Текст книги "Вечность (СИ)"

Автор книги: Олег-Александр Звездов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 74 страниц)

Даврий посмотрел на своих друзей. “Так, винные гладиаторы, у вас осталось очень мало времени”. Через некоторое время в дом Даврия вошли Юлий и Натали.

“Даврий, мир дому твоему”.—”Юлий, брат, Натали, проходите, у меня к нашей встрече уже все готово. Только немного подождем моих друзей, они приводят себя в порядок, ибо они устали с дороги”.

“Даврий, что у тебя на службе?”—”Юлий, знаешь, вроде бы все хорошо, но меня одно тревожит…”—”А что именно?”—”Молчание, молчание на меня очень сильно давит. В поле зрения сейчас находится Иерусалим, ибо там творятся страшные вещи. Именно какие, я не знаю”.—”Даврий, может, то связано с огненной колесницей?”– Даврий посмотрел на Юлия. “Юлий, возможно. Но почему об этом нужно утаивать и молчать?”– “Даврий, ты что, начинаешь верить?”—”Еще пока нет, но сенат чего-то боится и думаю, что мне скоро придется посетить Иерусалим”. – “А почему ты?”—”Юлий, я только предполагаю, ибо я являюсь опорой сената. Они меня считают справедливым”.—”Даврий, если они тебя направят в Иерусалим, то ни в коем случае не отказывайся. Думаю, что ты принесешь пользы намного больше, чем кто-либо другой”.—”Юлий, пойми, это только мои предположения”.

“Даврий, у нас что, гости?”—”Да, друзья, у нас гости”.—”Юлий, мир вам”.—”Мир и вам”. – “Может, вина?”—”Даврий от злости покраснел. “Идите берите сами, больше я за вами ухаживать не буду”.—”О, Константин, идем и окунемся снова в подземельно-винную прохладу”.—”Идем, пусть следователь сам развлекает своих гостей”. Они удалились.

“Натали, не обращай на них внимания”.—”Даврий, да мне все равно”—”Юлий, если меня направят в Иерусалим, то, может быть, и ты со мной соизволишь посетить этот город?” – “Даврий, я не против, но я не могу оставить одну Натали, у нас на это есть причины. Какие, ты и сам догадаешься”.—”Юлий, ну вы и молодцы, и я в пятый раз рад за вас”.—”Спасибо тебе, Даврий”.

Из подполья послышалось пение. Даврию стало неловко. “Погодите, сейчас я пойду успокою их”.– “Даврий, не беспокойся, нам уже пора, а эти молодые головы пусть порезвятся. Даврий, в общем решай сам, но не отказывайся от поездки в Иерусалим”.—”Хорошо, Юлий, пусть будет по-твоему. Ты знаешь, в последнее время меня по ночам беспокоят кошмарные сны. К чему бы это?”—”Даврий, сон, можно сказать, твое будущее, которое опережает твою жизнь”. – “Юлий, я не хочу иметь такое будущее”.—”А ты избери из всего увиденного только хорошее и все сбудется, а всю нечисть спали своими мыслями”.—”Что ж, я так и сделаю, только вот женщина в черном не дает мне покоя, она как тень преследует меня”.—”Слушай, не будь ребенком и сам себе помоги, ведь мне же ты помог и я лично доволен”.—”Юлий, я постараюсь”.

ИЕРУСАЛИМ, СИНЕДРИОН. Господа, – обратился ведущий собрания ко всем собравшимся,– вы видели и слышали, что творится у берегов Иордана. Этот бес все больше и больше вовлекает народ в безумства и, пока не поздно, нам нужно остановить это течение. Ежели каждый безумец будет провозглашать себя пророком и Богом, то мы пред людьми будем выглядеть, как нищие, стоящие с протянутой рукой. И главное, что мы, люди высшего положения, будем унижены каким-то или какими-то проходимцами. Мне стыдно за всех вас. Неужели мы сможем унизиться пред навозными жуками?” В палате начался говор, перешедший в громкий шум. “Господа, успокойтесь, шумом мы все проблемы не решим. Нужно как-то действовать и принимать меры. Ирод отдает свое предпочтение некоему Крестителю Иоанну, это же смешно. Царь и нищий дружат между собой, как это можно назвать, глупостью или слабостью? И, на мой взгляд, нам нужно пригласить на беседу Ирода. Пусть он нам все расскажет”.—”Ирода, Ирода на собрание”, – взбунтовались некоторые члены собрания. Ведущий остался доволен.

