Текст книги "Звёздная бирема «Аквила». Мятеж"

Автор книги: Олег Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

Среди ночи Ливия пробудилась с раскалывающейся головой и с мерзостным привкусом во рту. «Оливкой отравилась, – решила наварх. – Или синтезатор… сломался». Постанывая, она добралась до санузла, по дороге пару раз споткнувшись обо что-то… или об кого-то, в незнакомой каюте и не разберешь! Холодный душ слегка облегчил муки наварха, но для верности она еще и таблетку приняла, запив прямо из ладоней. А потом, забыв даже вытереться, прошлепала обратно. Сил хватило только трусы натянуть. В потемках Ливия несколько минут безуспешно искала своего сцинка, не нашла, да так и заснула, несчастная и одинокая, спихнув одеяло на пол. До традиционной утренней планерки наварху оставалось четыре часа.

Глава 4

Утро встретило Квинта Марция не столько прохладой, на каковую не поскупилась наварх, врубив кондиционирование на полную мощность, сколько малоприятным соседством. Синеязыкая ящерица бессовестно устроилась почивать на теле префекта. Причем на самой его, тела, уязвимой части. Внизу живота. Улеглась, свернулась, когти выпустила и наотрез отказывалась покидать занятый плацдарм.

– Ливия, сними гадину, – прошипел префект сквозь постукивающие от холода зубы. – По-хорошему прошу.

Квинт мог, конечно, дотянуться до оружия, но по понятным причинам стрельба ему мало чем помогла бы.

Наварх, в одних трусах копавшаяся в бауле со своими вещами, только отмахнулась.

– Как только найду, куда поганец-Флавий засунул мое белье… Фиделис! Иди к мамочке, засранец! Иди сюда, кому сказала!

– Иди к мамоччччке..

Ящер тем временем в процессе размышлений над предложением хозяйки сосредоточенно когтил своё «ложе».

«Сорвать гадину рывком, подбросить и пристрелить налету?» – прикинул Квинт.

– Никакого сладу с паразитом, – умиленно протянула Ливия, смилостивившись, и быстро подцепила сцинка за хвост, отрывая его от жертвы. Ящер повис, возмущенно шипя. Наварх зашипела в ответ, очень похоже. А потом пояснила: – Надо же, как ты ему понравился, Квинт Марций! Вот уж не ожидала! – и, встряхнув питомца, сурово посулила: – Оставлю без сладкого, изменник! Марш в домик! И кто только тебя выпустил…

Вообще-то, ящерице полагалось сидеть в террариуме. Но, должно быть, контубернал Ливии Флавий по юношеской своей рассеянности выпустил Фиделиса побегать. А обратно загнать забыл. Мысль о том, что оплошность могла быть и не случайной, наварх решительно прогнала.

Водворив Фиделиса на законное место, Ливия продолжила поиски своих одежек. Не являться же на планерку полуобнаженной, по примеру благородного Ацилия! Ей-то что, а вот подчиненные могут не понять.

– Держи Фиделиса в домике, иначе я поджарю и его, и твоего порученца, и своего порученца… – пробурчал префект и мысленно добавил: – «И тебя, Ливия, с огромным удовольствием».

Помятый, злой и раздраженный на всю Вселенную, Квинт заставил себя встать и направился в санузел – единственное место, где он мог сейчас спрятаться от вездесущего наварха.

«Интересно, все Наутики в быту столь бестолковы и недисциплинированны или только мне так несказанно повезло?» Отчего-то любое проникновение наварха «Аквилы» в строго регламентированную жизнь префекта начиналось и заканчивалось торжеством вселенского хаоса. Удивительное свойство!

– Злой, злой Квинт Марций! – усмехнулась наварх. – Не бойся, малыш, наш префект шутит. Просто такой у него юмор незамысловатый. Ага! Вот и бельишко наше, вот и туника…

В санузле префекта поджидало еще несколько неприятных сюрпризов. Во-первых, временная сожительница перепрограммировала температуру и силу напора воды в душевой кабине, во-вторых – скомкала мокрое полотенце как попало, а в третьих… Квинт Марций внимательно осмотрелся выискивая еще один повод для недовольства. Да! Вот оно! Ливия не удосужилась поднять сидение унитаза!

