Текст книги "Книга Зимы (СИ)"

Автор книги: О. Зеленжар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

Глава 28
Лечебная мазь

Тифлингесса проснулась оттого, что ее расталкивают:

– Вставайте, время менять повязки.

Девушка почувствовала, что, кажется, проспала слишком долго. Раньше она вставала гораздо раньше утреннего обхода и перевязки.

– Подождите, – услышала она голос Эридана.

С ее глаз сняли повязку и нанесли какую-то новую мазь. Она отличалась по консистенции и запаху, была более плотной, словно масло, и пахла кровью, животным жиром, тухлятиной и какой-то химической горечью. Глаза сразу же стало щипать.

– Жжет, – пожаловалась она.

– Сильно?

– Неприятно.

– Зариллон предупреждал, что такое возможно, – объяснил паладин. – Скажи, если станет нестерпимо.

Девушка согласно кивнула. Послышался крик Каленгила:

– Вы мне кислоту в глаза втираете?

Дождавшись, когда закончат перевязку, девушка шикнула на зеленого:

– Не притворяйся, не так уж и больно. Или ты такой чувствительный?

Ненадолго замолчав, гвардеец произнес плаксивым голосом:

– Да, мамочка, пожалей меня.

Эридан издал отчетливый смешок.

– Иди сюда, пожалею, – произнесла тифлингесса нехорошим тоном, – только потом не жалуйся.

Повисло двухсекундное молчание, после которого зеленый спросил с наигранным страхом:

– Господин, она достала нож?

– Успокойтесь, – фыркнул паладин, – если вас это обрадует, то все мы намазались этой мазью. Теперь мы все пахнем мертвечиной. На нее вся надежда. Зариллон говорит, что первым делом устранит нашу заразность, а затем и саму болезнь.

После перевязки выдали завтрак. Поев, Кьяра немного прошлась вокруг своей койки, разминая конечности. Находившись, прилегла плести узлы на веревке, тренируя ловкость рук. Каленгил мурлыкал песенки. Эридан, судя по звукам, наматывал круги по лазарету, периодически откликаясь на зов медиков. Кажется, он стал своего рода помощником лекарей, но не противился этому. Наоборот, он был жутко рад возможности быть при деле.

– Еще немного, и я покроюсь мхом, – пожаловался Каленгил.

– Нормально, будет гармонировать с волосами, – хихикнула тифлингесса.

– Не хочу становиться мшистым бревном, – фыркнул в ответ зеленый. – Верну зрение, и тогда буду бегать кругами по лагерю.

Спустя некоторое время жжение в глазах усилилось.

– Становится все неприятней, – тихо поделилась она ощущениями с пробегающим мимо паладином.

– Я тоже это чувствую, – ответил тот, – надеюсь, это нормально.

Девушка безмолвно кивнула в ответ. Что ж, ей приходилось ощущать и не такое, подобную боль пока еще можно было игнорировать.

Спустя час Кьяра вдруг услышала волну криков, а после почувствовала такую нестерпимую боль, словно в глазницы ей залили раскаленный металл. Она громко зашипела:

– Кажется, это средство нас доконает!

Каленгил ничего не ответил ей. Девушка услышала, как он закричал, но этот крик потонул в душераздирающем шуме. Лазарет, казалось, сошел с ума. Так, наверное, кричат лемуры, вылезая из Стикса. В этой какофонии звуков, чародейка уловила голос Эридана. Тот пытался докричаться до мага. В голове мелькнула мысль: неужели волшебник оказался врагом? Стало страшно. Кто-то схватил девушку за шкирку и поволок прочь от койки.

– Что происходит?! – закричала она.

– Сейчас, подожди, – послышался голос Эридана.

Тифлингесса почувствовала прикосновение чего-то теплого и мокрого к своим глазам. Жжение начало затихать, и, наконец, боль прекратилась.

– Мазь… слишком… ядреная, – прошипел Эридан сквозь стиснутые зубы.

Кьяра открыла глаза. Свет. Она, определенно, вновь начала различать его. Вокруг все еще раздавались звуки суматохи. Каленгил прекратил кричать, зато над ухом раздался вопль паладина:

– Зариллон, проклятье! Внесите снег!

