Текст книги "Книга Зимы (СИ)"

Автор книги: О. Зеленжар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

На последней фразе она погрустнела. Она хотела взбодрить эльфа, зарядить его энергией злости и дать надежду, что мертвые ушли не навсегда. Тогда, возможно, он мог бы вернуться к своим обязанностям. Не желая, чтобы паладин заметил ее эмоций, она двинулась прочь от него.

Она услышала, как эльф сказал ей в спину:

– Присцилла – тупая старая мразь, не способная на возрождение, но даже она – личность, в отличие от меня. Я вспомнил свое место. У орудий нет ни эмоций, ни привязанностей. Не переживай, я сделаю то, что от меня требуется, и твоя хозяйка не будет разочарована, ведь только об этом твоя забота.

Его голос дрогнул на последней фразе, а дальше Кьяра услышала хлопок. По шатру разнесся запах серы. Она подумала, что это явился суккуб с донесением. Ей хотелось еще много чего сказать эльфу, но не при посторонних. Однако в шатре воцарилась полная тишина. Эридан исчез. Осознав это, тифлингесса выдала целую тираду на инфернальном. Она почувствовала, что разговор оборвался слишком резко. Внутри родилось решение воскресить суровую заклинательницу самостоятельно, только сначала надо было выжить и вернуться на Фаерун, а уж средства и способ она придумает.

За этими размышлениями девушка перехватила остатки ужина, умылась и нанесла на глаза мазь. Это уже вошло в привычку.

Лиам принялся убирать со стола, а Скаг прижался к тифлингессе, трясясь и поскуливая. Наверное, его напугали крики Эридана, а, может, запах исчадия, который перебивал обычный хвойный аромат шатра. Денщик тоже был молчалив и, скорей всего, напуган происходящим.

Погладив волка, Кьяра произнесла:

– Тяжело тебе, Лиам, но дьяволов можешь не бояться, у них тут есть добыча поинтересней.

Услышав сочувствие в голосе девушки, толстяк вдруг замер.

– Когда нанимался на эту работу, думал, что это будет волшебное приключение, – произнес он с грустью. – Работать на эльфийского лорда ещё и в волшебной стране! Кто ж знал, что эльфийские лорды бывают такие страшные, а волшебная страна так опасна.

– Да, тебе не позавидуешь, – кивнула в ответ чародейка, – истории отличаются от реальности. Знаешь, а у меня найдется для тебя кое-что.

Она немного поискала в своей сумке и, наконец, вытащила крупный топаз.

– Если приключение закончится хорошо, это поможет тебе безбедно пожить какое-то время, или внести взнос на таверну.

Девушка протянула этот камень ему. Надо было хоть так отдать долг Тиморе. Толстяк принял его, и голос его зазвенел от радости:

– Вы так добры, леди Кьяра! Надеюсь, эта история кончится счастливо для всех нас.

Тифлингесса просто улыбнулась. Хоть кто-то был рад и благодарен.

Она вспомнила о словах, которые сгоряча сказала Аруму, и ей стало совестно.

– Скаг, пойдем, прогуляемся. До лазарета.

Встав, волк подставил ей шею, а после повел по лагерю. На этот раз лазарет поставили далеко от шатра Эридана.

Зайдя под полог, она осознала, что внутри было практически пусто. Какой контраст с той неразберихой, которая царила здесь в ночь прихода Аурил.

– Арум? – тихо позвала она.

Послышались шаги, и рядом с ней возник высокий силуэт:

– Чем могу служить?

Голос прозвучал так формально, что Кьяре на мгновение показалось, что это кто-то другой, но массивность силуэта не вызывала сомнений.

– Арум, можно с тобой поговорить? – спросила она.

– Что тебе нужно?

– Хотела перед тобой извиниться, – вздохнула девушка.

Драконид замолчал на какое-то время:

– Узнала, да?

Тифлингесса грустно кивнула.

– Я злюсь на себя за свое бессилие, – с горечью проговорил он. – На Темпуса за его бездействие. На Эридана за то, что втравил нас в это.

Кьяра подошла ближе и хотела было обнять драконида, но тот быстро отстранился:

– Не нужно. Когда ты боевой жрец, ты готов умереть. Страшно только, что смерть была такой неминуемой и не на поле боя.

– Можно спросить, а почему Темпус, а не ваши боги драконорожденных? – немного помолчав, спросила тифлингесса.

