Текст книги "Перекресток волков"
Автор книги: Ольга Белоусова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Но мы пойдем с тобой в поселок, мы с Денисом. Я хочу попрощаться. Мама будет плакать… Я могу попрощаться со своими родными, Ной?
– Конечно, можешь, Лиза.
Щелкнул замок. Бэмби и Кроха вернулись как раз к десерту.
– Ты ожидал, что она откажется?
– Да.
– Ты не оставил ей выбора.
– Выбор – это фикция, придуманная людьми.
– Разве ты сам не выбирал?
– Не знаю… Нет. Разве нет?
– Ты не оставил ей выбора…
– Ты это уже говорила.
– Ты…
– Довольно! Довольно! Да, ты права! Я хотел, чтобы эта сказка закончилась именно так!
Звезды все так же подмигивали кому-то невидимому в темноте. Кроха сидел на подоконнике и, запрокинув голову, разглядывал рисунок на потолке, словно он мог измениться за время его недолгого отсутствия.
– Каково же будет твое решение, малыш?
Я все равно спросил, хотя прекрасно знал ответ.
– Я хочу уйти.
– Это будет совершенно чужой мир.
Кроха перевел взгляд со звезд на потолке на звезды за окном.
– Знаешь, Ной, сегодня мне приснился сон. Странный такой сон… Будто я бегу по длинному-длинному коридору… И двери… много дверей… а в дверях стоят люди, которых я знаю… И за мной тоже кто-то бежит. Не человек, не зверь… Все видно – так, словно в глазах стоят слезы… мутно-мутно… Я кричу: помогите! Но они смотрят и ничего не делают… И смеются мне в лицо. Я оборачиваюсь, но не вижу того, кто бежит за мной. А впереди – ты, Ной. За тобой – лес. Голый, уже немного обмороженный подошедшей зимой, но все еще без снега. И я падаю в этот лес, в застывшие лужи, в мокрую, заиндевевшую листву. Небо алеет на востоке… и луна – желтая-желтая… Что это было, Ной?
Я пожал плечами. Кроха был самым странным из всех людей, с которыми я когда-либо встречался.
– Я хочу уйти, – сказал Кроха снова.
– Там везде Лес, – предупредил я. – Лес с большой буквы. Даже облака похожи на заваленные снегом деревья. И в Лесу растет вишня.
– Я люблю вишню… и Лес, думаю, я тоже полюблю.
– И небо там совсем другое…
– Но оно же красивое?
– Очень…
– Я хочу уйти.
– Тебе нет шестнадцати… Я сделаю из тебя волка. Это значит, малыш, что твои дети… они родятся волками…
– Я знаю.
– Этот поезд идет только в один конец.
– Я знаю.
– И меня там не будет.
– Я знаю.
– В таком случае… Я пришел за тобой, малыш.
– Я уже говорил, что знал, что он согласится?
– Говорил…
– Не надо, не злись на меня!
– Ты называл этого мальчика своим братом!
– Да. И я дал ему все, чего он хотел. Жизнь без боли в новом мире, куда чудеснее этого.
– Мир, в котором он будет один!
– Нет, не один, ты ошибаешься. В моей семье никогда никого не бросают.
Уйти всегда легче, чем вернуться…
Луна стояла уже высоко, когда мы, наконец, наткнулись на Дидлайн. Теперь она пахла прелыми листьями и ацетоном. Еще одно лето моей бесконечной жизни закончилось.
Граница легко пропустила нас, потому что я был не просто живым существом, я был частью Леса. А те, что пришли со мной, были частью меня. Дидлайн не увидела нас. И нас не увидело племя. Я так хотел. Я хотел немного тишины. Я хотел, пусть на мгновение, почувствовать себя ребенком.
Дома было хорошо. Как всегда.
Мы шли через поселок, и я, даже не оборачиваясь, чувствовал удивление и интерес Норы. Она никогда не была здесь, не считая нескольких первых часов после своего рождения. Лиза и Бэмби свернули с тропы немного раньше. С ними ушел Кроха. Я хотел, я надеялся, что Эдвард примет его вместо Лизы, которая оставалась здесь, на Земле.
Мы слышали, как заскрипела открываемая дверь. И как охнула Лина, увидев свою дочь.
– Мне нравится, – сказала Нора тихо, когда мы остановились у дверей нашего дома. Осторожно поправила краешек одеяльца, в которое был завернут маленький живой комочек у меня на руках. – Но я немного боюсь, Ной… Я ведь ее совсем не знаю.
