Текст книги "Имя для планеты (СИ)"

Автор книги: Олег Сухачевский

На следующий день я снова был у кузнеца. Белор оказался башковитым малым, он быстро вник, как пользоваться компьютером. Вместе мы запустили кибердоктора, дерево– и металлообрабатывающий станки, благо, они оказались универсальными и автоматическими, требовали лишь ввода программы, а программ таких в их памяти была не одна тысяча – практически все предметы, известные человечеству. Требовался лишь материал, но дерево поселенцы уже имели, а большинство руд смогли найти. Энергию бесперебойно давал ветряк, это оказалась весьма производительная модель, а ночью, когда никто не работал, заполнялись аккумуляторы.

Каждый вечер на полпути от дома Белора меня встречала дочь Тиаласа. Она просто шла рядом со мной, но не произносила ни слова. Я знал, что её зовут Анринэль, но не она сказала мне это, просто я услышал, как её звала мать. Мы шли рука об руку, я рассказывал, как прошёл мой день, что успел сделать, а что задумал на завтра, а девушка лишь кивала в ответ.

Встречные люди приветливо здоровались, вскоре я знал в лицо почти всех обитателей посёлка, а многих и по имени. Они испытывали уважение ко мне, я понимал это. Ведь электричество, новые вещи и инструменты, которые с недавних пор появились в Эгладоре, в первую очередь были связаны со мной. Мы не лепили их, как Бог на душу положит, у нас имелся список наиболее необходимых поселенцам предметов, который был утверждён на совете посёлка. День был занят до упора, но всё же я не переставал думать о своей главной цели – спасении Галки. В том дополнительном блоке памяти я нашёл несколько снимков поверхности планеты. Не карта, конечно, просто фото с орбиты, но на них было отчётливо видны края, по которым мы уже проходили и, главное, места, по которым нам предстояло пройти. Бумаги было немного, я всё же я распечатал снимки. На этих фото имелось кое-что интересное, надо показать их Патрику.

В тот вечер, сразу после ужина, я позвал Пата и, разложив распечатанные орбитальные фото, стал объяснять свои идеи.

– Смотри, – говорил я. – Это горы глогов. Вот равнина, где мы видели вертолёт, а здесь, по идее, – посёлок Эгладор. А вот, видишь, – река, посёлок на ней стоит!

– Ну, река, – кивнул О'Доннел. – Голубая извилистая полоска – река, конечно. И что дальше?

– Если идти не напрямую, как мы шли раньше, а построить плот, то можно здорово ускорить и облегчить путь, – объяснил я.

 
Патрик почесал нос в раздумье.
 

– А куда течёт эта река? Не заведёт ли она нас, Бог знает куда? – спросил он.

– Не заведёт, в том-то и дело! Вот гляди, это река, на которой стоит Эгладор. А вот, – тут я достал другой снимок и приставил его к первому, – эта река впадает в другую реку – гораздо более широкую, видишь?

– Ага, – согласился Пат. – Вижу…

– И вот, третий снимок, – я снова присоединил его к первым двум. – Видишь, она течёт по равнине, а здесь – от реки день пути, не больше – находится, по моим прикидкам, астрогационный бакен.

– План интересный, – кивнул Патрик. – Но плот? Сможем сделать?

– Сможем, – заверил я. – Пилы и топоры нам даст Белор, рубить деревья мы будем на берегу, а потом сплавим их по реке сюда, в Эгладор. Тут и соберём.

– Да, это реально, – согласился мой друг. – Когда начнём?

– Скоро, – я встал и потянулся. – Надо закончить, что я обещал поселенцам, а там и до наших дел дойдёт. Эх, смерть как хочется, свалить отсюда! Не могу я здесь!

Едва я произнёс эти слова, как послышался звон разбитой посуды. Я обернулся, позади стояла Анринэль, у ног её лежал расколотый кувшин. Я не заметил, как девушка вошла и, должно быть, она слышала мои последние слова.

– Анринэль… – начал я, но девушка круто обернувшись, бросилась из комнаты.

'Ты очень нравишься немой дочери Тиаласа, – прозвучало у меня в голове. – Я думаю, ты должен всё объяснить ей'.

– Что??? Анринэль немая? – не поверил я.

– Да, это так. Она всё слышит, но говорить не может. В детстве её напугал какой-то зверь, и с той поры она потеряла дар речи, – объяснил Пат.

