Текст книги "Чудесный переплет. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Оксана Малиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
Новое перемещение заняло порядка двух минут, и этот факт сильно меня удручил: значит, далеко переместилась.
«Ничего страшного, – успокаивал внутренний голос. – Выйдешь там, куда тебя занесло, спрячешься в теньке недалеко от моря, а через пару часов переместишься по известным координатам. Уверен, Телар и ещё с полсотни телохранителей будут там. Спрячь браслет – по нему тебя легко вычислят и не факт, что эти волшебники окажутся нашими сторонниками».
Я беспрекословно повиновалась и сняла с запястья браслет. Вот только… куда его надеть, чтобы видно не было? На талию, под футболку? Но футболка короткая, да и Телар ничего не говорил о способности браслета трансформироваться в пояс.
«Вот и выяснишь. Попробуй его закрепить выше талии, под грудью».
Задрав футболку, я поднесла браслет к груди – сработало! Через несколько секунд под ней появился тонкий золотой шнурок с камешками и жемчужинами – они легко прощупывались. Внезапно я прочувствовала непонятную и необоримую потребность лечь – тело сгибало и прижимало к дну. Не в силах сопротивляться, я сдалась, опасливо легла на спину и притихла – будь, что будет. Вскоре перед лицом забрезжил свет, и я ощутила новую потребность – сесть, что послушно и сделала. Глаза тотчас же машинально зажмурились от слепящего, яркого солнечного света, а в нос шибануло стойким, омерзительным запахом разлагающихся пищевых и прочих органических отходов. Мама дорогая… я что, на свалку, что ли, переместилась!?
Медленно открыв сначала один, а потом и второй глаз, я огляделась по сторонам. Увиденное заставило меня скривиться от подступившей тошноты и поспешно вскочить на ноги, поскольку я сидела по пояс в воде посередине небольшого вонючего болотца – не болотца, лужи – не лужи, в общем, весьма подозрительного водоёма, наполненного буро–зелёной водой, кишащей микроскопическими водорослями, которые, как правило, быстро размножаются в стоячей воде под действием прямых солнечных лучей.
Перед моими глазами, на берегу, доходя непосредственно до воды, гордо возвышалась огромная свалка – помойка, источавшая жуткое зловоние. За моей спиной, почти у самого берега, по щиколотки в воде стояла молодая смуглая женщина, одетая в простое выцветшее малиновое сари, и стирала бельё. Рядом с ней была девочка лет восьми, также одетая в старенькое сари, но только розового цвета. В руках она держала плетёную корзину с выстиранным бельём. Девочка весело щебетала, по всей видимости, развлекая маму разговорами.
У меня немного отлегло от сердца: судя по сари, да и внешности, женщина и девочка – индуски, значит, я всё ещё в Индии. Я перевела взгляд чуть левее помойки. У самого её окончания трое старых индусов – крестьян колдовали на какой–то каменной насыпи, очень похожей на плотину.
Водоём находился на склоне крутого холма, нижняя часть которого была засажена фруктовыми деревьями, а верхняя, густо поросшая кокосовыми и финиковыми пальмами, постепенно переходила в высокую горную гряду.
Я посмотрела себе под ноги – вода и до колен не доходила. По всей видимости, её уровня едва хватило, чтобы полностью покрыть моё тело и голову в положении лёжа. Именно поэтому меня и пригнуло к дну в конце перемещения. Явно немногим глубже было у плотины. Какой кошмар… Мне даже в голову не могло прийти, что можно переместиться в подобную зловонную лужу.
«От души поздравляю, – захихикал внутренний голос. – Похоже, ты проложила новый маршрут перемещения – … в помойку. Не забудь запатентовать открытие и обозначить маршрут на волшебных картах».
«Прекрати измываться! – возмутилась я. – Где ты раньше был, когда я задавала координаты?!»
«Так у меня же топографический кретинизм…» – пошёл на попятную внутренний голос.
«И у меня тоже! Так что сиди и молчи».