– Все будет хорошо, поверь. Мама… она замечательная. Вы быстро подружитесь.
– Может, следовало подождать до утра?
Стояла глубокая ночь, но я был уверен, что Катя еще не спит. Да и, похоже, не только Катя. По всему поселку, то там, то здесь, раздавались чьи-то восклицания, вздохи, смех… Казалось, что волки подцепили вирус бессонницы.
Я прижал левой рукой к груди сонно сопящее чудо и решительно постучал.
– Нет, Нора, не следовало. У вас есть только одна ночь и один день, помнишь?
– Помню… Так мало…
– Больше, чем было у меня, чтобы попрощаться с отцом.
Дверь открылась.
– Ты вернулся… – сказал мой бывший младший братишка.
– Я вернулся.
Меньше всего мне хотелось сейчас выяснять отношения с волком, который даже не приходился мне родственником.
Я чуть посторонился.
– Познакомься, Эд. Это – Нора.
Она застенчиво улыбнулась. Эдди хмыкнул и обнял ее за худенькие плечи:
– Здорово, что ты нашлась, сестренка.
Я понял, что Катя рассказала ему правду.
В коридоре меня сбил с ног маленький смерч:
– Я же говорила, что он вернется, – радостно взвизгнула заметно подросшая Алина. Я подхватил ее правой рукой.
– Конечно, радость моя, а разве были сомневающиеся?
– Были, но я тебе не скажу, кто.
– Почему?
– Чтобы ты на них не сердился. А кто это, Ной? – Алина потянулась к комочку в моей левой руке, чуть не соскользнув при этом на пол.
– Это – чудо, Аля, – сказал я, прижимая ее к себе покрепче. – Самое обыкновенное чудо.
Она обхватила меня за шею.
– Чу-удо-о…
Каштановые кудряшки щекотали мне кожу. Я улыбнулся и посмотрел на Катю. Она стояла в дверном проеме, взволнованная, как перед первым в жизни экзаменом. Я перевел взгляд на Нору. Ее лицо, как зеркало, отражало чувства матери. Меня окатило волной сострадания и какой-то болезненной нежности. А ведь Катя еще не знала всей правды…
– Здравствуй, мама, – тихо сказала Нора.
– Меня готовили к этой встрече всю сознательную жизнь. Ами и Динь никогда не скрывали правды о моем происхождении, хотя и называли меня дочерью. В отличие от тебя я хорошо знала, что меня ждет. И все же я боялась… реакции Кати…
– Это нормально.
Чудо уложили в кроватку Алины. Мама и Нора отправились на кухню «соображать ужин». Эд просто ушел, ничего не объясняя. Со мной осталась только Аля. Она устроилась на стуле напротив кроватки, поджав под себя ноги, и не мигая смотрела на укутанный в одеяло комочек.
– Что такое «чудо», Ной? – спросила она.
– Чудо… – я задумался, – Давным-давно чудом называли то, чему не могли найти объяснения… поразительное, выдающееся, совершенно необычное явление… то, что, как считали люди, вызвано некоей божественной силой…
– А вот это, – Алина невежливо ткнула пальчиком в сторону кроватки, – вот это вызвано божественной силой?
– О да, – я улыбнулся. – Еще какой божественной! Кстати, ее зовут Ноэль. Тебе нравится?
Алина поерзала на стуле, кивнула великодушно:
– Красивое имя… – потом нахмурилась, – Только вот… Ну-у… она какая-то… странная… почти как ребенок, но ведь это же не ребенок, правда?
Я подхватил сестренку на руки, закружил по комнате.
– Ты очень умненькая девочка, мой маленький хитрый волчонок. Умненькая, хорошенькая и смелая…
– Ной! А-а-ай… Но-ой… – Алина радостно пищала, полностью доверившись моим рукам. Она ничего не боялась, смешная лесная фея, дочка моего отца. – Еще-е!
Я подбросил ее в воздух, поймал и осторожно опустил на пол.
– Хватит. Уже поздно, тебе пора спать.
Аля мои слова проигнорировала, тут же снова повернувшись к кроватке.
– Ной, ну скажи, это же ненастоящий ребенок?
– Нет, ненастоящий, – вынужден был признаться я. – То есть не совсем настоящий. У нее нет мамы.
– Как это – нет мамы? – удивилась Аля. – Бедненькая… Ее мама умерла?
– Нет, не умерла, ее просто никогда не было, – я вдруг растерялся, не зная, как объяснить девочке, что дети богов рождаются по иным законам.
