Текст книги "Имя для планеты (СИ)"

Автор книги: Олег Сухачевский

– Возьму, Патрик О'Доннел, с удовольствием возьму! – улыбнулся я.

– Значит, добро.

 
И я пожал протянутую руку.
 
 
* * *
 
 
Часов у меня не было, но мне показалось, что мы были в пути дня полтора. А потом просто распахнулась дверь и давешняя парочка – Стольник и небритый Наждак, вошли в мою камеру. Наждак опять поднял нейростаннер и я снова вырубилась.
Нет ничего неприятнее путешествия в таком состоянии. Лежишь, как бесчувственное бревно, тебя кантуют, как хотят, а ты даже не понимаешь толком, что с тобой творят, только глазами хлопаешь.
Меня, как я поняла, снова погрузили в посадочный бот и повезли куда-то. Должно быть, мы прибыли на место – конечный пункт нашего странствия. Меня притащили в какую-то каморку и оставили в покое, я снова прошла через неприятный процесс возвращения чувствительности. Пришла в себя, села и огляделась. Небольшая комнатушка, без окон, с узкой кроватью и столиком у изголовья. С трудом встав, я доковыляла к кровати и плюхнулась, как подрубленная.
'Где я? Куда меня приволокли?' – подумалось мне.
Ответа пока не было.
Чтобы не говорили обезопасности нейростаннера, но эта процедура здорово изматывает. Видимо, причина в сенсорном голоде во время бесчувствия. Или в чём-то другом, неважно. Я отключилась, как только коснулась жёсткой подушки.
Я проснулась от негромкого звука – хлопнула дверь, в комнату кто-то вошёл. Встав рывком, я увидела пожилого мужчину, почти старика. На нём было длинное ниспадающее одеяние чёрного цвета.
 

– Приветствую тебя, дочь моя, в нашей скромной обители, – тихим добрым голосом сказал мужчина. – Меня зовут отец Арсений. Я и вся наша братия, рады, что ты присоединилась к нам.

– Я не присоединялась. Правильнее сказать, меня присоединили, – заявила я.

– Неисповедимы пути Господни, – кротким голосом ответил отец Арсений. – Его десница простирается над нами подчас против нашей воли.

– Это монастырь? – вдруг поняла я. – Какого культа?

 
Отец Арсений предпочёл не отвечать.
Я села на кровати, в своей любимой позе, обняв руками колени, а отец Арсений стоял напротив меня, смиренно сложив руки и кротко уставившись в пол. Я знала эти церкви, читала достаточно, чтобы понимать – ничего хорошего это мне не сулит. Про деяния подобных организаций ходили совершенно жуткие истории… На Фароне, как на развитой планете,сомнительные секты не проявляли себя, но в бескрайнем космосе для них находилось место.
Внезапно раздался удар колокола. Я вздрогнула от неожиданности и вскинула голову. Под потолком обнаружился круглый динамик.
 

– Колокол призывает братьев на вечернюю молитву, – пояснил отец Арсений. – Ты присоединишься к нам, дочь моя?

– И не подумаю, –презрительно ответила я.

– Хорошо, мы не будем настаивать. Помни только, что церковь наша всегда готова принять в своё лоно даже самых великих грешников, – негромко заметил отец Арсений, покидая помещение.

Дверь за ним тихо закрылась. Несколько минут я прислушивалась к тишине, потом встала и попробовала открыть дверь. Оказалось, что она не заперта. Странно… Сектанты почему-то не боялись, что я убегу. Безумно захотелось проверить возможность побега прямо сейчас, но я решила сдержаться. Сто пудов, что за мной наблюдают, пусть посмотрят, успокоятся, устанут. А я пока изучу обстановку…

Дни ползли, как фавориты черепашьих гонок. Сидеть в келье было скучно, и я принялась за исследование монастыря. Моим перемещениям по коридорам никто не препятствовал. Как я поняла, монастырь был расположен под землёй в каких-то катакомбах, все коридоры имели естественное происхождение и лишь кельи были сделаны людьми. Кстати, они не имели дверей, каждый прохожий мог увидеть, чем занимается обитатель помещения. Моя комната была одной из немногих, имеющих дверь. Наверно оттого, что я не посвящёна в их таинства. Но и на ней не было замка. В принципе, запоры не имели здесь смысла, монахи не имели никаких вещей, прятать им было нечего. Нечего было и красть. Но, сказать по правде, мне было бы неуютно, если бы моё жилище тоже открыли напоказ. Чисто психологически.