Но время вершило свое, а люди свое. Бог невидимый видел все и, глядя свысока, Он удивлялся всему услышанному и увиденному. Зло снова торжествовало. Оно пряталось в каждом уголке и своими обманными глазами поедало свежие плоды человеческого существования. Темный призрак восседал везде, светлые лучи добра находили его убежище и сжигали Огнем Небесным. Далеко не нужно было ходить. Стоило в те времена хотя бы один раз посетить синедрион, и все было понятно. Трудно говорить о том времени, да и в данный момент живущим очень трудно понять все.

ОТ МОИСЕЯ. Человеком я был очень спокойным. Мне всегда нравились люди. Я их любил. Любовь была привита мне Богом, ибо Он всегда говорил мне: “Моисей, ты есть основа Моей духовности”. Сначала я не обращал на это внимания, но со временем все же понял. И я на человека уже смотрел другими глазами. Присутствие Бога чувствовал всегда в себе. Это чувство поднимало мой дух ко всему Божьему и вечному. В свое время я даже не мог представить себе, что где-то там, но не далеко, есть еще одна жизнь, но она выглядит более прекрасной и милой. Я сравнивал и оценивал все и приходил к одному, что жизнь вечна, как и наш разум. Да, в разуме есть суть второй нашей жизни. Корни нашей жизни сотворил Всевышний, в древе и плодах с семенами находимся мы и дерево жизни множится. Оно своими ветвями покрывает Землю. Конечно, некоторые черви стараются искоренить плод, но это им не всегда удается, ибо Бог очищает свои плоды от разной заразы, но для очищения всех плодов требуется много усилий. И вот Господь посылает духовное воинство для очищения. Под образом “червь” подразумевается гнусный человек, который старается навредить древу жизни, а плод древа жизни есть добро и любовь и здравомыслящий человек. И образ этого человека вечен, а “червь” всегда сгниет вместе со своим безрассудством. Когда-то я сказал египетскому фараону, что я есть человек и все племя еврейское есть люди. Он засмеялся и ответил мне: “Для меня ишак божество, а вы не люди и не ишаки, вы просто есть ничто”. И в этот миг я услышал глас Господен: “Моисей, уйди от этого ишака и обними весь свой народ. А этот глупец умоется слезами своими”. Я все так и сделал. И, действительно, фараон всю свою жизнь умывался своими слезами. Думаю, что то была не жестокость со стороны Бога, а лишь учение, которое вело к уважению людей и самого Бога.

МОИСЕИ. ДОЛИНА ВЕФФЕГОРА.

1677 до Р.Х.

ИЕРУСАЛИМ. СИНЕДРИОН. Собрание

еще заседало. В палату вошел сотник. “Господин ведущий, мы изловили эту певчую птицу”.—”Сотник, о чем вы говорите?” – “Наконец-то”. – “Его ввести сюда?”—”Да нет, не нужно. В подвал его и посадите на цепь, как пса”.—”Слушаюсь, господин”.—”И не давать ему ни хлеба, ни воды. Пусть немного посидит, а мы изыщем для него особенное наказание”. К ведущему подошел Сафаит. “Господин, а может, мы смерть Асы повесим на него?”—”Сафаит, я подумаю, а точнее, все так и будет. Пусть негодяй ответит за все свои злодеяния”.

Варавву ввели в подвал, вокруг было темно и сыро. “Ничего, господа, мне к этому не привыкать, – обратился он к воинам, – и я вас прошу, не оплакивайте вы меня”. Один из воинов ударил Варавву. “Ты смотри какой наглый, пусть тебя мать твоя оплакивает”.—”Нет, господин, это твоя мать будет оплакивать тебя, я клянусь вот этими цепями”. Последовал еще один удар, Варавва упал. “Спасибо вам, господа, за утешение, ибо без этого я бы никогда не уснул в этом прекрасном месте”. Воины удалились. Где-то там, в темноте, запищали крысы. “Господи, одни ушли, другие появились, – пробормотал он, – но мне все равно, я буду отдыхать, пускай меня лучше эти твари съедят, чем те, кто находится там, наверху”. Варавва прилег. “Господи, Господи, рано, наверное, Ты меня родил, а может быть, и поздно, но Тебе видней. Дай мне только терпение, а сил моих хватит на многие лета”. Вот в таких мыслях он уснул.