– А папа?
– Папа у нее есть… – я почему-то покраснел.
– Ее папа ты, да? – догадалась Аля. – Конечно ты, Ной! Ведь это ты ее принес!
– Ты очень умная девочка, – снова сказал я, гладя сестренку по голове. Аля вывернулась, прижала лицо к деревянным перегородкам кроватки.
– А Ноэль сейчас спит?
– Спит.
– Крепко спит? А то мы с тобой громко разговариваем… Мама ругается на Эдди, если он с друзьями громко разговаривает, когда я сплю, – Аля хитро прищурилась. – Только я почти всегда просыпаюсь, когда они ругаются, и все равно все слышу…
Я засмеялся. Эта девочка умела заставить меня рассмеяться…
– Алишка, ты великолепна! Не бойся за Ноэль, она всегда спит крепко, ее не так-то просто разбудить.
– Тогда ладно… А почему она светится внутри?
Я склонился над кроваткой, осторожно поправил одеяльце. Ноэль улыбалась чему-то во сне. Мое маленькое чудо, которое, я знал, мне никогда уже не повторить.
– Потому что она рождена от бога.
Алина обернулась ко мне, сверкнула желтыми глазами. Она все поняла. Она действительно была умна не по годам, самая младшая дочь Тома.
– Идите ужинать, – донесся до нас веселый голос мамы.
– Пойдем, – сказала Алина. Протянув сквозь прутья перегородки руку, она погладила мою дочь по беловолосой головке. – Спокойной ночи, Ноэль!
И вышла из комнаты.
Я облегченно вздохнул и направился следом.
Мы поужинали. Вообще-то я не был голоден, но не хотелось обижать маму. Появившийся из темноты ночи, весь какой-то взъерошенный и растрепанный Эд рассказывал за столом последние поселковые новости, откровенно разглядывал Нору и улыбался. Только в мою сторону он все так же не смотрел. Болтая о пустяках, я думал о том, что должен, должен сказать им то, ради чего вернулся к волкам. Но я так ничего и не сказал. Ночь была слишком теплой, слишком чудесной, чтобы портить ее моей чудовищной правдой. В конце концов я предложил всем разойтись по кроваткам. Алина, на удивление молчаливая, недовольно насупила брови, но спорить не стала. Эд только кивнул – он тоже понимал, что Кате и Норе лучше остаться вдвоем.
– Спокойной ночи, мама, – я поцеловал ее в щеку, на мгновение ощутив тепло и знакомый с детства запах. – Я уйду завтра рано утром… Ненадолго, – заверил я, поймав ее встревожено-расстроенный взгляд. – Не потеряйте меня. Спокойной ночи, Нора.
– Спокойной ночи, – ответили они одновременно и тихонько засмеялись.
В нашей комнате было темно. Эд стоял у окна, спиной ко мне.
– Есть нечто, Ной, чего нельзя изменить, – сказал он.
Я плотно прикрыл дверь и ничего не ответил. Не изменить, это точно.
Эд медленно обернулся. Он был очень похож на Тома. Так похож, как никогда раньше. Сердце неприятно заныло. На одно мгновение мне захотелось стать самым обыкновенным волком. Только на мгновение. Отголоски прошлого… Я был тем, кем я был, и мне это нравилось, черт возьми.
– Мой отец погиб из-за тебя, Ной, – прошептал Эд. В его голосе слышались тоска и обида. – И дело ведь не только в Клыке, да? Я читал его письмо, я знаю…
Он не знал того, чего не было в дневнике Тома. Не знал, что я…
– Том был и моим отцом тоже, – сказал я, стараясь не обидеть его еще больше.
– Не был!
– Я не знал этого, ты помнишь?
Эд сжал кулаки.
– Но он знал! И все равно любил тебя! И умер из-за тебя!
– Не поздновато ли для глупой детской ревности, Эдди?!
– Какая, к дьяволу, ревность?! – Эд ударил кулаком по стене. – Я просто хочу понять, что есть в тебе такого, ради чего согласился умереть мой отец!? Кроме того, конечно, что ты – сын Белого Волка?
Я начинал ненавидеть Ами. Одним махом он умудрился испортить жизнь целой семье.
– Ты ошибаешься, Эд, – сказал я, стараясь оставаться спокойным.
– Ошибаюсь? – переспросил Эд.
– Белый Волк мне не отец.
– Да? – с сарказмом произнес он. – Ты отказываешься от папочки-бога? С чего вдруг?
