеевны зажглись добрые огоньки, но она постаралась их пригасить. Оба класса с интересом следили за развивающимся диалогом.
– Почему я не должна ставить Вере три? Объясни, Никита.
– Не ставьте и все, – настойчиво гнул свою линию парнишка. – Ей нельзя ставить три.
Учительница почувствовала, что симпатии двух классов на стороне Вероники и Никиты. И все ждут небольшого чуда. Пусть строгая Инна Сергеевна совершит это чудо. И учительница сдалась, она поставила четыре. Все радостно загалдели, а озорная Вероника выкрикнула, вызвав взрыв доброго смеха:
– Спасибо, Никитушка. Я так и быть, выйду за тебя замуж.
– Когда? – деловито спросил здоровяк Никита.
– Когда взрослой стану.
Никита тогда не знал, что этой шутке Веронику научил отец. Она часто смущала ей мальчишек. Стоило ей так сказать, и мальчишки отставали.
– Я запомню, – пообещал Никита. – Смотри и ты не забудь!
Вера только блеснула глазами в ответ.
Но вот пробежал год. В сентябре не пришел в школу Никита, он поступил в финансово-экономический институт в другом городе. Не было осенью в этой п-вской школе и озорной Вероники. Отцу присвоили очередное звание и перекинули в Сибирь.
Дом Андрианы.
Вероника и Майка устроились на новом месте, в доме Переметьевой Андрианы.
Домом этот огромный особняк можно было назвать чисто условно. Это была целая усадьба, немного бестолковая, непродуманная. Владения Андрианы состояли из нескольких зданий с разным назначением. Самым большим был жилой дом. В нем было два верхних этажа, которые насчитывали семнадцать комнат плюс кухня и полуподвальные помещения. Олег Переметьев когда-то сделал свои первые капиталы здесь, в П-вской области. Он с юности отличался деловой хваткой. Стартовым капиталом он обязан был отцу своей первой жены Андрианы Орлецкой. Поэтому, когда Олег с ней развелся, то отдал бывшей жене этот дом, который был построен не только на его деньги, но и деньги тестя. Здесь Переметьев был когда-то счастлив с Андрианой. После аварии, в результате которой бывшая жена стала инвалидом, Олег платил большие алименты. И Андриана знала, что этими десятью тысячами долларов, что получает ежемесячно, она обязана второй, молодой жене Олега – Веронике. И разводом она ей тоже обязана. Олег бы никогда не ушел бы от Андрианы, несмотря на все её выходки, на их ссоры и проблемы, если бы ему не подсунули эту длинноногую красавицу – Веронику. Ну Олег-то понятно, польстился на красоту и молодость. А почему Верка согласилась стать его женой? Ведь умная всегда была девка. За богатством никогда не гналась. Андриана до сих пор ответа не знала.
Да, Веронике не нужны были большие деньги мужа, она отчаянно скучала после замужества, зато Олегу не давала соскучиться. Андриана первые годы после развода следила за новой семьей мужа, все ждала, когда Верка наставит рога Олегу, и его новая семья рухнет, но молодая жена была верна. И Андриана уже рассталась с надеждой дождаться часа своего торжества, как вдруг измученная, испуганная Верка появилась на её пороге с ребенком на руках. Андриана не чувствовала радости, наоборот, жалко стало молодую маму с прелестной малышкой на руках. Андриана просто приказала женщине остаться. Долг платежом красен. А Верке Андриана должна многое, потому что своей жизнью, пусть в инвалидном кресле, Андриана обязана второй жене Олега. Как это ни странно, но к Веронике Андриана, в принципе, относилась всегда хорошо, а вот бывшего мужа, его родственников ненавидела. Обидно все-таки было, что её променяли на молоденькую дурочку, так считала Андриана. Но молоденькая дурочка оказалась совсем не дурочкой. Она хорошо всем им насолила: и Олегу, и его покойной дуре-мамаше, а главное – гаденышу Артурчику. А вот Андриана не смогла противостоять этому подонку. Верка считает, что она виновата в том, что Олег бросил Андриану. Но это не так. Это все Артурчик, подлая душа. Андриана каждый вечер молится, чтобы черт побыстрее пришел по душу бывшего родственника. И если случай этому не посодействует, то женщина сама организует этот случай. Надо дождаться только подходящего момента. Что держало Андриану на этом свете после катастрофы? Лишь одно. Надо уничтожить Артура. Физически уничтожить!
