Текст книги "Возвращение (СИ)"

Автор книги: Олег Евсюнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

  Контраргументы начальника сводились к излишнему риску при выполнении миссии. Что, если после перехода там окажется сотня таких, как Синеглазов? Да хотя бы и несколько. Со своими телепатическими способностями они за секунду сделают из Игоря шипастый кактус, который хоть и способен уколоть, да только если ты сам этого очень сильно захочешь.

  И все же этот раунд переговоров остался за Трилицевым. Правда, ему пришлось еще раз вылететь, чтобы в очередной раз уточнить маршрут следования Василия и дать подробные указания для служб наружного наблюдения, но зато добро на выезд было получено.

  Добираться пришлось поездом. В связи с последними событиями в Москве все рейсы авиакомпаний оказались отмененными. Но, так или иначе, они все же попали в этот подвал и в те самые хитро замаскированные комнаты.

  И здесь по-прежнему ничего не было. Только пустота. Игорь медленно скользил вдоль стен, призывая на помощь все свои внутренние ресурсы. Пока мимо, но здесь обязано что-то находиться!

  – Ты знаешь, а ведь сегодня именно 27 августа, – как бы между прочим сорвалось у него.

  – День, дальше которого ты тогда так и не смог пробиться?

  – Вот именно... И это что-то значит. Будем надеяться, что просто временная развилка, точка принятия решения...

  Внезапно стены и потолок потекли. Пространство вокруг заволокла пелена. Она все сгущалась и сгущалась, пока все окружающее не пропало в белесом тумане. У Игоря закружилась голова, он почувствовал, что падает...

  Глава 16

  ** иануарий 6693 года

  – Басилевс, осторожно!

  Андроник резко отстранился от бойницы, через которую выцеливал очередного из нападавших на Большой дворец. Тут же с противным свистом в нее влетела стрела. Пройдя как раз на уровне глаз, она с треском ударилась о противоположную стену.

  – Возьми, надо будет вернуть ее тому, кто послал, – засмеялся огромного роста человек и, подняв лук, вновь встал напротив проема в стене. Еще одна стрела пролетела как раз у него над головой. – Да они не способны попасть даже в такую крупную мишень, как я!

  Это был бунт, один из многих, которые за три года правления пришлось пережить Андронику. Вчера, когда правитель еще находился в Милудийском дворце, пришла страшная весть о смерти начальника его личной охраны, беззаветно преданного ему человека, Стефана Агиохристофорита. Двоюродный брат басилевса Исаак Ангел безжалостно направил свой меч на его голову, посек охрану, и, выбравшись из дворца, во весь опор поскакал к собору Святой Софии. Коршуном пролетая по улицам, он принародно демонстрировал черни свой окровавленный меч, хвастаясь, что кровь на нем принадлежит одному из самых близких Андронику людей. И что теперь того больше нет. А чернь всегда готова поддержать любое начинание, которое направлено на тех, кого она считает своими тиранами. Были бы вожаки.

  В течение всего одного дня тысячные толпы собрались возле Великой Церкви, подтянулись сюда и родственники Исаака. Почувствовав свою безнаказанность, чернь становилась все смелее и смелее, вскоре уже весь Царьград оказался во власти смутьянов.

  Получив грозное известие, басилевс собрал свою варяжскую гвардию в Большом дворце. Толстые стены должны были помочь ему в обороне, да и продержаться-то надо всего пару дней. Горячность толпы весьма быстро падает, когда она видит рядом с собой трупы, а впереди неприступный бастион.

  И еще. Надо обязательно уничтожить главного зачинщика. Исаак Ангел не должен выжить.

  Натянув до отказа тетиву лука, Андроник выискивал среди осаждавшей дворец толпы плебеев своих главных врагов. Изысканные одежды среди рванья и отрепыша. И вот белый тюрбан. Нет, не Исаак, его дядя. Горячо размахивая руками, гонит толпу к воротам. Зло усмехнувшись, гигант пускает туда свою стрелу. Далеко. В отличие от горячных плебс, эти никогда не подставляют свою шкуру и всегда позади толпы.