Присев на край чьей-то койки, девушка постаралась никому не мешать. Через несколько минут крики стихли.

– И скажи теперь, что это не кислота, – произнес Каленгил страдальческим голосом.

– Ага, – мрачно ответила тифлингесса. – Я чуть-чуть вижу свет, а ты?

– И я, – сказал зеленый. – А еще чувствую, что у меня глаза зажарились как яичница.

Кто-то взял девушку под локоть и повел куда-то, усадил на койку и оставил в покое. Пошарив рукой по кровати, Кьяра нащупала сумку. Да, это была ее кровать. В лазарете все еще раздавались редкие крики, но они быстро стихали. Через полчаса напряженного вслушивания, до уха Кьяры долетел звук знакомого голоса. Янтарь. Впервые кто-то из драколюдов сказал хоть слово. Она почувствовала облегчение. Вновь появилась надежда на хороший исход.

Примерно через час послышался голос Эридана:

– Как вы?

– Все так же слеп, но хотя бы не поджарен, – буркнул Каленгил.

– Зариллон не предусмотрел такой бурной реакции… – вздохнул белобрысый. – Он снизит концентрацию, и мы попробуем опять. С другой стороны, всем резко стало лучше.

– Как остальные? – поинтересовался гвардеец.

– Янтарь и Арум, наконец, начали говорить, но речь у них бессвязная. Эрта… не приходила в себя, но медики говорят, что гниение приостановилось.

Голос у него был очень измотанный.

– Я буду молиться Темпусу за своих братьев и госпожу Эрту, – произнес Каленгил, и голос его был необычайно серьезен.

– Спасибо, – откликнулся Эридан, – немного помощи свыше нам бы не помешало.

Паладин ушел, а Каленгил действительно начал вполголоса читать молитву на эльфийском, и делал это столь самозабвенно и долго, что в искренности его намерений сомневаться не приходилось. После обеда глаза им вновь намазали чем-то, что пахло как и предыдущая мазь. Вновь почувствовалось легкое жжение, но через несколько минут ощущение полностью забылось. Эридан периодически подходил и справлялся о состоянии Кьяры и Каленгила, но был удивительно немногословен. В его голосе стало еще больше усталости.

Наконец, он подошел к ним и объявил:

– Зариллон распространяет мазь по войску. Нужды в карантине больше нет. Вы свободны, но вам все ещё нужен уход. Эта мазь слабее, так что быстрого исцеления ждать не придется.

Кьяра обрадовалась. Наконец-то можно было выйти за пределы этого шатра.

– Я хочу вернуться в казарму, – изъявил желание зеленый.

– Я пошлю за тобой братьев, они позаботятся о тебе, – ответил Эридан. – А ты, Кьяра, вернёшься в шатер или останешься тут?

Девушка почувствовала, что очень соскучилась по своему волку.

– Хочу проведать Скага, – сказала она, – а потом вернусь в шатёр.

Немного помолчав, паладин сказал:

– Нет, я отведу тебя. За волком пошлю.

Она не стала перечить ему. Почувствовав на своем плече его руку, тифлингесса пошла в указанном направлении. На выходе в лицо ей ударил морозный воздух. Она даже замерла от удивления. Пахнущий снегом ветер казался таким вкусным. Снежинки чиркнули по щекам, и от всего этого Кьяра словно опьянела.

– Идите в казармы гвардейцев, – дал распоряжения белобрысый, – пусть кто-нибудь заберет Каленгила. Отправьте кого-то к загону для волков. Пусть Скаг придет в шатер. У него розовый нос… Рабочие знают, кто это.

Взяв девушку за плечо, он мягко подтолкнул ее вперед, сквозь шум лагеря и пелену снега. Она чувствовала себя совершенно беспомощной. Отпусти он ее сейчас, и она бы моментально потеряла направление. Внезапно ветер оборвался на полувздохе, они снова оказались в помещении. Девушка нащупала ширму. Слева от нее что-то брякнуло о кровать.