Брезгливо морщась от омерзительного запаха гниющих отходов, я скорее автоматически, чем осознанно, поспешила прочь из жуткой лужи, в которую помои наверняка просачивались. Разумеется, я направилась в сторону индусок, то есть в сторону, противоположную свалке. За моей спиной раздался скрежет, и послышались крики крестьян, но я их проигнорировала, торопясь добраться до желанного берега. Травка, хочу на травку. Выбравшись на мягкую зелёную траву, я облегчённо вздохнула. Как же здорово иметь возможность выбраться из вонючей воды сухой и чистой!
Бросив взгляд в сторону крестьян, я не сразу разобрала, что происходит, а когда осознала, мои ноги подкосились, и я непроизвольно опустилась на траву. Крестьяне подняли какую–то металлическую заслонку, и в образовавшийся довольно широкий проход устремилась вода, торопясь вырваться из ненавистного плена на свободу.
– Не–е–ет! – не своим голосом заорала я и, вскочив на ноги, побежала к плотине. – Не спуска–а–айте! Посто–о–ойте!
Я неслась напрямик по воде, оступаясь и поскальзываясь, теряя равновесие и вновь его обретая, не отрывая расширившихся от ужаса глаз от убегающей по желобу воды. Всё моё тело и футболку покрывали пятна противной, скользкой жижи, но ничего этого я не замечала. Голову разрывала одна единственная мысль: если воды не будет, мне ни за что не переместиться обратно. По крайней мере отсюда.
А крестьяне стояли, не шелохнувшись, и с интересом за мной наблюдали.
– Не спускайте воду! – снова заорала я.
«Вряд ли они волшебники, – сказал внутренний голос. – А ты обращаешься к ним по–русски. Они тебя не понимают. Попробуй английский: многие индусы, помимо местных наречий, говорят по–английски».
Точно! Вот бестолочь! Я так привыкла, что окружавшие меня волшебники легко под меня подстраивались и общались со мной по–русски…
– Остановитесь! Не спускайте воду! – заорала я по–английски.
Но крестьяне опять никак не отреагировали и продолжали с любопытством на меня смотреть. А вода всё убегала и убегала. Вдруг за моей спиной раздался звонкий женский голос, который что–то произнёс на местном наречии. Крестьяне вздрогнули, любопытное выражение их лиц сменилось на испуганное, и они принялись лихорадочно водружать заслонку на место, преграждая путь убегавшей воде.
– Спасибо! – благодарно бросила я через плечо по–английски нежданной помощнице.
Подбежав к плотине, я быстро проговорила про себя известные координаты – хоть куда–нибудь переместиться бы, пока не поздно – и, упав сначала на колени и зажмурив глаза, плюхнулась лицом в воду. Меня прошиб холодный пот: я почувствовала воду. О нет! Только не это! Я спешно перевернулась на спину и с ужасом обнаружила: вода скрывает моё тело лишь наполовину…
Это конец. Воды недостаточно. В отчаянье я начала ползти по дну, стараясь найти нужную глубину, но всё безрезультатно. Самое глубокое место, как и предполагала, оказалось непосредственно перед плотиной, откуда я попыталась переместиться в самом начале, дальше было ещё мельче… Что делать, что делать? От отчаяния я потеряла над собой контроль и горько разрыдалась. Я сидела в луже и плакала, как перепуганный ребёнок, потерявший в лесу родителей. Где я? Что теперь со мной будет? Как переместиться? Где расположен другой ближайший водоём? А вдруг в паре дней пути отсюда? Как я туда доберусь грязная, вонючая, без денег и в одной футболке!? Да ещё с бесценным пояском…
«Попробуй выкопать в этом пруду что–то наподобие могилы. Туда соберётся достаточно воды и сможешь переместиться», – предложил внутренний голос.
«Ты… в своём… уме!?» – с горечью подумала я.
«Нет, – спокойно ответил внутренний голос. – В твоём».
Э–э–э… ну да.
– Мама, а Белый Слон играет в хрюшку, да? – детский голос вывел меня из тяжких раздумий. Девочка говорила по–английски.
Кто слон, я слон!? Неправда! Я не толстая, а нормальная!
Слова ребёнка, наслоившись на недавно пережитый стресс, спровоцировали ещё более мощный водопад слёз.