Мне следовало догадаться о чём-то подобном, много ли девушек сумеет так упорно молчать, но я был так увлечён своими делами…

– И ты ей очень нравишься, – напомнил Патрик.

– Мне она тоже нравится, – признался я. – Но я не могу здесь остаться, ты же знаешь.

– Поговори с ней, не обижай девочку. Она умница, всё поймёт.

 
Совет был дельный. Я кивнул и вышел из комнаты.
Выйдя из дома Тиаласа, я остановился на пороге. Солнце уже село и не будь прожектора на вышке ветряка, тьма стояла бы непроглядная. Я подумал некоторое время, куда могла подеваться девушка, и направился в сад. В саду темнота была гуще, но вдруг я услышал плач и, спотыкаясь, пошёл на звук. Анринэль стояла, прислонившись лицом к дереву, плечи её вздрагивали от сдержанных рыданий. Я подошёл к ней и осторожно обнял за плечи. Девушка рывком повернулась ко мне и спрятала лицо на груди.
 

– Анринэль, милая… – начал я. – Ты мне очень нравишься, но понимаешь, тут такое дело…

 
Девушка замерла, она слушала.
 

– Я женат. У нас было свадебное путешествие, наш корабль сбили над этой планетой. Мою жену украли, а меня бросили, в надежде, что я погибну здесь. Но я пока жив и хочу найти её. Не могу я её бросить даже ради тебя, ты понимаешь?

 
Анринэль не шевелилась, стоя в моих объятьях.
 

– Ты помнишь тех людей, что прилетали на вертолёте?

 
Анринэль подняла голову и кивнула, слёзы блеснули в её глазах.
 

– Это они украли Галку, – продолжал я, – и, надеюсь, сейчас они покинули планету. Мы с Патриком хотим построить плот, и спуститься вниз по реке до астрогационного бакена. Путь этот я нашёл сегодня, глядя на орбитальные снимки. Я хочу перепрограммировать бакен на подачу сигнала бедствия, чтобы прилетевший корабль забрал нас.

Девушка молчала. Блеск её огромных глаз волновал меня, а девичье тело, дрожащее в объятьях, будило мужские желания.

– Я ухожу не потому, что ты мне неприятна. Наоборот, ты мне очень нравишься. Но посуди сама, девочка, как я могу бросить её? Жить спокойно здесь, наслаждаясь счастьем с тобой, зная, что она мучается одна где-то там, я не могу. Это не по мне, я должен вернуться! Ты понимаешь? – снова спросил я.

Анринэль задумалась на время, затем медленно кивнула и мягко оттолкнула меня. Я догадался, что она поняла и отпускает.

– Спасибо… – я поднёс её руку к губам и поцеловал. – Ты умница. Я был уверен, ты поймешь.

 
И не в силах продолжать этот тягостный разговор, я выбежал из сада.
 
 
* * *
 
 
Ни я, ни Пат не владели ремеслом дровосека. Мы вообще понятия не имели, каким способом валить деревья, чтобы они не пришибли нас, как ставить топор, какие стволы выбирать… Но на помощь пришли умелые жители Эгладора. Едва в посёлке узнали, что мы хотим построить плот, как сразу явились добровольцы – помощь эту одобрил совет посёлка. Нам пришлось разделиться – я занялся подготовкой инструментов, гвоздей и скоб для крепления, а Пат руководил рубкой леса.
Мы не знали, какой нрав у реки, поэтому решили сделать прочный плот, который выдержит любые передряги. Два слоя брёвен, заострённый нос, крепкие шесты и надёжное весло на корме для управления. Прямо в центре – шалаш, чтобы спрятаться от непогоды, маленький навес был предусмотрен и для очага. Так как мы хотели идти по течению, никакой парус нам не требовался.
Вы скажете, что это авантюра? Да, наверно, я с вами соглашусь, но идти по лесам и равнинам практически без карты и без проводника было ещё большей авантюрой. Неизвестно, какие сюрпризы таит ещё фауна планеты. Пузырник мог оказаться невинным зверьком, по сравнению с другими…
Каждый день я возвращался с работы, а рядом шла Анринэль. Всё было как обычно, но я понимал, что, не умея говорить, девушка стремится показать, что её чувства не изменились и она примет меня, если я передумаю. Я понимал это, но не мог обманывать, моё решение покинуть Эгладор только крепло.
Постройка плота продолжалась. Срубленные деревья стаскивались на берег, а потом, когда их набралось достаточное количество, их свалили в реку и там связали в пакеты. Эти бревенчатые пакеты, туго увязанные сильными мужчинами Эгладора, без потерь были спущены вниз по реке. С утра до вечера в месте, которое поселенцы сразу же прозвали Верфью, визжали пилы и стучали топоры. Мы не слишком торопились, было начало лета, до зимы оставался достаточный срок, и всё же уже через две недели наш плот стоял на воде, крепко привязанный к глубоко вбитому колу.
Мы решили отплывать рано утром, и накануне вечером всё семейство Тиаласа собралось, чтобы проводить нас. Когда все разместились за столом, хозяин поднялся и, оглядев нас с высоты своего недюжинного роста, провозгласил:
 

