Текст книги "Мистика"

Автор книги: Нил Гейман

Соавторы: Клайв Баркер,Брайан Ламли,Стивен Джонс,Ким Ньюман,Питер Тримейн,Бэзил Коппер,Мэнли Веллман,Уильям Ходжсон,Брайан Муни
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

– Так вот он какой, – благоговейно произнесла Морин. – Я и не представляла.

– Вы тоже чувствуете это, как и все, – сказал Эдвин. – Искушение.

– Я не могу осуждать вас, – призналась она.

Эдвин положил камень на пол. Едва он выпустил его из рук, камень изменился. Свет, которым он пылал за счет энергии того, кто обладал им, потускнел. Тени вокруг Эдвина сгустились. Тонкая рука обернулась вокруг ноги Эдвина, будто черный чулок вокруг бельевой веревки на ветру, и дернула. Он упал на колено. Другая тень уцепилась за его руку.

Катриона с неожиданной силой вырвалась и побежала вверх по лестнице. Ричард и Морин – за ней по пятам. На площадке они в нерешительности остановились.

Эдвин, скорчившись, лежал на полу. Призрачные люди навалились на него, прижимая к полу, сдавливая все туже. Огоньки в лежащем рядом камне горели, как капли радиоактивной крови.

Катриона лишь всхлипнула и ухватилась за перила. Ричард почувствовал крепкую руку Морин на своей руке, ощутил тепло ее тела совсем рядом. Совершенно неподходящее время для того, чтобы испытывать желание, но он не мог совладать со своей пульсирующей кровью.

Тени обернули Эдвина, словно пелены – мумию. Он исчез под черными длинными фигурами. Призрачные люди слились воедино и распластались, осталась лишь одна, последняя тень Хиросимы.

– Это убило его, – сказала Морин.

Аномалия не исчезла. Не окончилась.

Морин прошла мимо него и потянулась к камню. Ричард схватил ее за руку и удержал, чувствуя тепло ее голой кожи, борясь с желанием, туманящим разум, раздираемый неистовым искушением отшвырнуть ее и забрать камень самому. Теперь, когда Эдвин умер, тот стал ничьим.

– Нет, – сказал он, найдя в себе силы.

Раскрытая ладонь Морин сжалась в кулак.

– Нет, – согласилась она.

Они разошлись и встали по обе стороны камня. Тот каким-то образом изменился. Эдвин был в нем или по ту сторону его.

– Надо было ему поменять дверную пружину, – предположил он.

Она рассмеялась на грани истерики.

Катриона все еще стояла, сжимая перила, в глазах ее блестели непролитые слезы. Жизнь, которую она делила с Эдвином, кончилась, разбилась вдребезги.

– Похоже на какую-то дурацкую эстафету, – сказал Ричард. – Ну что, поднимем эстафетную палочку?

– Мы должны что-то сделать с ним.

– Отнесите его наверх, – произнесла Катриона. – Она знает, что нужно делать.

– Она? – разом переспросили Ричард и Морин.

– Миссис Рочестер. Женевьева, так ее зовут. Она, наверно, ждет. Я тоже поднимусь, когда успокоюсь немного. Сейчас мне все равно хотелось бы побыть одной. Наедине с…

Она указала на последнюю тень. Ту, которая, видимо, никуда не исчезнет.

– Вместе, – сказала Морин.

Они подняли камень, держа его правыми руками. Ричард ощутил, как щека Морин коснулась его щеки, почувствовал жар ее тела, когда их руки скользнули навстречу друг другу. Она была на несколько дюймов выше него. Между их ладоней сиял Камень Семи Звезд.

Они направились к дальней лестнице.

Миссис Рочестер – Дженифер Год-Гивен – Женевьева Дьедонне лежала на узкой, похожей на гроб койке. Одеяло в линялых разводах краски сбилось у нее в ногах. Казалось, ей тысяча лет, не меньше. К руке старой женщины была подключена капельница. На боку белела повязка в пятнах зеленоватой жидкости.

Ее бесчисленные морщины сложились в подобие улыбки.

– Я извиняюсь за свой внешний вид. Ваш дядюшка подстрелил меня, дорогая. Серебром. Прицелься он получше, меня бы здесь не было вовсе.

– Вы знаете, кто я? – спросила Морин.