«Тундра. Так они называют белого человека. Его ассоциируют с мифологическим Белым Слоном, приносящим удачу. Не удивлюсь, если дамы захотят с тобой сфотографироваться… э–э–э… на удачу».
«О да–а–а! Со мной сейчас только фотосессию устраивать, да ещё учитывая моё катастрофическое невезенье», – с горечью подумала я, вытирая руками лицо и тоскливо оглядывая своё перепачканное тело. Я вздрогнула от одной только мысли о том, каким дерьмом от меня сейчас несёт.
«А для них нет разницы, плачет Слон или смеётся, в дерьме он или в праздничных гирляндах, главное, что это Белый Слон».
– Нет, дорогая. Белый Слон решил искупаться, но водички ему не хватило, – прервала мои размышления речь на английском языке, произнесённая женским голосом. – Мисс, с Вами всё в порядке? Я понимаю Ваше расстройство, но здесь Вы искупаться не сможете: слишком мало воды.
М-да, только выжившему из ума может прийти в голову поплескаться в этом болоте по собственной воле. В нём даже жабы передохнут или подцепят неизлечимое кожное заболевание. Мгновенно взяв себя в руки, я перестала плакать и поднялась на ноги. Рядом со мной стояли и приветливо улыбались уже знакомые мне женщина – индуска и её дочь.
– Да, да, конечно, – заплетающимся языком проговорила я. – Теперь и сама вижу, но уж очень хотелось помыться. А Вы не подскажете, здесь поблизости есть ещё какой–нибудь водоём?
– Ближайший водоём – это море, он очень далеко, километров двести отсюда, – всё так же приветливо улыбаясь, ответила женщина.
Я чуть от разрыва сердца на месте не умерла: это же надо, куда меня занесло! Двести километров!
– А это что за водоём? – не теряя надежды, спросила я, кивая себе под ноги. – Он скоро вновь наполнится водой?
– Это пруд. В него стекает вода с гор. Но уже третий день нет дождя, новая вода не поступает, а эта быстро испаряется на солнце. Потому крестьяне и спустили её на свои поля, чтобы не погубить урожай.
Вот мать вашу переэдак… А я ещё радовалась, что Телар устроил мне солнце. И вот чем всё это обернулось… Нельзя вмешиваться в природу! Я с содроганием оглядела своё перемазанное грязью тело. И что теперь делать? Вонючей свиньёй ходить!?
«Лучше бы подумала о том, как домой попасть», – с упрёком отозвался внутренний голос.
Похоже, эмоции, отразившиеся на моём лице, не ускользнули от внимательного взгляда незнакомки.
– Мисс, если хотите, можете пойти со мной. Я дам Вам воду, чтобы обмыться, вот только мыла у меня нет.
– К дьяволу мыло! – в сердцах воскликнула я. – Буду очень благодарна хотя бы за нормальную воду.
– Тогда пойдёмте, – снова улыбнулась женщина. – Я живу неподалёку. Моё имя Виджая, а это Индира.
– Алёна.
Благодарно улыбнувшись, я кивнула в знак согласия, и мы зашагали прочь из пруда.
Мы шли, продвигаясь меж редких пальм, совсем недолго. Вскоре среди деревьев показались бедные глиняные хижины. Это была местная деревня. Вспоминая кадры познавательных передач об Индии и фотографии иллюстрированных журналов, я разглядывала индийскую деревню и чувствовала, как душа начинает наполняться тоской.
Воображение упорно рисовало сказочные дворцы и фонтаны махараджей; роскошные огромные дома с внутренними дворами, по периметру окружёнными галереями; бесчисленные арки, колонны, украшенные цветными и зеркальными инкрустациями, расписанные изображениями богов и животных… А тут… М-да… Моим глазам предстала иная Индия.
«Не те картинки вспомнила, – нравоучительно заметил внутренний голос. – Вспомни жуткие кадры из кинофильма «Миллионер из трущоб»».
Вместо дворцов я увидела небольшие глиняные лачуги, когда–то белоснежные, а теперь с растрескавшейся и облупившейся во многих местах побелкой. Крыши лачуг покрывала обыкновенная солома. Меня не покидало ощущение, что когда–то очень давно по этой местности прошёл гигантский заклинивший штамповочный агрегат, который и наплодил всё это убогое, безликое безобразие. Дворы одних хижин были окружены заборами, выложенными из грубого, необработанного камня, других – из плотно сплетённых ветвей или стеблей какого–то очень колючего растения.