– Друзья! Мы рады, что вы были нашими гостями. Провожая вас, я хочу сказать, что мы безумно благодарны, вам за помощь. Ты, Патрик очень серьёзно подсобил нашему сельскому хозяйству, теперь посевы наши, по крайней мере, в этом году, не будут потравлены. Охотники приходят с куда большей добычей, благодаря тому, что ты указал им лучшие места и подсказал, как приманивать зверей. А Серж… Мы очень благодарны тебе за электричество. Ты просто представить не можешь, как… Со следующей недели мы начинаем профилактику болезней, нам поможет кибердоктор, а инструменты, станки, новые знания… Всего этого и рассказать нельзя. Поистине, в счастливый день вы пришли в Эгладор!

От полноты чувств глаза Тиаласа увлажнились, он украдкой вытер их и продолжил:

– И я хочу сказать, что если ваша экспедиция не увенчается успехом, и вы не сможете подать сигнал бедствия, знайте, что в Эгладоре вы желанные гости. Мы будем вам рады, и навсегда сохранится наша благодарность!

После ужина, когда Тиалас вышел на крыльцо подышать свежим воздухом, Патрик спросил его:

– Если мы всё же доберёмся до обитаемых миров, как нам поступить? Рассказать о вашем поселении или держать его в тайне? Нам нравится Эгладор, и если ты считаешь, что его существование надо скрыть, мы будем молчать. Но может быть, всё-таки, сообщить, что вам нужна помощь?

 
Некоторое время Тиалас молчал, обдумывая слова О'Доннела, потом ответил:
 

– Знаешь, Патрик, задай ты этот вопрос полгода назад, я бы ухватился за твоё предложение. Было тяжело, хотя с первыми годами и не сравнить. Но сейчас, когда благодаря вам, у нас появилась надежда на лучшее, я, наверно, откажусь. Я понимаю, что мы совершили ошибку тогда, четверть века назад, но сейчас у нас появился второй шанс. Может быть, мы сможем использовать его лучше и поэтому прошу вас: пожалуйста, скройте местонахождение Эгладора.

Я кивнул. Не мне было судить, прав ли Тиалас и может ли решать судьбу своих детей и поселян единолично. Ведь цивилизация, помимо благ имеет множество дурного. Столкнувшись с представителями развитых миров, эгладорцы неминуемо потеряют, что имеют, но смогут ли обрести другое – большой вопрос. А так у них здесь своя жизнь, чистая, патриархальная, естественная. Где-то им можно даже позавидовать…

На следующий день, едва забрезжила заря, Патрик и я уже были на берегу. Груз лежал на траве, перенесённый туда загодя. Мы подтянули плот поближе и начали переносить туда всё, что брали с собой – инструменты, оружие и запас пищи. Вроде бы, немного, но места это заняло изрядно. Мы работали, не отвлекаясь, а когда, наконец, весь груз оказался на плоту и я поднял голову, то увидел вдруг, что нас вышла провожать добрая часть жителей Эгладора. Было приятно, что в короткий срок у нас появилось множество друзей. Я отвечал на приветствия, жал руки в ответ, улыбался, но всё время искал глазами Анринэль. Искал и не находил… Вчера вечером, на прощальном ужине её не было, Эйлотен сказала, что ей нездоровится, и я надеялся, что попрощаться девушка всё же придёт.

Все напутствия были получены, слова сказаны и приветствия отзвучали. Мы перебрались на плот, кто-то потянул за конец, узел развязался, мы с Патом взяли шесты и оттолкнули плот от берега изо всех сил. Волна плеснула на низкий настил, берег стал отдаляться.

