Текст книги "Возвращение (СИ)"

Автор книги: Олег Евсюнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Евсюнин Олег

  Возвращение

  Глава 1

  21 июня 20**года

  Везде невообразимая белизна. Местами гладкая и ровная, словно только что заново залитый и отполированный каток, а в основном покрытая наехавшими друг на друга вздыбленными торосами, испещренная тут и там трещинами, и лишь слегка припорошенная мелким снегом. А еще ветер. Не сильный, но выматывающий душу своим тоскливым нудным постоянством. И синевато-белесое небо над головой. И висящее где-то над самым горизонтом солнце, лучи которого, отражаясь от всего этого бесконечного однообразия, режут глаза так, что стоит только забыть о темных очках как тут же, спустя всего несколько минут, вообще перестанешь видеть и воспринимать хоть что-то. Гнетуще и удручающе жутко. По крайней мере, для обычного человека, привыкшего к другим видам и несколько иной палитре красок в окружающем пейзаже.

  Холодная ледяная пустыня. Здесь не выжить. И все же... Где-то неподалеку раздается тихий хруст снега. Нет, это не обычное для этих мест потрескивание льда или шорох летящей по воле ветра поземки. Это именно хруст приминаемого снега. И вот через несколько мгновений из-за ближайшего тороса появляется размытый силуэт породившего этот противоестественный звук существа.

  Медведь. Белый. Отличный экземпляр. Метра за два с половиной и массой под тонну. Матерый, лет пятнадцать. Идет медленно, избегая открытого пространства и старательно придерживаясь вздыбленных нагромождений торосов. Изредка потягивает воздух. Что он забыл здесь? На самой вершине планеты Земля, на ее Северном полюсе?

  Прямо впереди довольно обширная ровная площадка. Даже трещин не видно. Осмотревшись вокруг, медведь неторопливо выходит на ее середину и останавливается. Теперь, поворачивая голову из стороны в сторону, он будто прикидывает продолжение своего маршрута. Куда? Прямо – Канада, там – Гренландия, или можно назад – обратно в Россию или даже в Америку. Странное это место – макушка Земли, стык сразу пяти государств. Гренландия ближе всего, зато Россия – родина.

  Но зверя что-то беспокоит. Нет, не голод, хотя последний раз перекусил он достаточно скудно, да и было это дня два назад. Что-то другое. И не страх. Он вообще давно и никого не боится в этом мире. Какое-то тоскливо-вяжущее ощущение, будто его настойчиво пытаются прогнать, и именно с того места, где он стоит. Медведь вновь оглядывается на ближайшие торосы. Нет, никого. Но желание уйти непреодолимо растет. И, будто скрепя сердцем потакая этому своему дурацкому чувству, зверь медленно отступает.

  Мягким шлепком возле глыбы льда падает темный предмет. Медведь не успел заметить, откуда тот появился. Прямоугольный тюк. Пахнет хорошо. Нерпой. Но выглядит странно. Подбитая белой шерстью лапа осторожно касается этого непонятно откуда взявшегося куска мяса. Очень похоже на желе и совсем лишено костей. Зверь еще раз осматривается на окружающие его торосы. Ведь это не его добыча. Но вокруг все также никого и ничего. Только ветер и снег. И лишь желудок, почувствовав приближение насыщения, начинает нетерпеливо урчать. Зверь опасливо откусывает небольшую порцию. Вкусно. Сладостно чавкая, хищник впивается зубами в неизвестно кем предоставленное угощение. Очень скоро от тюка на снегу остаются только несколько оборванных кусочков. Брюхо уже приятно потягивает от сытости. Медведь не торопясь доедает остатки и даже тщательно вылизывает лед.

  Внезапно исчезает ветер, становится так тихо, как никогда не было. Ни одного звука вокруг. Совсем. Кажется, при желании можно расслышать даже шорох каждой отдельной падающей снежинки. Да что падение! Полет. Привыкший чутко реагировать на все, что может таить потенциальную опасность, медведь замирает.