– Жди здесь, – произнес эльф. – Волк придет сам. Будет твоим поводырем, пока ты не поправишься. Тут он не поместится, но в зале переговоров ему будет как раз. Не давай ему сложных направлений. Они умны, для зверя, но все же.

Помолчав немного, он прибавил:

– Мне надо возвращаться в лазарет. Утром я пошлю кого-нибудь с мазью.

– Спасибо, Эридан, – ответила Кьяра.

Он молча коснулся ее плеча, затем его шаги удалились.

– Обед? – спросил голос Лиама.

– Не откажусь, – сказала тифлингесса.

Денщик постучал чем-то по полу, и вскоре в шатре стало заметно теплей. Звякнула посуда, по воздуху разнеслись соблазнительные ароматы еды. Через несколько минут девушка услышала цоканье когтей по настилу и тихое скуление. Лиам испуганно вскрикнул.

– Лиам, это мой волк, – поспешила успокоить тифлингесса. – Он пока побудет здесь, лорд Эйлевар в курсе.

Расправившись с едой, девушка начала общаться с волком. Она нащупала на нем повязки, но зверь ходил без слышимой хромоты и дышал ровно. Скаг радостно облизал лицо чародейки. Лиам, пришедший убрать посуду, еще раз испуганно взвизгнул. Несмотря на объяснение девушки, толстяк все равно был еще слишком напуган.

Волк боднул ее своей огромной головой. Обняв его за шею, Кьяра нащупала что-то вроде ошейника с петелькой.

– Будешь моим поводырем, – засмеялась она. – Я пока ничего не вижу. Пошли, погуляем немного.

Он ткнулся мокрым носом в ее глаза, облизал лицо, а затем потерся боком, мотивируя ухватить за петельку. Взявшись за ошейник, тифлингесса сказала:

– Лиам, мы немного погуляем и вернёмся.

– Чего-то желаете к возвращению? – спросил денщик дрожащим голосом. – Ванну? Дополнительные жаровни?… Волку что-нибудь необходимо?

– Можно ванну, – отозвалась она. – А волку – еда и вода.

– Будет сделано, – слабым голосом ответил Лиам.

Скаг потянул ее прочь из шатра. Щеки сразу обожгло холодом. Снежинки защекотали губы. Ветер был несильным, приятным. В нем доносились запахи дыма, кожи, снега, волчьей шерсти и стали, смазанной жиром. Чародейка провела ладонью по шкуре, ощущая гладкость и жесткость волосков. Запахи, звуки и тактильные ощущения обострились.

Прогулка по лагерю подняла настроение девушке. Все лучше, чем сидеть в четырех стенах. Нагулявшись, она вернулась в шатер, ведомая Скагом.

К ее возвращению Лиам закончил с ванной.

– Здесь полотенце, – он взял ее за руку, чтобы показать, где что лежит, – здесь – чистая одежда. Тут мыло и щётка, если они вам нужны. Здесь эфирное масло. Когда закончите, позовите меня.

– Спасибо большое Лиам, ты очень внимателен.

Судя по звукам, толстяк удалился. Девушка горестно вздохнула. Она не любила водные процедуры, но ее одежда, кожа и волосы насквозь провоняли лазаретом. Скинув костюм, рубашку и штаны, погрузилась в ванну, немного побултыхалась в воде, даже не притронувшись к мылу, губке и прочим вещам, которые не понимала.

Сполоснувшись, она переоделась в чистую одежду и позвала Лиама, чтобы тот убрал ванну. Через полтора часа денщик подал ужин и еду для волка. Судя по чавканью, Скаг был очень доволен. После ужина, вооружившись тростью, Кьяра аккуратно обошла шатер, стараясь запомнить расположение предметов и подпорок. Девушка чуть не споткнулась о какой-то предмет на полу. Чертов кнут Эридана так и лежал там, где он бросил его. Поежившись, девушка помрачнела, вспомнив тот день, который, казалось, был вечность назад.

