Текст книги "Возвращение (СИ)"

Автор книги: Олег Евсюнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

  А произошло все в третьем классе. Родители Игоря, желая обучить своего ребенка плаванию, записали его на курсы в бассейн. Было здорово. Купаться посреди зимы в теплой воде, выполняя различные указания тренера и ощущать себя заправскими пловцами на настоящей плавательной дорожке. Ребятня с удовольствием пускала пузыри, учась выдоху в воде, всплывала «поплавочком» и «звездочкой». Игорю довольно быстро удалось ощутить, как окружающая вода способна легко поддерживать его тело на поверхности. А дальше – проще. Он освоил азы стиля «кроль», неплохо махал руками в положении «на спине» и даже научился, как заправские пловцы, кувырком поворачиваться у окончания дорожки. Тренер в числе первых пустил Игоря в глубокую часть бассейна, предложил продолжить занятия в ДЮСШ и почти перестал следить за его передвижениями.

  Пока не произошло непредвиденное. На одной из последних по абонементу тренировок парню вдруг стало плохо, он хлебнул воды и начал медленно погружаться под воду. К тому времени, когда Игоря вытащили, он был уже посиневшим. И только слаженные действия тренера и врача, дежурившего в бассейне, помогли вернуть его в чувство. Потом была больница и появившиеся у него удивительные способности к полетам.

  С тех пор прошло немало времени. Отец несколько лет назад умер, мать почти на все лето уезжала в деревню, к своей сестре. К сожалению, из-за того рода деятельности, который избрал себе Игорь, видеться с единственным родным человеком ему удавалось нечасто, а вот с Генкой... С Генкой он не виделся с того самого пятого класса.

  И это был его шанс проверить свое прошлое. Мать могли и подделать. Вряд ли оставят без внимания ближайшего родственника, а вот друга, с которым не виделся несколько десятков лет, подделывать не будут. По крайней мере, на это можно было надеяться.

  Поудобнее расположившись за столом, он набрал первый поисковый запрос в базу данных Управления. Игорь возвращался в свое детство. На улицу Широкую, дом 2 корпус 1, в район Медведково.

  Достаточно быстро удалось выяснить, что в 20** году в этом самом доме в двухкомнатной квартире 45 действительно проживала семья Трилицевых. Отец, мать и сын. Это радовало, но было лишь незначительной вехой в поиске.

  В то же время, рядом, в квартире 46 проживала семья Омшанниковых с сыном Геннадием Измаиловичем. Игорь хохотнул. У него впервые появились подозрения о национальной принадлежности своего друга. Но это сейчас не имело никакого значения. Потому что пришлось почти до пота потрудиться, выуживая из базы возможное нынешнее местопребывание Генки. Следы его обнаруживались только в Твери.

  Еще раз все перепроверив, Игорь набрал номер сотового. Ответом был озабоченный мужской голос.

  – Да?

  – Геннадий Измаилович? Это Игорь, не узнаете?

  – Нет...

  – А такая улица Широкая вам ничего не говорит?

  – Нет, не говорит... – на том конце послышался тяжелый вздох, будто реакция на неудачный розыгрыш, но вдруг голос резко оживился. – Игорек, ты что ли?!

  – Я.

  – Вот это да! Как же ты меня нашел?

  – Если честно – случайно, – не моргнув глазом, соврал Трилицев.

  Они говорили более получаса, перебрали все. Генка вспомнил случай в детском саду, когда он по неосторожности оторвал голову одной из кукол, а Игорь тогда взял это на себя. Что-то подобное было, Трилицев с удовольствием принял запоздалую дружескую благодарность. Школа, учителя, тощая противная девчонка-ябеда не-помню-как-звали, рассказывавшая все обо всех классной даме, и еще ворох и небольшая тележка подробностей. Многое Игорь уже не помнил, да и из памяти Генки многое улетучилось. Но это был он, реальный человек, чистосердечно радовавшийся неожиданному появлению приятеля из такого далекого детства. Договорившись встретиться, они с неохотой прервали разговор. У Трилицева отлегло от души. О странных способностях, проявившихся у Игоря в третьем классе, Генка тактично не сказал ни слова.