Я в последний раз поискал глазами Анринэль и вдруг заметил её. Она стояла на берегу, выше толпы, верно, поэтому я не увидел её сразу. Наверно, девушка позвала бы меня, если бы смогла, но дара речи она не имела, а просить кого-то она не захотела. Может, скромность, а может гордость… Стоя высоко на берегу она шептала что-то.

– Анринэль! – крикнул я и замахал руками, прощаясь.

Губы девушки по-прежнему шевелились, я присмотрелся внимательно и вдруг понял. Девушка пыталась сказать мне вечные три слова…

 
Такой я и запомнил её…
 
 
* * *
 
 
Первый день путешествия обошёлся без неприятностей. Плот медленно скользил по реке, мы сидели на брёвнах и изредка переговаривались. Съестных припасов было достаточно, поэтому мы не утруждали себя ни охотой, ни рыбалкой. Предыдущие недели прошли напряжённо, и мы радовались выпавшему безделью.
Так прошли два дня. Река текла по широкой равнине, с левого берега расстилалась бескрайняя степь, а справа, как стена возвышались высокие деревья. Ласковое солнце блистало с ясного неба, летний зной пока не тревожил нас. Обстановка была прямо-таки буколическая… Мы лежали на бревенчатом настиле и нехотя переговаривались.
 

– Вот доберемся мы до бакена, подадим сигнал, прилетят спасатели и отвезут нас к цивилизации, – говорил я. – Чем думаешь тогда заняться?

– Отдохну, наверно, – пожал плечами Патрик. – Отъемся и развлекусь как-нибудь.

– Ну, это понятно… А потом?

– Должок хочу получить с кое-кого, – нахмурился он.

– Это я тоже понимаю, у меня тоже есть подобный должок, – согласился я. – Я про потом, про время, когда такие дела закончатся.

– Да наверно, за старое примусь, – вздохнул О'Доннел. – Контрабанда экзотических животных занятие хоть и опасное, но довольно доходное. Да и не умею я ничего путного…

– Да нет, я про другое, – отмахнулся я. – Ну вот прибудем мы на обитаемые миры и что, вот так и расстанемся? Может, какое-нибудь совместное дело затеем?

– Погоди… – вдруг настороженно пробормотал Пат, поднимаясь.

В окружающей обстановке что-то неуловимо изменилось, я тоже это почувствовал. Я сел и тут обратил внимание, что справа деревья стали перемещаться быстрее – похоже, наше движение ускорилось.

– Пат… Течение стало быстрее, – заметил я.

– Вижу, – ответил он. – Меня звук тревожит, слышишь?

Я прислушался, в самом деле, какой-то странный шум доносился издалека… Встав рядом с другом я увидел, что и слева степь исчезла, а вместо неё появились высокие скалы. Сжатая высокими берегами, река ускоряла бег, а шум, доносящийся до нас, был шумом бурлящей воды.

– Держись, Серж! – крикнул Пат, бросаясь к рулевому веслу.

Тугое течение подхватило наш плот и неудержимо повлекло прямо к скалистому берегу. Патрик упирался ногами в бревенчатую палубу, пытаясь отвести плот на середину потока, но мощь реки легко преодолевала его усилия. Ещё секунда и она швырнёт деревянное сооружение на каменную стену, раскрошив его в щепки.

Я схватил шест и приготовился, к удару. В тот миг, когда плот, казалось бы, неминуемо расшибётся о скалу, я упёрся шестом в прибрежный камень и изо всех сил постарался изменить направление удара. Я понимал, что не смогу остановить плот, слишком велико течение, но пытался отклонить неминуемый удар хоть на градус.

Мне это удалось! Плот немного отклонился, но шест, будто былинка изогнулся в моих руках, громко треснул и сломался. Я покатился по настилу и лишь чудом не рухнул в воду. В этот миг плот ударился о скалу, его накрыла прибрежная волна. Стоя на четвереньках в воде, я поднял голову и увидел лишь лысые, неприступные камни. Плот скользнул вдоль края скалы, водоворот закружил его и потащил на середину.

 
Опасность, кажется, миновала…
 

– Уфф… – выдохнул я.

– Ты как? – спросил меня Пат, удерживая кормовое весло. – Ушибся?

– Не, ничего, – ответил я, потирая бок, – терпимо.

– Надеюсь, на этой реке больше не будет подобных сюрпризов? – поинтересовался он.

– Откуда мне знать? – усмехнулся я. – Лоции для этих краёв не написаны, а со спутника ни черта не видно.