«Твоюцентурию! Где это видано, чтобы префект лучшей в секторе биремы делил свою каюту с другим человеком?»– возмущался безмолвно Квинт, гневно тыкая в сенсорную панель. Его попеременно окатывало то ледяными струями, то почти кипятком, и этот контрастный душ не добавлял префекту ни спокойствия, ни удовольствия. Мысль о том, чтобы временно переселиться в общий спальный блок, он отбросил сразу, как заведомо пораженческую. Кроме того, этот прецедент усугубил бы традиционную напряженность в отношениях между армейскими и флотскими.

Кое-как всё же приняв душ, Квинт заглянул в зеркало и… Сразу понял, как именно он отомстит наварху. Сама же накануне указала ему на неуставную щетину.

«Ладно, будь по-твоему, Ливия» – решил он, наполняя шпатель депиляционным кремом с ядовитой ухмылочкой на тонких губах.

Никогда не замечавший за собой склонности к изобразительному искусству, Квинт Марций приложил максимум усилий, чтобы брызги со следами крема и мельчайших волосин смотрелись на всех поверхностях санузла как можно более естественно. Словно вот так оно и летело в разные стороны. Красота!

Одевшись, Ливия занялась Фиделисом: сменила подстилку, добавила воды в поилку и принялась программировать каютный синтезатор. Если тараканы не получатся, так хоть белковые кубики со вкусом мяса. «Надо было вчера при разделке умыкнуть немного аптериксовского филея», – сокрушалась она.

Впрочем, чтобы облегчить бедняжке-сцинку привыкание к новому месту, наварх, слегка поколдовав над панелью, все-таки заставила синтезатор выдавать белок в форме стилизованных тараканчиков. Получилось довольно мило, Ливия и сама с удовольствием съела парочку. Белок – он и есть белок, а форма даже забавная.

Удовлетворив как пищевые, так и эстетические потребности, наварх синтезировала себе утреннюю, самую вкусную чашку кофе, не забыв перенастроить крепость и содержание сахара – исключительно из заботы о сокаютнике. То-то он все время дерганый такой. Слишком много кофеина потребляет.

Чистый, свежевыбритый и слегка удовлетворенный Квинт Марций вернулся обратно, чтобы, по давно заведенной традиции, выпить чашку кофе с хлебом и сыром. Пускай и то, и другое из синтезатора, но традиции на то и существуют, что бы их чтить.

– Встретимся на планерке! – пропела Ливия и улизнула прежде, чем префект приступил к приготовлению своего завтрака. Так, на всякий случай.

Ровно через минуту и сорок пять секунд интерком контубернала огласился яростным воплем: «Луций! Ко мне!», сопровождаемым грохотом падающих предметов и звоном бьющейся вдребезги посуды, словно аккомпанементом. Хотя согласно пункту пятнадцать дробь семь Устава вся посуда на биреме изготовлялась из противоударных материалов.

– Тучи сгущаются, – философски молвил порученец и поплелся тушить пламя ненависти подручными методами – чашкой кофе, сухариками и сырными канапе – натуральными, из стратегических резервов.

В шесть-ноль-ноль по корабельному времени Ливия, как всегда, уже восседала в претории, нетерпеливо поглядывая на дверь. Префект запаздывал. Впрочем, в своих утренних неудобствах Квинт Марций должен был винить прежде всего себя. К примеру, вчерашний вечер… Все так хорошо начиналось! И если бы префекту не вздумалось вдруг поиграть в цензора морали, то и закончилась бы эта пирушка, как было запланировано. Нет, ну в самом деле! Не так уж часто наварх давала волю своим желаниям, вполне, к слову, здоровым. Отказывать себе в удовольствии поближе познакомиться с самим благородным Ацилием, раз уж случай выпал, Ливия не собиралась. Так что Квинт Марций за вчерашние ханжеские выходки вполне заслужил и сцинка в постели, и манипуляции с каютным синтезатором.

– Префект опаздывает на полторы минуты, – хмыкнула она вслух. – Начинаем без него.