На улице сновали жители, занимаясь привычной работой по хозяйству. Кто–то переворачивал на разложенном на земле холсте из сухих пальмовых листьев зерна, кто–то что–то толок в деревянных ступах; тут и там резвились грязные полуголые ребятишки, гоняя перепуганных кур; что–то жуя, бродили коровы и козы. Повсюду валялся мусор. М-да… Всё говорило за то, что махараджи в этой деревне либо не водились вовсе, либо давно перевелись…
Женщина подошла к одной из хижин и жестом пригласила меня проследовать внутрь. Морально приготовившись увидеть разве что не груды человеческих костей и черепов в жилище гостеприимной хозяйки, я смело шагнула вперёд.
Интерьеру комнаты, в которой я оказалась, действительно удалось поразить моё воображение, но поразить приятно. Я совершенно забыла о цели своего визита. Так вот где гнездятся махараджи! Белые, слегка облупившиеся стены помещения, были покрыты многочисленными миниатюрами и орнаментированными цветастыми ковриками. В центре комнаты стоял большой деревянный стол, столешница которого, инкрустированная выкрашенной в зелёный цвет слоновой костью, вместо привычных ножек покоилась на спинах двух слонов, хоботы которых были подняты кверху. Рядом со столом стояло три плетёных табурета. Платяной шкаф представлял собой стенную нишу, закрытую резными дверцами; широкую плетёную тахту застилало пёстрое одеяло, выполненное из лоскутков разных фактур и цветов, поверх одеяла в художественном беспорядке были разбросаны круглые и квадратные пёстрые подушки. Окна украшали узорчатые занавески с бесчисленными складками. У стены притулился большой кованый сундук. Бесконечные стенные ниши дали приют статуэткам богов, фигуркам слонов и коров, разнообразным вазам. Обилие красок, их сочность и яркость приковывали взгляд и будоражили воображение. Деревянная ширма с филигранной резьбой, инкрустированная кусочками сандалового дерева, загораживала проход во вторую и, как мне представлялось, последнюю комнату.
И всё же было в окружающем меня восточном очаровании что–то, наводящее на мысль о некоем застое. Сама не понимаю, что конкретно навело меня на эту мысль. Может, забывшие руку хозяев и начавшие облезать стены? Тщательно замазанные, заделанные сколы и глубокие царапины на мебели? Порядком вытершийся в некоторых местах напольный ковёр? Застиранное одеяло? Подставки под восточные аксессуары и стенные ниши, многие из которых с некоторых пор пустовали? Разбитый плафон на люстре? Наверное, всё в комплексе. Создавалось впечатление, будто за домом хоть и следят, но не привносят в его убранство и оформление ничего нового, а лишь стараются как можно дольше сохранить жизнь существующего.
– У вас потрясающий дом, – не кривя душой, восхищённо заметила я, присаживаясь на предложенный мне табурет и продолжая рассматривать любопытные штучки. – Особенно изделия из дерева. Особенно резьба.
– Спасибо, мисс, – смущённо улыбнулась Виджая. – Это всё мой муж. Он был резчиком по дереву.
Слово «был» неприятно резануло слух. Умер? Развелись?
Заметив замешательство на моём лице, женщина пояснила спокойным, ровным голосом:
– Он погиб шесть лет назад вместе со своими родителями.
Ах вот оно что… Теперь понятно. Похоже, муж был основным добытчиком в семье и с его смертью дела Виджаи и её дочери пошли не так хорошо, как прежде.
– А кем Вы работаете?
– У меня нет постоянной работы, перебиваемся случайными заработками.
– Здесь сложно найти работу?
– Её просто нет, – в очередной раз улыбнулась Виджая.
– А почему Вы не переберётесь в город? Наверняка там проще трудоустроиться.
– На это нет денег, – просто ответила она.
Женщина встала и подошла к небольшому посудному шкафу.
