Текст книги "Звёздная бирема «Аквила». Мятеж"

Автор книги: Олег Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Глава 18

– Доктор, это лечится? – негромко хмыкнула наварх, просмотрев результаты сканирования. У Ливии создавалось ощущение дежавю, а подобные психические расстройства недопустимы для командира боевого корабля.

– Наварх? – недоуменно откликнулся со своего поста Плавтий, а Флавий, занимавший место рулевого, насторожил уши.

– Ничего. Увеличить радиус и повторить сканирование области. Да, и выведи картинку на экран, – Ливия задумчиво побарабанила пальцами по консоли и буркнула в коммуникатор: – Старшего помощника на мостик.

А пока Квинт Марций шел, наварх любовалась панорамой на обзорном экране. Густой бульон с клецками, а не пространство. Район Карбона никогда не был приятным местом для прогулок, но после гибели шахтерской колонии на третьем спутнике этой планеты мусора здесь стало еще больше. Идеальное место для игры в прятки.

С планом Ливии – прятаться в астероидном поле – согласились все, никто не спорил. Практически без происшествий «Аквила» на крейсерской скорости добралась до Карбона, потратив на путь чуть больше декады, и легла в дрейф, достигнув нужных координат. Только для того, чтобы сразу же наткнуться на республиканскую либурну, рыскавшую на этой помойке!

К счастью, в хаосе обломков и помех мятежная бирема оставалась практически невидимой, но это было слабым утешением. Конечно, рядом с «Аквилой» либурна смотрелась, как воробушек, и серьезной опасности не представляла, однако разведывательные суда этого класса оснащались весьма мощными средствами связи. Разведчик успеет передать собранные данные прежде, чем бирема его уничтожит. Кроме того, вот так сразу открывать огонь по соотечественникам Ливия не хотела. Прежде надо понять, с кем придется иметь дело. Либурны, они тоже бывают с сюрпризами.

– Мы можем идентифицировать судно, Плавтий? – осведомилась наварх.

– Один момент, наварх… Да! Я опознал их сигнатуры. Это «Либертас», приписана к Цикуте Вирозе.

– «Либертас»… – протянула Ливия. – А навархом на ней Марк Фурий Либертин. Запамятовала, кто там центуриями командует?

Ну а кто может командовать центурией? Конечно же, еще один Марций, а точнее – Марция! Высокая такая, славная девушка с миленькими веснушками на носу.

– Марция Либертина, – подсказал Квинт, входя на мостик. – Из самого младшего поколения.

Год назад она получила первое назначение, гордилась своей либурной неимоверно и смущалась в присутствии старших родственников до немоты, предпочитая держаться в тени бесшабашной Альбы. И, похоже, искренне радовалась, когда белобрысая бестия одаривала её вниманием. Впрочем, все девушки из семьи Марциев мечтали хоть в чем-то походить на великолепную Альбу.

– Ты пользуешься у нее личным авторитетом? – сразу заинтересовалась наварх. – Сумеешь уболтать? Потому что Марк Фурий меня терпеть не может, и переговоры придется вести тебе.

Ливия, вообще не склонная к лукавству, и сейчас действовала прямо. Не время вилять, слишком хороший приз на кону. Сражаться с «Либертас» нецелесообразно не только потому, что стрельба по своим подорвет мораль экипажа мятежной биремы, но и с чисто практической точки зрения. Хорошо оснащенная либурна – это серьезная боевая единица, и лишать новорожденный флот Гая Ацилия такого кораблика не хочется. Значит, придется договариваться. Тут-то на передний край и выйдет доблестный Квинт Марций, чтобы попробовать себя в роли дипломата.

Дело всё в том, что «терпеть не может» в отношении чувств Марка Фурия Либертина к Ливии Терции – это очень слабо сказано. Командиры звездных кораблей по натуре своей одиночки и мизантропы, такими уж их выводят и воспитывают. И личное соперничество между пилотами достигает порой чудовищных размеров. Как у Ливии и Марка Фурия, например. Погодки и однокашники по Командирскому лицею, они выпустились в один год, получили назначение контуберналами на один корабль и даже умудрились не перегрызть друг другу глотки. Точнее, умудрялись, пока оставались в равном положении. Но служба есть служба, и наступило неизбежное время, когда Ливия стремительно вырвалась вперед, оставив соперника плестись в кильватере. Она получила «Аквилу» и получила заслуженно. А Марку Фурию досталась участь наварха крохотной либурны. Вполне весомый повод для, скажем так, давней и хорошо настоянной неприязни.