– Темпус говорил со мной с самого детства, – в голосе его скользнули теплые нотки. – Мой брат считал это знаком великой судьбы. Поэтому он сделал все возможное, чтобы мы в итоге стали жрецами.

Теплые нотки пропали, сменившись горечью:

– Но теперь бог молчит. Моего брата нет, и я боюсь. Аурил напугала меня так, что мне снятся кошмары.

– Мне тоже снятся, – пожаловалась девушка. – Про то, как вернулась на родину, и меня там пытают, а я ничего не могу сделать.

– Никогда не встречал такого зла, – сокрушенно вздохнул жрец. – И я служу ей…

– В первую очередь ты служишь Эридану, – поправила его Кьяра. – Он тоже себя винит.

– А кому служит Эридан? Он служит чистому злу, – он вновь сокрушенно вздохнул. – Мы были слепы в своей гордыне и жажде подвигов. Мы понимали, что делаем, но не глубоко. Нам было все равно. А теперь я в ужасе. Я увидел ее, и не понимаю, как можно служить такому злу.

Он помолчал немного, а затем проговорил чуть мягче:

– Но все равно… Хочу возненавидеть Эридана и не могу. Он не ее рыцарь, как мне думалось раньше. Она издевается над ним с особым изощрением.

– Знаешь, даже богов можно победить, хотя это и очень сложно, – произнесла чародейка после недолгих раздумий. – Может Темпус именно к этому тебя и готовил, и это твой путь. Хотя кто их знает, этих богов. Аурил глупа.

– Я надеюсь, что душу моего брата приберет к себе Темпус, хоть тот и погиб не на поле боя, – произнес драконид тоном, словно давал присягу. – Я надеюсь, что Аурил превратится в жалкий миф, воспоминание на Астральном Плане, но сейчас я чувствую только бессилие и пустоту. Брат был моим примером и опорой. Теперь я не знаю, как мне быть.

– Для меня было честью сражаться рядом с твоим братом и Эртой.

Это были не пустые слова. Она успела проникнуться симпатией и уважением к этим двоим.

– Думаю, для него это тоже было честью, – тихо ответил Арум.

Кивнув, чародейка вышла из лазарета. Подозвав Скага, пошла обратно. На душе скребли кошки.

Она вернулась в шатер, все еще пахнувший исчадием. Умылась, вновь нанесла мазь. Грустные мысли мешали ей заснуть. Когда же заснуть удалось, она не испытала облегчения. Во сне она была прикована над огненной бездной, и раскаленные докрасна оковы прожигали ее плоть до костей. Жар все усиливался, и, наконец, она начала гореть заживо. Тифлингесса просыпалась в поту, несколько раз за ночь, но каждый раз ей снился один и тот же сон.

Поднявшись утром, она долго думала, что бы это значило. Если это было очередное знамение, то смысл его был неясен. Умываясь, девушка с радостью поняла, что может видеть. Картинка расплывалась перед глазами, стоило только немного повернуть голову, но в целом она уже могла разглядеть не только очертания, но и детали окружения. Зрение было еще далеко от идеального, но она больше не нуждалась в услугах поводыря и была больше не такой беспомощной и бесполезной, какой чувствовала себя последние несколько дней. Выйдя в зал, она немного пообщалась с волком.

– Вам нужно торопиться, – затараторил вбежавший Лиам. – Господин уже встал и ушел. А значит, мы скоро тронемся, а вы ещё не завтракали!

– Спасибо, – кивнула девушка и быстро принялась за еду.

Поев, она все-таки решила нанести на глаза мазь. Раздался зов рога. Закончив с мазью, Кьяра вновь пошла к казармам, одоспешить волка. Элледин привычным образом скомандовал строиться. В этот момент с неба спустился Змей, одетый в единорожью броню. Эридан спешился, а пегас продолжил пританцовывать, жуя удила острыми зубами. На эльфе были черные латы с яркими кобальтового цвета узорами.

– Спасибо, Элледин, – произнес паладин. – Я слишком много взвалил на тебя. Сегодня я веду.

Голос под гладкой маской звучал низко и глухо.

Гвардия тронулась вперед, по эльфам прокатились шепотки любопытства.

