Текст книги "На мягких лапах (СИ)"

Автор книги: Оксана Крыжановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

На мягких лапах

Аннотация: Проблематично жить на свете, когда лучшая подруга любит сомнительные аферы, золото и развлечения с мужчинами, а ты на нее даже наорать не можешь, все равно не поймет. Но я не жаловалась... Точнее так было до того, как она и двуногий не разорвали древний свиток, тем самым прокляв себя. Ко всему, не успела я отучить его сестру наступать мне на хвост, как еще Мелкая прицепилась. Хотя я и после этого не жаловалась, а только кидала на них хмурые взгляды и недовольно рычала. Но вот когда подруга в поисках родственницы вляпалась в, кхе, ну вы поняли, мое терпение сошло на нет. А злит  меня чревато последствиями, потому что мои лапы только с виду мягкие и не улыбаюсь я из-за того, что рот наполнен двумя дюжинами острых клыков.

 Посвящается Саранцевой Анастасии к 22-летию. Истинной любительнице четырехлапых (многолапых она тоже любит и даже верещит при встрече от радости),  которая умеет по-кошачьи укоризненно на тебя глядеть и является, наверное, единственным человеком, чей палец в детстве был атакован божьей коровкой.

                                                                 С днем рожденья тебя, Настюшка черная моя!

Хочу выразить благодарность за помощь дому под номером 1а расположенном на улице «Счастливая», а также ее двуногим и четырехлапым обитателям. Последние, сказать по правде, мне несколько помогали, а мешали (пока их всех перегладишь!), но благодаря ним я узнала, что коты не умеют пожимать плечами, зато отлично умеют глядеть с укором (особенно когда ты другого кота гладишь), а жизнерадостностью хвост собаки способен любого оптимиста – это я как оптимист заявляю! – превратить в холерика с единственным желанием – отрезать этот самый хвост. Так же благодарю (или лучше поругать?!) Ала за то, что заразил меня своим странным, точнее пошлым, чувством юмора. Без него (чувства юмора то есть) книга была бы значительно меньше и возможно интереснее.

                                                                                                      Большое всем вам спасибо!             

                                            Часть вторая

                                                 Ключ

                                                 "Почему в те моменты, когда я мечтаю о смерти,

                                                        Смерть находит для меня сотню причин, что бы жить?

                                                        Я как путник блуждаю в сумраке жизни,

                                                        Ожидая на каждой тропинки конец пути... "

                                                        Глава первая

                                                               Новое дело

  Полнейшей тишины не бывает. Любое движение вырабатывает звук. А движется в наших мирах абсолютно все. Даже ВРЕМЯ имеет свой ЗВУК. Нет, это не перестук стрелки на часах и не шуршание песчинок. Каждый слышит свой ЗВУК своего ВРЕМЕНИ.

  Сейчас звук моего времени – это легкие шаги. И хоть я кралась тихо, но собственный слух ловил каждый шаг. Порой это помогало сосредоточиться (лишние звуки отходили на задний план), порой мешало (по той же причине). Но ЗВУК собственного ВРЕМЕНИ невозможно было не слышать.

  Даже ОНИ имели свой ЗВУК...

  Мое внимание привлек еле слышный хруст под лапками полевки, которая стремглав вернулась в норку, почуяв меня. Глупышка. Я б ее не тронула, вот только времени объяснять у меня на это редко бывает. Сверкающим пяткам не до выслушивания моих оправданий. Я не была такой уж ужасной, чтоб от меня всякий встречный поперечный убегал. Просто клыки и когти любого храбреца заставят задуматься о дальнейшем знакомстве со мной и именно из этих раздумий идут мгновенные действия: крик ужаса, сверкающие пятки, а порой и обморок, который хорошо хоть не переходит в окоченение. Одним словом, желающих со мной познакомиться мало, а охочих завести более дружеское знакомство можно пересчитать по когтям на одной лапе.

