Текст книги "Имя для планеты (СИ)"

Автор книги: Олег Сухачевский

– Вот интересно, – произнёс Шольц на ходу, – для такого движения термофилам требуется масса энергии. Того, что они получают от местного солнца, совершенно недостаточно. Значит, питаются они не теплом, а чем-то другим…

– Чем же? – пыхтя, спросил Пат.

– Не знаю… Просто таковы законы физики, их не обманешь.

– Зачем же тогда им тепло? – удивлённо поинтересовался я.

– Ну, может, для них это лакомство… Как халва или пряники, – предположил учёный. – Как бы то ни было, нам пора смываться, – заключил он.

Осторожно втащив саркофаг в шлюзовую камеру, мы взмыли над равниной, снова оставив термофилов несолоно хлебавши.

– Вы заметили, что на этот раз теплоядцы были намного ближе к месту посадки? – сказал Пат.

– А ты ведь прав… – удивился я.

– Если будем восстанавливать корабль надо подумать, как заставить их держаться подальше.

– Что-нибудь изобретём… – пробормотал Шольц, ложась на курс.

 
* * *
 
 
Дженни всхлипнула.
 

– Прости меня, – прошептала она сквозь слёзы. – Я втянула тебя в это…

– Неправда, это моё собственное решение, – не согласился Спурт. – Успокойся…

– А ты знаешь, что такое андрогин? – снова всхлипнула она.

– Знаю, – вздохнул Дау.

– Я тоже…

По голосу он понял, что девушка продолжает плакать. Он хотел бы утешить её, прижать к себе, шептать нежные слова и гладить по голове, но это было невозможно – саркофаг не давал шевелиться.

Бэк помнил, что такое 'андрогин'. Это мифическое существо сочетало в себе черты мужчины и женщины. Такое свойство сделало андрогинов сильнее, чем олимпийские боги. Андрогины возгордились и были уничтожены в войне с богами. Кара была сурова: боги разделили своих всесильных противников на два существа – мужчину и женщину. Именно к мифу об андрогинах относится поверье, что у каждого человека есть вторая половинка противоположного пола. Только извращённое воображение фанатиков могло породить такую идею: создать из двух нормальных людей – мужчины и женщины – ужасный однополый гибрид.

– Как ты думаешь, мы останемся в живых? – тихо спросила девушка. – После завершения их опыта?

– Конечно! – ни секунды не колеблясь, ответил Бэк, хотя сам в это не верил. Трудно сказать, что произойдёт в результате эксперимента. Выйдет ли из аппарата жуткий монстр с четырьмя руками и ногами или гермафродит с непомерно большой головой, вмещающей два мозга, а может, итогом эксперимента будет ужасная смерть подопытных… В любом случае, им не жить. Их личности исчезнут, а что такое смерть, как не исчезновение личности?

Дау скосил глаза на дверь и заметил, что стражники покинули помещение, и лишь один остался у входа. Опершись спиной на стену, он сидел на полу и со скуки, кажется, начал дремать.

Бэк не жалел ни о чём. При его образе жизни смерть ему грозила чуть ли не ежедневно, просто она могла явиться в более привычном виде – нож в драке или бластер в бою, катастрофа корабля или случайный метеорит, возникший на пути в момент выхода из гиперпространства… Смерть мгновенная, если повезёт, мучительная – если нет. Но такую смерть, как эта, он даже представить не мог, она была непостижима и оттого вдвойне страшна.

 
Вдруг ему показалось, что у входа произошло какое-то движение.
Бэк поднял голову так высоко, как позволяла крышка саркофага, и увидел, что у входа появилась неясная фигура в обычном монашеском балахоне. Фигура безмолвно занесла над дремлющим стражником какой-то предмет и ударила его по голове изо всех сил.
Стражник беззвучно повалился на бок.
Капюшон упал с головы пришельца и в тусклом свете кельи, точно костёр, вспыхнули рыжие волосы.
 
