Текст книги "Партизаны полной Луны (СИ)"

Автор книги: Ольга Чигиринская

Соавторы: Екатерина Кинн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Сержант повторил поднадоевший Игорю вопрос.

– Возражаю, – сказал Искренников спокойно. – Я не второй, я первый.

Это было уже слишком, но удержаться он не смог. Конечно, лучше всего прикончить их так, чтобы они даже не поняли, что с ними случилось, но слишком сильно пахло болью в этой комнате. Ну ладно, я варк. Но вы-то почему?..

Первую изумленно раскрытую пасть он закрыл ударом снизу, с носка. Шея хрустнула, как пластиковый стаканчик. Сержант успел поднять автомат – Игорь вывернул ему руку и, ломая его пальцы о предохранительную скобу, швырнул обезоруженного палача на его помощника. Игорь не хотел стрелять. Пока.

Раненого и избитого террориста хватило на то, чтобы откатиться под батарею и не путаться под ногами.

Чутье играло свои шутки – Игорь знал, что кровь у всех пахнет совершенно одинаково. Но для варков на чисто физический запах крови накладывается ещё что-то, насквозь нематериальное. И даже сейчас, на подъеме, который раньше он назвал бы адреналиновым, он чуял целый букет: грубый, отдающий чем-то тяжелым и маслянистым запах моторовцев перебивался чистым ароматом. Как будто на унылой закопченной стене котельной кто-то нарисовал яркий белый завиток кельтского узора.

Игорь пнул ещё трепыхавшегося сержанта в угол, где тот и затих, и приподнял террориста. Тот дёрнулся было, но Игорь почти пропел:

– Спокойно… Сейчас снимем с тебя эти наручники… – разбираться с сержантской карточкой и кодом не было никакого времени, террорист это понял в своём тумане, выгнулся, натягивая короткую цепь. Игорь прижал её к полу стволом, выстрелил. Боевик дёрнулся и очень некстати оплыл. – Эй, не расслабляться! Прошу футболочку… – попутно он всунул руку раненого в рукав, тот только зубами скрипнул. – Теперь курточку… та-ак… Шлемчик… А теперь встаём…

– Оружие… – выдавил тот.

– Сейчас-сейчас… – Игорь вытянул из-под кровати сумку, из которой торчал тубус, за рукоять кинул туда нож – тонкое лезвие леденяще сверкнуло серебром; подобрал тяжелый револьвер, "Питон-357", сунул его террористу за пояс. – Мы сильно нашумели?

Раненый посмотрел на него совершенно безумными глазами. Игорь вслушался в ночь – ага, бегут сюда. Все бегут сюда. Ах, ну да – они же все слышали через ларингофоны.

– Понял. Готовься, сейчас пошумим ещё сильнее. Знаешь что, приляг.

Он поднял сержанта, надкусил артерию и, набрав полный рот крови, вышвырнул тело в окно, снося стекла и жалюзи. Швырнул туда же сумку с оружием. Потом склонился над террористом и выплюнул всю кровь ему в лицо. Хватанул ещё из натекшей лужицы и влепил себе по физиономии. Поднял автомат и стриганул очередью по стенам, истошно вопя. И, наконец, повалился на колени рядом с террористом, весь залитый чужой кровью. Поднял его на руки и, пошатываясь, спустился по лестнице. Сел на пол в гараже, прижав террориста к себе. Оба были так уделаны – родная мама не узнает, не то что сослуживцы.

Четверо моторовцев прогрохотали мимо них башмаками, последний задержался, чтобы спросить:

– Кто это был? Старший?

Игорь закивал, сипя и показывая на горло – мол, не могу говорить.

– В машину оба! Помочь?

Игорь так же энергично замотал головой, поднялся, вздёрнул на ноги террориста. Тот не мог перебирать ногами, и Игорь, подсев, взвалил его на плечо.

Белый кельтский узор потёк вьюжными завитками по асфальту. В воздухе пахло грядущим дождём, небо затрещало разрывом молнии. Это будет хорошо, если начнется ливень, это будет замечательно – снитчам в грозу много хуже, чем людям. Если повезет, можно и оторваться.