Вести переговоры самой – это значит, провоцировать Либертина на глупости. В обычной ситуации командир «Либертас» даже тявкнуть не посмел бы на «Аквилу», но сейчас, когда бирема объявлена мятежной… У Марка Фурия появился шанс одним махом не только сократить разрыв, но и навсегда выбить соперницу из гонки.

К счастью, Марции, в отличие от Ливиев и Фуриев, на то и Марции, чтобы крепко держаться друг дружки. И на этом просто необходимо сыграть.

– Говорить с ними будешь ты, – повторила наварх. – Из претория, чтоб внушительней было. Заодно и мой светлый облик не станет Марка Фурия отвлекать. И Гая Ацилия с собой прихвати. В конце концов, он же наш лидер.

Ливия усмехнулась, не скрывая радости от того, как здорово она всё придумала.

Префект призадумался. Одно время Альба толсто намекала, дескать, Квинт у малышки-Либертины ходит в недосягаемых кумирах. Но тот значения словам всем известной балаболки не придал. Должность префекта лучшей биремы системы Вирозы сама по себе была недосягаемой высотой в глазах новичков. Отблеск славы «Аквилы» и не более того, скромно полагал Квинт Марций.

– Я сделаю все возможное, чтобы убедить Либертинов присоединиться к нам, – пообещал он.

Стрелять в других Марциев… Может ли быть в гражданской войне что-то еще страшнее, чем убийство братьев и сестер? Да, пожалуй, ничего. Как прикажете забыть, что юная Либертина, на которую сейчас нацелены онагры «Аквилы», приходится Квинту родней по крови? Да он из кожи вон выпрыгнет, но переманит девочку на их с Гаем Ацилием сторону!

– Тогда решено – будем давить авторитетом, а орудия активируем только в крайнем случае, – весело кивнула Ливия и обратилась к астрогатору: – Плавтий, есть новости? Еще гости?

– Никак нет, наварх. «Либертас» тут одна.

– Тогда малый вперед, – скомандовала наварх, хищно подбираясь в своем кресле, словно сама собиралась внезапно прыгнуть на зазевавшуюся либурну. – Заглушить их передачи. Оставить им только один канал связи и вызвать «Либертас».

Пусть Марк Фурий Либертин и не хватал с неба звезд, но и дураком он тоже не был. Идиоты обычно не задерживаются в командирском кресле на мостике боевого корабля, каким бы маленьким он не был.

«Либертас» подняла щиты и попыталась резким маневром удрать на безопасное расстояние, но Ливия, именно этого и ожидавшая, с привычной ловкостью выполнила перехват и продемонстрировала, что корвус «Аквилы» вполне способен дотянуться до либурны и парализовать ее двигатели.

– Твой выход, Квинт Марций, – молвила наварх. – Управление боевыми системами передано на консоль в претории. Удачи. Фульвий, – окликнула она связиста, уже выпущенного с гауптвахты: – Вызови их.

– Канал связи открыт, наварх.

– «Либертас», говорит «Аквила», – Ливия поздоровалась настолько миролюбиво, насколько позволяли обстоятельства: – Привет тебе, Марк Фурий. Прежде чем ты сделаешь что-нибудь необдуманное, учти – мы уже подобрали модуляцию твоих щитов. Опусти их и заглуши реактор. Надо поговорить.

Почти минуту на «Либертас» молчали, и наварх «Аквилы» решила поторопить оппонента:

– Марк Фурий, опусти щиты и подай голос, пока я не решила, что у тебя на борту мятеж. И не пытайся связаться с Цикутой. Сам понимаешь, это бесполезно.

– Мне не о чем с тобой говорить, Ливия, – буркнул командир «Либертас», но щиты деактивировал.

– Не со мной, – мурлыкнула она. – Совсем даже не со мной.