Один раз со скуки я побывала на молебне. Одетые в одинаковые коричневые балахоны, верующие стояли, уставившись в пол и смиренно сложив руки на животе, шептали что-то. Должно быть, молились. Удивительно, но среди молящихся я заметила женские лица. Зрелище нескольких десятков людей, бормочущих какие-то бессмысленные фразы, вызвало у меня раздражение, и я больше не посещала это мероприятие.

Монастырь был невелик, я изучила его вдоль и поперёк за пару дней. В своих путешествиях я набрела на одну-единственную закрытую дверь. Она находилась в той части, где, мало кто бывал. Дёрнула за неё раз-другой, убедилась, что она заперта и пошла дальше, чтобы не привлекать внимания. Но эта замкнутая дверь очень заинтересовала меня. Я стала думать, как мне открыть неё.

Взломщицей я не была, хотя Серж и рассказывал мне кое-что о своих университетских проделках. Вряд ли здесь нейроствор. Такая сложная техника не для заштатного монастыря. Монахи народ затюканный, в отличие от меня, находятся здесь добровольно, бежать им ни к чему и следить за ними не надо. Скорее всего, здесь простой замок с защёлкой. Открыть его можно плоским гибким предметом. Надо найти такой предмет.

Я стала думать, где его можно взять. По всем прикидкам подходил кухонный нож, но кто ж мне даст его? Надо придумать что-то другое…

Меня внезапно осенила идея. Мемокарта! Подходящий предмет – мемокарта. Это чрезвычайно распространённый предмет, у кого здесь могут быть мемокарты? Я никого не знала среди монахов, они сторонились меня, как чужой, да и я не горела желанием общаться с ними. Но отец Арсений… Он, вроде, похож на интеллектуала.

Я знала, где его келья, видела его как-то там, проходя мимо. Когда я вошла к нему, там было пусто. Быстро осмотрев помещение, я к своему разочарованию не увидела ничего подходящего. Кровать такая же, как у меня, единственное отличие – полка старомодных бумажных книг у изголовья, да распятие. Книги… У многих книгочеев мемокарта – любимая закладка.

Я тут же схватила с полки самую пухлую книгу. В глаза мне бросилось странное слово в заглавии – 'Добротолюбие', и тут же я увидела, что в книге несколько мемокарт. Видимо, самые важные места… Отлично! Если много закладок, отец Арсений не заметит, что одна исчезла.

Вороватым движением, я выдернула закладку, сунула её за пазуху и тут же вздрогнула от приближающихся шагов.

В комнату вошёл отец Арсений. Он удивлённо вскинул брови, увидев меня, и вопросительно кашлянул.

– Я ждала вас, отец Арсений, – скромно потупив очи, молвила я.

– Слушаю тебя, дочь моя, – кротко ответил священник.

– Когда я была на молитве, у меня возникли вопросы…

 
* * *
 
 
Сразу после леса, пропустившего нас на безлесную равнину, начался путь, плохо знакомый Патрику. Он объяснил мне, что здесь может быть опасно, но если держать ухо востро, можно пройти. Я не стал выяснять, в чём именно состоит опасность, и правильно сделал. Скоро я сам всё понял…
Мы шли по равнине, торопясь ещё до вечера достичь невысокого холма, видневшегося впереди. Мы переговаривались время от времени, но не особенно много. На ходу не больно потолкуешь – дыхание сбивается. Помнится, я спросил О'Донелла о чём-то, но он не ответил.
Он прислушивался…
Я остановился и тоже напряг слух… До меня с порывом ветра долетело негромкое бормотанье, похожее на разговор нескольких людей.
 

– Что это? – удивлённо спросил я.

– Бежим! – крикнул Патрик, срываясь с места. – Это пузырник!

 
Я помчался следом, не понимая от чего, но доверяя напарнику.
Звук бормотанья нарастал, похоже, оно приближалось к нам.
 

– Дьявол! Мы бежим к нему! Правее надо! – заорал Патрик, резко сворачивая вправо.