– Что там? – Двое медиков подбежали, выхватили у него тело, уложили в машину, принялись резать одежду… Игорь уже подскочил с тяжелой сумкой, на ходу захлопнул двери минивэна, кинул сумку в кабину водителя и вскочил на свободное место сам. Машина стояла "под парами" и рванула с места так, что дверь за Игорем захлопнулась сама.

Выехав из паркинга на всей скорости, которую можно было развить, лавируя между траками, с сиреной, машина свернула налево – то есть в сторону, противоположную требуемой. Игорь не стал поправлять – впереди как раз показалась кавалькада полицейских машин. Ага, эти, в доме, вызвали подкрепление. И появление варковского спецподразделения – вопрос ближайших десяти минут. Проехали? Ну все.

– Поворачивай, – сказал Игорь.

– Что? – не понял водитель.

Игорь ударил его в ухо, перехватил руль, поверх ноги водилы надавил на тормоз. Развернул машину, убрал сирены и мигалки, спихнул бесчувственное тело в кювет. Счет пошел на минуты и секунды: если не удастся оторваться сейчас – не удастся вообще. Игорь отключил и фары, и габаритные огни – и медицинский вэн черным призраком на полной скорости понесся по разделительной полосе. Дождь лупил уже вовсю.

Удача на серых крыльях летела над угнанным вэном – не попалось ни одной машины навстречу, и никто в заполошном "Тормозке" не обратил внимания на дорогу, да и не было её видно из-за дождевой завесы. Игорь остановил машину возле темного "фолькса", выбрался из-за руля, открыл двери фургона. Медики выглядели бледнее, чем распростертый на носилках террорист, держащий их под прицелом. Он был уже перевязан – молодец парень, едва пришел в себя – и тут же сориентировался.

– В-вы… – только и смог выговорить один из медиков.

– Я, – сказал Игорь и дал ему в челюсть. Потом взял второго за лицо и аккуратно приложил затылком о стену. Он был сыт и не хотел убивать. – Идти можешь?

– Да, – ответил террорист.

Они перебрались в "фолькс". Игорь – за руль, стрелок – на заднее сиденье. Сумку с оружием Игорь бросил ему под ноги. Впереди лежало широкое и прямое восьмирядное шоссе, и Игорь утопил педаль газа (забавно: вот уже почти сто лет не используем бензин – а все говорим "педаль газа") до упора.

– Они успели тебя проколоть?

– Нет. Крути баранку, я сам, – террорист зашелестел пакетами. – А эт-то что?

– Рисовая лапша. Но тебе сейчас не до нее, верно?

– Факт, – истребитель ведьм нашел наконец пакет с лекарствами. – Жми на всю до указателя "Солёное". И поверни по указателю.

– Бу сде. А куда мы, собственно, едем?

– На запад, – коротко ответил террорист.

– Парень, если ты будешь таким же откровенным, мы очень скоро окажемся не просто на западе, а на Заокраинном Западе. Куда мне ехать, если ты вырубишься? Куда поспеть к рассвету?

Террорист издал нечто среднее между вздохом и стоном, разрывая зубами пакет с обезболивающим.

– Делаем крюк… через Солёное, Новопокровку, Привольное и Елизарово. Выезжаем на Криворожское шоссе и сворачиваем на Щорск. Дальше: Вольногорск – Александрия – Знаменка. В Знаменке бросим машину и сядем на поезд Харьков-Краков. Если будем живы.

– А ты здорово знаешь местность.

– Я здесь родился. Указатель на Солёное не проморгай.

– А как это будет по-украински?

– Солоне.

– Карта есть?

– В сумке с оружием, сейчас достану.

Увидев бумажную карту, Игорь ругнулся было – но тут же понял, что включать сейчас навигатор по меньшей мере неразумно.

Они покинули город и ушли из-под грозовой тучи. К этому часу, подумал Игорь, Милену бы уже сожгли.

Указатель на Солёное он не проморгал – но, проехав километров десять по этому проселку, остановил машину и прикинул по карте маршрут.