А когда связист переключил канал «Либертас» в преторий, не сдержалась, дала волю чувствам. Ливия Терция, суровый наварх «Аквилы», хихикнула как девчонка, жалея только об одном – она не увидит этих эпохальных переговоров. А ведь зрелище наверняка того стоило!

Встреча с мятежной «Аквилой» стала для Марка Фурия принеприятнешим сюрпризом. Принять к сведению сообщение о чрезвычайном происшествии на станции, чтобы потом вдоволь почесать языки да перемыть косточки Аквилинам – это одно. А столкнуться с опасной биремой носом, так сказать, к носу – совсем-совсем другое ощущение. Цикута далеко, начальство тоже, а бортовые онагры «Аквилы» – вот они, туточки. И как бы не злословил за спиной у Ливии разобиженный Марк Фурий, но отрицать её профессионализм он не смел. В пространстве сектора Этой Заносчивой Суке равных не было и летала она, как богиня.

– Какого в орона, Квинт Марций?! – рычал Марк Фурий. – Ты теперь станешь расстреливать своих?

Вряд ли карбонийские помехи настолько сильно искажали передачу по каналу связи, чтобы лицо Либертина цветом почти не отличалось от кожуры спелого томата.

– Да успокойся ты, ради всех богов, – вздохнул Квинт Марций, всерьез опасавшийся, как бы Фурия не хватил инфаркт прямо на мостике. – Мы ведь не к парфам переметнулись, в конце концов. И не к пунам. «Аквила» по-прежнему верна Республике.

Командир центурии застыла рядом с Марком Фурием, и по её миловидному нежному личику прочитать мысли было сложно. Как и все Марции, девушка умела сдерживать обуревающие её эмоции.

– Тогда почему мы находимся у твоих торвенторов на прицеле? – кипел командир либурны.

– На всякий случай, – уклончиво заявил префект. – Нам не нужны неприятности только потому, что тебе вдруг захочется выслужиться перед Бибулом.

Квинт Марций очень рассчитывал на ораторское искусство Гая Ацилия. Лидер популяров должен, по идее, уметь очаровывать не только наивных напарниц-лигарий да по уши влюбленных в него самого и его идеи навархов, но и совершенно посторонних пилотов – весьма завистливых и амбициозных. С кого-то же надо начинать агитацию, верно?

– Мы не хотим причинить вред соратникам, мы хотим договориться, – сказал Квинт и в упор уставился на Либертину.

Она, конечно, еще слишком молода и только недавно стала центурионом, чтобы в открытую противопоставить свое мнение мнению командира корабля, но она – Марция, а значит, имеет собственную точку зрения на происходящее. И когда девушка в ответ улыбнулась, одними только глазами, но по-родственному доверительно, у Квинта отлегло от сердца.

В фамильных особенностях генетической линии есть и приятный аспект – родичи предсказуемы, а их поступки прогнозируемы. Чего о патрициях не скажешь.

Курион вновь удивил Квинта Марция, по-хорошему удивил. Он не стал испытывать терпение Марка Фурия, выдавая на гора еще одну проникновенную речь о коварстве оптиматов.

– Мы знаем, что всякая служба Республике почетна, но у меня складывается впечатление, будто такой опытный наварх, как ты, Либертин, достоин большего. Очевидно же, – Гай Ацилий как бы раскрыл ладони в сторону собеседника. – Тебя, Марк Фурий, откровенно недооценивают.

Намек был достаточно прозрачен, чтобы командир «Либертас» понял его однозначно. Хитрый патриций мгновенно вычислил уязвимое место своего собеседника. А неудовлетворенные амбиции и годами копимые обиды – самая плодородная почва для прорастания мятежных настроений. Известно же, что флотские чины бдительно следят за политическими раскладами, а потому уж кому-кому, а Фурию Либертину точно известны цели и задачи, которые провозглашали популяры.

– Бирему под командование за меня ты не получишь, а вот со мной… Ну, да ты же в курсе нашей политической платформы, что я буду повторяться, верно?

Марк Фурий пошел багровыми пятнами. Видимо, внутренняя битва между чувством долга и неутоленными профессиональными амбициями вышла знатная и кровопролитная.

