Текст книги "Эхо войны."

Автор книги: Ольга Шумилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

Глава третья.

– В доме чародея вечно что–нибудь да выходит, – с чувством сказал Кальцифер.

Диана Джонс

Атка вбежала ко мне вечером, принеся вести, от последствий которых форт оправлялся еще долго.

– Тетя, тетя, мы с Римсом там такое… Ой, папа… – слова летели впереди нее плотной завесой, явно мешающей зрению, поскольку отца Атка заметила, только споткнувшись о его ботинок.

– Римс? – Ремо со странным выражением лица приподнял одну бровь и попытался встать с моей кровати, на которой просидел последние полчаса.

Я с чувством наступила Ремо на второй ботинок. Врач резко сел обратно, внимательно посмотрев на дочь.

– То есть, Олли мне сказала, что Римс ей сказал, что они с… – залепетала девочка, пятясь к выходу из казармы.

– Атка! Мне не интересно, кто что кому сказал. Что вы там… то есть что он «там» натворил?

– Тетя Орие, ведь неправду говорят, что вы вампир?

– Ээ… – протянула я, несколько сбитая с толку сменой темы.

– О тебе такое говорят? – заинтересовался Лай, свешиваясь со своей кровати. – И вообще, прекратили бы вы исповеди тут разводить за полчаса до отбоя.

– Ты, придурок! – Тикки, проживающая непосредственно под ним, оторвалась от считывателя, который изучала и попыталась пнуть соседа. – Ты вообще когда–нибудь отрываешься от своих небесных грез? Лопух!

– От лопуха слышу! – обиделся Лай и скрылся за бортиком кровати.

– Э… Атка?

– Я теперь точно знаю, что про вас врут все, – выпалила девочка, косясь на зевающую Тикки. – Я настоящего вампира видела!

– Где? – вскинулся Ремо. Я наступила ему на ногу повторно. И вкрадчиво поинтересовалась:

– И как ты узнала, что это был вампир?

– Вампир – он вампир и есть! – упрямо стояла она на своем, сдувая со лба взлохматившуюся челку. Я повернула голову к отцу столь решительно настроенной особы и спокойно констатировала:

– Знаешь, Ремо, дочь твоя по убеждениям и стратегии мышления все больше напоминает мне неграмотную крестьянку образца эры «до технической революции». Ты бы…

– Да не женюсь я!

– Вообще–то я хотела сказать, что дополнительные занятия в школе или дома пошли бы на пользу, но раз уж ты вспомнил…

– Вы мне не верите?! – рявкнула временно забытая Атка.

– Верю. Почему нет? Веди к своему вампиру, – я поднялась на ноги и вполголоса поинтересовалась: – Надеюсь, Римса «там» уже нет? Кстати, это далеко?

– Есть. Сторожить остался, – тихо буркнула девочка. – За оврагом, в горах.

– Грехи наши тяжкие, – пробормотала я себе под нос и обернулась к ремену. – Слушай, Ремо, свистни Тайлу, чтобы дайр какой–нибудь прогрел…

– Если ты думаешь, что я отпущу ребенка с тобой одной ночью в горы, то…

– И оставишь другого ребенка в тех же горах рядом с логовом скального оборотня – а это, скорее всего, он? Знала бы дорогу – не взяла бы.

– Это не повод идти на него в одиночку!

– Предлагаешь взять роту силовиков во главе с сержантом? Ради Звезды, Ремо! Это всего лишь полиморф, причем довольно пугливый. Хочешь, езжай со мной, убедишься сам.

– Ага, – подала голос Тикки, задумчиво накручивая черный локон на палец. – Слушай, Морровер, в Корпусе все такие ненормальные, или ты в силу служения Звезде выделяешься? Не смей гробить единственного врача форта. Он хоть и с придурью, но больше сюда никого не затащат.

Ремо, ни на кого не глядя, резко повернулся и вышел на улицу. Атка смущенно постояла на пороге и вышла следом. Тикки пожала плечами:

– Эти детей хуже. Ты не забывай, что даже слабосильный полиморф походя перешибет его пополам.

– Дура ты, Тикки, – равнодушно и почти ласково обронила я, доставая из сейфа охотничий ствол. – Не забывай, какая часть галактики находится под ременской Короной, а какая – под нашей. И которая из них активнее растет в последние триста–четыреста лет, а какая – стареет гораздо быстрее, чем нам хотелось бы, – я немного повозилась, прикрепляя вторую кобуру за спину, и посмотрела на девушку: – А главное – не забывай, что ремены, вообще–то, от природы крайне агрессивны, и, если Ремо обидится, то, как врач…

– Шутишь все… – пробурчала Тикки, возвращаясь к своему считывателю.