 
О'Доннел засмеялся.
В тот же вечер мы прошли место слияния реки, на которой стоял Эгладор с другой, куда большей рекой, пока не имевшей названия. Произошло это спокойно, наш плот просто вынесло на простор. Не посмотрев на геосканер, я сверился со спутниковым снимком, и убедился, что очередной этап странствия позади. Течение мягко и неудержимо тащило нас к цели…
На третий день я проснулся раньше Патрика, привычно бросил взгляд на геосканер и похолодел. Вместо зеленоватого вектора я увидел, что по дисплею змеится извилистая трещина, а сам прибор ничего не показывает. От жестокого разочарования я громко застонал. Патрик пошевелился и вдруг рывком сел.
 

– Серж? Что случилось, ты болен?

– Хуже Пат! Хуже! – я был готов расплакаться. Вчера вечером я даже не взглянул на прибор, настолько привык, что геосканер работает безотказно.

– Что случилось-то? – не понимал О'Доннел.

 
Вместо ответа я сорвал геосканер с запястья и бросил ему на колени.
Патрик взял девайс в руки и сразу всё понял.
 

– Должно быть, это случилось ещё вчера, когда ты упал на брёвна, – вздохнул он. – Удар был очень силён. Я тоже еле удержался…

– Да какая разница, Пат? Главное, что наш геосканер не работает! Теперь мы не сможем найти бакен…

 
Я схватился за голову:
 

– Столько пройти, столько испытать и тут, практически в финале путешествия…

 
Отчаяние охватило меня ледяными объятьями.
 

– Ну, не время складывать лапки, – сказал Пат. – У нас есть спутниковые снимки, а это почти карта. Мы высадимся на том месте, что ты вычислил… Надеюсь, ты его точно запомнил?

– Конечно, – заверил я.

– Высадимся и будем кружить по тому району хоть до зимы. Потом вернёмся в Эгладор пешком вдоль реки, а на следующий год повторим экспедицию, – решительно произнёс он. – Мы составим карту местности и будем бродить там каждое лето, прочешем всю округу и не то, что астрогационный бакен, кротовая куча не укроется от нас. Никуда ему не деться!

 
* * *
 
 
Ещё два дня течение несло нас вниз по реке, наконец, настал час, когда мы посчитали, что надо высаживаться – бакен рядом. Сначала мы хотели отпустить плот, пусть себе плывёт до местного моря, но потом решили привязать его. Неизвестно, чем закончится наш поход, быть может, придется переправляться на тот берег и топать назад, в Эгладор несолоно хлебавши. Тогда плот нам понадобится для переправы на тот берег.
Путь по равнине был несложен, ровная как стол, она расстилалась перед нами, лишь кое-где встречались густые кусты, да обугленные пни – следы давнего пожара. Идти было легко, но тревожило, что среди кустарника можно не заметить невысокий купол бакена. В таких зарослях не то, что бакен, орбитальный челнок можно спрятать.
Но чем ближе мы подходили к предполагаемому месту нахождения бакена, тем меньше становилось кустов, и больше деревьев. В конце концов, заросли кустарников сменились лиственным лесом, что было всё же лучше, чем те непролазные чащи.
Мы прошли через лес и ничего не нашли, потом вернулись назад, пересекли его поперек и снова безуспешно. Погода нам благоприятствовала, изредка перепадали дожди, но затяжного ненастья не случалось. В такую погоду мы прятались под деревьями, и от нечего делать разговаривали.
 

– Серж, – спросил меня Патрик как-то, под аккомпанемент дождя, – а как ты познакомился с женой?

– Ты не поверишь, на маскараде, который устраивал её отец, – засмеялся я. – Наши семьи не ладили, но я из озорства вдвоём с приятелем пробрался туда и случайно встретил её. Тогда я ещё не знал, что она из Бойддов, думал, просто симпатичная девушка.

– Ну, прямо, как у Шекспира… – усмехнулся Пат. – Не поверил бы, если бы не знал тебя.

– Да, как у классика – встреча Ромео и Джульетты на маскараде. Но, тем не менее, это правда.

– Хорошая книга всегда правда, – кивнул О'Доннел.

– Я познакомлю вас, когда мы выберемся отсюда, – ответил я. – Нам бы только бакен отыскать…

– А ну-ка дай мне фотки? – попросил Пат. – Хочу ещё раз взглянуть…

– Фото этим четверть века, они уж устарели давно, – вздохнул я, протягивая снимки. – Вон, и кустарников на них вовсе нет, лес один.