  Я от досады негромко зарычала, но затаившаяся на ветке сова, ожидающая недавно скрывшуюся полевку, посчитала, что этот звук относиться не к всеобщей несправедливости мира, а к ее скромной персоне. Бесшумно для ушей леса, и почти бесшумно для моих ушей, она взмахнула крыльями и с раздосадованным уханьем: "Совсем эти коты озверели!", скрылась в темных кронах деревьев.

  Рычать я больше не решилась, а то вспугну еще где-то затаившуюся живность. Если подумать, то сегодня я спасла жизнь одной мыши. Хоть что-то приятное эта ночь принесла.

  Я не любила ночь, потому что ОНИ чаще всего приходили именно в это время суток. Но сегодня мне опять повезло. И возвращаясь назад, в моей голове вновь билась предательская мысль: "Почему я все еще терплю? Почему просто не остановлюсь, не дам себя поймать и не прекращу это безумие, которое я безуспешно пытаюсь превратить в обычную жизнь?". Раньше ответом на этот вопрос была гордость, а теперь слабость. Слабость, за которую не жалко поджать хвост и бежать, бежать, не останавливаясь в надежде, что лапы не откажут, а дыхание не остановиться. Но это уже осталось в прошлом. В памяти этой ночи и ДРУГИХ, которые неустанно следили за погоней каждый раз.

  Довольно. Хватит об этом думать!

  Чтоб отвлечься от дурных мыслей я, закрыв глаза, прислушалась к спящему лесу. Только на первый взгляд кажется, что ночью мир, засыпая, затихает. На самом деле в ночном лесу живут звуки, выходящие плясать лишь при лунном свете. Как не старайся, но днем их не услышишь. Они попросту теряются на фоне ЗВУКОВ чужого ВРЕМЕНИ. Другое дело ночь, когда звуки не пытаются поглотить тишину, а, наоборот, стараются звучать так, чтоб подчеркнуть ее. А еще ночью можно услышать звуки ДРУГИХ. Главное хорошенько прислушаться.

  Молодая, сочная трава ласкала нежные подушечки на лапах. До ушей доносились разные звуки: шум встревоженных порывом ветра листьев, скрип наполовину сломанной ветки, чьи щупальца, лаская, прошлись по моей спине, шуршание еще одной полевки, трель сверчков и кваканье лягушки, которое резко оборвалось, из-за громкого всхлипа воды и ликующего крика: "– Ну, наконец-то!". Всхрапнул радостно конь, жадно припадая к нагретой за день глади воды, но не мешающей утолять жажду.

  – Эй, Фарг, обопьешься ж, старый дурак, – осадил его женский голос, который сразу же мог рассказать о своей обладательнице следующее: веселая, ироничная, бесшабашная, бесстыдная и не гнушающаяся порой затянуть трубку крепкого заморского табака женщина. Последнее, из-за хрипоты, было понятно отчетливо. – И где только эта хвостатая опять ошивается?

  – Понятия не имею, – всхрапнул конь.

  Вот только женщина его не слышала... точнее не хотела слушать. Двуногие редко желают  услышать нас, так что мы давно перестали на них обижаться.

  – И носит же ее постоянно где-то, – продолжала ворчать женщина. – Вот только вернется, и устрою я ей за все ночные гулянки!

  Понятное дело женщина говорит обо мне и на самом деле, хоть в это и трудно поверить, она волнуется. Мне стоило немало усердия и времени, чтоб понять: за бранью у некоторых двуногих скрывается дружелюбие, а в моем случае – беспокойство. Один из занимательных фактом дружбы у двуногих заключался в следующем: чем ближе они друг к другу, тем больше они друг друга обзывают, а порой не гнушаться использовать рукоприкладство. Вы только вдумайтесь в это! Вот если бы я, например, решила по дружбе укусить за ногу Фарга, то кроме копыта в лоб ничего бы не получила. Реакцию двуногих и представить страшно, на них не так взглянешь и все: Ты Ужасное Кровожадное Чудовище!

  Нет, мир двуногих слишком непонятный, лживый и противоречивый. Наш мир намного проще, понятнее и логичнее. А двуногие? Они не стремятся попасть в наш мир, и не желают пускать нас в свой. И все как-то друг с другом уживаются.