Тифлингесса еще немного пообщалась с волком, поучила его командам на инфернальном языке. На нее навалилась усталость. С одной стороны, было приятно вернуться в шатер, здесь теплее, уютнее и пахнет словно в сосновом лесу. С другой стороны, там была компания, шутки, дружеские беседы. Что, если все это было лишь наваждением болезни, миражом воспаленного разума? Кьяра предпочитала не сближаться с людьми, так было проще все контролировать, держа дистанцию. Одиночество дарило чувство безопасности. Однако в лазарете она вдруг почувствовала себя частью чего-то большего, и это ощущение согрело ее душу, как вино со специями в лютую стужу.

Глава 29
Письмо из Нижнего Мира

Кьяра проснулась от того, что ее тормошили за плечо. Открыв глаза, она услышала голос Эридана:

– Я принес мазь. Обещал послать медика, но все сейчас заняты.

Тифлингесса почувствовала, как в ее руку легла маленькая баночка.

– Запомни: мазать необходимо утром, как умоешься, и вечером, перед сном, – объяснил эльф.

От запаха лекарства, исходившего от него, слезилось в глазах.

– Как остальные? – спросила девушка.

– Арум приходит в себя, но ещё не способен ни нормально говорить, ни колдовать. Янтарь без изменений. Каленгил, по словам Арадрива, все ещё не видит. Эрте немного лучше.

Говорил он ровным, безэмоциональным голосом и, кажется, валился с ног от усталости.

– Я хотела кое-что тебе рассказать, – произнесла Кьяра, – Когда упала в обморок в больничном шатре, у меня были видения. У меня никогда не бывало подобного. Скорее всего, это ничего не значит, но…

Она подробно рассказала ему о том, что увидела в лазарете. Тот внимательно выслушал, а затем произнес:

– То, что ты поведала, удивительно, но… трон… как он выглядел?

Тифлингесса задумалась, вспоминая:

– Сине-розовые кристаллы с металлическим блеском и каким-то радужным сиянием.

Эльф хмыкнул:

– Все верно, такой стоит в тронном зале Титании.

Чародейка озадаченно замолчала. Она предполагала, что ее видения могут быть просто бредовым последствием болезни.

– Я ничего не знаю про птицу, которую ты описала, – продолжил паладин, – и совершенно невероятно, что я пощадил бы кого-то, но про трон ты просто не можешь знать.

Судя по звукам, он покачал головой, и от его волос снова пахнуло больницей.

– А ведьмы могут знать про птицу? Или Зариллон с Дриманом?

Хотя последний не шибко-то общительный, мелькнуло в голове у девушки.

– Дриман не местный, – задумчиво произнес Эридан, – но Зариллон может что-то знать, да и феи могут обладать информацией… Я дам им описание, когда появится время.

В последних его словах снова сквозила усталость.

– Насчет женщины, – не унималась Кьяра. – Она может быть дорогим тебе человеком или выглядеть похожей на него…

Паладин фыркнул:

– Мои привязанности скудны. У меня черствое сердце, так что все это домыслы, но интереса ради – как она выглядела?

– Я ее почти не видела, только волосы, золотистые.

– Я встречал много женщин с золотыми волосами. Возможно, ты видела настоящие видения вперемешку с галлюцинациями, – сделал вывод эльф.

– Может быть, – задумчиво ответила тифлингесса, – но вспомните этот момент, если подобное случится на самом деле. Сердце у вас не такое черствое, как вы пытаетесь показать.

Он вздохнул:

– Хорошо. Я запомню. Скажи, если ещё что-то увидишь. Может это проделки Страны Фей, а может – возможность избежать большой беды.

Откуда-то издалека раздался голос Лиама:

– Господин, подавать завтрак?

– Почему бы и нет… – ответил эльф, а затем назидательным тоном напомнил Кьяре. – Не забудь нанести мазь.

– Да, господин, разрешите выполнять? – шутливо отозвалась она.

Послышался смешок, а затем надменный голос произнес, растягивая гласные:

– Милостиво позволяю.

Девушка направилась к умывальнику. Вчера она хорошенько исследовала шатер с помощью трости и была уверена, что помнит, где он располагался. Каково же было ее удивление, когда вместо этого она вписалась в одну из опор шатра.