По-хорошему, непременное присутствие Квинта Марция на совещании не очень-то и требовалось. Бирема на крейсерской скорости шла оптимальным курсом прямо к станции, сигналов бедствия или срочных директив от командования не поступало, все системы работали штатно, а моральный дух экипажа был высок как никогда. И даже до сих пор не погребенное тело усопшей Пассии в стазис-камере медотсека не слишком мешало.

– Поскольку недавний форс-мажор не дал нам возможности как следует проводить Пассию в последний путь, – предложила наварх, – я считаю, что церемонию можно отложить до прибытия на базу. Там же, кстати, проведем и необходимые обряды. Возражения? Нет возражений, прекрасно. Гней Помпилий, в качестве поощрения за беспрекословное выполнение пожеланий командования, я удовлетворяю твой запрос на увеличение лимита жизнеобеспечения. Составь запрос на расширение поголовья аптериксов, я подпишу. Астрогация, расчетное время прибытия в базу?

– 30 часов, наварх! – бодро отрапортовал старший астрогатор, уточнив: – При сохранении нынешней скорости.

– Скорость, скорость… – задумалась Ливия. – Не думаю, что нам стоит так уж сильно расходовать ресурсы и перегревать двигатель… Помнится, у нас недавно возникали неполадки с инжекторами. Инженерный, подтвердите?

– Так точно, наварх! – быстро сообразив, что именно требуется ответить, доложила главный инженер.

– Снизим скорость и прибудем, скажем, через 48 часов, – удовлетворенно откинулась в кресле наварх. – Вполне штатно. О! А вот и Квинт Марций! А я как раз собиралась заканчивать совещание. Возвращайтесь к обязанностям, господа. Свободны!

«Быстро она тут справилась, – отметил не по своей воле припозднившийся на планерку префект. – Гляди-ка, довольная сидит, как сцинк. Ну, ничего, ничего, смеется тот, кто смеется последним».

Он тщательно закрыл дверь в преторий и медленно развернулся к Ливии лицом. Дабы женщина внимательно разглядела не только гладкий подбородок, но и непреклонную волю во взгляде.

– Я хотел бы поговорить наедине, наварх, – сказал Квинт спокойно и ровно. – Значит так – если ты живешь на моей территории, то ты соблюдаешь мои правила. Это норма жизни, которую никто не отменял. Я подчеркиваю, что ты всегда можешь вернуться в свою каюту, но пока ты живешь у меня, то в моем санузле будешь поднимать за собой сидение и вешать полотенце как положено по уставу! Я категорически запрещаю перепрограммировать любые системы жизнеобеспечения на моей территории. Так же я требую держать питомца в клетке, и в моем присутствии соблюдать уставную форму одежды. И я абсолютно уверен, что такому классному профессионалу, каким являешься ты, наварх лучшей в системе Вироза биремы, не составит никакого труда запомнить и соблюдать мои требования в течение каких-то 48 часов. Спасибо за внимание, наварх.

Во время его небывалой по длительности речи брови Ливии поднимались все выше и выше, а губы тронула мерзкая улыбочка:

– Этот страстный монолог следует понимать, как официальное объявление войны, префект? – осведомилась она.

Совершенно неожиданно Квинту понравилось предположение. Он широко улыбнулся в ответ:

– Тебе не терпится в бой, Ливия? Это хорошо. Мы можем начать с традиционного поединка военачальников. В спортивном блоке, например. Я с огромным удовольствием отлуплю тебя в отместку за все нынешние утренние издевательства.

И все же правы были наставники, когда твердили: «Говорить правду всегда приятно». Мужчина, признаваясь в желании пустить в ход кулаки, испытал невероятное облегчение.

– Или, – не сводя с него глаз, предложила Ливия, – ты просто можешь подать рапорт о переводе на другой корабль. Как только мы прибудем на базу. Как тебе такой вариант, Квинт Марций? Коль скоро ты начал устанавливать правила на моем корабле в не боевой обстановке, значит, и на это духу хватит. А?