  Женщина разделась, небрежно кинула одежду в траву и с громким хлюпом нырнула в озера. Казалось, озеро было недовольно ночной гостью, поэтому заглотнуло ее с превеликим удовольствием, и было очень огорченно тем, что она всплыла, да еще принялась счастливо плескаться, в полголоса напевая:

  – Танцуй, ведьма,

   Огонь уж горит.

  Танцуй, ведьма,

  Толпу весели.

  Танцуй, ведьма,

  Огонь ведь твой брат

  Он, как и ты, любит плясать...

  Я уже хотела выйти из своего укрытия под кустом, который пах цветами сладкого, дикого винограда, на залитую лунным светом поляну с небольшим озером, окруженным тонкими деревьями и пушистыми кустами, словно заботливо сплетенное гнездо для защиты яиц, как меня остановили далекие звуки. Он шли не спеша со стороны тропы – это была единственная возможность войти и выйти из этой поляны. Через разросшиеся кусты я с трудом смогу пролезть, а крыльями природа не одного из нас, к сожалению, не наградила.

   – ...Танцуй, ведьма,

  Ветры с горных вершин

  Зовут тебя,

  Так следуй же им.

  Танцуй, ведьма,

  Огонь ведь твой брат...

  Конь перестал жевать сочный куст овса, непонятно каким образов выросший тут, поднял голову и навострил уши. Женщина же ощутила опасность по порыву холодного ветра, прошедшегося по ее голым плечам и хотевшего по привычке растрепать волосы, но они мокрыми сосульками обхватили голову, шею и, не смотря на старания, ни в какую не желали отцепляться, словно водоросли, крепко обмотавшие ноги неудачливому пловцу.

  Тропа была не широкой, но утоптанной, а это значит, что сюда часто кто-то захаживает. Эти "кто-то" появились буквально через минуту, так как тропа шагов через десять от озера петляла влево, где и скрывалась за широким дубом. Их было трое, и шли они друг за другом. Первый шел легко, аккуратно ступая и стараясь создавать одинаковый и равномерный звук своих шагов, от чего звук выходил довольно мелодичный и приятный. Второй шел тише, так как ступал по следам первого, и трава под его ногами не звучала, а лишь дополняла ранее прозвучавшую мелодию. Третий шел тяжелой походкой из-за того что прихрамывал, поэтому его шаги звучали словно удар грома среди ясного неба, нарушавшую все симфонию первых двух.

  – Вы только гляньте, кто тут у нас! – Первый, понятное дело, первым увидел озеро и потревожившую его покой ночную гостью.

  – Неужто русалка? – с наигранным удивлением спросил Второй.

  Третий промолчал, поэтому ответил на вопрос Первый:

  – Да какая русалка не побрезгует искупнуться в этом болоте? Это раньше они по прудам да озерам ютились, а теперь сидят в своей Вечной Зеленеве, да тряпки для богатых кур шьют.

  На счет "болота" он был прав. Озеро было не широкое и не глубокое, с одной стороны перекрыто небольшим выступом, а с другой невысоким трещащим камышом, в котором спрятались встревоженные лягушки. Но для усталого путешественника, не мывшегося уже порядком пяти дней, и это болото покажется настоящим оазисом.

  – И деньги, небось, лопатами гребут, – поддакнул Второй. – Так может эта русалочка милостиво с нами поделиться?

  – И то верно! Добром нужно делиться с добрыми людьми, – подтвердил Первый, и неспешно подошел к разбросанной одежде. – Или мы можем потребовать немного другое добро.

  "Русалке" в это время надоело быть главной фигурой диалога, и она решила выйти из воды, чтоб стать главной фигурой любования мгновенно расширенных зрачков. Даже Третий, казалось, стал менее молчаливым.

  Первый кинул взгляд на одежду перед своими ногами и переступил через нее, ограждая, таким образом, от возможности "русалке" одеться. Вот только в этом плане он прогадал, так как женщина, совсем не стесняясь свой наготы, остановилась в шаге от него и, уперев руки в боки, нагло спросила:

  – И каким добром вы со мной хотите поделиться?