Так… Крюк через Солёное, Новопокровку, Привольное и Елизарово… Хар-роший крюк. На этом крюке они вполне могут нас потерять – тем более что я ни на какой запад не собирался, и они это наверняка знают… На западной Украине варку-нелегалу гроб. А впрочем, мне и так и этак гроб.

– Послушай, миро ило[15], а как ты собираешься брать билеты на поезд, если мой аусвайс[16] засвечен?

Сказать по правде, унипаспорта у него и не было. Выбросил ещё прошлой ночью, перед тем как затащить мотоцикл на крышу.

– У меня есть запасной. Чистый. Для… друга. Без лица. В Александрии найдем фотоавтомат и шлепнем твою личность в карту. Станционный чекер её съест, а больше нам ничего и не надо.

Игорь сложил карту, вышел из машины и снял моторовскую куртку. От шлема он избавился ещё раньше, не помнил когда.

– Давай сюда ментовское барахло, – собирая с сиденья тряпки, сброшенные террористом, он старался не дышать. Срочно требовалось закурить или выпить чего-то покрепче градусом. Водка не пьянила – но спирт отбивал на какое-то время слишком заманчивые запахи… Когда стрелок выбрался из машины и побрел, шатаясь, в сторону кустов, Игорь сделал и то, и другое: сначала хлебнул из горла, потом закурил.

С одной стороны дороги высилась зубчатая стена лесопосадки. С другой разлеглось поле. Брюхатая луна дозревала – ей оставалось ещё дня три, чтобы свести с ума своего раба. Игорь покосился в сторону кустов – и тут же отвел глаза от беззащитной голой спины террориста.

"Я. Этого. Не сделаю…"

Когда он докурил, луна скрылась в облаке, как каракатица в чернильном пятне. Но Игорь чувствовал её присутствие сквозь пустоту и влагу неба – как видел сквозь веки белое сияние агнца.

В машине звякнуло. Игорь развернулся и увидел, что парень зубами затягивает на левом предплечье застежку ножен-браслета под тот самый серебряный ножик.

– Поехали? – сказал вампир.

– Поехали, – кивнул охотник на вампиров.

Тёмная машина мчалась по дороге, по краям которой высились стены тополей, черных на черном. Гроза, ползущая с юга на север, какое-то время шла вровень с ней, а потом машина повернула на запад.

____________________

[1] Эней был парубок бедовый

И хлопец хоть куда казак,

На шашни прыткий, непутевый,

Затмил он записных гуляк.

Когда же Трою в битве грозной

Сровняли с кучею навозной,

Котомку сгреб и тягу дал;

С собою прихватил троянцев,

Бритоголовых голодранцев,

И грекам пятки показал.

(Перевод с укр. В. Потаповой.)

[2] "Цитадель" – во время Полночи термин обозначал любое укрепленное помещение, в котором лица с измененной физиологией могут безопасно провести часы дневного сна, в настоящий момент – резиденцию советника или смотрящего и административный центр. Естественно, цитадели по-прежнему оборудованы всем необходимым для безопасного дневного сна всех ЛИФ региона.

[3] "Дацзыбао" (кит. букв. "газета, написанная большими иероглифами") изначально – анонимная рукописная пропагандистская листовка, стенгазета или плакат политического содержания, один из мощных инструментов "давления снизу" во время Культурной Революции в Китае. В настоящий момент – анонимная электронная пропагандистская листовка или баннер, размещаемый в сети или – посредством взлома – на рекламных или информационных экранах в общественном пространстве.

[4] Дети мои, дети мои, скажите мне – за что? Чем эта мексиканская жопа для вас лучше, чем я? (укр.)

[5] "Омега" – силы быстрого реагирования, специализирующиеся по преступлениям, совершаемым старшими, и состоящие, соответственно, из старших.

[6] Луньян – разговорное обозначение гомосексуала (от имени Лунь Яна, фаворита китайского императора У-ди). Вошло в лексикон после бурного успеха исторической мелодрамы "Отрезанный рукав" (2085 г.)