  Сзади что-то происходит. Какое-то странное сияние. Полупрозрачный столб желтовато-фиолетового света. Столб идет высоко с неба и заканчивается глубокой воронкой совсем рядом, именно на том самом месте, где только что стоял и откуда только что ушел грозный исполин севера. Пораженное животное сначала недоуменно рассматривает представшее перед ним явление, но потом все-таки решает приблизиться.

  Медведь неторопливо обходит столб. Там, за свечением, виднеется глубокий пустой провал с гладкими, будто отполированными стенками. Воды не видно. Зверь осторожно протягивает лапу и пытается потрогать воронку изнутри. Но конечность исчезает, будто ее отрезали, и уже под несуществующими когтями ощущается все тот же лед. От неожиданности медведь дергается назад и удивленно смотрит на свою лапу. Цела. Хочется повторить, но инстинкт самосохранения требует немедленно уходить с открытого пространства. Среди наступившей тишины зверь ясно слышит приближающийся стрекот. Это – люди. И это уже – настоящая опасность.

  В мгновение ока медведь быстрыми прыжками оказывается у ближайшего нагромождения льда и замирает. То же самое звериное чутье, давшее ему команду уходить, теперь подсказывает ему, что самое безопасное в данной ситуации – не выпускать угрозу из поля видимости.

  – Витек, заканчивай здесь и дуй к вертолету.

  – Какого?

  – Получен приказ, летим к полюсу посмотреть на эту веревку вблизи.

  – И кто это там такое сообразил?

  – Не поверишь. Если нигде не ошиблись, распоряжение из самого центра в Москве.

  Разгрузка вертолета, доставившего очередную порцию провианта, топлива и аппаратуры на дрейфующую станцию «Северный полюс», закончилась буквально минуту назад, и сейчас на льдине вокруг винтокрылой машины в беспорядочном хаосе валялись ящики, тюки, несколько бочек и прочий хлам, который еще надо рассортировать и разместить по своим местам. Кроме того, требовалось еще и перепроверить саму номенклатуру груза, чтобы убедиться, не забыли ли чего положить на Большой земле. А без этого практически никогда не обходится.

  Короче, несмотря на кажущуюся медлительность производимых работ, аврал и запарка на станции творились жуткие. Соответственно, никто поначалу не обратил внимания, как минут пять назад в районе Северного полюса появилось странное свечение, отдаленно напоминавшее обычное сияние, но за тем все это сконцентрировалось в одну линию, протянувшуюся от поверхности земли далеко в небо. Этакий прямой темноватый штрих, слабо выделяющийся на белесом фоне и похожий толи на веревку, толи на туго натянутый трос.

  Первым странное явление заметил пилот вертолета Рудик Аванесович. А уже потом, по его словам: « Ребята, че за хрень там образовалась?» – на феномен обратили внимание и другие.

  Работы по разгрузке прилетевшего борта были приостановлены. Руководитель экспедиции Борис Вольдемарович с минуту поразглядывал в бинокль веревку-трос, сделал несколько снимков, но потом резко прекратил уже начинавшую разгораться научную полемику:

  – С этой дрянью пусть оптики разбираются, а нам еще груз принять надо. Поехали, поехали. Нашли повод отлынивать! – чем вновь вернул рабочую атмосферу в умы уже возжелавших подискутировать научных работников.

  Все это было пять минут назад, а две минуты назад все тот же Борис Вольдемарович получил экстренную радиограмму о необходимости срочно вылететь на имеющемся вертолете в сторону Северного полюса с целью детального исследования появившегося там феномена. Судя по номеру радиограммы, приказ шел непосредственно из центра в Москве.

  – Да пошли вы все! Вам что это, такси что ли? – возмутился Рудик. – У меня топлива на ваши задумки не хватит.

  – Как это – не хватит? – удивился руководитель станции. – То есть до Большой земли хватит, а до Северного полюса не хватит? Здесь же туда-сюда в несколько раз ближе, чем до базы. Сгоняем по-быстрому...