Тот сощурился и ответил резко, чеканя каждое слово:

– Скорее погаснет Вироза, чем я уйду с лучшей биремы только потому, что командует ею человек, неспособный соблюдать простые правила общежития. Или не имеющий склонности к столь необходимым компромиссам с товарищем по оружию, что совсем плохо.

Ливия ухмыльнулась:

– Только из-за не поднятого сидения на унитазе? Экая у тебя, оказывается, тонкая душевная организация, префект! Никогда бы не подумала! Хочешь компромисса? Валяй! Ты прекратишь совать свой нос в мои личные дела, а моя ящерица, так и быть, перестанет гадить тебе в койку. Договорились? А что касается мордобоя, то извини, это без меня. Манипулариев своих мордуй, коли охота.

Квинт Марций натурально онемел, не в силах поверить, что Ливия действительно не понимает причин его вмешательства.

– Он, – палец префекта вонзился строго в направлении каюты наварха, – изменник! Чудом избежавший смертной казни изменник! А ты едва ли не в открытую предлагаешь ему вместе с телом еще и посильную помощь для политического реванша! – вскричал он. – Будь Гай Ацилий обыкновенным лигарием или обыкновенным сенатором, я бы ухом не повел. Но я не дам, слышишь, я не позволю тебе сгубить нашу «Аквилу»!

Пред его мысленным взором уже вышагивали преторианцы с приказом Сената об аресте командиров биремы, расформировании команды и уничтожении самого имени «Аквила» во всех флотских списках.

Наварх вернула на место свою отвисшую челюсть и прокашлялась.

– Знаешь, Квинт Марций, – медленно проговорила она, – ты меня разочаровываешь. Я-то считала, что ты – редкая сволочь, а ты, оказывается, просто идиот. Какой политический реванш? Что за бред? Ты со всеми своими бабами в постели перевороты планируешь, что ли? От того, что мне захотелось испробовать секса с настоящим патрицием, «Аквила» не погибнет, знаешь ли. Но хватит болтовни. Флавий! – гаркнула она, вызывая своего порученца. – Немедленно перенеси мои вещи из каюты Квинта Марция в хранилище. А террариум с Фиделисом поставь на мостике. Бардак какой-то, – проворчала она, не слишком заботясь о том, чтоб ее не слышали из коридора. – Префект выгоняет наварха из каюты! Может, теперь ты и пилотированием сам займешься, а? – она фыркнула и встала. – Свободен!

«Врезать бы ей как следует», – подумал Квинт Марций с ледяным спокойствием.

– Через 48 часов и на Цикуте делай с ним, что хочешь, – тихо, но внятно предупредил префект, наклонившись через стол. – Но не на «Аквиле». Иначе пожалеешь. Спокойной вахты, наварх.

– Хрен тебе, а не спокойная вахта, – честно предупредила Ливия. Война – значит, война.

***

Кассия проснулась ровно в пять тридцать, рывком, в один миг переходя в бодрствующее состояние ума и тела. Всю ночь организм честно занимался сжиганием калорий и, судя по легкому ознобу, теперь нуждался в двухчасовой тренировке, чтобы сбросить обороты. Гора наворованных деликатесов подождет. Вряд ли Ацилий съест много, когда пробудится.

Девушка приняла ледяной бодрящий душ, натянула костюм на мокрое тело и трусцой поскакала в спорт-блок. Заодно будет повод разнюхать, что у них тут на биреме к чему. Наверняка ведь ночные подвахтенные уже вовсю разминают мышцы.

Любой корабль, хоть бирема, хоть квинквирема, это целый мир людей, пронизанный разного рода связями во всех направлениях. Рабочие, партнерские, дружеские и любовные отношения здесь строятся годами. Все на виду у всех, нет или почти нет никаких тайн, и тут никто ничего не забывает. И чем меньше корабль, тем сложнее жить.

Прежде чем кинуть благосклонный взгляд на мужчину, неплохо бы знать, кому он друг, а кому любовник – это святое правило Кассия затвердила крепко-накрепко. Хотя бы лишь для того, чтобы не схлопотать в раздевалке крепкий хук с правой от другой разгневанной манипуларии. Но если быть внимательной и вежливой…

И опять-таки первое знакомство с легионерами биремы напомнило Кассии, кем она теперь стала. Манипуларии держались с ней весьма настороженно, ограничившись двумя-тремя приветственными фразами. Бывшую Фортунату откровенно сторонились.