[7] "Знают даже в яслях маленькие дети, что лучше перебдеть, чем недобдеть" – цитата из "Павлика Морозова". Автор Лесь Подервянский.

[8] О муза, – панночке парнасской

Твержу, – спустись ко мне на час!

Утешь меня своею лаской

И опиши не без прикрас

Латынь в разгар военных сборов:

И рекрутов, и волонтеров,

Порядок войсковой и лад…

[9] Безпека – безопасность (укр.).

[10] Конечно, регулярной ратью

Не назовешь такую братью,

Зато сердиты воевать:

Украдут и живьем облупят,

Пред сотней пушек не отступят,

Коль "языка" велишь достать.

[11] За регулярность у боярства

Сходило ратное фиглярство.

Грозились на троянский сброд!

[12] "Церковь воскрешения" – обновленческая группа, сложившаяся в Православной Церкви после вступления ЕРФ в Договор Сантаны и исповедующая синкретический подход к религии. Их учение фактически является смесью православного христианства, гностицизма и буддизма. "Воскрешенцы" внесли ряд изменений в церковное устройство, культ и быт духовенства (высшее церковное управление, демократизация прихода, женатый епископ, второбрачие духовенства, женское священство, богослужение на национальных языках и др.).

[13] МОТОР – Милицейский отряд оперативного реагирования.

[14] Душа моя (цыганск.)

[15] В криминальной и "неформальной" среде – жаргонное название унипаспорта, единого удостоверения личности на территории стран ССН.

Интерлюдия. МОСКОВСКИЙ ГОСТЬ

Человек в светлом костюме со спины был неприятно похож на высокого господина – легкий, прямой, уверенный. Некоторая угловатость движений казалась скорее свойством общего стиля, чем проявлением человеческой недостаточности. И только когда он поворачивался, становилось ясно, что высоким господином он не может быть никак, потому что высокий господин в очках – не в темных, защитных, а в обычных, прозрачных, от близорукости – это даже не нонсенс, это… кощунство, наверное. Собственно, даже словосочетание «московский чиновник в очках» было, скорее, языковой химерой – понятием, которое можно высказать средствами языка, но которое категорически отказывается встречаться в природе. Сферический конь в вакууме. Вряд ли, конечно, сотрудники местного СБ думали о происходящем именно в этих терминах, но вот что шатающийся по управлению очкарик из Москвы чрезвычайно раздражал их ещё и отсутствием опознаваемой «окраски», сомнений не вызывало.

Материалы о событиях в «Китайской стене» и Аптекарской балке пришельцу, впрочем, выдали беспрекословно. Протоколы допросов – тоже. Наверное, очень обрадовались, что он не потребовал материалы «Перехвата» в реальном времени. Обрадовались, конечно, рано, но зачем портить людям и без того дурное настроение?

Габриэлян сидел в чьём-то пустующем кабинете и в четвертый раз перечитывал несколько нервный рапорт начальника МОТОР: с одной стороны, задача была практически выполнена, с другой, имелось два трупа высоких господ – начальник муниципальной гвардии пан Ткачук и сотрудник КБ «Южное» – абсолютно мертвый прокурор Газда, восемь милицейских трупов (два на счету Ростбифа, два убитых Искренниковым снайпера на крыше, четыре МОТОРовца в «Тормозке»), десяток раненых, из них трое – тяжелых, из них один в терминальном состоянии, поврежденное многоквартирное здание, разнесенный вдребезги мотельный домик, очень много шума, один неотработанный террорист Андрей Савин, псевдо Эней, и один ЛИФ-нелегал по кличке Трюкач, тоже благополучно растворившийся в пространстве. При соотношении пятнадцать к одному и точной наводке несколько чересчур. Вернее, было бы точно чересчур, если бы в объектах не числился Виктор Саневич, псевдо Ростбиф. Тут можно было ждать всего – ну, это все и произошло.

Кроме свободы, помимо удачи и славы,

Кроме любви, кроме верных волчат по бокам,

Ты обретаешь признаньем кинжал и отраву,

Ты принимаешь в награду капкан и жакан.

