Текст книги "Мистика"

Автор книги: Нил Гейман

Соавторы: Клайв Баркер,Брайан Ламли,Стивен Джонс,Ким Ньюман,Питер Тримейн,Бэзил Коппер,Мэнли Веллман,Уильям Ходжсон,Брайан Муни
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Ким Ньюман
Семь Звезд

Эпизод первый
СЕРДЦЕ МУМИИ

Чарльз Борегард

Клуб «Диоген» расположен за неприметной дверью на лондонской улице Пэлл-Мэлл, на задворках Уайтхолла. Через его вполне обыкновенное фойе проходят самые нелюдимые и необщительные люди города. Список его членов представляет собой величайшую (если не считать Палаты лордов) коллекцию оригиналов, мизантропов, гротескных личностей и разгуливающих на воле лунатиков.

Созданное якобы для удобства той разновидности людей, которые стремятся жить в оплаченной изоляции от себе подобных, это скромное заведение на самом деле представляет собой нечто куда большее. Звуконепроницаемые комнаты на верхнем этаже зарезервированы для Тайного Совета клуба, состоящего из пяти человек, каждый из которых имеет непосредственное отношение, преимущественно благодаря не слишком значительным должностям, к правительству Ее Величества.

Чарльз Борегард находится в распоряжении клуба «Диоген», и когда к нему обращаются, это неизменно влечет за собой путешествие в какой-нибудь отдаленный уголок земли и затрагивает конфиденциальные вопросы, касающиеся интересов Великобритании. Хотя Борегард считает себя чем-то средним между дипломатом и курьером, порой ему приходится быть и детективом, и взломщиком, и самозванцем, и чиновником. Тайная деятельность правительства предоставляет ему возможность заниматься разнообразной и захватывающей деятельностью.

Кое-какие из дел клуба «Диоген» известны за его пределами как «Большая Игра».

Чарльз Борегард впервые появился в заслужившей шумное одобрение новелле Кима Ньюмана «Багровая власть» (Red Reign) в «Антологии вампиров» (The Mammoth Book of Vampires, 1992), которую автор позднее расширил до снискавшего награды романа «Анно Дракула» (Anno Dracula, 1992). С того времени Борегард, вместе с ирландской журналисткой Кэтрин Рид, оказавшейся вампиром, появлялся в сиквелах «Кровавый Красный Барон» (The Bloody Red Baron, 1995) и «Слезный суд» (Judgment of Tears, 1998), хотя в этих романах действует иная временная шкала, нежели в «Семи Звездах». Кейт Рид, являющуюся также главной героиней рассказа Кима Ньюмана «Дракула Копполы» (Coppola's Dracula) в «Антологии Дракулы» (The Mammoth Book of Dracula, 1997), придумал Брэм Стокер, но этот образ так и остался незаконченным. Генри Уилкокс позаимствован у Э. М. Форстера, Томас Карнаки – у Уильяма Хоупа Ходжсона, а инспектор Лестрейд, разумеется, у сэра Артура Конан Дойла.

eКлуб «Диоген» тоже был придуман Конан Дойлом – его членом был брат Шерлока Холмса Майкрофт – в рассказе «Переводчик с греческого» (The Greek Interpreter, 1893), но лишь один из соавторов сценария и режиссер фильма «Частная жизнь Шерлока Холмса» (The Private Life of Sherlock Holmes, 1970) Билли Уайлдер утвердил этот клуб в статусе конспиративного звена разведывательной службы.

Он был размером с человеческое сердце. Чарльз Борегард заслонил его ладонью с расставленными пальцами и зажмурил один глаз, но камень все равно был виден.

– Обычно рубины бывают меньше, не так ли? – спросил он.

Профессор Трелони пожал плечами.

– Наверно. Я египтолог, а не геолог. Строго говоря, рубин – это совершенно прозрачный красный корунд, хотя в широком смысле этот термин применяют просто для красных драгоценных камней вроде некоторых разновидностей шпинели и фаната. Среди специалистов по драгоценным камням идет спор, истинный ли это рубин. Корунды, как вам известно, – сапфир и прочие, – уступают по твердости алмазу. «Семь Звезд» по меньшей мере так же тверд, как и алмаз.

Трелони постучал по «Семи Звездам» костяшками пальцев, касаясь его перстнем с бриллиантом. Он не попытался поцарапать им бесценный камень. Вероятно, из страха повредить кольцо.