Где-то там, наверху, что-то загремело. Варавва открыл глаза. “Наверное, дождь пошел, – подумал он, – интересно, сейчас день или ночь? Если ночь, то мне нужно еще спать, если день, то мне нужна прогулка, а эти крысы забыли обо мне. Хотя бы Осия вспомнил и принес мне сюда мясо и вино, но он не Пилат, и его ко мне не допустят. К Варавве подползла крыса, он погладил ее. “Дорогая ты тварь, мне-то ты не поможешь ничем, только можешь навредить, но вижу, ты добрая, а вот угостить тебя мне нечем. Живи сама по себе, как живу я. Я отбираю себе на пропитание у жирных и богатых священников, ты же забираешь у своих собратьев, но ты этого не понимаешь, точно так и я не понимаю всю эту Жизнь. И если все так, то значит мы с тобой одинаковые, ты есть тварь подвальная, а я тварь – земная. В общем, разницы здесь нет никакой”. Крыса запищала и убежала от Вараввы. “Куда же ты, не бойся меня, я тебя не трону”. Но она исчезла в темноте. “А жаль, – подумал он, – жаль, даже ты со мной не хочешь говорить”. И его снова одолел сон, а точнее, слабость. У него кружилась голова, перед ним представали всякие видения, он где-то плыл, и вдруг почувствовал чье-то прикосновение. “Боже, кто это?”– но стояла тишина. Рукой он нащупал снова свою знакомую. “Дорогая, ты вернулась? Ну, молодец, а это что?” Варавва взял в руки что-то твердое. “Боже, да это же лепешка. Слушай, дорогая, ты не тварь, ты намного лучше человека”. Крыса снова запищала и убежала от Вараввы. “Дорогая, ты меня спасла. Мне хотелось бы увидеть тебя, но среди вашей толпы я тебя не узнаю. Вы все одинаковые, точно так как и мы, только среди нас есть люди”. Послышался скрежет открывающихся дверей. Яркий свет ослепил Варавву. “Боже, я ничего не вижу”.—”Вставай, сейчас все увидишь”. Варавву притащили в одну из палат синедриона.

“Господа, смотрите, а он живуч. Сколько он пробыл в подвале?”—”Господин, восемь дней”.—”Странно, очень странно”.—”Я вас не вижу и хочу пить, дайте мне воды!”– закричал Варавва. “Дайте ему воды и снимите с него цепи”. Зрение постепенно начало появляться, Варавве стало дурно, но он держался. “Разбойник, ты нас видишь?”—”А-а, это вы, дьяволы? Ну как же вас не увидеть, конечно вижу”. К нему подошел ведущий собрания. “Как ты себя чувствуешь?”– обратился он. “Прекрасно, вина бы еще, и я бы затанцевал перед вами”.—”Дайте ему вина”.—”Сейчас, господин”. Варавва выпил вино и ему стало намного легче. “Господа, если вы решили казнить меня, то я уже готов, казните”.—”Нет, мы тебя отпустим, гуляй свободной птицей везде, где захочешь. Ты свободен. Стража, выбросьте этого проходимца на улицу”. Варавва ударился головой о землю. “Ну, ишаки, вы об этом пожалеете”. Он потихоньку встал, в голове шумело. “Куда, куда мне идти сейчас? И почему они меня отпустили, ведь я отобрал у этих крыс их награбленное добро. А черт с ними, пойду я к Осии, мне уже бояться нечего”. Он медленно шел улицами Иерусалима. “Ну, Боже, спасибо, вот и хижина Осии. Дай Бог, чтобы он был дома”. Но дом был пуст. Варавва упал на тряпье, лежавшее на глиняном полу, и уснул.

СИНЕДРИОН. Ведущий обратился к Сафаиту: “Следите за каждым шагом этого разбойника, и он приведет вас к хранилищу”.—”Господин, я вас понял”.– “Только делайте это очень осторожно, чтобы не вспугнуть его. Ежели вспугнете, то вся наша подать драгоценная пропадет”.—”Господин, клянусь, ничего не

пропадет”.—”И вот, когда мы найдем наши богатства, мы его казним, хватит с ним играться”.

Варавва только через два дня пришел в себя. “О, Господи, как хочется есть и пить. Но это же хорошо, значит я жив, а пищу я найду всегда. Осия, Осия, где же ты есть, вот сейчас тебя мне и не достает”. Он вышел на улицу, шел дождь. “Так, это не помеха для меня, пусть это блаженство освежает меня”. И он направился на Базарную площадь.

“Смотрите, смотрите, Варавва, неужели его не казнили?” Он же обратился ко всем знакомым: “Господа, господа нищие, подайте честному разбойнику немного провизии, ибо я всегда всем помогал”.—”Варавва, подходи и бери все, что хочешь”.—”Братья, значит вы не забыли меня?”—”Да как же такого доброго человека можно забыть”.—”Спасибо вам, друзья, и не обессудьте, но я сейчас голоден. И думаю, что это скоро пройдет”.