Только одна девушка, тоже из Игнациевой трибы, приветливо угостила лигарию энергетиком.

– Возьми мой флакон. В хранилище все равно уже пусто.

– Что так?

– Срок патруля заканчивается, запасы на исходе.

– Шумно тут у вас?

Кассия имела в виду систему Вироза, разумеется.

– По-разному, – собеседница не торопилась делиться впечатлениями. – Без ваших… без лигариев мы слегка закисли, это правда.

– А с предыдущими что случилось?

– Сергия и Гай Тиций погибли, говорят – несчастный случай…

– Бывает, – буркнула Кассия и вернулась на беговую дорожку.

Любые ментаты завязаны меж собой накрепко, а лигарии, те вообще друг без друга не живут ни мгновения. Она уже смирилась с этим фактом, но собиралась жить столько, сколько получится. И не просто существовать, а радоваться жизни, особенно, если та преподносит вдруг в подарок ласковый взгляд высокого мускулистого воина с роскошной сигной орла на спине.

– Привет тебе, достойная Кассия, – проворковал легионер, совершенно правильно истолковавший ответную улыбку. – Как настроение?

– Спасибо…

– Публий Меммий, – представился тот. – Десятник.

Девушка судорожно вздохнула. У Судьбы есть множество способов подать знак человеку. Имена – один из самых простых знаков.

Ни одна женщина, если только она не любила других женщин, не могла пройти мимо Публия Меммия Фортуната. Говорили, что у него был роман даже с астрогатором квинквиремы. И все же в приоритете у него всегда были девушки из родного десятка – Кассия, Папия и Сергия. «Мои Грации», называл их Публий.

Ладонь Аквилина, горячая и сильная, легла на плечо лигарии. Кассия не возражала ни против этой руки, ни против голубых глаз, ни против всего остального, что мог предложить ей этот мужчина потом, когда они познакомятся получше.

– Как тебе «Аквила»? После «Фортуны», небось, маленькой кажется?

– Она – красавица. Синяя вся.

Кассия хотела уже поделиться впечатлениями от вчерашнего зрелища, как раздался пронзительный сигнал тревоги.

– Тьфу ты! – досадливо фыркнул Аквилин. – Лютует наварх. Держись, лигария, дальше будет хуже.

– Почему?

Но манипуларий уже умчался. Однако очень скоро Кассия поняла причину злости доблестной Ливии.

***

Еще никогда прежде за всю службу Ливии на флоте противостояние с партнером-ментатом не достигало такой острой фазы. Конечно, она слыхала, что подобные казусы случались на каких-то других кораблях, ведь редко где наварх и префект жили душа в душу, но и откровенной жажды убийства между старшими офицерами тоже не возникало. Вопрос скорее выживания, чем взаимной симпатии. Ментальные пары складываются на все время службы, никого из партнеров нельзя вдруг взять и заменить. Конечно, случается всякое, и навархи, и префекты зачастую гибнут или списываются на берег. Но даже пройдя курс лечения и реабилитации после разрыва ментальной связи, даже получив нового партнера в пару, ментат уже не будет столь эффективным, как прежде. Ливию и Квинта Марция подобрали идеально, и если бы не личная неприязнь… Хотя эмоции службе не мешали. Ну, почти не мешали. Разве что совсем чуть-чуть.

Эта, на первый взгляд нерациональная, «двухпалубная» система командования сложилась не вдруг. Когда на корабле заправляют двое, меньше шансов, что боевая единица выйдет из подчинения. Поднять мятеж можно, но… Без префекта «Аквила» сможет летать, но во время боя все виды ее вооружения будут малоэффективны. А без наварха бирема, недолго пробарахтавшись в пространстве, или погибнет, или станет легкой добычей врага.

Устранить взбунтовавшегося префекта наварх не могла. Только не когда бирема мчится в пространстве. Зато превратить каждую секунду из ближайших 48 часов до станции в сплошные мучения – запросто. А как иначе поставить на место армейского, который перешел черту?