– Может. А может, и нет, – я сухо кивнула и вышла.

В офицерской казарме было малолюдно – в главном корпусе по поводу военного положения проходило совещание высшего командного состава. Сержант к последнему формально не имел отношения, как и к офицерам, но проживал именно здесь и на совещании присутствовал, поэтому я ограничилась тем, что черканула записку «о вынужденном отсутствии на месте после отбоя». Как ватар, я имела право в свободное от службы время болтаться по территории форта и за его пределами (в разумных пределах) в любое время суток, но военное положение, будь оно не ладно… Еще хорошо, что оно существовало скорее на бумаге, иначе писаниной дело бы не ограничилось.

К тому времени, когда я добралась до мастерской, запрошенный мной дайр уже был готов к старту. С неудовольствием отметив, что вообще–то он не являлся единственным, и под парами стоит еще один, возле которого сидит на корточках Ремо, я сказала Тайлу:

– Только не говори, что еще и вы оба едете.

– Ага. Мы тут решили устроить маленький семейный пикничок на природе.

– Ночью. Под ливнем, – я кивнула и забралась на место пилота. – Волшебно. Атка, запрыгивай!

Девочка шмыгнула на пассажирское сиденье позади меня. Шлюз стартового тоннеля поднялся, и я увеличила скорость. Дайр стремительно вылетел из внешне монолитной скалы–основания Развалин и свернул на север – к горам.

Ливень к вечеру сник до противной мороси, но вокруг гор сгрудились самые многообещающие тучи, и я искренне посочувствовала ловеласу Римсу, мокнущему там третий час. Сомнительно, что юный авантюрист сунется в пещеру скальника, которого дождь явно загнал внутрь, поэтому за безопасность мальчика я не слишком беспокоилась.

Этот мальчик, кстати говоря, в деле спасения своей шкурки даст фору доброй половине взрослых.

Именно это юное дарование первым, опередив даже сержанта, додумалось, в какой организации я состояла до поступления в гарнизон Развалин. Не то что бы я особенно скрывала, что это был Корпус, Великий и Ужасный, но чего мальчонка не знал, так это того, что из него насовсем никто никогда не уходит, и растрепал о своем открытии всем встречным и поперечным.

Результатом стала моя длительная беседа с сержантом, и то, что парень стал панически бояться моей особы. Узнав, что в сей организации я числилась силовиком в чине лейтенанта, занимающегося не столько прямыми обязанностями, сколько копанием в чужих душах, сержант сходил с докладом к начальству и успокоился, хоть и заявил, что восстановления прежнего звания я не дождусь. Заместитель коменданта (сам комендант на свое несчастье в тот момент отсутствовал) увидел во всем этом решение проблемы явного духовного дефицита в форте и одновременно возможность сделать реверанс в сторону условно дружественного Корпуса, восстановив меня если не в чине, то в обязанностях.

– За вон той скалой направо, – прокричала сквозь шум ветра Атка, и я быстро скорректировала курс.

– Далеко еще?

– Нет. Да вон он! – девочка тянет руку вниз, к подножию приземистого скального выступа, где под крошечным козырьком прячется от ливня темная фигурка.

Я бросила дайр вниз, на небольшую плоскую площадку среди скал. Тайл нырнул следом, едва втиснувшись на ровный пятачок.

Интуитивно распознав меня в одной из фигур, выпрыгнувших из дайра, Римс скрестил руки на груди и набычился.

Вдалеке сверкнула молния.

Прянув ушами, подросток несколько подрастерял апломб, но позиций не сдал даже при моем приближении.

Я прошла мимо.

Слева от карниза начинался узкий изломанный проход, и мне явно было туда. Тайл двинулся следом, столь явно не желая встревать в отношения отцов и детей, а так же приятелей этих детей, что я ничего не сказала против.

Охотничья «байка» плавно вышла из кобуры и легла на предплечье. Стрелять полиморфу, в обиходе именуемому скальным оборотнем, следовало только в глаз, но я совсем не была уверена, что вообще буду стрелять. В конце концов, в том, что на нее наткнулись дети, несчастная зверюга не виновата. А шла вперед я лишь затем, чтобы убедиться, что не ошиблась в определении «вампира».