– Так это красный бриллиант? – предположил Борегард.

Трелони приподнял пышные брови.

– Вполне возможно, если таковые существуют. Или, может, неизвестный современной науке драгоценный камень. Разновидность, возможно, некогда известная правителям-фараонам, канувшая в безвестность и теперь вновь открытая во славу нашей дражайшей королевы.

С того самого момента, как развернули материю, обнажив камень, Борегарду хотелось потрогать его. Но он держал руки подальше. Как ни глупо, у него было ощущение, что камень горяч, как огонь, словно его только что выплюнуло из жерла вулкана.

– Почему он называется «Семь Звезд»?

Трелони улыбнулся, сморщив обветренное лицо.

– Не будете ли вы любезны прибавить света в газовой лампе?

Борегард подчинился. Пламя взметнулось со змеиным шипением, давая больше света. Цокольный этаж Британского музея был разделен на множество запасников, кабинетов и лабораторий. Берлога Трелони, в которой на удивление царил порядок, предназначалась в данный момент для изучения загадочного камня.

Трелони натянул белые хлопчатобумажные перчатки и поднял предполагаемый алмаз. Ему пришлось широко раздвинуть большой палец и мизинец, чтобы надежно обхватить его.

– Взгляните сквозькамень, на пламя.

Борегард обошел вокруг стола. Трелони держал драгоценный камень на манер линзы. В красной глубине горело семь звезд. Борегард переместился, и огни исчезли. Он передвинулся обратно, и они вспыхнули снова. Семь огненных точек, знакомый узор.

– Большая Медведица, – прокомментировал он.

Трелони положил камень обратно.

– Большая Медведица, Повозка Шарлеманя, старый добрый Плуг. [17]17
  Названия созвездия «Большая Медведица».


[Закрыть]Известная также, насколько я знаю, под названиями Семизвездие, Семь Пашущих Быков и – у индусов – Семь Старцев, или Семь Праведных Древних Мудрецов. Или, как сказали бы наши американские сородичи, Большой Черпак. Кстати, ради Аида, как вы думаете, что такое черпак?

– Ковшик. Вы интересуетесь астрономией, профессор?

Трелони рассмеялся и указал на камень:

– Я интересуюсь вот этим. Все остальное я узнал из энциклопедии.

– Это природный эффект?

– Если нет, то древнеегипетские ювелиры владели забытыми нынче секретами. Что, между прочим, является не такой уж невероятной гипотезой. Мы до сих пор толком не знаем, как они ухитрились построить пирамиды. Я склонен, однако, считать эти звезды естественным, или сверхъестественным, явлением.

– Сверхъестественным?

Брови Трелони снова изогнулись.

– Видите ли, существует проклятие.

– Ну разумеется.

Теперь, без света позади, камень казался мертвой глыбой, огромным сгустком крови. Наверняка его история связана с кровью, и немалой.

– Я не могу принимать проклятия слишком всерьез, – объявил Трелони. – Любое древнее место по меньшей мере трижды проклято. Если учитывать всю коллекцию вредных для живущих людей предметов из разных нечестивых могил, пришлось бы считать Британский музей самым проклятым местом во всей империи. Но сотни посетителей каждый день бредут по его лестницам без всяких дурных последствий для себя. Разумеется, если только до этого они не побывали в пирожковой на Грейт-Рассел-стрит.

Борегарду подумалось, что профессор, возможно, пытается скрыть страх.

– И все же, – задумчиво добавил тот, – у этой маленькой вещицы есть свои секреты.

– Уверяю вас, профессор, меня не было бы здесь, если бы эти секреты не воспринимали вполне всерьез высокопоставленные люди.

– Я понимаю.

Трелони был открытым человеком, вовсе не похожим на занудного профессора. Он провел в пустынях и на раскопках гораздо больше лет, чем в аудиториях и запасниках. Борегарду он понравился с первого взгляда. Однако профессор был осторожен с ним.

Должно быть, Борегард казался ему загадкой: не полисмен, не дипломат, и все же ему поручили это щекотливое дело. Предполагалось, что, если Борегарду придется объяснять, кто он такой, тот назовет себя слугой королевы и не станет упоминать о клубе «Диоген», этом придатке государственной власти, с которым он был связан.

– С того момента, как «Семь Звезд» был найден…

– В Долине Мага, два года назад, – уточнил Трелони.

– Умерло девять человек. В связи с этим камнем.