– Именно, что нет, – согласился Патрик. – И тут есть два варианта: либо ты ошибся в определении места, либо кустарник появился тут относительно недавно. Например, после того, как выгорел лес.

– Хммм… – я задумался. – А ведь это могло быть. Помнишь, нам горелые пни попадались.

– Помню… Потому и подумал. Вот, смотри, – показал Пат, – здесь цвет немного бледнее. Холм?

– Думаю, да.

– По идее, бакен должен находиться на возвышенности, хоть и небольшой. Установить астрогационный знак на вершине, господствующей над местностью разумно, – произнёс Пат.

– Наверно… – пробормотал я. – Мне плохо известно устройство бакенов, просто мы немного касались их на пилотских курсах.

– Холм, это, во-первых более сильный сигнал, а во-вторых, некоторая гарантия от, например наводнения. Значит, будем исходить из того, что инженеры, проектирующие бакен, были не глупее нас и ввели в программу, выбирающую место посадки, те же соображения. Поэтому, чтобы сузить район наших поисков, будем сначала обыскивать те места, что выделены на снимке бледным цветом, – заключил Пат.

Дождь к тому времени прекратился, звонкие капли продолжали срываться с листьев, но небо разъяснилось.

– Карта у нас ненадёжная, – заметил я, – но логика твоя мне нравится. Надо осмотреть округу с дерева, поискать холмы…

Я полез по сучьям наверх. На этой планете мне то и дело приходилось карабкаться на вершины деревьев. К концу путешествия я, наверно, стану настоящим верхолазом. Где-то к середине пути я стал понимать, что взбираться на дерево сразу после дождя – негодная идея. Ветки выскальзывали из рук, ноги съезжали с опоры, причём, чем ближе к вершине, тем становилось хуже. Но не возвращаться же? Я добрался до места, с которого открывался хороший вид на окрестности. Осмотрев их и не заметив ничего, заслуживающего внимания, я захотел увидеть, что находится у меня за спиной. Для этого надо было развернуться. Осторожно я стал перемещаться по суку, на котором стоял, перехватывая ветки мокрыми ладонями, и в какой-то миг сырая кора скользнула у меня под ногами. Я бы неминуемо сорвался, но когда я беспомощно взмахнул руками, мне подвернулось удобное ответвление, за которое я инстинктивно и ухватился. Переведя дух, и уняв колотившееся сердце, я вдруг увидел холм – единственный в округе.

– Пат! – закричал я, надежно держась за ветку. – Здесь всего один холм, вон там.

 
Я указал рукой.
 

– Запомни направление! Вон там!

 
'Слышу, запомнил!' – раздалось у меня в голове.
Я начал осторожно спускаться. Всё обошлось, я благополучно добрался до земли. Пат подал мою дубину, и мы двинулись в сторону холма. День клонился к вечеру, уже смеркалось и нужного места мы достигли только к завтрашнему утру.
Несколько раз мы прошли по той возвышенности, но бакен нам не встречался. Произошло это как-то обыденно.
Мы вышли из кустов после очередного прохода, на поляне я увидел полусферу, почти скрытую в траве и понял, что это бакен… Я остановился.
Патрик спросил:
 

– Чего ждём?

– Кажется, мы пришли, – ответил я. – Вон, смотри, это он.

 
Я показал рукой на бакен.
 

– Никогда бы не подумал… – пробормотал О'Доннел. – Неказисто выглядит.

Да, выглядел бакен не очень эффектно, но это был он, никакой ошибки. Автомат, обнаруживший планету, опустился здесь, уничтожил лес вокруг, сообщил о находке в Центр астрогации, а сам зарылся в землю и стал астрогационным бакеном.

Теперь следовало подумать, как проникнуть внутрь. Я знал устройство бакена, но чисто теоретически: мы проходили их, когда я получал пилотские права. Там внутри гиперпространственный передатчик, любой корабль, проходящий мимо, получает сигналы и может определить свои координаты. Надо изменить сигнал, который он передаёт, тогда у нас есть шансы. Конечно, мало кто слушает эти сигналы, но может повезти…

На следующий день утром Пат отправился на охоту, а я стал думать, как пробиться внутрь бакена. Странно, но на курсе астрогации нам ничего про это не рассказывали. Это должно быть очень просто, вряд ли астрогационный знак обладает высокой степенью защиты.