  – Какой по-быстрому, чудо в перьях! На чем я потом обратно на базу полечу? На ваших анализах, где спирта больше, чем мочи? Да вы столько и нассать в бак мне не сможете.

  – Рудик, успокойся, это ж приказ из САМОГО центра.

  – А по мне хоть от господа Бога, у меня свое начальство. Сейчас перетру, и дело с концом, – гневно продолжил пилот. – Олег! Давай связь с базой!

  Оставив нетерпеливо перетаптывающихся Бориса Вольдемаровича и Виктора рядом с машиной, летчик скрылся в кабине. В принципе, если бы Рудик получил прямой и категоричный отказ, всем стало бы только лучше. Полярникам ведь тоже не улыбалось лететь куда-то, чтобы убедиться в том, что перед ними обычный мираж. А если и не мираж, то черт его знает, что, в конечном счете. К сожалению, сбыться мечтам суждено не было.

  – Что ж, ребята, летим, – в дверях вертолета появилось одновременно раздосадованное и вместе с тем удивленное лицо пилота. – База требует и обещает пригнать еще один вертолет для дозаправки.

  Все это более чем странно. Москва, любой чих с которой приходилось согласовывать чуть ли не по полгода, а то и по нескольку лет, в кои-то веки сработала оперативно и сразу по нескольким направлениям. Откуда-то нашлись и средства и возможность. Что само по себе представляло еще более невероятный факт, чем появление какого-то там миража в районе Северного полюса.

  – Только сразу договоримся: вы там быстренько все смотрите и сразу назад, – примирительно заметил Рудик Аванесович. – Что за непруха сегодня! Вылет по погрузке на два часа задержали, теперь еще здесь с вами здесь часа на два, опять же время на заправку... У меня сегодня сыну день рождения, обещал быть вовремя... Вот что такое «не везет».

  – Да не боись, пару фоток сделаем, и – назад. Может, еще успеешь к сынишке, сколько ему?

  – Четыре. Обидеться может. Скажет, папка обманул. Не верю я во второй вертолет. Когда он еще прилетит. Застряну я у вас. Пара свободных коек найдется?

  – Найдем. А на крайний случай сыну по полной форме телеграмму отобьем, можем даже видео по скайпу. У нас цивилизация, как на Большой земле.

  Взревев моторами и оставив после себя туман из поднятого работавшим на полной мощности винтом снега, вертолет направился к видневшейся вдалеке темной черте. Рудик выжимал из машины все. Высоко задрав хвост, вертолет несся над однообразным ландшафтом Арктики. По времени они уже должны были быть где-то на полпути, когда скорость внезапно снизилась, и пилот пригласил обоих научных сотрудников к себе в кабину.

  – Может, повернем? Не нравится мне все это.

  – Что еще такое?

  – Вон, гляньте, – Рудик махнул рукой в сторону приборной панели.

  – И что там?

  – Видите, датчики уровня топлива? Только что начали показывать полные баки.

  – Отказали?

  – Хрена с два. Машина потяжелела, будто ее действительно взяли и заправили.

  – Ты уверен?

  – Э-э! Дорогой мой, не первый год за рулем. Уж что-что, а это-то определить могу. Говорю вам – хрень какая-то творится, поворачивать надо.

  – Думаешь плюнуть на приказ из Центра?

  – Опасно...

  – Опасно настойчивые приказы Центра не выполнять.

  – Ох, смотрите, ребята, грохнемся где-нибудь по дороге.

  – Черт не выдаст, свинья не съест. Давай, гони. Сейчас не зима, авось как-нибудь выкрутимся. С другой стороны можешь считать, что Центр уже выполнил свое обещание по дозаправке.

  – Идиоты вы безбашенные, – Рудик резко увеличил скорость. – Ни черта не понимаете, чем это может грозить.

  – А ты сам?

  – А у меня сын, я вернуться к нему обязан.

  – Вот и давай, аккуратненько.

  Вертолет осторожно коснулся поверхности льдины. Пилот еще некоторое время гонял двигатель во взлетном режиме, проверяя прочность поверхности, и только потом убавил газ и дал возможность машине полностью осесть на площадку.