Первым делом Ливия мстительно перераспределила вахты так, чтобы провести максимально допустимое время на мостике. Лично, сожри его сцинк! Гай Ацилий никуда не денется, свести с ним близкое знакомство можно будет и на станции, а вот командира манипулариев надо приструнить немедленно. Иначе вслед за Квинтом Марцием и остальные офицеры могут вдруг решить, что на «Аквиле» наступила демократия.

– Готовность номер один по кораблю! – скомандовала наварх, заняв свое кресло на мостике и подключаясь к нейро-сети. – Дать форсаж на ускорители! Дифферент один и три на нос. Самый полный вперед.

– Наварх! – робко подали голос из инженерного. – Уровень энергии…

– Отставить панику, Фабриция, – усмехнулась Ливия и включила громкую связь: – Внимание всем. Говорит наварх. Экстренная ситуация. Экипажу занять посты в контуре живучести. Командира манипулариев – на мостик! Инженерный! Перевести энергию из вторичных систем на двигатели. Уменьшить подачу на жизнеобеспечение с десятого по пятый отсеки обеих палуб. Поддадим жару, ребятки, и разгоним нашу малышку так, чтоб успеть домой к завтрашнему построению.

И никакого нарушения устава, что характерно. Чем скорее лигарии прибудут на станцию, тем быстрее приступят к работе, верно? Способствовать этому – не первейшая ли обязанность любого преданного Республике офицера в Секторе Вироза?

– А будет мне еще финтить, проведет ближайшие сутки в скафандре, – с наслаждением пообещала она вслух, ничуть не заботясь о душевном равновесии притихших офицеров на мостике. – Скотина.

Неплохая, кстати, мысль. Когда там у Квинта Марция вахта кончается? Подождать полчасика, чтоб задремать успел – и учебную тревогу! С отработкой посадки в спасательные модули и высадки из оных… до посинения. Заодно и команда встряхнется, а то расслабились тут! Образцовая бирема потому остается образцовой, что каждый член экипажа готов в любой момент к любой, самой экстремальной ситуации. Не исключая манипулариев и их омерзительного командира.

***

Гай Ацилий проснулся в полете. И вовсе не потому, что после вчерашнего загула упал с койки, нет. Чему учатся все до единого обитатели космических кораблей, едва лишь проходят через шлюз? Правильно, подскакивать по сигналу тревоги. Благо, что мерзкий этот звон пробирает насквозь, до самых потрохов, и поднимает, кажется, даже мертвого со смертного одра. Вот патриций и подскочил, не успев проснуться. И – воспарил над койкой, потому что какая-то сволочь уже отключила искусственную гравитацию в жилых отсеках!

– Твоюцентурию! – некуртуазно, но точно выразился живорожденный аристократ. С кем поведешься, от того и подцепишь, как говорится. Плебейские словечки сами просились на язык и, особенно после проведенных с дикой манипуларией часов, так и сыпались, так и сыпались…

Он едва успел выставить вперед руки, распластавшись наподобие падающего кота, когда сила тяжести внезапно вернулась, да еще, похоже, в трехкратном размере. «Аквила» затрепетала каждой своей переборкой, низкий гул ее ускорителей проник даже сквозь звукоизоляцию. И Гай Ацилий задрожал вместе с кораблем, но уже от злости, обнаружив, что все эти пертурбации расшвыряли по каюте стратегический запас… э… пищи. Кассия не постеснялась утащить со вчерашнего обеда все, что попалось ей под руку. Вытряхивая из волос салат и отскребая со щеки уже подсохший мягкий сыр, Курион был крайне благодарен напарнице-лигарии. Удружила так удружила.

Но особенно яркие эмоции патриций испытал, когда после очередного толчка вдруг открылся шкафчик прямо в стене, откуда приветливо подмаргивал щитком шлем скафандра.

– Экстренная ситуация, – оповестил механический голос из скрытого динамика. – Всем членам экипажа, свободным от вахты, занять места в контуре живучести. Внимание! При невозможности покинуть каюту вследствие блокировки дверей…

Двери! Ацилий ползком метнулся к выходу, но панель замка уже мигала красным. Он тут заперт, боги!