– Мадам Сосострис знает всё, [75]75
  Мадам Сосострис – гадалка и ясновидящая в поэме Т. С. Элиота «Бесплодная земля» (1922). Считают, что ее прототипом была известная русская оккультистка Елена Блаватская (1831–1890).


[Закрыть]– пропела Женевьева.

Еще одно имя? Нет, шутка.

Они положили камень в ногах у старухи. Он устроился в складках ее одеяла, будто бутылка с горячей водой.

– Эдвин умер, – сказал Ричард.

– Я знаю. Он ушел к теням, не послушав моего совета. Но теперь поздно об этом говорить. В глубине души он был хорошим человеком. Несмотря ни на что.

Морин жалась теснее к Ричарду. В первый раз у него возникло чувство, что она тоже напугана. Ее очевидное мужество нуждалось в порции дополнительной бравады.

– Вы умрете? – спросила Морин древнюю женщину.

– Нет-нет-нет, – рассмеялась Женевьева. – Во всяком случае, еще не сейчас. Возможно, по моему виду не подумаешь, но мне становится лучше. Волна времени накрыла меня, но теперь она откатывается прочь от берега.

– Вам нужна наша кровь?

Лишь теперь Ричард заметил в запавшем рту старухи острые мелкие зубы.

– Пока нет, – ответила Женевьева. – Вы не должны думать обо мне, пока не свяжете камень. У нас есть шанс ослабить скверные последствия его использования, хотя бы ненадолго. Существует ритуал, который наверняка положит конец вчерашней войне, который загонит обратно в камень всю мерзость, выползшую наружу, когда мы открыли его тогда, в тысяча девятьсот сорок четвертом.

– И тогда все станет… лучше? – спросил Ричард.

– Не совсем, – признала Женевьева. – Ядерные реакции все равно останутся частью физики, и всем вам придется жить с последствиями этого. За все остальное ответственность будет лежать на вас. Не Камень Семи Звезд делал человека глупым, корыстным или безумным. Он лишь подпитывался всем этим и извергал обратно, тысячекратно усилив. Но когда камень будет связан, старый мир получит шанс.

– Почему Эдвин не исполнил этот ритуал? – спросила Морин.

– Он слишком запятнал себя для этого. Одна печальная история с кошкой. И Катриона не могла бы подойти вместо вас. Участники должны быть от обеих сторон. Вы – из рода Маунтмейнов, дорогая. А Ричард – человек клуба «Диоген». Противники, чей возможный союз идет вразрез с официальной историей. Черчилль и Гитлер равно враждовали с «Диогеном» и были заодно с вашим дядей. Были великие злодеи на стороне Эдвина и святые, связанные с Маунтмейнами. Поздно кого-либо винить. Вы просто должны положить конец этому циклу, дать дорогу всей этой чепухе эпохи Водолея.

Пока Женевьева говорила, Морин цеплялась за его руку мертвой хваткой, как тигрица.

– Этот ритуал, – начал он, – что именно?..

– А как вы думаете? – Женевьева рассмеялась.

Ричард взглянул в глаза Морин и увидел в них отражение своих мыслей.

Магический секс всегда поражал Ричарда как нечто неестественное, требующее математического анализа во время процесса, который лучше всего удается, когда им управляет чистый инстинкт. Нужно забить себе голову уймой всяких подробностей и бессмысленных ритуалов и держать все это в мозгу на протяжении всего времени, когда тело твое хочет бездумно слиться с другим телом. К тому же магические ритуалы имели тенденцию по большей части происходить на холодном каменном полу, едва ли способствующем удобству или возбуждению.

На этот раз все было совсем не так.

Они были вместе на подушках, разложенных на столе в камере обскуре, и камень лежал между ними. Внутри их собственной аномалии были приливы и отливы, словно морской прибой, токи крови и тела отталкивались и притягивались, ведомые древними силами. Рассвет перенес в комнату поля, и леса, и дома, украсив узором их тела. В центре гармоничной вселенной вливалась в их открытый разум энергия, связываемая и перенаправляемая их совокуплением. Зеркала лили на них сверху теплый солнечный свет.

Тантрический секс, наиболее распространенная форма сексуальной магии, есть накопление духовной энергии посредством занятий любовью, но ни в коем случае не потеря ее вследствие достижения кульминации.

Все было совсем не так.

Они достигли пика по три раза каждый.

– Седьмой, – шепнула она.