  – А теперь ребята, в темпе. Глушиться не буду, на все про все у вас минут десять – пятнадцать, – открывая дверь, напутствовал исследователей Рудик.

  – Все нормально, мы скоренько, – Борис Вольдемарович соскочил на лед. – Витек, захвати камеру, заснимешь здесь все. К аномалии близко не подходи, я как-нибудь сам управлюсь.

  До веревки было не более двадцати метров. Но это уже была не веревка. Огромный, метров двадцать пять в диаметре полупрозрачный столб желтовато-фиолетового цвета, уходивший, насколько хватало глаз, вертикально вверх. А там, где этот столб соприкасался со льдом, в поверхности площадки образовалась воронка с блестящими, гладко отполированными краями.

  Борис осторожно приблизился к стенке столба и заглянул внутрь. Нет, не воронка. Что-то наподобие шахты, круто уходящей вниз. Идеально круглой формы. Насколько можно рассмотреть, не касаясь стен аномалии. Казалось, что шахта продолжается не только в толще океана, но и уходит в самую глубь земли.

  Начальник экспедиции дал команду своему ассистенту продолжить съемку и бросил внутрь столба первый попавшийся под руку ледяной обломок. Льдина влетела в стенку и исчезла. Вторая и третья попытка дала те же результаты.

  – Что скажешь, Витек?

  – Они пролетают сквозь столб и падают на его другой стороне, будто этой штуки не существует.

  – Не понял?

  – Попробуйте еще раз.

  Борис Вольдемарович взял еще одну глыбу и, как следует размахнувшись, запустил ее в столб. Коснувшись стенки, она, как и предыдущие исчезла, но исследователь успел заметить, как в тот же самый момент она вылетела с другой стороны и полетела дальше. Будто столба для нее действительно не существовало.

  – Вот черт. Ты это снял?

  – Угу.

  – Сгоняй в вертолет, принеси что-нибудь наподобие багра.

  Эксперимент с багром поразил еще более. Наконечник и половина древка пропали, как ни в чем не бывало появившись с другой стороны столба. При этом вес орудия и даже его баланс ничуть не изменились. Борис Вольдемарович вообще не почувствовал ничего и, если бы собственными глазами не видел эту двадцатипятиметровую брешь в древке, ни за что бы не поверил, что багор у него руках буквально раздвоился. Поведя в сторону, ученый вытащил инструмент из боковой поверхности столба. Расстояние между половинками багра плавно сократилось, извлеченный шест вновь оказался целым и во вполне рабочем состоянии.

  – Ну что, Витек, мысли какие-нибудь есть? – произнес Борис Вольдемарович, аккуратно ощупывая древко.

  – Только об инопланетянах.

  – Вот и у меня тоже. Ведь говорил же им по рации, что здесь для исследования нужны физики.

  – Эй, ну-ка! – Рудик с ружьем в руках стоял возле одного из торосов невдалеке от машины. – Посмотрите-ка сюда.

  На льду, запорошенные налетевшим снегом, явственно виднелись отпечатки лапы медведя. Огромные.

  – Валить отсюда надо, вот что я вам скажу, – понизив голос и озираясь по сторонам, сказал пилот. – Надеюсь, вы уже наигрались со своей аномалией?

  – Думаешь, он еще здесь?

  – Здесь не здесь, а зверюга немалая и, если уж забрела сюда, то еще и голодная. Не знаю, как там ваш столб, а соседство с этой тварью меня вовсе не радует.

  – М-да... – находка пилота Бориса Вольдемаровича явно тоже не обрадовала. – Хотя, мы здесь вроде уже все осмотрели. Можем лететь. Как с топливом?

  – Не поверите. Заглянули в баки – а они действительно полные! Чертовщина какая-то.

  – Чертовщина, не чертовщина... В путь. Передадим в Центр данные, а там пусть они сами дальше решают...

  Вертолет плавно поднялся с площадки и, развернувшись вокруг своей оси, взял курс на станцию.