– Эээ… ты не убилась? – раздался голос Эридана. – Ты так уверенно боднула этот столб…

– Вчера умывальник был здесь, я уверена, – угрюмо ответила Кьяра, ощупывая опору. – Кто-то его передвинул, – и она грязно выругалась на инфернальном.

А еще кто-то передвинул столб, подумала она, но вслух не произнесла.

– Ты промахнулась градусов на сорок пять.

Послышались шаги, и Эридан подвел тифлингессу к настоящему умывальнику. Досаде девушки не было предела, только она уверилась, что может ориентироваться самостоятельно, как в первый же день так глупо промахнулась. Кьяра умылась, нанесла мазь и закрыла глаза повязкой, сделанной из старой рубашки. После наощупь дошла до кресла. Лиам уже накрыл на стол. Витали запахи жареных яиц, хлеба и сыра. Девушка приступила к еде.

Послышался хлопок, запахло дымом и серой. Эридан распорядился:

– Возьми это. Доклад не сейчас.

– Извините, – произнес незнакомый женский голос, – но мне велено передать вам весточку. Души начали привлекать внимание, и кое-кто хотел бы пообщаться с вами.

– Я сейчас слишком занят, чтобы общаться с отбросами из Нижних Миров, – презрительно ответил паладин.

– Как пожелаете. Так и передать?

– Да, можешь добавить красочных эпитетов.

– Я всё равно обязана доставить вам это письмо, а что с ним делать сами решайте, – спокойно настаивал на своем женский голос.

– Я не читаю на языках Нижних Миров, – фыркнул Эридан.

Судя по голосу, он уже начал выходить из себя. Что-то легкое, прошелестев, упало на стол.

– Как пожелаете, – ответила женщина.

Вновь раздался хлопок.

Продолжив трапезу, Кьяра делала вид, что разговор ее не касается, хотя изнутри снедало любопытство.

– Верх неуважения – писать письма не незнакомых языках, – раздраженно произнес эльф после некоторого молчания.

Он встал, сделал несколько шагов по шатру, затем вернулся в кресло:

– Так-то лучше. В последнее время я получил столько писем, сколько не получал за последние пять лет. Скажи, Кьяра, это нормальная практика среди твоих земляков?

– Вообще-то нет, – ответила она. – Обычно дьяволы приглашают к себе на беседы, если могут, или отправляют тех, кто способен передать их волю уговорами или силой, но письма… К сожалению, не могу помочь с переводом…

Она указала пальцем на глазную повязку.

– Я сжег его, – надменно фыркнул Эридан. – Чтобы вызвать мой интерес, нужно чуть больше, чем печать в форме рук и вензеля.

Кьяра напряглась, узнав описанный символ. Печать Маммона, Лорда Жадности.

– Письмо лично от одного из Лордов Преисподней, – покачала головой она. – А вы умеете привлечь внимание.

– Надо же! – воскликнул Эридан. – Как неловко вышло. Надо было самому передать парочку эпитетов.

Тифлингесса промолчала, а про себя глубоко задумалась. В общем-то, было логично, что Маммон обратил внимание на Эйлевара. Мимо Лорда Жадности не проходит ни одной сделки с душами, и, разумеется, у него возникли закономерные вопросы, почему какой-то эльф из Страны Фей копит валюту Нижних Миров. Привлекать внимание таких крупных персон, а тем более – относиться к ним неподобающе, весьма опасно. Самоуверенность Эридана когда-нибудь сыграет с ним злую шутку, но это, конечно, не ее проблемы. Удивительно и то, что Маммон не прекратил накопительство паладина. Что ему, в таком случае, нужно от белобрысого? Сплошные вопросы.

Закончив завтрак, Эридан вернулся к своим обязанностям в лазарете. Забота об Эрте, кажется, полностью поглотила его.

После небольшой разминки, Кьяра отправилась погулять по лагерю. Погода была удивительно мягкой, почти без ветра и липкого снега. Волк весело трусил рядом и еле сдерживался, чтобы не понести девушку галопом. Лагерь пах дымом костров, похлебкой, дикими зверями. Рядом раздавались мерные металлические удары, аромат угольной пыли. Скорей всего, кузница. Со всех сторон доносились обрывки речи на эльфийском, общем и других языках, совершенно незнакомых тифлингессе.