  С восторженной благодарностью положив трубку телефона, подарившую такие незабываемые минуты, Трилицев разом откинул эмоции и еще раз сухо пробежался по всем пунктам разговора. Все говорило о том, что его друг не фантомное изображение, а реальный человек. Но требовался еще один тест. Надо было попытаться найти Генку, используя свои способности к перемещению и уже конкретно его прощупать. Игорь скрестил пальцы, он не желал, чтобы подобная «проверка изнутри» дала негативные результаты.

  Он обнаружил Омшанникова копающимся в подвеске старенького «Шевроле», поднятого на домкратах. Так сложилась судьба. Друг был теперь простым механиком в автосервисе.

  – Кто звонил? – послышалось откуда-то сбоку. Генка и Игорь одновременно повернулись. Рядом стоял еще один рабочий в замасленной робе.

  – Так, друг детства, – улыбнувшись, ответил Омшанников. – Надо же, нашел меня! И как это ему удалось?!

  Игорь аккуратно прощупал его изнутри. Тот не фальшивил, он был действительно очень и очень обрадован звонку. И, без сомненья, это был реальный человек.

  – Освобожусь, обязательно съезжу в Тверь, – Трилицев ликовал, и хоть он и не был уверен, что выполнит данное самому себе обещание (как и многие другие, взятые на себя в минуты душевного подъема), но радость от того, что вся его история оказалась подлинной, переполняла душу.

  Мир завертелся. Игорь возвращался в Москву. Теперь надо было найти Вениамина Романовича.

  Начал с кабинета. Мимо. Квартира. Опять промах. Вобрав в себя чуть ли не с полгорода, Трилицев настроился на волну того самого черного чернильного пятна, что обычно излучал его шеф. Обнаружил несколько. Уже со второй попытки удалось выйти точно на цель. Повезло.

  Офонаревший Старый Арбат. Одно из основных мест притяжения туристов. Шеф неторопливо следует мимо развалов книг, магазинчиков, торгующих настоящим и, большей частью, поддельным антиквариатом, мимо выставок пока еще неизвестных, но в скором будущем необыкновенно гениальных художников. Иногда Вениамин Романович останавливается, приценивается, но зачастую просто проходит дальше, сливаясь с многоликой толпой, также как и он сам бесцельно бродящей по улице, восходящей корнями к далекому XV веку.

  Игорь любуется картинкой. Значит, и у шефа есть свои пунктики. Интересно, а замечает ли он того самого парня в серой куртке со скейтом под мышкой, так сосредоточенно следующего за ним? Однозначного ответа на этот вопрос пока у Игоря нет. Все располагает к тому, что не видит. Уж больно спокойно и неспешно идет шеф, ни разу даже близко не подойдя к чему-либо, что отражает пространство за его спиной.

  Так проходит минут десять. Наконец шеф сворачивает в какую-то подворотню, а парень-"хвост" как бы невзначай встречается со своим другом. Короткая беседа и вот уже скейтбордист идет в обратном направлении, а его кореш следует в открытые ворота за Вениамином Романовичем. И тут же застывает. Что-то говорит по телефону. Подбегает первый, но уже без скейтборда и куртки. Они вместе быстрым шагом устремляются в глубь двора. Начинаются метания с отдельными выходами обратно на Арбат.

  Игорь внутренне хохочет. Это называется «потерять объект» или «полная лажа». Вопрос о профпригодности шефа снимается сам собой. И чем больше суетятся эти двое, не выполнивших полевое задание, тем больше смеется Игорь. Наконец господа «хвосты», поняв, насколько дали маху, останавливаются. Кто-то должен отзвониться. Но ни один не желает взять это на себя. Разгорается спор.