– Я слышал, начали ходить толки про недобрые знамения, – громко проговорил Эридан, ведя эльфов вперед. – Единственное, чего вы должны опасаться – моего недовольства. А с черными единорогами и прочими эльфийскими страшилками я, так и быть, разберусь. Детишки.

Последнее он произнес с беззлобным пренебрежением. Значит, вернулся к обязанностям, подумала Кьяра. Хоть к чему-то полезному привела их вчерашняя ругань. И все же девушке было жаль, что разговор оборвался так внезапно, эльф был не прав насчет нее, но сказать об этом она просто не успела. Приказ Королевы все больше отходил на второй план, она про него почти забыла в этой кутерьме событий, даже несмотря на регулярное одергивание поводка.

Гвардейцы немного приободрились, это было заметно. Среди эльфов она разглядела спину Арума. Вчера они все обсудили, но осадок все равно остался. Остро не хватало Эрты. Уж кто умел и строить этих мальчишек, и вправить им мозги. Кьяра была не уверена, что способна занять место заклинательницы в этом нелегком деле.

К обеду паладин скомандовал небольшую остановку. Все спешились, немного размялись и сели перекусить. Эридан и сам немного прошелся, после чего, сняв шлем, начал о чем-то общаться с Элледином. Кьяра вытащила один из пайков.

– Как твое зрение? – спросила она Каленгила, отдыхавшего неподалеку.

– Уже полностью восстановилось, а твое?

Эльф сиял как начищенная монета.

– Мое похуже, ещё размытое, – посетовала девушка, – но ты и заболел позже. Может поэтому.

– Может, – кивнул зеленый, – а может я здоровей тебя, салага.

Он показал ей язык.

– Эй, это наглость! – возмутилась тифлингесса.

– Кто сказал наглость? – отозвался Арадрив, внезапно возникший рядом с Каленгилом.

– Твое второе имя? – подшутила над ним чародейка. – Поэтому ты пришел?

Зеленый рассмеялся, а синий нисколько не растерялся.

– В таком случае твое второе имя – Нелюбезность, – съехидничал он. – Нелюбезность Оскаловна. Ее Нешутейшество. Леди Танцующий Хвост.

– Злые вы, уйду я от вас, – картинно оскорбилась Кьяра и развернулась к ним спиной.

– Куда ты уйдешь? Вернёшься в Королевство Гримас? – насмешливо поинтересовался синий.

На этот раз к смеху Каленгила присоединился Задар и еще несколько эльфов из окружения. Даже Эридан, нахмурившись, повернулся в сторону развеселившихся.

– Куда-нибудь, а потом вернусь и жестоко отомщу, – посулила девушка, но в тоне ее было нескрываемое веселье.

– Слышал, Каленгил? – не унимался Арадрив. – Она вернётся и жестоко тебе отомстит. Выпьет все твое вино, поменяет правый ботинок с левым и украдёт струны с твоей мандолины.

– Ужас! – картинно испугался зеленый, схватившись за сердце.

Кьяра молчаливо надулась.

– Выдыхай, лопнешь же, – шутил синий. – Лорд потом с нас шкуры тебе на заплатки спустит.

Та только фыркнула в ответ.

– Ты не умеешь извиняться, – произнес Каленгил. – Надо это делать так.

Он дал Арадриву крепкий подзатыльник. Ойкнув, тот рассмеялся.

Волна веселья прокатилась по всей гвардии, и ею смыло любые следы недавнего напряжения.

– Так! – прикрикнул Эридан. – Отставить балаган! Построились все, живо!

Пытаясь вернуть себе серьезные выражения лиц, эльфы принялись собирать свои пожитки и строиться.

Кьяра подошло к своему волку и тихо шепнула на ухо:

– Скаг, сегодня ты ночуешь в загоне. Там будет спокойней, и кормят регулярней.

Зверь грустно вздохнул.

Взобравшись на него, она продолжила:

– Так будет лучше. Я уже привыкла, что ты всегда рядом.

Утешая, она погладила его по непокрытому доспехами меху. Эльфы закончили построение. Эридан, запрыгнув на пегаса, надел шлем. Войско двинулось вперед.

Рог протрубил остановку, эльфы разбрелись в разные стороны. Спешившись, Эридан передал поводья слуге. Кьяра заметила, что на шлеме паладина небольшие оленьи рожки. В таких доспехах он был в том видении, про женщину.

А бараньи подошли бы больше, хмыкнула про себя тифлингесса.