Трелони пожал плечами. Борегард знал, что большинство умерших были коллегами профессора.

– В этом нет ничего таинственного, Борегард. Этот камень представляет огромный академический интерес, но и стоимость его тоже огромна. Традиционные расхитители гробниц считают, что египтологи, так сказать, браконьерствуют в их угодьях. Для нас эти останки – удивительные отсветы утраченной истории, но для поколений феллахов [18]18
  Феллахи – египетские крестьяне.


[Закрыть] захоронения давно умерших все равно что поля с картошкой, которую надо выкопать и продать.

Взгляд Борегарда все время возвращался к камню. Это был один из тех предметов, что наделены притягательной силой. Даже без света позади в нем был огонь.

– Насколько я понял, он был найден внутримумии?

Трелони кивнул:

– Вещь необычная, но уже известная. Это была мумия Пай-нет'ема, одного из слуг Менептаха III. Судя по обрывочным записям, фараон, похоже, полагался на него, как наша добрая королева – на лорда Солсбери. [19]19
  Маркиз Роберт Артур Солсбери (1830–1903) – премьер-министр Великобритании в период правления королевы Виктории.


[Закрыть]Влиятельный советник. А Менептах – бездельник, переложивший скучнейшую управленческую рутину на людей вроде старины Пай-нет'ема.

– Он и есть тот самый маг, в честь которого назвали долину?

– Почти наверняка нет. Тело Пай-нет'ема было втиснуто между множества других гробниц. Место погребения очень скромное, особенно учитывая его влиятельность. По справедливости, он должен был бы быть похоронен в фиванском подобии Вестминстерского аббатства. Сначала мы думали, что это мумия одного из слуг Пай-нет'ема, но факты – «Семь Звезд» не в последнюю очередь – показали, что это его собственное тело.

– А камень?

– Мы перевезли мумию сюда для исследования. Когда мы с сэром Джозефом Уэмплом наблюдали за тем, как ее разбинтовывали, нам показалось, что в груди у нее вспыхнул огонь. Игра света, но потрясающе. Это уникальная находка. Каирский музей древностей принялся бекать и мекать и просить свою мумию назад и камень, разумеется, тоже! Однако лорду Кромеру удалось убедить хедива, [20]20
  Хедив – титул правителей Египта в XIX в.


[Закрыть]что самым достойным образом действий будет преподнести «Семь Звезд» в дар королеве в честь ее юбилея.

– Впоследствии сэр Джозеф был убит?

Трелони кивнул:

– Какой-то злодей перерезал ему горло. В его же кабинете. Четырьмя дверьми дальше по коридору. Тупым ножом. Вид был такой, будто ему рвали шею голыми руками.

– Но камень уцелел?

– Вообще-то, он был в сейфе. Для особо ценных вещей у нас есть специальные стальные камеры.

Борегард видел полицейские отчеты. Была осторожно допрошена половина лондонских ученых-египтологов, подозреваемых в приверженности некоему изуверскому культу. Никаких арестов не последовало.

Смерть сэра Джозефа привлекла к «Семи Звездам» внимание клуба «Диоген». Майкрофт Холмс, член Тайного Совета, вырезал заметку из «Таймс» и предсказал, что это дело переадресуют по их ведомству.

– Мумию вернули в Каир?

Борегард полагался на свою излюбленную тактику, задавая вопрос, ответ на который знал. Майкрофт учил, что факты сами по себе часто менее важны, чем то, как человек их преподносит.

– В том-то и дело, – ответил Трелони, хмуря брови. – Тот, кто убил сэра Джозефа, похитил мумию. Эти останки были довольно легкими. И все же не так-то просто было бы миновать нашего крепкого ночного сторожа. И в денежном плане не слишком выгодно. Мумий у нас полно. Погребальные украшения большинства из них были разграблены тысячелетия назад. Не находись драгоценный камень внутриПай-нет'ема, грабители забрали бы его вместе с прочим могильным имуществом.

– Древние мертвецы нужны тем, кто занимается некой оккультной практикой, – заметил Борегард.

– Боже правый, для чего?

– Амулеты, зелья, тотемы и тому подобное. Составная часть магических ритуалов.

Трелони ничего не ответил. В Оксфорде он был членом оккультного сообщества, Ордена Овна.

– Глаз мумии, собачий коготь и всякое такое, – не отступал Борегард.

Наконец Трелони фыркнул.