 
* * *
 
 
Я не участвовал в поисках мозга Тристана – был занят. Требовалось подготовить тело: извлечь его из саркофага, поднять температуру, запустить жизненные функции, отключить систему стазиса… Дел хватало.
Патрик позже рассказывал, что когда шлюпка приблизилась к цели, мозг Тристана начал мерцать, привлекая внимание. Должно быть, существа, к которым он принадлежал, не были столь уж беззащитны, тем более, при такой продолжительности жизни и умении читать мысли. Патрик неохотно рассказывал об этом, и я догадывался почему. Мой друг тогда не мог стопроцентно доверять существу, которое умело читать его мысли, будучи закрытым для обратного чтения. Думаю, сам Тристан понимал это. К тому же тот факт, что Оракул помогал Вилли, не добавлял доверия.
Но, повторяю, я при этом не присутствовал. У меня тогда нашлось немало дел. На моё счастье, я часто проводил операцию подключения мозга биомата, когда пытался восстановить его, набил, что называется, руку, к тому же нейрошлем Генриха – настоящее чудо! – очень помог мне. И всё же я едва успел.
Я как раз подключил последние контакты и снял шлем, когда зашипела дверь шлюза, и в клубах пара в каюту вошёл Патрик. Он осторожно держал на вытянутых руках мозг Тристана.
Инопланетянин выглядел довольно неказисто. Небольшой шар, похожий издали на тропический фрукт, весь в бугорках, наростах и вмятинах. Не верилось, что этот странный предмет обладает древнейшим могучим интеллектом. Я даже усомнился и спросил у Патрика:
 

– Это он? Точно?

– Он самый, – кивнул О'Доннел. – Не сомневайся.

'Не всё то золото, что блестит. Такая, кажется, у вас пословица?' – прозвучало у меня в голове.

 
'Извини, – подумал я. – Моё воображение оказалось слишком буйным…'
'Не за что извиняться… – сказал Тристан. – Ты готов?'
'Вполне, – ответил я. – Приступим? Тело готово. Ты мне поможешь?'
'Да, конечно… Начнём. Ты просто выполняй мои инструкции', – ответил Тристан.
 

– А где Шольц? – спросил я, водружая на голову шлем.

– Он решил посмотреть излучатель, можно ли его починить, – голос Патрика прозвучал глухо – шлем неплохо защищал от посторонних звуков. Когда занят тонкой работой, нужно, чтобы внешний мир поменьше беспокоил тебя.

Внутренний голос Тристана спокойно звучал у меня в голове, я, не торопясь, исполнял его инструкции, дело продвигалось, но всё же я изрядно нервничал. Внезапно в голове у меня зазвучала тихая успокаивающая мелодия.

 
'Слушай', – сказал Тристан.
Я стал внимательно следить за незатейливыми переливами музыки. Отрешённое спокойствие снизошло на меня, я заработал быстрее, перестал промахиваться и внутренне расслабился. Словно сквозь мягкую вату до меня донёсся голос Шольца:
 

– Уже начали?

– Ага, – ответил Пат. – Не будем мешать. Дело серьёзное…

Дело, действительно, было очень серьёзным. Срастить тело искусственного человека с мозгом таинственного пришельца из неведомых глубин Вселенной – кому это удавалось? Полагаю, что я был первопроходцем в такой операции, но в тот момент я не думал об этом. Я вообще не думал ни о чём, просто спокойно и неторопливо под ненавязчивую мелодию сращивал нейроконтакты биомата с теми нервными окончаниями, что предлагал мне Тристан.

Время остановилось, я терпеливо соединял нервы один за другим, и продолжалось это долго, несколько часов. Потом это сказал мне Патрик, а Шольц подтвердил, но для меня эти часы пролетели незаметно. Помню, я изрядно удивился, когда в голове у меня прозвучало:

 
'Всё…Спасибо, Серж'.
Я разогнул усталую спину и стянул шлем с головы.
 

– Как излучатель? – поинтересовался я у Шольца.

– Ремонту не подлежит, – тоскливо сообщил он. – Осталась одна надежда – Тристан.

Утерев пот со лба, я взглянул на свою работу – биомат не шевелился. Я уже забеспокоился, что допустил ошибку, когда Тристан открыл глаза и, оглядев нас, хрипло произнёс:

– Здравствуй, Серж. Здравствуй, Патрик. Здравствуй, Генрих. Я рад вас видеть этими глазами.