Проход закончился внезапно. Источенные дождями игольчатые скалы расступились, дав место темной расселине. На несколько секунд я застыла на краю, откинув капюшон и чувствуя, как холодные капли начинают стекать под воротник. В горах темнело быстро, здесь же и вовсе царила непроглядная ночь.

Я достала фонарик и перекинула его Тайлу. Живые существа в расселине были, было даже одно относительно крупное, я чувствовала потоки их энергий и тепла. Только вот тепла было слишком много для скальника. Да и для вампира тоже.

Неяркий рассеянный луч скользнул вниз. Я начала спускаться, внимательно наблюдая за источником самого интенсивного потока. Но когда источник тепла и энергии вдруг разделился, застыла и вскинула «байку».

Фонарик полетел вниз, подскакивая на уступах. Упрекнуть техника в трусости было тяжело – на нас действительно двигался вампир.

Фонарь наконец остановился, на секунду ослепив меня ярким лучом. Я перевела взгляд на синюшную когтистую руку, механически скребущую по камню, и поняла, что страдаю галлюцинациями.

Мертвецов, вставших из могил и пьющих кровь, не существует в природе. Этот же выглядел еще более несвежим, чем сам Мертвяк, и, тем не менее, двигался, хотя и был таким же холодным, как камни, на которых лежал.

Пауза. Мне нужна пауза.

Я закинула «байку» за спину и запрыгнула обратно наверх. Мы с Тайлом переглянулись и посмотрели на дно расселины. Лежащий внизу фонарик продолжал освещать труп, уткнувшийся лицом в гору скальных обломков.

– В дайре должен быть ремонтный фонарь. Принеси, а? – сказала я, продолжая наблюдать за мертвецом.

– Сейчас.

Прохаживаясь по краю расселины в ожидании фонаря, я дважды замечала, как труп начинал шевелиться. Когда же вернулся Тайл, и мне удалось сквозь дождь осветить сбитые макушки ближайших скал и различить на самом дне расселины невнятный металлический блеск, стала более–менее ясна причина происходящего, но не его итог. То, что здесь кто–то разбился – факт, который можно уже не оспаривать.

Инструкция и банальная совесть предписывали проверить, остался ли кто–нибудь в живых. И в данном случае – так уж ли мертво это мертвое по восьми признакам из десяти существо.

Ну, д–детки… Ис–следователи, мат–ть их…

– Тайл, позови Ремо. У меня появились кое–какие подозрения.

Ремо явился через минуту, кажется, бегом. Я не отрываясь смотрела на дно расселины. Труп не шевелился.

Велев следить за фонарем и махнув рукой на все возражения, я полезла вниз. Подобрала уроненный фонарик и, наконец, осветила как следует лежащую неподвижно фигуру. Сделала шаг вперед. И застыла, наткнувшись на неожиданно осмысленный взгляд черных, как дыры, глаз.

– Вы слышите меня? – медленно произнесла я.

Молчание. Взгляд потух, глаза подернулись мутной поволокой и застыли в одной точке. Когти царапнули камень и замерли.

Дождь барабанил по обломкам корабля, по скалам, по куртке, затекая даже в карманы. Небо разродилось тремя молниями подряд, от грохота, а больше того – от горного эха, заложило уши.

Холодало.

Я спросила себя, стоит ли оно того, и получила отнюдь не утвердительный ответ. И, тем не менее, начала спускаться еще ниже, к обломкам.

Либо корабль был здесь не весь, либо изначально целым не был. Тепло обгоревшей обшивки, из–за которого я приняла машину за живое существо, говорило, что, что бы здесь не происходило, происходило оно недавно.

За пятнадцать минут я обошла обломки, с девяностопроцентной уверенностью установив, что ничего живого, и уж тем более – разумного, они не содержат.

Ну что ж…

Мертвец лежал на том же месте. Носком ботинка я перевернула тело. Полюбовалась на синюшную кожу, до предела изодранную одежду, заострила внимание на довольно длинных когтях и, несомненно, острых зубах.

Вздохнула, взвалила вампира на плечо, предварительно активировав «чешую», о наличии которой напрочь успела забыть, и начала подниматься наверх, надеясь, что если мертвецу вздумается очнуться и цапнуть меня за лопатку, он сломает свои зубки, а не сверхпрочный сплав.