– Некоторые болваны в самом деле интересуются всей этой чушью, – признал он. – В студенческую пору я и сам ввязался в такую компанию. Сыновья тех дурней, с которыми я был знаком, возможно, все еще платят бешеные деньги за толченый конский навоз, выдаваемый за прах магов Атлантиды. Может быть, бедные кости Пай-нет'ема чего-то и стоят на этом странном рынке. Надеюсь, полиция расследует эту сторону дела.

– Я тоже.

Борегард снова взглянул на «Семь Звезд».

– Я не слишком стану убиваться, если камень отправится в Тауэр, – сказал Трелони. – Не побоюсь сказать вам, что смерть сэра Джозефа напугала меня. Ученый во мне говорит, что я не должен выпускать камень из рук, пока все его тайны не будут разгаданы. Но осторожность подсказывает, что пусть лучше о нем позаботится кто-нибудь другой.

– И этот другой – я?

Трелони печально улыбнулся. Он накрыл «Семь Звезд» покрывалом.

– От Менептаха к Пай-нет'ему, – сказал профессор, – а теперь от Абеля Трелони к королеве Виктории. От фараона к правительнице империи всего за каких-то три тысячи лет. Может быть, этим все и окончится. Что касается моей роли, то я очень на это надеюсь.

Борегард спустился по лестнице. К концу дня людские толпы поредели. Он коснулся полей шляпы, приветствуя Дженкса, человека из «Диогена», который был одет в униформу служителя и работал здесь, присматривая за происходящим, особенно с момента убийства сэра Джозефа.

Древнеегипетский зал, всегда такой популярный, сейчас был почти пуст. В помещении господствовала над всем огромная безносая голова с жуткими бесстрастными глазами. Борегарду захотелось взглянуть на мумии, чтобы получить представление о пропаже.

Под стеклом лежало обмотанное бинтами тело молодой девушки.

Борегард подумал о своей покойной жене, Памеле. Она похоронена в горах Индии, бесконечно далеко отсюда. Окажется ли она тысячелетия спустя выставленной на всеобщее обозрение, типичный экземпляр из XIX века нашей эры?

На мгновение он ощутил связь. С этой девушкой.

Табличка гласила, что имя ее неизвестно, но она дочь богатого человека. В ее захоронении были обнаружены глиняные фигурки – ушебти, [21]21
  Ушебти – изображающие слуг погребальные статуэтки из гробниц.


[Закрыть]которые должны были стать ее слугами в загробной жизни. Бинты покрывали лицо и тело замысловатым узором – «елочкой». Под древней материей все еще выделялся нос.

У Борегарда возникло ощущение, что он – лишь миг, краткая пауза в истории, которая началась задолго до него и будет еще долго продолжаться после его смерти. Люди приходили и уходили, но некоторые вещи оставались, будучи вечными.

Он подумал о «Семи Звездах», чей покой никто не тревожил три тысячи лет. И кто знает, каким древним был этот камень, когда его погребли внутри Пай-нет'ема?

По хребту Борегарда пробежал холодок. Он чувствовал спиной чей-то взгляд, но единственным, что отражалось в стеклянной витрине, была слепая каменная голова.

Он обернулся и увидел женщину, бледнолицую, в дымчатых очках. Почти девушку, прекрасную и хрупкую. На миг ему подумалось, что она, должно быть, тоже слепая, но она наблюдала за ним.

Он уже был готов заговорить с ней, но она стремительно исчезла.

В другой жизни…

Он снова взглянул на мумию, не понимая, почему это он так разволновался.

Он пожелал Дженксу всего наилучшего и покинул музей.

Улица Пэлл-Мэлл была разукрашена донельзя. Лондон постепенно исчезал под жизнерадостными полотнищами патриотических украшений в цветах национального флага в честь семидесятипятилетнего юбилея королевы. За шестьдесят лет ее пребывания на троне в Британии и Британской империи произошли невообразимые перемены. Королева пережила конституционные кризисы, являя собой пример правителя, недосягаемый для многих из ее подданных, включая ее собственных детей.

От Британского музея он взял открытый кеб, наслаждаясь ранним июньским вечером. Юбилей, хотя еще и не полностью обрушился на город, все же заставлял готовиться к этому событию. Люди надели праздничные шарфы и ленты во славу королевы, которая правила при помощи любви, а не страха, которым Менептах и ему подобные орудовали будто плетью.