 
* * *
 
 
Первое время после того, как согласилась принять постриг, я находилась в ожидании. Мне казалось, что вот сейчас занавес на входе отодвинется рывком и в келье появится Серёжка, но день проползал за днём, а мужа всё не было. Я понимала, что найти меня не так просто, но мысль, о том, что Серёжки может, уже нет в живых, хоть и приходила мне в голову, но воли не получала. Однако, несмотря на подобное суровое обращение, мрачные мысли всё чаще посещали меня. Я уже готова была впасть в отчаяние и проводила день за днём, как в бреду, теряя надежду, словно кровь, вытекающую из раны, когда незнакомый мужчина произнёс фразу, слаще которой в мире не было:
 

-Ваш муж ищет вас…

Мне показалось, что я упала в обморок, но нет, я стояла перед ним, а когда на следующий день, на вечерней молитве, этих людей заковали в силовые кандалы, я снова чуть не лишилась чувств. Ведь мне так и не удалось пообщаться с ними толком. Никогда ещё проповедь отца Арсения не тянулась так бесконечно, но едва закончилась вечерняя молитва, я осторожно последовала за проповедником. Тот спешил и не оглянулся ни разу.

Я правильно подумала – священник направился к арестованным. Мне удалось услышать весь трескучий монолог отца Арсения и я вздрогнула, услышав приговор. Когда-то я читала миф об андрогинах – совершенных людях…

Тут же, ни секунды не раздумывая, я решила действовать и терпеливо дождалась, когда отец Арсений, занятый происшествием, просеменит мимо. Погружённый в свои мысли, тот лишь скользнул по ней взглядом, не спросив, что я делаю здесь. Через минуту я увидела, что стражники из тех, что помогали святоше в захвате, тоже покинули заключённых. По моим расчётам, рядом с друзьями должен остаться только один охранник.

План родился сразу: я решила взять на складе какой-нибудь тяжёлый предмет и вырубить часового. Мне нечего терять, если ей не помогут эти люди, то и никто не поможет.

Склад встретил меня обычной гулкой тишиной и безлюдьем. Похоже, пропажу фонарика так и не заметили и замка не приделали. Нужный предмет я нашла сразу – тяжёлый гаечный ключ. Спрятав его в рукаве, я поспешила в келью, где томились заключённые.

 
От безжалостного удара часовой рухнул ничком.
Я два шага я оказалась рядом с аппаратом. Подергала ручку, та не подалась, и тогда я занесла своё оружие над приборной панелью.
 

– Не делай этого! – услышала я мужской голос из саркофага.

 
Я резко повернулась:
 

– Почему???

– Этот прибор работает по принципу биоморфера, а из него нельзя выходить сразу, рывком. Надо запустить обратный процесс…

 
Звук из аппарата звучал глухо, как из могилы.
 

– Но у нас нет времени! Я должна вас спасти!

 
Мне ответила женщина:
 

– Если ты хочешь помочь нам, поступи по-другому. Ты сможешь покинуть планету?

– Да, я могу взлететь, но я не могу лечь на курс. У меня нет навыков работы с пилотским шлемом. Я не пилот.

– Этого достаточно… – заверила женщина. – Сделай так: выходи за пределы атмосферы, запускай гиперпередатчик и передавай на волне двадцать три шестнадцать десять открытым текстом: 'Ванесса не придёт на вечеринку'.

 
* * *
 
 
Тристан лежал на спине, видимо, привыкая к новым ощущениям и заращивая места соединения нейроконтактов. Мне тоже был необходим отдых – я здорово вымотался во время установки нового мозга. Шольц глянул на часы и присвистнул:
 

– Ого, пора уж на боковую… Припозднились мы сегодня.

Мы так утомились, что разобрав лежбища, тут же провалились в сон. Сейчас я думаю, что это было рискованно, никто ведь не знал, что за тип этот пришелец. Он вполне мог оказаться каким-нибудь каннибалом в духе видео-ужастиков или чем-нибудь столь же мерзким. Но тогда мы об этом даже не подумали, да и что горевать – дело-то было сделано, Тристан получил новое тело – тело биомата, теперь он его полный хозяин и даже наших объединенных сил вряд ли хватило бы, чтобы остановить его, вздумай он разбушеваться.

Утром я проснулся, и некоторое время вспоминал события прошлых суток. С недавних пор это вошло у меня в привычку и помогало лучше настроиться на дела нового дня. Стояла тишина, её нарушало лишь шипение систем жизнеобеспечения. Похоже, я проснулся раньше всех.

Потом я глубоко вздохнул и сел. В свете призрачного света, исходящего из иллюминатора, я увидел, как Тристан тоже сел в своём открытом саркофаге. Он поднял руку в знак приветствия, получилось это у него вполне уверенно. Похоже, ночное время пошло ему на пользу. Я также беззвучно приветствовал его.