Они передавали камень друг другу, проводили им по своим телам. Ричард смотрел сквозь него, сквозь звезды, видя лицо Морин, раскрасневшееся от счастья. Они поцеловали Камень Семи Звезд, и Морин взяла его и прижала к своему лону.

Он снова вошел в нее, заталкивая камень вглубь ее тела.

Объединенные камнем, они кончили снова, одновременно, вместе, завершая узор из семи звезд.

Потом они уснули.

Ричард проснулся, потеряв всякое представление о времени. Его плащ лежал рядом с ним.

Морин исчезла.

Он еще ощущал ее, чувствовал ее вкус, вдыхал ее запах.

Камень Семи Звезд исчез тоже.

Одевшись, он обследовал дом. Одежда натирала деликатные части его тела.

Тень Хиросимы подтверждала и напоминала о гибели Эдвина.

Катриона сидела в комнате миссис Рочестер. Женевьева находилась в постели, укрывшись под пологом сетки от комаров.

– Она взяла камень, – слабо сказал он.

– Ее род долго охотился за ним, – ответил голос из-под полога.

– Она заходила, – добавила Катриона. – Оставив вас, она пришла сюда. Она так и светилась, Ричард.

– Как спелый апельсин, – добавил голос, столь не похожий на слабый шепот миссис Рочестер, – и была так полна жизни, что смогла ею поделиться. Эдвин расплатился за то, что он сделал с камнем, а она расплатилась за то, что ее дядя сделал со мной.

Полог откинулся.

Женщина на кровати и близко не напоминала миссис Рочестер. Гибкая, с алыми губами и без всякой гниющей раны на спине. Но это была Женевьева, снова юная.

– Теперь, – сказала она, – старая война окончена.

Аномалия исчезла. Война завершилась. Великая цель его жизни, не ясная Ричарду до этой ночи, была достигнута. Но в нем по-прежнему оставалась его тьма, затененная часть его рассудка и памяти. Поскольку часть его жизни исчезла, он цепко держался за то, что мог запомнить, фиксируя воспоминания, как бабочек, пришпиленных к картонке. Эдвин Уинтроп был теперь воспоминанием и миссис Рочестер. И Морин.

Их встреча положила конец чему-то, расчистила место для многих начал. Но она была. Вкус ее постепенно исчезнет. Но воспоминание останется.

Женевьева выбралась из постели, впервые за тридцать лет. Ее старушечья ночная сорочка странно болталась на едва сформировавшемся юном теле. Несмотря на возраст, она была невероятно молода. Она крепко обняла Катриону и Ричарда. Она кружилась на носках. Свет камня горел в ее глазах, покрасневших от крови Морин.

Катриона понесла утрату, Женевьева возродилась.

Начинался новый цикл.

Рональд Четвинд-Хейс
Кто-то мертвый

Френсис Сент-Клэр и Фредерика Мастерс

Френсис Сент-Клэр – состоятельный молодой человек, специалист в области оккультизма и, как он сам о себе говорит, «единственный в мире практикующий детектив-медиум». Когда Френсис впервые встретил Фредерику Мастерс, чрезвычайно привлекательную молодую особу с редкими способностями к общению с духами, то сразу понял, что она обладает огромной оккультной силой, и убедил ее реализовать свой потенциал, став его помощницей. Несмотря на постоянные дружеские пикировки, они вместе, как одна команда, консультируют клиентов, нуждающихся в их уникальных познаниях и способностях расследовать дела, связанные со сверхъестественными силами.

Рассказ «Кто-то мертвый» (Someone Is Dead, 1974) повествует об их первом совместном приключении. Он задал тон всем последующим рассказам этой серии, отмеченной фирменным знаком Рональда Четвинда-Хейса: смесью ужаса и юмора. Ярким примером являются такие произведения, как «Блуждающий призрак из Баттерси» (The Wailing Waif of Battersea, 1975), «Пехотинец без головы из Хэдли» (The Headless Footman of Hadleigh, 1977), «Бормочущий вампир из Гомершала» (The Gibbering Ghoul of Gomershal, 1980), «Астральные вторжения» (The Astral Invasion, 1984), «Дровосек-призрак из Карлтон-Грэнджа» (The Phantom Axeman of Carleton Grange, 1986) и «Уменьшившаяся пара из Клавериша» (The Cringing Couple of Clavering, 1988).

