Текст книги "С тобой не соскучишься (СИ)"

Автор книги: Ольга Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Уходите, – сказала она тоненьким голосом. – Я не дам убить маму. Я сама вас убью!

В голосе девочки было столько отчаяния, столько страха и одновременно решимости, что Ираклий ушел. На дорожке, все еще обнимая отца, стояли взволнованные сестры:

– Ты обещал любить детей, – сказала Лейсе брату.

– Подожди, Лейсе, подожди, не могу я так, – ответил тот.

– Лейсе не может ждать. Я скоро умру. Иди назад. Или нет, не надо. У тебя будет русская жена... Не мучай Гулю...

– Лейсе, – сказал Андрон. – Пойдем ко мне, моя девочка. Не ругай брата... Он сам все решит... Господи, ты стала совсем другая.... Ты становишься похожей на твою умершую тетю, на Лейсе. Нана! Помнишь её портрет... Одно лицо... Как жаль, что Фаина так никогда тебя и не увидела. И ты, Ираклий, иди со мной... Не тревожь сейчас Гулю. Не время! Ну вот, Фаина, я нашел еще троих детей... Где-то еще двое...

– Папа! – поспешила обрадовать старика Нана. – Тимур тоже с нами. Ну, то есть мы знаем, где он... Он живет на даче у Веры... возле З-жья.

– Спасибо тебе, Господи, – старик всхлипнул и перекрестился, он хоть и вырос в мусульманской стране, но был православным. – Фая, и Тимур наш нашелся... Ты, я верю, все видишь...

– Не плачь, папа, я скоро уйду к маме, я буду с ней. Я ей все расскажу. У меня вот здесь, – слепая дочь показала на голову, – есть черное пятно. Плохое. Оно растет. Ираклий сказал, что это опухоль.

Словно черная тяжелая туча опустилась на плечи и так старого человека. В эту минуту он стал еще старее.

– Я всегда боялся этого, – подумал старый врач. – Эта болезнь передается в нашем роду по наследстве, по боковой линии, от дяди к племяннику, к Лейсе от .. Лейсе...и еще есть маленькая Лейсе... Как прервать эту черную закономерность?

Вот такие непонятные для Колечкина Никиты события разыгрались в доме Андрианы. А он особо и не вслушивался. Он сидел в песочнице со своей рыжеволосой дочкой и играл в кулички.

Соединилось семейство старого Андрона. Неизвестно только было, где средний сын Илларион. Слепая провидица Лейсе не чувствовала его, говорила только, что он жив.

Андрон увел свою семью во флигель, где жил летом. Гуля ушла с Майкой в её комнату. Ровным голосом, подавляя все эмоции, женщина рассказывала про страшные события, что разлучили семью старого Карена.

Глава 30.

Взрывы разбудили жителей небольшого города. Права была слепая Лейсе, давно надо было уехать в Россию. Было решено сегодня же покинуть город. Нанка и Лейсе были в больнице. Их надо было забрать оттуда. Гуля собирала необходимые вещи. Ираклий и Тимур искали коляску, чтобы сложить туда необходимые вещи, потом побежали за сестрами, в саду сидел сгорбившийся, немолодой уже Андрон. Обстрел города усилился.

Гуля не помнит, как снаряд попал в дом, как она осталась жива. Наверно, просто случилось чудо. Она очнулась под какими-то обломками, страшно болело все тело. Женщина выползла из-под каких-то досок, встала из последних сил. Первое, что она увидела, сидящий на коленях и качающийся, как китайский болванчик, перед развалинами дома Андрон. Он молчал, качался и смотрел на место, где был его дом. Нигде не было Тимура и Ираклия.

– Где они? – спросила Гуля.

Старик безжизненно показал куда-то в сторону. Гуля увела его от этого страшного места. Она оставила старика в саду, побежала сама в больницу – надо найти остальных, но и больницы тоже уже не было. Здание было уничтожено обстрелом ракет. Никто из больных не спасся. Какая-то плачущая медсестра, в грязном разорванном халате, сказала, что Тимур и Ираклий вбегали в здание больницы, больше их никто не видел. Ничего не могла сказать медсестра и о Нане и Лейсе. "Там они все, там", – махала она в сторону того, что раньше было больницей. В ужасе шла назад Гуля. Как сказать старому Андрону о смерти его детей. Четверых детей! Правильно Лейсе говорила: надо ехать в Россию, где нет войны. Старый Андрон в одночасье лишился своей семьи. Остался один только Илларион. Он где-то далеко, может, там не стреляют. Гуля поняла, что отныне Андрон остался на неё. Она за него отвечает перед памятью Ираклия и перед живым Илларионом. Хотелось упасть и завыть, но женщина шла, преодолевая свои чувства и желания. Только бы ничего не случилось с отцом. Так отныне его будет звать Гуля.