Внезапно начала болеть голова. Я потер виски и предупредил:
– Ты не понимаешь, о чем говоришь сейчас.
– Ной, ты великолепен! – Он уже не скрывал издевки. – Ты действительно считаешь меня полным идиотом?
– Не передергивай, – устало попросил я.
Эд шагнул к кровати, легко задев меня плечом.
– Я любил его, Эд!
– Наверное, – согласился он равнодушно. Лучше бы он продолжал злиться, потому что на свете нет ничего страшнее равнодушия. – Наверное, любил, только какая теперь-то разница? То, что произошло, уже не изменить. Ни временем, ни своими желаниями.
Я посмотрел в окно. Там, на деревенской площади горел большой костер. Звонили колокола, умирая снова и снова…
Жизнь не изменить, это точно.
– И мы – не братья, – добавил Эд. Я был готов принять этот удар, хотя, конечно, и не хотел его. Но я выдержал еще одну потерю в своей долгой, бесконечной жизни. Я привык к потерям…
– Но мы можем хотя бы не быть врагами, – сказал я, ни на что не надеясь и ничего не ожидая. В сущности, мне ведь должно было быть все равно, кем я останусь в памяти этого парня… Но почему-то вот не было… Сейчас, как и пять лет назад, равнодушие все еще оставалось недоступной для меня тайной…
– Мы не враги, – заверил Эд. – Я просто зол.
Какое-то время в комнате стояла тишина. Потом Эд задал вопрос. Я знал, что он обязательно спросит об этом.
– Тот… человек… Артур Чернышев… Он – отец твоего друга?
– Да.
– Ты ведь не убил его? Нет, ты бы не смог… Я помню, как мать Антона бросала в тебя камни на Совете… Ты даже не уворачивался…
Мне стало холодно.
– Она помешалась от горя. По-твоему, я должен был ответить ей?
– Нет, – он энергично мотнул головой, – но я ведь говорю не об этом, Ной…
– Знаю.
– Понимаешь, мне исполнилось шестнадцать…
– Понимаю.
– Я бы хотел… Я не трону твоего друга. Только…
Я, даже не видя, знал, как заблестели от жажды крови его глаза, желтые глаза сына Тома. Я не мог позволить ему жить местью. Кроме всего прочего, у Эда уже просто не было на это времени.
– Нет, – отрезал я.
– Ты не можешь мне запретить.
– Да? – насмешливо спросил я. – Тогда почему ты спрашиваешь у меня разрешения? А? Иди и убивай, я-то здесь при чем?
Эд развернулся ко мне, схватил за плечо, прошипел в лицо:
– Не дразни меня, сын Первого Волка!
Сил объяснять бывшему брату свою родословную у меня уже не было. Я осторожно высвободился из его хватки и сказал:
– Артур Чернышев ослеп.
– Ослеп?
Эд понял не сразу.
– Ослеп? Ты? Это ты?! Ян говорил что-то такое, но я не поверил…
– Я.
– Ты отомстил, Ной. Не думал, что ты способен на подобное.
В его голосе не было ни благодарности, ни досады. Только сухая констатация факта.
– Да, я отомстил, – согласился я тихо. Внутри себя я ощущал пустоту и какую-то тяжесть, но Эд, конечно, не видел и не понимал этого.
– Скажи еще, Ной…
– Что?
– Ты действительно считаешь, что люди все разные?
Флакончик духов в комнате Киса… Женщина с булкой хлеба… Бэмби… Сторож на кладбище… Парень, продающий наркотики… Кроха, эти наркотики потребляющий… Костер, на котором умер Том Вулф… Марат, наливающий суп мне в тарелку… Тысячи лиц, которых я не знаю, не помню, не хочу помнить…
– Я так считаю.
– Почему? Я имею в виду, почему ты изменил свое мнение?
Тысячи лиц… Я должен объяснить это Эду…
– Я жил с ними, среди них, по их законам. Там, в городе, я понял одну простую вещь… Люди – как волки. Есть нечто, в чем мы очень похожи…
– В чем?
– Нам одинаково свойственно совершать ошибки.
Он хмыкнул.
– Наверное, ты прав.
– Я прав.
– Эд простил меня. Но братьями мы больше не были.
Я проснулся оттого, что мне страшно хотелось пить. Немного полежал без движения, но жажда не проходила. Тогда я тихонько, чтобы не разбудить Эда, встал и вышел в коридор.