  Прятавшийся за торосами медведь внимательно проводил взглядом улетавших людей и не спеша потрусил следом. Он решил вернуться на Родину.

  22 июня 20**года

  На съемке с камер видеонаблюдения этот автомобиль более всего выделялся из общего потока. Впервые его засекли на Кутузовском проспекте. Двигаясь со скоростью, превышавшей основной поток как минимум вдвое, постоянно создавая при этом всевозможные аварийные ситуации, черный седан хаотично менял полосы движения, постоянно то подрезая, то упираясь в едущих рядом. Несколько раз он буквально протискивался между идущими рядом автомобилями и раз пять-шесть беззастенчиво выскакивал на полосу встречного движения. Буквально в течение пяти минут им было совершено столько нарушений, что следящей аппаратуре хватило бы на целый день работы в обычном режиме.

  А вместе с тем тачка относилась, что называется, к разряду «раритетных». Было трудно сразу точно определить марку, но что-то вроде «Линкольна» или «Кадиллака» семидесятых годов прошлого века. Этакий большой и даже огромный даже по меркам ко всему привыкшей Москвы черный рубленый кузов с обилием хрома, изобилующий прямыми линиями и незакругленными скосами. При этом водитель, сидевший за рулем автомобиля, был либо вконец законченным идиотом, либо просто сумасшедшим. Потому что так эксплуатировать образец, достойный музея и предназначенный для спокойного фланирования по улицам, мог только безумец.

  Блестящий седан, не постеснявшись несколько раз вылететь на тротуар, проскочил мост через Москву-реку, устремился по Новому Арбату в сторону улицы Знаменка, в районе Боровицкой площади вновь в наглую вышел на встречку и под красный свет светофора вылетел на Кремлевскую набережную. Приборы автоматической фиксации нарушений к тому времени сделали рекордную сотую запись в его послужном списке. Все шло к тому, что шумная поездка по городу на антикварном авто закончится для водителя где-то в тихом изоляторе и ожидании суда.

  Но при всех выделываемых пируэтах, в поведении странного «Линкольна-Кадиллака» можно было отметить и еще одну странность. Конечно, при общей картине дикой езды она не так резко бросалась в глаза, но четко фиксировалась не имеющими эмоций камерами. Такие параметры, как разгон и торможение. Этот древний автомобиль должен был обладать просто невероятно мощным движком и такими же могучими тормозами. Ускорение за доли секунды, а время на сброс скорости вообще не поддавалось вычислению, так как выходило за погрешность измерения приборов. При этом кто бы ни сидел внутри затонированного кузова, должен был испытывать невероятно дикие перегрузки, но и даже не это главное. Подобные ускорения просто невозможно создать из-за ограничений по сцеплению колес с дорогой. Короче, значительная часть инженеров-конструкторов многое бы отдали ради того, чтобы повнимательнее ознакомиться с этой тачкой и ее бешеным водителем.

  Ну а из мелочей можно отметить, что автомобиль обладал какой-то супербыстрой самонастраиваемой подвеской, которая с легкостью отрабатывала все неровности покрытия, не позволяя при этом корпусу крениться и рыскать в поворотах. Но это уже детали.

  Тем временем, не сбавляя скорости, черный седан проскочил Васильевский спуск, оставил в стороне храм Василия Блаженного, устремился прямо к открытым Спасским воротам. Создавалось впечатление, что его здесь уже ждали, хотя тот, кто ехал в автомобиле, не был такой уж и значимой персоной. Охрана пропустила седан внутрь, не остановив, но при этом не откозыряла, вытянувшись во фрунт, как это бывает с высокими и очень важными гостями.

  Теперь машина была уже внутри Кремля и уже через минуту остановилась во внутреннем дворике резиденции Президента прямо перед дверями, ведущими в главный парадный холл. Четыре двери автомобиля одновременно открылись и из них выскочили четыре абсолютно одинаковых человека в строгих черных костюмах, лакированных туфлях и зеркальных очках. Они были так похожи друг на друга, что можно было бы принять их за близнецов. Не теряя времени, люди прошли внутрь дворца. Поднявшись по лестнице на второй этаж и, так и не остановленные никем, черные вошли в Екатерининский зал.