  – Басилевс, они сейчас сломают Карейские ворота, нам не выстоять, надо уходить, – кричит Лидул, командир варяжской гвардии, находящийся сейчас вместе с Андроником и еще несколькими бойцами в башне-Кентинарии.

  – Еще не сломали, – холодно отвечает правитель, пуская вниз одну за другой три стрелы.

  Там слышится стон. Как минимум две посланницы нашли себе жертвы. Но вокруг пока еще слишком горячо и люди не замечают собственных потерь. Волна за волной они продолжают накатывать на ворота. В руках нескольких из них появляется бревно и, используя его вместо тарана, они начинают громить дерево, закрывающее вход. Оглушительный треск. Одна из створок падает. Чернь с победными криками врывается внутрь дворца. Навстречу им бросаются несколько гвардейцев.

  – А вот теперь все, – все также холодно констатирует Андроник. – Сколько твои люди смогут продержаться?

  – Это храбрые и умелые воины, – гордо заявляет Лидул. – Но их крайне мало и силы слишком неравны. Не думаю, что у нас есть более пяти минут.

  – Этого достаточно, – правитель осматривает варягов, стоящих рядом. – Вы все идете со мной.

  Спустившись вниз, басилевс скидывает с себя лорум и парагадион, переодеваясь в варяжский костюм. Нахлобучивает на голову похожую на пирамиду остроконечную шапку.

  – Что сидите? – грозно обращается он к трясущимся от ужаса женщинам. – Мы уходим. Рядом с городом нас ждет корабль. Пойдем в Тавроскифию, к моему другу Ярославу Галицкому. И пусть проклятые отщепенцы трепещут, – сухое лицо басилевса передергивает злорадная улыбка, – когда на эту землю вступят варяжские орды.

  По крутой лестнице они проходят на задний двор, далее в потайной ход.

  А в это время во дворце уже слышатся победные крики, это толпа упивается от крови воинов Андроника. Но ни один из гвардейцев так и не сдался на милость победителям, прикрыв своими телами отступление того, кому они поклялись служить до самого своего смертного часа.

  ** иануарий 6693 года

  Ближе к вечеру ветер окончательно стих. Лениво полоскавшиеся до того паруса фелуки безжизненно опали, корабль полностью остановился. Ни единого дуновения, только небольшая зыбь да блестящее в заходящих лучах солнца море.

  Лишившееся хода судно стало беззащитным. Любой дромон, посланный в погоню из Царьграда, мог бы сейчас с легкостью добраться до него, а, учитывая немногочисленный экипаж фелуки, исход схватки на море с военным кораблем для нее был бы заранее предрешен. И даже восемь заряженных арбалетов, установленных по бортам небольшого суденышка, вряд ли смогли бы дать хоть какой-то достойный отпор.

  Находящиеся на неподвижном корабле люди до рези в глазах всматривались вдаль. Пока удача покровительствовала беглецам, на горизонте не было видно ни одной мачты. Погоня либо задерживалась, либо ее совсем не было.

  Внезапно, подчиняясь команде капитана, команда судна начала опрометью снимать паруса. Они торопливо отвязывали полотнища с опущенных рей, скатывали их в большие рулоны и запихивали в трюм. И все это проводилось в таком спешном порядке, будто вот-вот должно произойти что-то непоправимое.

  – Зачем ты приказал снять паруса? – Андроник с удивлением взирал на аврал, царивший на судне.

  – Басилевс, посмотри туда, – капитан показал на серую черточку где-то там, вдали, у самого горизонта. – Это шторм. Совсем немного, и он будет здесь. И храни нас все Боги на свете, чтобы мы смогли пережить это.

  – Ты уверен?

  – Пока ты не стал правителем великой Ромейской империи, тебе пришлось исходить немало стран. Я же исходил немало морей. И я знаю, что говорю. Прикажи своим людям спуститься в трюм и помочь моей команде в приготовлениях. Надвигается ночь и шторм. Нет ничего хуже, чем союз этих двух страшных сил.

  – Хорошо, я верю тебе, – после недолгой паузы изрек Андроник. – Будем надеяться на твой опыт и чутье. Эй, помогите команде! – впрочем, отданное распоряжение было излишним. Многие из варягов, окружавших басилевса, и сами хорошо знали морское дело, а потому прекрасно понимали, что их ждет ближайшей ночью. Помощь матросам уже оказывалась и без высочайшего повеления.