Увиденная картина заставила еще больше испугаться молодую женщину. Русский пьяный солдат издевался над стариком, пытался заставить его кланяться. Старик сидел как изваяние. Здоровый солдат тыкал его носом в землю, старик упорно выпрямлялся.

– Не тронь! – закричала Гуля. – Не смей! Он врач. Он тебе в отцы годится.

Внимание солдата переключилось на молодую женщину. Он подошел, девушка его оттолкнула с большой силой, он в ответ размахнулся и ударил её прикладом автомата по голове.

Голос Гули прервался.

– Не рассказывай, – одними губами произнесла Майка, вспомнив пьяного Павла.

Гулю, в разорванной одежде, лежащую под деревьями в саду, нашел старый Андрон.

– Убейте меня, – просила женщина. – Я недостойна жизни.

У нее сильно болела голова. Она не помнила, что солдат, не справившись с ней, оглушил, стукнув по голове.

Старик поднял Гулю, увел от этого страшного места. Ночь они провели возле реки. Гуля пыталась отмыться, выстирала свою одежду. Андрон молчал. Что делать, как жить дальше?

– Мы пойдем к моим родителям, – решила Гуля. – Они живут в деревне. Далеко отсюда, но, может, там нет войны. Нас примут, – и добавила про себя, – Андрона примут точно, меня должны выгнать. И это правильно.

Старик молчал. Он равнодушно шел за женщиной. Они добирались до родной деревни Гули почти месяц. Женщина с ужасом обнаружила, что беременна. Когда старик и женщина добрались до деревни, которая тоже была разрушена обстрелом, не было в живых и родителей Гули. Ютившиеся по развалинам местные жители показали место захоронения. Гуля и Андрон остались жить здесь, их приютили дальние родственники Гули. Так прошло несколько месяцев. Но потом Андрон, словно кто его позвал, встал и пошел, пошел назад. Молча ушла за ним и Гуля, хоть живот уже был большой. Андрон вернулся в родной разрушенный город. Это был неудачный для них день. Город опять обстреливали из ракетных установок. В этот день Гуля преждевременно родила. Роды принял старый врач Андрон. Впервые он заговорил с того страшного дня, когда потерял семью, даже улыбнулся, когда ребенок после долгих его усилий издал слабый писк.

– Мальчик, – сказал старый врач, грустно улыбаясь. – У тебя родился сын, дочка. Недоношенный. Он умрет. Жалко. Невинное дитя... Не кори себя, Гуля. Ты ни в чем не виновата. И дитя ты должна любить.

Гуля и сама знала, что так будет, но срок беременности был всего шесть месяцев. Через два часа ребенок умер. Андрон похоронил его как положено.

– Мы уходим, – сказал старик. – Мы едем в Россию. Меня позвала Лейсе. Она жива, моя девочка. Она собирает нас всех. Зовет. Ты идешь со мной, – приказал он Гуле. – Ты теперь моя дочь. Я отвечаю за тебя. Ты ни в чем не виновата. Сын твой тоже ни в чем не виноват. Запомни место его могилки. Когда-нибудь ты сюда вернешься. А сейчас мы зайдем к Стеле и маленькой Лейсе, надо их тоже забрать с собой.

Дома Стелы не было больше, никто не знал, куда делась и маленькая внучка Андрона.

Старый Андрон и Гуля уходили из города на другой день под взрывы снарядов. Вдруг среди этого ужаса Гуля послышался жалкий писк её умершего ребенка. Она остановилась.

– Я не могу, – сказала женщина. – Мой ребенок зовет меня.

Андрон тоже прислушался. Потом пошел вперед. Гуля повернула назад, к могиле малыша. Плач ребенка стал отчетливее. Мимо развалин дома, тихо плача, пробиралась маленькая девочка с ребенком на руках. Она плакала:

– Мама, мама, где ты? Я устала, я не могу больше, мама. Мне страшно! Мама, у меня уже болят ручки.