За годы службы Борегард видел взлеты и падения империи. Он ненавидел мелочность и жестокость, которые существовали в этом городе так же, как и в самых отдаленных уголках земли, но искренне восхищался стремлением к порядочности и благородству, живущим в возвышенной душе Виктории. Для него Юнион Джек [22]22
  Юнион Джек – государственный флаг Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии.


[Закрыть]был не торговой маркой некоего гигантского финансового концерна или знаком, которым ощетинившийся британский бульдог метил свою территорию, но знаменем, означавшим, что невинные и беспомощные находятся под его защитой.

Он вошел в фойе клуба «Диоген», и его предупредительно проводили в помещение Тайного Совета. Майкрофт Холмс, игравший роль огромного паука в центре национальной разведывательной сети, восседал в своем изготовленном на заказ кресле, сложив пирамидкой пухлые пальцы и задумчиво хмуря брови. Целую минуту он не реагировал на Борегарда, заканчивая какие-то мысленные расчеты.

– Борегард, – произнес он наконец. – Это тонкое дело.

Борегард согласился.

– Вы видели безделушку?

– Это отнюдь не безделушка. Рубин величиной с мой кулак.

– Это не рубин.

– Я не в силах понять, при чем тут геология.

– Этот камень следует рассматривать со всех точек зрения, чтобы лучше разобраться в его многогранности. Это драгоценный камень, не имеющий себе подобных.

– Совершенно с вами согласен.

– Вероятно, он не привлечет к себе такого внимания, как «Кохинор», или «Лунный Камень», или «Глаз Маленького Желтого Бога». Но он куда более поразителен.

– Он омыт кровью.

– Как и все великие камни.

– У этого и вид соответствующий.

– Скажите, Борегард, а что насчет огоньков?

– Семь Звезд. Расположенных точно как в Большой Медведице. Просто невероятно. Как будто камень – это звездная карта.

– Стент, королевский астроном, [23]23
  Королевский астроном – звание директора Гринвичской астрономической обсерватории до 1972 г.


[Закрыть]предположил, что «Семь Звезд» – упавший на землю метеор. Возможно, это послание с тех звезд.

Борегарда снова передернуло. Ему не хотелось думать о красной вспышке, которая мчалась к Земле тысячелетия назад.

– Это странная штука, – признал он.

– А что насчет убийства сэра Джозефа Уэмпла и похищения мумии?

Борегард вновь мысленно перебрал то немногое, что услышал.

– Трелони всячески старался не относиться всерьез к предположению, что мумию могли украсть для того, чтобы использовать в магических ритуалах. И все же он, правда в юности, сам участвовал в подобных ритуалах. На мой взгляд, он именно это и подозревает, но не осмеливается предложить такую версию, чтобы не стали слишком пристально приглядываться к его прошлому.

Пухлое лицо Майкрофта скривилось в легком раздражении.

– Нам многое известно об Абеле Трелони и Ордене Овна. Вы слышали про Деклана Маунтмейна?

– Из фениев? [24]24
  Фений – член тайного общества, боровшегося за освобождение Ирландии от английского владычества.


[Закрыть]

– Не совсем. Мы вплотную подобрались к нему, чтобы посадить в тюрьму в связи с той историей, когда на «Лордз» [25]25
  «Лордз» – известный крикетный стадион в Лондоне.


[Закрыть] был заложен динамит, но он ускользнул из сети, нашел мелких сошек, принявших на себя удар.

Борегард помнил это отвратительное злодеяние. Чудом никто не погиб.

– Маунтмейн – псих, – провозгласил Майкрофт, – но опасный. Большинство сторонников ирландского гомруля <sup>[26]26
  Гомруль – движение последней трети XIX – начала XX в. за ограниченное самоуправление Ирландии при сохранении верховной власти английской короны.


[Закрыть]</sup> дистанцируются от него. Братство фениев считает его наихудшим из пустозвонов. Он сочинил памфлет, который был запрещен как непристойный, где утверждалось, что известные члены кабинета министров и церковные деятели создали культ, исповедующий языческое поклонение богине, воплотившейся в нашей королеве. Предположительно мы похищаем девиц легкого поведения с улочек Ист-Энда и ритуально потрошим их в храме под Букингемским дворцом.

Борегард считал, что подобное предположение просто омерзительно.

– Сам Маунтмейн во все это не верит. Он просто пытается перенести свои собственные методы и повадки на тех, кого считает своими врагами. Он знаток оккультных наук и остается Великим Пуу-Ба <sup>[27]27
  Пуу-Ба (Pooh-Bah) – занимающий несколько должностей (по имени персонажа в комической опере «Микадо»); человек, имеющий много обязанностей; важничающий человек.