  Опустилась мгла и вместе с ней по еще спокойному морю пролетел первый порыв ветра. Потом еще один. Наконец, с гулом тысячи колесниц на фелуку обрушился ураган. Огромные волны накрыли собой суденышко, но это было лишь только начало. Шторм разгорался по мере того как угасало солнце.

  – Всем вычерпывать воду! – капитан как мог пытался перекричать разбушевавшуюся стихию.

  Каждый схватил все, что только было под руками. Даже женщины. Стараясь удерживать судно носом к набегающим волнам, несколько матросов из последних сил цеплялись румпель, но это плохо получалось. Буря была слишком сильной.

  С треском упала не выдержавшая стихии задняя мачта. Только по счастливой случайности никого не задело. Но упавшее тяжелое бревно начало биться о борт, угрожая проломить его насквозь.

  – Быстро!

  Капитан с ножом бросился к канатам. Его примеру последовали и другие. Обрезав удерживавший сломанную мачту такелаж, они общими усилиями сбросили этот уже ненужный обломок дерева в море.

  Первая потеря фелуки, а шторм только усиливался. Деревянная обшивка корабля скрипела, грозя треснуть в любой момент, волны перекатывались по палубе, каждый раз все добавляя и добавляя воды в трюм. Люди, откачивавшие воду, уже потеряли счет времени, казалось, эта ночь никогда не закончится.

  – Берег, земля!

  Невдалеке, в отблеске прочерчивающих небо молний, показалась полоса сероватого цвета. Фелуку несло навстречу новой опасности. И было совершенно неясно, что сейчас страшнее, оставаться в бескрайнем море или быть выброшенным в неизвестном для них месте, где вполне могли оказаться и скалы.

  – Держите руль! Поднять парус! – капитан уже принял решение.

  – Что ты делаешь? – Андроник никогда не любил чего-то, что не мог понять.

  – Будем выбрасываться на берег. Без паруса фелука не управляема.

  – Нас разобьет о скалы. Парус с мачтой не выдержат.

  – Нас несет к земле, и сопротивляться этому мы не в силах. Под парусом мы хоть как-то сможем управлять кораблем и попытаться избежать рифов.

  – Хорошо. Чем мои люди могут тебе помочь?

  – Молиться.

  Фелука развернулась по направлению к берегу. Теперь он был уже так близко, что хватало даже слабо мерцавшей в разрывах луны, чтобы разглядеть его в подробностях. Прямо по курсу корабля находилась огромная скала.

  – Влево, сколько можете влево!

  Матросы, стоявшие у румпеля, всем телом навалились на рычаг. Судно медленно, но подчинилось их воле. Ветер рвал парус, последнюю надежду на спасение. Мачта уже дала трещину, но еще держалась.

  Фелука обогнула скалу и тут же резко повернула вправо. За скалой виднелся небольшой проход и, далее, нечто вроде закрытой бухты. Именно туда и направил свой корабль его капитан.

  Пройти чисто не получилось. На самом входе в безопасную зону судно сотрясло от сильнейшего удара. В днище появилась огромная пробоина, но в тот же момент набежавшая сзади волна бросила фелуку дальше, к спокойной воде, протащила и вышвырнула на покрытый песком отлогий берег. Еще несколько волн подтолкнули тонущий корабль еще, после чего накренившееся на бок судно остановилось. На палубу упала мачта. Но это уже не имело значения, парус выполнил свою задачу.

  Ураган вокруг продолжал бушевать. Но волны в бухте не были такими ужасающими. Ото всюду неслись радостные крики. Фелука была разбита, но ни один из членов ее команды не погиб и ни один из пассажиров не пострадал.

  – Ты великий морепроходец, Хрисохоопул, – Андроник впервые назвал капитана по имени. – Клянусь, если мне удастся вернуть Ромейскую империю, я назначу тебя навархом.

  – Навархом чего? – с грустью ответил ему капитан. – Вот этого разбитого судна?