  Первый и Второй в непонимании переглянулись, Третий задумчиво нахмурился.

  – В каком это смысле поделиться? – спустя минуту перестрелки удивленных взглядов, уточнил Первый.

  – Ты сказал: «Добром нужно делиться с добрыми людьми», – терпеливо стала разъяснять женщина, – поэтому я и спросила: «И каким добром вы хотите поделиться со мной?».

  Первый почесал задумчиво макушку и ответил:

  – Я вообще-то имел в виду, что ты должна поделиться с нами своим добром.

  – Значит вы не добрые люди? – уточнила «русалка».

  – Добрые! – тут же возмутился Второй.

  – Тогда получается раз вы добрые люди и если верить вашим словам, то именно вы должна поделиться своим добром со мной. Но почему-то именно вы требуете от меня мое добро, при этом, не желая делаться со мной своим добром. Из этого следует, что вы никакие не добрые люди, а наоборот недобрые, которые лишь прикидываются добрыми, чтоб выманивать добро у добрых людей. Потому что если бы вы были настоящими добрыми людьми, то не стали б требовать мое добро, а милостиво поделились бы своим. Я права?

  Троица ошарашено вытаращилась на женщину, лихорадочно пытаясь проследить за ходом ее мысленной деятельности. Первым решил высказать свою точку зрения Третий:

  – А она права.

  "Русалка" победно кивнула головой и одарила Третьего легкой улыбкой.

  – Заткнуть, Грит! – прорычал Первый, доставая из-за пазухи широкий нож, а затем склабился. – Да, ты нас раскусила. Мы никакие не добрые люди, поэтому ты должна понимать, что добра от нас глупо ждать.

  Остальные недобрые люди, которые недавно прикидывались добрыми, вторили за Первым, доставая такие же широкие, мясницкие ножи, которые легко могут разрезать сухожилие, а при старании так и нетолстую кость.

   – Слушай, завязывай ты уже со своими глупыми сравнениями, – поморщившись, сказала женщина, – а то у меня от них уже голова разболелась.

  Казалось, ее совсем не заботил такой факт, как наличие троицы недобрых людей с ножами наперевес и с явными недобрыми намерениями. Особенно у Второго, который улыбался такой довольной улыбкой, словно не взглядом масляных глаз обводил фигуру женщины, а невидимыми руками. Тритий немного повернулся и делал вид, что смотрит на лицо коня, при этом его взгляд блуждал с груди женщины на лицо коня, с лица на грудь. В результате конь не выдержал, повернулся к нему задом и, приподняв хвост, наглядно продемонстрировал свое мнение к подобному вниманию. Первый смотрел на нее с насмешкой, легким презрением и каплей жалости. Так обычно смотрят на пчелку, которая выпускаем жало в вдруг появившуюся на ее пути руку, а потом еще парочкой крепких слов "помянут" из-за напухшей шишки.

  – Если ты сейчас не отдашь нам свои деньги, Крошка, то у тебя разболеться другое место, – насмешливо предупредил Первый, ловко перекидывая нож в руках, в попытки запугать своим, на его мнение, профессиональным навыком.

  – И какое же? – невинно переспросила «русалочка», с недоброй руки переименованная в «крошку», глупо хлопая ресницами.

  Первый поддался немного вперед и, приложив ладошку ребром с одной стороны рта, доверительно сообщил:

  – То самое.

  – Ааа «то самое»! – понимающе протянула женщина, кивнув головой, а потом так же подалась немного вперед и, скопировав его жест, громким шепотом сказала: – Так я согласна!

  Шепот заставил этот маленький мирок в чаще леса застыть в такой удивленной и ошарашенной тишине, до которой никогда бы не смог довести крик полный ужаса, боли и всемирного мучения.

  На этот раз недобрые люди переглядывались втроем, притом долго и очень удивленно, от чего женщина покрылась холодными мурашки и в попытке согреться обхватила себе руками, перепрыгивая с ноги на ногу.