Вернувшись в шатер, девушка вздрогнула, когда услышала неподалеку от себя голос Зариллона:

– Доброе утро, леди Кьяра. Лорд Эйлевар мельком поведал мне о том, что вы видели, но мне хотелось бы услышать подробности о птице. Мне кажется, это весьма… любопытно.

– Я плохо разглядела ее, – произнесла тифлингесса, присев на краешек стула. – Она была очень большой, черной… окруженной фиолетовой дымкой.

– Интересно, – пробормотал Зариллон, – очень.

Послышался шорох бумаг, невнятное бормотание, и, наконец, он сказал:

– Все это смутно напоминает мне одну легенду. О фениксах, убитых властелинами немертвых и поднятых, как противоположных жизни. Это только мифы. На материальном плане я не встречал свидетельств подобного. Сами фениксы – существа столь редкие, что их почти невозможно встретить. Увидеть подобное в видении – недобрый знак. Я попытался узнать что-нибудь у шиверпайнских фей, но те не обладают информацией.

После его ухода Кьяра вновь задумалась. У нее уже были подозрения, что птица – нежить, а как бороться с нежитью она хорошо представляла. Больше опасений у нее вызвал кристаллический дракон из видения. Она прекрасно знала, как биться с обычными, доводилось сталкиваться с несколькими, и их особенности она хорошо изучила.

Решив отвлечься от мыслей о грядущих битвах, девушка принялась обучать волка командам на инфернальном. Зверь вновь был невнимателен, и вскоре вовсе переключился на кусок мяса, заблаговременно оставленный Лиамом. Услышав его чавканье, девушка и сама почувствовала приступ голода.

Денщик накрыл на стол. После обеда, когда Лиам только-только убрал посуду, вновь раздался характерный хлопок. Кто-то, благоухающий серой, подошел к девушке и произнес мягким мужским голосом без тени акцента:

– Передайте лорду Эйлевару, с нашими наилучшими пожеланиями.

Кьяра почувствовала, что в руки ей положили нечто округлое. Волк зарычал со смесью злости и испуга, щелкнул зубами, но посыльного уже и след простыл. Остался лишь дьявольский аромат. Проведя по предмету руками, тифлингесса быстро смекнула, что это чья-то голова. Завернув в разорванную рубашку, положила ее в сумку. В который раз девушка мысленно посетовала, что Мыши нет рядом. Ее связь с питомцем была сильной и необъяснимой, в том числе позволяла смотреть глазами маленького создания.

Волк продолжал настороженно рычать, бродя по залу. Иногда он неосторожно задевал мебель.

– Тихо, Скаг, тихо. Они уже ушли, – попыталась успокоить его тифлингесса.

Зверь ткнулся носом в ее сумку, обнюхал и недовольно фыркнул. Кажется, запах серы пугал его. Кьяра подумала, что, пожалуй, это послание стоит доставить незамедлительно.

– Пошли, прогуляемся, – сказала она волку. – Отведи меня в лазарет, пожалуйста.

Фыркнув, тот боднул ее головой, и когда девушка уцепилась за ошейник, поволок в заданном направлении. Спустя какое-то время, остановившись, он подтолкнул ее вперед. Пахнуло бинтами и лекарствами. Девушка зашла внутрь, используя трость.

Эридан не заставил долго себя ждать:

– Кьяра, что-то случилось?

– Да, вам тут подарочек принесли, – ответила она, достав из сумки голову, замотанную в тряпки.

Паладин взял сверток, развернул материю, и вокруг раздались вздохи ужаса и отвращения.

– Бедняжка… как там тебя, не помню имени, – произнес эльф без тени жалости.

– С наилучшими пожеланиями, – прибавила Кьяра.

– Я ожидал чего-то подобного… Что тут у нас? Ещё одно письмо. На общем в этот раз.

Паладин издал отчетливый смешок.