  – Командующим моим флотом. У тебя будут тысячи кораблей и каждый нечета этому. Но надо идти. Ты не знаешь, где мы находимся?

  – Я прекрасно знаю все побережье. Но сейчас слишком темно, чтобы с уверенностью утверждать хоть что-то.

  ** иануарий 6693 года

  Дождь все продолжался. Ноги скользили по разбухшей от непомерного количества выпавшей влаги земле. Усталость брала свое, не спавшие уже вторые сутки подряд люди буквально валились с ног.

  Андроник оглянулся на сопровождавших его варягов. Его окружали хмурые лица с потерянным взглядом. Они просто шли. Просто выполняли свою присягу, может быть даже, не понимая теперь, зачем и кому это было нужно. Шли через силу, просто привыкшие переносить любые тяготы службы. Странно, но именно на этих чужеземцев, которым, в принципе, было абсолютно плевать на творившийся переворот, и которых нисколько не волновала дальнейшая судьба империи, только на них и можно было положиться в этот час. В час, когда те, для которых делались перемены, отвернулись от своего правителя. Андроник где-то совершил ошибку...

  – Внимание!

  Услышав предостережение, маленький отряд остановился. Впереди виднелась окраина толи селения толи города. Надо проверить. Лидул выделил двоих на разведку. Видя, с каким трудом дается теперь каждый шаг этим опытным и сильным воинам, Андроник еще раз порадовался, что не поддался на уговоры и оставил своих женщин там, на берегу, вместе с командой потерпевшего крушение корабля. За последнее время хоть что-то ему удалось сделать правильно.

  – Это Хела, – сообщили вернувшиеся из разведки варяги.

  – О Боже! Мы вернулись обратно в Царьград! Что будем делать, басилевс?

  Известие потрясло Андроника, может быть, даже больше, чем его спутников. Проплыв огромное расстояние по морю, чудом избежав смерти, они вновь оказались там, откуда бежали. Небесный правитель не желал осуществления планов правителя на земле.

  Басилевс осмотрел своих спутников. Все те же усталые и ничего не выражавшие лица. Они будут сражаться за него, как того требует их честь, но сейчас они не в состоянии даже поднять меча. В случае столкновения их просто перережут. Нужен отдых. Это очень опасно, но нужен отдых.

  – Много ли там мятежников?

  – Сейчас все прячутся под крышей, на улицах никого нет.

  – Нам надо где-то отдохнуть. Хотя бы до утра.

  – На окраине есть кабачок. Там мало посетителей и есть укромное место, отгороженное от остального зала бочками.

  – Хорошо, идем.

  Кабатчик поначалу очень испугался, когда увидел в своем заведении более десятка хорошо вооруженных варягов, но сверкнувшая в полумраке пара солидов достаточно быстро развеяла все его страхи. Это были весьма богатые посетители, которые могли и собирались щедро заплатить за гостеприимство, а то, что они выбрали для себя самый поганый уголок во всей харчевне, то, какое ему до этого дело, если они так щедро платят? Он даже направил свою жену в качестве прислуги, чтобы гости ни в чем не нуждались.

  Почерневший от времени стол был тут же накрыт свежей скатертью. Из подвала принесли самые лучшие вина, а повару было приказано срочно забить барашка. Кабатчик всем распоряжался лично. Такая неожиданная полуночная трапеза могла принести в его карман как минимум полумесячный доход, и он лез из кожи, чтобы этот доход вырос до размера месячного.

  Очень скоро варяги насытились и начали засыпать, а в кармане хозяина заведения уже побрякивали целых три золотые монеты. Кто бы мог подумать, что такое ненастье может принести такую прибыль?

  – Иш Кария, – к нему тихо подошла жена. – Ты знаешь, кто у нас?

  – Не знаю и знать не хочу. Они слишком хорошо платят, чтобы задавать подобные вопросы.

  – Мы можем заработать гораздо больше. Это Андроник. Я прекрасно его узнала.

  – Басилевс?!

  – За его поимку назначена огромная награда.

  – Но это мои гости, и они щедро заплатили...

  – Уж не хочешь ли ты лишиться головы за то, что приютил его? Уверена, уже завтра с утра на нас кто-нибудь донесет.