  В то же время Вениамин Романович вновь выходит на Арбат и, как ни в чем не бывало, начинает шумно отряхивать брючину. Двое замирают. Переглядываются. Игорь обращает внимание на довольное лицо того, что был со скейтом. Ясен пень, звонить никуда не надо, «пост сдал, объект на месте». Начинается вахта второго, в белесой футболке и серых штанах-бананах.

  Предвидя впереди еще много чего интересного, Трилицев следует за шефом.

  Тот все также спокойно идет по улице вдоль ларьков и развалов, пока резко не сворачивает в сторону. Парень в футболке переходит на бег и за поворотом чуть не наталкивается на своего подопечного, который на этот раз никуда и не думал пропадать. Неспешная прогулка продолжается около получаса. Одолевает скука. Вениамин Романович заходит в кинотеатр, показывает билетеру свое служебное удостоверение, входит в просмотровый зал. «Хвост» мечется. Наконец, решается, покупает билет, но, не успев зайти внутрь, видит, что объект уже снова снаружи и идет к выходу.

  Игорь просто заливается смехом, а Вениамин Романович, побродив еще какое-то время по улице, теперь уже заходит в один из стрип-клубов... И, конечно же, с помощью все того же заветного удостоверения...

  Трилицев оставляет бедного парня перед дилеммой заплатить за вход половину стипендии или с треском провалить задание...

  И вновь огромным полотном расстилается перед Игорем карта города. Достаточно только подвинуть рукой и ты моментально оказываешься на любом его конце. Например, в квартире Эльвиры, обнаженной и вертящейся напротив неплотно занавешенной шторы. И здесь стриптиз. Красивый, трогающий душу. Напарница в стиле лучших порно-звезд ласкает свои самые интимные места, потом задергивает гардину до конца, тушит свет и залезает под одеяло.

  Игорь осматривает улицу перед домом. Напротив, как раз там, откуда хорошо видна игра Эльвиры, стоит молодой человек с отвисшей челюстью. Черти какие мысли сейчас роятся у него в голове, а ведь этому парню дежурить здесь еще так долго...

  Выйдя из транса, Трилицев открывает глаза у себя в кабинете. И так, слежка ведется не за ним одним, под колпаком, похоже весь отдел. Это радует. Потому что теперь все это более походит на обычную плановую проверку, приуроченную к контрольной для выпускников. И можно спокойно возвращаться домой. Как там говорил Джованни Прондера? «Сбрасывать хвост – моветон». Знаем, проходили...

  9 августа 20** года

  – А теперь – к главному.

  Это общее собрание отдела практически ничем не отличалось от предыдущего. По-прежнему за обширным столом восседал Вениамин Романович, а напротив него, на расставленных по всему кабинету стульях, расположились сотрудники отдела. Только свадебного генерала в лампасах и при всех регалиях не хватало.

  Стояла тяжелая атмосфера ожидания. Оперативники с хмурыми лицами строили планы в отношении основного вердикта. В конечном итоге страсти накалились настолько, что Игорь даже был вынужден частично закрыться от поступающих в его голову эмоций своих сослуживцев.

  Как и положено суровому начальнику, шеф до последнего держал паузу, раскаляя и без того взрывоопасную атмосферу, царящую в кабинете. Наконец он сложил перед собой руки, еще раз обвел мрачным взором подчиненных и продолжил:

  – По поводу вчерашних инцидентов. Начальник Главного Управления собственной безопасности лично принес мне свои извинения за доставленные неудобства. Отдельно указывается, что по результатам проверки выявлен высочайший уровень профессиональной подготовки наших сотрудников, а также отсутствие каких-либо существенных замечаний по оперативной работе. Рапорт уже отправлен в Министерство, больше нас не потревожат. По крайней мере, в ближайшее время.