  – Слушайте, господа нехорошие, – решительно прервала их игру в гляделки «русалочка-крошка», – вы там побыстрее решайтесь, а то я как бы продрогла и согреться хочу.

  Трое одновременно стали раздеваться, из-за чего возник вполне понятный казус.

  – Я первый! – заявил высокомерно Первый и стащил через голову рубашку, выставляя на всеобщий показ худое, немытое тело.

  Я затаилась с подветренной стороны, поэтому о последнем факте сообщил мой нос. Зато теперь понятно, почему эти трое пришли сюда.

  – Эй, Беринт, почему ты всегда первый? – возмутился Второй, так же стаскивая рубашку и кидая ее в траву, при этом он немного не рассчитал силу и рукав угадил в воду. – Не пора ли тебе уступить?

  – Я лидер! – высокомерно хмыкнул Первый, принявшись развязывать подпоясок на штанах. – А значит, во всем должен быть первым!

  – И кто ж тебе лидером назначил, а? – насмешливо спросил Второй. – Неужели мы?

  – А он дело говорит, – пробурчал Третий. Рубашки на нем уже не было, и ее снимание осталась без моего внимания.

  – Заткнись, Грит! – разозлено приказал Первый и накинулся на Второго. – Да чтоб вы делали без меня, бездари?! У одного обе руки левые, а второй соображает медлительнее коровы. Куда бы вы без меня пошли? Подохли бы, долго не прожив!

  – Так значит это ты нас спас?!

  – Вот именно – я!

  – А вспомни Кривого Марка, который не подрезал тебя только из-за того, что я его раньше прихлопнул двумя левыми руками? Или когда нас повязали те светлые и один медленно соображающий договорился, чтоб нас отпустили?

  – А кто спас вас...

  Ссора стремительно набирала обороты, словно колеса неосмотрительно оставленной телеге, под которую забыли поставить камни, и теперь она смиренно мчалась вниз в ожидании взрыва об первое попавшееся дерево. Но взрыва ссоры не последовало, так как послышалось тихое покашливание, желающее привлечь к себе внимание, и когда спорщики оказали ей это внимание, то есть перевили взгляды, в которых застыл один немой вопрос: "И чего тебе надо?", возмущенно заявила:

  – Да что вы из-за какой-то бабы ругаетесь! Чего уж там спорить? Давай все втроем!

  – И вправду, что это мы из-за какой-то бабы собачимся! – сказал Первый с таким видом, словно эта идея первым посетила именно его, а не принадлежала будущей жертве трех нехороших людей.

  Трое мужчин стремглав оголились, с гордостью выставляя себя на обозрения "русалочки", которая вымученно улыбнулась, сжимая нос пальцами.

  – Может, вы вначале искупнетесь? – предложила она, кивнув взгляд на озеро.

  Мне повезло, что я в это время уже прокрась через кусты с правого бока "гнезда" и сейчас находилась с ветреной стороны. Если бы у мужчин было звериное обоняние, то они давно бы учуяли мой запах, а так мое перемещение осталось незаметно для них.

  – Еще чего! – зло выплюнул Первый.

  – И Вы ведь сами говорили, что продрогли и желаете побыстрее согреться, – плутовски добавил Второй, – а мы как истинные джентльмены, не может игнорировать желания дамы! – Он ей шуточно поклонился, в предвкушении облизывая губы.

  – А он дело говорит, – изрек Третий, не переставая кивать головой.

  – Да заткнись ты! – крикнули мужчины одновременно, а потом переглянулись и медленно направились к женщине.

  – Не хотите значит, – со вздохом произнесла она, а потом негромко прикрикнет: – Эль!

  Мужчины от удивления затормозили, с непониманием переглянулись, а Второй удивленно спросил:

  – Выпить, что ли хочешь?

   Но выпить женщина не хотела, хотя она была еще той любительницей приложиться к горлышку бутылки.

  Я бесшумно выпрыгнула из своего укрытия за их спины и поздоровалась:

  – Доброй ночи, господа нехорошие!