Позднее история о том, как Фред и Френсис впервые встретились, появилась в романе «Детектив-медиум» (The Psychic Detective, 1993). Новый рассказ «Основы стихийности» (The Fundamental Elemental) был опубликован издательством «Fedogan & Bremer» в сборнике «Рассказы о вампирах Р. Четвинда-Хейса» (The Vampire Stories of R. Chetwynd-Hayes, 1997). Надо сказать, что в настоящее время его герои приглянулись киностудии «Hammer Film Production», которая собирается сделать о них фильм или телесериал.

Это был высокий, стройный молодой человек с бледным лицом и широкой улыбкой, успешно скрывавшей его природную застенчивость. Сопровождавшая его девушка была настоящей красоткой: пепельная блондинка с белоснежной кожей. На ее лице застыла маска чуть циничного веселья, словно ее голубые глаза успели повидать гораздо больше, чем их юная обладательница. В отличие от аккуратного черного костюма молодого человека, яркий наряд его спутницы был довольно вызывающим. Розовато-лиловая блузка с глубоким вырезом спереди демонстрировала всем желающим ложбинку между грудей, а не менее откровенный вырез на спине выставлял напоказ соблазнительную спину – белую и гладкую. Черная мини-юбка была всего лишь крошечным придатком широкого пояса, и ее роскошные, обтянутые нейлоном ноги приковывали взгляды всех мужчин без исключения, вызывая волну женской зависти.

– Я, – провозгласил молодой человек, – Френсис Сент-Клэр, единственный в мире практикующий детектив-медиум. – Он сделал небольшую паузу, словно рассчитывая на аплодисменты, а затем кивнул в сторону девушки. – А это моя помощница Фредерика Мастерс. Она отзывается на Фред.

В ответ им было только неловкое молчание. Шесть человек сначала обменялись вопросительными взглядами, а затем повернулись в сторону странной пары, стоявшей в дверях. Наконец упитанный лысоватый молодой человек вышел вперед и протянул мягкую, влажную руку:

– Регги Смит.

Френсис Сент-Клэр ответил легким рукопожатием, сопроводив его словами: «Приятно познакомиться». Девушка же ограничилась небрежным кивком.

– Какое счастье, что вы сумели приехать! – заявил Регги Смит, – Какое счастье и какое облегчение! Когда мы прочли ваше объявление в еженедельнике «Охотники за привидениями», я сразу же сказал своей жене…

– Это мне, – живо откликнулась не менее упитанная молодая женщина. – Я Бетти.

Френсис пробормотал, что он очарован, девушка же снова кивнула.

– Тогда я сказал Бетти, – продолжил Регги, – вот человек, который нам нужен. Так ведь, Бетти?

– Да-да-да, – энергично закивала его жена. – Прямо так и сказал.

– Можно нам присесть? – впервые за все время разговора подала голос Фред.

И под аккомпанемент громких «простите» и «конечно, конечно» их усадили в круг собравшихся, после чего восемь человек стали судорожно думать, с чего бы начать.

Наконец Регги решился:

– Полагаю, вы захотите послушать о, так сказать, явлении?

– Нет! – Френсис достал золотой портсигар, вставил сигарету в длиннющий мундштук и прикурил от зажигалки в форме миниатюрного гроба. – Нет. Отчеты свидетелей никогда не бывают точными. Они обычно приукрашены и излишне драматизированы. Если здесь имеет место паранормальное явление, то я предпочитаю увидеть и услышать его как беспристрастный наблюдатель. Опишите мне мизансцену.

– Мизансцену? – Регги поднял брови и с довольной улыбкой окинул взглядом собравшихся. – Мы все здесь живем.

– Я прекрасно понимаю, что вы не в гости пришли! – Френсис бросил взгляд на поднимающиеся к потолку кольца дыма. – Но вы родственники или как? Это очень большой дом. И, откровенно говоря, ни один из вас не вписывается в мое представление о мелкопоместном дворянстве.

Крупный человек, сидевший у камина, что-то сердито пробурчал, а миниатюрная брюнетка рядом с ним произнесла ледяным тоном:

– Да что вы говорите!

– Мы – три пары – живем все вместе, – пояснил Регги Смит. – Понимаете, чем ближе к городу, тем острее жилищная проблема. Поэтому мы скинулись и купили этот дом. Разделили на три довольно просторные квартиры, и в целом получилось очень даже неплохо.