Приоткрытая дверь на кухню пропускала слабый лучик света. Катя всегда любила неровный свет свечей, и Нора, совершенно неосознанно, переняла эту привычку. Они говорили тихо, не потому, что боялись кого-то разбудить… просто шепот сглаживал окутавшую их обеих боль.
– Как жаль, что Том тебя не увидел…
Я невольно прислушался.
– Нет, увидел.
– Что?
– Увидел. Отец нашел меня в городе. Уж не знаю, как, но нашел. Мы провели вместе один день. Говорили, говорили, говорили обо всем… Я знаю его, быть может, даже лучше, чем Ной. Потом его арестовали. Не надо, не плачь, мама… Ему не было больно, он умер раньше, чем загорелся хворост.
– Что?
– Ами убил его. Он сделал это для Ноя, я знаю…
Пить расхотелось. Я вернулся в комнату. В детстве меня учили, что подслушивать чужие разговоры нехорошо.
Конец. Боги
И перед рыцарем бесстрашным
Лес преклонился,
Признавая в нем короля…
Песнь смелым
Они все еще разговаривали, когда я проснулся во второй раз. Утро только-только начиналось, и в окно настойчиво, словно подгоняя время, стучались страдающие бессонницей солнечные лучи. Эдди посапывал, свернувшись комочком на кровати. Я поправил его одеяло, быстро оделся и через окно выскользнул на улицу. Мне нужно было побыть одному…
– Утро доброе, – задумчиво сказал Эдвард, склоняясь к ручью напротив меня. – Не спится?
– Уф!.. Эдвард! Ты меня напугал!
– Да ты что? – удивился волк. – Бог мой, с каких это пор тебя можно вот так запросто напугать?
– Расслабился я что-то… – признался я, жадно глотая холодную воду. – А тебе-то чего не спится?
– Волки возвращаются, – недовольно буркнул Эдвард, умываясь. – Говорят, их Лес зовет…
– Да?
– Да… Третий день по всему поселку только и слышно «здрастье», «давно не виделись», «какими судьбами»… Причем возвращаются даже те, кто в свое время нас с Томом просто послал ко всем чертям. А сейчас – сами идут… К чему бы это, а, Ной?
Я пожал плечами и промолчал.
– Ну, здравствуй, Эдвард! – на его стороне ручья, почти касаясь лапами воды, присел коренастый волк. Тряхнул мощной головой, потянулся, и через минуту на его месте сидел Федор. Сидел с таким видом, будто мы на протяжении последних десяти лет каждое утро вместе спускались к этому ручью умываться. – Привет, Ной! Вот и мы.
За его спиной высились Илион и Корвин. То есть, тьфу, Борис и Глеб, конечно, просто они в этих своих необычных костюмах больше походили… ну… на эльфов…
– Здравствуй, Федор, – сказал я, поднялся и насмешливо посмотрел на братьев: – Надеюсь, вы не считаете, что в этомдействительно удобно ходить по лесу?
Братья, хмыкнув, распахнули плащи, под которыми обнаружились кожаные штаны, фланелевые рубашки и короткие мечи в ножнах.
– Мы подумали… что Лес не примет огнестрельного оружия, – робко и будто оправдываясь, пробормотал Глеб.
Не примет, точно… Впрочем, боюсь, тотЛес не примет никакого оружия…
– Утро начинается с нашествия сумасшедших… Скажи-ка, Ной, в городе что, теперь принято так одеваться? – раздался за моей спиной еще один голос. Похоже, мое желание побыть в одиночестве так и останется неосуществимой мечтой.
– Даня, знакомься, это – Глеб и Борис…
– Твои друзья? – поинтересовался Даня, почесывая задней лапой за ухом. – Ты всегда отличался оригинальностью… Впрочем, одно утешает: в отличие от предыдущего эти – хотя бы волки…
Братья нахмурились. Я почувствовал, как сдерживаемая ими в городе волчья сущность теперь рвется наружу. Даня за моей спиной ухмыльнулся и рыкнул, обнажая клыки. У него не было правой кисти, и он сильно хромал на правую лапу, но я был убежден, что это не помешает ему драться. А зная взрывной характер Дани, можно было уверенно предположить, что сейчас здесь начнется драка. И даже очень большая, если на шум сбежится половина поселка.
Плохо возвращаются волки…
– Волки возвращаются, – зачем-то повторил Эдвард. Мельком взглянул на Даню: – Угомонись! Не все могут адекватно воспринимать твои шутки!