  Интересно отметить так же реакцию охраны на действия этих четырех – ее просто не было. Никакой. Абсолютно. Один из стражей даже откровенно зевнул при проходе незнакомцев.

  Не обращая ни на кого внимания, люди из «Линкольна-Кадиллака» подошли к Президенту, передний из четверки небрежно сунул в руку главы государства сложенный вдвое лист бумаги, после чего черные развернулись и покинули помещение.

  Их никто не останавливал, никто не о чем не спрашивал, ими вообще никто не интересовался. Они вернулись к своему автомобилю, выехали с территории Кремля. Машина все на той же бешеной скорости повторила весь свой предыдущий путь, только в обратном направлении. Последняя камера, которой удалось засечь ее, находилась в районе станции метро Парк Победы.

  Президент с удивлением развернул лист, оставленный удивительными посетителями. Обычный лист бумаги для принтера формата А4, без подписи, без каких-либо указаний на отправителя и даже без конверта. С распечатанным текстом: «Предлагаем в срок до 31 июля 20** года полностью вывести весь Ваш персонал с полярных станций в Антарктике».

  В тот же день подобный «Линкольн-Кадиллак» видели в Лондоне, Вашингтоне, Берлине, Осло, а также в ряде других стран, имеющих свои постоянные или сезонные антарктические станции.

  Глава 2

  10 июня 20**года

  – Что там?

  – Ничего, даже следов крови нет. В машине их не было.

  – Значит, решили поиграть с нами в прятки.

  На узкой горной дороге бампер в бампер стояли два УАЗа. Рядом, вооруженные автоматами, в защитной форме, в разгрузках, под завязку набитыми боекомплектом, восемь человек, и все с нетерпением вглядываются вниз, туда, где валялась слетевшая вниз разбитая вдребезги машина.

  Дорога здесь делает крутой изгиб, так называемый «закрытый поворот» и если не знать, что ждет тебя дальше, а продолжать двигаться, не снижая скорости, то так и выскочишь с двадцатиметрового обрыва прямо на камни. А практическое отсутствие асфальта и мелкая крошка щебня, устилающая все вокруг, будет только в помощь. Страшное место.

  Согласно следам на дороге, все так и было. Машина вошла в поворот, оказавшийся круче, чем мог предположить водитель, ее понесло. Запоздалые тормоза уже ничем не смогли помочь. И вот искореженная груда металла уже валяется внизу, заодно погребя под собою тех, кто сидел внутри.

  Потребовался почти целый час, чтобы один из боевиков, в прошлом альпинист-разрядник, смог добраться до лежащих обломков, осмотреть все вокруг и вернуться назад. Хотя в принципе, ничего нового он не открыл. Трупов там не было, следов крови, да и следов отхода – тоже.

  – Как дети малые, – улыбнулся один, не самый старший, но по манерам держаться – главный из группы. – Здесь через километр тропа начинается. Ахмед, со своими ребятами проверишь ее. А мы сразу на пост.

  – Тропа непроходима, там еще в прошлом году обвал был, – отозвался тот самый долговязый, что лазил к разбитой машине, и кого звали Ахметом.

  – Они этого могут не знать. Кроме того, ты бы там тоже не прошел?

  – Пройти можно везде, только специальное снаряжение нужно. Кроме того, ну спустятся они в ущелье – там их Шахтияд со своими людьми встретит.

  – Так вот считай, что специальное снаряжение у них есть. А Шахтияд – это так, на всякий случай. Ладно, по коням.

  Заурчали заводимые моторы, боевики быстро скрылись за чередой поворотов горного серпантина.

  Игорь медленно расслабил руку, зажимавшую рот человеку, на котором он лежал. Теперь можно было немного расслабиться. Осторожно, стараясь не повредить куст, закрывавший вход в их убежище, он вылез наружу. Осмотрелся. На дороге никого не было. Чисто. Даже звуки удалявшихся машин уже смолкли.