Вернувшись в дом Осии, он сразу же приступил к трапезе и, когда утолил чувство голода, прилег, и у него что-то зашевелилось внутри. Он задрожал, ибо мысли его давили на него. “С Базарной площади за мной все время шли четверо мужчин, к чему бы это, случайность или следят за мной? Если это случайность, то она обойдет меня стороной, ежели следят за мной, то я их обойду стороной и скроюсь от них. А ну хватит об этом, лучше я испью вина, и оно меня развеселит и успокоит”, – Варавва прилег. “Господи, Ты сотворил меня, и я, простой человек, спрашиваю Тебя: зачем, зачем Ты меня сотворил, неужели для того, чтобы я так страдал. Ведь в душе я тоже чего-то боюсь, о чем-то сожалею и чего-то хочу. Помоги мне, Боже, разобраться в этой, на мой взгляд, нелегкой жизни. Думаю, что сам строй жизни нашей сделал таковым меня. Прошу Тебя, Господи, избавь меня от всякой нечисти и от дурных людей. Ежели мы – Твои дети, то отдай нам свою колыбель, дабы мы все не мучались. Боже, посмотри, что творится вокруг, лично я, кроме крови, не вижу ничего. Кровь и насилие царят везде, и всем этим балом управляет жестокая несправедливость. Власти и священники превратились в дьяволов с рогами. Я стараюсь искоренить рога, но вырастают другие, еще более прочные. Сил моих уже нет, чтобы нечисть искоренить полностью. Думаю, что убийством не очистишь себе путь, а только усугубишь его, а ведь хочется видеть все иначе. Зачем Ты даешь власть нечестивым и злым? Ежели Ты Творец, то должен видеть все, я не имею в виду себя, ибо вокруг меня есть много других людей, которые не пожалеют ничего ради своего близкого. И главное, что грязь бесовская оседает повсюду и рушит все. У них на устах только одно: деньги и власть. Об остальных они вообще не думают. Как же я могу поклониться Тебе, видя вокруг себя все это безобразие. Господи, прошу, научи, что делать дальше? Я могу поднять народ на борьбу со злом, но это будет великая кровавая бойня, где главным лицом будет являться смерть. А хочется видеть все доброе. Господи, Всевышний, прошу еще раз, научи как быть, и я готов ради этого отдать Тебе свою жизнь и я об этом, и я об этом…”– Варавва уснул, но Господь его услышал. И он его испытает, но пока этот сильный добрый человек спал, а Бог за него все решал и вершил.

ИОРДАН. “Братья, вот вы и выслушали меня, а сейчас я жду от вас вашего решения”.—”Учитель, мы все время будем рядом с тобой и твоими учениками”—”Не боитесь ли вы наказания?”—”Нет, Иоанн, не боимся”.—”Тогда идемте все в реку”.—”Учитель, здесь много малых детей, а вода-то…”—”Не бойтесь, воду я буду согревать любовью Божьей”.

Из толпы послышался крик: “Женщины, подносите к Крестителю детей и всех больных, Иоанн всех исцелит”.– “Иоанн,– обратились погонщики каравана,– что нам делать?”—”Братья, раздевайтесь и идите ко мне, я вас умою священной водой. И клянусь, что вы после всего увидите мир другими глазами.”—”Но нас очень много”.– “Ничего, подходите по одному, ведь я не спешу”.

ГАДАРА. Местный служитель Божьего Храма был в преклонных летах. Он знал епископа Захария, знал все о нем. Тем более, о рождении его сына. Но от прихожан все скрывал, имя было его Оцемь. Он был человеком резким, ибо любил правду. Жена и дети его любили, как мужа и как отца. Он был доволен своей жизнью. И вот однажды он встретился с людьми, которые возвращались из Иерусалима с праздника Пасхи.

“Господа, – обратился он ко всем, – ну как там?”—”Оцемь, очень хорошо и спасибо за это Моисею”.—”Да-да, я знаю о нем. Люди, скажите мне, правда ли, что там, кроме Иоанна, живет мессия?”—”Оцемь, мы слышали о Нем, но не видели, но все говорят только о Нем”.—”Странно, все говорят, а вы не видели этого пророка”.—”Оцемь, власти его считают безумцем”.– “Да, но власть это не Бог, а просто нечисть какая-то”.—”И ты не боишься говорить эти слова?”– “Нет, дорогие, не боюсь, ибо для меня дороже Истина”.—”Что ж, оставайся с этой Истиной, а нам нужно работать”.