– … использовать Индивидуальный Защитный Комплект только в случае крайней необходимости. Гражданин! Помни, что запас кислорода в баллонах ограничен!

Это запись, догадался Курион. То-то голос такой мерзкий, вроде бы и наварха, но какой-то неживой.

Видно, надиктовала когда-то, а теперь, когда что-то произошло, включила трансляцию.

– … при разгерметизации помещения… – продолжал вещать голос.

«Береженого берегут лары», – решил невольный пленник каюты наварха и обреченно полез за скафандром. Только для того, чтобы в процессе облачения понять вдруг, что защитный «доспех», естественно, женской модели, да и по размеру не подходит.

– … и декомпрессия… – как назло донеслось из динамика. – В случае задымления…

– Твою мать… – печально выругался Ацилий, сам не зная, кому адресует проклятье. Видимо, мирозданию, потому что и у наварха, и у префекта, и у всей этой репликаторной братии никаких матерей не было и быть не могло. Он воочию представил себе одновременно задымление, разгерметизацию, декомпрессию, а заодно и возгорание с обледенением и отказом системы утилизации, содрогнулся и побрел к койке.

– … не поддаваться панике! – бодро напутствовал его голос Ливии. – Не пытаться самостоятельно разблокировать двери и, сохраняя спокойствие, ждать прибытия спасательной команды.

Обнаружив по бокам постели страховочные ремни, Ацилий лег, пристегнулся, накрыл голову подушкой и принялся, сохраняя спокойствие, ждать. Поскольку смерть была бы непозволительной роскошью и невероятным даром богов, то, наверное, ждал он все-таки спасательную команду. Гай всегда считал себя реалистом, да-да.

***

Учебная тревога – дело хорошее. Какое-никакое, а развлечение для сотен мужчин и женщин, уставших от каждодневной рутины многомесячного патрулирования. К тому же лишней тренировка навыков выживания еще никогда не была. Как говорил незабвенный Публий: «Лучше день потерять, но потом за час всё успеть».

Однако особой радости на лицах Аквилинов, набившихся во внутренний контур, лигария не заметила. Странно. Это ведь весело! И даже трогательно. Кассии отчаянно не хватало в руках винтовки, брони на плечах и легкого запаха стимулятора в маске. А если закрыть глаза и чуток пофантазировать, то сразу привидится их штурмовая группа в полном составе. Резак белым светится в руке у закадычной подруги Сергии, здоровенный Сервий шутки свои плоские отпускает в ожидании, когда штурмовая камера намертво прикрепится к борту вражеской триремы. «Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…» – считает в обратном порядке умница-Публий секунды до момента, когда Сергия резаком проделает дыру и отряд ворвется внутрь. А там уж пойдет веселье!

Рядом с размечтавшейся Кассией уселись две женщины-Аквилины: одна в синей флотской тунике, другая – в красной легионерской.

– Угробит она нас когда-нибудь, точно тебе говорю, Рутилия, – проворчала манипулария, пристегиваясь. – Теперь всю дорогу до базы тут проторчим, как в прошлый раз.

Кассия тут же навострила уши.

– Не, не как в прошлый, – усомнилась флотская. – Тогда нам 50 часов лететь было, а тут за 25 обернемся. Или, – она задумалась ненадолго, прикидывая в уме, – может, даже за 19 при таких темпах. Нет, ну ты мне скажи! А чего ваш префект на нее набычил?

– Хех! Как будто ты не знаешь нашего доблестного? Наступил на хвост ящеру, вестимо, – легионария заговорщически усмехнулась подруге. – После того, как тварь цапнула его за… Говорят, чуть ли не за задницу!

Слушая, как сплетничают подчиненные, о их начальстве можно узнать практически всё, начиная от характерных особенностей, заканчивая большими и маленькими тайнами.

– А мне тут малыш-Флавий шепнул, что… – назвавшаяся Рутилией оглянулась и понизила голос: – Ее ваш из каюты выгнал в одних трусах. Прикинь?

На «Фортуне» то же самое происходило – про жизнь руководства рядовые болтали охотно и всегда разнюхивали тайны, причем в мельчайших подробностях.