– Орие, ты уверена, что не влезаешь в дерьмо? – после краткого молчания поинтересовался Тайл, обозрев мою ношу.

– Нет.

Я свалила тело на землю. В свете мощного ремонтного фонаря оно выглядело еще более неестественно, чем в расселине. Мы стояли вокруг «вампира», пристально всматриваясь в синюшное тело, сами хорошенько не понимая, что именно ищем.

– Может, он все же жив? – Ремо неуверенно потер подбородок.

– Это надо выяснить до того, как отправлять его в Развалины. Легенды легендами, но лично я не хочу, чтобы в полете мне разорвал горло мнимый труп.

– По–моему, проще вызвать грузовой дайр, – Тайл пожал плечами. – Если, конечно, работает связь.

– В таком случае предлагаю двигаться на выход. Только… – я мотнула головой, всматриваясь в небо. – Тайл, иди вперед, скажи детям, пусть летят домой – дождь стихает, они и одни доберутся без приключений. Не будем рисковать, если это все же живо и агрессивно.

Тайл кивнул и исчез в проходе. Я еще раз посмотрела на неподвижное тело и снова взвалила его на плечо. В узком коридоре пришлось двигаться гуськом: я с трупом и фонарем впереди, Ремо прикрывает тылы, внимательно наблюдая за поведением «пациента».

Я шла медленно, не желая, чтобы Атка стала свидетелем столь неприглядного зрелища. В первый раз дети наверняка видели его мельком и в полутьме, не хватало еще, чтобы они рассмотрели свою находку подробно.

К тому моменту, когда мы вышли из прохода, дайр Тайла уже стремительно удалялся от гор. Сам же Тайл сосредоточенно копался в рации.

– Ну что?

– Помехи идут, но дежурный патруль я вызвал. Они уже вылетают.

Я кивнула, сгрузила свою ношу на середину площадки и присела рядом на корточки.

– Знаете, я все могу понять. Даже то, что мы наткнулись на неизвестную нам расу живых существ, хотя пусть меня пристрелят, если это не сол, причем чистокровный. Но почему у него температура окружающей среды и аура мертвого, этого я понять не могу. Если он на самом деле жив, конечно. А, док?

– И что ты еще можешь сказать? – Ремо присел рядом, хмурясь и кусая губы. Жить в мире, где каждый второй представляет из себя пусть и слабого, но все же псиона, существу, особенно врачу, напрочь лишенному ощущения ментала, тяжело, а подчас и невыносимо.

– Энергетический поток от него идет. Слабый, – я оперлась рукой о землю и посмотрела на Ремо. – Только он и от трупов идет, если смерть наступила не от истощения, болезни или старости. Остаточное явление, как рост ногтей. А так – мертвец мертвецом.

– Я не уверен, что это труп. Даже свежий, – сказал Ремо. – Извини, Орие, но, по–моему, он жив.

– Не думаю, что двигательная активность все решает, если ты об этом.

– Дело не в движениях. У него бьется сердце.

Мы с Тайлом недоверчиво посмотрели на него. Ремо положил руку лежащему на грудь и через минуту констатировал:

– Легкие тоже работают, но едва заметно.

Внезапно меня осенило.

– Ремо, а ты не думаешь, что это может быть неизвестная болезнь? И, возможно, заразная? – я вскинула на него глаза. – Потому что ни одного своего соотечественника в таком состоянии я еще не видела. Разве что день на третий после смерти.

– Не знаю. Честно, не знаю, – под нашими взглядами Ремо замер и посмотрел в небо. – В любом случае, остается только ждать. Тайл, ты не подходил близко к детям?

– Нет. Вопрос только, насколько близко они подошли к нему в первый раз?

– Не думаю, что они спускались в расселину. Ты переоцениваешь храбрость Римса, не говоря уже об Атке.

Час, прошедший до прибытия грузового дайра, мы провели в тягостном в молчании. Обратное путешествие в Развалины тянулось бесконечно: естественно, ни пилот, ни двое сопровождающих грузового дайра на эпидемию не рассчитывали и защитных костюмов не взяли. Поэтому затаскивать найденыша в трюм и караулить его там пришлось нам.

Скорее от скуки и какой–то странной бесшабашности, чем по действительной необходимости за время полета мы с Ремо кое–как осмотрели мужчину (мое участие в основном сводилось к поворачиванию тела), вернее, молодого парня лет шестидесяти–семидесяти, и совершенно точно установили, что никакого нашествия неизвестных инопланетян не предвидится.