  Мое приветствие они, к сожалению, не расслышали, потому что до их ушей долетело только "ррррр", поэтому и здороваться они со мной не стали. Да и вообще повели себя не слишком учтиво! Хотя вопили красиво, хорошо поставленным фальцетом, словно желали выступать в опере и как минимум раз в день упорно тренировались. Убегали двуногие через кусты, так как я стояла на тропе, напрочь игнорируя такие факты как наличие колючек, в этих самых кустах, и отсутствие одежды на них самих.

  – Где шлялась, хвостатая? – подойдя, с приветливой улыбкой спросила подруга, погладив меня ладошкой по выгнутой спине.

   Она давно знала, что я нахожусь тут. Нет, у нее не было звериное обоняние, способное учуять меня. Ветер ей об этом сообщил. И порой я завидовало тому, что она может его слышать, а меня нет.

  – Спасибо тебе, – обняв, прошептала она мне на ухо, словно боялась, что если она повысит голос, кто-то услышит и потом из-за этого будет над ней подшучивать.

   Странные существа эти двуногие. Они бояться показывать себя настоящих, в тоже время, требуя от других искренности. Моя подруга не исключение. Она заносчива, порой несносна, сама себе не уме, но еще она очень предана, заботлива и нежна, только этого не сразу можно понять, а только в том случае если она захочет показать эту свою сторону.

  Отпустив меня из объятий, женщина быстро проверила одежду убежавших нехороших людей, кинув в свою сумку более-менее ценные вещи. Затем она оделась и влезла в седло.

  – Надо поспешить, – словно сама себе сказала спасенная, дергая за поводья, выводя коня на тропу.

  – И не сидится же ей на месте, – привычно проворчал Фарг.

  – Двуногие, – так же привычно фыркнула я в ответ.

  Перед тем как свернуть направо за широкое дерево я оглянулась, чтоб увидеть, как ДРУГИЕ с любопытством слетаются к озеру. Их интересовали не разбросанные вещи, и люди их тоже не интересовали. Они пришли для того что посмотреть, как изменилось озеро и его окружение. И этот интерес не относился к помятой траве и поломанным кустам. Это изменения произошли в нашем мире, в их же зеленые колоски и ветки остались на местах, вот только были они полупрозрачные, а через некоторое время исчезли бы и вовсе. Вот только ДРУГИЕ не стали ждать, а принялись забирать их, всасывая в себя поблекшие цвета.

   – Эль! – окликнул меня взволнованный голос.

  Я развернулась и побежала по тропе к ожидавшим меня друзьям.

  Лунный свет плясал над темной гладью озера, и с этим светом плясали разноцветные искры: желтые, красные, зеленые, белые, синие, черные... Их было бесчисленное количество. Они не принадлежали этому миру. Они были другими. И они меняли этот мир незаметно для чужих глаз.

                                                                       ***

  С псинами в таверну "Бычий Рог" входить запрещалось. Но я не была "псиной" поэтому для меня сделали исключение. Особенно когда это исключение состоит из двух дюжины клыков, которое нарочно медленно тянуться к ноге вышибалы. Его грязную, волосатую ногу я бы в жизни не укусила, поэтому он очень польстил себе, подумав иначе, но главное, что пропустил.

  Удобно устроившись под столом, я лениво лакала в миске молоко, явно не первой свежести, хвостом отгоняя назойливую муху. Моя подруга расположилась рядом на стуле и попивала пиво с легким запахом козьей мочи, предупредительно выложив одноручный меч в ножнах на стол. Вообще-то фехтовала она не слишком хорошо и использовала чаще метательные ножи, но посетители трактира оружие оценили, а двое бугаев, за соседним столом, перестали кидать на нее весело-фривольные взгляды, сообразив, что она сюда забрела не по ошибке.

  Таверна была грязной и находилась в одном захудалом районе, так что ничего удивительного, что тут околачивались не слишком благопристойные персоны. Воры, карманники, наёмники, убийцы приходили сюда лишь по одной причине – найти работу. Подобные трактиры имелись в каждом городе, а в столицах так их можно вообще было насчитать пару десятков.