Попрощавшись с волком, девушка двинулась за Эриданом. Палатку уже установили, но мебель еще продолжали заносить. Подождав, пока обустроят его угол, эльф прошел в шатер, находу расстегивая крепления наплечников. Занося стол, Лиам объявил:

– Ужин будет чуть позже.

Кьяра заглянула за ширму:

– Вам помочь?

Обернувшись, эльф молча кивнул.

Не говоря ни слова, тифлингесса помогла ему снять доспехи и поддоспешник. В процессе она заметила на его руке что-то ярко-красное и светящееся.

Когда закончили с доспехами, эльф вышел в зал, умылся.

– Лиам, сделай ванну, – вздохнул он, наконец. – Я с ума схожу от этого запаха.

– Сейчас? Или после ужина желаете?

– После ужина.

Сев за стол, Кьяра начала разглядывать паладина. Красный ореол отбрасывал отблески на его белые ресницы и брови. Вид у него был немного болезненный, словно он мучился мигренью. Стоило ему только пошевелиться, и лицо его превратилось в смазанное пятно, окутанное пламенем.

– Господин, как вы думаете, стоит продолжать мазать? – поинтересовалась она.

Эльф поднял взгляд. Какое-то время он смотрел ей прямо в глаза, затем сказал:

– До полного выздоровления.

Это прозвучало довольно безэмоционально. Кьяра кивнула, и паладин вновь отвел взгляд, словно задумавшись о чем-то.

Лиам накрыл на стол, принес вино для тифлингессы и травяной отвар для Эридана. Тот поел немного, выпил чашечку напитка и, взяв перевязь с мечом, двинулся из шатра.

Девушка почти физически ощутила холодность и отстраненность эльфа. Как же он невыносим, подумала она, надевая теплый плащ. Она хотела немного прогуляться перед сном. Выйдя из шатра, она услышала хлопки перемещения исчадий. Один второй, третий, и все с небольшим интервалом. Заинтересовавшись, тифлингесса решила посмотреть, что происходит. Массовый сбор суккубов?

Каково же было ее удивление, когда она увидела только эльфа, с солнечным клинком наперевес. Хлопок, он внезапно исчез в одном месте, и появился в совершенно другом, в клубах сероватого дыма. Он хаотично мерцал по всему тренировочному полю, словно пытался понять, сколько раз в секунду сможет переместиться.

– Интересный фокус, – ошеломленно сказала чародейка.

Пуф! – паладин с шумом и дымной завесой появился прямо перед носом у девушки, заставив ту попятиться от неожиданности.

– Небольшой дьявольский дар, – объяснил он. – Минус – запах серы. Из-за этого не могу нормально пользоваться божественным чувством.

– Ну да, для вас это испытание, – пробормотала тифлингесса.

– А что, если так попробовать? – произнес эльф вполголоса, словно разговаривая сам с собой.

Эридан исчез, и хлопок его перемещения слабо донесся откуда-то сверху. Мгновение, и он вернулся туда, откуда переместился.

– Ай-шуу, – удовлетворенно произнес эльф.

– Вчера вы ушли сами? – уточнила Кьяра.

– Да, теперь я могу телепортироваться в Нижние Миры.

Фыркнув, чародейка развернулась в сторону шатра. Значит, вчера он сам ушел, не закончив разговора, не выслушав, что она хотела сказать. Это взбесило девушку. Ей захотелось крикнуть и со всей дури вмазать ему по лицу, чтобы ладонь оставила красный след оплеухи и, может, немного царапин от когтей. Он должен был выслушать ее до конца!

Спрятавшись в своем уголке, она принялась разминать пальцы с помощью веревки. К тому же, это здорово успокаивало ее. Немного остыв, она подумала, что может и хорошо, что они не договорили. Могла бы сказать много лишнего, потом пожалеть. Интересно, что за дела у Маммона и паладина, что Повелитель Жадности расщедрился на подарочек. А не пересекаются ли их интересы с Королевой? Скорее всего хозяйка дала бы знать, если что-то поменялось. И что же она все-таки хотела от белобрысого?.

Через некоторое время Эридан вернулся принять ванну. Судя по звукам, он примерно час остервенело оттирался мылом и щеткой.

– Фоморджак, – ругнулся он в итоге.

Обернувшись полотенцем, он скрылся за своей ширмой, и Лиам принялся убирать ванну.