Я рванулся направо, оставляя холм – нашу цель – в стороне. Бежать было легко, степь лежала предо мной, и я нёсся от неведомой опасности по лугу, как по зелёному ковру. Патрик нёсся впереди, он оказался тренирован лучше меня, пятки его меховой обуви только сверкали, длинная борода колыхалась на ветру. Впереди показалась группа деревьев…

– Быстрее давай! – крикнул О'Донелл, оглядываясь. – Там ручей!

Да, роща впереди могла расти вдоль ручья. А зачем нам ручей? Напиться разве что… Деревья впереди приближались, но и бормотанье сзади тоже приближалось. Оно гналось за мной?

 
На бегу я оглянулся и чуть не упал от удивления.
Странная аморфная масса неопределённого цвета катилась за мной, как волна. Она двигалась плавно как течение быстрой реки. Было что-то неумолимое в его движении, как лава, сжигающая всё на своём пути, вытекает из кратера вулкана, никуда не торопясь, равнодушная и безжалостная, так это существо ползло вслед за нами. Оно двигалось внешне неторопливо, и я не понял, почему Пат так перепугался.
 

– Не стой, беги! – послышался крик издалека. – Оно везде!

Я посмотрел вдаль и вздрогнул. Далеко, до пределов взора вся равнина была покрыта равномерно колышущейся массой. На её поверхности вспухали пузыристые наросты, они лопались со странным звуком, похожим на бессмысленные слова. Казалось, что масса эта беседует сама с собой. За то время, что я пялился на существо, оно проползло изрядное пространство.

Поняв, что медлить нельзя, я стремглав рванул к Патрику. Но существо, видно почуяв добычу, тоже увеличило скорость. Я же устал, бег с непривычки быстро вымотал меня. После нескольких сотен метров, что я пролетел в полную силу, скорость моя стала падать. В висках застучало, перед глазами поплыли разноцветные круги. Ноги двигались всё медленнее, казалось, что к каждой привязали по пудовой гире. Я понял, что не успею до ручья раньше пузырчатой массы.

'Похоже, мне конец…' – тоскливая мысль пришла мне в голову, и я остановился, переводя дух и глядя в землю.

– Серёга! Быстрее! Быстрее! – услышал я совсем близко.

 
Я поднял голову. Патрик вернулся за мной.
 

– Беги так быстро, как сможешь! Я попробую задержать его! – крикнул Пат.

'Интересно как? Как его задержать? Построить плотину?' – уныло подумал я, но постарался всё же увеличить скорость.

Сердце просто вырывалось из груди, оглянувшись на бегу, я увидел, что Пат роется в своей суме, доставая что-то оттуда и бросая перед пузырником. Тут же он бросился ко мне, пробежал несколько десятков метров, остановился и бросил что-то ещё. Существо немного замешкалось, будто изучая то, что бросил О'Донелл, а затем поглотило добычу.

Каждый раз, когда он бросал ему что-то из своей сумы, пузырчатая масса останавливалась на несколько секунд, изучая 'подарок', а потом двигалась дальше. Патрик, таким образом выигрывал время для меня, а я постарался увеличить скорость, как это не было тяжко.

Впереди, в самом деле, заблестела серебристая полоса воды. Я упал в ручей из последних сил, взметнув тучу брызг и с наслаждением почувствовав, как меня охватывает прохладное течение. Не было сил двигаться, но я должен помочь Пату. Хотя чем, я не представлял… Вот, отдохну немного…

К счастью, через несколько мгновений я с облегчением услышал, как он с шумом рухнул в воду. Слава Богу, он тоже успел!

– Как ты? Держишься? – спросил он, с шумом выныривая рядом.

– Нормально, – только и смог произнести я.

 
Бормотанье приближалось…
Я спросил в тревоге:
 

– Дальше что? Куда бежать? Сожрёт оно нас здесь…

– Не сожрёт… Смотри.

Ручей неглубокий, в самой середине – по пояс. Я стоял в воде, рядом со мной – Патрик, а прямо перед нами появилось пузырчатое существо.

С недовольным бормотаньем оно попыталось добраться до нас, коснулось воды и раздраженно взвыло. От прикосновения к жидкости её поверхность лопнула разом в том месте, где оно коснулось воды, создавая звук, похожий на вой. Пузырник попробовал правее и снова взвыл, затем левее с тем же результатом.