Малышка-Марция даже губу прикусила до крови. Видать, наслушалась пилотских жалоб и натерпелась незаслуженных обид.

– Мне нужны гарантии! – хриплым от волнения голосом заявил Либертин.

Что ж, Квинт Марций его отлично понимал. Когда очень хочется, но нельзя, то… можно. И снова Гай Ацилий оказался прав. Каждый человек хочет большего, а главное, у него есть право желать чего-то своего, разного, особенного. И Республика должна предоставить своим верным сынам и дочерям возможность выбирать, она обязана быть щедрее, раз уж их жизни – от рождения до смерти – принадлежат только ей одной.

– «Аквила»… и «Либертас» – только начало пути. Но те, кто начнет его с самого первого шага, не пожалеют, – вкрадчиво молвил патриций. – Но только боги знают, чем всё кончится. Они же и рассудят нас.

Завороженный перспективой возвышения, которую ему, к слову, никто и никогда не сулил и обещать не собирался, Марк Фурий едва носом не протаранил голографическую проекцию экрана. Марция топталась позади и бросала на переговорщиков отчаянные взгляды. Ей хотелось абсолютно точно знать, что они поступают правильно. Квинт подбодрил её сочувственной улыбкой, мол, милая моя, все этого хотят, но совесть – штука тонкая и сложная.

И Марция не выдержала:

– Мне тоже нужны гарантии! Гарантии того, что мы ни при каких обстоятельствах не продадимся варварам.

***

Пока в претории кипели дипломатические страсти, на мостике «Аквилы» царила благостная тишина. Нарушало ее лишь легкое пощелкивание, шорох и потрескивание – обычные звуки, сопровождающие рутинную работу. Но эта идиллия не означала, что на мостике расслабились. Вовсе нет. Все сканеры «Аквилы» без устали обшаривали дрейфующую неподалеку «Либертас», а заодно и пространство вокруг, насколько хватало мощности и разрешения. Бирема, стремительно становившаяся флагманом флота популяров, оставалась настороже, и возможно, только поэтому сюрприза не случилось. Хотя новые гости пространства Карбона наверняка хотели его преподнести.

– Фиксирую подпространственное искажение в сетке 18–26 точка 3! – доложил вдруг Плавтий. – Искажение увеличивается.

– Идентифицируй!

– Фиксирую выброс тахионов! Наварх, это червоточина!

– В такой близости от планеты… – пробормотала Ливия. – Усилить мощность щитов. Флавий! Удерживай нашу позицию. Плавтий! Подтверждение?

– Подтверждаю, наварх. Это точно червоточина. И из нее появляется корабль… поправка! Два, нет, четыре корабля.

– Сигнатуры?

– Сигнал пока дестабилизирован, но… – астрогатор беспокойно нахмурился. – Похоже, это парфы, наварх.

– Легки на помине, – буркнула Аквилина. – Боевая тревога! Все по местам! – и бесцеремонно вклинилась в переговоры мостика «Либертас» и претория «Аквилы»: – Марк! Ты тоже их видишь?

– Еще как, – отозвался командир либурны. – Четыре неопознанных…

Для Марка Фурия, обладателя не столь совершенных приборов слежения, как на «Аквиле», незваные гости пока еще оставались неопознанными. Но суть дела это не меняло: здесь, во внутреннем пространстве сектора Вироза, без разрешения летали или свои, или чужие, а пришельцы из червоточины точно не подпадали под определение «свои». Поэтому «Либертас» спешно готовилась к бою. Правда, с заглушенным по требованию Ливии реактором и опущенными щитами это «спешно» означало «убийственно медленно».

– Они выглядят как парфы и летают как парфы, – усмехнулась Ливия. – Значит, это парфы. Ну, что, Ворчун? Полетели?

Офицеры на мостике вытаращили глаза в безмолвном удивлении. Наварх «Аквилы» весело сморщила нос. Она знала, что делала. Старая неприязнь – она еще прочнее, чем старая любовь. Такое не забывается даже спустя годы. Надо просто вовремя напомнить.