 
Зашевелился Патрик, потянулся лёжа и тихо пробормотал:
 

– Здравствуй, новый день. Не ожидал я…

Даже в свете звёзд, было видно, как Тристан усмехнулся. Оказывается, нашему новому другу были доступны обычные эмоции.

– Ты зря беспокоился Патрик, – произнёс он негромко. – Если бы у меня было желание уничтожить вас, я сделал бы это и без нового тела. Мне многое доступно.

– Верю, – кивнул Пат. – Но не могу до конца, уж извини.

– Понимаю, – согласился Тристан. – Имеешь право.

– А Вилли? – вдруг спросил я. – Как он заставил тебя служить ему?

– Вилли не заставлял, и не смог бы заставить меня. Встреча с Вилли была моей первой встречей с людьми. Мне было просто интересно.

– А теперь тебе интересно? – осведомился Шольц. Я и не заметил, что он проснулся.

– Сейчас мне по-прежнему интересно, но Вилли, будь он жив, уже не смог бы меня обмануть. Теперь-то я знаю, что люди бывают разными. Я ведь встречался только с теми, кто был у него в экипаже. Вот, встретил вас троих и убедился, что не все люди такие… – вздохнул Тристан.

– Ясно, – заключил Шольц. – Итак, мужики, какие у нас планы?

– Мне нужно дня два-три, чтобы окончательно адаптироваться, – заявил биомат, – а дальше уж я в вашем полном распоряжении.

– Что ж, подождём, – кивнул учёный. – Немного времени у нас есть.

Целый день Тристан осваивал своё новое тело – прыгал, приседал, двигал руками, ногами и головой. Я с интересом следил за ним, тем более, что ни на что другое оказался неспособен. Вчерашняя операция далась мне с таким трудом, что ныли все мышцы. Я с большим трудом поднялся на завтрак, и сразу после него снова упал на лежбище.

Патрик и Генрих вышли ещё раз наружу, опять осмотрели излучатель. О'Доннел хотел сам увидеть прибор, мол, одна голова хорошо, а две – лучше. Вернувшись, он подтвердил мнение Шольца: излучатель не восстановить.

Потом Генрих уселся на своё рабочее место и принялся что-то мастерить. Я спросил у него:

– Чем ты занимаешься?

– Готовлю сюрприз для наших теплолюбивых друзей, – улыбнулся он. – Когда полетим на корабль – увидишь.

Нам же с Патом заняться было совершенно нечем и весь день до вечера мы следили за эволюциями биомата. Спать мы легли раньше обычного, нам ужасно надоел этот скучный день, хотелось, чтобы он быстрее закончился. Засыпая, я слышал шорох и сопенье Тристана – тот продолжал усердно привыкать к телу искусственного человека.

Утром, я, как обычно проснулся раньше всех и увидел, что Тристан сидит на полу и уже не занимается.

– Ты что, плохо себя чувствуешь? – испугался я.

– Нет, наоборот, – улыбнулся биомат. – Я готов, что нужно делать?

– Ты адаптировался? – удивился я. – Так быстро? Ты же говорил два-три дня!

– Я перестраховался, – засмеялся Тристан. – На всякий случай.

– Мужики! Вставайте! – громко произнёс я. – Пора приступать к делу, Тристан готов!

 
Мы наскоро позавтракали и обсудили план дальнейших действий.
 

– У нас четыре человека, а скафандров всего три, – напомнил Патрик. – Что будем делать?

– Да, я тоже обратил на это внимание, – кивнул Тристан. – У Генриха рост, как у меня. Если он не возражает, я мог бы взять его скафандр.

– Я не возражаю, тем более, что мне будет чем здесь заняться… – согласился Шольц. – Вот, смотрите, вчера наделал, – и он высыпал на стол добрый десяток туго скрученных бумажных трубок.

– Что это? – удивились мы.

– Сюрприз для термофилов – пиропатроны, – довольно засмеялся учёный. – Идея пришла в голову, когда мы забирали саркофаг Тристана.

– Но ведь тут нужны химические реактивы? – поинтересовался Патрик. – Где ты их взял?

– Это отходы очистки воздуха и воды – целый магазин химреактивов, полученных изнутри нас. Вся наша истинная сущность, – засмеялся он. – Покопался, подумал… Здесь дистанционное управление, запустим, когда нужно. Сейчас испытаем? – предложил учёный.