Девочка увидела Гулю.

– Мама, – девочка потеряла сознание.

Гуля бросилась к ней, взяла малыша на руки. Он был живой, мокрый, жалко пищал из последних сил. Вернувшийся Андрон хлопотал возле девочки. Гуля, как могла, перепеленала ребенка, нашла в своей сумке старый халат, завернула в него малыша, неопытными руками дала набухшую грудь ребенку. Тот жадно зачмокал. Он был счастливец, не понимал, что люди убивают людей, что идет война. Главное – была женщина, было теплое живительное молоко. Легче стало и Гуле: хоть грудь перестала болеть. Андрон привел в чувство девочку.

– Ты помнишь, как тебя зовут? – спросил он.

– Не знаю, – ответила она.

– Это твой брат?

– Не знаю, – ответила девочка.

– Тейса, мы будем звать тебя Тейса, – сказал Андрон. – У тебя будет новое имя.

– Тейса, – повторила девочка. – А это Алик, – она указала на ребенка. – А где моя мама?

– Вот твоя мама, – сказал Андрон, показывая на Гулю.

Та кивнула головой.

– Мы найдем Иллариона, – сказал Андрон. – Вместе поедем в Россию.

Но следы Иллариона не удалось найти. Кто-то сказал старику, что его тоже убили. Андрон вновь замолчал. Правдами, неправдами, но они покинули свою страну. В России их никто не ждал, они кормились подаянием. Иногда подрабатывали. Интеллигентный Андрон, уважаемый в своем городе врач, не умел приспосабливаться к жизни, не умел просить милостыню. Это делала маленькая Тейса. Она пела тонким голоском, Гуля стояла с ребенком на руках молча, безучастно сидел рядом старый Андрон. Судьба их привела в П-в, туда стремился Андрон. Почему, Гуля этого не знала. Лето кончилось. Надвинулась холодная дождливая осень. Беднягам грозила смерть. Первым стал страдать маленький Алик. От плохого питания все меньше было молока в груди женщины, настал день, ребенок остался голодным. Он был уже обречен. Но добрая Майка открыла им калитку, Вера приказала накормить, с её одобрения несчастных приютила Андриана, пустила их в свой дом.

– Наверно, слепая провидица наша, Лейсе, приказывала отцу пробираться сюда, – закончила свой рассказ Гуля. – Она ведь не только ясновидящая, она не только прорицательница, я думаю, она умеет творить судьбу человеческую,– закончила рассказ Гуля. – Она знает все. Я теперь понимаю, почему она говорила, что я люблю своих детей...Я люблю Тейсу, я люблю Алика. Они стали моими детьми. Я не расстанусь с ними, даже ради Ираклия.

– И Ираклий их полюбит. Ты не виновата, – сказала Майка.

– Лейсе этого не сказала.

– Но ей не всегда можно верить, Лейсе просто больная девушка, – тихо, но уверенно возразила Майя. – Ведь она зовет Андриану бабушкой.

– Ну и что, – возразила Гуля. – Просто она полюбила её сразу.

– Да, – согласилась Майя. – Наверно, поэтому меня сегодня она сестренкой назвала.

– Лейсе всегда говорит праву, – ответила Гуля. – Просто мы её не всегда понимаем. А знаешь, – Женщина в задумчивости глядела на Майю, – вы правда похожи с Лейсе: обе светловолосые, голубоглазые.

Никита стал свидетелем этих, непонятных ему событий. Он особо и не вникал. Потом разберется. Ему нужна была Вера, а её не было. Была только маленькая рыжеволосая девочка, оставшаяся одна в песочнице. Она не плакала, видно было, что она приучена оставаться с другими людьми. Сейчас Маруся встревоженно смотрела своими янтарными глазами в поисках матери. Она была готова заплакать, только некому её было пожалеть. Тетя Майя ушла, бабушка Ара смотрела на чужих людей. Испуганная девочка робко стояла с совочком в руке.

– Вера, – мысленно упрекнул Никита, – разве так можно? Бросаешь ребенка на чужих людей. Тут любой малышку украдет. Нет, вот поженимся, будешь только дочкой заниматься.