Со второй группой зато вышло почти по учебнику. Поляки. Сняли дом в Аптекарской балке. Хороший, большой, с несколькими выходами – хозяева сдавали на весну и лето. Очень удобно, если хочешь избежать посторонних глаз – но и штурмовать не в пример легче. Импульс, потом инфразвук, ну, соседских собак оглушили немножко, но они за час оправятся, в многоквартирном доме так не поработаешь… Было в группе пять человек, упаковать живьем удалось троих, заговорил пока один – и ничего особо полезного не сказал. Как и подозревали, посторонней оказалась группа. Из маргиналов. Народове Силы Збройне, крайние правые, правее только стенка, да и то не всякая. Их пригласили поработать в прикрытии, они пошли – кому же не лестно в спарке с Ростбифом, да и объект – украинец. То, что Ростбиф тоже украинец, да еще и еврей, их, кажется, не смущало.

Диспозицию им рисовал Ростбиф, оружие добыл он же… Забавная, кстати, была диспозиция – площадь очень плотно перекрыта, а вот крыша Музея Войны не задействована совершенно. Это потому, что оттуда отход не обеспечишь – или потому, что место мотоциклом занято? Но они же знали, не могли не знать, что там будут снайперы. Спрашивать пока не у кого. Да, на этот раз Ростбиф далеко сходил за людьми. Совсем в сторону. Видно, уж очень не доверял своим, подстраховался. И явно недостаточно – потому что и этих вычислили и слили. Сюда или Киеву – у Москвы этих данных не было.

Но, в общем, понятно, почему Газда запаниковал. Две группы в городе – и мало ли каких еще можно ждать сюрпризов. Запаниковал и поторопился. А местные службы ему подыграли. Либо хотели вмастить будущему старшему, либо, что вероятнее, оказать ему медвежью услугу, желательно с летальным исходом. Потому что между городской и областной властью наблюдаются отчетливые трения, которые явно перехрдят в Цитадель, и областным совершенно не нужно за свой счет усиливать клан городских, и лучшей подставы, чем это позорище, придумать нельзя. Значит, даже если бы Габриэлян приехал в город позавчера, переиграть бы ничего не удалось. Киев подчиняется Праге, а не Москве, и хотя СБ структура интернациональная, заезжего москаля без полномочий принципиально протащили бы по всей бюрократической процедуре. Это сейчас ему беспрекосновно дают все, что он просит – область не заинтересована заметать дело под ковер. А вчера-позавчера по той же причине повозили бы по губам салом.

Спустя ещё четверть часа коллега из Киева, курировавший операцию по "изъятию" Саневича, нашел московское недоразумение все в том же кабинете, за тем же отчетом. Вообще-то, первым знакомиться должен был начальник оперотдела, но киевлянин мог себе позволить влезть без очереди.

Кивнул, зашел.

– Ростбиф? От него и того не осталось. Хотя на свидетельство о смерти хватит. – Даже ввиду последующих событий киевлянину было приятно, что москалей они обошли. Впрочем, судя по молодости визитера и тому, что тот приехал один, не очень-то москали и хотели. – Он вас интересует?

– Интересовал, – сказал очкарик. – Очень.

– Мы их все романтизируем, – заметил киевлянин. – Поднимаем себя в собственных глазах.

– Да? – москвич не возражал, он спрашивал.

И тут майор из Киева свел воедино фамилию, очки, не очень естественную посадку головы и нездоровую бледность, которая была бы понятна у подражающего высоким господам "подосиновика", но у офицера безопасности почти наверняка означала совсем другое.

– Позвольте, – сказал киевлянин, – это вы на прошлой неделе Мозеса брали?

– Я…

Я, я, натюрлих… Вот почему вы у нас, молодой человек, в водолазке. Если верить сводке, то с такой шеей не по славной Украйне шастать, а тихонечко в больнице лежать. Или Белокаменной уже и законы биологии не писаны?

– Вы жадный, – покачал головой киевлянин. – Нельзя же успеть повсюду.

Вопрос о юрисдикции деликатно замалчивался. Юрисдикция любого сотрудника СБ простиралась на всю Европу, Сибирь и США. Остальное было… вежливостью. Которая могла отступить – и не раз отступала – перед оперативной необходимостью.