– Вы что, типа, партнерами меняетесь? – спросила Фред.

– Нет уж, позвольте! – взорвался крупный мужчина, на что Френсис с легкой улыбкой заметил:

– Не обращайте внимания на Фред. Она ужасно испорчена еще с пеленок. А теперь не мешало бы узнать, как зовут остальных.

– Конечно-конечно, – откликнулся Регги и кивнул в сторону крупного мужчины. – Это Роланд Тейлор, а рядом его жена Нина. Роланд – старший делопроизводитель в фирме «Хакеттс дизайнз».

– Ну и как идут дела в дизайнерском бизнесе?

– Прекрасно, – буркнул Роланд, а Нина мило улыбнулась.

– А это, – Регги указал на рыжеволосого молодого человека, сидевшего рядом с эфемерным молодым созданием с лицом Мадонны, – Дженифер и Лесли Холидей.

– Ваш род деятельности? – поинтересовался Френсис.

– Аудитор, – ответил Лесли Холидей, – и я не верю в сверхъестественное.

– Ну надо же! – Френсис стряхнул пепел прямо на ковер, а Бетти Смит поспешила поставить пепельницу на подлокотник его кресла. – Представьте себе, что вы встретили на заднем дворе человека без головы. Ваша первая реакция?

– Я попытаюсь найти этому какое-нибудь объяснение, – отрезал Лесли.

– Весьма разумно. А теперь вы… хм… Регги. Чем вы зарабатываете себе на хлеб насущный?

– Продаю машины.

– Понимаю. – Френсис откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился на огонь в камине. – Итак, мы имеем старшего делопроизводителя, аудитора и продавца машин. И все они живут в доме с привидениями. Словом, союз человеческого и нечеловеческого. И в какое время происходит явление?

– Где-то от девяти и до полуночи, – ответил Регги, понизив голос.

– Хорошо. – Френсис сверился со своими золотыми часами. – Тогда у нас есть время, чтобы помыться, побриться и пообедать. Вы едите по отдельности или все вместе?

– Все вместе в общей столовой, – сказал Регги. – Так экономнее, в том числе и с точки зрения затрат труда.

– Прекрасно. Если вы проводите нас в нашу комнату, то мы сразу же начнем готовиться к худшему.

– Я отвела вам две комнаты, – застенчиво сказала Бетти Смит.

– Замечательно, – кивнул Френсис. – Мы не спим вместе.

– Только каждое второе воскресенье, – добавила Фред.

Столовая, обшитая дубовыми панелями, выглядела несколько мрачновато. Длинный стол был накрыт двумя сшитыми белыми скатертями; аккуратно расставленные тарелки и столовые приборы из нержавеющей стали вызывали ассоциации со скобяной лавкой. Две свечи в высоких подсвечниках отбрасывали причудливые тени. Все переоделись к обеду: мужчины были в смокингах из магазинов готовой одежды, а женщины – в декольтированных платьях. Френсис облачился в безукоризненно сидящий на нем вечерний костюм, а Фред – в чем-то серебристом и мерцающем – казалась больше раздетой, чем одетой: от полной наготы ее спасала малюсенькая полоска ткани спереди, дававшая полный простор воображению. Остальные дамы встретили это прекрасное видение с явным неодобрением, что, впрочем, было полностью проигнорировано предметом их осуждения.

– Ну, и что все это значит? Постный день в монастыре?

– Уймись, Фред! Тебя могут неправильно понять, – вздохнул Френсис и повернулся к собравшимся. – Прошу прощения, но она действительно настоящий гений и всего лишь пытается дать вам это понять. Ну что, продолжим наши игры? Хотелось бы получше подготовиться, что бы там ни случилось. Да, случилось.

Напряжение чуть-чуть ослабло, и Бетти Смит позвонила в медный колокольчик. Дверь сразу же открылась, и вошла костлявая девица, толкавшая перед собой сервировочный столик с едой.

– А вот эту молодую особу я еще не видел, – сказал Френсис.

– Это Гертруда, – представил ее Регги. – Она у нас по хозяйству.

– Здрасте! – провозгласила Гертруда, поставив перед Фред тарелку супа. – Я, да, по хозяйству.

– А Гертруда сталкивалась с явлением? – поинтересовался Френсис, погрозив пальцем Фред, жадно схватившей ложку.