Я обошёл угрюмую полусферу, пытаясь найти кнопку или рычаг, но ничего похожего не заметил. Голосовая команда? Я подумал и сказал:

– Отворись!

 
Бакен не отреагировал.
 

– Сезам, откройся! Симсим, открой дверь! Отопрись! Дура железная, открывайся! Пусти меня внутрь! – орал я на полусферу, но бакен молчал…

Дьявол! Мне очень хотелось проникнуть внутрь к возвращению O'Доннела. Надо же показать ему свою нужность. Во время похода основная тяжесть легла на него. Не люблю быть обузой, но лишь к середине пути я более-менее обвыкся. Всю дорогу я мечтал, как проникну внутрь бакена легко и просто, а потом перепрограммирую передатчик. И тут такой облом…

Я злобно пнул полусферу ботинком, она не отозвалась. Ну должна же она как-то открываться? Как? Как-то просто и только для человека…

Я посмотрел в зеленоватое небо. Местное солнце нещадно палило оттуда, хотелось пить. По счастью поблизости протекал ручеёк, его весёлое журчанье было слышно издалека. Я спустился к нему и пока хлебал воду, в голову мне пришла простая мысль.

Бакен должен открыться только для представителя вида гомо сапиенс, но чем человек разумный отличается от прочих животных? Способностью мыслить.

'Надо попробовать', – подумал я, умылся ледяной водой и вернулся к астрогационному знаку.

 
'Откройся', – подумал я, стоя перед бакеном.
Бакен не отреагировал. Моя мысль оказалась мёртворождённой.
'Как же тебя отпереть… – думал я в отчаянии. – Каким способом?'
Пели птицы, шумели деревья, местные насекомые стрекотали в траве, под холмом журчал ручей. Обстановка была благостная, я успокоился и решил не нервничать, а подумать.
Итак, что я предпринял, для проникновения внутрь? Я ходил вокруг, орал на него, 'толкал мыслю' перед ним, но что-то я забыл…
О, вот! Я его не трогал. Сделав шаг вперёд, я положил руку на нагретый бронепластик. Поверхность полусферы вздрогнула и синтезированный голос проскрипел:
 

– Астрогационный знак УП-46Л17.

От неожиданности я отпрыгнул. Поверхность бакена задрожала, но тут же всё затихло. Обойдя бакен, я с другой стороны обнаружил открытый люк. Получилось! Я открыл его… Мне захотелось петь и плясать от радости, но я сдержался.

 
* * *
 
 
Перепрограммировать сигнальное устройства бакена оказалось несложно. Там всё было стандартнее некуда, и для меня как для нейропрограммиста, представляло сущие пустяки. Уже через час компьютер бакена объявил своим скрипучим голосом:
 

– Обнаружены изменения основной программы. Хотите сохранить изменения?

– Компьютер, сохранить изменения, – согласился я.

– Изменения сохранены, – сообщил бакен.

– Ну и славно… – машинально пробормотал я.

– Команда не распознана. Повторите ещё раз.

– Отмена, – сказал я. Сам виноват. Забыл, что бакен туп, как пробка.

– Команда принята, – ответил бакен.

Всё. Моё дело было сделано: вместо обычного сигнала передатчик бакена передавал теперь древнее, как мир 'три коротких, три длинных, три коротких' – сигнал SOS.

Я надеялся на фанатов гиперсвязи. Сейчас таких 'психов' развелось немало. Они обшаривают все диапазоны в ручном режиме и особенно много таких среди команд лайнеров. Мода эта появилась совсем недавно, после того, как академик Неклюдов высказал идею, что в этом диапазоне могут находиться сигналы внегалактического разума. Час за часом энтузиасты-гиперволновики слушали звуки далёких миров. Для нас было важно, чтобы почти забытый сигнал бедствия принял не тупой автомат, способный спутать его с пульсаром, а человек. Теперь оставалось только ждать, рано или поздно нас услышат.

Когда, по моим расчётам, должен был появиться Патрик, я уже закончил. Бакен был заперт, я разжёг костёр внизу, под холмом и прислушивался к звукам леса, поджидая друга. Вечерело…

'А крупных животных тут немного… – подумал я. – Та кошка, гигантопитек, да пузырник – сущая ерунда по сравнению с тем, что могло быть. Никаких паразитов, даже кровососов мало. Может, это Патрик всех отгоняет?'