– Ну, сюда я не успел, – вздохнул москвич. Не успел. Неизвестно, что бы из этого получилось – скорее всего, ничего; скорее всего, Саневич не пошел бы на контакт – и в категорической форме не пошел бы, но всё-таки очень жалко, что разговор не состоялся вовсе – чем бы он там ни кончился.

– Радоваться надо. Вам холку мылить не будут за вчерашнее. – Киевлянин лукавил, он был против раннего захвата и это мнение попало в рапорт. Так что лично его холке ничего не угрожало – скорее всего, начальство даже будет благодарно ему за возможность сказать днепрянам: "Мы же вас предупреждали…"

– Простите, – вдруг вскинул голову очкарик, – а почему вы использовали для штурма муниципальную гвардию? Почему не привезли свою группу?

Киевлянин посмотрел на него с искренней благодарностью.

– Я привез. Они сейчас задействованы в "Перехвате". Только, понимаете, у Днепра своя специфика. Здешний мэр… немного затигрался в феодального барона. Как говорится, "яке прикре самогубство".

Самогубство. Что да, то да. Даже если господин Филиппенко выйдет из реанимации, то ненадолго. Коррупция еще могла бы сойти ему с рук, дремучая некомпетентность – никак.

– Кстати, а почему вы один? Рассчитывали на местное гостеприимство?

– Я вообще в отпуске по болезни, – улыбнулся москвич. – А группа должна была прилететь вечером. Я им просто сразу отбой дал.

– Не хотите участвовать в скачках?

– Не хочу, – решительно сказал очкарик.

– Я тоже. Я очень сомневаюсь, что их возьмут. В розыск дали двоих, а те наверняка давно разделились, если Савин вообще жив. Генеральным выбрали западное направление – а господину Искренникову нужен большой город… Они решили, что Искренников и Савин – союзники, потому что и криминальные структуры, и маргинальные подпольные группы порой сотрудничают с варками-нелегалами – и не понимают, что покойный Саневич не мог себе такого позволить – это стоило бы ему репутации в организованном подполье…

Киевлянин говорил так, словно ждал возражений – и возражения не заставили себя ждать.

– Они едут в конкретную точку. К кому-то из личных знакомых Саневича. К кому-то, кто достаточно близко и никак не связан с подпольем. Куда-нибудь в сельскую местность, в район Львова или Тернополя, где соседи, даже заметив что-то неуместное, к властям не пойдут никогда. Семьдесят против тридцати за то, что сейчас они уйдут.

– Восемьдесят против двадцати, – покачал головой киевлянин. – В штабе операции думают, что в течение ближайших суток – у нас ведь намечается полнолуние – либо старший закусит агнцем, либо террорист его уложит в ходе самообороны. А поскольку эти двое о полнолунии знают не хуже нашего, они должны были разделиться.

– Они разделятся только в двух случаях, – сказал москвич, – если у кого-то из них есть поблизости база и люди, которым можно доверять, или если террорист в течение нескольких часов организовал себе качественную медицинскую помощь. Потому что вот у нас показания медиков бригады МОТОРа… – над терминалом соткался новый слой изображения. – Там серьезная кровопотеря и множественные ушибы.

– Ну… – киевлянин выразительно окинул коллегу взглядом. – У некоторых и болевой порог повыше, и воля покрепче, нежели у пересичного громадянына[1]…

– Ммм… Это вопрос не болевого порога или воли, а скорее, трезвой оценки. Искренников выпил двоих, восстановился и полностью функционален. С ним будет сложно справиться в одиночку даже здоровому бойцу, а уж раненому… С другой стороны, если Савин с трудом может передвигаться, ему не на кого положиться, кроме Искренникова.

Киевлянин поморщился. Вампир, через полстраны волокущий на себе раненого "агнца" и не трогающий его? Волокущий на Западенщину, где террориста, может, и спрячут, но варка-нелегала с удовольствием возьмут на вилы и сожгут? Неправдоподобно до оскомины, но именно поэтому, именно поэтому…

– Вы считаете, что человек, атаковавший помост, способен трезво оценивать свои силы?