[Закрыть]</sup> Ордена Овна. Его верования – смесь язычества и сатанизма, с небольшой примесью индуизма и древнеегипетского вздора. Он мелет чушь об Атлантиде, и Р'льех на плато Ленг, [28]28
  Р'льех на плато Ленг – вымышленный город, впервые упомянутый Г. Ф. Лавкрафтом в рассказе «Зов Ктулху».


[Закрыть]и Старших Богах со Звезд. Без сомнения, все это очень таинственно и жутко.

– Вы полагаете, что за покушением на «Семь Звезд» стоит этот Маунтмейн?

– Я не полагаю ничего, что не может быть доказано. У Маунтмейна давние связи с Трелони. Он коллекционер всяких загадочных диковин. В его распоряжении целое состояние, пополненное деньгами, выманенными у тех, кто поддерживает его сомнительные политические игры. Он никоим образом не единственный мерзавец такого рода – вы слышали, как я говорил, что горец Алистер Кроули [29]29
  Алистер Кроули (1875–1947) – один из самых известных оккультистов и сатанистов своей эпохи. На севере Шотландии в горах находилась его «магическая» резиденция – Черный и Белый храмы.


[Закрыть]является молодым человеком, за которым стоит понаблюдать, – но в настоящее время он наихудший из всего этого ничтожного сброда.

– Должен ли я осторожно навести справки о Деклане Маунтмейне?

– Если полагаете, что это имеет смысл.

Как всегда с Майкрофтом, Борегард чувствовал, что его провели но лабиринту мыслей к заранее известному умозаключению. Такова была манера Великого Человека – вытягивать свои собственные идеи из других.

– Отлично. Думаю, я знаю, с чего начать.

Всего в сотне ярдов от клуба «Диоген» находились помещения «Пэлл-Мэлл Газетт». Борегард неспешно прогуливался, обдумывая две стороны стоящей перед ним в данный момент задачи.

Когда Майкрофт упомянул Деклана Маунтмейна, он понял, что ему следовало бы ввести в игру Кэтрин Рид. Среди сотрудников «Газетт» она была единственной женщиной-репортером с постоянной занятостью, во всяком случае, когда не оказывалась за решеткой за суфражистскую [30]30
  Суфражистки – участницы женского движения, возникшего в Англии в конце XIX в.; боролись за равноправие женщин.


[Закрыть]агитацию. Кейт знала про ирландский гомруль не меньше любого мужчины, потому что сама участвовала в нем, хотя, глядя на ее очки, вы бы этого никогда не подумали. Она была также мастерица разузнавать о важных персонах информацию, не делавшую им чести. Борегард был уверен, что Кейт наверняка что-нибудь да известно про Маунтмейна.

Другой стороной медали являлось то, что Кейт обладала ненасытным любопытством и цепкостью клеща. Всякий раз, когда ей задавали вопрос, она отвечала на него вопросом. И требовала ответа за ответ. С этими своими обезоруживающими манерами и хватким, как капкан, умом, она могла смекнуть, что к чему, и проследовать за ним по пятам к тому, что, на ее взгляд, могло сгодиться для печати. Клуб «Диоген» гордился тем, что является наименее известным из подразделений Британского правительства.

Майкрофт решительно питал отвращение к появлению названия их организации в газетах, не говоря уж о своем собственном имени. Подобные вещи он оставлял для своего более знаменитого, хоть и менее проницательного брата.

Кейт была подругой Памелы. Как и его покойной жене, ей удавалось видеть Чарльза Борегарда насквозь, словно он был сделан из оконного стекла. А теперь он собирается завербовать ее для конфиденциального поручения.

Ему подумалось, уже не в первый раз, что он, должно быть, спятил. Он знал, где находится укромное местечко Кейт в недрах издательства, но легко смог бы отыскать его в любом случае. По крику.

Крупный, хорошо одетый мужчина, с налившейся кровью от ярости шеей неистовствовал.

– Только вылези из-под стола, и я тебя отхлещу!

Борегард узнал Генри Уилкокса, финансового магната.

Он сразу догадался, что «Газетт», должно быть, напечатала некую историю за подписью Кейт, разоблачившую какие-нибудь неблаговидные делишки Уилкокса.

– Вылезай, трусливая душонка! – ревел магнат.