Что-то он задерживается… Я знал, что сейчас способ охоты у него прост: Пат подманивал животное, пользуясь своими способностями, а потом убивал его из лука. Уж не знаю, кем он прикидывался, жертвой или самкой… Главное, что Патрик никогда не отходил далеко: добыча сама шла к нему. По всему выходило, что О'Доннел должен быть где-то рядом, а если так долго не возвращается, значит что-то случилось.

– Патрик! – крикнул я, сложив руки рупором, в ту сторону, куда он ушёл.

 
Мне показалось, что ветер донёс ответ.
 

– Па-а-ат!!! – заорал я, надсаживаясь.

И снова мне показалось, что ветер принёс чуть слышный крик. Именно с той стороны, куда я кричал. Должно быть ему нужна помощь! Я схватил тесак – единственное оружие – и сломя голову бросился вниз с холма в ту сторону, откуда донёсся крик.

Я нёсся по лесу, сквозь кусты и буераки, не разбирая дороги. Ветви хлестали по лицу, я рисковал лишиться глаз, но время было дорого. Может, этот миг будет для Патрика последним?

– Пат! – крикнул я.

– Серж! – явственно услышал я слева.

Я ломанулся в небольшую рощу, что росла невдалеке. Путь мне преградил склон невысокого холма, и я уже собрался лезть вверх, когда заметил тёмное пятно отверстия. Пещера?

– Патрик… – спросил я обычным голосом. – Ты здесь, в пещере?

 
'Да, я тут, – прозвучало у меня в голове. – Серёга… Не входи…'
 

– Почему? Что случилось?

'Здесь какая-то тварь, похожая на паука… – мысленно ответил О'Доннел. – Здоровенная… Поймала меня, опутала… Тяжело дышать…'

– Пат… Держись, я сейчас, – громко сказал я и заглянул в лаз.

Тишина и темнота… Я втянул воздух носом, но запаха особенного не ощутил: пахло мокрой землёй и прелой листвой. Встав на колени, я полез внутрь. Некоторое время стоял на карачках, дожидаясь, когда глаза привыкнут к полумраку. Наконец я стал различать стены, из которых торчали обнажённые корни, камни и вдруг заметил оранжевые глаза. Странно иметь глаза на планете, где все животные слепы… Глаза смотрели на меня, не мигая, с каким-то потусторонним равнодушием. Холодок пробежал у меня по спине, взгляд этой твари не сулил ничего хорошего. Я не двигался, ждал, глядя в глаза. Тварь тоже не шевелилась.

Глаза мои уже привыкли к полумраку, и вдруг я понял, что та бесформенная масса, над которой возвышалось туловище паука, не просто куча листьев, а тело Патрика. Взяв тесак в зубы и, собрав всё мужество в кулак, я двинулся к пауку.

Я не пёр на рожон, а внимательно следил за зверем. Паук тоже смотрел на меня, методично впуская и выпуская жало… Вот он начал подбирать под себя лапы… Я понял, что сейчас он прыгнет. У меня будет только один шанс и то, если он допустит ошибку…

 
Я взял тесак поудобнее.
'Ну, давай!' – подумал я.
Кажется, Пат услышал мои мысли и зашевелился. В тот же миг паук прыгнул. Я был готов. Когда паук взлетел, я откатился в сторону. Зверь не рассчитал, его прыжок оказался слишком мощным. Паук врезался в низкий потолок пещеры и неуклюже плюхнулся наземь – в то место, где я только что был.
Арахнид врезал острым жалом по земле, но оно застряло между камней. Монстр рванул голову, пытаясь освободиться, и злобно шипя. Вы мне не поверите, но так удивительно было услышать звук от бессловесной твари!
Тут же я ударил его и отскочил! Ещё раз! И ещё! Я подсёк ему одну из лап, паук завалился на бок, подставляя под удар незащищённый бок. Тут же я рубанул его наотмашь, бок паука развалился, как гнилой арбуз, оттуда полезли осклизлые внутренности, хлынула ярко-жёлтая кровь. В темноте она светилась, как янтарь.
Паук бился на земле в агонии. Пату явно нужна была помощь, но я опасался, что чудовище заденет меня или обрушит потолок. Его ярость и боль были столь велики, что стены пещеры вздрагивали от бросков тела, а сверху сыпалась труха.
Наконец, тварь стала затихать, её содрогания ослабели, да и янтарная кровь из бока перестала бить фонтаном, превратилась в ручеёк.
 

– Пат… Как дела? – задал я глупый вопрос, но Патрик не ответил.