– Полетели, Гарпия! – Передатчики «Аквилы» принимали сейчас только звук с союзной либурны, но Фурий тоже усмехался, по голосу было слышно. Он ведь тоже помнил их кадетские позывные. Гарпия и Ворчун, ведущая и ведомый. Правда, теперь вместо учебных «интерцепторов» – боевые корабли, но разве что-то сильно изменилось?

– Вместе?

– Вместе!

– Запускай реактор, я прикрою тебя своими щитами. И будь на связи, – Аквилина надела обруч нейро-интерфейса. – Квинт Марций, тебе придется воевать вручную. Но ты справишься. К бою!

– Гарпия? – тихонько буркнул себе под нос астрогатор. – А что, вполне…

– Вот и в учебке меня все уверяли, что похожа, – Ливия подмигнула и положила ладонь на панель нейро-интерфейса. – Слияние.

Марк Фурий на мостике «Либертас» проделал то же самое. Они сразу почувствовали друг друга, увидели и обменялись приветствиями. Не Ливия Терция и Марк Фурий и даже не Гарпия и Ворчун, а «Аквила» и «Либертас». И между ними, между двумя одушевленными кораблями, не могло быть ни вражды, ни соперничества.

«Гарпия и Ворчун, ха!» – Квинт Марций понимающе ухмыльнулся. Они родились пилотами, и пусть при этом они с ранней юности только и делали, что грызлись между собой, подсиживали друг друга и безжалостно интриговали, у них – у Гарпии и Ворчуна – были их корабли и полнейшее право хотеть летать. Зависть, словно ледяная острая игла, прошила Аквилина насквозь. Один укол, один-единственный миг, пожертвованный в угоду собственным чувствами, всего одно мгновение между командами, отданным торвенторам.

– Атакующее построение «Эпсилон», – скомандовала «Аквила» голосом Ливии. – «Либертас» следовать за ведущим.

– Принято, – ответил «Либертас».

«Попытаемся разбить их строй прежде, чем они полностью восстановятся после перехода», – сказала бы наварх биремы, если бы все еще оставалась просто человеком. Но сейчас в дополнительных объяснениях не было нужды. «Либертас» и ее командир понимали ведущего и так. Либурна послушно заняла позицию согласно схеме, готовая прикрывать «Аквилу», едва та выйдет на позицию для атаки.

Пожалуй, без Слияния Квинту Марцию было проще. Боевая схема, разработанная для построения «Эпсилон», требовала полнейшего сосредоточения на координации между группами торвенторов.

Подданных Парфийской империи можно было назвать кем угодно, но только не беспечными идиотами. Прыгая так глубоко в пределы республиканского пространства, они, разумеется, ожидали встречи с противником. В конце концов, тот рейдер, от которого улизнула «Аквила», доложил своим товарищам о стычке, стоившей парфам разведывательного корабля. Скорее всего, они и «Либертас» успели засечь. Системы слежения либурны могли просто не заметить парфийского разведчика. Но встреча с двумя республиканскими кораблями вместо одного – это был пусть небольшой, но сюрприз. Во всяком случае, Ливия хотела на это надеяться. И некоторое смятение в рядах противника отчасти подтверждало эту надежду… пока.

– Выхожу на позицию. «Либертас» – ждать!

На флоте Республики, с корабля на корабль, давно уже бродила присказка, дескать, воевать с парфами – все равно, что охотиться на уток. Только в отличие от уток, парфы отстреливаются. Но Ливия не любила такие шутки. И не только потому, что уток наварх «Аквилы» наблюдала только в вирт-приложениях и не могла с точностью судить, способны эти создание отстреливаться или нет. Просто недооценивать противника – значит, самой себе торить дорогу в утилизатор.

Виртуальная панель подсвечивала снизу окаменевшее лицо Квинта Марция, двигались только его руки, быстро-быстро пролистывающие тактические схемы вперемешку с изображениями типов парфийских кораблей, и глазные яблоки, занятые поиском ответа на самый актуальный вопрос: «„Куруш“, а „Куруш“, с чем тебя едят, парфийская машина?» Параллельно Квинт посылал команды в торвенторий.