  Трактирчик подошел к нашему столу, затормозив в двух шагах, с опаской косясь на меня.

   – Тебя там ждут, – кивнул он на одну из дверей возле стойки.

  Женщина со стуком поставила кружку на стол, на него же кинула деньги за выпивку, резко поднялась, взяв ножны в левую руку посередине, и направилась к указанной двери, на ходу раздраженно пробурчав:

  – Не прошло и полгода.

  Поднявшись на лапы, я кинула недовольный взгляд на трактирщика (молоко было с заметной кислинкой). Мужик, с запахом дешевого пойла, в испуге отскочил назад, сбил с ног проходящую молодку-подавальщицу, а вместе с ней и поднос, благо она несли пустые кружки. Трактир наполнился издевательским хохотом, а я, опустив голову, потрусила к своей подруге, дожидающейся меня у двери с довольной усмешкой на губах.

   За дверью находилась лестница, вывившая нас к еще одной двери, у которой каменными изваяниями стояли два тролля-охранника.

  Я не заостряла внимание на расе, разделяя двуногих только на мужчин и женщин, но нос всегда мог мне подсказать, кто стоит передо мной. Этих троллей я тоже опознала по резкому запаху, характерному только для этого народа.

  Тролли с плутовскими улыбочками, похабно осмотрели женщину, задержав внимание на выпуклой груди, а потом один открыл перед ней дверь и, когда она входила в комнату, звонко ударил ее по заднице, от чего до наших ушей долетел подробный маршрут места, в которое ему следовало бы сходить проветриться. Язык у моей подруги был настолько подвешен, что и сороки в немом восхищении замираю. Тролль видно в этом месте уже бывал и, кажется, оно ему не понравилось, так как он взревел и кинулся на женщину. Я его опередила и с грозным рыком прыгнув, вцепилась клыками в руку посмевшую замахнуться на мою подругу. Послышался крик, еще один подробный маршрут, только в противоположную сторону, и резкий свист ветра, предупредивший об опасности. Я отпрыгнула в сторону, и дубина второго тролля пришлась по грудной клетке укушенного. Тролль сдавленно застонал, схватился за грудь и перевернулся на живот, а второй вновь замахнулся дубиной, но его остановил тихий, уверенный в своей власти голос:

   – Убери дубину, остолоп, а Вы, Ивильмира, пожалуйста, отзовите своего ирусан.

  Ирусан – так называют нас, больших котов и кошек. О нас блуждают многие сказания и про то, что мы обладаем магией, и можем красть души у только умерших, и являемся королями котов. Но это все лишь выдумки, хотя мы отличаемся. Мы не только видим ДРУГИХ, нас еще чуют ОНИ. И если первые спокойно, и даже с некой заинтересованностью относятся к нам, то вторые проявляют совсем другой интерес.

  – Тогда пусть ваши парни следят за своими руками, – с вызовом ответила подруга, когда зашла в комнату.

  – Учту, – холодно пообещал голос, а потом добавил более дружески: – Присаживайся.

  Тролль помог своему напарнику подняться с пола, а я, кинув на них предупреждающий взгляд, ленивой походкой победителя прошлась в комнату, раздраженно подметая кончиком хвоста пол. Хотя его следовало бы поднять прямо, чтоб наглядно продемонстрировать место, куда им следовало бы сходить по просьбе подруги.

  В комнате воняло дымом, крысиными отходами, а еще немного гнилью, словно за стенкой находиться склад с овощами, которые пора бы уже отдать на радость свиньям, и завершал этот помойный букет запах пота троих присутствующих здесь мужчин. Один запах особенно выделялся и предупреждал об опасности, от чего шерсть на затылки у меня непроизвольно поднялась, а губы разлезлись в предупредительном оскале. Оборотень меня увидел, напрягся, а потом отошел к дальнему углу, тем самым показывая, что связываться со мной он не желает.

  – Вы мне его прислали? – спросила моя подруга, демонстрируя вытащенное из-за пазухи помятое письмо, из-за которого мы и пришли сегодня сюда.