Мы согласились. Наружу вышли я и Генрих. Пат и Тристан остались внутри. Тристан не мог выйти оттого, что единственный скафандр, который подошёл бы ему, был нужен Шольцу – изобретателю сюрприза, а Патрик… Я полагаю, он остался потому, что по-прежнему не доверял пришельцу, не хотел оставлять его в жилище Генриха одного.

Пиропатрон, который мы положили на вершину камня, послушно вспыхнул, и, судя по яркости свечения, давал высокую температуру.

– Работает, – удовлетворённо молвил Генрих.

– Ага, – согласился я. – Но тут идея одна у меня всплыла…

– Что такое?

– Если мы разбросаем пиропатроны по равнине, где лежит корабль, и будем взрывать их постепенно, то сможем увести их подальше от места работы, – предложил я. – Сможешь такое сделать? Нам будет нужно много времени.

– Мысль толковая, – похвалил Шольц. – Подумаю, как воплотить.

 
* * *
 
 
Спрятав гаечный ключ в рукав, я поспешила к заветному коридору, за которым располагался выход к кораблю. За время нахождения в монастыре, она хорошо изучила все закоулки катакомб, однако в том краю я не появлялась ни разу. Не стоило напоминать о своём поступке, иначе сектанты запросто могли бы проверить состояние корабля, названного ею Зябликом, а проверив, убедиться, что он им больше не принадлежит.
Завернув в знакомый коридор, я остановилась, как вкопанная. Меня встретил сюрприз: на пороге стоял часовой – тощий сутулый парень. Его поза изображала неизмеримую скуку, и я тут же поняла, что надо делать. Намеренно сексуальной походкой подошла к парню и деланно хриплым голосом поинтересовалась:
 

– Скучаешь?

– Ага, – кивнул парень.

– Развлечёмся? – всё тем же тоном продолжила я, провоцирующе теребя завязку на шее.

– Можно… – ответил тощий, глотая ком в горле.

Он шагнул к девушке, но тут я отшатнулась и врезала ему ключом прямо по лбу. Парень икнул и без звука повалился. Почувствовав укол совести, я наклонилась над ним и пощупала пульс на шее. Жив, просто отключился…

 
'Очухается…' – подумала я.
Вожделенная дверь находилась прямо передо мной, я подёргала за ручку, надеясь, что раз здесь поставили часового, то дверь, возможно, не заперли. Напрасно… Дверь не подалась. Да и замок, похоже, заменили. Мемокартой его уже не открыть… Что ж, как говорится, против лома нет приёма, а скрываться мне уже ни к чему.
Я примерилась и надавила плечом на дверь. У косяка образовалась заметная щель, как раз, чтобы вставить рычаг. Безотказный гаечный ключ помог снова – замок кракнул и дверь распахнулась.
Фонарик лежал в том месте, где я его оставила. Отлично…. Вот и знакомый коридор, дверь в ангар. Узкий луч света вырвал из темноты борт живчика.
 

– Зяблик…

– Галка! – тут же откликнулся корабль знакомым детским голосом. – Тебя долго не было, я ждал.

– Извини, не могла сразу. Но я пришла, как и обещала, – ответила я. – Как ты себя чувствуешь? Мы сможем лететь?

– Лететь? Ты не шутишь? – восхищённо переспросил Зяблик.

– Нет, не шучу, – улыбнулась я. – Мы покидаем эту планету.

Полёт – смысл существования корабля, жизни без полёта для него не было. Немудрено, что он так обрадовался.

– Я хорошо себя чувствую, – заверил Зяблик. – Я сыт и здоров. Летим прямо сейчас?

Приглашающе распахнулась входная перепонка, я вскарабкалась по плоскости крыла и нырнула внутрь.

– Летим прямо сейчас, – подтвердила я, занимая место в пилотском кресле.

Крыша ангара разъехалась, стало видно небо Борея. Стояла тихая морозная ночь, местный голубоватый спутник заливал поверхность мертвенно-призрачным светом. В последний раз я оглядела безжизненные пространства планеты, на которую попала не по своей воле.

– Взлетаем, – объявил Зяблик.

Выход за пределы атмосферы занял больше классических девяти минут, но для меня они пролетели как одно мгновенье.

– Куда летим, капитан? – спросил корабль, когда мы вышли на орбиту Борея.