Странно, но Даня послушался. Шерсть на загривке опала, желтые глаза перестали искриться злостью. Волк махнул хвостом и скрылся в зарослях. Эдвард протянул руку Федору:
– Давно не виделись, старый ты хитрец!
– Давно, – согласился он. – Еще Том был жив…
– М-да… Сильно же вы тогда поругались…
Я не стал слушать продолжение. Эдварду и Федору было о чем поговорить, Глебу и Борису было о чем подумать, а мне… Я все еще надеялся обрести одиночество.
Я шел через лес на восток, навстречу солнцу и чистой, прозрачной мелодии, заполнявшей мир от корней старых деревьев до самых далеких звезд. Это я разбудил ее, и теперь наслаждался каждым звуком, опьяненный бесконечной красотой Вселенной…
Я шел, а музыка все звучала, а когда она смолкла, я остановился. Стряхнул с рукава куртки заблудившегося паучка и огляделся. Солнце золотило макушки деревьев, выхватывая из зеленых крон первые, редкие еще, осенние листья. Тишина подарила моей душе покой – чувство тем более удивительное, поскольку я почти не знал его.
Я коснулся пальцами Клыка, уловив его легкую, чуть учащенную пульсацию – ему передалось мое волнение. Глубоко вздохнул, успокаивая себя и его, и негромко требовательно позвал:
– Ами!
Я знал, что где бы он ни был сейчас, он услышит меня и придет. Оставалось только ждать.
Я лег на еще по-летнему сочную зеленую траву. Лес убаюкивал. Я закрыл глаза, лениво потянулся и внезапно почувствовал на своей щеке чье-то дыхание. Повернув голову, я увидел рядом огромного волка. Мощные лапы, бугры мышц под белоснежной шерстью, умные зеленые глаза.
«Здравствуй, Ной, мой Бог», – его слова звучали почтительно и осторожно. В висках сразу же неприятно закололо.
– Мне не нравится такая форма общения, – сказал я вслух, будучи твердо уверен, что все мои желания должны немедленно исполняться.
Волк тоже был в этом уверен. Он согласно наклонил голову и через мгновение на его месте возник смуглый мускулистый мужчина в потрепанных джинсах и белой футболке. Мы были удивительно похожи – фигуры, черты лица, глаза, волосы. Когда-то давно эта странная случайная похожесть удивляла меня и забавляла. Потом я привык. А затем и вовсе перестал обращать внимание. Что поделать, природа иногда играет с нами странные шутки.
– Здравствуй, Ной, – повторил вслух Ами низким бархатным голосом, опускаясь на землю. Я тоже сел, прислонившись спиной к дереву.
– Здравствуй, Подаренный Волком.
Мне удалось сказать это почти спокойно, однако он все же уловил в моем голосе нотки раздражения.
– Раньше, когда ты тыкал меня носом в мое происхождение, это означало, что ты сердишься… – заметил Ами. – Ты сейчас сердишься, не так ли?
Я пожал плечами.
– Да.
Он пожал плечами в ответ.
– Ну, извини.
– Не извиняю.
– Почему? – искренне удивился Ами.
– Ты вырвал меня из моей вселенной, над созданием которой я, между прочим, долго работал! Навязал смертное тело, заставил чувствовать… Мне как-то трудно принять твои извинения.
– Ладно, – легко согласился он.
– Ладно?
– Не злись!
– Я очень стараюсь, – заверил я.
– Ты выслушаешь мое объяснение или сразу кинешься в драку? На всякий случай напоминаю, мы с тобой в разных весовых категориях.
– Ты капитулируешь?
– Немедленно и безоговорочно, – Ами поднял вверх руки. Я довольно ухмыльнулся.
– Ты уверен, что у тебя есть объяснение?
– Даже не сомневайся.
– Сможешь воспроизвести в трех предложениях?
Ами глубоко вдохнул, проговорил на выдохе:
– Я устал отвечать за твоих детей. Забирай их обратно, – подумал немного и добавил: – Заметь, я уложился в два.
– Устал! Ха! – я зло рассмеялся. – Не ты ли просил у меня Силу, о Ами, Король леса, Первый Белый Волк? Ха! Сколькими именами ты оброс…
– У тебя, кстати, имечко тоже не короткое! – напомнил он.
– Зато оно мое собственное! Которое ты, кстати, успешно себе присвоил! Я ведь предупреждал тебя, чем все может обернуться, а, Ами?!
Изумруды в обруче полыхнули красным. Дьявол гневался. Ну-ну!