Легионерша хихикнула:

– Да иди ты! Что, правда? – и тут же стала крайне серьезной. – А я слышала, что Квинт Марций хотел наварху морду набить. На ринг звал даже.

Флотская тоже посмурнела:

– Это плохо. Начнут с мордобоя, а кончиться может, как на «Руфе». Хорошо, если они друг на друга по прилету жалоб не накатают, а то одним только псих-контролем не отделаемся.

Квинквирема «Руфа» стала печально известной после того, как тамошняя префект обвинила наварха в мятеже и собственноручно пристрелила. В итоге команду расформировали, а разбирательство длилось полгода. И на всем флоте сильно закрутили гайки. По поводу и без повода экипажи то и дело гоняли на псих-контроль.

– На «Фортуне» наварх и префект неплохо ладили, – вставила словечко Кассия, решив тоже поучаствовать в интересном разговоре. – Душа в душу жили.

Обе собеседницы настороженно на нее глянули и ненадолго примолкли.

«Ну вот! Не доверяют. Чужая – я» – с грустью отметила девушка. Но отступать было уже поздно.

– Меня зовут Кассия, и я была манипуларией на квинквиреме «Фортуна», – представилась она честь по чести.

Аквилины попереглядывались, пошушукались, и наконец флотская сказала:

– Да ладно байки травить, Фортуната. Не может такого быть, чтоб прямо душа в душу. Их же специально подбирают так, чтоб грызлись.

– Неправда! – возмутилась Кассия. – Это неправда! Гай Флавий и Марция Магна тоже частенько в одной каюте ночуют, и никто никого не выгоняет в одних трусах.

– Фьють! – присвистнула Рутилия. – И неужели никто не настучал дуумвирам, что префект с навархом спит?

Кассия неопределенно пожала плечами: – Выкрутились как-то, значит.

На самом деле, по «Фортуне» ходили упорные слухи, что партнерство наварха и префекта, а так же их ложе, открыто для третьих и четвертых лиц. А лица эти предпочитали молчать. И правильно делали, ибо психокорректоры не дремали.

– Ну, мы-то не на «Фортуне», – ухмыльнулась флотская. – У нас тут все по-другому, скажи, Невия? – и подружку свою локтем эдак многозначительно подпихнула.

– Точняк, – подтвердила легионерша. – Наш скорее синеязыкого ящера трахнет. А жаль. Может, она б тогда подобрее была.

– Да из-за мужика они сцепились, точно тебе говорю, – заявила флотская. – Сама-то подумай! Это ж ейный Божественный! Видать, наша к нему подкатила, да неудачно, а тут еще и доблестный ей хвост накрутил… О! – и Аквилина уставилась на Кассию. – Да ты ж там была!

– Из-за такого Божественного грех не сцепиться, – легионерша плотоядно облизнулась. – У них, у живорожденных, говорят… – тут она нагнула голову подруги и зашептала той на ухо.

– Брехня! – деланно возмутилась та. – Да быть того не может, чтоб три!

И обе Аквилины опять уставились на Кассию. Выжидательно так, испытующе даже.

С одной стороны, у Кассии имелись собственные глаза, и эти глаза видели, как Ливия вчера едва не набросилась на Блондинчика прямо за столом, с другой – у нее, может, у самой на патриция виды есть.

Про свои планы Кассия решила молчать, но животрепещущий вопрос требовал ответа. Причем незамедлительного и честного, по возможности.

– Да вроде бы два, – пролепетала она. – Нащупывалось… э… по крайней мере.

Но было заметно, что анатомия живорожденных мужчин её тоже заинтриговала.

– Мало ли что там нащупывалось, – не поверила флотская. – Ничо, наша проверит. Спорим, Невия, что Она своего Божественного еще до конца полета оприходует?

– Как? – не поверила легионерша, но руку протянула. – Ей Доблестный не даст.

– Как-как… – призадумалась флотская. – А вот гляди: тревогу объявила – раз, – и Рутилия принялась загибать пальцы. – Всех по углам разогнала – кто тут, а кто и в каютах заперт. Это два.