Парня мне было жаль. Худой до истощения, с неровно обрезанным ежиком черных волос, голыми ушами и каким–то плешивым, облезшим хвостом, он был жалок.

В форте нас уже ждали. Дайр сел за внешним периметром, где дежурила группа в защитных костюмах. Те же костюмы передали нам.

Эпидемий на Деррин не было давным–давно, и, натягивая маску, я со всей отчетливостью поняла, что бюджет на эту статью расходов урезали еще до моего рождения. О годе выпуска самих комплектов и их предполагаемой надежности думать не хотелось.

Пилота дайра, сопровождение и Атку с Римсом поместили в карантин в главном здании, в небольшую амбулаторию для лежачих больных, выделив для этого отдельную комнату. К ним приставили обоих медбратьев форта, впрочем, Ремо был отнюдь не уверен, что они смогут чем–то помочь в случае необходимости.

Нам троим достался медпункт в башне Второго периметра. Врач в Развалинах действительно был один – тяжелых больных отправляли в город, а с текущими травмами и сезонными прививками вполне справлялся один Ремо. Что будет теперь, и насколько затянется наш карантин, не знал никто. Даже комендант, хотя он приходил лично и долго орал на меня через спешно установленную прозрачную перегородку в тамбуре медпункта.

Шутить не хотелось, но я все же не удержалась, спросив, считать ли мне себя уволенной. К моему удивлению, он лишь процедил:

– Не рассчитывайте так дешево отделаться.

Сержант тоже приходил и тоже орал – скорее для порядка, больше опасаясь за нас лично, чем злясь на учиненный нами переполох.

Что имел в виду комендант своей пламенной речью, до нас дошло только к середине ночи, когда за перегородкой замаячил очередной посетитель, оказавшийся нервно вздрагивавшей Руттой.

– О боги, это что, правда, что ли?

– Что именно? – поинтересовалась я. – Если ты о дерьме, то да, мы в нем по самые уши.

– Орие, что у тебя за шутки… идиотские? – Рут испугано оглянулась. – Вы что, правда притащили сюда… ну, вампира?

– Угу. Брат двоюродный решил навестить, – скучным тоном отозвалась я. – Чего тебе, дочь моя?

– Ремо позови, – буркнула она, мгновенно обидевшись.

Я пожала плечами, встала со стула, на котором коротала последние несколько часов, карауля визитеров всех мастей, и пошла в медпункт. Ремо колдовал над нашим найденышем, положив того на одну из двух наличествующих коек (что, кстати говоря, ставило ребром вопрос о спальных местах).

К перегородке мы вернулись вдвоем.

– Комендант уже вызвал группу из города, да? – с облегчением сказал Ремо при виде Рутты. Секретарша опустила глаза.

– Вообще–то меня послали передать, что город высылать группу отказался. У них сейчас нет специалистов, а может, и не будет, – Рутта посмотрела на меня. – Вообще, судя по тому, что я слышала из приемной, город с этим всем связываться не хочет.

– И? – деловито поинтересовалась я после затянувшейся паузы, видя, что Ремо реагировать вслух не в состоянии.

– И комендант приказал разбираться своими силами. Ремо. Ну и вам с Тайлом, наверное, раз вы здесь все равно сидите, – Рутта вздохнула и доверительно добавила: – Орие, вас бы и отдельно куда поместили от… этого, только слишком уж Мертвяк на тебя взъелся из–за всей этой истории. В коридоре будут дежурить два охранника, но вот толку с этого, если что…

– Еще бы, – без улыбки ответила я. – Конфликты с городом дорогого стоят. А последствия могут быть…

– И как он представляет это «своими силами»? – Ремо, наконец, оправился от шока. – С тем оборудованием, что есть, и, если уж на то пошло, моей квалификацией? Я даже не представляю, что это, Бездна его забери, может быть такое!

– На тебя он, полагаю, тоже «взъелся». Так что нам остается только молиться. Чем, собственно, я и собираюсь заняться, за всех оптом… Иди спать, Рутта. Может, завтра принесешь вести получше.

Она попрощалась и ушла, явно не рассчитывая увидеть нас еще раз живыми. Я же воспользовалась своим номинальным старшинством и принудительно уложила братьев спать в бывшей перевязочной, где сейчас обитали тессили и комендантская мора, которой так и не успели собрать новый террариум. Ремены стащили с единственной свободной кровати два тощих тюфячка, одеяло и кое–как устроились на полу.