Умывшись и нанеся мазь, Кьяра легла спать. Ночью она увидела Эрту и Янтаря. Они лежали на своих койках, недалеко друг от друга. Вдруг они очень медленно стали превращаться в лед. Кажется, им было нестерпимо больно, их тела вздрагивали в агонии, но криков не было, только мертвая тишина. Кьяра дернулась было, но поняла, что не может ни шевельнуться, ни крикнуть, ни закрыть глаза. Вдруг тишина разорвалась оглушительным треском льда и громкими воплями. Это был ее собственный крик то ли от боли, то ли от ужаса, то ли от безнадежности.

Проснувшись среди ночи, девушка поняла, что ей очень холодно. Она испуганно бросила взгляд на жаровню, но та все еще горела, распространяя тепло. Встав, немного походила, чтобы отогреться. Стоило ей сомкнуть глаза, и она попадала в ледяной ад. Ночь прошла ужасно.

Глава 33
Особая магия

… Сине-черный мрак. «Я не раб и не вещь. Мое служение это мой выбор!» – прозвучало откуда-то издалека. Если бы все было так просто.

Сковывающий холод. Аурил знала его ужас перед неподвижностью. Ей ничего не стоило продлить агонию боли на эоны, но рано или поздно даже сильный страх ослабевает, как эхо громкого крика. Ледяная Дева придумала что-то новое, изощренное. Ей незачем было пытать его плоть, если есть душа.

Тела Эрты и Янтаря медленно превращались в лед. Они должны были потерять сознание от боли, но Аурил не желала им легкой смерти. Она зациклила их в бесконечной петле льда и плоти.

Боль – музыкальный инструмент Ледяной Девы. Именно у нее Эридан выучил: для каждого человека можно сочинить свою мелодию. Он воочию увидел ледяную мандолину, по струнам которой текла кровь. Он прикоснулся к ним, и оказалось, что гриф – это чья-то обнажившаяся гортань. Эрта. Ее глаза смотрели прямо на него, а лицо было перекошено от боли.

«Ты стал мягок и слаб. Уничтожь свою слабость!»

Его рука крепко обхватила гриф. Он медлил, но боль в глазах Эрты была невыносима. Хруст дерева, стон порванных струн. Эридан и раньше делал это, но сейчас было иначе. В руках оказалась другая мандолина. Гриф – голова дракона. Краем глаза он увидел свое отражение в окружающей его ледяной стене. За спиной у него стояла Маленур, только кожа у нее была разных оттенков инея, а в глазах – два ледяных океана. Она склонилась к его уху.

«Ты не раб. Ты – орудие убийства».

Хруст дерева. На руках кровь. В ушах крик.

В руках оказалась следующая мандолина…

Кто-то невидимый схватил его, и он не смог сопротивляться. Перед ним стояли двое. Арум в чешуе, золотой, словно солнце. Крылья Кьяры были похожи на два серебряных клинка. Его грудь разверзлась смертельной раной, и на свободу выскользнул омытый кровью меч.

Два стража, серебряный и золотой, унесли окровавленное оружие. Хватка ослабла, и его тело рухнуло, стремительно теряя кровь. Он, живой, погибал в одиночестве. Он, клинок, больше не переживал о подобном…

* * *

Проснувшись в поту, Эридан сразу схватился за меч, лежащий в изголовье. У него снова был этот странный глубокий транс. Образы, которые он увидел, вызвали мурашки. Пальцы сжали рукоять. Почувствовать ее твердость и рельеф, он успокоился. Одевшись, вышел из шатра, чтобы снять напряжение небольшой тренировкой. Лагерь все еще спал.

Тренировался до пробуждения Лиама. После распорядился о легком завтраке и бодрящем напитке. Он чувствовал странную вялость, какую обычно не ощущал после транса.

К концу завтрака выслушал доклад с Зимнего рубежа. Алькира провалилась. С одной стороны, он ощутил мстительное удовлетворение, что эта страшная жрица, любимица Аурил, не оправдала возложенных на нее ожиданий. С другой стороны, Мэб и ее войско лягут дополнительным грузом на его плечи. Эридан надеялся на другой исход.

Скрипнула ширма, и Кьяра вышла из своего укрытия, застав его с камнем связи в руке. Эльф и сам не знал, сколько просидел так, продумывая разные комбинации для выхода из положения. Проигнорировав девушку, сделал последний глоток из чашки и ушел надевать доспехи. Когда тифлингесса попыталась помочь ему с застежками, жестом отослал ее прочь.