  Пол в комнате был грязным, а за столом сидели только старик и Ивильмира – этим именем называли мою подругу – поэтому я решительно оттащила зубами за ножку один из свободных стульев, а потом спокойно на него запрыгнула, напрочь игнорируя удивленные взгляды.

  – У Вас очень умный ирусан, – с восторгом заметил старец, с одобрением глядя на меня.

  – Да, она умная кошка, – с гордостью ответила моя предполагаемая хозяйка.

  Двуногие считают, что мы принадлежим им, но это только их мысли и появляются они лишь с одной целью – потешить самолюбие. Они ведь даже не догадываются, что коты к ним относиться ни больше, ни меньше, чем к слугам, которые исполняют их требования. Со стороны это выглядит забавно: они считаю слугами нас, мы их. Но Ивильмира к подобному скопу не относилась, поэтому и завоевала мою дружбу и уважение.

  – Вижу, – кивнул старец головой. – И да, я тот, кто прислал Вам это письмо. Мое имя Ричард, и я хочу нанять Вас.

  – Почему меня? – стушевалась женщина, вмиг растеряв свой надменно-возмущенный вид.

  Это и вправду было странно. Обычно это ей приходилось искать работодателя, а потом еще и уговаривать себя нанять, а тут ее ищут и предлагают.

  Старик не стал ходить вокруг да около и ответил, пожимая плечами:

  – Мне нужна валькирия, а Вы оказались как раз под рукой. Дело рискованное, но плачу я за него хорошо.

  – Сколько? – тут же оживилась падкая на авантюры и золото женщина.

  – Три тысячи золотых мень. Тысячу получите задатком, остальные две после исполнения заказа, – ответил старец, внимательно следя за реакцией женщины.

  Реакция превзошла все ожидания. Ивильмира шумно выдохнула, потрясенно выругалась и воскликнула:

  – Да за три тысячи я готова Вам хоть сейчас на этом столе отдаться в любой позе!

  Старик вымучено улыбнулся и фальшиво хихикнул. Хорошо, что он посчитал это всего лишь неудачной шуткой, так как она говорила вполне серьезно.

  В своих похождениях по мужикам подруга напоминала мне обычную кошку. Только вот кошки гуляют по весне, а она круглый год.

  – Что мне нужно сделать? – азартно спросила Ивильмира. Лицо у нее было такое довольное, словно она уже выполнила заказ и сейчас в руки должна получить заслуженный гонорар.

  Старец воровато огляделся по сторонам, потом вытащил продолговатый конверт и протянул, но когда женщина протянула за ним руки, отдернул и тихо проговорил:

  – Если Вы откроите конверт, то обязаны будете выполнить это задания! Вы понимаете?

  – Ой, да давай уже сюда! – Подруга нетерпеливо выдернула конверт. – А то скромничаешь тут словно монашка, которая каждую ночь ходит к инкубам на оргии! – Разорвав конверт, она жадно принялась вчитываться в письмо, при этом с каждой секундой ее глаза расширялись, а рот открывался. – С монашками я подгадала, – хмыкнула Ивильмира, дочитав задание. – И где мой задаток?

  Помимо увесистого мешка ей передали свиток для шершина.

  Я видела, что подруге стоит больших усилий не прижать мешочек к груди, а потом медленно с наслаждением не пересчитать золото, выстраивая монетки в столбики. Но она только окинула задаток внимательным взглядом, удовлетворенно кивнула головой и ответила, что пересчитывать не будет.

  Потом минут десять у них ушло на заключения сделки и обсуждения сроков, в результате их запястья украшали голубые ленты, а выторгованный строк стал три месяца с двумя неделями на опоздание.

  Двуногие не доверяли друг другу, поэтому заключали магически сделки, за невыполнения которого можно очень сильно поплатиться. Поэтому если через оговоренное время Ивильмира не выполнит задание, то лента отрубит ей правую рука, а если выполнит, и ей не выплатят ее заработанные деньги, то кара постигнет старичка.