Я настояла на том, чтобы дежурить первой, и теперь сидела возле «вампира» на ставшей голой второй кровати и вместо молитв составляла список того, что впопыхах забыли нам предоставить. Звезда простит, а вот спать вторую ночь на полу я не намерена, что бы по этому поводу ни думал комендант.

Лежащий на кровати парень не двигался и по–прежнему до боли напоминал покойника. Лишь раз, поправляя съехавший край одеяла, я увидела, как едва заметно поднимается и опускается его грудь.

Надо же. Действительно, дышит.

Утро выдалось на удивление спокойным. Тайл, с которым мы поделили ночное дежурство, при виде моей заспанной физиономии усмехнулся и протянул электронный блокнот с моим списком, надлежащим образом дополненным. Оценив дополнения, я подсунула блокнот Ремо.

Через полчаса прибыл завтрак, и я отправила наш, с позволения сказать, меморандум по сети в приемную коменданта.

Реакция последовала быстро, но такого свойства, что мне захотелось вознести Звезде отнюдь не цензурную молитву.

В тамбур явился Птарлир Бэйсеррон, главный счетовод форта, и главный же интриган всея Деррин. Всякий нормальный служащий боялся его как огня, ибо милейший фарр пользовался существенным расположением коменданта, сквозь пальцы смотрящим на многочисленные выходки своего фаворита (главным образом благодаря связям того в высших кругах администрации Деррин и кое–каким знакомствам среди управленцев нашей же СБ), и потому мог кардинально повлиять на любую карьеру.

Я же была ему неподконтрольна, что не добавляло мне любви вышеупомянутого фарра.

– Так–так–так… Незабвенная фарра Морровер, – вкрадчиво начал он, скрестив руки на груди и глядя куда–то в район моего правого уха. – Как же вы оказались в таком незавидном положении?

– Полагаю, Смерти угодно было бросить на меня свою тень, – равнодушно отозвалась я. – Звезда не ошибается, высокий фарр, значит, это было необходимо.

– Смотрите, как бы Смерть не надела на вас свою повязку, не ограничиваясь тенью, – он сузил глаза. – Бросьте, фарра, я не хуже вас понимаю, для чего служат все эти высокопарные слова.

– Жизнь да простит вас, Смерть да не услышит, – ровно произнесла я ритуальную фразу и с легкой тоской подумала, что, возможно, стоит все же убедить Смерть не затыкать уши, глядя на этого типа.

Бэйсеррон побарабанил пальцами по предплечью, затянутому в темно–серое, почти черное бархатистое полотно. Щеголь.

За пристрастие к темно–серому, черному и жемчужно–серебристому, а еще за серые, вернее, черные с заметной проседью волосы, его прозвали Каменным Змеем, поскольку формы он не носил никогда. Форма не была ни элегантно–шикарной, ни обманчиво–простой, что, как известно, выдает настоящую дороговизну, а именно такую одежду предпочитал фарр счетовод. Вместе с комендантом они представляли собой занятную пару: не обращающий на свою внешность ровно никакого внимания Торрили, и щеголеватый, ухоженный до кончиков ногтей Бэйсеррон, даже посреди ночи являющийся в идеально отглаженном облачении, тщательно причесанный и побритый.

– Фарра, не стройте из себя дурочку, выросшую в деревенском храме. Вы помотались по миру еще побольше меня.

– Возможно, Ветер и благословил меня на легкие дороги, только я не совсем понимаю, чем это может быть интересно такому занятому фарру, как вы.

Да, в отличие от большинства обитателей форта, Бэйсеррон кое–где бывал. Из своих странствий, помимо полезных знакомств, он привез моду на бороды, продержавшуюся, впрочем, недолго, ибо у чистокровных солан бороды не растут, а полукровок в нашей глуши хоть и много, но и традиции, предписывающие бород не носить, сильнее, чем в Центре.

Сам Каменный Змей, впрочем, так при бороде и остался, вернее – при острой бородке клинышком, из–за которой и получил второе свое прозвище – Бес. Оно шло ему невероятно, и даже мне порой казалось, что из пышных, но коротковатых, закрывавших только уши, волос то и дело выглядывают острые рожки.