Она вышла из комнаты и, кажется, из шатра. Оно и к лучшему. Он сделал ошибку, забыв, кому она служит.

Облачившись в доспехи, он двинулся к стойлу Змея. Почуяв хозяина, пегас хищно затанцевал. В нем, как и в Эридане, клокотала злая энергия.

– Извини, сегодня мы опять не убиваем, – произнес паладин, поглаживая лоснящуюся шею.

Сощурившись, пегас оскалился, демонстрируя свое недовольство. Вокруг одни вредные твари, подумал Эридан. Надев на скакуна доспех, эльф распорядился трубить построение.

Войско двинулось дальше. День прошел, как и вчерашний, разве что менялись небольшие детали. Гвардия снова оживленно галдела, их возгласы сбивали Эридана с мысли. Пытаясь просчитать, что сделают Титания и Мэб, он иногда забывался, и Змей, чувствуя ослабление удил, периодически пробовал взбрыкнуть. Сегодня эльф многое бы отдал за возможность спокойно обдумать план своих действий. Ощутимо ткнув пегаса в незащищенную часть тела, дал понять, чего он хочет от своего скакуна. Змей злобно оскалился, но подчинился.

Его размышления так и не дали никаких ощутимых плодов. Он постоянно отвлекался на головную боль, вызванную запахом исчадия. Попытка смыть его или заглушить ни к чему не привела. Раньше он без лишних слов обратился бы к Аруму за средством от мигрени, но сейчас не хотел его трогать, после того, что случилось.

Протрубили остановку. Передав пегаса в руки слуг, он двинулся в сторону шатра. Лиам приготовил отличный ужин, но Эридан был так рассеян, что поглотил бы даже пресную больничную кашу. Доев порцию, паладин распорядился насчет чая. Горячая чашка приятно согревала руку.

– Что-то вы в последнее время притихли, Ваше Высочество. Тягостные мысли?

Эридан обратил внимание на Кьяру. Когда-то она говорила что-то подобное. Кажется, в Эйлеваре.

– Думаю, что делать с тобой, – произнес эльф. – Оруженосец мне не нужен, да и ты не образец. Непослушная. Требуешь от меня ответов, а я не обязан их давать. Вот и думаю… в прислугу тебя списать?

Он думал, это заставит ее отвязаться. Может, она вспыхнет и уйдет в свой угол.

Повисло непродолжительное молчание.

– Как вам будет угодно, господин. Вам размять плечи?

Эридан чуть было не поперхнулся. Такой реакции он явно не ожидал. Внимательно посмотрел в лицо девушки. Оно ничего не выражало, глаза без зрачков смотрели очень спокойно. Рука эльфа машинально сжалась на рукояти меча.

– Что ты замыслила?

– Ничего такого, как можно? – возмутилась она.

Наиграно это было или нет, эльф не понял. Поколебавшись несколько секунд, он сказал:

– Можешь и размять, но меч в моей досягаемости, лапочка.

Он продемонстрировал ей перевязь, но девушка не изменилась в лице.

Хмыкнув, он встал со стула, снял дуплет, оставшись в плотной рубашке. Сев на место, перекинул волосы со спины на правое плечо, чтобы Кьяра ненароком их не зацепила.

– Можешь приступать.

Встав за его спиной, тифлингесса с силой сжала мышцы основания шеи. Они были твердыми как камень. Спина и плечи представляла собой переплетение сухих твердых мускулов, сведенных напряжением. Неосторожно задев когтями его шею, она замерла в ожидании агрессивной реакции. Паладин вздрогнул, плечи его наоборот слегка расслабились, он не сказал ни слова. Спустя какое-то время она вновь немного промахнулась, но эльф промолчал. Наконец, когда девушка отстранилась от него, он выглядел довольным сделанным массажем.

– Тебе говорили, что у тебя чудные когти? – пробормотал эльф.

От массажа все мысли о планах и хитрых махинациях вылетели из головы.

– Нет, господин, – произнесла Кьяра.

Она играла заданную роль, не более того.

– Ты такая послушная. Подозрительно, – сказал он, отхлебнув уже порядком остывший чай. – Плевать. Хорошо меня расслабила, лапочка.