– Она уходит еще до девяти, – заявил Регги.

– Ничаво, – сказала Гертруда, явно желая подчеркнуть, что ее дело сторона, – ничаво не заставит меня оставаться в этом жутком доме, када темно.

– Почему? – спросил Френсис.

– Треклятые привидения. – Гертруда поставила перед Регги тарелку супа и удалилась.

– Да, умом не блещет, – сообщила Бетти. – Ничего не видела, а фантазий хоть отбавляй.

– Но она вполне безобидная, – улыбнулась Френсису Нина Тейлор, за что Фред тут же наградила ее удивленным взглядом.

– Что вы знаете об этом доме? – обратился к присутствующим единственный в мире практикующий детектив-медиум. – Например, сколько ему лет?

– Ужас как много! – Роланд попробовал суп и поморщился. – Снова пересолен. Я бы сказал, Елизаветинская эпоха.

– Хрень собачья! – сказала Фред, быстро-быстро подбирая ложкой остатки супа.

Повисла неловкая пауза, которую Френсис поспешил прервать:

– Фред провела предварительные изыскания. Никогда не начинаем работу, не изучив обстановки.

– Псевдоелизаветинский, – продолжила Фред, придирчиво рассматривая тарелку с бифштексом, поставленную перед ней Гертрудой. – Построен в тысяча восемьсот восьмидесятом.

– Ох! – Регги Смит явно расстроился, но быстро взял себя в руки. – Мамой клянусь, тот парень из риелторской конторы говорил, что это елизаветинская постройка, но, может, он имел в виду то, первое, здание.

– Тюрьму, – сказала Фред, предприняв наступление на жареное мясо.

– Простите?

– Этот дом был построен на том месте, где в семнадцатом веке была тюрьма. Ее снесли в тысяча восемьсот тридцатом. Ваш дом построили только спустя пятьдесят лет.

– Именно потому я и взялся за это дело, – пояснил Френсис. – Там, где когда-то были старые тюрьмы, можно встретить массу любопытных явлений. Фред, помнишь дело безголового висельника из тюрьмы Маршалси?

– Разве такое забудешь? – поморщилась Фред. – Ублюдок отходил меня толстенной грязной веревкой.

– Бедняжка! Ужас какой! – вздохнула Дженифер Холидей. – И что вы сделали?

– Вырубила его своей сумочкой. Оказалось, что какой-то придурок просто решил мило пошутить.

– Мы то и дело сталкиваемся с мошенниками, – констатировал Френсис. – Есть даже чудики, повернутые на том, что живут в доме с привидениями. Хотя, полагаю, все лучше, чем пить горькую.

– Уверяю вас… – начал Регги.

– Думаю, через пару часов наши друзья смогут сами в этом убедиться, – тихо заметила Нина. – Возможно, мы правильно сделали, что не стали посвящать их во все детали. Удивиться – значит, научиться.

– Я уже убедилась, – сказала Фред, подчищая соус кусочком хлеба. – Френсис, любовь моя, нечто только что вошло в комнату.

– Правда? – Френсис налил себе дешевого красного вина. – И как, очень злобное?

– Нет, не думаю, – ответила Фред, очищая персик. – Скорее, грустное и испуганное. Ничего видимого, но я хорошо чувствую. Оно сейчас у камина.

Все глаза тут же обратились к мраморному камину, на что Френсис мягко заметил:

– Держите себя в руках. Нечего пялиться.

– Но ведь еще слишком рано, – жалобно сказала Бетти Смит. – Обычно до вечера ничего не происходит. Фред, а где оно сейчас?

– За моей спиной, – жизнерадостно откликнулась девушка. – Думаю, хочет мне что-то шепнуть на ушко, но не знает как.

– А пол какой: мужской или женский?

Фред закрыла глаза.

– Не знаю. Слабое-слабое… сказало… напугано… очень… очень напугано. Подождите, подождите! Все, оно ушло.

– Уверена? – Френсис с некоторой тревогой следил за девушкой. – Выключи ментальные рецепторы.

Фред на минуту застыла. Глаза ее были закрыты, а лицо абсолютно ничего не выражало. В комнате воцарилась тишина, пронизанная страхом. Бетти Смит, не выдержав, судорожно всхлипнула.