– Будете с нами кушать? – через плечо спросила она, извлекая из шкафа необходимую посуду и приборы.
– Нет–нет, спасибо, – поспешно отказалась я. – Я не голодна.
На самом деле мой самым наглым образом обманутый желудок, получивший завтрак вместо положенного обеда, уже давно разобрался, что к чему и начал возмущённо требовать своего. Но мне совесть не позволяла объедать этих людей.
– А дочка в какой класс ходит? – поинтересовалась я, просто чтобы заглушить громкое возмущение желудка.
– Она не ходит в школу, – всё так же спокойно ответила Виджая, расставляя на столе посуду. – Работает вместе со мной. Когда–то мы с мужем планировали жить в большом городе, хотели, чтобы дочь пошла в школу, потом получила высшее образование, копили деньги…
Женщина глубоко вздохнула и… снова улыбнулась.
– Вы такая красивая! – с жаром воскликнула я, не без оттенка зависти скользнув взглядом по миловидному молодому лицу и точеным формам Виджаи. – Почему снова замуж не выходите? Нашли бы себе хорошего городского парня и всё бы у вас наладилось!
Виджая посмотрела на меня так, как будто я только что предложила ей малёк пошалить и отпилить рога её любимой корове. Понятно, брякнула лишнее, но… что лишнее–то?!
– Выйти снова замуж?! Это позор! – вдруг возмущённо воскликнула женщина и в сердцах шлёпнула ладонью по столу. – Позор для меня и всей моей родни!
Э–э–э… м-да. Угу. Позор… Как позор? Почему позор?! Что за ерунда?! У нас некоторым пальцев на ногах соседа не хватает, чтобы сосчитать количество своих официальных и гражданских браков – и ничего! Почему вдова, причём молодая, не имеет права снова стать желанной и любимой?! А родня могла бы и попозориться для разнообразия, ничего бы с ней не случилось. Ребёнок не знает детства и вынужден работать вместо того, чтобы получать знания в школе – вот где позор!
– Простите, – растерянно пробормотала я. – Не хотела Вас обидеть. Просто у нас, в России, повторное замужество считается нормой. Мы можем выходить замуж и жениться хоть двадцать раз, и никто нам ничего на это не скажет.
В дверях появилась Индира. В руках она держала небольшую пиалу, наполненную чем–то, мгновенно распространившим по всему помещению аромат незнакомого, но необычайно аппетитного букета восточных специй. Я невольно потянула носом воздух и сглотнула слюну. Желудок требовательно заурчал. Девочка поставила пиалу на стол и заняла своё место на свободном табурете рядом с мамой.
– Точно не хотите к нам присоединиться? – поинтересовалась Виджая, раскладывая какую–то ржаво–оранжевую кашу с чёрными вкраплениями по тарелкам.
На миг замешкавшись, я присмотрелась к каше – бррр… ячмень со специями – и, благодарно улыбнувшись, повторно вежливо отказалась.
– А что Вы здесь делаете, да ещё в таком виде? – жуя и внимательно изучая содержимое своей тарелки, вдруг спросила Виджая.
Её вопрос меня ошарашил, но совсем по другой причине: действительно, какого лешего я здесь лясы точу, когда мне необходимо как можно быстрее, до наступления темноты, добраться до моря, а для начала не мешало бы помыться?!
– Ой, простите, – засуетилась я и вскочила с места, едва не опрокинув табурет. – Я – туристка, от автобуса экскурсионного отстала и заблудилась.
И не дожидаясь логичного вопроса о том, что я делала в этом автобусе без штанов, быстро добавила:
– Мне бы помыться…
– За домом курятник, ведро воды и кружку я туда уже принесла, – деловитым тоном произнесла девочка, тщательно пережевывая пищу.
– Спасибо, найду.
Небольшой курятник практически ничем не отличался от русских собратьев, разве что его стены были сплетены из прутьев, а крышу, как и у деревенских хижин, покрывала солома. Я потянула за ручку двери и зашла внутрь. При моём появлении доселе дремавшие на насесте тощие куры – штук десять, не меньше – разом взмыли в воздух и, пронзительно квохча, испуганно заметались по всему курятнику, задевая друг друга крыльями.