  Вениамин Романович вновь обвел присутствующих тяжелым взором. Почувствовалось, как буйство эмоций в этом кабинете медленно, но уверенно пошло на убыль. Впрочем, на мрачных выражениях лиц сослуживцев это не отразилось.

  – В ответ мне также пришлось принести свои извинения за возможные ваши действия во время проверки. И надеюсь, – начальник сделал особый упор на этом «надеюсь», – надеюсь, что мои извинения не были беспочвенными.

  Игорь осторожно приоткрылся. Гамма разнообразных чувств разом заполонила его голову. В основном это были позитивные эмоции, перемешанные с неким лихим ухарством, но все же еще оставалась обширная толика недоверия и скептицизма. Сотрудников слабо волновал сам факт слежки, устроенной вчера, их волновало что-то гораздо более существенное.

  – И еще одно, – только Вениамин Романович умел так разговаривать. Он обращался ко всем сразу, но ощущение было такое, что говорит он с каждым в отдельности. – На счет нашего недавнего разговора об инопланетных агентах. Не надо все приписывать себе и считать себя избранным. На Земле нас около девяти миллиардов. Так что, как видите, попасть в то заветное общество шансов у каждого из нас не так уж и много. А потому требую прекратить использование служебных возможностей для проверки личных биографий и сосредоточиться на выполнении основной задачи. И опять же надеюсь, – начальник вновь сделал упор на «надеюсь», – что вчерашние события хоть как-то подстегнут вас, потому что топтание на месте уже надоедает.

  По кабинету пролетело нечто вроде всеобщего облегчения. Конечно, Игорь все еще мог различить нотки подозрительности, но ведь подобное всегда присутствовало в этой организации. Как говорится «служба обязывает». Но то была уже лишь мелкая рябь на уставшем от шторма море.

  – Какие вопросы есть? Вопросов нет. Идите, работайте, – за все время совещания Вениамин Романович так слова никому и не дал.

  Вечером Игорь встретился с Зинаидой в районе Чистых прудов. Прогуливались в толпе неформалов под звуки какой-то какофонии, что ныне считается современным веянием альтернативной музыки, и которая никак не гармонирует с окружающей обстановкой. Просто наслаждались теплым вечером, видами зеркально чистой воды и стай лебедей, постоянно выпрашивающих себе «что-нибудь вкусненькое».

  Теперь уже с легкой иронией можно было вспомнить события прошедшего дня. Зина кратко обрисовала Игорю, как ей вдруг стало до чертиков жаль того самого парнишку, что шел за ней. Около ее дома не было ни кафе, ни даже продуктовой палатки. Ближайший подобный магазин располагался метрах в двухстах ниже по улице, а мальчишка дежурил, по меньшей мере, до полуночи. Это уже она сама засекла, ложась спать. И ей вдруг так захотелось выйти и отнести ему пару бутербродов с горячим чаем!

  Трилицев же, в свою очередь, рассказал о случае в метро. Но Зинаиде такой расклад не понравился.

  – Нашел с кем справиться, – надув губки, заявила она.

  – Я же нечаянно, по привычке... – Игорь старательно изобразил на лице добрейшую улыбку и страдание.

  – Знаю я твои привычки, – Зинаида легонько толкнула его кулачком в бок. – Вот не буду с тобой больше встречаться.

  Вот именно за это она ему и нравилась. В муторной обстановке сурового отдела, где нет места эмоциям и где властвует только сухой рациональный расчет, Зинаиде каким-то образом удавалось сохранять колорит простой открытой девушки, немного наивной, чуточку простодушной и обаятельно живой. Живой и настоящей.

  Они подошли к памятнику Грибоедову. Прогулка заканчивалась. Солнце уже закатилось за близлежащие дома, на столбах загорелись огни. Пора было возвращаться. Игорь осторожно прощупал спутницу изнутри.