Оцемь уединился и начал говорить с самим собой: “Они о Нем слышали, значит Он есть, так как предвещали пророки. Мне сейчас непонятно, зачем тогда я существую. Может быть, я обманываю людей, но нет, приход у меня хороший, хотя не все, но любят. Как же мне быть?”

“Оцемь!”—”О, Боже, кто это со мной говорит?”– “Оцемь, не бойся Меня. Это Я тот, что когда-то говорил с Моисеем”.—”Боже, это есть Ты?”—”Слушай меня внимательно. Скоро здесь появятся Мои дети – Иоанн и Иисус. В мышлении их Я их разделил как бы на две части, хотя они есть братья и одной крови”. Оцемь побледнел. “Всевышний, извини меня, но я прошу Тебя, ответь мне, что мне делать?” – “Ничего особенного, продолжай свою службу, но проповедуй всю правду и ничего кроме нее, а когда тебя начнут преследовать, то обращайся ко Мне и Я приду к тебе на помощь”.

Оцемь быстро покинул Храм Божий и направился к себе домой. “Сара, Сара, подойди ко мне”.– “Оцемь, что случилось?”—”Все, дорогая, я сошел с ума”.—”И что нам теперь делать?—”Я не знаю, но я слышу Его”.—”Кого?”—”Бога я слышу”.—”Ты сегодня…”—”Нет-нет, Сара, но я слышал Его, и как мне быть дальше?”—”Не знаю, дорогой, не знаю”.—”Может, мне отправиться в Иерусалим?”—”Оцемь, решай ты. Если хочешь быть знаменитым, то все зависит только от твоего желания”. – “Дорогая, раз ты не против, то я иду сначала к Иоанну Крестителю”.—”Иди-иди, дорогой, только про меня не забывай, я все-таки тебе жена. Оцемь, когда тебя будут казнить за предательство, то тоже вспомни обо мне”.—”Что ты имеешь в виду, какое предательство?”—”Разве ты не понимаешь, чему мы все поклоняемся? Идолам, и только им, а ты что в голову взял?”—”Слушай, Сара, идол – что-то твердое, а человек – что-то необъяснимое”.—”Что ж, тогда ступай. Только принеси, пожалуйста, побольше денег”.—”Боже, у тебя лишь одно на уме, но я их принесу, довольствуйся ими”.

Долго добирался Оцемь до священного места. Путь его пролегал по берегу Иордана. И вот он увидел большой лагерь. “Нежели… нет, пройду я через лагерь, ведь там люди и, думаю, что они меня не обидят”. Оцемь приблизился к расположенному лагерю. К нему подошло пятеро детей: “Дядя, вы к нам пришли?”—”Дети вы мои, судя По всему, к вам я пришел”.—”Тогда идите вон к тому костру, там Господь восседает”.—”И как вашего Господа звать?” – “Иоанн”.– “Иоанн? Значит я попал по назначению”. Оцемь обрадовался, он уверенно подошел к костру, где находился Иоанн. “Мир вам”.—”Путник, мир и тебе”. – “Я не путник, я искал вас”. Иоанн внимательно посмотрел на Оцемя. “Брат, садись у костра рядом с нами, ибо я вижу, что ты очень добрый”.—”Я не знаю, что вам сказать, но меня внутри что-то тревожит, вот я и решил найти вас”. – “Как имя твое?” – “Оцемь”. – “Я же – Иоанн”. Оцемь встал на колени. “Боже, я о тебе мечтал, я мечтал о встрече с тобой, и вот это свершилось. Сам Господь…”– “Да-да, Оцемь, именно Он вел тебя сюда. Что ты нам скажешь?”—”Я не знаю как и начать”.—”Не стесняйся, здесь все свои”.—”Иоанн, я слышу некий голос, как мне быть?” Иоанн засмеялся: “Будь самим собой, а дальше твой голос – наш Бог подскажет тебе как себя вести”.—”Вам-то легко об этом говорить, а мне трудно, ибо я ничего не понимаю”.—”Оцемь, тогда отдохни, а когда привыкнешь к обстановке, тогда ты станешь нашим и полностью все поймешь”.

Оцемь обосновался в лагере Иоанна. Сначала ему было страшно, но после он привык и, видя все святое, он начал незаметно учиться и запоминать все то, о чем говорят ученики Иоанна.