Я отскочила к стене и инстинктивно заслонила лицо руками.
– Тпр–р–р!!! Кыш!!! Хаш!!! Брысь, пернатые!!! – я последовательно перебирала пришедшие на память слова и междометья, не представляя, каким образом утихомиривают индийских кур… хм… впрочем, русских тоже. – На место говорю! Я, конечно, понимаю, моя нынешняя прическа больше напоминает воронье гнездо, но не советую пытаться снести в него яйца! А–а–а!!!
А куры всё летали и летали, орали и орали как потерпевшие, вовсе не собираясь утихомириваться. Мне даже начало казаться, что происходящее действо воспринимается ими в качестве неожиданного, но, безусловно, приятного разнообразия в их унылой куриной жизни.
Дверь отворилась и в курятник, громко хихикнув, влетела Индира. Она метнула в меня хитрый взгляд и в мгновение ока выгнала пернатых террористов на улицу прутиком. Переполошённая куриная братия, спокойно спикировав на землю, тотчас разбрелась в разные стороны в поисках пропитания.
– Мойтесь, – снова хихикнула девочка и убежала.
Тяжко вздохнув над неполным ведром почему–то студёной воды, я встала коленями на земляной пол, устланный соломой, и, зажмурившись, окунула в ведро голову. Тщательно прополоскав волосы, я разделась и обмыла тело, поливая его из кружки. Страшно хотелось не только израсходовать всю воду, но и попросить дополнительно ведра два–три, но, памятуя о том, что эти люди даже стирают в вонючем пруду… С очередным тяжким вздохом отставив кружку в сторону, я замочила в остатках воды купальник и футболку.
Когда я наконец вышла из курятника, у меня было такое ощущение, будто грязь с меня не смылась, а размазалась по всему телу более равномерным слоем.
«Хватит из себя царицу строить, – отчитал меня внутренний голос. – Не придумывай. Ты практически чистая. Домоешься дома».
Мокрая, холодная футболка, прилипшая к телу, вызывала озноб, несмотря на жару. Ёжась, я поспешила согреться и вышла на освещённый солнцем участок. Итак, мне предстояло разработать план дальнейших действий… А что тут, собственно, разрабатывать? Вариант один: добраться до ближайшего подходящего водоёма и для начала переместиться по известным координатам, поскольку добираться по суше до отеля, названия и точного расположения которого я не знала, и находящегося в двухстах километрах отсюда было равносильно сказочному путешествию «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Хм… может, эта сказка родилась после похожего неудачного перемещения такой же тютехи волшебницы, как я?
Поднявшись по ступенькам, я зашла в дом. Девочки не было, Виджая наводила порядок на столе.
– Тяжко же вам живётся, – сочувственно вздохнула я, занимая своё место за столом. – А далеко ли отсюда до ближайшего города?
– Километров пять по дороге через джунгли.
Какой кошмар… Но город – это единственный путь к морю или иному водоёму. Не думаю, что в их глуши ходят автобусы или другой транспорт. И в деревне я не заметила ни одного средства передвижения. Но на чём–то жители должны передвигаться, не пешком же в город ходят, в самом деле. Хотя… всего–то пять километров.
– А как вы добираетесь до города?
– Конечно, пешком.
М-да, так и знала.
– Скажите, а питьевую воду вы в городе берёте?
– У нас есть колодец, только он очень глубокий и воды в нём мало. Едва хватает на приготовление еды.
Колодец? – встрепенулась я. То есть природное хранилище воды, водоём. Теперь понятно, почему вода в ведре была ледяной. Я ощутила легкое возбуждение. А вдруг из колодца тоже можно переместиться?
«Совсем с ума сошла? – возмутился внутренний голос. – И как ты себе это представляешь? Нырнёшь на глазах у всей деревни средь бела дня в колодец?»
«Э–э–э… зачем же нырять, – неуверенно подумала я. – Попрошу Виджаю спустить меня в него в ведре». Мама дорогая, что я несу…
«Просто сногсшибательно. И чем же, позволь полюбопытствовать, ты собираешься аргументировать сиё, мягко говоря, необычное желание освежиться не под струёй воды, как все нормальные люди, а непременно побултыхаться в их единственном колодце с питьевой водой? Далее: не факт, что перемещение удастся. И, откровенно говоря, я и сам не знаю, что лучше – чтобы оно удалось или наоборот. Представь, будто удалось. Что люди подумают о том, куда ты подевалась? Да в нём полдеревни перетопнет в поисках твоего трупа!»