Уилкокс стоял возле прочного стола. Он бил по нему хлыстом для верховой езды.

Стол вздрагивал.

Кейт, сделал вывод Борегард, спряталась под ним.

Он подумал, не стоит ли ему вмешаться, но отказался от этого намерения. Кейт Рид не любила, когда другие сражались вместо нее, хотя сама имела привычку ввязываться в любую случившуюся драку.

Уилкокс свирепо хлестнул пишущую машинку.

Стол подпрыгнул, и маленькая женщина вылетела из своего убежища.

– Как вы смеете! – завопила она. – Генри Уилкокс, вам должно быть воистину стыдно!

Магнат, столь же внушительный телесно, как и финансово, опешил. Кейт, рыжеволосая и веснушчатая, часто нерешительная в приличной компании, была в ярости. Поднявшись на цыпочки, она приблизила свое лицо вплотную к лицу Уилкокса и поправила очки с толстыми стеклами.

– Эта заметка, в которой упоминается мое имя, – начал он.

– Вы отрицаете факты? – перехватила инициативу Кейт.

– Дело не в этом! – прорычал он.

– А я думаю, что в этом. Может, нам следует опубликовать дополнительную статью? Вы хотите, чтобы была изложена ваша позиция. Что же, мистер Уилкокс, это ваш шанс.

Кейт подняла свой стул и заправила в пишущую машинку лист бумаги.

– Прежде всего вопрос насчет возраста девочки. Как вам показалось на первый взгляд?

– Я пришел сюда не для того, чтобы меня оскорбляли.

– Правда? А куда вы ходите, чтобы вас оскорбляли? Я догадываюсь, что то заведение, в котором работает ваша юная подружка, предлагает немало разнообразных удовольствий.

– Подобное поведение не пристало вашему полу.

У Кейт Рид был такой вид, будто она вот-вот начнет выдыхать огонь.

– Я полагаю, что стремление познать детей в библейском смысле этого слова – благородное и достойное занятие для могущественного мужского пола.

– Это клевета!

– Нет, это злословие. Клеветой оно будет, только если мы напечатаем это. И если будет доказано, что это ложь.

– Она ни за что не даст вам доказательств.

– Ваша оскверненная голубка? На сколько вы готовы держать пари?

Все лицо Уилкокса налилось кровью. Борегард гадал, не хватит ли его вот-вот удар. Судя по тому, что он смог понять, мужчина был совершеннейшей свиньей.

Кейт быстро печатала, вонзая в клавиши пальцы, будто маленькие ножи.

– Не угодно ли вам взять адреса адвокатов «Газетт»? Ваш юрист сможет связаться с ними, когда эта статья будет напечатана.

Уилкокс пробормотал слово, которое Борегард никогда не предполагал услышать в присутствии дамы. Кейт, не краснея, продолжала печатать.

Финансовый магнат нахлобучил шляпу и удалился, раздраженно протиснувшись мимо Борегарда.

– Глупая маленькая потаскушка, – сказал он.

– Девочка или я? – крикнула ему вслед Кейт.

Борегард заменил Уилкокса на линии огня, встав у стола Кейт. Она подняла глаза, чуть улыбнулась и продолжала печатать.

– Чарльз, привет тебе! В какую неприятность я угодила на этот раз?

– Ты, похоже, вполне способна сама отыскать их сколько угодно.

– Этот человек покупает детей для ужасных целей. И все-таки для него это, похоже, окончится получением титула. Пожалованием в рыцари!

– Сомневаюсь.

– Другие до него получали. – Она разом перестала печатать и взглянула на него. – О, я понимаю. Словечко, замолвленное кому надо. Зачеркнутое имя в списках. Сомкнутые ряды. Ничего в открытую, знаете ли, если это может взбудоражить толпу. Только недомолвки. Кое-что еще не доделано, видите ли. У него все в порядке с деньгами, и с домом, и с видами на будущее. Но он не джентльмен.Ты, наверно, можешь это сделать. Я не недооцениваю вашего призрачного влияния. Но увидеть, как этому чудовищному типу набросают черных шаров, – вовсе не предел моих мечтаний. Я бы охотнее посмотрела, как его лишат шаров вовсе. [31]31
  Игра слов: blackball (англ.) —черный шар (при баллотировке), забаллотировать; de-ball (англ.) – кастрировать.