Сердце сжалось при взгляде на маленькую девочку. Она показалась мужчине такой маленькой, беззащитной. Никита подошел к дочери, сел на край песочницы, протянул руки:

– Маруся, Марусенька, иди ко мне, моя девочка.

Малышка настороженно смотрела на него.

– Иди, не бойся, – ласково уговаривал мужчина. – Я твой папа, я люблю тебя. Иди ко мне, Марусенька. Иди, моя маленькая. Иди к своему папе, дочка.

Выскочивший из летней кухни Ираклий окончательно испугал девочку, она заплакала, к ней быстро повернулась Андриана, но, увидев, что Никита уже подхватил её на руки, успокоилась.

– Пусть привыкает к дочери, – подумала Ара. – Заботливый, ишь, как сердито смотрит на Ираклия, чего тот испугал Маруську.

– Не плачь, малышка, тебя твой папа никому не даст в обиду, – тихо говорил мужчина, прижимая к себе девочку, целуя её гладкую щечку.

Малышка успокоилась, перестала плакать. Она внимательно рассматривала своего отца, потом улыбнулась, слезла с рук, стала копать совком песок. Никита с удовольствием играл с ребенком. Он уселся рядом прямо на песочницу в своих дорогих брюках, строил Марусе песочные куличики, а девочка лопаткой их разбивала и смеялась. Смеялся и Никита. Среди всех этих встреч, радостей и трагедий были два по-настоящему счастливого человека. Никита Колечкин и его маленькая дочь Мария.

Мужчина не расставался с девочкой весь день. Он сам кормил её, сам укладывал спать. Попросил не звонить Вере, хотел сделать ей сюрприз. Майя и Андриана согласились. Приятно было смотреть на счастливых отца и дочь, нашедших друг друга.

– Пусть хоть кто-то из моего дома обретет истинное счастье, – думала печальная Андриана.

Она уже представляла себе уход Веры из её дома. Никита, конечно же, заберет их. Становилось грустно. Уйдет не только Вера, но и маленькая Маруся. Уже сегодня она не лезет лишний раз к бабушке, ей весело с отцом. Вон как звонко хохочет девочка. А скоро её Ара не будет видеть.

Семейству старого Андрона было не до них, они остатки дня провели во флигеле. Гуля не пошла туда, она с детьми осталась в большом доме. Заботливая Майка не отходила от неё. Хоть со Славочкой дали вволю поиграть Андриане. Нет, Верка как хочет, уедет, так уедет, а Майку с дочкой Андриана от себя не отпустит. Так решила хозяйка дома.

Никита уложил дочь и остался с ней в комнате. Предусмотрительная Майка все же свою дверь не закрыла. Но все пошло не так, как представлял себе мужчина. Вместо радостного разговора, во время которого он планировал все объяснить Вере, он неожиданно получил сильнейший удар в лицо, ему заломили руки, и все это сделала Вера. А дальше безо всяких объяснений была ночь любви. Никита поверил, что пришло его счастье, Вера – его женщина, навсегда. У него есть теперь дочь и жена. Завтра Вера увидит своих друзей, увидит Лейсе, ей будет очень приятно. Она будет еще жалеть, что не поверила Никите сразу, в его первый приезд. Никогда Никита больше не расстанется с этой женщиной. Но Вера исчезла. "Да, с тобой не соскучишься!" – повторил Никита знакомую фразу про Веру.

– Я еду искать... как его там, Маркина. Где он живет? – решительно произнес Никита.

И тут выяснилось, что никто, кроме Веры, толком и не знал, где живет отец Маркина Сергея. Он уже не один год привозил молоко в дом Андрианы, но откуда, толком никто не знал. Да, они были там, но опять же их привезли и увезли на машине. Даже названия деревни толком не могли вспомнить. А объяснений, как туда проехать, Никита толком не понял. Майка говорила одно, Андриана другое, Гуля молчала, и Андрон в деревню не ездил.

– Выясню через школу, – решил мужчина. – Наверняка, там есть адреса всех учеников. В какой школе работала Вера?

Но он не успел даже выйти из-за стола, потому что под воротами засигналила машина. Это и были сам старший Маркин и его сын.

– Андриана, – крикнул Матвей Маркин, – открывайте, я картошки ранней вам привез. Вы просили!