«Ладно, всё, хорош позорить. Сама понимаю, идея не самая здравая».
– А где же вы моетесь и стираете? – я вновь переключилась на Виджаю.
– В пруду.
– А во время засушливого сезона?
– Ходим на горное озеро.
– Как… озеро?
Мое сердце бешено заколотилось. Рядом есть озеро!? Так что же она раньше молчала?! Это же выход, причём в буквальном смысле слова!
– Какое озеро? Где?
– За деревней есть тропинка в горы, в горах есть озеро. Но сейчас мы туда не ходим. Рядом с нами ведь есть пруд, – ответила женщина и мягко улыбнулась.
– А далеко до озера?
– Нет, около километра.
Километр в гору – м-да… И всё же это лучше, чем сначала пять километров через джунгли до города топать, а потом до посинения попутку до моря ловить, поскольку денег нет. А двести километров пешком до вечера не пройдёшь. И упаси господи, как всегда, заблудиться…
– А в горах водятся дикие звери и прочая опасная живность?
В глазах Виджаи появился интерес.
– Хотите прогуляться в горы?
– Нет, нет, что Вы, что я, ненормальная, что ли. Так просто, любопытствую. Не до прогулок мне сейчас, в город нужно выбираться до темноты.
– Да, там водятся медведи, леопарды, ядовитые змеи, скорпионы, – начала перечислять женщина, напрягая память.
– …достаточно, – сконфуженно пробормотала я, не дав ей закончить.
На медведях уже можно было остановиться. И как только жителей деревни до сих пор всех не переели? Наверное, через колючие ограждения пробиться не могут.
Я загрустила. Итак, вариант с горным озером, к сожалению, отпадает. К медведям и леопардам я точно не пойду, уж лучше длинной дорогой добираться, но без приключений, с которыми у меня за последние дни явный перебор. И потом, Виджая ведь забыла про горное озеро, вероятно, в округе всё же есть другие водоёмы, о существовании которых она просто не знает, иначе откуда люди воду берут? Да, в других посёлках тоже могут быть колодцы, но крестьяне питаются с полей, а полям нужна вода и колодезной водой тут явно не обойтись. Добравшись до города, порасспрошу местных жителей – уж они–то точно по–английски говорят – и, возможно, мне повезёт. Тогда не нужно будет до моря добираться.
– Что ж, спасибо Вам огромное за гостеприимство, – поднимаясь из–за стола, сказала я и благодарно улыбнулась. – Мне пора.
– Постойте, – задумчиво сказала Виджая, откладывая в сторону тряпку, которой вытирала стол. – Не можете же Вы идти в город вот так, в одной футболке.
Ой, да что это я в самом деле, совсем плохая стала. Конечно, не могу! Но где же взять юбку или хотя бы шаль, чтобы обмотать её вокруг бёдер? Хм… Может, у них есть огороды, а на огородах – пугала… э–э–э… павлинов каких–нибудь, уничтожающих урожай, пугать. Тогда можно было бы…
«Ты бредишь, что ли? Последние мозги вымыла? – сокрушённо вздохнув, прервал мои размышления внутренний голос. – Попроси одежду у хозяйки».
«Не могу. Совесть не позволяет последний кусок изо рта вырывать», – грустно подумала я.
«Это не еда, а одежда. Попроси. Без штанов только до первого встречного мужика и доберёшься, нужно объяснять почему?»
«Да понимаю я всё…»
«Будет повод вернуться сюда ещё раз и отплатить добром за добро».
Я было собралась с духом попросить какую–нибудь старую, погрызенную мангустами шаль, но Виджая меня опередила.
– Есть у меня одно сари, – с неизменной улыбкой на лице сказала она. – Я его по большим праздникам надеваю и…
– …нет, нет, что Вы! – я испуганно замахала руками, отпрыгивая от женщины к двери. – Не нужно самое лучшее! Мне и кусок тряпки сгодится – только чтобы бёдра прикрыть.