Некоторое время странный зверь стоял на берегу, бормоча, а потом двинулся назад. Он недовольно бубнил что-то, будто обсуждая с самим собой досадное происшествие.

– Уполз, гад… – прокомментировал Патрик. – Я встречал его уже и еле удрал. Тогда и узнал, что в воду оно не полезет и в горы тоже не пойдёт. Бережёт себя… Я думаю, таких зверюг на планете немного… Нам 'повезло'.

– Почему ты так считаешь?

– Такую огромную тушу сложно прокормить… В степи места хватает, но если она пожирает всё подряд, то снова появиться здесь сможет только через год, когда снова вырастёт, что оно погубило…

Пройдя через лес, мы, как и предупреждал Пат, упёрлись в горы. Путь, через ущелье, указанный им сначала, казался правильным, и хотя Пат не ходил по нему ни разу, разумнее было двигаться через ущелье, чем лезть прямовверх. Мы уже полдня шли по извилистой тропе, протоптанной невесть кем, высокие стены возвышались с обеих сторон. Узкие каменные теснины так сжимали обзор, что мы поминутно смотрели вверх, чтобы убедиться в том, что ещё не наступил вечер. Унылый полумрак царил на тропе, лишь длинные бороды мха, спускавшиеся вниз со стен, были единственным признаком жизни.

 
Мы шли, мечтая быстрее покинуть это мрачное место.
Вдруг позади нас раздался ужасный рёв. Чудовище, кричащее в сумраке, было ещё далеко, но в звуке его голоса было столько ужаса, что мы инстинктивно ускорили шаг. Судя по громовому рыку, оно должно быть гигантских размеров, а у нас из оружия – лук и тесак Пата, да моя суковатая дубина. Не слишком убедительный расклад… Следовало как можно скорее оставить эти места, рев подталкивал нас вперёд, а дорога назад была отрезана. Мы торопились, шли быстрым шагом, уже более похожим на бег. Вдруг рёв раздался совсем рядом, и вслед за ним сверху, со стены ущелья посыпались мелкие камешки и песок. Похоже, чудовище было наверху…
 

– Скорей! – крикнул мне Патрик, хотя меня не требовалось подгонять. Лучше всяких понуканий это сделал новый рык монстра.

Стены ущелья сжались до предела, не позволяя сделать ни шагу в стороны, но вместе с тем, впереди показалось неясная тень. Это был вход в пещеру. Это событие произошло, как нельзя вовремя, поскольку именно в этот миг позади нас раздался шум приземлившегося тела и вслед за тем раздался знакомый рёв.

Я оглянулся. Это была огромная обезьяна, ростом метра три, не меньше. Таких я видел в старинных книгах по палеонтологии – гигантопитек или как-то так. Зверь заревел и ударил здоровенной дубиной, которую держал в руке, по стене ущелья. Стена затряслась, ущелье загудело, как барабан.

– Быстрее! – бросил мне О'Доннел, скрываясь в отверстии.

Я не стал знакомиться с обезьяной ближе и нырнул под низкий свод. Внутри царил полный мрак, продолжать путешествие в подземных глубинах не хотелось. Снаружи бушевал, ревел и бил по стенам обезьяночеловек.

– Может, переждём? – предложил я. – Надеюсь, он скоро уйдёт…

– С чего ты взял?

– Я читал про похожих зверей в земной палеонтологии, – пояснил я. – Они звались гигантопитеками. Тупиковая ветвь эволюции… Вегетарианцы.

– Да? Вегетарианцы? – усомнился Пат. – А дубина ему зачем? От комаров отмахиваться?

Я не нашёл возражений, поскольку совсем забыл, что мы на чужой планете. Патрик прав, неизвестно, какие нравы у местных гигантопитеков.

– Но ты прав, передохнуть всё равно не помешает, – вдруг согласился он. – Подождём…

Кажется, я задремал и проснулся я от близкого рёва. Чудовище было совсем рядом. У самого лаза послышалось шебуршанье и в отверстие заглянула огромная морда, похожая на орангутанга. Недолго думая, я врезал по ней дубиной. Замах был короткий – слишком узко в пещере, но получилось довольно удачно. Гигантопитек отшатнулся назад и возмущённо взвыл.

– Зря, – заметил Пат, – теперь он точно не уйдёт. Обиделся…

– Ничего, подождём. Должен же он жрать что-нибудь? Дубина у него, значит, какие-никакие мозги имеются. А мозги требуют энергии, вот и захочет жрать. Захочет и отвалит… – пояснил я.