– Пока никуда, подождём здесь, – ответила я со вздохом. – Настрой передатчик на волну двадцать три шестнадцать десять и передавай: 'Ванесса не придёт на вечеринку'. Записал?

– Да, – ответил Зяблик.

– Ответ тут же пустишь по громкой связи.

– Принято, – отрапортовал корабль.

Я задумалась. Когда время ожидания прошло, и от меня потребовалось конкретное действие, я с радостью схватилась за дело. Помогла друзьям Сережки, сделала всё, что могла, чтобы приблизить момент встречи с мужем, но сейчас, когда снова потребовалось ждать, мне стало невыразимо тяжело. Хотелось плакать, но я знала, что моя несдержанность вызовет тревожные вопросы Зяблика. Я не могла показать слабость даже перед всё понимающим живчиком. Я откинулась на спинку пилотского кресла, задремала и очнулась от раскатистого баса, прозвучавшего по громкой связи:

– Что просила передать Ванесса?

 
* * *
 
 
Сразу же после испытаний Пат, я и Тристан покинули наше космическое пристанище. Генрих заявил, что у него родилась мысль, как реализовать мою идею дистанционного взрывания пиропатронов. Мол, к нашему возвращению, будет готова новая партия, более удобная и безопасная. В-общем, он скучать не собирается.
 

– Только держите меня в курсе, – попросил он. – Я хочу знать, как идут дела, что там у вас происходит.

– Сделаем, – обещали мы.

Равнина безымянного астероида, где лежал наш разбитый корабль, выглядела по-прежнему безотрадно. Мы совершили вираж над кораблем, потом Патрик направил шлюпку к месту подальше от корабля. Я подхватил пригоршню самодельных пиропатронов 'системы Шольца' и поспешил к шлюзу. О'Доннел завис над поверхностью малой планеты, люк медленно отполз в сторону. Я высыпал половину запаса на грунт и нажал кнопку дистанционного взрывателя. Люк закрылся, когда закончилась задержка, окрестности озарились яркой вспышкой. Термофилы медленно поползли к 'лакомству'. Я специально оставил ещё несколько 'сладких конфеток', чтобы иметь возможность снова отвлечь теплолюбивых тварей.

Пролетая над скопищем 'скаловидных' животных, мы убедились, что наш подарок крайне заинтересовал их. Теплоядцы спешили к нашей приманке, торопясь и отталкивая друг друга.

Скафандр Шольца пришёлся Тристану в самую пору, как будто был скроен специально для него. Деловито обойдя внутренности корабля, осмотрев движки и аппаратуру, биомат заключил:

– Сделать можно, но не хватает запчастей. Сколько времени полёта до ближайших обитаемых мест?

– Дней пять-шесть, – ответил Патрик. – Но вообще мы хотели прямо на Аполлонию…

– Увы, прямо не получится, – сообщил биомат. – Для получения запчастей придётся отключить некоторые системы. Оставим только управление, движки и приборы астрогации. А с таким набором аппаратуры мы сможем добраться только до ближайших обитаемых мест. На Апполонию – уже оттуда.

– Ну, что же делать… – вздохнул я. – Когда начнём?

– А прямо сейчас и начнём.

Тристан предложил нам снять кожухи с указанной им аппаратуры, а сам ушёл куда-то.

'Пат, расскажи Шольцу, что у нас тут. Какие новости и перспективы', – мысленно сказал я.

 
'Я уже передал, – сообщил Тристан. – Как там у вас продвигаются дела?'
'Дела нормально… – ответил Пат. – Мне вот какая мысль пришла в голову'.
'Слушаю тебя', – откликнулся биомат.
'Вот, ты говоришь, что придётся снять все лишнее оборудование… – начал Патрик. – Системы жизнеобеспечения тоже?'
'Конечно… Я уверен, придётся лишиться многого…' – подтвердил искусственный человек.
'А как же тогда быть с нами? Ты подумал, чем нам дышать, что есть?'
'Подумал, – ответил Тристан. – Придётся несколько дней провести в скафандрах. Кислород у нас имеется, будем заправляться из баллонов. Вода есть в замкнутой системе скафандра. А насчёт пищи… Придётся попоститься несколько дней, это неопасно'.
'Но ведь у нас всего три скафандра…' – напомнил О'Доннел.
'Три, – согласился биомат. – Но это тоже преодолимо. Вы останетесь в скафандрах, а я буду в саркофаге. Серж погрузит моё тело в стазис, а мозг подождёт, ему неопасно. Когда прилетим, разбудите меня'.
'Идёт…' – согласился О'Доннел.
'Я смотрю, у тебя всё продумано…' – заметил я.
'Пока упражнялся – размышлял', – объяснил Тристан.
 