  – Наверное, ты права, – перед хозяином заведения замаячила целая горка солидов. Он подозвал одного из своих поваренков и отправил в дом одного из вельмож, проживающего неподалеку.

  В закутке, отгороженном от остального помещения набросанными бочками, почти уже все спали. На скатерти, такой чистой вначале, не было и живого места. Вся она была заляпана следами пролитого вина, пятнами от обглоданных костей ягненка и фруктов. Тут же в навал валялись глиняные стаканы и кувшины.

  Стараясь не будить своих товарищей, Андроник тихо встал. На шорох его одежды открыл глаза Лидул, вопросительно посмотрел на своего правителя. Басилевс жестом показал, что все спокойно и можно продолжать спать, а сам вышел на улицу.

  Снаружи было прохладно. Брезжил рассвет. Дождь закончился. Ветер, бушевавший всю ночь, стих тоже. Уже скоро должно подняться солнце и надо будет уходить. Но пока пусть его спутники отдохнут, ему еще понадобятся их неуемные варварские силы.

  Когда Андроник вернулся к своим товарищам, в основном зале кабака послышались громогласные выкрики. Все, кто находился за бочками, мгновенно проснулись и схватились за оружие. Басилевс вышел из-за укрытия.

  Комната до отказа была заполнена скутатами с обнаженными мечами. Не менее двадцати человек в полной боевой амуниции. За дверью в заведение виднелось еще, по крайней мере, столько же воинов. Впереди стоял одетый в широкий пурпурный плащ вельможа.

  – Сдавайся, Андроник, или тебе не выйти отсюда, – с пафосом заявил он. – Или ты желаешь, чтобы твои люди были порублены моими воинами?

  – Нет, я иду с вами, – басилевс гордо посмотрел в глаза тому, кто пришел его арестовывать. Потом сделал знак своей охране не вмешиваться и шагнул вперед.

  С диким хохотом на него набросили железную цепь, потащили вслед за лошадью. Не ожидавший такого, Андроник упал, но всадник и не думал останавливаться. Свергнутого басилевса под радостные крики черни волокли по грязной улице.

  – Патриций, за его поимку положена награда, – встревожено обратился к вельможе Иш Кария. – Я бедный человек...

  – Теперь уже нет, – сановник небрежно швырнул под ноги кабатчику кошелек, который только что отобрал у Андроника. – Все это теперь твое. Славь Исаака Ангела.

  Хозяин заведения быстро подобрал брошенное. Раскрыл. Золото. Много. Запихнув кошелек за пазуху, Иш Кария, сторонясь каждого, попадавшегося по пути, бросился вон из города. Спрятать...

  Встать на ноги Андронику дали только тогда, когда его выволокли за пределы поселка. Так, облепленного грязью, в разодранной одежде его и доставили в Анему, одну из самых страшных тюрем во всей Ромейской империи. Раздев догола, заковали в кандалы и, бросив рядом кривобокий кувшин с затхлой водой, заперли в одной из камер. Грохнул запираемый засов, поверженный басилевс остался один на один с собой в мрачном застенке.

  ** иануарий 6693 года

  – Посмотрите на него, как жалок и беспомощен этот самый первый, самый главный из тяжеловесов, считавший себя равным Богу. Посмевший писать от имени Бога. Посмотрите на него еще раз, на этого ничтожнейшего человечишка. Ты все еще мнишь себя спасителем Империи?

  Главный зал Влахернского дворца. Перед Андроником, на отделанном богатой резьбой и золотом троне, Исаак Ангел. Победитель, вновь провозглашенный император, заговорщик и узурпатор власти. В белых парадных одеждах и стеммой на голове. Он презрительно взирает на своего закованного в цепи поверженного врага.

  – Так я не слышу ответа: ты все еще мнишь себя спасителем империи? Или ты ничего не можешь без своих верных варягов?

  – Да, я – спаситель империи. И не тебе, пришедшему подлым образом к власти, судить меня. И все мои чаяния были только об усилении мощи великой Ромеи, народ которой именно при мне стал и свободнее и богаче. Свободнее от тех гнусных взяточников и казнокрадов, что наплодили твои подручные. И именно при мне в короткое время и население городов возросло, и земля принесла сторичный плод, и жизненные припасы сделались дешевле. Или ты не желаешь видеть всего этого? Так знай: мое правление еще назовут Золотым веком, а тебя – началом конца Великой империи.