– Если не ошибаюсь, вы предоставляли коменданту некий список. Возможно, фарра догадывается, что в финансовом отделе могут возникнуть непредвиденные перебои со средствами и материальным обеспечением.

Многозначительная пауза повисла в воздухе. Я заинтересовалась. Это же какая вожжа попала под хвост нашему сладкоречивому счетоводу, если он идет напролом, вооружившись совершенно неизящным шантажом?

– И?…

– Это правда, что вы нашли крайне… нестандартное существо?

Пауза.

Я не выдержала и расхохоталась. Нет, ну кто бы мог подумать!

– Фарр… Бэйсеррон, вы… весьма меня удивили, – наконец сказала я, отфыркиваясь. И почти искренне добавила: – Не предполагала, что вас интересуют такие вещи.

– Мои интересы весьма обширны, – сухо отрезал он и бросил косой взгляд вглубь коридора.

Да, не так уж часто нашего матерого интригана случается поймать на мальчишеском любопытстве. Впрочем, если учесть, что лет ему гораздо меньше, чем можно было бы подумать по седой голове, а точнее, что мы ровесники…

– Хотите зайти? – поинтересовалась я и встала, широким жестом приглашая собеседника внутрь. Бес недовольно посмотрел на меня и пожал плечами. На мне были ботинки на толстой подошве, и сегодня я была выше него, что, без сомнения, тоже раздражало счетовода. Ко всем талантам и изворотливому уму природа наградила его более чем скромным ростом, и разница между высотой наших глаз определялась лишь высотой каблуков.

– Пока я вполне удовлетворюсь вашим описанием.

– И голографиями?

– Вне всяких сомнений.

– В таком случае, если доктор Точе будет не против, я постараюсь… – вежливо начала я, но меня перебили.

– Фарра Морровер, не делайте вид, будто не вы командуете этим выводком рептилий. Так я могу ожидать от вас пополнения моей голотеки, или нет?

– Не уверена, что вы в полной мере владеете вопросом, чтобы высказываться о нем с такой уверенностью. Но – да, к следующему утру, возможно, мне и удастся что–нибудь раздобыть… При условии, конечно, что нам создадут все…

– Я постараюсь изыскать на это средства, – сухо перебил Бес и едва склонил голову в прощальном поклоне: – Доброго утра, фарра.

– Доброго, доброго… – пробормотала я вслед удаляющейся по коридору темно–серой фигуре.

Через час прибыли заказанные вещи и три разборные кровати. Еще столько же понадобилось, чтобы переправить это внутрь нашего бокса.

Тайл занялся сборкой кроватей. Мора получила свою порцию мяса, заботливо присланную то ли комендантом, то ли Бесом. Я подхватила окровавленный пакет и направилась в тамбур к утилизатору.

Мисочки мышовок сиротливо валялись у порога. Я подобрала их и сложила в ящик – до лучших времен. Отощаете, усатые, на полевых кормах…

У перегородки снова маячил посетитель. На этот раз им оказался медбрат Раф, худой жилистый студент, подрабатывающий в ожидании диплома.

– Орие, здорово! – вскинулся он, завидев меня. – Уже звонить хотел. Как вы тут?

– Пока не съели, – я сунула пакет в утилизатор. – Остальные как?

– Да нормально. Только… Всех анализов в форте не сделаешь, да и не знаем мы толком, что искать. Ваши показатели тоже в норме. Из тех, что вчера снимали. Ты хоть расскажи, какой он из себя, этот вампир? Какие симптомы–то?

– Давай я к тебе лучше Ремо пришлю, с ним и разбирайтесь.

Я вернулась в медблок и сменила Ремо у постели найденыша. Из тамбура послышались голоса – Ремо надиктовывал медбрату инструкции, а потом и вовсе пустился в долгие, им одним понятные рассуждения.

Я же, каюсь, вместо того, чтобы следить за больным (или мертвым?), ушла в молитву, впервые за долгое время. Мне нужен был ответ.

Стоящая Во Главе, ты должна знать. Что направляет это создание, твой фонарь или свеча Жизни?

– О боги мои…

Я вздрогнула и обернулась. Тайл замер в дверях, пытаясь что–то сказать. Я машинально вскочила и развернулась в сторону предполагаемой опасности.

То ли Смерть услышала так толком и не начатую молитву, то ли просто подошло время.

Он сидел на кровати, обвитый щупальцами–трубками реаниматора и смотрел прямо перед собой.

– Вы слышите меня?

– Да.