[Закрыть]

Борегард был шокирован. Кейт всегда была резкой, но он никогда не слышал, чтобы ее голос звучал с таким чувством.

Она успокоилась и оперлась локтями о стол. Прическа ее растрепалась.

– Прошу прощения. Я не должна была налетать на тебя. Ты здесь ни при чем.

Борегард вытащил лист из машинки. Кейт печатала детские стишки.

– Мистер Стед больше не напечатает ничего про Уилкокса, – призналась она, имея в виду редактора. – Он готов провозгласить целый крестовый поход, с жаром разоблачая «роль падших девиц в современном Вавилоне», но, честно говоря, нашим юристам далеко до тех, которых может себе позволить Уилкокс. Стед хочет остаться в бизнесе.

Кейт взяла бумажный лист, скомкала его в шарик, кинула и промахнулась мимо мусорной корзины.

Борегард прикидывал, как лучше подступить к делу.

– Какие у тебя планы насчет юбилея? – спросил он.

– Никак ты желаешь сопроводить меня на эту небольшую церемонию в Тауэр, и при этом предполагается, что я не буду знать, что ты затеваешь? Будь это так, я бы заподозрила, что ты просто заманиваешь меня туда, чтобы меня смогли заковать в кандалы и заточить в самую глубокую из подземных тюрем.

– Я подумал, что тебе как репортеру это могло бы быть интересно.

– Она довольно славная старушка, наша королева. Но я не считаю, что она должна править на моей земле. Или еще в нескольких красных пятнах на карте. Я предполагала, что отпраздную юбилей, уютно приковавшись к какой-нибудь славной ограде, одетая в цвета ирландского флага и оплевываемая патриотическими толпами.

Борегард не мог не заметить слабую трещинку в рассчитанном возмущении Кейт.

– Могу я повлиять на твой выбор?

Она посмотрела на него с комической жалостью.

– Конечно, не могу, – продолжил он, улыбаясь. – Однако нужда заставляет. Что тебе известно о Деклане Маунтмейне?

Комическое выражение разом стерлось с лица Кейт.

– Чарльз, нет!

– Не понял.

– Во что бы ни ввязался Маунтмейн, не суйся в это. Бывают дураки, и мерзавцы, и мошенники, и изверги. Он – все это разом. По сравнению с грехами Маунтмейна делишки Генри Уилкокса – просто небольшие шалости.

– Всплыло его имя.

– Я не желаю иметь с ним ничего общего. Что бы это ни было.

– Значит, ты не хочешь быть моей гостьей в Тауэре. Увидеть Камень Семи Звезд.

– Это совсем другое дело. Это предложение я принимаю. Благодарю вас, любезный господин.

Она поднялась и перегнулась через стол, чтобы поцеловать его в щеку.

– Что мне надеть? Что-нибудь зеленое? [32]32
  Зеленый цвет – символический цвет Ирландии.


[Закрыть]

Он рассмеялся:

– Неужто осмелишься?

Она хихикнула.

Глубина ее антипатии к Маунтмейну омрачала их веселье. Борегард с тревогой подозревал, что Майкрофт направил его на верный путь и что ему крайне не понравится, куда этот путь его приведет.

Во внутреннем дворе Британского музея расхаживали полисмены. В нескольких высоких окнах горел свет. Борегард понял, что освещенное помещение – это зал Древнего Египта.

Его вызвали из дома в Челси шифрованной запиской. Перед тем как его разбудил слуга, Бэрстоу, ему снился египетский сон, и он плыл вниз по Нилу на барке, преследуемый оравой людей Махди – что действительно было с ним в этой жизни – и фараона времен Исхода, – чего, конечно, не было.

В зале констебли в касках стояли над укрытым простыней телом. Маленький человечек с бакенбардами и в котелке был раздражен.

– Доброе утро, Лестрейд.

– Доброе? – переспросил инспектор. В окнах розовел рассвет. – На мой взгляд, это больше похоже на начало очередного проклятого долгого дня.

Вокруг все было вверх дном. Витрина мумии, которую он недавно разглядывал, была разбита, осыпав египетскую девушку стеклянными осколками. Другие экспонаты сброшены со своих мест и раскиданы вокруг.

– Не нужно говорить вам, как все это неприятно, – заметил Лестрейд, кивая констеблю, который поднял простыню.

Это был Дженкс. С разорванным горлом.

– Мы думали, он был просто смотрителем, – сказал Лестрейд. – Потом нашли его документы, и похоже, что он из вашей компании.