– Да, – твердо сказал москвич.

– Я тоже, – фыркнул киевлянин. – Группу брали прямо в той многоэтажке. Не проверив, все ли на месте. И он сделал выводы.

Вряд ли их пишут, но все равно, зачем лишнее вслух? Выводы, очевидные выводы – в оперативном штабе достаточно специалистов, но все ключевые распоряжения исходили от Газды. Ему не мешали свернуть себе шею.

– Они оба сделали, – уточнил москвич. – Независимо друг от друга.

– Полагаете, независимо?

– С высокой вероятностью. У меня только два соображения против.

– Крыша и хронометраж?

– Да. Но я не представляю себе, как Саневич объяснил бы низовому подполью операцию против человека с привлечением старшего, пусть и старшего-нелегала. Рядовой состав ОАФ[2] к таким вещам относится серьезно. Сотрудничество есть сотрудничество. Саневичу перестали бы верить.

– Согласен. И я знаком с послужным списком Искренникова-Гонтар, им негде было пересечься с подпольем. Это случайность чистой воды.

– Случайность. Но не совпадение.

Не совпадение, кивает киевлянин. Место, время, мотив. Мы понимаем, и вы понимаете.

Они обменялись ещё парой реплик, дружно прокляли местную погоду и разнесчастный индустриальный дизайн, москвич рассказал, как в прошлый приезд полчаса не мог найти выход из мэрии – было ощущение, что он находится в критском лабиринте, киевлянин выдал встречную историю – о том, как попал за рекой на перекресток-восьмерку и только с пятого раза умудрился с него съехать. На этом он распрощался и ушел. Спустя несколько часов все управление знало, что приезжий, хотя и числится в референтах господина советника при правительстве Европейской России, по профилю оперативник с очень неплохим послужным списком, в город приезжал за Саневичем, в дело с терактом встревать не будет, хотя заинтересован, конечно – но не настолько, чтобы лезть под руку работающим людям. Вот тут к Вадиму Аровичу Габриэляну и потекла настоящая информация…

Из ненаписанного письма Габриэляна В. А. Кесселю А. Р.

Днепровские коллеги ошиблись трижды. Во-первых, им никак не следовало брать группу Ростбифа в доме. Поляков ладно, а Ростбифа никак. Нужно было – в точке сбора перед операцией. Тогда и террористы с гарантией легли бы всем личным составом, и подполью не дали бы дымовой сигнал до неба – "у вас утечка". Нас-то такой исход устраивает вполне, а вот со стороны днепровской безпеки, какими бы внутренними соображениями они ни руководствовались, это промах.

Во-вторых, церемония. Мишень известна. То, что единственный, кроме Саневича, профессионал ушел, тоже известно. Дополнительных мер безопасности не принял никто. А ведь это классический сценарий – осатаневший террорист рвется доделать работу в одиночку. Но нет, его не ждали. Настолько не ждали, что даже подъезды к площади не контролировали. Ну и конечно, пункт третий, он же первый. Госпожу Милену Гонтар приговорили к смерти за незаконную инициацию. Инициированный, некто Искренников, в прошлой жизни был каскадером, да и в новой успел отличиться и отвагой, и упрямством – когда угодил в облаву ещё у хорватов, на допросах молчал очень убедительно. А госпожа Гонтар любила его достаточно, чтобы бросить все, вытащить его и уйти с ним в побег. И парой они оказались с принципами – среди предполагаемых жертв просто ни единого "агнца". А поскольку высокая госпожа раньше ягнятинкой не брезговала, изменение состава меню можно отнести на счет Искренникова. И вот со всем этим набором данных, явление а крыют струфиана[3] на двух колесах оказалось для днепровского СБ полным сюрпризом. Сказал бы, что таких ошибок не бывает, но факты вещь упрямая. Отчетов километры, все валят друг на друга, валят несколько больше, чем нужно – чтобы Прага не подумала, что у них тут сговор, даже меня допустили до данных по той же причине, но по тому, как оправдываются, видно: в тихом саботаже участвовали практически все и с самого начала. Возможно, просто из общей неприязни к Газде и Ткачуку. Возможно. Есть у меня по этому поводу некоторые подозрения, но я с ними торопиться не буду: скорее всего, это просто резвится моя паранойя, а местные радости объясняются тем, что днепровская СБ – все же служба мирного времени.