В доме Андрианы давно уже покупали молоко и овощи только у Маркиных. Его мать держала в деревне двух коров, продавала молочную продукцию, на это и жила. С легкой руки Веры и Андрианы она приобрела клиентуру среди богатых дачников, правда, молоко развозил сам хозяин. Сам же Маркин выращивал картошку и капусту. Был фермером. Его продукция была всегда вкусна и недорога. Многие состоятельные люди обращались к нему.

– Зайди, Матвей, – крикнула ему Андриана. – Ты нам очень нужен.

Веселый, крупный, со спортивной фигурой, Маркин Матвей зашел вместе с сыном, который нес мешок с картошкой, окинул взглядом всех людей, сидящих во дворе Андрианы. Дольше других его взгляд задержался на статной черноволосой Нане.

– Андриана, – шутливо начал Матвей. – И откуда ты только берешь таких красивых женщин, я уверен, все незамужние. Других у тебя не бывает. Ну, дай хоть одну в жены. Вот эту новенькую, темненькую, отдай. Её жалко, дай другую. Девушки-красавицы, кто согласен стать моей женой, а моему оболтусу матерью? Серега, какую выберем в матери?– шутливо поинтересовался он.

Сын откликнулся в тон отцу:

– Сейчас, пап, посмотрю. Я помню твои требования: чтобы красивая была, чтобы готовить умела, чтобы за меня перед тобой заступалась, чтобы бабушке понравилась.... Да, и корову умела бы доить... И не совсем старая... Есть такие?

Взгляд парнишки споткнулся о незрячие глаза провидицы.

– Есть, – серьезно ответила Лейсе. – Это наша Нана. Она будет тебе хорошей матерью.

– А что, я согласна, – тут же откликнулась засмеявшаяся от неожиданности Нана. – Только коров не доила, но я научусь...

Строгий взгляд отца заставил её замолчать, она пошла с парнишкой в дом, подмигнув при этом его отцу.

– Матвей, ты куда утром отвез Веру? – строго спросила Андриана.

– На вокзал, – ответил тот. – Она к отцу поехала. Сам билет ей купил, до З-жья.

Повисло молчание. У отца Веры не было. И самого Рычагова уже не было в З-жье. Никита звонил уже несколько раз. Рычагов психовал, кричал, что Никите так даром не пройдет, что если тот не найдет Веру, то пусть лучше прощается с жизнью. Потом заблокировал телефон. Становилось понятным, что Вера намеренно путала следы.

Никита уехал из дома Андрианы, не сказав, куда едет. Его не удерживали. Лишь славная Лейсе подошла, обняла и попросила:

– Когда найдешь Веру, привези сюда. Я хочу попрощаться. Ты скажи, что умирает её Люси. Она сразу приедет. Я знаю!

– Хорошо, – улыбнулся мужчина. – А где мне её искать, милая моя Люси.

– Как где? – удивилась она. – У папы твоя Вера. Ты же слышал, как Матвей сказал: к отцу уехала твоя Вера. Ты никого не слушай. К папе-генералу уехала наша Вероника.

Сначала Никита пытался проверить и найти Веру в большом З-жье, потом решительно вернулся в П-в. Что-то подсказывало ему, что ни на каком поезде Вера не уезжала. Его подозрения подтвердились. Никита нашел таксиста, который с П-вского вокзала увез женщину с ребенком. Не сразу, но нашел. Таксист высадил Веру, хотелось думать, что это была она, недалеко от военного аэродрома.

– Правильно сказала Люси, – думал Никита. – Вера у отца. Но как узнать, где генерал Рычагов. Это все-таки военное ведомство, справок не дают просто так.

Никита нашел нужных людей. Только генералов Рычаговых оказалось трое. И первые два оказались не те. Один был в далекой Прибалтике. У него в семье были взрослые сын и дочь. У второго, что служил на Кушке, две взрослых дочери. У третьего была молодая жена, так сказал знакомый, и маленькая дочь. Он служил во Вл-ке. Никите ничего не оставалось, как самому проверить последнего. Вдруг не жена молодая с дочкой, а просто дочка и маленькая внучка. Никита купил билет на самолет до Вл-ка.

Глава 32.