Со стороны его работа казалось, должно быть, каким-то священнодействием. Во всяком случае, Гай Ацилий наблюдал за префектом с нескрываемым интересом.

Сейчас «Аквила» встретила агрессоров во всеоружии, словно не четыре вражеских корабля вторглись во внутреннее пространство сектора Вироза, а как минимум десяток.

Впрочем, пока что опасения не оправдывались. Торпеды, выпущенные парфами на перехват атакующей «Аквиле», торвенторы Квинта Марция сбили, как на учениях, оставив коллег с «Либертас» без работы на этот раз.

«Аквила» ловко уклонилась от следующего залпа и, подойдя на расстояние критического удара, наконец-то открыла огонь. Торпеды тяжелых «скорпионов» биремы еще только набирали скорость, а «Аквила» уже уходила с линии ответного огня, давая «Либертас» возможность тоже поучаствовать в веселье.

Республиканские корабли разлетелись, описав каждый свою дугу, и вновь сошлись, только на этот раз на острие атаки оказалась либурна, а «Аквила» зависла над нею, прикрывая «Либертас» своими щитами.

– Маневр уклонения «Гамма-Два»! – приказала Ливия, но «Либертас», чуть замешкавшись, нарушила построение. Доля секунды решила дело: защищая либурну, «Аквила» подставила под огонь свой бортовой щит.

На этот раз не все парфийские торпеды удалось уничтожить. Две из них сумели пройти сквозь заградительный огонь, и «Аквила» вздрогнула от прямого попадания.

– Ответный огонь!

– Новая план-схема! – рявкнул из претория Квинт Марций.

Левый щит «Аквилы», мерцая, погасил удар, бирема встряхнулась и ответным огнем вывела из строя орудийные системы самого неосторожного из парфов.

«Либертас» пришлось тяжелей. Ее системы нацеливания сбоили, выдавая такие противоречивые данные, что стрелять стало попросту опасно. Давая союзнице передохнуть, «Аквила» отвлекала на себя противника, пока на «Либертас» не ремодулировали щиты. Либурна, оправившись от удара, снова заняла позицию позади ведущего.

Республиканские корабли пошли на новый заход, в третий раз меняя угол атаки. На этот раз их целью был «Куруш» – самый мощный из кораблей противника. Ливия и не надеялась нанести серьезные повреждения парфийскому рейдеру, по классу сравнимому с республиканской квадриремой. Системы наведения – самое уязвимое место такого корабля. Если бы удалось ненадолго «ослепить» противника, республиканцы получили бы шанс на передышку. И все, казалось, шло неплохо…

Квинт быстро перекинул новый тактический план-схему для полноценной атаки на «Куруш» и наварху, и в торквенторий. Если он правильно рассчитал, то сейчас и на грозного парфа найдется управа.

– Неизвестная цель по правому борту, быстро приближается!

Сенсоры «Аквилы» захлебнулись в потоке данных, пытаясь опознать угрозу.

– «Либертас», ремодулировать щиты! – когда Ливия поняла, какой именно снаряд несется к ним, игнорируя все попытки торвенторов сбить его с курса, счет пошел на доли секунды: – Маневр уклонения! Это нейрофаг!

Префект только и смог, что коротко и грубо выругаться.

Но на «Либертас» то ли не слышали, то ли не понимали.

– Ворчун, уходи! – крикнула наварх «Аквилы», заставляя бирему рыскнуть, чтобы хоть как-то прикрыть соседку. У модифицированных щитов «Аквилы» был шанс отразить удар, но у «Либертас» – нет. – Уходи!

Фурий наконец-то услышал, или понял, или почуял – но маневр «Либертас» опаздывал, безнадежно опаздывал. Парфийская торпеда детонировала, как назло, в самой уязвимой точке построения, в худшей из возможных – на стыке щитов биремы и либурны. Ее смертоносный заряд поразил системы сразу двух кораблей, но…

Для Ливии это стало всего лишь вспышкой нестерпимого света и боли, сменившегося полной, безнадежной темнотой.

Нейросеть полностью вырубилась, и те пятнадцать секунд, пока внутренние системы переключались на дублирующую схему управления, показались всему экипажу вечностью. Префекту же и вовсе подурнело. Его собственное сердце тоже вдруг перестало биться и, кажется, все те секунды оживления «Аквилы» он и не дышал вовсе.