Но это ошибки раннего предупреждения. Постфактум дела обстояли ещё интереснее.

Итак, присутствие господина Искренникова на площади было предсказуемо, как снег в январе, – то есть потребовалось бы некое ЧП, чтобы он там не появился. Гражданин Савин – тут вероятность поменьше, но все же достаточно высока. Точка встречи – фиксируется. Время – тоже. Искренникову нужно успеть до рассвета, Савину – убрать будущего старшего, что можно сделать только во время церемонии. Так что в том, что две операции встретились, ничего удивительного нет. Удивительно другое. Между первой серией взрывов и появлением прекрасной "селянки" был зазор. И слишком большой. Если бы Савин был один, то опомнившаяся охрана расстреляла бы его ещё на подъезде. Но охрана была занята Питером и его летающим автобусом[4]. Верно и обратное. Если бы не гражданин Савин со своим автоматом, господин Искренников не успел бы дойти до госпожи Гонтар. Никак. Его нафаршировали бы серебром в доли секунды. Поодиночке оба фигуранта не имели шансов. Вместе – они отработали номер и ушли. Если бы мне пришлось решать ту же задачу, имея в распоряжении одного человека и одного старшего, я сделал бы примерно то же самое. И был бы вполне доволен, если бы у меня так же сошелся хронометраж.

Но допустим, что случилось все же именно совпадение. И тогда у нас с места происшествия отбывают раненый террорист и сильно покалеченный старший. Незнакомые друг с другом. И спустя двенадцать часов, когда на них натыкается МОТОР, живы оба. При этом террорист отказывается выдать старшего, а старший вытаскивает террориста и угоняет медицинский фургон, потому что террористу нужна помощь. Но это всё-таки вторично, а первично то, что старший был болен и голоден – двух моторовцев он высушил до шкурки. Но он провел несколько часов в одном помещении с раненым, пахнущим кровью человеком – а Савин по оперативным данным ещё и "агнец" – и не тронул его. А профессиональный террорист провел как минимум восемь часов рядом с полубеспомощным молодым "варком" – тот ведь опомнился не раньше наступления темноты – и тоже его не тронул.

Может такое быть? Может. Если у них есть взаимные обязательства и общая цель.

Да, я думаю, неправ я со своей паранойей. Эта история слишком из ряда вон, чтобы кто-то из наших днепровских или киевских коллег мог её сознательно устроить. Но полагаю, что на здешнем верхнем уровне, где без аналитических способностей просто не выжить, смерть Газды и связанный с этим конфуз рассматривали как положительный исход – и в меру своих сил старались способствовать такому развитию событий. Возможно, по причинам вполне невинным: передел сфер влияния, просто личная неприязнь – покойник был трусом и вообще человеком нечистоплотным даже по нашим меркам; а возможно, и нет. Но в любом случае, они просто воспользовались ситуацией – и даже не подумали проверить, из чего состоит подобранная ими дубинка и какие это странные огоньки на ней мигают. В общем, Андрей, мне не нравится этот корабль, мне не нравится эта команда, мне не нравится это путешествие… и вообще мне ничего не нравится. У меня есть сильное подозрение, что отрицательный отбор зашел слишком далеко, что начинать нужно было на поколение раньше. Но поколением раньше никому не дали бы начать. Поколением раньше Волкова свернули бы в бараний рог просто за попытку создать альтернативу нашей бинарной системе. Но я отвлекся…

__________________________

[1] "Заурядного гражданина" (укр.).

[2] Объединенный Антивампирский Фронт.

[3] "Крылатый страус" (цитата из поэмы Д. Самойлова "Струфиан").

[4] "Питер и летающий автобус" – популярный детский фильм со множеством ремейков.