ИЕРУСАЛИМ. Где-то под утро Варавву разбудил тихий шорох, он поднял голову. “Кто там?”—”А ты кто?”—”Я-я, ишак, а ты?”—”А я осел”.—”Ну раз осел, то входи в мой храм”.—”Варавва!”—”Осия! А почему ты в свой дом крадешься, как мышь?”—”Понимаешь, Варавва, я к этому привык”.—”Ну и молодец”.—”Слушай, а разве тебя не распяли? Ведь слухи в Иерусалиме говорили о том, что тебя…”—”Так, замолчи, ты моя есть казнь”.—”С чего это ты взял?”– “Не знаю, просто чувствую, а может быть, и ошибаюсь”.—”Варавва, а сколько ты пробудешь у меня?”– “А ты что, гонишь?”—”Нет, но когда легионеры оккупировали мой дом, то я испугался”.—”За меня или за себя?” Осия замялся. “Конечно, за тебя и за себя”.– “Что ж, долго я у тебя не задержусь, хотя мне предлагали власти остаться в сыром подвале еще на долгое время, но отпустили”.—”Слушай, Варавва, я возле своего дома видел несколько человек, не за тобой ли они следят?”—”Что-о-о, когда ты их видел?”—”Да вот сейчас”.– Ну, Осия, спасибо тебе, ты все подтвердил. Тогда я сегодня ночью должен улететь от тебя”.—”А что, у тебя крылья выросли?”—”Да нет, но я и без них улечу от этих тварей. Слушай, Осия, когда я улечу, то ты ищи меня где-то в Капернауме или Назарете. В общем, ты обо мне еще услышишь, ибо обо мне все будут говорить. Я избрал эти города специально, ибо из них идут всегда большие караваны с церковной податью, а это уже говорит о богатстве. Только не моем, ибо все будет отдано нищим и бедным. А эти крысы и так обойдутся. У них хранилища набиты, не так как у нас”. – “Варавва, мне страшно за тебя”.—”А мне, Осия, страшно и обидно за людей, за тех, кто живет в нищете и ложится спать голодным”.—”Варавва, мы это с тобой пережили, думаю, и еще мы будем переживать трудности, и не один раз. Слушай, и все же, к чему ты сказал, что я тебя казню?”-“Осия, я не знаю, сказал и все. Так, Осия, в полночь я покину твой дом”.—”А тебя не схватят?”—”За это не беспокойся, ты же меня знаешь с детства. Но когда эти звери придут к тебе и спросят, то скажи им, что я вознесся к Небесам”.– “Куда-а?”—”К Небесам. У меня есть один знакомый, имя Его Иисус, так вот, Он все время говорит о Небесах, что там есть царствие. Вобщем, пускай меня ищут там и больше нигде. Но ежели кто меня найдет, тот со мной и останется там на веки вечные”. Осия от удивления открыл рот. “Варавва, значит там, на Небесах, еще кто-то живет?”—”Осия, я не знаю, но здесь, где-то здесь рядом с нами, в нас самих еще кто-то живет”. Осия начал щупать всего себя. “Ты знаешь, вроде бы я один”.—”Нет, Осия, как говорил мне Иисус, внутри нас что-то еще сидит”.—”Слушай, Варавва, а меня по ночам что-то часто душит”.—”Это вино тебя душит, образумься”. – “А ты?”—”Осия, я старше тебя и пойми, что я твой друг и брат”. Осия замолчал, но после сказал: “Варавва, тогда я слушаю тебя и только тебя”.—”Молчи, Осия, молчи. Я же твой друг и я же разбойник для всех. Но и я же – человек”.—”Варавва, я плачу”.—”Не плачь”.—”Что же мне делать тогда дальше?” – “Осия, тебе остается только ждать”.—”Да сколько же мне ждать? Я могу только смерти своей ждать”.—”Нет, Осия, не твоей, а моей”.– “Варавва, прости меня, но пойми, мне тяжело”.—”Знаешь, Иисус мне говорил, что скоро всем будет хорошо”.– “Он только говорил, а мне жить хочется”.– “Осия, потерпи, – Варавва подошел к Осии, – брат ты мой, понимаю, что трудно, но ведь ты…” Осия опустил голову. “Да, Варавва, я все понял.. И все же, что мне делать дальше?”—”Что хочешь, то и делай”.– “Возьми, меня с собой”.—”Осия, ты жить хочешь?”– “Да”.—”Вот и я хочу, чтобы ты жил, и больше не проси меня ни о чем. Так, уже полночь, эти дьяволы стоят у входа?”—”Да нет, они ушли”.—”Что ж, тогда отдыхаем, но под утро меня здесь уже не будет. Сегодня я пить не буду, но мяса съем, ибо люблю его”. Осия смотрел на своего друга, ему было жалко его, но Варавва не чувствовал этого, он думал о своем, о своей жизни: “Да, Господь, не обидел меня, я здоров, и ум мой принадлежит не мне, а кому-то другому. Господи, но я исправлюсь, хотя он… есть человек”.