– Торвенторы! Тактическая схема «дельта-дубль», – спокойно приказал Квинт, сдвигая окно с информ-потоком от внешних и внутренних сенсоров в сторону, ради того, чтобы вывести на визуальное поле картинку прямых попаданий торпед в «Куруш» и насладиться зрелищем. Хотя видел, как происходит «дельта-дубль»-атака не единожды. Сначала наносится массированный удар по самой уязвимой части вражеских щитов, а в момент перераспределения энергии дается еще два одновременных залпа в истонченные участки корабельного щита противника и выводится из строя система наведения. Речь идет о долях секунд, и победа достается самому быстрому.

– Абзац твоим сенсорам, сука. Будь здоров, не кашляй, – проворчал префект себе под нос и добавил уже для своих людей одобрительное: – Вот это стрельба лучших торвенторов Республики. Молодцы!

Затем Квинт тщательно перепроверил показатели устойчивости собственных энергощитов. Они не внушали особых опасений. Контурные повреждения, полученные биремой, даже с огромной натяжкой нельзя было назвать фатальными, но нейросеть корабля пострадала очень сильно, значит… Крик Марка Плавтия еще не успел долететь до претория, а Квинт Марций уже понял – случилось что-то плохое. Очень-очень плохое.

– Ливия!!! – заорал астрогатор и тут же рявкнул в коммуникатор: – Медчасть! Срочно на мостик! Острое нарушение мозгового кровообращения!

– Твоюцентурию!

Квинт Марций со всех ног бросился на мостик, благо от претория его отделали лишь двери. Диагноз полулежащей в кресле Ливии мог бы поставить даже рядовой манипуларий. Удар парфийского нейрофага пришелся не только на нейросеть, но и на мозг наварха. Это – инсульт!

– Ливия, держись! Сейчас тебе помогут, только держись!

Квинт Марций сам не понял, как оказался на коленях возле кресла. Он удерживал голову наварха, чтобы та не клонилась к плечу, осторожно и бережно, ибо мозги всегда были самым ценным, что имелось у Ливии Терции, а значит, и у «Аквилы».

Все накопленные годами обиды куда-то испарились, а остался лишь страх потерять единственного во всей галактике человека, который тебя понимает, который разделяет твою мечту. И если Ливии не станет, то в какой-то степени исчезнет «Аквила». И говоря откровенно, а пред суровым лицом Смерти только так и можно, дороже Квинту Марцию была все-таки Ливия Терция Аквилина.

– Квинт… Марций… – прошептала раненая. – Принимаеш-ш-шь командование кораблем и эскадрой… как мой первый… помощник. Это приказ…

Голос её срывался, язык уже начинал заплетаться, и каждое слово давалось Ливии с огромным трудом.

– Я… у меня…

– Сохрани «Аквилу»… – засипела наварх, боясь не успеть сказать всего. – И… только кремация… только… Выполняй.

Её лицо перекосило из-за нарастающего паралича, уголок губы поехал вниз, веко опустилось на левый глаз.

– Слушаюсь, – отчеканил Квинт.

А что ему оставалось? Если бы только можно было поменяться местами с навархом!

– Да где же этот Ицилий? Ливии совсем плохо. Проклятье! Держись, доблестная!

– Префект! С «Либертас» сообщают, что Марк Фурий мертв, либурной сейчас управляет рулевой, – доложил Фульвий с поста связи.

– Что? Что ты говоришь? – встрепенулся префект

– «Либертас» на связи.

– Я внимательно слушаю.

Центурион с либурны говорила криком, видимо, звук собственного голоса её успокаивал и помогал концентрироваться.

– Наварх убит! Повреждения незначительные! Ждем приказа от ведущего!

У Судьбы паскудное чувство юмора, и она всегда выбирает самый неподходящий момент, чтобы отмочить очередную злую шуточку. Квинт Марций в одночасье сделался не просто первым помощником и заместителем наварха, но практически дуумвиром маленькой флотилии из двух кораблей. Он автоматически оглянулся на Ливию в поисках решения, но женщина коварно сбежала в обморок, тем самым переложив всю ответственность на Квинта. Всю, какая только была, без остатка и без права на ошибку.