  Это был шок. Недоумение. Вместо обычно открытого пространства Трилицев напоролся на сильнейший мрак, скрывавший все и вся. Хотя сама девушка просто светилась от счастья. Такого Игорь еще не встречал никогда. Открытые люди всегда оставались открытыми, а закрытые – закрытыми. И ни разу Трилицев не наталкивался на кого-либо, кто мог бы вот так поменять свою ауру.

  Размышляя над странной метаморфозой своей спутницы, Игорь и сам не заметил, как довел ее до подъезда собственного дома.

  – Нет, не пойдем, – смеясь, заявила Зинаида. – Лучше завтра. А то опять что-нибудь случится. А мне уже порядком поднадоело слушать твоего Шопена.

  – Причем здесь завтра?

  – Притом, что завтра будет проведена операция по уничтожению базы на Луне, и все окончится. Наши уже на подлете.

  – Кто это – наши?

  – Вообще-то, китайцы. Но, в данном случае, Земляне. Это слегка секретно, но теперь, я думаю, скрывать это уже нет смысла.

  – Господи, какие идиоты! Ведь только-только все успокоилось, – в сердцах бросил Игорь. Он вспомнил тот самый пустой остов ракеты. Так вот зачем его там оставили!

  Глава 10

  10 августа 20** года

  Бледно-серый диск Луны уже занимал более половины места в иллюминаторе и продолжал стремительно нарастать. Уже можно было в деталях рассмотреть поверхность, но вот включились двигатели ориентации, верный спутник Земли уплыл куда-то в сторону, уступив свое место бездонному черному космическому небу. Корабль делал медленный разворот, готовясь включить для торможения маршевые двигатели и выйти на окололунную орбиту. Вскоре в одном из боковых иллюминаторов отсека управления появилась блистающая нежно-голубым Земля. Вновь включились двигатели ориентации, вращение корабля постепенно прекратилось, по расчетам, до начала торможения оставалось около десяти минут.

  В кабине было тихо. Трое тайконавтов неподвижно находились в своих ложементах. И, если бы не только что осуществленный вручную маневр, можно было бы подумать, что они просто заснули или вообще вместо людей по какой-то непонятной причине в корабль загрузили их двойников-манекенов. Даже навязчивое жужжание вентиляторов и постоянное мерцание контрольных ламп не могло развеять эту сонную атмосферу царившую сейчас в командном отсеке.

  Сонную на первый взгляд.

  Наконец включились маршевые двигатели, фиксируемая многочисленными датчиками скорость заметно упала, ракета начала свое бесконечное падение на Луну.

  – Перевожу головки на боевой взвод.

  Первое движение внутри застывшего корпуса. Сау Линь, бортинженер корабля, поднял руку к переключателям. Небольшой экран начал регистрацию готовности систем. Все трое, находившиеся сейчас внутри отсека, буквально впились глазами в его данные. Медленно поползла дорожка проверки. Сбои не фиксировались. Пока. Что было более чем удивительно. Встроенный контроль подходил к концу. Напряжение во взглядах тайконавтов возросло до предела. И, если приглядеться, можно было без труда прочитать написанное на лицах: «Неужели на этот раз?..» Нет. Экран заморгал, выдав несколько иероглифов. Чудес не бывает. Только вот реакция со стороны экипажа оказалась более чем странной: они будто бы даже обрадовались этому сбою.

  – Отказ захвата третьей и четвертой направляющих. Система блокирована, – монотонно, не проявляя никаких эмоций, доложил Сау. – Пробую дать непосредственную команду на блок.

  Рука бортинженера переместилась несколько левее. К пульту ввода данных. Огромные кнопки, рассчитанные для управления человеком, облаченным в тяжелый космический скафандр. Округлая перчатка набрала код, потом еще раз. Но небольшой красный огонек никак не пожелал смениться зеленым. Сау попробовал несколько изменить комбинацию. Без успеха.

  – Наиболее вероятен обрыв цепи управления. Можно попытаться добраться до направляющих и снять струбцины вручную, – бортинженер опустил руку на подлокотник кресла. – Требуется выход наружу, – буднично, будто бы это было самым обычным для него делом, добавил он. – Запросите разрешение центра.