  Обмотанный цепями Андроник резко выпрямился. Это было больно, но он не хотел показывать свою слабость перед врагами. Исаак хотел было вскочить с трона, но быстро одумался. Стоя рядом с этим гигантом, он бы выглядел карикатурно.

  – Нет, это ты пытался истребить империю. Ты притеснял и уничтожал лучших и достойнейших ее представителей. В своей жажде крови и безраздельного величия ты не жалел даже своих родичей. Ты – тиран. Ты им и останешься на века. Ты хочешь сказать, что сделал счастливее народ Ромеи? Что я слышу! Уж не эти ли плебс покрывали тебя самыми последними словами и готовы были растерзать, покуда моя стража везла тебя сюда из Анемы?

  Тяжелые цепи, удерживаемые стоявшими по бокам от Андроника воинами, тянули вниз, побитое тело ныло и просило пощады, но басилевс не мог позволить ему этого. Собрав последние силы, он вновь поднялся во весь свой громадный рост, по его лицу скользнула уничижительная улыбка.

  – Чернь слепа. Она живет одним днем. И ты оплатил ей этот день, разрешив разграбить мою казну в Большом дворце. Ведь ты, как и все трусы, побоялся войти туда с мечом и вместе с толпой. Знаешь, сколько это стоило тебе? Сто семьдесят тысяч солидов! Глотай слюни, мразь! Еще никогда и никому переворот не стоил так дорого. Я не жалею об этих деньгах – они все равно не достались тебе. Я сожалею лишь об одном. Что вовремя не распознал и не убил такую подлую змею. А варяги... Они еще придут и отомстят. И если не за меня, так за порубленных тобою своих соплеменников.

  – Но тебе уже не увидеть этого!

  – Я знаю. Но эта мысль придает мне силы. И помни: ты заплатил за свою власть сто семьдесят тысяч солидов. Сто семьдесят тысяч, жалкий златолюбец!

  Лицо Исаака перекосило. Слова комом застряли в горле. Покраснев до мочек ушей и гневно вращая глазами, он попытался что-то ответить этому человеку, целиком пребывавшему в его власти. Но слов не было. Все затмил блеск золота, доставшегося не ему и которое теперь уже трудно было собрать. Наконец новоиспеченный император взял себя в руки и рассмеялся. Тяжелым мертвящим смехом.

  – Ты сходишь с ума. Ты настолько скуп, что даже перед смертью не можешь позабыть об оставленных тобою солидах. И я рад, что твоя жадность будет терзать тебя все время, пока ты будешь умирать. А умирать ты будешь долго, как долго ты мучил нас. И это я тебе обещаю.

  – Ты глуп. И можешь только угрожать. Замолчи. Я не желаю более с тобой разговаривать.

  – Тогда склони голову перед императором! – Исаак помутневшим от гнева взором обвел собравшихся. Стоявшие вдоль стен патриции с нетерпением жаждали крови. Им не хватало только знака. – Что ж... – теперь император обратился уже к ним. И вновь кровожадная усмешка исказила его лицо. – Мне кажется, что я не смогу творить над ним правосудие, чтобы удовлетворить желание каждого из вас. И я отдаю его вам, чтобы вы сделали с ним все, что захотите.

  Первый удар так и не смог свалить гиганта, он пошатнулся, но все же ему удалось устоять на ногах. Затем удары посыпались со всех сторон. В глазах Андроника поплыло. Мягко перевернулся каменный пол. Басилевс упал. Прошло всего несколько мгновений, как разъяренное окружение Исаака напало на него, но вот он уже почти ничего не чувствовал. Сознание медленно улетучивалось, в ушах поплыл навязчивый звон.

  Император со злорадной ухмылкой смотрел на истязания своего давнего врага. Один только вид, как топчут и бьют поверженного Андроника, вызывал у него бурную радость. Он упивался, наблюдая, как покрывается под нещадными ударами кровавыми пятнами тело гиганта.