Наконец-то на мостик примчался Луций Ицилий с техниками и мобильной камерой экстренного жизнеобеспечения. И те несколько минут, пока медперсонал хлопотал над бесчувственным телом Ливии, громко чирикая между собой, Квинт Марций выбирал из двух десятков первоочередных задач самую-самую главную. И она, конечно, нашлась.

– Всем постам доложить обстановку! – рявкнул он.

И понеслось! Потоки информации обрушились на новоявленного командующего мятежного флота. Ноша, к слову сказать, немалая. Но ведь и Квинту Марцию Аквилину было к подобным нагрузкам не привыкать. Если уж лары и слепой случай уберегли его мозги от инсульта, то следовало ими пользоваться на всю катушку.

А расклад выходил непростой: просочившиеся через червоточину и получившие достойный отпор парфы взяли перерыв, пытаясь собраться с силами для новой атаки на республиканские корабли. «Куруш» уже не в счет, но остальные-то были целы и опасны. Обезглавленная «Либертас» могла лишь следовать заданному курсу, «Аквилой» вообще командовал префект, который, конечно, кое-чему успел научиться, но настоящим пилотом не мог считаться даже с огромной натяжкой. Марку Флавию настоящее сражение пока было не по плечу. Помощи республиканцам ждать тоже не от кого. Но где-то совсем рядом имелась самопроизвольно открывающаяся червоточина. А на борту «Аквилы» находилась пара лигариев – два человека с НЭПом…

Мысль цеплялась за мысль, и железная логика неумолимо вела Квинта Марция проторенной стезей к единственно верному решению. Он проводил взглядом камеру с телом Ливии, которую врачи торопились доставить в медотсек.

– Кассия Фортуната! Срочно явись на мостик!

Гай Ацилий первым догадался, что именно задумал Аквилин:

– Ты считаешь, у нас получится без имплантов и коннект-капсулы?

– А у меня есть такая роскошь, как сомнения? – вопросом на вопрос ответил префект. – Выбора у нас нет.

– А как же нейросеть?

Квинт бросил взгляд на мерцающую панель управления, сверяясь с показателями.

– У неё обошлось без кровоизлияний. Нейросеть восстановилась уже почти на 60 процентов. Вы просто подключитесь к ней, как мы обычно делаем с Ливией.

– Я здесь! – отрапортовала явившаяся на зов манипулария. Она была в легкой броне и полностью готова к любому заданию командования. Активированная минимальная защита чуть подсвечивала голубоватым поверхности нагрудника и спинных пластин, от чего казалось, будто девушка отрастила себе прозрачные световые крылья. Гай Ацилий сделал префекту знак, что сам объяснит Кассии суть задачи:

– Дорогая, нам снова придется поработать лигариями, – сказал он, мягко улыбаясь. – Вспомним недавние и недобрые времена.

Достойная невеста патриция довольно-таки по-плебейски разинула рот от неожиданности предложения. Но Куриону и Квинту Марцию потребовалось меньше минуты, чтобы объяснить Кассии их план.

– А ну и чо такого сложного? – пожала плечами Фортуната. – Я – готова! Хоть разок-то надо посмотреть на кротовину изнутри. Верно, Гай? А то коннектить, как проклятые, коннектили, а вспомнить-то нечего.

Она бы ни за что не призналась, что одна лишь мысль о нырке в червоточину заставляла её сердце трепетать от предвкушения. За возможность снова услышать чарующую музыку междомирья стоило и жизнь отдать. Вот только разделяет ли Гай Ацилий её чувства?

– У тебя же блок, – напомнила Кассия встревоженно.

– А мы не станем его ломать насильно. Мы очень мягко его обойдем. И я не думаю, что мой блок станет непреодолимой преградой. Он не позволял моему разуму раствориться в твоем, да, но ведь сейчас мы не будем растворяться. Мы, я надеюсь, останемся в сознании.

Ацилий повел рукой, приглашая девушку занять кресло, еще хранившее тепло тела наварха.