Она выжидательно посмотрела на эльфа.

– Ты сама так добродетельно предложила мне массаж, – произнес он. – Как же я могу оставить это без внимания? Моя очередь. Только мои руки довольно сильны, но я постараюсь помягче.

Встав со стула, Эридан двинулся в сторону тифлингессы, решив подыграть ей. Нарочно пыталась задеть когтями, подумал он, хочет сделать мне больно.

Зашипев, та шарахнулась в сторону.

– Ну чего ты, лапочка? – насмешливо сказал паладин. – А как же заслуженная награда?

– Я прислуга, забыли? – прошипела она, отойдя от него на еще большее расстояние. – Прислуге не оказывают внимание за выполнение обязанностей.

Эридан остановился.

Лиам, зашедший забрать посуду, замер в проеме:

– Мне зайти позже?

– Нет, убери со стола, – тут же отозвался Эридан. – А после не беспокой, я собираюсь поработать.

Секунду помедлив, Лиам убрал посуду на поднос, вытер столешницу и ушел восвояси. Эльф подошел к одному из стоящих у стены сундуков, достал оттуда писчие принадлежности, перемотанную кожаным шнуром книгу. Снимая один из масляных фонарей со столба, он как бы невзначай проронил:

– А может сделать тебя наложницей, когда завоюю дворец? С такими коготками это вполне возможно. К такой прислуге не грех и проявить внимание, и одарить чем-нибудь.

Кьяра проигнорировала эту реплику, даже хвост не дернулся.

– Удивительно, – продолжил эльф, установив фонарь на подставку рядом со столом. – Массажа ты боишься, а на угрозы стать наложницей бровью не ведёшь.

– Так это всего лишь угрозы, – фыркнула Кьяра с пренебрежением в голосе. – Когда вы будете во дворце, уверена, появится много кандидаток или, может даже, кандидатов на эту роль.

– Не очень, – парировал эльф, усаживаясь в кресло. – Ведь многих я убью. Возможно и всю прислугу, если не подчинятся.

– Тогда, тем более, вам в первую очередь понадобится обычная прислуга, а наложниц, уверена, придумаете, где набрать. Например, Маленур.

Эридан на секунду замер. Это имя…

– Она не сможет быть моей наложницей, – тихо ответил он.

– Тогда не Маленур. Есть ещё Саенис, – не унималась девушка. – Она же вам очень нравилась. Всегда можно воскресить.

– Да, Саенис была очень красива, – кивнул Эридан. – Такие прекрасные огненные волосы. Бархатистая кожа. Изящная фигура, которая так и притягивала взгляд. Забыть бы ещё, что она хотела превратить меня в марионетку Лемифинви.

Тифлингесса промолчала, на ее лице мелькнуло выражение легкой досады. Расстроилась, что ее уколы все никак не попадают в цель, подумал Эридан. Он не понимал, почему вообще продолжает этот странный разговор, наполненный взаимными остротами. Очевидно, Кьяра пыталась его задеть, но он уже успокоился. Даже имя Маленур не вызвало ничего, кроме легкого напряжения.

– А, может, я просто умру, и все мои планы не имеют смысла, – хмыкнул он, обмакнув перо в чернильницу. – Да и Аурил не позволит мне получить удовольствие от жизни. У тебя промелькнуло такое странное выражение лица. Интересно знать, что тебя огорчило.

– Всего лишь переживаю за вас и вашу полноценность, – с неприкрытой издевкой ответила Кьяра. – Вы же так рабски зависимы от богини.

Он поднял глаза на девушку:

– Ты переживаешь только за себя и свою миссию. Это вполне рационально. Так что оставь этот цирк.

– Должна же я как-то развлекаться, раз уж меня понизили до прислуги, – съехидничала Кьяра, улыбнувшись оскалом.

Она вновь осмелилась подойти к столу. Их взгляды встретились. В глазах Эридана было ледяное спокойствие.

– Я передумал, – сказал вдруг он. – Не быть тебе наложницей. Как тебе должность домашнего питомца? Правда, придется носить ошейник и спать в клетке, но тебе не привыкать.

Девушка злобно зарычала. Когти лежащих на столе ладоней скрипнули по столешнице.

Не сводя с нее глаз, эльф невесело усмехнулся:

– Я всего лишь предложил, а ты уже так охотно соглашаешься.