– Заткнитесь! – прикрикнул на нее Френсис. – Еще не время пускать в ход водометы. Ну как, Фред?

– Исчезло. – Девушка открыла глаза. Тело ее было напряжено, а лицо, утратившее свойственное ей несколько циничное выражение, сильно побледнело. – Очень странное, Френсис. Типа блуждающего призрака из Баттерси, но гораздо слабее.

Лицо Френсиса окаменело. Он окинул цепким взглядом присутствующих.

– Вы говорили, до девяти вечера ничего не происходило. Не чувствовал ли кто-нибудь из вас странный холод? Словно дверь забыли закрыть?

– Я чувствовала, – призналась Нина. – А пару раз мне казалось, что на меня кто-то таращится. Ну, вы понимаете, ощущение, что вам в затылок впился чей-то взгляд.

Френсис кивнул:

– Хорошо. Кто еще? И никаких фантазий. Мне нужны голые факты.

Пять человек одновременно покачали головой, и Сент-Клэр мрачно улыбнулся:

– И что мы в результате имеем? Один латентный медиум, а все остальные – грубые материалисты? Это значит, что пятеро из вас в принципе не должны были что-то видеть или слышать. А ну-ка позовите сюда ту девицу!

– Вы имеете в виду Гертруду? – спросил Регги.

– Ну не царицу же Савскую! Где там ваш колокольчик? Я хочу скорее выяснить, что она знает, видит или фантазирует.

Бетти судорожно затрясла колокольчик, и вот наконец появилась Гертруда. Она была уже в пальто, и вынужденная задержка ее не слишком обрадовала.

– Хотели меня? Моя уходить. Мамка не любит, я ходить, када темно.

– Гертруда! – ободряюще улыбнулся Френсис. – Ты тут заявила, что ничто не может тебя заставить остаться в доме после заката. Ты, кажется, говорила, что в доме привидения. С чего ты это взяла?

Гертруда опустила голову и стала туда-сюда водить левой ногой, совсем как нерадивая ученица.

– Всякий знает, здесь привидения.

– Ты хочешь сказать, тебе говорили, что здесь привидения? Ты ведь сама не видела ничего странного?

Гертруда не отвечала, продолжая тупо водить ногой.

– Ну, – настойчиво повторил Френсис, – ты что-нибудь видела?

Гертруда непроизвольно помотала головой.

– Итак, – сказал Френсис, чуть-чуть расслабившись, – тогда откуда ты знаешь, что в доме привидения?

– Домой хочу. Мамка казала, я дома до темноты.

– Пойдешь, когда ответишь на мой вопрос. Так откуда ты знаешь, что в доме привидения?

– Бабка казала. – Слова вдруг полились из ее рта полноводным потоком: – Ночью шла мимо, луна яркая была, в саду треклятый большой человек ходил, треклятый большой человек в черном, глаза горели, бабка моя от страха чуть в штаны не наложила, и он ходил по ничаво…

– Ты хочешь сказать, – перебил ее Френсис, – что он ходил по воздуху?

Гертруда затрясла головой.

– Дык, по воздуху ходил. Три-четыре фута вверху, а бабка слышала, он точно по камню ходит, вот и дунула как ненормальная.

– Уверен, что именно так все и было, – мягко улыбнулся Френсис. – Хорошо, Гертруда, этого достаточно. Можешь идти.

Гертруда тут же испарилась. Она выскочила из дома на такой скорости, словно пыталась повторить рекорд своей бабушки. Вскоре все услышали звук ее шагов по мощеной дорожке.

– Вот и славно, вот и хорошо! – Френсис с детской радостью потер руки. – Картина, в общем-то, знакомая, до определенного момента. Ну а дальше… Не знаю, не знаю… Кстати, а где именно вы сталкивались с явлением?

– Чаще всего в холле, – отозвался Регги, – но видеть его можно только из гостиной. А звуковые эффекты слышны по всему дому.

– Представляю, как это действовало вам на нервы!

Все дружно закивали, а Регги добавил:

– Да, в самую точку!

– Ну а если все обстоит именно так, то осмелюсь спросить: что вы до сих пор здесь делаете?

– Потому что нам больше некуда податься, – повысил голос Регги. – Черт возьми, старина, мы вложили в этот дом все до последнего пенни, и нам здесь нравится. Честно говоря, вы наша последняя надежда.