– Да, мозги… Одна надежда, что мозгов не слишком много… – проворчал Пат.

В этот момент у лаза послышался шум и грохот, раздался звук рушащихся камней и сумрак пещеры сменился кромешной тьмой.

– Ну… Подлюка! Завалил нас, – простонал Пат. – Мозги показал…

 
Я промолчал, комментарии были излишни.
Несколько минут прошло в тишине.
 

– Серж?

– А? – откликнулся я.

– Что делать-то будем? – поинтересовался О'Доннел.

– Надо осмотреть пещеру, – предложил я. – Может, второй выход есть?

– Разумно… – согласился Патрик. – А как? На ощупь?

– Огниво у тебя есть?

– Найдётся… Эти технологии навсегда останутся с человеком, – хмыкнул он. – Поджигать-то что?

– Шапка твоя, плюс моя дубина и у нас готовый факел.

– Мысль дельная… Ну что ж, надеюсь, что умру не от солнечного удара, – усмехнулся Пат в темноте. – Прощай, мой головной убор.

Послышались шорохи – Патрик разыскивал огниво. Наконец он удовлетворённо крякнул, и мрак пещеры озарил сноп искр. Я подполз поближе и протянул свою дубину.

Пат, сопя и ругаясь вполголоса, сооружал факел из дубины и шапки. После нескольких ударов кресалом по кремню вспыхнул крошечный лепесток пламени. Некоторое время он грозил погибнуть, но О'Доннел был опытным добытчиком огня, он не дал ему затухнуть, постепенно лепесток превратился в уверенно горящий лоскут меха.

Пат поднял его повыше, неверный свет озарил стены пещеры. Помещение было не особо большим, Патрик неторопливо обошёл вдоль стен, я внимательно следил за ним. Мой друг задержался в дальнем углу, где тьма была особенно непроглядной.

– Здесь проход, – сообщил он, обернувшись.

 
Я вскочил и поспешил к нему.
Несколько метров мы шли по вполне приличному коридору, но вскоре свод пещеры понизился, и нам пришлось встать на колени. Я полз за Патриком наощупь, из-за его спины в узком коридоре почти ничего не было видно.
 

– Тесновато… – бормотал О'Доннел, пробираясь во мраке. – А метрополитен на этой планете появится нескоро…

Наконец, потолок поднялся, и мы продолжили путешествие на двух ногах. По моим ощущениям, мы шли по коридору не меньше получаса.

– Пат! – тревожно напомнил я. – Факел скоро потухнет…

– Вот, дьявол! – выругался Пат и остановился, глядя на огонь. – А ведь и верно…

– Что делать будем, когда он погаснет?

– Пойдём вдоль стены, наощупь. А что ещё делать? Должна же эта пещера кончиться когда-нибудь?

Мы двинулись дальше, то и дело бросая взгляды на наш единственный источник света. Наконец факел затрещал, издал печальный свист, похожий на вздох и погас. Мы остановились и некоторое время стояли в тишине и бездействии. Я опустился наземь и погрузился в мрачные мысли. Судя по звуку, радом примостился О'Доннел. Не хотелось двигаться… К чему всё это? Погасший факел лишил нас последних сил и оптимизма. Наша участь печальна. Нам предстоит смерть в глубинах чужой планеты от голода или, скорее, от жажды.

 
Я закрыл глаза и некоторое время сидел в полном мраке.
 

– Пат, у нас ведь есть другая одежда… – промолвил я. – Можем сжечь и её.

– Можем, конечно. А толку? Рано или поздно всё сожжём и останемся голые впотьмах.

 
Я представил эту картину. Забавно…
 

– Смешно… – улыбнулся я.

– Очень, – согласился Пат, и, судя по тону, тоже заулыбался.

– Тогда зажигай факел, и двинули дальше.

Мы уже сожгли полкуртки Патрика, когда нам встретилось неожиданное препятствие. Странные нити, сверкающие в темноте, как луч света, пересекали пещеру от одной стены до другой. Они проходили так близко, что не было никакой возможности пробраться между ними. И, что самое удивительное, нити светились, но тьму не разгоняли. Вокруг царила всё та же мгла.