Тифлингесса прожгла его взглядом, полным ненависти.

– Теперь ты меня ненавидишь. Мечтаешь убить взглядом, – хмыкнул эльф. – Это была всего лишь шутливая острота, которая попала в цель. Тебе сейчас больно или обидно?

Слегка успокоившись, девушка убрала оскал.

– Больше никогда не пытайся задеть мои эмоции, – произнес он спокойно. – Они мешают твоему делу, вот и не волнуй их понапрасну. Ты требуешь, чтобы я рассказал тебе свои тайны, но для этого необходимо доверие. Лапочка, я не хочу, чтобы мне плевали в душу. Она у меня есть, уж поверь.

Что-то изменилось во взгляде Кьяры.

– Прости, Эридан, – тихо сказала она, – я наговорила лишнего после смерти Эрты и Янтаря.

Паладин не смог скрыть удивление. Поднявшись с кресла, он немного наклонился в сторону тифлингессы, не веря услышанному.

Она облокотилась о столешницу, задумалась на несколько мгновений.

– Когда я пыталась тебя взбодрить, я делала это не для Королевы и не ради приказа, – тихо произнесла она. – На тебя было страшно смотреть. Такой убитый и потерянный, а нам воевать. Я не знала, как к тебе подойти и что сказать. Посочувствовать? Ты два дня меня избегал. Эрта тоже стала мне дорога, и Янтарь, и даже разноцветные разгильдяи…

– Понятно… – задумчиво кивнул Эридан. – Я подумал, что ты делаешь это ради Королевы, и эти мысли внезапно сильно меня задели. Ты не хотела мне зла…

Встав из-за кресла, он облокотился о противоположный край стола:

– Я боялся, что Аурил еще кому-нибудь причинит вред, поэтому избегал всех. Молился, постился и вымаливал прощение у госпожи. Я тоже был груб. Извини.

Немного помолчав, чародейка посмотрела на него:

– Я часто тебя не понимаю. Иногда ты добр и ласков, как тогда в лазарете, а иногда такая заноза высокомерная, что подойти страшно.

– Я не высокомерен! – возмутился было эльф, но осекся. – Я что, высокомерен?…

Тифлингесса утвердительно кивнула.

– Свалил бы все на отцовское воспитание, но нет… – пробормотал он. – Я… опасаюсь быть добрым. Это злит богиню.

– Все равно прорывается, – покачала головой Кьяра. – Можешь не быть добрым ко мне, но если будешь доверять и делиться информацией, я буду полезным союзником.

– Проблема в том, что я хочу быть к тебе добрым, – признался Эридан.

Настала очередь Кьяры удивиться до глубины души, она посмотрела на паладина округлившимися глазами.

– Не смотри на меня так, – произнес он. – Да, я хочу быть добрым к тебе, позаботиться о твоём будущем, но выражаю я это, как умею. Да и ты, бывает, злишь меня, из-за чего я становлюсь грубым и жестоким. Думаю, что зря жалею тебя, но потом меня отпускает.

Она кивнула, улыбнувшись:

– Даже интересно, в какой момент я из презираемого существа стала тем, о ком хочется позаботиться? Если ответишь, то, так и быть, я тоже отвечу на какой-нибудь откровенный вопрос.

– Я был предвзят к тебе, ты была навязана мне, – начал объяснять эльф. – Я был полон злости по этому поводу, хотел относиться к тебе как к вещи, но в какой-то момент понял, что ты похожа на меня, а я веду себя не лучше собственной хозяйки, – он ненадолго замолчал, подбирая слова. – Я увидел в тебе живого человека, с историей, мыслями и чувствами. В Приюте певца я услышал про двадцать лет твоей неволи, и во мне проснулось сострадание. Я думал, добрые чувства давно покинули меня.

Немного помолчав, он продолжил:

– Потом ты рассказала, как продала душу, и меня поразила несправедливость этой ситуации. Ты разозлилась на меня, а я больше недоумевал, как боги допустили такое.

– У меня был выбор молиться Тиморе или призвать Королеву, – объяснила девушка. – Я выбрала то, что мне знакомо, только и всего. Я тогда подумала, что ты издеваешься. Мне, можно сказать, повезло. Из двадцати лет я бегаю по поручениям всего восемь. Либо я была не нужна Королеве, либо что-то еще, но почти двенадцать лет я прожила спокойно.