“Все, Осия, я ухожу, и ухожу через двери”.—”А если они тебя…”—”Нет, я с ними справлюсь”. Варавва вышел из дома, немного пройдя, он остановился, и вдруг на него посыпались удары. “Боже, помогай мне”. Завязалась бойня. Он очнулся совсем на противоположной улице. “Господи, спасибо Тебе за эту силу. Все, я снова ухожу в небытие, как все это мне надоело, но все равно я буду жить и жить буду долго”. Он встал и пошел, нога болела. Он шел прихрамывая, но уверенно. “Я битый, весь в крови, но я иду вперед и ничто меня не собьет с моего пути, трудно мне без моих родителей, но со мной есть мой друг Иисус и я иду к Нему. Думаю, что Он должен понять меня, ведь Он же не Осия. Господи, прими меня. Я разбойник, я грешен, но я люблю всех, я люблю справедливость, а ежели кто ее не любит, тот пусть лучше умрет”.

ИОРДАН. “Братья мои, сейчас идем все в Иерусалим и там пред всеми человеками откроемся в своих деяниях”.—”Иоанн, нас побьют камнями”.—”Нет, никто нас не тронет, ибо мы несем волю, а эта воля есть Божья и врата пред нами будут открыты”.—”Тогда, Иоанн, веди нас”. Толпа двинулась в Иерусалим. Люди шли с какой-то надеждой, они шли вперед, Иоанн же шел впереди всех. Он вел народ, как в свое время вел их Моисей. Они верили и надеялись, и вера Божья вела их всех к Истине Господней.

ДВОРЕЦ АНТИПЫ ИРОДА. “Иродиада,

какое у тебя сегодня настроение?”—”Дорогой, точно такое как и у тебя. У нас с Соломией в мыслях стоит лишь одно имя”.—”Ты что, снова имеешь ввиду Иоанна?”—”Конечно, его, но ни в коем случае не тебя. Он нас уже допек до такой степени, что сил наших не хватает”.—”Иродиада, выбрось ты его из головы, у нас и без него много хлопот”.—”Нет, Антипа, лично я думаю так, что уже не ты правишь нашим царствием, а он, и ты его боишься. Только вот не могу понять, боишься ли ты его как человека или как Бога”. Ироду стало стыдно. “Иродиада, ты меня ставишь в неловкое положение, как человека и как царя”.—”Ирод, Антипа ты мой дорогой, это не я, а ты сам себя поставил в такое положение. Ты преклоняешься пред нищим, но не мы”.—”Дорогая, я не преклоняюсь, просто я могу ценить и уважать умных людей”.—”Ты что, считаешь этого лжеца умным?”—”Да, я считаю, что он умный человек и очень добрый”.—”Что ж, Антипа, я все сделаю, чтобы этот добрый человек покинул этот свет раньше времени, и я добьюсь своего”.—”Иродиада, не боишься ли ты кары небесной?” – “Нет, не боюсь, ибо ее не существует, а мы, высшее общество – существуем и наше положение выше, чем у этого пророка”. – “Иродиада, ты не забывай о том, что родители у него были степенные и уважаемые люди”.—”Антипа, они когда-то были, а сейчас их уже нет. А то, что он живет и ведет такой образ жизни, то это меня не интересует. Для меня нищий всегда будет нищим”.—”Дорогая, время нас рассудит, и оно ответит нам на все вопросы .– “Антипа, время временем, а мое терпение на пределе”.—”Иродиада, мы с тобой грешные люди, но пойми, ведь он говорит на нас, или о нас с тобой, правду. Мы виновны, и неужели мы можем его обвинить в чем-то?”—”Антипа, я еще раз говорю тебе, что между нами есть разница”.—”Иродиада, неужели ты видишь разницу в положении?”– Да, только в этом я нашла разницу между ним и нами”.—”Нет, дорогая, ты глубоко ошибаешься. Ежели я сниму с себя дорогой плащ и оденусь в его одеяния, я буду выглядеть таким же как и он. И я в этом никакой разницы не вижу”.—”Тогда одевайся в верблюжью шкуру и ходи с ним, проповедуй всякий бред”.—”Я на это никогда не соглашусь, но уважать его, как человека, буду”. Иродиада от злости “закипела” и удалилась к себе.