– Вы – моя гостья, – всё так же приветливо улыбаясь, твёрдым голосом возразила Виджая. – А гостю полагается всё самое лучшее. Пожалуйста, не обижайте меня отказом.
Тем временем женщина подошла к сундуку и, со вздохом подняв тяжёлую крышку, опустила в него обе руки. Я думала, она начнёт вытаскивать из сундука одежду, примется её перебирать, выискивая праздничное сари, но… руки Виджаи тотчас же снова появились. Они сжимали тёмно–зелёное сари, расшитое золотыми нитями.
Я сделала неуверенный шажок вперёд, затем ещё один и, привстав на цыпочки, вытянула шею и заглянула внутрь сундука. Пусто. Больше никакой одежды. Только теперь я поняла истинное значение произнесённой ею ранее фразы: «Есть у меня одно сари…»
Растерянно хлопая глазами, я выжала из себя улыбку и покорно приняла из рук женщины одежду. М-да… мне ещё никогда не доводилось забирать у человека последнее. На душе было до того гадко, что я почувствовала отвращение к самой себе…
– Вы в нём такая хорошенькая! – лучась удовольствием, всплеснула руками Виджая, закрепив свободный конец полотна одеяния булавкой на моей новой юбке и теперь оглядывая меня со всех сторон. – Замечательно! И размер у нас один…
Внезапно она осеклась и замолчала. Её глаза наполнились необъяснимой тоской, а руки чуть заметно задрожали.
– Виджая, с Вами… всё в порядке? Я могу чем–то помочь? – испуганно пробормотала я, слегка касаясь пальцами руки женщины.
– А? – вздрогнула, очнувшись, Виджая и… как обычно, искренне улыбнулась. – Конечно, в порядке. Просто задумалась. Я очень рада, что смогла Вам помочь.
Растроганная и одновременно подавленная, я суетливо засобиралась. Мне страшно хотелось обнять и расцеловать эту милую женщину, но я стеснялась проявления столь бурных эмоций, не представляя, как она на них отреагирует. Так ни на что не решившись, срывающимся от волнения голосом я произнесла:
– Мне пора. Ещё раз огромное спасибо за всё. Удачи Вам и Вашей замечательной дочке. И пусть у Вас всё наладится, – и быстро повернулась к двери.
На пороге появилась Индира. Пряча руки за спиной, девчушка робко ко мне приблизилась. Она помолчала немного, переминаясь с ноги на ногу, и подняла на меня умоляющий взгляд:
– Я раздобыла фотоаппарат. Мне разрешили сделать одну фотографию. Вы не откажетесь сфотографироваться со мной и с мамой? На удачу.
Мое сердце сжалось. Господи… девочка… От внезапно нахлынувших эмоций я чуть не расплакалась: кто–то с жиру бесится, а кому–то остаётся лишь верить в Белого Слона…
– Конечно! – с трудом взяв себя в руки, бодро воскликнула я. – Ну и где наш фотограф?
Обрадованная девочка выпорхнула из хижины и тотчас впорхнула обратно, таща за руку смущённого оборванного, босоногого мальчугана–ровесника. Она вручила ему фотоаппарат – это его она прятала за спиной – и, подтащив ко мне за руку маму, встала рядом.
– Нет, так не пойдёт, – ласково сказала я, протиснулась между мамой и дочкой и крепко обняла обеих за плечи – а пусть думают, что хотят. – Вы должны прикоснуться к Белому Слону и зарядиться его волшебной энергетикой.
Раздался щелчок – кадр отснят. Фотограф тут же испарился за дверью хижины вместе с фотоаппаратом. Индира сияла. Она взяла меня за руку и, доверчиво заглянув в мои глаза, с надеждой спросила:
– И теперь нам с мамой будет везти?
– Обязательно, – твёрдым, уверенным голосом ответила я и ободряюще улыбнулась. – Верь в это. Но только запомни одну очень важную вещь: нельзя сидеть сложа руки в ожидании удачи. Удача приходит к тому, кто её ищет и кто её добивается. Запомнишь?