  Оживилась бортовая связь. Кодированная передача ушла на Землю, в Пекин, туда, откуда за их миссией следили сотни оставшихся на Земле людей. Ответ пришел спустя буквально пару минут.

  – Разрешение получено, команде приготовиться к разгерметизации отсека, – командир корабля Дэн Цзяукань повернулся влево-вправо, проверив скафандры своих подчиненных.

  – Принято, принято, – послышалось в наушниках.

  С тихим шелестом воздух улетучился из кабины. Сау отстегнулся от кресла, осторожно приблизился к люку, снял с него предохранители.

  Для снижения веса корабля, а также для освобождения места под боевую аппаратуру, шлюзовая камера была безжалостно демонтирована, и теперь для выхода в открытый космос требовалось разгерметизация всего командного отсека. Впрочем, это не слишком мешало экипажу, которому, в отличие от предыдущих миссий, было категорически запрещено снимать скафандры на всем протяжении полета. Исключения составляли только моменты, связанные со сменой гигиенических приспособлений.

  – Готов к открытию, – доложил бортинженер.

  – Разрешаю.

  Теперь тайконавты разговаривали исключительно по проводной связи.

  Небольшой поворот рычага-вертушки, люк откинулся, открыв за собой непроницаемый мрак космоса.

  – Выхожу.

  Зацепив карабин страховочного фала за небольшую скобу рядом с выходом, Сау легко выплыл наружу, короткими перехватами рук направился вдоль корпуса ракеты. Время поджимало, надо было готовиться к очередной коррекции курса, к выводу корабля на наиболее близкую к поверхности Луны орбиту, но, в то же время, бортинженер прекрасно понимал, что у него есть всего лишь единственная попытка исправить повреждение и любая спешка может только навредить.

  Не торопясь он дополз до заклинивших направляющих. Укрепившись на борту, с трудом поддел защитный колпак, прикрывавший агрегат, и скользнул под него внутрь, к головкам. На время взлета и работы двигателей корабля, предполагающих значительные перегрузки на борту, боевые ракеты были дополнительно укреплены на направляющих с помощью вспомогательных зажимов, которые предполагалось дистанционно снять при приближении к Луне. Но сейчас, по данным контроля, отказавшие кронштейны не открывались, а блокированные ими ракеты не могли покинуть свои пусковые установки, оказавшись намертво сцепленными со своими пусковыми установками.

  Сау вплотную приблизился к боеголовкам, осмотрелся. Кабеля, подходившего к электроразъему захватов, не было. Видимо, его сорвало еще при взлете. Достав из кармана отвертку, Сау снял арретирующие струбцины с направляющих и с силой бросил их прочь от корабля. Железки исчезли из виду. Все правильно. Нечего болтаться рядом с кораблем во время выполнения маневров.

  – Неисправность устранена, возвращаюсь, – доложил он в кабину управления.

  – Ждем, – немедленно последовало от Дена.

  «Времени нет, но передвигайся предельно осторожно, не допускай ошибок», – так понял этот немногословный ответ бортинженер.

  Сау начал медленно выбираться из-под защитного кожуха. Послышался треск материи, будто чертящей по чему-то очень острому. Бортинженер замер. Глянул на манометр. Нет, утечки не было, скафандр цел. Но и разглядеть, какой именно частью своего костюма и за что он зацепился, не имелось возможности. Приходилось рисковать и продолжать движение, не смотря на зацеп. Повезло. Все закончилось благополучно. Выбравшись на свободное пространство, Сау размеренно поплыл по страховочному фалу обратно к люку.

  По пути еще раз проверил давление. Нет, все в норме. Надо торопиться, но разгоняться нельзя – за счет накопленной энергии можно запросто проскочить входной проем или, что еще хуже, разбиться от удара об открытую крышку.