  – Тс-с, – прошипел он остававшемуся внутри схрона. – Медленно выходи. Да аккуратнее, черт, куст не поломай.

  На свет появился еще один. В отличие от достаточно молодого, подтянутого и одетого «по сезону» в военизированный костюм хаки Игоря, этот был рыхлым, пузатеньким человеком небольшого роста в помятом, а местами просто продранном, некогда дорогом костюме от кутюр. Из его пробитой губы на подбородок медленно сочилась кровь. Рот ему закрывали явно сильнее, чем было нужно.

  Игорь рассеянно осмотрел свою левую ладонь, которая также оказалась запачканной, и, ни мало не смутившись, вытер ее о штанину. Затем достал из кармана гигиеническую салфетку и протянул ее своему визави:

  – Вытритесь Натан Иванович, и уж звиняйте за нанесенный ущерб, – произнес он несколько громче и с плохо скрываемым сарказмом. – Ситуация была критическая.

  – Я понимаю, – пухлый тщательно вытер подбородок и начал осторожно промакивать рану на губе. – О чем они говорили?

  – Так, ни о чем... Проверили нашу машину, не нашли ничего и решили обследовать тропу и дорогу дальше. Короче, поняли они, что мы их нае... обманули, ну и отправились дальше преследовать.

  – Они вернутся?

  – Как пить дать. Но через несколько часов. Но нам с вами больше и не надо. Сейчас они проверят тропу, убедятся, что там никого нет, и уберутся оттуда. Вот после этого мы туда и пойдем.

  – Вы знаете местный язык?

  – Я знаю профессионалов. Они, конечно, раскусят нас, но на все про все потребуется время, а оно в данном случае работает на нас, – Игорь с усмешкой посмотрел на своего спутника. – Не бойтесь, прорвемся. Пока что все идет как надо. Кстати, вы летать умеете?

  – Это, в каком смысле?

  – В прямом. Как горный орел. Там, в одном месте тропа обрушена, так только орел пролететь и сможет.

  – А как же мы?

  – Прикинемся орлами. Вот, держите, – из еще одного кармана своего камуфляжного костюма парень достал бутерброд солидного вида. – Ешьте.

  – Не хочется, – Натан Иванович покрутил бутерброд в руках. – В такой обстановке...

  – Ешьте, ешьте. Вам силы нужны, а я пока прикину кое-что.

  Для оперативника Трилицева данная операция была в новинку. Он вообще с трудом понимал выбор генштаба, остановившимся именно на нем. Конечно, за плечами уже был довольно значительный послужной список выполненных миссий, как в одиночку, так и в составе группы, но все же... Вытаскивать заложника прямо из гнезда боевиков...

  Зная их местоположение можно было бы послать достаточно мощную группу. Хотя войсковые операции чаще всего дают много трупов и минимум результата. А здесь, как ему сказали, «все надо сделать по возможности тихо, и объект обязательно должен выжить».

  Считается, что с бандформированиями в этих местах покончено раз и навсегда. Может быть, так оно и есть, по крайней мере, в умах средних обывателей. Ведь уже давно никто не слышал ни об оглушительных рейдах по окрестным районам, ни о громких терактах. Все это выжжено каленым железом. И даже если кто-то из обозревателей и пытается сообщить о возможности существования рецидивов, то делает это в самой корректной форме, вставляя везде в заметку «возможно» и «по непроверенным данным». И уж, конечно же, все эти боевики сидят в «труднодоступных горных районах» и «на специально оборудованных базах» и носу в долину не кажут.

  Вероятно, все это и действительно так. Если считать какой-нибудь горный аул с ведущей туда единственной, проходимой только для вездехода, дорогой «труднодоступным местом». И если опустить тот факт, что все население подобного аула под завязку вооружено по самому последнему слову и занимается, в основном, рэкетом, крышеванием и наркотрафиком, а так же не брезгует работорговлей ну и, разумеется, захватом заложников с целью получения выкупа.