  – А это тебе чтобы ты больше никогда не писал от имени Бога!

  Один из избивавших выхватил из рук стражника секиру и одним ударом отрубил басилевсу кисть правой руки. На пол полилась кровь, но поверженный, видимо, даже не почувствовал этого.

  – Хватит, довольно! – Исаак попытался перекричать тот гам, что творился сейчас в зале. – Оставьте немного и черни. Народ тоже хочет позабавиться, не надо лишать плебс такой возможности.

  С хохотом приняв и одобрив такое решение, собравшиеся быстро прижгли рану факелом и окатили басилевса водой. Потребовалось несколько минут, чтобы лежащий неподвижно на полу человек начал приходить в сознание. Он тяжело поднял голову, выплюнул выбитые зубы и посмотрел на стоявших над ним людей. Потом его взор остановился на Исааке Ангеле.

  – Если ты все еще желаешь писать от имени Бога, можешь забрать с собой свою руку, – с холодной ухмылкой ответил тот на ненавидящий взгляд Андроника. – Я предупрежу чернь, что очень скоро любой желающий сможет прикоснуться к твоему телу. Думаю, ты будешь рад увидеть, как боготворят тебя те, для кого ты так старался и ради кого терпишь сейчас все эти муки.

  ** иануарий 6693 года

  Андроник скорчившись валялся на холодном каменном полу. Медленно возвращалось сознание. Все тело ныло и кровоточило, лицо и рот превратились в одну единую сплошную рану. Перед глазами что-то маячило, белесое, туманное и расплывчатое. Басилевс с трудом смог сфокусировать взгляд на этом предмете. Это была его собственная рука. Отрубленная правая кисть. Тут же отчетливо всплыло все, что происходило накануне во Влахернском дворце. Обвинения, судилище, избиение. Откуда-то из живота, наверх, прокатился комок, сильнейший рвотный позыв скрутил тело. Но пустому желудку было нечего отторгнуть из себя.

  Тошнота прошла. На смену ей пришел голод и страшное чувство жажды. Где-то здесь должен быть тот самый глиняный кувшин. Андроник, рискуя потерять сознание при каждом движении, приподнялся на здоровой руке. Воды нигде не было. Только пятна бурой засохшей крови вокруг. Но пить хотелось нестерпимо.

  Из последних сил Андроник подполз к массивной двери камеры и постучал. Никого. Постучал еще. Наконец на той стороне послышались шаги. Отодвинулся засов, на пороге появился дородный охранник.

  – Чего шумишь? – он даже не пытался скрыть своего отвращения к заключенному.

  – Пить...

  – Может, тебе еще и пир здесь устроить? – оскалился охранник.

  – Пить...

  – Пшел! – караульный раздраженно оттолкнул басилевса ногой. – Тебе не надо. Все равно скоро издохнешь.

  Дверь захлопнулась. И молить хоть о каком-то снисхождении было нелепо. Но жажда была сильнее рассудка. Андроник начал вновь барабанить в деревянный проем. И на этот раз дверь открылась намного быстрее, но и стоявший за ней охранник пребывал в диком бешенстве.

  – Никак не успокоишься? – заорал он. – Пить хочется? Так на, попей!

  С этими словами он вынул нож и, запрокинув за волосы голову заключенного, погрузил острие в глаз Андроника. Страшная боль пронзила все тело узника. Забившись в конвульсиях, он вырвался из лап своего мучителя и попытался отползти прочь.

  – Ну как, все еще хочется воды? – охранник озверело следил за потугами своего арестанта. – Будешь еще отвлекать меня, не увидишь и своей собственной казни.

  Сколько теперь прошло времени, он не знал. Отчаянная боль, заставлявшая сознание то уходить, то возвращаться вновь, мучительное чувство жажды скрутили все вокруг в какой-то бешеный комок из копошащихся змей. Но вот дверь вновь открылась и два охранника, подхватив басилевса под руки, потащили его куда-то по лестнице.

  Посадив на плешивого верблюда, Андроника вывезли в город. Сразу за стенами тюрьмы процессию поджидала толпа жаждущих представления плебс. Но пока это был только гул и ропот.