  Вот и люк. Медленное вползание внутрь. Снова люк. Кресло. Ремни. Выход в открытый космос окончен. Командир поднял давление внутри кабины, скафандр опал на плечи.

  – Как прошло? – откинув стекло шлема и уже без применения проводной связи спросил Ден.

  – Нормально.

  – У тебя полоса на скафандре в районе левого бедра.

  – Мелочь, зацепился, когда вылезал.

  Командир понятливо кивнул и взялся за рычаги управления. Требовалось подойти к поверхности Луны на возможно меньшее расстояние. В идеале, высота полета должна была составить километров десять – пятнадцать. Конечно, это грозило катастрофой и гибелью всего экипажа, но именно сама гибель волновала тайконавтов менее всего. Надо было во что бы то ни стало выполнить основную задачу. Найти и разгромить базу.

  А смерть... Все они и так уже умерли как минимум дня три назад.

  8 августа 20** года

  Сначала это был просто отдаленный шум, потом всеобволакивающий грохот и вибрация, затем на тайконавтов обрушилась перегрузка. Ракета уходила с пусковой площадки в небо.

  Все было рассчитано по секундам и даже долям секунд. Отход от башни обслуживания, возвращение на вертикаль – эти маневры были произведены кораблем сразу же после старта. Еще через пару десятков секунд – отработка тангажа и формирование траектории выхода на орбиту искусственного спутника Земли. Отделение разгонных блоков первой ступени на третьей минуте. Продолжение набора орбитальной скорости уже в горизонтальном полете. Отделение двигателей второй ступени. Еще пара с половиной минут на движке третьей ступени и вот, наконец, через двенадцать минут после старта, орбита ожидания, двигатели выключены, наступила невесомость и время проверки всех систем корабля.

  – Чанлун, Лунный Дракон, это Центр, – раздалось в наушниках.

  – Это Лунный Дракон. Выход на околоземную орбиту подтверждаю, имею сбои в блоке ориентации, управление переведено на дополнительный модуль, приступаю к полному контролю.

  – Это Центр, вы находитесь ниже расчетной орбиты ожидания, требуется дополнительная коррекция, доложите готовность.

  Никогда не бывает так, чтобы в сложной системе, работающей на пределе своих возможностей, все абсолютно точно следовало заранее намеченной программе. Всегда имеются локальные сбои, требуется внесение поправок, принятие незамедлительных решений. Особенно, если эта система смонтирована в режиме острого дефицита времени и из блоков, изначально не предназначенных для совместной работы. А именно такой и была ракета «Чанлун – Лунный Дракон», на снаряжение которой для полета к Луне было потрачено менее полутора месяцев.

  После принятия решения о бомбардировке естественного спутника Земли для уничтожения базы иноземных захватчиков, все работы велись в режиме аврала. За первооснову проекта была выбрана одна из тяжелых ракет, подготовленная Китаем для запуска на Марс и уже проходящая предполетные испытания. Вместо варварски срезанных с нее марсианских блоков на корпус спешно смонтировали направляющие ракет типа «воздух-земля» с доработкой по системе «космос-Луна», было добавлено оборудование сканирования поверхности, оптические и электронные системы наведения и многое другое, превратившее мирное исследовательское судно в грозный боевой космический корабль.

  «С миру по нитке» – так набиралось для этой экспедиции все самое лучшее, чем владела на тот момент Земная технология. Россия поставила двигатели, Япония с Кореей – электронику, Америка – системы наведения. В качестве основного оружия использовались ракеты, изготавливаемые Китаем из доработанных лицензионок все той же России. И все это должны были как-то увязать между собой китайские специалисты, общепризнанные мастера стыковок несовместимого. Хотя поговаривали, что очень многое из предложенного ими и так уже негласно использовалось в китайской национальной пилотируемой программе.