 
* * *
 
 
Стражник в келье заключённых, которого ударила Галка, лежал без движения около четверти часа. Потом он сел, некоторое время пребывал в этом состоянии, видимо приходил в себя, и трогая то и дело шишку, вспухшую на месте удара. Наконец он достаточно очухался, встал и нетвёрдой походкой приблизился к саркофагу.
В лицо Бэку уставилась рожа без признаков движения ума. Спурту стало противно, он отвернулся. Видимо осмотр удовлетворил стражника, поскольку через некоторое время Бэк увидел эту харю уже с другой стороны – он проверял к Джен. Девушка лежала неподвижно, делала вид, что спит.
Охранник отошёл к входу, вероятно, то, что заключённые оказались на месте, а прибор включен, успокоило его. Простая мысль, что шишка на голове не могла взяться ниоткуда, и что-то произошло в то время, пока он был в отключке, похоже, не пришла ему в голову.
Он уселся на прежнее место, но уже не стал дремать, а исправно таращил глаза в полутьме. Бэк через стекло саркофага хорошо видел его пучеглазую морду.
 

– Ты спишь? – услышал Бэк тихий вопрос.

– Нет… Я думал, ты спишь, не хотел будить тебя.

– Как ты думаешь, нам повезёт? – чуть слышно спросила девушка.

– Нам уже повезло, – шёпотом ответил Спурт. – Хорошая у Сержа жена. Она всё сделает, как надо.

– Хорошо бы… – вздохнула Дженни.

– Я уверен, – заявил Бэк, хотя никакой уверенности у него не было.

 
Некоторое время они молчали.
Первым заговорил Дау.
 

– Ванесса звучит красиво. Ванесса… – он попробовал на вкус имя. – Мне нравится. Это твоё настоящее имя?

– Нет, Ванесса – оперативный псевдоним. Меня в самом деле зовут Джейн. Джейн Лекок.

– А кто должен придти на помощь? – поинтересовался Спурт.– Твои друзья?

– Да. Я надеюсь, что придёт Ив… – тихо ответила Джен.

– Ив? Кем он тебе приходится? – хмуро спросил Дау.

– Ревнуешь? – тихо засмеялась девушка. – Это хорошо…

Бэк не то чтобы ревновал, положение у них было не то, чтобы изводиться по житейским мелочам, просто ему не нравилось присутствие кого-то третьего в их отношениях. Но ответ Дженни его успокоил хотя бы тем, что у неё хватило сил на лёгкое кокетство. Значит, у неё тоже есть надежда.

– Знаешь, – тихо проговорил он, – как-то Серж сказал мне, что поделится удачей. Хотелось, чтобы это, в самом деле, получилось. Удача нам нужна…

Часового сменили где-то через полчаса. Сдача поста произошла так быстро, что стало ясно – охранник не рассказал сменщику о таинственной потере сознания и травме головы.

Бэк забылся тяжелым сном под утро и проснулся от глухих голосов. Рядом стоял отец Арсений, совещаясь о чём-то с парочкой типов в белых халатах, должно быть, конструкторами аппарата.

После их ухода настала тишина. Скучно, но Бэк и Дженни не разговаривали. Они ждали…

 
Им было что ждать.
 
 
* * *
 
 
Мы просидели в корабле до вечера, и многое успели, хотя два раза нам пришлось прерываться и спешно грузиться в шлюпку. Тристан сообщал, что приближаются термофилы, мы бросали всё и взмывали над равниной, поджигали очередной пиропатрон и возвращались. Можно было летать кому-то одному, но рисковать не хотелось.
На следующий день мы взяли усовершенствованные Шольцем дистанционные пиропатроны и с этого дня больше не отвлекались. Когда Тристан предупреждал, что теплоядцы приближаются, я взрывал заранее приготовленный заряд вдали от корабля и живые скалы оставляли нас в покое, уходя к новому 'прянику'.
Работа протекала быстро и эффективно. Вы не поверите, но Тристан просто смотрел на раскрытый корпус прибора или механизма и говорил, где поломка. Требовалось немало универсальных модулей для ремонта, именно для их получения мы демонтировали некоторые системы. Я, помнится, спросил у него:
 

– Как ты определяешь, где именно дефект?