– Не нравятся они мне, – сообщил Патрик, рассматривая их поближе. – Висят, как растяжка для мины.

– Или сигнализация… – предположил я.

– Попробуем её пережечь, – сказал Патрик и коснулся нити факелом.

Раздался легкий треск, нить изогнулась, как живое существо, избегающее пламени и вырвала у Патрика наш единственный источник света.

 
Факел затрещал и погас.
 

– М-да… – пробормотал Пат. – Это была плохая идея.

– Зато ясно, что это не мина, а животное, – заметил я. – Очередной странный зверь на этой безымянной планете. Хорошо, что не хищный…

Некоторое время мы провели в молчании. Надо было идти дальше, ведь не век стоять в темноте, но свет… Как же без света?

 
Вдруг я увидел слабое свечение.
 

– Патрик…

– А?

– Я вижу твои часы, они светятся.

– А! Да…– встрепенулся он. – А я вижу твой геосканер. Он тоже светится.

 
Я поднял руку и тоже увидел слабое свечение прибора.
 

– Верно…

– Мы правильно идём? – осведомился О'Доннел.

– Как по шоссе! – заверил я.

– Тогда двинули. Ощупью. Лучше идти, чем сидеть и ждать, когда стены сами собой расступятся. Надо как-то убрать с дороги эти нити… Знаешь, лучше их не трогать, а бросать в них камни. По идее, они должны отреагировать, как на факел.

– Попробуем, – согласился я.

 
Подняв с земли первый попавшийся обломок, я бросил его в сторону нити.
Промах!
Бросок О'Доннела был более удачным. Нить затрещала уже знакомым звуком, подхватила камень и исчезла. Идея оказалась верной. Некоторое время мы швыряли камни в сгущающейся тьме, наконец, когда последняя нить пропала, настал кромешный мрак.
Ежесекундно спотыкаясь о камни, мы двинулись дальше. Мы шли в темноте, придерживаясь стены, как единственной надёжной опоры в этом мире без света. Наши приборы, часы и геосканер, последние весточки цивилизации, светились в темноте и не давали упасть духом. Я не знаю, сколько мы брели, избитые о камни ноги молили о пощаде, но я стиснув зубы, брёл за Патом. Мне не хотелось быть обузой. Наконец, О'Доннел остановился и произнёс:
 

– Привал. Пора отдохнуть…

Я с искренним облегчением опустился на землю, и опёрся спиной о каменную стену. Холод пещеры приятно остужал разгорячённое долгой ходьбой тело. Ноги гудели, сердце постепенно успокаивалось. Было так хорошо, так приятно сидеть в этой тьме, опираясь спиной о гладкую стену…

 
Гладкую???
Я пошарил рукой – сомнений не было, стена и в самом деле гладкая, как будто полированная. Искусственная?
 

– Патрик…

– А…

– Стена гладкая. Кто-то обработал её…

– Что??? – не поверил Пат.

 
Я не ответил – пусть убедится.
 

– И в самом деле, – через секунду сообщил он. – Цивилизация… Кому…

 
И тут вспыхнул свет.
 