Вера жила с отцом. Её окружала привычная с детства жизнь. Она выросла в военных городках среди военных людей. Но в этот раз отцу предоставили жилье в городе. Вера с одной стороны, была этим довольна, с другой, её так было легче найти. Но выбирать не приходилось. Богдан Анатольевич, Вероника и маленькая Маруся поселились в небольшой двухкомнатной квартире с казенной мебелью. Соседи, такие же военные, Веру считали молодой женой генерала Рычагова, а внучку называли дочкой. Причина была проста: маленькая Маруся следом за Вероникой стала называть Богдана Анатольевича папой. Ни сам дед, ни мать не стремились доказать, что это ошибка. И делалось это намеренно. Не дай Боже, Артур выйдет на след Вероники и малышки. Но шли дни. Все было тихо и благополучно. Женщина понемногу успокоилась. Теперь она была домашней хозяйкой: следила за отцом, занималась домом, растила Марусю. С дочкой Вера находилась теперь постоянно, чем была довольна. Сам Богдан Анатольевич очень привязался к внучке.

– Папка, – говорила Вера, глядя, как дед шумно играет с внучкой, возится на полу, прыгает и бегает по детской площадке, – женись, ты еще бодренький у меня. Еще родишь и вырастишь детей.

– Мне с вами хорошо, я Марусеньку буду растить, – отвечал отец.

Так пробежало три месяца. Вера решилась сказать отцу еще одну новость, что неожиданно обрушилась на неё полтора месяца назад. Вера была беременна.

Отец выслушал, спросил растерянно:

– Как же так, дочка?

– Пап, – ответила Вера. – Я ведь живая. У меня и чувства есть, хоть и старалась я их спрятать поглубже. Или ты вспомнил, как мать гуляла... Нет, у меня все не так... Это не результат случайной связи.

– Ты любишь Никиту? – спросил отец.

Вера долго молчала, потом заплакала:

– Люблю, пап, люблю. Понимаешь, каждая встреча только усиливает это чувство. Что я только с собой не делала, как ни ругала... Я буду рожать. Раз судьба не дает нам вместе жить, значит, буду жить одна, растить детей. Пусть их у меня двое будет. Я всегда мечтала, чтобы у меня была сестра или брат... Что не родили с мамой? Хотя, зачем я спрашиваю... Как только Дульцинея осмелилась меня родить?

– Чтобы замуж выйти за меня, – засмеялся отец. – Ладно, Вера, ну их всех. Пусть у нашей Маруськи будет братик или сестричка. Хватит нам моей генеральской пенсии, если отправят меня в отставку.

– Пап, а почему ты не спросил сразу, кто отец ребенка?

– А что спрашивать? Тоже родишь рыженького младенца, такого же, как Марусенька. Кто, кроме Никиты, может быть отцом? Так?

Вера опустила голову:

– Так.

– А может, дочка, ты что-то напутала, и Никита не имеет отношения к освобождению Артура. Что, он враг своим детям? Он умный мужик и, по-моему, порядочный. Он знаешь, как хорошо потихоньку вставлял палки в колеса Артуру. Что-то не то ты увидела в "Новостях". Что-то напутала. Да и по телевизору, знаешь, сколько сейчас врут.

– Я думала об этом, – ответила женщина. – Но я пап, очень боюсь Артура. А если мы нужны мы Никите, найдет нас. Ведь отыскал же он меня в П-ве, у Андрианы.

– Ну знаешь, ему может и надоесть тебя искать, – проронил генерал.

– Значит, я буду одинокой мамой с двумя детьми.

Генерал не ответил, он тоже помнил этого негодяя Артура, его связь с Дульцинеей. Как хорошо, что дочь не пошла в мать характером.

Вера очень переживала за Майку. Как там её подруга, её названная сестра, пережившая с ней трудные дни, одна, без Веры. Не дай боже, что случится с Андрианой, куда пойдет Майя, где будет жить, что будет с Андроном и Гулей, с ее детьми? Женщина сколько раз хотела им позвонить, но в последний момент пугалась и откладывала телефон. Потом ей приснился страшный сон: Артур держит под замком в темном погребе Лейсе, он хочет прибить её светлую голову черным крюком к стене, Лейсе очень плохо, но она жива, несмотря ни на что. Артур говорит ей:

– Пока не скажешь, где Верка, не выпущу. Ты умрешь от крючка, он разъест твой мозг.

Вероника проснулась вся в холодном поту.

– А вдруг вместо Лейсе у Артура Майка и Славочка, – промелькнула ужасная мысль.