– Я просто вижу, – отвечал он.

Вы понимаете, он просто видел то место, для диагностики которого требовались специальные стенды и контрольно-измерительные системы. Видел и показывал пальцем, а я не уставал удивляться его способностям. Мысль привлечь его к ремонту была поистине счастливой.

– Тебе, верно, кажется примитивной земная техника? – спрашивал я.

– Некоторые приборы и аппараты, – кивал пришелец. – Но это не оттого, что вы мыслите примитивно. Просто таков уровень ваших знаний на сегодняшний день. Зато некоторые системы поражают глубиной мысли. Вот, например, движок нашего корабля – это создание земных инженеров?

– Ну, конечно! – подтверждал я.

– Здорово придумано, – восхищался биомат. – Принцип работы, конечно, известен и нам, но реализация у вас великолепна. Эффективная и надёжная…

По вечерам мы возвращались измотанные, и лишь Тристан был полон энергии. Естественно, ведь тело искусственного человека не так подвержено усталости, как наше. А у нас с Патриком сил хватало лишь на то, чтобы слушать, как Тристан и Шольц вели научные дискуссии – любимое занятие учёного. После таких диспутов Генрих часто уходил, что называется, в себя и размышлял о том, что поведал ему пришелец. Однажды, после одного таких споров, он предложил:

– Ты, Тристан, можешь оказать огромное влияние на нашу науку, принести неоценимую пользу человечеству, дать толчок развитию техники… Хочешь, когда вернёмся на обитаемые миры я познакомлю тебя со своими друзьями-учёными?

– Нет, – покачал головой биомат. – Пользу я окажу, конечно, но вред будет гораздо больше.

– Военные? – предположил я. – Они могут построить новое смертоносное оружие?

– Военные – тоже, – поморщился искусственный человек. – Но главная проблема не в них.

– А в чём же? – заинтересованно спросил О'Доннел.

– В том, что это будут знания, полученные вами даром, а всё дармовое – развращает. Вот я хорошо изучил ваш корабль, плох он или хорош – неважно. Важно, что это до последнего винтика – создание вашей культуры, техники, цивилизации. Ваших проб и ошибок, тупиков и озарений, побед и поражений… Появись я в вашем мире, как советчик, помощник и… – тут биомат усмехнулся, – …оракул, ваша наука рано или поздно пришла бы в упадок. Зачем совершать эксперименты, выдвигать теории, если в любой момент можно узнать, что там, почему и как? Нужны ли учёные, институты, лаборатории и приборы, если всё уже изобретено на много веков вперёд? К чему вообще прогресс?

 
Шольц тогда надолго задумался, но в конце концов произнёс:
 

– Да, пожалуй ты прав…

Текли напряжённые дни… Каждый день под тусклым светом аккумуляторных ламп, вздрагивая от проползающих мимо толп термофилов, мы склонялись над механизмами, и перебирали аппарат за аппаратом, однако, как и предполагал Тристан, немалым пришлось пожертвовать. Особенно много деталей взял бортовой компьютер. Мозг пришельца мог бы заменить его, но тело биомата останется в стазисе, и на это время для управления и расчета гиперскачка нам необходим компьютер. Мы осторожно блок за блоком перебрали его схему и, после долгих мытарств наконец-то система самодиагностики ответила нам: 'ОК'. Комп был восстановлен, с этого дня я уже не сомневался в успехе предстоящего полёта.

Шольц не мог помогать, его скафандр был всегда у Тристана. Нам постоянно требовались пиропатроны, а реактивов за всё время нашего пребывания на астероиде накопилось достаточно. Генрих целыми днями тачал огненные 'гостинцы', извёл на них все свои бумажные справочники, однако, хотя дело это было чрезвычайно муторное, не роптал. Плохо было, что деталей для самодельных взрывателей 'подарков' оставалось мало. Шольц исхитрялся как мог, чтобы сделать работающую схему. Видно, он был не только талантливым учёным, но и способным инженером – взрыватели его конструкции срабатывали безотказно, хотя и были сделаны в буквальном смысле 'на коленке'. Мы экономили их, как могли, раскладывали огненные приманки кучками, чтобы от одного вспыхивало по нескольку пиропатронов, и надеялись, что закончим ремонт до того, как израсходуем последний.