 
* * *
 
 
Мемокарта подошла, как миленькая, замок щёлкнул и дверь распахнулась. Из открывшегося проёма на меня пахнуло холодом и сыростью. Похоже, я права, вот он выход наружу. Оглянувшись, я увидела, что в коридоре никого нет, и уже хотела проскользнуть внутрь, когда поняла, что впереди кромешная темнота. Свет, падающий из-за спины, озарял лишь пространство перед дверью, а дальше никаких ламп не было. Одна тьма… Идти туда без фонаря нельзя, надо вернуться. На ощупь далеко не убежишь…
В задумчивости я вернулась в свою келью. Новая задача. Будь тут Серёжка, он что-нибудь придумал… Где же найти фонарь? Факел, что ли соорудить? Из простыни и ножки табурета. Хотя, неизвестно, как будет гореть моё изделие. Экспериментировать тут не выйдет. Кстати, ещё одна беда – нечем поджечь факел. Ни спичек, ни зажигалки у меня нет. Проблема…
И тут я вспомнила, что в монастыре имелось одно интересное место. Когда я проходила мимо, то увидела стеллажи и тогда ещё подумала, что это наверно склад. Может, имеет смысл посмотреть там? По идее, фонари в монастыре должны быть. Ведь должны же монахи выходить наружу? Чем же тогда они освещают путь по коридору?
Тем же вечером, после колокола, сзывавшего братию на молитву, я осторожно выглянула за дверь кельи. Похоже, все монахи уже были на молебне, лишь вдали слышалось шарканье запоздавшего верующего. Я выждала ещё несколько минут и выскользнула наружу. Тихо… Все молятся, кроме меня…
Я торопливо вошла в то помещение, которое мне показалось похожим на склад. Темно… Обычно выключатель справа. Я включила свет и ахнула. Это и в самом деле был склад – стеллажи, забитые барахлом, возвышались справа и слева. Мои шаги громко цокали в тишине коридора. Негоже здесь долго задерживаться, надо быстрее искать. Фонарь, фонарь, где здесь фонарь?
Фонарь нашёлся совсем близко от входа. Так и должно быть, если им часто пользуются. Я схватила его, как коршун добычу, проверила – горит, и через несколько минут была уже у заветного выхода.
Мемокарта и на этот раз сработала безотказно, недолго думая, я захлопнула входную дверь. Щелчок выключателя и тьма озарилась светом фонаря. Я оглядела коридор. Те же самые катакомбы, что и в монастыре. Хотя с чего бы им быть другими? Не оглядываясь, я поспешила по коридору. Свет фонаря метался на стенах пещеры, звук шагов гулким эхом отражался от стен. Меня окружали холод и тишина, но я торопилась по пещерному коридору. Мне нельзя было ждать!
Ощутимо похолодало, но я, распалённая волнением, не обращала на это внимания. Дорога всё также вела меня по пещерному коридору. Я прошла относительно немного, несколько сотен метров, но в темноте и неизвестности мне казалось, что я иду очень долго.
Внезапно я остановилась. Передо мной находилась дверь.
Недолго думая, я толкнула её – внутри была всё та же тишина и студёная тьма, в этом помещении оказалось ещё холоднее, чем в катакомбах. Фонарь выхватил из темноты какой-то большой предмет. Он был настолько велик, что слабосильный луч моего осветительного прибора не мог охватить его разом, а озарял лишь отдельные фрагменты. Что-то знакомое почудилось мне в облике загадочного предмета.
Я подошла поближе. Стало видно, что он покрыт какой-то тканью. Возможно, это чехол? Я потянула за угол, ткань медленно поползла на пол.
 

– Привет! – вдруг раздалось в темноте.

 
Я вздрогнула.
 

– Кто это? – испуганно спросила я.

– Это я, – ответили мне из темноты звонким, каким-то детским голосом.

– Кто – я? Как тебя зовут?

– Зовут… – мой собеседник, кажется, был озадачен. – Что значит зовут?

–Какое у тебя имя? – я начала приходить в себя. Судя по всему, мой собеседник не собирался причинять мне вреда, но вёл себя необычно.

– Имя… – снова недоумённо прозвучало из темноты. – А у тебя есть имя?

– Есть, разумеется, – удивилась я. Мой собеседник был каким-то странным. – У всех есть имена. Меня зовут Гала, но друзья зовут меня Галкой. А какое имя у тебя?

– Получается, что у меня нет имени… – ответ прозвучал обескураженно и как-то по-детски. – Если оно есть, то я его не знаю.

Кажется, я начала понимать, кто обитал здесь во тьме. Всё это было мне знакомо.

– А как включить свет? – осведомилась я.

– Позади тебя, на стене выключатель, – ответил голос.

Привычно хлопнув по кнопке, я зажмурилась от непривычно яркого света. Когда глаза привыкли к освещению, я увидела довольно большой ангар и огромный предмет ещё частично скрытый от моего взора. Я потащила на себя угол чехла, и он окончательно сполз на пол.

 
Ну да. Как я и думала…
Передо мной открылся корабль. Живой корабль. Живчик. Обычный стандартный живчик типа 'Элронд'. Таким был погибший на той безымянной планете Зяблик.
 

– Разве твой хозяин не дал тебе имени? – спросила я, боясь поверить в удачу.

– Нет… – обиженно сообщил кораблик. – Я знаю, новый хозяин обязательно должен дать мне имя. Но он пока этого не сделал.

– А давно ты здесь?

– Четыре месяца и двенадцать дней по земному календарю, – чётко ответил корабль. – Это много?