– Нет! Не предупреждал! Думаю, ты попросту забыл это сделать. Склероз, что тут еще сказать!?.. Ты и тогда уже был бесконечно стар!
Я насмешливо прищурился.
– Я не стар, Ами. Я вечен. И то, что ты дал мне тело ребенка, значения не имеет.
Волк отвернулся. Я видел, как напряглись мускулы на его теле. Он и раньше частенько злился на меня, но еще чаще – на себя, потому что злиться на меня было глупо. Я сильнее. Гораздо сильнее, если на то пошло.
– Давно… как же давно это было… – его голос звучал глухо и грустно. – Я был глуп, а ты скучал, помнишь? Сила затуманила мне разум. Я думал, что мне подвластен весь мир. Я же не знал, что они окажутся нагрузкой к Силе. Ты как-то упустил из виду эту маленькую подробность… Я устал от них, Ной Первый Волк. Я прошу тебя, дай им покой! Я не сумел.
– Еще бы! Ты можешь только соблазнять.
Ами внимательно посмотрел на меня.
– Ты ведь знаешь дорогу к дому? Он не умер? Нет-нет… Я бы почувствовал это. Вишневое небо… Мне кажется, я полюбил его раньше, чем ты показал его мне… нет, даже раньше, чем ты его придумал…
– Знаю, – сказал я, сминая в руках листочки клевера. – Я знаю дорогу. Вишневое небо заждалось своих детей, Ами. Почему ты сам не увел племя туда? Разве волки не достаточно нагулялись по Вселенной?
Он отвернулся.
– Почему? – настойчиво повторил я.
– Я… я заблудился, Ной.
– Заблудился? – это было так неожиданно, что я рассмеялся. – Что значит заблудился?
– Не смейся надо мной!
– Хорошо-хорошо, – заверил я, продолжая смеяться. – Заблудился! Расскажи-ка мне об этом поподробнее, Ами!
Он несколько раздраженно прикрыл глаза, повел носом, принюхиваясь к чему-то.
– Когда ты бросил племя…
– Я не бросал! – возмутился я.
– Ну да, кончено, не бросал… – язвительно подтвердил Ами. – Не бросал, просто ушел… Так вот, когда ты ушел, твое племя… помнишь, ты ведь сам их придумал! И они называли себя потомками Первого Белого Волка? – твоими потомками, Ной! И тебе ведь это нравилось, да? Так вот, твоеплемя со всеми своими проблемами и желаниями, свалилось мне на голову. Они не видели разницы между нами, а я не потрудился объяснить ее… Я был еще очень молод и тщеславен… Я хотел, хоть немножко, побыть чьим-то богом.
– Ну и как впечатления?
Ами махнул рукой.
– Сначала мне очень даже нравилось…
– Угу, – я растер зеленую кашицу в ладонях. – А потом?
– Потом… Все эти проблемы, просьбы, молитвы… то то, то это…
– Это все понятно. Непонятно, зачем ты увел волков из их мира?
Ами тяжело вздохнул.
– Я влюбился…
– О господи! – я снова рассмеялся. – Это уже серьезно. И в кого же? О нет! Только не говори, что в Динь!
Ами вздохнул еще тяжелее.
– Угу.
– Она красивая. Ты всегда умел выбирать женщин.
– Только при ней этого не говори. Динь… немного ревнива…
– Вряд ли мы увидимся в ближайшее время, – сказал я. – Мы не очень понравились друг другу.
– Да, я знаю. Динь рассказывала.
– Кстати, почему ты прислал ее ко мне в прошлый раз?
– На женщин труднее злиться, – обезоруживающе улыбнулся Ами. – А уравновешенность, помнится, никогда не была твоей сильной стороной.
– Ты побоялся прийти сам? – удивился я. Почему-то подобная мысль раньше не приходила мне в голову.
– Ну-у… не то чтобы побоялся… – Ами принялся задумчиво разглядывать соседний куст калины. – Просто решил дать тебе немного времени, чтобы свыкнуться с истинным положением дел. Мы ведь расстались далеко не близкими друзьями, мало ли что ты решил бы мне сгоряча предъявить… А Динь… За Динь числился один должок… Еще с тех самых пор, когда эта ведьма попросила у меня власти. Ты тогда уже ушел, и мне не с кем было посоветоваться. И я не смог ей отказать. Перед такой красотой устоять невозможно…
– В ней нет души, Ами, – я покачал головой. – Ты всегда выбирал красивых и бездушных женщин.