Вера похолодела, она вспомнила ожог на животе маленькой девочки. Этот урод может издеваться и над любым ребенком.

Женщина решилась, она купила с рук по дешевке левую Сим-карту, взяла телефон и вечером, когда Маруся уснула, отправила сообщение Майе: "У вас все в порядке? Все живы, здоровы? Ответь сразу. Напиши только "да" или "нет".

– Не все, – ответила подруга

Она имела в виду болезнь Лейсе, слепая девушка уже большей частью лежала, руки и ноги ей плохо повиновались.

Вероника испугалась, тут же вытащила из телефона Сим-карту и в ужасе заметалась по квартире. Её сон, её худшие подозрения сбываются, она вообразила Майку и Славочку в руках Артура. Надо что-то делать. Но отца не было дома, вернется он только через две недели, он на учениях.

– Что же делать? Куда бежать? Как помочь Майе? Я выдала и себя, отправив сообщение Майке, – Вера села и разрыдалась.

В дверь позвонили.

– Папка, слава Пресвятой Деве Марии, ты вернулся, – с этими словами Вера бросилась к двери.

Даже не посмотрев в глазок, женщина открыла дверь. На пороге стоял уставший, измотанный Колечкин Никита.

– Вера, – устало сказал он. – Наконец-то это ты. Не прогоняй меня, выслушай. Я устал гоняться за тобой по всему свету. Я люблю тебя, Вера. Выходи за меня замуж, будь моей женой. И еще я страшно соскучился по Марусе. Покажи мне её, дай мне её подержать. Я хочу быть рядом с дочерью. Вера, я очень люблю тебя. Я всю жизнь люблю, с того момента, как увидел тебя с огромным букетом роз в П-вской школе.

Вера застыла. Мужчина шагнул и обнял женщину. Так они и стояли в узком коридоре, возле раскрытой двери, обнявшись, не думая ни о чем. Из этого состояние их вывел голос проснувшейся девочки:

– Мама, мама, – звал ребенок из спальни.

Пока Маруся больше ничего и не умела говорить. На лице мужчины отразилась нежность, появилась счастливая улыбка. Он разжал руки, пошел к дочери. И это привело в себя Веру. Она быстро захлопнула входную дверь, опередила мужчину и встала перед дверью в спальню:

– Не пущу!

– Вера, ты дурочка, глупая дурочка. Только не бей больше в глаз. И мне больно, и Марусю испугаешь, – предупредил он. – Я к Марусе все равно зайду и спрашивать тебя не буду. Девочка – моя дочь, а ты будешь женой. Лучше запри входную дверь. Что оставила нараспашку?

– Не запру, тебе сейчас через неё уходить.

– Ни за что, – ответил мужчина. – Даже и не надейся!

Он повернулся, сам запер дверь, потом подхватил на руки все еще стоящую в дверях спальни Веру и понес в спальню. Женщина от неожиданности обхватила его шею руками.

– Вот так-то лучше, – обрадовался Никита. – Держи крепче.

Маруся засмеялась при виде этой картины. Никита осторожно поставил Веру, шагнул к дочери, взял на руки, прижал к себе и замер со счастливо-глупым выражением лица. Замерла и Маруся. При виде этой сцены что-то изменилось в непримиримой позиции женщины.

– Вера, знаешь, я никогда не мог подумать, что так можно соскучиться по ребенку, по моей Марусеньке. И по тебе, конечно, – говорил мужчина.

Словно два солнышка засияло в комнате: это отсветы заглядывающего в окно солнца отражались в ярких волосах отца и дочери, то ли рыжих, то ли медных с золотым отливом Женщина подошла к ним и робко, сзади, обняла сама мужчину за плечи. Никита повернулся и, удерживая Марусю одной рукой, второй, обнял и прижал Веру: "Вот мы и вместе". Впервые за последние месяцы, Вера это почувствовала, уходит огромное напряжение, что было всегда с ней, что держало её в постоянной готовности к побегу, к самозащите.

– Знаешь, Никит, я обязательно выйду за тебя замуж, – прошептала она.

– Молчи лучше, – он повернулся и, не отпуская Маруси, поцеловал свою женщину. – После этих слов ты всегда исчезаешь.

– Нет, – засмеялась Вероника. – После третьего раза слова станут действительностью, я их больше никому не скажу. Мне нельзя.