  Наконец одна из старух подскочила к басилевсу и схватилась за его бороду.

  – Посмотрите, как жало змеи! – визгливо закричала она.

  Это было как сигнал. Тут же со всех сторон посыпались камни и удары палок. Какой-то оборвыш, с трудом протиснувшись к басилевсу, плеснул ему в лицо жидкость. По окатившему толпу смраду, все поняли, что это такое и, радостно завопив, продолжили избиение предоставленного им в полное распоряжение человека.

  Андроник с трудом осмотрелся. Вокруг только искаженные злобой лица.

  – Зачем?... – попытался промолвить он, но очередной камень, попавший ему в голову, не дал договорить фразу.

  – Ты приказал разорить всю мою семью только за то, что мы взяли немного товаров из разбитого штормом корабля! – одетый в рубище крестьянин запустил в своего бывшего правителя несколькими кусками навоза. – Будь ты проклят!

  А дальше был ипподром. И перекладина меж двух столбов, на которую басилевса подвесили за ноги. И латинские наемники, упражнявшиеся в искусстве колоть кинжалом. И внезапно боль ушла. Остались только ощущения тычков и чувство жажды, последние чувства, что помнил некогда могущественный, а теперь поверженный правитель великой Ромеи.

  – Господи, помилуй! Зачем же вы ломаете сломанный тростник! – прошептал уходящий в небытие басилевс.

  Он посмотрел на обрубок своей правой кисти, она кровоточила. В отчаянье, не имея далее возможности бороться с желанием напиться хоть какой-нибудь влаги, Андроник поднес к лицу изуродованную руку.

  – Смотрите, он и перед смертью хочет напиться крови! – в неистовстве заорала толпа.

  – Так на же тебе! – один из латинян подскочил к басилевсу и наотмашь, сквозь горло в грудину, вонзил в него меч.

  Последняя судорога прокатилась по телу несчастного, он затих. Толпа восторженно ликовала. Казалось, радуются даже не поделившие что-то между собой медные статуи разъяренных волчицы и гиены, возле которых так и оставили висеть тело жестоко замученного, свергнутого правителя великой Ромеи.

  Глава 17

  ** месяца **** года

  Вокруг темно, в голове неясный гул, Игорь чувствует, как его кто-то настойчиво трясет за плечи. Нет, здесь не темно, просто глаза закрыты. Он сидит на чем-то твердом, и холодно... Нет, достаточно тепло... Или прохладно...

  – Игорь, да очнись же, – голос Эльвиры, но нечеткий, будто издалека. – Глаза открой...

  Его вновь сильно встряхивают, затем откровенно лупят по щекам. Жестко, со знанием дела. Напарница это умеет. Трилицев с трудом приподнимает веки. Вокруг все плывет. Среди теней трудно выделить хоть что-то.

  – Давай, поднимайся! – неясная тень постепенно трансформируется в Эльвиру. Обхватив напарника за подмышки, она осторожно ставит его на ноги.

  – Где мы? – первые слова Игоря, когда происходящее приобретает для него хоть какой-то смысл.

  – Не знаю. Были в подвале, затем вырубились. Я, когда пришла в себя – к тебе. А ты только мычишь.

  – А что вокруг?

  – Ничего. Да очнись ты, сам посмотри.

  Наконец состояние оцепенения начинает проходить. Стали держать ноги. Из головы пропадает гул, и Эльвира из облакоподобного пятна вновь превращается в суперсексуальную напарницу. Игорь оглядывается. Аккуратно поддерживаемый за локоть, он стоит посреди... посреди ничего. То есть ничего в самом прямом смысле этого слова.

  Под ногами нечто, отдаленно напоминавшее пол, но сделанное из непонятного вещества. Белесо-серого, похожего на мрамор, но гладкого до зеркального блеска и не имеющего ни единого шва на всем ближайшем обозрении, и, скорее всего, не имевшего стыков и далее. Это походит больше даже не на пол, а на какую-то геометрическую плоскость из школьной задачки по стереометрии. Вот только вокруг более ничего нет. Только пустота, в отдалении заканчивавшаяся белесой дымкой. И даже свет какой-то нереалистичный. Сразу отовсюду и без единой тени.