Девушка почувствовала, что голова вновь переместилась в ее руки. Эридан некоторое время помолчал, а затем проговорил:

– Весьма настырный подход. Похоже, я не могу отказаться. Ничего не понимаю в дьяволах. Кьяра, чего мне стоит ждать?

– Того, что вами будут пытаться манипулировать, – ответила тифлингесса, – и стоит очень осторожно относиться к словам. В общих чертах.

– Я очень занят сейчас, все невовремя, – прорычал эльф со смесью злости и усталости, – они мастера подгадать неудачное время.

Завернув голову в тряпки и положив ее обратно в сумку, Кьяра направилась к выходу из лазарета. За ее спиной Эридан все еще продолжал бушевать. Свою работу она выполнила, а слушать его вопли было неинтересно. Ее и так раздражало его легкое отношение к данному вопросу, как бы снова не поругаться на этой почве.

Выйдя к Скагу, сказала ему:

– Пошли назад. Я попробую сама, а ты просто будь рядом.

Используя трость, тифлингесса попыталась дойти до шатра, но тропинки лагеря были очень оживленными. Кто-то задевал ее за плечи, отвлекал от сосредоточенного поиска пути. В итоге она в кого-то вписалась, упала и разбила нос о спрессованный снег. Скаг с рычанием бросился трепать незадачливого пешехода.

– Фу! Нельзя! – крикнула Кьяра, поднявшись на ноги.

Разнорабочий, которого он уронил, покрыл матом и волка, и тифлингессу, и погоду, и Эридана. Вдоволь наоравшись, он пошел восвояси. Возможно, с порванной штаниной.

– Я знаю, ты хочешь меня защитить, – обратилась она к волку, – но не надо так. Ладно, пошли назад. В шатёр.

Виновато заскулив, Скаг потянул ее в нужном направлении. Удручала неспособность ориентироваться в пространстве, проклятая беспомощность. Напрягала история с Маммоном.

После ужина пришел Эридан, приказав с порога:

– Лиам, сделай ванну, принеси чистую парадную одежду, зеркало.

– Ужин, господин?

– Нет.

Голос у него был злой и усталый. Кьяра поняла, что сейчас его лучше не трогать, но она и не хотела, все еще чувствовала легкое раздражение от ситуации. Пусть сам расхлебывает эту кашу с дьяволами, подумала она. Все равно не будет никого слушать. Она скрылась за своей ширмой, чтобы не мешать ему принимать ванну.

Судя по звукам, эльф долго отмывался, иногда бросал несколько слов волку, и тот стучал когтями по дереву. После того, как ванну убрали, он еще довольно долго прохаживался по шатру, шуршал одеждой, расчесывал волосы, звенел перевязью.

Раздался хлопок.

– Вы готовы? – произнес мягкий мужской голос.

В почти полной тишине испуганно взвизгнул Скаг и быстро зацокал когтями в сторону Кьяры. Ширма, отделяющая ее уголок от зала, повалилась, и девушка почувствовала волчью морду на своих коленях. Он дрожал всем телом.

Вбежал Лиам:

– Что-то случилось? Я услышал шум…

– Ничего, – ответила тифлингесса. – Скаг напугался и свалил ширму. Помоги поднять.

Вместе они восстановили порядок в зале. Самостоятельно найдя умывальник, девушка промыла глаза. К сожалению, улучшений пока не наблюдалось. Она видела только расплывчатые кружки света от масляных фонарей. Немного расстроившись, повторила процедуру с нанесением мази и накладыванием повязки. Нетерпелось вернуть зрение, но, видимо, это действительно будет долгий процесс.

Подумав немного, Кьяра сдвинула ширму в сторону, чтобы Скаг хоть частично мог поместиться в ее уголке. Вспомнив про голову в сумке, дождалась, когда Лиам окончательно выйдет из шатра, и выложила ее на стол, с той стороны, где предпочитал сидеть эльф. Можно было подкинуть ему на постель, но тогда он точно спустит с нее шкуру, а так… Обычный жест вредности.

Передвинув немного кровать, чтобы Скагу было больше места, улеглась спать. Волк лег рядом, положив голову ей на грудь. Теплая, приятная тяжесть.