  Конечно, случаются и перегибы. Допустим, боевики захватывают «не совсем того человека». Слишком важного. Тогда в разговор вмешиваются «большие дяди», заложника с помпой вызволяют, а заодно захватывают пару-тройку бандитов. После чего преступников принародно судят, сажают, и через некоторое время отпускают либо за сверхпримерное поведение, либо по обжалованию адвокатов, нашедших очередную нестыковку в насквозь прогнившем дырявом уголовном деле.

  Но для того, чтобы дело пошло по такому сценарию, дядя должен быть действительно исключительно важным. Если же дядя не совсем важный, тогда просто платите выкуп. Или есть еще одна альтернатива. Это когда вызволяемый заложник только самую малость не дотягивает до первого роскошного варианта. Это как нынешний вариант с Натаном. Тогда к вам пошлют кого-то вроде Игоря.

  Трилицев имел прекрасную горную подготовку. А еще парень обладал уникальной способностью просчитывать окружавшую обстановку, выбирая подчас единственный правильный ход в запутанной череде ситуаций. И руководство это прекрасно знало, надеясь, что там, где он – операция пройдет как никогда тихо и без сбоев. В принципе, может быть именно из-за этих качеств его и выбрали.

  Надо отметить, и на этот раз все шло как надо. Пока. Проникнуть в аул, усыпив несколько собак, не составило особого труда. Привыкнув к тому, что в это место, окруженное горами, с единственной, постоянно находящейся под надзором, дорогой, мало кто заглядывает, местные не очень-то рьяно заботились об охране. Под утро практически все село спало. Да и сарай с заложником располагался удобно – на отшибе. Местные даже часового рядом не поставили, рассчитывая на обычные наручники, застегнутые вокруг массивного столба. Так что выкрасть Натана Ивановича смог бы даже младенец. Угнать машину, ключи от которой услужливо торчали в замке зажигания – тоже. Но вот покинуть эти горы... Здесь все было гораздо сложнее.

  Надеяться на помощь местной полиции, хотя среди них и были вполне порядочные люди, не приходилось. И не зря Игорь провел целый день на том самом повороте, расширяя небольшое углубление за валуном. Твердый грунт подавался плохо, кроме того, приходилось постоянно быть начеку, а вынутую землю развеивать с обрыва, но оно того стоило. Именно этот лаз, в котором с великим трудом поместились двое взрослых мужчин, и дал им то самое преимущество во времени, пропустив боевиков вперед. Ведь, когда за тобой погоня – лучше всего быть позади нее.

  Впрочем, столкнув машину с обрыва, Трилицев и не надеялся на то, что боевики поверят в их гибель. Он просто задерживал их, давая понять, что теперь они догоняют пеших, спешащих к ближайшему посту ДПС, расположенному километрах в пятнадцати, при выезде на трассу. Преследователи получали пищу для размышлений, и то, как теперь развернутся события, становилось наиболее важным.

  Поднявшись вверх, Игорь плавно заскользил вдоль дороги и довольно быстро приблизился к одному из УАЗов, стоявшему рядом с началом обходной тропы. В кузове сидели два боевика и явно скучали. Оставив их в стороне, оперативник поплыл далее. Еще три человека, закинув автоматы за спину, возвращались по горному склону. Как и было намечено, на тропе они ничего и никого не нашли.

  Трилицев полетел к посту ДПС, обнаружив второй УАЗ уже на подъезде. Машина спокойно остановилась, тот, что выглядел главным, вышел и радушно обнялся с постовыми. Завязался оживленный разговор. К сожалению, с такого расстояния, на котором сейчас находился Игорь, уловить конкретное содержание беседы было невозможно, но смысл переговоров боевиков с полицейскими оставался однозначным. Преследователи просили полисменов усилить наблюдение за дорогой.

  Потом УАЗ догонявших проследовал далее. Игорь вернулся к себе.

  – Та-ак. Дорога для нас закрыта. Теперь однозначно только по тропе.

  – Что, что с вами такое? – Натан Иванович со страхом смотрел прямо ему в лицо.