Ами резко вскинулся.
– Ты ее совсем не знаешь! Разве жизнь не учила тебя не судить других по себе?
Я нахмурился.
– Учила. Извини…
– Ты извиняешься?! – он удивленно вскинул брови. – Что-то не верится… Повтори, пожалуйста, а то я плохо расслышал!
– Я был не прав, я извинился. С тебя будет вполне достаточно и одного раза, – отрезал я. – Так что было дальше?
Ами вытянулся на траве и уставился в небо.
– Я сделал Динь своей королевой. Я показал ей Мир. А она захотела показать его волкам.
Я сжал кулаки, подавляя рычание.
– Лжец! Ты соблазнил их знанием, с которым они не могли справиться! Ты, не она! Ты позвал их в путешествие, которому нет конца! Ты научил их чувствовать зов крови! Вишневое небо не признавало убийства, и ты увел их в другие миры! Ты или сумасшедший, или идиот!
– Ну разве я знал, чем это закончится? – Ами развел руками, словно раскаиваясь. Я знал, что ни один дьявол не чувствует раскаяния.
– Разве? – переспросил я. – Ну-ну… И что же было дальше?
– Я предупреждал Динь, что Сила обманчива и опасна. Предупреждал, что чужой мир никогда не станет родным домом. Я предупреждал, но Динь мне не поверила. Она думала, что даст своему народу власть, а дала одно лишь изгнание.
– Не перекладывай свою вину на других!
– Я и не перекладываю! – Ами вскочил, разозлившись. – Я не обвиняю Динь, глупое ты создание! Я обвиняю тебя, Первый Волк! Ты виноват больше, чем я!
– Что?! – я и сам считал себя виноватым, но выслушивать претензии полуволка-полубога мне совсем не улыбалось. Ами, впрочем, считал по-другому, потому что завелся еще больше.
– Какого черта ты, Бог, бросил своих детей?!
Высоко над головами что-то загрохотало. Калиновый куст вспыхнул и тут же погас.
– Сядь и успокойся, Ами, – попросил я. На меня вдруг накатила странная усталость.
Ами сел, скрестив по-турецки ноги, оперся руками о землю и грустно улыбнулся.
– Они заблудились среди звезд. Древний, сильный, глупый народ… Они так и не научились жить в согласии с окружающим миром. Если бы ты знал, сколько планет мы сменили! Мне-то было все равно, где жить. А они… Знаешь, поначалу им это даже нравилось… Им не было равных по силе ни в одном из миров. Скажи, ты сделал это специально?
– Что?
– Дал им два тела. Я больше нигде не встречал подобного…
– Специально. И давно вы так… хм… путешествуете?
– Давно, – Ами почесал затылок. – Достаточно давно, чтобы успела родиться легенда об угасшей звезде и Волке-спасителе… Я сам приложил к ней руку… Нельзя разочаровываться в богах. Это прямая дорога к хаосу.
Я произнес, глядя в бездонное синее небо:
– Ты – не бог.
– Знаю.
– Ты – дьявол.
Он покачал головой.
– Не придумывай, Ной. Ты по привычке используешь человеческие слова, чтобы дать определение тому, чему определения быть не может.
– Почему же не может? – ухмыльнулся я. – Ты не стал богом, значит, стал дьяволом. Ты – дьявол.
– Между черным и белым нет границы. Лично я всего лишь хотел Силы.
– Ты всегда видел истину так, как это было удобно тебе. Давай вернемся к началу. Ты отдал волкам Клык и научил их убивать.
Ами передернул плечами.
– Я научил их выживать.
– Знаешь, почему говорят, что капля чужой крови убивает целое племя? – поинтересовался я. – Да потому что ни один бог не допустит в своем мире постороннихубийц! Везде, всегда и всем хватает своих собственных! Пророчества не рождаются случайно. Ты бы хоть раз задумался над этим!
– Я научил их выживать, – упрямо повторил Ами.
– Твердолобый! – я хлопнул ладонью о землю. – Это закон, понимаешь, закон! Ты сделал их вечными изгоями!
– Может быть. Но я научил их выживать, пусть и таким образом. А что дал им ты, Ной Первый Волк? И чем ты лучше их? Вот он ты – в волчьем обличии… Скольких ты убил? Я еле-еле успел вытащить тебя из омута человечьей смерти. Ты ведь тоже не сумел справиться с жаждой крови! Ты – бог! А что же тогда говорить о них, смертных?!