Утром Кьяра подскочила от хлопка и бешеного визга. Испуганный волк, судя по всему, попытался укрыться под кроватью чародейки и не сопоставил свои размеры. Кровать опасно накренилась.

– Тихо-тихо, – зашептала девушка, поглаживая вздыбленный волчий загривок.

Зверь вроде бы успокоился, но все равно рука хорошо улавливала мелкую дрожь. Большая голова вновь легла на грудь, раздалось ворчание у самого лица тифлингессы.

– Кьяра, как мило с твоей стороны оставить это на столе, – произнес Эридан из зала.

Воздух в шатре стал гораздо теплее, и дело было отнюдь не в жаровнях. Кьяра почувствовала знакомый жар родных краев. Сильно пахло серой и чем-то затхлым.

– Вы же так и не сказали, чья голова и куда ее девать, – парировала девушка.

– Да? Голова суккуба. Могла бы ее и выкинуть. Нет, обязательно нужно положить на стол. Спасибо, что не на кровать.

Помолчав немного, потом фыркнул:

– Кошка! Точно, кошки делают подобную дрянь.

Он заходил по залу, зазвенел пряжками:

– Лиам!.. Ах, ладно, к дарклингам, буду пахнуть серой… Лиам!.. Приготовь чай.

– А была мысль и на кровать положить, – пробормотала под нос девушка, вставая с кровати.

– Ты что-то сказала?

– Нет.

– Было слишком много слов для «нет», но ладно-ладно… Скаг, дай пройти.

– Пойдем, – шепнула чародейка волку и вывела его в зал, стараясь не свернуть мебель.

– Как твои глаза? – внезапно спросил эльф.

– Вечером было без изменений, – вздохнула она.

Кьяра почувствовала, что он снимает ее повязку. Придерживая лицо ладонью, эльф аккуратно прикоснулся к векам, оттягивая их. Девушка вновь почувствовала, какие у него жесткие мозолистые руки, опять же удивительный контраст с белым дворянским личиком.

– Инфекция ещё есть, но бельма уже не такие плотные. Главное не забывай мазать.

Тифлингесса угрюмо угукнула в ответ.

– Ладно. Терпение. Зрение вернётся. Знаю, это бесит, быть… таким, но это совершенно не позволяет тебе раскидывать головы на моем столе, понятно?

Та удостоила его коротким кивком.

– Ты опять какая-то хмурая, – пробормотал он. – Злишься, что разбудил тебя? Так уже утро.

– Нет, – покачала головой девушка. – Не люблю быть не в курсе происходящего и не понимать, что происходит, только и всего. Вам, безусловно, виднее делиться информацией или нет.

После некоторого молчания, Эридан ответил:

– Просто не хочу тебя впутывать. Я затеял опасную игру с очень могущественными существами, и у меня все меньше пространства для маневров. Так что незнание может спасти тебя.

Настала очередь тифлингессы ненадолго замолчать. Подобное объяснение не приходило ей в голову.

– Это очень благородно, но маловероятно, что поможет, – наконец сказала она, а после тихо усмехнулась. – И вы ещё говорите про жестокосердие.

– У нас договор с тобой, помнишь? Я должен сохранить тебе жизнь и вернуть на Фаерун. Так что в мои планы не входит твоя смерть.

Девушка вновь коротко кивнула. Сказанное прозвучало разумно.

Эльф вздохнул:

– Поправишься, тогда ещё поглядим.

В этот момент послышались шаги, кто-то пересек порог шатра и отрапортовал:

– Господин… тут… задержали кого-то при попытке пересечь границу лагеря.

– Так допросите и убейте.

– Эээ… Просто она утверждает, что вы ее ожидаете. Она требовала доставить ее в шатер, но мы конвоировали ее на гауптвахту.

– Ничего не понимаю, – пробормотал эльф. – Секунду, я подойду и сам посмотрю. С тобой ещё потом поговорим, – сказал он Кьяре, после чего торопливо вышел из шатра, оставив девушку в легком недоумении. Кто пришел и зачем?