– Откуда знаешь?

– Мне моя Люси велела так сделать. Я ей рассказывала про тебя. Она сказала: "Вот встретишь своего Никиту, скажешь ему, что выйдешь за него замуж, и слова станут реальностью. Больше ты никому не сможешь сказать этих слов, даже в шутку". Сегодня я сказала тебе в третий раз.

– В четвертый, – поправил Никита.

– В третий. Первый раз я так сказала тебе, когда ты был в армии. Правда, я пошутила тогда. А в доме Андрианы я говорила серьезно. Вот сегодня подтверждаю в третий раз эти слова.

– Ты забыла наше детство, девчонку с букетом роз, потом эта девчонка в пуховом платке при всех крикнула мне, что выйдет за меня замуж. Значит, четыре

– Ну и что! Я все равно буду твоей женой. Ой, а тебя же жена есть.

– Нет, и не было. Люська стала банкиршей. У нас был фиктивный брак. Просто надо было помочь хорошим людям получить русское гражданство.

– Больше такого не делай. Я ревнивая, – заявила Вера.

Никита засмеялся. Женщина же серьезно продолжила:

– Тебе теперь защищать нас от Артура. Это смешно, но я боюсь его до дрожи в коленках...

– Тебе нечего бояться, – ответил Никита. – Артур мертв, – он помолчал. – Его убила Андриана... Так сама она говорит...

– Что-то случилось с Майкой, со Славочкой? А Гуля? Старый Андрон? Дети? – испуганно ахнула Вера, высвобождаясь из рук мужчины, она моментально представила, что Андриана мстила за Майю, за Славу, за остальных, что старшая подруга теперь под арестом, а неё не ходят ноги, а робкая Майка с дочкой и Андрон с Гулей и малышами осталась без дома. – Где Майка со Славочкой живет? Где все остальные?

– Все там же, у Андрианы, – удивился Никита. – Неужели ты допускаешь мысль, что Андриана могла их выгнать?

– Что у неё случилось? Майка, Славочка живы? – Вероника никак не могла понять всего.

– Да ничего не случилось.

– Не верю! – крикнула Вера со слезами в голосе. – Ты врешь! Артура нет, значит, я лечу к ним. Знала же, нельзя оставлять одну Майку, не умеет она постоять за себя. Да и холодно сейчас, чтобы Андрон и Гуля опять остались без дома.

– Вера, не кричи, не пугай Марусю, я правду говорю. Позвони сама им, узнай все. Там все в порядке, только есть там беда... Большая беда...

– Что только? Какая беда?

– Умирает наша Люси... Она совсем плоха. Я не хотел сразу говорить, хотел подготовить тебя...

– Что? – Вера молчала несколько минут, потом решительно встала. – Я лечу в З-жье! Моя девочка, моя бедная Люси... Что с ней? Артур успел поиздеваться над ней? Как вы допустили это?

– Зачем в З-жье? Причем тут Артур? Что мы допустили? Люси живет у Андрианы... И Нана там же, ухаживает за сестрой. Ираклий только назад уехал. И Тимур вернулся охранять твой дом под З-жьем.

Вера смотрела на мужчину и не верила его словам. Многого и не понимала.

– Лейсе осталась с отцом, в доме Ары... И Нана тоже... Ты же не знаешь, – спохватился мужчина, – ты убежала рано утром, а мы тебе готовили сюрприз. Я ведь привез Лейсе и Нану туда, к Андриане, чтобы они подтвердили: я не предавал тебя... Никогда не предавал. Сестры там и остались. Старый Андрон, оказывается, их отец... Ох, Вера, сколько было в тот день... Это долго рассказывать. Мы готовили тебе сюрприз, представляли, как ты обрадуешься, увидев Лейсе и Нану, Ираклий тоже был. А ты меня в нокаут отправила и сбежала. А я, как тебя увидел, все забыл, не до рассказов было нам с тобой ночью... Вера, тебя ждут там, все ждут... Но что мы все о других спрашиваешь? Мне обидно даже. Я ведь здесь. Я тоже живой, моя неугомонная Верка, моя светлая Вера. Я тоже ждал тебя и искал. Дай мне хоть тебя поцеловать тебя вволю, сама обними... А потом мы обо всем поговорим... Я очень много тебе расскажу...