“Мама, что с тобой?”—”Соломия, я повздорила с отцом”.—”Мама, и снова из-за Крестителя?”—”Да, из-за него. Соломия, мне срочно нужно найти Сафаита, но только так, чтобы отец об этом не знал”.—”Хорошо, мама, я сейчас пошлю за ним слугу”.—”Нет, дочь моя, я сама пойду за ним. Мне лично нужно поговорить с Сафаитом”.—”Мама, а если отец об этом узнает?”– “Если ты ему об этом не скажешь, то он не узнает”.– “Тогда я молчу”.

В полдень следующего дня Иродиада встретилась с Сафаитом. Разговор был краток, но Сафаит поставил свои условия и Иродиада согласилась: “Я изменяла многим, думаю, что и на этот раз Господь меня простит,– подумала она,– но этого вновь явленного пророка я все-таки проучу и научу уважать общество”.

Прошло пять дней. Иоанн находился в Иерусалиме. Он ничего плохого не чувствовал, даже и не помышлял о том, что с ним может случиться. Вместе с учениками он гулял по городу. Их было девять человек.

“Учитель!”—”Елисуа, ты меня хочешь чем-то обрадовать?”– “Да нет, Учитель, судя по всему, огорчить”.—”Понимаешь, мы ходим не одни, нас кто-то преследует. И я чувствую, что что-то может случиться, давайте будем осторожны”.—”Елисуа, это тебе кажется”.—”Да нет, Учитель, обернись и посмотри, эти люди…”—”Да-да, я вижу, в общем Елисуа, давайте разойдемся в разные стороны”.—”Я согласен, но только останусь с тобой”.—”Хорошо, братья, расходимся все, в этой толпе нас трудно будет найти”. Все так и было сделано. И все же, за Иоанном и Елисуа увязалось несколько человек. “Учитель, нам нужно выйти за город”.—”Елисуа, мы уже не успеем, но ты уходи”.– “Нет, Учитель, я не могу оставить тебя одного”.—”Нет, уходи, а я сам как-нибудь разберусь с ними”.—”Учитель, я не брошу тебя”.—”Елисуа, уходи”.—”Нет, не могу предать тебя, Иоанн, идем быстрее отсюда”. Но было уже поздно, их окружили.

“Господа, хотя какие из вас господа, вы должны следовать за нами”. Елисуа не выдержал: “И чем мы обязаны вам?” – “Слушай, ты уж помолчи и убирайся, а этот Бог пойдет с нами”. – “Учитель, что будем делать?” – “Елисуа, оставь меня, Бог поможет мне, но только вы ждите в Вифаваре”. – “Учитель, удачи тебе”. – “Елисуа, все так и будет”.

Подвалы встретили Иоанна своей прохладой. “Ну что, Бог, попался, здесь мы тебя кое-чему научим и ты забудешь о своем Боге навсегда, – промолвил один из воинов и ударил Иоанна рукой в живот. – Что, хорошо? Пусть, пусть твой Бог поможет тебе”. Иоанн держался, а удары сыпались со всех сторон, кровь пошла носом. “Ну, где твой Бог? Гадина ты ползучая, где Он? Пусть оградит тебя от этих мук. Ты смотри, какой он, может, пред тобой на колени встать?” Иоанн не выдержал и ударил мучающего его, тот замертво упал. “Боже, прости, не хотел я этого, но мои нервы…” – “Иоанн, учти, это Я тебя охраняю и даю силы”. – “Господи, я слышу Тебя, помоги мне в этот раз”. – “Я помогу тебе”.

В этот момент в подвал зашли Сафаит с Иродиадой. “Ну что, Всевышний, приятно ли тебе?” – “Вы говорите, что я Всевышний, да, и мне приятно, даже лучше чем вам”. Иоанн пристально смотрел в глаза Иродиаде. “Боже, зачем Ты плодишь таких женщин, это же грех даже с Твоей стороны творить такие…” – “Ну что, пророк”. – Иродиада ударила по лицу Иоанна, борода смягчила удар. “Женщина, ты есть больное место в нашем царствии, и мы с тобой еще встретимся. Это произойдет скоро. Да, я раньше уйду по воле вашей, но учти, что там времени нет и я встречу вас не как зверь, а как Бог”. Иродиада отошла в сторону. “Сафаит, отпусти его”. – “Дорогая, тебе что, страшно?” – “Нет, но отпусти его пока и, прежде чем отпустить, вели его наказать по-мужски”. – “Иродиада, это все будет исполнено, и это можно будет сделать прямо при тебе”. – “Нет, избавь меня от этого, идем отсюда”.