– Порядочно… – кивнула я.

Я осмотрела живчика со всех сторон. С виду он был в полном порядке: кабели стационарного питания подключены, люки задраены, внешние сенсоры чисты. Наверно, живчику было очень скучно, но он не голодал и был в хорошем состоянии.

Живой корабль без имени – неслыханная удача для меня. Живчик по интеллекту равен ребёнку четырёх-пяти лет. Он послушен хозяину, как собака, но мало кто помнит, что в нейроцепях у него стоит блокировка – приказывать кораблю может только хозяин. А хозяина корабль выбирает один раз, и им становился тот, кто дал ему имя.

Всё это я узнала, когда мы с Серёжкой оформляли регистрацию Зяблика. Продавец тогда, помнится, предупредил нас о важности процедуры, а когда мой муж пожелал, чтобы кораблём могли управлять двое, продавец объяснил эту особенность. Мол, невозможно это, только один хозяин и никак не иначе.

 
Как бы невзначай, я произнесла:
 

– Хочешь, я дам тебе имя? Тогда ты будешь, как все. Хочешь?

– Хочу, – простодушно ответил корабль.

– Тебе нравится имя Зяблик? – спросила я.

– Нравится. А что такое зяблик?

– Это птичка такая. Живёт в земных лесах. Скромная, но милая.

– Это хорошее имя, – согласился живчик.

– Тогда я буду звать тебя Зябликом. Отныне, корабль, твоё имя – Зяблик, – торжественно произнесла я кодовую фразу.

Внешне ничего не произошло, но я знала, что во внутренних цепях корабля в этот важный миг происходит огромная работа – командные процессоры получают новые приоритеты, системы управления переключаются на обновлённые параметры, вся личность корабля изменяется. Живчик перестраивается на исключительное повиновение мне и только мне. С этого момента лишь я могу управлять им.

– Зяблик, открой дверь, пожалуйста, – попросила я.

Корабль послушно распахнул шлюзовую перепонку. Это было очень кстати, я ужасно продрогла, а внутри корабля было тихо, тепло и безопасно. Теперь, если потребуется, живчик защитит меня даже ценой собственной жизни, как уже сделал тот, первый наш Зяблик.

Я осмотрелась в единственной каюте, она же центр управления кораблём, царил полумрак.

– Сделай свет поярче. Темно…

Лампы вспыхнули. Я осмотрелась. Да, знакомый интерьер. Точно, это 'Элронд', мне уже знакомый. На таком корабле мы с Серёжкой свалились на безымянную планету. Как он там? Жив ли?

– Зяблик… – спросила я. – А ты смог бы увезти отсюда?

– Да, конечно, – обрадовался живчик. – Говори куда, надевай шлем и полетели!

– Шлем… – удивилась я. – Ах, да, шлем… Тебе нужен пилот.

Я горько вздохнула. Действительно был нужен пилот, человек, умеющий обращаться с виртуальным шлемом, знающий как запрограммировать его на нужный курс. 'Элронд' – тип прогулочных кораблей, собственный расчетный блок на нём слабый. Все многочисленные попытки приживить компьютерные системы к телу живчика не увенчались успехом. Нужен пилот, который сможет использовать свой мозг для усиления мозга корабля посредством виртуального шлема. Этакий костыль, тупик технологий…

– Не пилот я, Зяблик, – вздохнула я, – и не смогу улететь отсюда без посторонней помощи… Но я что-нибудь придумаю.

Я вышла наружу, шлюзовая перепонка за мной плавно закрылась. Меня снова объял промозглый холод. Я подняла голову и увидела, что на потолке виднеется длинная полоса. Что это? Раздвижная дверь?

– Зяблик, а как ты попал сюда?

– Сел через дверь в крыше, – ответил корабль. – Меня привезли на большом корабле и опустили сюда.

– Ага, это дверь… Я так и подумала. А ты сможешь открыть её?

– Пожалуйста.

Потолок начал медленно раздвигаться, открывая вид на серое сумрачное небо. Через несколько секунд потолочная дверь распахнулась на полную.

– Помоги мне влезть к тебе на спину, – попросила я.

Корабль послушно опустил посадочную плоскость. Я влезла на неё, со спины Зяблика осмотрела горизонт, и слёзы против воли потекли по моим щекам.