  Работы в режиме сохранения строжайшей тайны велись на старом космодроме Цзюцюань, на севере Китая. Основная ответственность за соблюдение секретности была также возложена на Китайское правительство. Впрочем, эти ребята поступили достаточно просто. Они оцепили территорию космодрома в радиусе тридцати километров отборными войсками, запретив всяческие перемещения в охраняемой зоне вплоть до открытия огня на поражение. Каждый из допущенных к работам подписывал именное соглашение о неразглашении и добровольном ограничении всех прав вплоть до завершения проекта. Так что инженеров элементарно никуда не выпускали, заодно отобрав у них и все имеющиеся средства связи. И это своеобразное заключение в гетто служило еще одним дополнительным стимулом для быстрейшего окончания всех работ.

  К 28 июля, как было намечено изначально, не успели. В общих чертах работы были завершены только 6 августа, а доработки и тестирование продолжались вплоть до самого времени "Х", то есть пуска ракеты. Теперь, из-за небольших просчетов с балансом системы, ракета потратила несколько большее количество топлива для выхода на околоземную орбиту, да и конечные скорость и высота полета оказались значительно ниже предполагаемых параметров.

  Закончилось очередное тестирование систем. Кроме сбоя в системе ориентации корабля встроенный контроль определил еще несколько неполадок в блоках управления и жизнеобеспечения. И один из баков с жидким кислородом почему-то оказался пустым. Но ничего такого сверх ожидания и, тем более, имевшего возможность оказать значительное влияние на выполнение миссии. И если бы не режим секретности, средства массовой информации уже бы давно и вовсю распространяли сообщения, что «Взлет космического корабля прошел нормально, а вся бортовая аппаратура работает в штатном режиме».

  – Лунный Дракон, это Центр. До коррекции курса двадцать минут. Еще раз проверьте работоспособность систем управления двигателей ориентации.

  – Центр, выполняю.

  Не считая нескольких отключенных блоков, все шло более-менее сносно. Тайконавты прекрасно понимали, что из-за досадного сбоя потребуется несколько большее количество топлива для выхода на траекторию полета к Луне, но ракета, изначально предназначенная для полета на Марс, должна была иметь достаточный запас прочности, и пока волноваться не имело смысла.

  Вообще, есть такое выражение: «Никогда ничего не бойся. Пока не произошло – рано. А когда уже – поздно». Только вот чтобы в точности последовать этому совету, надо иметь не нервы, а стальные канаты.

  – Лунный Дракон, начинаем коррекцию курса.

  Пока управление велось исключительно с Земли, и особых предпосылок для перехода на ручной режим не было. Корабль приближался к перигею своей орбиты, набирая максимальную скорость. Включилась третья ступень. Невесомость пропала. Под действием тяги их выталкивало на расчетную траекторию.

  Внезапно появилось рыскание. Корабль сначала бросило влево, затем резко вниз. Ден быстро выключил двигатели третьей ступени.

  – Это Лунный Дракон. Повторный сбой в системе ориентации. Прошу подготовить данные для выхода на орбиту ожидания в ручном режиме.

  Ответа пришлось ждать дольше, чем предполагалось. Время тянулось томительно. Радио заработало, когда корабль практически завершил еще один виток вокруг Земли.

  – Это Центр. При выполнении маневра потребуется особая точность, у вас заканчивается резервный запас топлива.

  – Принято.

  Командир корабля с бортинженером занялись вводом данных в бортовой компьютер, который теперь должен был стать лишь подспорьем в управлении. Время. Ден выровнял направление ракеты и снова включил маршевые двигатели.

  На этот раз ускорение сделали достаточно плавным. Корабль в очередной раз клюнул носом, но, вовремя подхваченный системой ориентации, сумел вернуться на заданный курс. Ден мягко перемещал джойстики управления тягой, стараясь удерживать в перекрестии прицела одну из звезд космического неба.

  Все это продолжалось около минуты. Наконец бортинженер выключил двигатели. Вновь воцарились невесомость и ожидание.