– Надежда – это белая лошадь, мчащаяся к бескрайнему горизонту, – тихо заметил Френсис. – Ну да ладно. Вы все двигайте наверх, а мы уж с Фред попотеем в гостиной.

– Уверены? – проворчал Роланд Тейлор. – Все это, безусловно, имеет вполне естественное объяснение, но вся эта чертовщина – жуткий геморрой.

– Вполне уверен, – ответил Френсис, поднимаясь. – Только не уходите далеко. Ваши общие страхи послужат хорошей почвой для материализации чего бы там ни было.

– Думаю, нам действительно стоит вам сказать, чего ждать, – проронила Бетти Смит. – Знаю, вы тысячу раз сталкивались с подобными вещами, но…

– Нет, – покачал головой Френсис. – Ни при каких условиях. Мне очень важно сохранить непредвзятое мнение. Не люблю, когда мне рассказывают сюжет, если я и книгу-то толком не успел открыть. Итак, все – наверх, а нам с Фред необходимо сделать кое-какие приготовления. Когда все закончится, я вас позову.

После нескольких не вполне искренних попыток его разубедить все дружно эвакуировались наверх, а Френсис и Фред уединились в гостиной Смитов. Девушка поморщилась:

– Ну что, Френки! Похоже, туго придется! Еще та обстановочка!

– Не вижу поводов для беспокойства. – Френсис открыл чемоданчик и достал бутылку воды, моток тесьмы и пять деревянных крестиков на серебряном основании. – Не знаю, пригодится ли нам все это, но надо сделать пентаграмму на случай осложнений. Давай расчистим поле для деятельности.

Они отодвинули мебель в сторону и пришпилили тесьму, наметив контуры пятиконечной звезды. У вершины каждого луча Френсис поставил крест, затем, открыв бутылку, разлил ее содержимое по пяти маленьким серебряным сосудам, которые расставил по тупым углам внутреннего контура. Наконец он выпрямился и потер руки:

– Ну, дело сделано. Надеюсь, это сработает. Помнишь демона с Колчестер-роуд?

– Такое разве забудешь! – вздрогнула Фред. – Он разбросал кресты и швырнул меня так, что я перелетела через всю комнату.

– С тех пор мы поднабрались опыта. Поставь внутрь пару стульев. Зачем лишать себя комфорта.

Они перетащили стулья через отмеченные тесьмой линии, затем Френсис задернул шторы и выключил свет.

– Надвигается буря, – объявил он. – Начинается дождь, поднимается ветер. Послушай!

Дом содрогнулся от порыва ветра, а дождь захлестал по деревьям в саду. Фред поежилась:

– Надеюсь, грома не будет. Ничего не имею против разгулявшихся привидений, но совершенно не выношу грома.

– Да нет, не похоже, – успокоил ее Френсис. – Просто ливень. Полезно для сада. Ну, как сказала актриса епископу, нам остается только ждать, когда что-нибудь произойдет.

Они уселись на тонконогие стулья внутри белой звезды, словно два ребенка, играющих в странные игры. Френсис тихонько насвистывал, задумчиво глядя в потолок. Фред, позевывая, изучала свои ногти. Наконец Френсис нарушил молчание:

– Интересно, какое обличье оно примет? Мне почему-то кажется, что все эти неприятности не имеют никакого отношения к дому в его нынешнем виде. Возможно, это все старая тюрьма. Вот откуда ноги растут. Послушай, как воет ветер. Как бы крышу не снесло! Что думаешь о той компании наверху?

Фред пожала плечами:

– Заурядные обыватели, ничего интересного. Правда, крошка Нина, возможно, обладает некоторыми телепатическими способностями, хотя и не подозревает об этом.

Неожиданно, словно выключили рубильник или на дом набросили огромное покрывало, шум ветра и дождя внезапно прекратился. Воцарилась абсолютная тишина. Френсис тяжело вздохнул:

– Ну вот, моя радость, кажется, началось. Теперь держись!

Минуту-другую ничего не происходило. Затем они услышали, как где-то вдалеке хлопнула дверь, потом раздался скрип засова. И шаги: чеканная, тяжелая поступь по выложенному плиткой полу. Шаги становились все отчетливее, и вдруг дверь в гостиную распахнулась. Френсис увидел, что вместо устланного ковром холла появился длинный коридор шириной с дверной проем. К ним приближался высокий человек, весь в черном.